Лидерство по-русски

«Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» Императив лидерства

Перед современной Россией – серьезный вызов.

Со стороны Запада на нашу страну, которая становится все более сильной, уверенной в себе, играет все более активную и самостоятельную роль в мировых делах, оказывается беспрецедентное давление. Никогда, даже в самые напряженные годы «холодной войны», на страну не лились такие потоки беспардонной лжи. Никогда американские войска не размещались в Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Чехии, Румынии, Болгарии.

«Я с некоторыми нашими экспертами и блогерами пытался поспорить на Facebook, пообещав миллион долларов тому, кто докажет, что НАТО не строит военных планов против России. Но благодаря WikiLeaks мне не пришлось расстаться с деньгами».

Дмитрий Олегович Рогозин

Никогда Вашингтон не руководил правительством в Киеве. Никогда раньше представители российского руководства не находились под персональными санкциями. И это в период, когда мы далеко не завершили экономическую модернизацию, не вывели страну на передовые рубежи.

«Люди [на Западе] явно заняты выискиванием хоть какого-то повода для того, чтобы продолжать оказывать на нас давление. Но, во-первых, все эти поводы выглядят смехотворно и ничтожно. Во-вторых, никогда еще попытки оказывать давление на Россию не приносили результата».

Сергей Викторович Лавров

Что сейчас больше всего надо России – так это несколько лет стабильного развития. Но, боюсь, никаких нескольких спокойных лет у нас нет. И боюсь, история не дала нам права на еще одну ошибку или эксперимент.

Вызовы должны не парализовать, а мобилизовать. Нельзя работать на обстоятельства, на то время, в котором живешь.

 
«Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!»
 

Федор Иванович Тютчев

 
«И ты, и я – мы все имели честь
Мир посетить в минуты роковые,
И стать грустней и зорче, чем мы есть».
 

Максимилиан Александрович Волошин

«Никогда не жалуйся на время, ибо ты для того и рожден, чтобы сделать его лучше».

Иван Александрович Ильин

У нас и Запада прямо противоположные взгляды на будущее нашего Отечества.

«Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»

Петр Аркадьевич Столыпин

Зачем нам такая Россия? Потому что если мы не будем великой державой, то нас не будет вовсе.

«Россия является очень большой страной, с огромным количеством природных ресурсов. И если только мы будем слабыми, то нас не будет».

Вячеслав Викторович Володин

«Думаете ли Вы, что такая страна, которая в ту самую минуту, когда она призвана взять в свои руки принадлежащее ей по праву будущее, сбивается с истинного пути настолько, что выпускает это будущее из своих неумелых рук, достойна этого будущего?»

Петр Яковлевич Чаадаев

«Народы забывают иногда о своих национальных задачах; но такие народы гибнут, они превращаются в назем, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы».

Петр Аркадьевич Столыпин

Но не случайно на иконах с ликом Федора Федоровича Ушакова в руках у адмирала, причисленного к лику святых, пергамент со словами: «Не отчаивайтесь! Сии грозные бури обратятся к славе России».

Глава 2
Краткий курс российской истории для лидера

Как часто со стороны наших заклятых друзей на Западе и от их либеральных друзей в нашей стране можно услышать, что Россия – историческое недоразумение.

Что мы – страна, которая изначально сделала неправильный цивилизационный выбор, предпочтя православие из Византии, а не католицизм от Рима. А то была бы частью Запада и бед не знала. Страна нищая, слабая и необразованная. Страна, испытавшая на себе господство степняков и деградировавшая под их игом. Колониальная империя, поработившая и угнетавшая множество народов.

Страна потемкинских деревень – где за деревянными фасадами скрывалась нищета, описанная Радищевым в «Путешествии из Петербурга в Москву». Недоразвитый Запад, который должен тянуться к свету в окошке. Словом, государство, призванное давать урок всему остальному человечеству, как не надо развиваться.

И все это неправда. Владимир Владимирович Путин справедливо замечал на встрече с молодыми учеными и преподавателями истории в 2014 году:

«Мы видим, что предпринимаются попытки перекодировать общество во многих странах, в том числе и перекодировать общество нашей страны, а это не может быть не связано с попытками историю переписать, причесать ее под чьи-то геополитические интересы. А история – это наука, ее нельзя, если к ней серьезно относиться, невозможно переписать».

Крайне важно избавиться от комплексов в отношении собственного прошлого. Не может жить, а тем более претендовать на лидерство страна с оплеванным и растоптанным прошлым. Уместно процитировать Николая Михайловича Карамзина:

«Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут. Не говорю, что любовь к Отечеству должна ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всем лучше. Но русский должен знать цену свою».

«В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого». География – это судьба

Главный фактор, определявший судьбу России, – это самая северная и самая холодная страна в мире. Две трети ее территории покрыты снегом две трети года. Средняя температура в СССР составляла минус 2 градуса по Цельсию (в Китае – +25). В Российской Федерации, лишившейся ряда теплых регионов, средняя температура упала до –5,5 градуса. Москва – весьма теплое место по российским меркам – является самой холодной столицей мира (соревнуясь за этот титул с Оттавой и Улан-Батором). В районе Верхоянска находится глобальный полюс холода.

Такое местоположение имело позитивные аспекты. Суровая зима предохраняла Россию от тропических болезней, которые опустошали другие части земного шара. Северные леса были богаты зверем, а на меха в мире всегда существовал большой спрос; они давали древесину, из которой на протяжении веков была выстроена почти вся российская недвижимость, создавался флот. Леса хоть немного защищали от кочевников. Но размеры и климат страны брали свой дополнительный налог с любой деятельности.

Леса и болота создавали на каждом шагу множество непредвиденных опасностей. Это приучало внимательно следить за природой, развивало осторожность и изворотливость в трудных обстоятельствах, привычку к терпеливому преодолению невзгод и лишений.

«В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого».

Василий Осипович Ключевский

Восточно-Европейская равнина – весьма неблагоприятный регион для сельского хозяйства, которое было основным занятием населения. Если в Западной Европе сельскохозяйственные работы производятся в течение 300 дней с февраля по ноябрь (с двухмесячным мертвым сезоном), то в России для подобной деятельности пригодны всего 130 дней, из которых 30 суток – сенокос и 100 – земледелие. Плодородие обрабатываемой земли было низким, на протяжении веков урожайность даже на помещичьих землях традиционного российского Нечерноземья составляла сам 2, сам 3 (то есть из одного посаженного зерна вырастали 2–3), на крестьянских – еще ниже. В Англии, где снег – большая редкость, урожай достигал сам 10.

Хозяйство русских крестьян, а они еще в конце 1920-х годов составляли более 85 % населения, базировалось на сжатом цикле полевых работ и предполагало способность к тяжелому и героическому труду в течение короткого сельскохозяйственного сезона. Но шесть-семь месяцев в году земледелие было невозможным из-за погодных условий. Крестьяне мастерили мебель и домашнюю утварь, пряли, шили одежду, заготавливали дрова, ходили за скотиной, что создавало тип разносторонне развитого, выносливого, энергичного, но необязательно готового к систематическому труду человека. Отсюда же, полагаю, и нередко загульные формы релаксации – и в минуты, и в долгие зимние месяцы отдыха.

На большей части России урожаи вовсе не гарантированы. Неурожаи не раз становились причиной страшного голода. Была и особая форма техногенного катастрофизма: деревянная Россия (в большинстве регионов Восточно-Европейской равнины нет камня, пригодного для строительства) периодически выгорала. Отсюда исключительная стойкость к ударам судьбы: люди веками были одинаково готовы и к подаркам природы, и к бедствиям.

Крайняя слабость индивидуального хозяйства компенсировалась громадной ролью крестьянской общины. Любые неприятности – болезнь, падеж скота, пожар, насекомые-вредители, засухи, лютые морозы – могли создать угрозу выживанию. Крестьяне нуждались в общине из-за необходимости взаимовыручки: в восстановлении сгоревшего дома или в сборе урожая для заболевшего соседа. Коллективизм был императивом выживания. Земли в стране было много, но мало было хлебородной земли. Это имело следствием экстенсивное производство и требовало распашки все новых площадей.

«История России есть история страны, которая колонизуется».

Василий Осипович Ключевский

Российская территориальная экспансия во многом реально стимулировалась низкоурожайным малоземельем, что требовало постоянного приращения пахотных земель. Колонизация (которая была далеко не только процессом поиска новых плодородных земель) предопределила размеры России, охватившей в итоге 11 часовых поясов (хотя официально сегодня осталось только девять), что тоже наложило отпечаток на все аспекты существования страны.

«Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта».

Николай Александрович Бердяев

Мигрирующее земледелие, помимо прочего, препятствовало формированию оседлой культуры быта, не создавало стимулов образцово организовать свое жизненное пространство – как, например, в Германии и Японии. Существовало представление о временности любого места жительства, даже если семья столетиями его не меняла.

Основными географическими доминантами выступали реки (по объемам протекающей по ее территории пресной воды Россия уступает только Бразилии), которые определяли и пути миграции, и пределы государства. Российская цивилизация была речной.

Реки были и основными средствами коммуникации, и основными защитницами, создавая естественные преграды. Но зимой они замерзали. И они же указывали завоевателям, где искать населенные пункты русских, которые размещались по берегам рек. Территория России всегда была исключительно уязвима для завоеваний. А геополитическое окружение России никогда не отличалось спокойствием и миролюбием. Ни одно государство мира не могло сравниться с ней по количеству соседствующих воинственных народов. Русь находилась на стыке Европы и Азии – этом «проходном дворе» человечества. Подвижность границ, их уязвимость вынуждали держать оборону практически по всему периметру, и на юге, и на западе, и на востоке.

Величайший военный стратег Карл фон Клаузевиц, в 1812 году служивший в русской армии (поэтому он может быть назван и российским полководцем), потому отмечал, что стратегически Россия не защитима. Клаузевиц считал, что Россию спасало то обстоятельство, что из-за мороза в ней мало кому хотелось задерживаться, а тем более жить. И пространство.

«Русское государство так велико, что позволяет играть в «кошки-мышки» с неприятельской армией; на этом и должна базироваться в основном идея ее обороны против превосходных сил неприятеля. Отступление в глубь страны завлекает туда же неприятельскую армию, оставляя в ее тылу обширные пространства, которые они занять не в состоянии».

Карл фон Клаузевиц

Так будут поступать и Петр I в войне со шведами, и Александр I, и Сталин, противостоявшие вооруженным силам большинства континентальных европейских государств, которые привели Наполеон и Гитлер.

Сложнее всего обстояло дело с южными рубежами, где на равнинах, тянущихся от Монголии до Карпат, с VII века до нашей эры до XVIII века нашей эры безраздельно властвовали воинственные кочевые племена. Долгое время Великая Степь являлась определяющим фактором и российской истории. Именно благодаря этому обстоятельству Европа была во многом избавлена от ударов Степи, которые гасились Россией. Но в истории средневековой Руси можно насчитать лишь не более двух с небольшим десятилетий – время княжения Ярослава Мудрого и начало правления его сыновей, – когда она не испытывала прямой угрозы с юга. И это были годы настоящего расцвета Киевской Руси.

Страна в любую минуту могла подвергнуться опустошительному нападению. Это диктовало необходимость прежде всего в кратчайшие сроки осуществлять мобилизацию максимального количества воинов.

Западноевропейский король мог жить в своем загородном дворце, а его герцоги в своих загородных замках, предоставив городскому населению вольности, потому что самыми опасными врагами для них мог быть соседний король или герцог. Самой большой угрозой жителям могла стать перемена короля или герцога, которому нужно было выплачивать налоги. А города были организованы на принципах самоуправления, а их население – по цеховому принципу.

Русские князья и их дружинники не могли жить в отдельных дворцах и замках, их бы сразу поодиночке поубивали степняки. Русские «короли» и «герцоги» вынуждены были жить в укрепленных городах, все население которых должно было не просто заниматься торговлей и ремеслами, а быть готовым взойти на крепостную стену, чтобы с оружием в руках защищать жизни свои и собственных семей. Альтернативой этому были либо смерть, либо рабство. И горожане были организованы не по цехам и гильдиям, а как на войне – по сотням и тысячам. И подчинялись они жившему вместе с ними князю как командиру на поле боя.

Необходимость обеспечивать выживание и обороноспособность большой территории, находящейся в сложном геополитическом окружении, предполагала мобилизацию и перераспределение ресурсов от исключительно бедного и весьма немногочисленного населения. Это в первую очередь привело к высокой степени централизации власти.

«Откуда есть пошла земля Русская?» В чем нам повезло

Русские – как украинцы и белорусы – принадлежат к восточнославянской ветви индоевропейской языковой семьи. Название славянских племен происходит от слова «слава». Давнее прошлое, как и у остальных народов, известно смутно. Славянские языки считаются одними из наиболее архаичных, они сохранили многие черты первоначального индоевропейского языка. Славянооптимисты ведут начало славян примерно с XV века до нашей эры, более осторожные историки относят возникновение славянских племен к V–VI векам нашей эры, когда появляются первые достоверные упоминания о них в письменных источниках.

По всей видимости, государственность пришла к славянам поздно. Племенные союзы полян, древлян, северян, вятичей, кривичей, радимичей, дреговичей и другие возглавляли князья. У всех славян источники фиксируют обычай совместного обсуждения важнейших вопросов, общих собраний, которые у восточных славян назывались вече.

В VII веке восточнославянские племена начали заселять территории до Дона на востоке и до озера Ильмень – на севере, войдя в соприкосновение с народами, ранее здесь обосновавшимися: пришедшими от Урала угро-финнами, племенами скифов, сарматов, камских болгар, пришедших из Центральной Азии, с готами Вислы и Немана, аланами и хазарами – выходцами с берегов Дона и Каспия.

«Римская империя узнала, что есть славяне, ибо они пришли и разбили ее легионы. Историки византийские говорят о наших предках как о чудесных людях, которым ничто не могло противиться и которые отличались от других северных народов не только своею храбростию, но и каким-то рыцарским добродушием. Герои наши в девятом веке играли и забавлялись ужасом тогдашней новой столицы мира: им надлежало только явиться под стенами Константинополя, чтобы взять дань с царей греческих».

Николай Михайлович Карамзин

Известия о первом восточнославянском государстве носят полулегендарный характер и связаны со свидетельством летописи о призвании погрязшими в распрях племенами трех братьев-варягов, один из которых – Рюрик – стал княжить в Новгороде в 862 году, что считается началом и российской государственности, и династии Рюриковичей. Чуть позже Олег – регент Игоря, малолетнего сына Рюрика – захватил власть и в Киеве, что стало толчком к образованию единого древнерусского государства – Киевской Руси. Последовали усилия по созданию централизованного государства, в результате которых Игорь был убит при попытке взыскать дань с древлян. Его вдова Ольга не только жестоко отомстила, но и ввела «уроки и погосты», то есть впервые прибегла к законодательному закреплению времени и места сбора налогов.

Происхождение самого названия Руси и роль в ее создании германских, скандинавских племен – предмет больших споров. Летописца Нестора, задавшего в XI веке вопрос «Откуда есть пошла земля Русская?» порой называют основоположником норманнской теории, согласно которой своим происхождением Русь обязана призванным из Скандинавии варягам-викингам. В мягкой форме – варяги были скандинавами, но сыграли не слишком большую роль в создании Русского государства – норманнская теория является едва ли не доминирующей. Среди ее приверженцев слово «Русь» чаще всего выводится из финского «руотси» – гребцы.

Но и у антинорманистов есть немало весомых аргументов. Признавая очень сильные контакты со скандинавами, они чаще считают варягов вендами, то есть балтийскими славянами. А название «Русь» выводят от многочисленных рек с названиями – Рось, Русь, Роса, Руса, Русна, Роська, Порусье и т. д. – по всей Восточной Европе, что отражало культ воды у народа, жившего вдоль русел рек, с его русалками и русалиями. Современные археологи не подтверждают какого-либо существенного скандинавского присутствия в IX – начале X века. При этом фиксируется едва ли не повсеместное балто-славянское присутствие и наличие скандинавов в составе дружин в северной Руси.

А говорить о привнесении государственности норманнами оснований вообще нет. У большинства скандинавских народов государство возникло позже, чем у нас – в конце X – начале XI века. Вместе с тем у первых русских князей было сильное политическое ядро – дружина, имевшая и норманнский компонент. Именно князья и дружина составили русскую знать, которая существовала первоначально за счет дани, а с X века начала становиться крупными землевладельцами.

Специфику государственности во многом определила принятая в Киевской Руси система престолонаследия: назначение сыновей великого князя руководителями отдельных земель страны – по старшинству в соответствии со значимостью того или иного региона. Этот тип управления закрепляется Владимиром Святым (годы правления 980–1015), который сам княжил в Киеве, а власть на местах принадлежала его сыновьям. Если умирал старший из братьев, его княжество переходило к следующему за ним по старшинству, и все остальные братья перемещались на одну иерархическую ступеньку вверх, получая более престижное княжение. Такая система позволяла сохранять государственное единство, но была чревата серьезной враждой, особенно в момент смерти великого князя киевского, за престол которого разгоралась борьба между его братьями и сыновьями.

Ярослав Мудрый (1016–1054), с именем которого связывается первый документ писаного права – «Русская Правда», – сумел отодвинуть от власти братьев, заменив их собственными сыновьями. Борьба за власть между сыновьями и внуками Ярослава, в которой принимали участие и половецкие отряды, закончилась в 1097 году княжеским съездом в Любече, где восторжествовал принцип: «Каждый да держит вотчину свою». Это означало, что та земля, которой правил отец, переходила к сыну. Был дан импульс дроблению единой страны на 12 самоуправлявшихся княжеств с собственными династиями, которые поодиночке становились все более уязвимыми перед внешними завоеваниями.

«Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим», – предупреждал Ярослав Мудрый сыновей перед смертью.

Общественная организация отличалась от западноевропейской. Основным вызовом, породившим западный феодализм, было желание франкских королей иметь большое количество тяжеловооруженных конников. На Руси они не требовались – им не с кем было воевать. Русская дружина была легковооруженной, и ее содержание обходилось намного дешевле, нежели рыцарей (к сожалению, легковооруженная кавалерия кочевников вообще ничего не стоила, а именно она была основным военным вызовом). В Западной Европе раннего Средневековья феодалы-рыцари получали доход за счет закрепощенных землевладельцев. В Древней Руси практиковалось налогообложение земледельцев-общинников, прежде всего государством. Крепостного права в Киевской Руси в отличие от современной ей Западной Европы не было. Ни крестьяне (кроме смердов), ни дружина не были прикреплены к земле. Люди могли свободно переселяться из одного княжества в другое, бродяжничать.

Может быть, России действительно не повезло с цивилизационным выбором: ее судьба сложилась бы счастливо, если бы она приняла христианство не от Константинополя, а от Рима, и влилась в лоно западной цивилизации? Надо только иметь в виду, что во времена Ольги, первой принявшей христианство, или Владимира Святого выбор между Византией и Римом был сродни сегодняшнему выбору между Парижем и бантустаном. «Византия, несомненно, в культурном, экономическом и политическом отношениях превосходила любую страну тогдашней Западной Европы. Константинополь был признанной «мастерской мира», самым населенным, богатым и привлекательным городом Европы, литургия, совершаемая в храме Св. Софии, захватывала воображение, восхищала всех, явившихся в храм, своей гармоничной красотой и сиянием всех искусств в благолепии иеротопии. Императорская власть, власть над всей ойкуменой, не знала соперников до Карла Великого, но и после него власть императора Запада оставалась в глазах византийцев и окружавших их народов властью пусть могущественного государя, но лишь «василевса франков» в отличие от правившего в Константинополе «василевса ромеев», т. е. всей ойкумены», – пишет Сергей Павлович Карпов, академик РАН.

Характерна официальная история принятия христианства Русью, инициатором которого выступил князь Владимир (официальная дата крещения Руси – 988 год). Оно было выбрано после знакомства с другими религиями соседних народов – иудаизмом и исламом, – не в последнюю очередь, в силу такого убедительного аргумента, как могущество Византийской империи. Руси здорово повезло. Она получила прямой доступ к сокровищнице мирового разума, культуры от самой передовой и цивилизованной страны на тогдашней Земле – империи ромеев, с которой если мог кто-то соперничать, то только Китай.

Наши предки получили от Византии основы вероучения, Писание и предание, литургическую практику, а затем хронографию, богословские и философские трактаты. Причем в отличие от подавляющего большинства народов планеты они услышали и прочли слово Божье и познакомились с премудростью веков на родном языке. В результате литургической и литературной деятельности святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, греков, создавших славянскую письменность, и их последователей в Киевской Руси в X и начале XI века славянский язык стал – наряду с латинским и греческим – одним из трех письменных и богослужебных языков средневекового христианства. Из Византии на Русь пришли градостроительная техника, архитектура, мозаика, фреска, икона, декоративно-прикладное искусство.

«Русская вера сложилась из взаимодействия трех сил: греческой веры, принесенной нам монахами и священниками Византии, славянского язычества, которое встретило эту новую веру, и русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своем духе».

Павел Александрович Флоренский

После принятия христианства Киевская Русь становится частью «Византийского Содружества наций». Она была одним из последних государств, принявших византийское христианство, но при этом самым крупным. Возможности контроля над Русью у Константинополя не было, и политически Киев ему не подчинялся. Вместе с тем Русь выступала источником военных ресурсов и оказывала материальную помощь Византии в случаях нашествий и стихийных бедствий.

«В первом надесять веке русские, всегда превосходные храбростию, не уступали другим европейским народам и в просвещении, имея по религии тесную связь с Царем-градом, который делился с нами плодами учености; и по время Ярослава были переведены на славянский язык многие греческие книги. К чести твердого русского характера служит то, что Константинополь никогда не мог присвоить себе политического влияния на отечество наше. Князья любили разум и знание греков, но всегда готовы были оружием наказать их за малейшие знаки дерзости».

Николай Михайлович Карамзин

Русь заимствовала в византийской традиции – в противоречии с западноевропейской – верховенство царской власти над церковной. Русская церковь изначально была метрополией константинопольского патриаршества, но на практике управлялась собором епископов и подчинялась непосредственно киевскому князю. Одной из основ византийской традиции был примат православия над этничностью. В XI–XII веках понятия житель Руси и христианин (крестьянин) начинают практически совпадать.

Подлинный переворот в деле просвещения произошел при Ярославе Мудром. Первая библиотека на Руси возникла в XI веке его усилиями, и размещалась она в Киевском Софийском соборе. До нас дошло от нескольких долей процента до одного процента всех рукописей, существовавших в Киевской Руси: климат губителен для пергаментов, свой вклад внесли пожары, междоусобицы, войны, стихийные бедствия.

Одна книга из этой библиотеки сохранилась во французском Реймсе. Это то самое Евангелие на глаголице, которое привезла с собой дочь Ярослава Анна и на котором клялись поколения королей Франции. Стоит ли говорить, что Анна была куда более образованна, чем ее супруг король Генрих I, она умела в отличие от него и его свиты не только читать, но и писать, в том числе и на латыни. Людьми высокой книжной культуры были сыновья Ярослава Мудрого. У них были собственные крупные библиотеки, они сами заказывали переводы. Князь Всеволод Ярославович знал пять языков.

Города Киевской Руси были в значительной степени грамотными. Об этом однозначно говорят берестяные грамоты, надписи на новгородских цилиндрах-бирках, надписи-граффити на стенах древних соборов. Огромную роль в духовной жизни играли монастыри, ставшие главными центрами книгописания, переводов, распространения грамотности. Уникальным явлением не только русской, но и мировой культуры стали летописи, которые из года в год велись в монастырях при епископских кафедрах, в княжеских канцеляриях различных земель Руси с X или XI века до XVII века включительно. Они были написаны задолго до хроник, созданных на итальянском или французском языках, и с не меньшей художественностью, чем на латыни или немецком. И они – гораздо более ценный источник для изучения как светской, так и церковной истории, чем западные монастырские хроники.

В «Слове о погибели русской земли…», написанном на рубеже 1230–40-х годов, воспевалась сила и красота Родины (увы, уже разоряемой монголо-татарами):

 
«О светло светлая
и украсно украшена
земля Руськая!
И многими красотами удивлена еси:
озеры многыми,
удивлена еси реками
и кладезями месточестьными,
горами крутыми,
холми высокими,
дубравами частыми,
польми дивными,
зверьми разноличьными,
птицами бещислеными,
городы великыми,
селы дивными,
винограды обителными,
домы церковными
и князьями грозными,
бояры честными,
вельможи многами —
всего еси исполнена
земля Руськая,
о правоверная
вера хрестияньская».
 

Россия имела отличное от Западной Европы культурно-цивилизационное наследие. Русь не вошла в ареал франкских завоеваний, которые еще в XI веке прочертили восточные границы Запада. А два с половиной века в империи Чингизидов – исключительно российский опыт, неизвестный Западной Европе.