Читать книгу: «Память», страница 2

…Письменный стол у нас всегда был вещью необходимой и одновременно культовой: признак интеллигентной семьи. Огромный, двухтумбовый, покрытый зелёным сукном – он присутствовал, жил, дисциплинировал в полуподвальной квартире на Октябрьской Революции. Отец часто за ним работал – контрольные, курсовики балбесам-заочникам; мне разрешали там делать уроки. Откуда этот стол прибыл, не знаю. Возможно, его выделили отцу на заводе, как человеку невиданных в этих местах интеллектуальных способностей; родному, можно сказать, учёному.

Стол разместился вдоль стены, между двумя довольно-таки узкими окнами. Позднее в простенке между ними, как раз над столом, повесили клетку, в которой жили два щегла. Один, правда, вскоре умер, а вот второй, Бузик, провёл с нами несколько лет. По утрам, во время завтрака, он прилетал на так называемую кухню (полтора на полтора метра) и трапезничал вместе со всеми: клевал хлебные крошки на кухонном столике.

В это же время у нас жил кот Мурзик, нормальный дворовой хищник. К нам относился уважительно, иногда приносил из своих ночных похождений мышку и аккуратно клал её на пол в кухне: угощайтесь, друзья, мне понравилось. Когда Мурзик был в доме, Бузика закрывали в клетке: подальше от греха и хищнических инстинктов котяры. Щегол пережил в нашем прайде кота. Мурзик как-то вышел на обычную свою прогулку в ночь и не вернулся. Почему? Не знаю. Тогда никто так сильно, как сегодня не заморачивался судьбой возможно загулявшего разбойника. Не до того было. Щегол прожил у нас и с нами ещё какое-то отпущенное ему время и отошёл в мир иной естественным образом. Я не был рад ни в первом, ни во втором случае, но и больших переживаний не помню. Ни у себя, ни у родителей.