Читать книгу: «Русская история: неизвестное об известном. Истории русской провинции», страница 2

Вот такой случай произошёл с Михаилом Пришвиным в гимназии. Позднее он опишет эпизод в своей книге «Кощеева цепь». Правда в ней не будет ни слова о том, как мальчики плакали и сдавали друг друга.

Когда Михаилу исполнилось пятнадцать лет, он в запальчивости оскорбил учителя, другой преподаватель написал докладную записку, по результатам рассмотрения которой единогласным решением педагогического совета Михаил был исключен из гимназии. Это документально подтверждённый исторический факт. Более того, будущий писатель остался с «волчьим билетом», без права поступать в какое-либо иное учебное заведение. И только благодаря ходатайству родного дяди, брата матери – богатого пароходовладельца, Михаил отправился доучиваться в Тюменское реальное училище.

В революционные годы, Михаил Михайлович возвращается на несколько лет в Елец. Сначала – в родное Хрущёво (сегодня это Становлянский район). И даже там, в любимом и дорогом сердцу Хрущёво он не нашёл покоя: в октябре 1918 года местные крестьяне предъявили его семье «выдворительную».

Жизнь часто преподносит странные сюрпризы. Так было и Михаил Михайловичем. Он становится учителем географии в Елецкой мужской гимназии, давшей ему когда-то «волчий билет» в жизнь. И Пришвин встает за кафедру преподавателя.

Будущий писатель налаживает краеведческую работу, некоторое время служит заведующим библиотекой в селе Стегаловка, организует городскую библиотеку. А самое ценное, что сделал Пришвин, он по поручению Отдела народного образования спас от уничтожения книги из барских усадеб и перевёз их в Елец.

Михаил Михайлович, хорошо понимая и зная природу вещей, людей, деревьев, птиц и зверей, так и остался неразгаданным до конца, даже своими собратьями по перу».

От себя добавлю, что Пришвин создал первую коллекцию Елецкого краеведческого музея.

В «Автобиографическом конспекте» за 1881 год Бунин запишет: «С конца августа жизнь с Егором Захаровым (незаконным сыном мелкого помещика В. Н. Рышкова, нашего родственника и соседа по деревне Озерки) у мещанина Бякина на Торговой улице в Ельце. Мы тут ″нахлебники″ за 15 рублей с каждого на всем готовом.».

Торговая улица… Центральная, фасадная, деловая часть города. Печально знаменитые своими разгулами елецкие миллионщики, нравы которых хорошо отображены в рассказе Лескова «Грабеж», предпочитали здесь строить свои особняки, причём их первый этаж отдавался под магазины и лавки.

«Запах пекарен и железных крыш, мостовая на Торговой улице, чай, булки и персидский марш в трактире ″Карс″… Политые из чайников полы в лавках, бои знаменитого перепела у дверей Рудакова, запах рыбного ряда, укропа, романовской махорки», – атмосфера, ежедневно окружавшая ученика начальных классов Елецкой гимназии Ивана Бунина.

Торговая улица в Ельце. 1900-е годы

Улицу обслуживал водопровод, построенный задолго, чем во многих губернских центрах. В начале столетия в просторном особняке XVIII века открыли синематограф «Экспресс», куда, наверняка, мог заглядывать, приезжая позднее в Елец, будущий писатель. В этом доме, взятом под республиканскую охрану, до последней поры размещался кинотеатр «Ударник». Сейчас, по-моему, школа искусств, что тоже приятно.

Сегодня улица стала пешеходной. Вновь забелела лепнина на фасадах особняков. Рассеяные тени от ажурных кованых ворот легли на восстановленную кое-где прежнюю мостовую. Тихо поскрипывают самовары на цепях над входом в чайную. Зажигают свет стилизованные под старину фонари, шумят фонтаны, и отбивают время Елецкие куранты на старинной водонапорной башне, прозванной в народе «Хренниковской».

Т. Н. Хренников в купе поезда из Ельца. 1996 г. Фото Владлена Дорофеева

Водонапорную башню в Ельце построили в 1872 году, и она до 1932 года снабжала водой центральную часть города. В начале 70-х годов её спас от сноса начальник городского коммунального хозяйства Александр Яцунов, фронтовик, кавалер ордена Славы. А в ноябре 1974 года горожане впервые услышали мелодичный звон Елецких курантов мастера-часовщика Михаила Гребёнкина.

По дороге с юбилейных торжеств, когда Ельцу исполнилось 850 лет, я ехал в одном купе с композитором Тихоном Николаевичем Хренниковым и спросил у нашего славного земляка о водонапорной башне: «Небось вашего отца или деда собственность?». Он улыбаясь ответил: «Мы бедные были, это родственники были богатые, купцы Хренниковы. Я потом, в тридцатых, своего брата по этой линии, от лагерей спасал.».

Торговая улица в Ельце. 1900-е годы

Торговая улица берёт свое начало в Чёрной слободе, где провели свои молодые годы главные персонажи бунинской «Деревни» – братья Красовы: «… на этой полугоре, среди вросших в землю мазанок с прогнившими и почерневшими крышами, среди навоза, который сушили перед ними для топки, среди мусора, золы, тряпок…».

А недалеко, у старинных городских ворот, над высоким берегом Ельчика, к Торговой улице примыкал Бабий базар. «Базар как будто другой город в городе. Очень пахучие ряды. В обжорном ряду, под навесами над длинными столами и скамьями, сумрачно. В скобяном висит на цепи над срединой прохода икона большеглазого Спаса в ржавом окладе. В мучном по утрам всегда бегали, клевали по мостовой целой стаей голуби. Идёшь в гимназию – сколько их!». Дороги гимназиста Арсеньева…

По этим улицам Бунин ходил в гимназию. 1900-е годы

С этим древнейшим местом связано множество легенд. И сегодня бытует предание, что здесь в средние века продавали татары в рабство русских пленниц.

По-разному складывалась судьба Ельца в далеком прошлом. То становился он центром кружевоплетения, богатым уездным купеческим городом, «сапожной» и «хлебной» столицей России, а то пропадал на века со страниц летописей.

Так случилось в четырнадцатом столетии, когда в начале восьмидесятых годов город дважды сжигал дотла хан Тохтамыш. Посетивший эти места по пути в Царь-Град митрополит Пимен сообщал в 1389 году: «Не бе бо видети тамо ничтоже, ни града, ни села, ще бо и быше древне грады красны… Пусто же всё и не населено…».

Но спустя шесть лет случилось чудо – на прежнем месте стоял новый Елец. И вновь пришёл враг. Не один день понадобилось «властелину Вселенной» грозному Тамерлану – Тимуру с лучшей по тем временам армией (некоторые специалисты считают – стотысячной армией!), чтобы штурмом овладеть городом. Возможно ли такое? Немыслимо! Но летописи говорят – это было! Горстка ельчан ценой своей жизни спасла Европу от новой агрессии. Остановила не видевшего доселе поражений завоевателя.

«И повернул Тимур назад. И с тех пор только косил в ту сторону прищуренными глазами, и даже память о том, как уходил из Ельца, приказал истребить», – писал Сергей Бородин в своей книге «Звезды над Самаркандом».

Но память осталась. Скорбная память на елецких погостах. Древними шеломами выглядят часовни на братских могилах ельчан и поныне. Но хранит их вечный покой Богоматерь Елецкая. Легенда утверждает, что Тимур пленив князя и бояр елецких, двинулся в верховья реки Сосны, опустошая селения. 15 августа ему приснилась Матерь Божья – защитница христиан. Собрал на утро Тимур своих вельмож и после совета с ними решил, что они будут разбиты, если двинуться дальше. И ушли басурманы восвояси!

В Орловском госархиве нашёл я в «Прибавлении к Орловским губернским ведомостям» под №7 за 1840 год сообщение Елецкого городничего Холодовича, который писал: «Икона (Елецкой Божьей матери) весьма древняя, ещё до нашествия Тамерлана она была (перенесена) из острога Талим в Елецкий Троицкий монастырь. Величина: 1 ¾ аршина в ширину, 1 ¾ в вышину. На ней следующая запись: сей образ Божьей Матери изволением Божьим спасен от нашествия Темир-Аксака в 1385 году и перенесён в Елец.

До 1768 года этот образ находился в монастыре. Но когда он в этом же году сгорел, а монахи были переведены в Тамбовскую губернию в город Лебедянь, в монастырь, называемый Елецким Лебедянско-Троицким, образ, спасенный от пожара, был поставлен в Елецкую Соборную Николаевскую церковь.

Из Собора, ежегодно 8 июля, в память освобождения города Ельца от покорения Тамерланом, с этим образом производится крестный ход в село Талец.

Но потом его отменил Елецкий Протоерей Иоанн Орловский, узнав, что её хотят отнять жители села Талец. И теперь этот крестный ход из Собора до Казанской кладбищенской церкви. Её (икону) возобновили и великолепно украсили. Кто отправляется в дорогу всегда молятся перед ней».

Далее городничий упоминает, что во времена нашествия Тамерлана с Красной площади Ельца к реке Сосне шёл подземный ход «обложенный дубовым лесом». И ещё один интересный факт: «В Ельце на Красной площади лежат 6 чугунных пушек, которые по преданию были применены против войск Тамерлана, стоявшего на Аргамач горе. Это название произошло из того… Один татарский военачальник в виду русских на своем коне Аргамач стремительно был занесен на эту гору, откуда сорвался и погиб вместе с конем.».

Елецкий собор. 1900-е годы

Лишь спустя почти столетие упоминание о городе Ельце вновь появились в летописях: «А мне не вступатися в вашу (отчину), в Елеч и во все Елецькая места. А Меча нам ведати вобче…» – из грамоты рязанского князя великому Московскому князю о признании Ельца за Московским княжеством, 1483, июнь 9. Но и через век здесь неспокойно: «…об отказе в 1592 г. тяглых крестьян от помещиков в связи с их записью в стрелецкую и казацкую службу во вновь устраиваемом г. Ельце.». И ещё столетия здесь будет нужда в воинах.

Елецкие дружинники преграждали путь печенегам и половцам, в составе курского полка ходили в печальный поход с легендарным князем Игорем Северским, бились на Калке с войсками Чингисхана, одни из первых встретили орды Батыя, во главе с князем Фёдором Ивановичем Елецким громили Мамая на поле Куликовом, дрались в осажденном Ленвардене с крестоносцами под командой князя Ивана Михайловича Елецкого. В Лейпциге, на мемориале в память «битвы народов», в Георгиевском зале Московского Кремля, в Севастополе и в Болгарии на Шипке, золотом написана летопись ратных подвигов 33-го елецкого пехотного полка русской армии, сформированного в этом городе ещё Петром Первым. Последним оставил автограф советский солдат на стене Рейхстага: «Мы из Ельца».

Подстать судьбе города складывалась биография ельчан. Вот что об этом говорят древние рукописи. 1594 год. Из Тобольска вверх по Иртышу до реки Аркарки (левый приток Иртыша) проследовала экспедиция, возглавляемая князем Андреем Елецким. Наказом царя Фёдора Ивановича на Елецкого возложено: «…итить города ставить вверх Иртыша, на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльно, что б пашню завести, и Кучума царя истеснить, и соль устроить…». И в том же году князем Елецким был заложен город Тара.

А этот документ я нашёл в Центральном архиве древних актов: «…вышел… полонян из турок на Каменное, а… в расспросе оказался он родом ельчанин, сын боярский Васька Скурыдин. Взяли де его татарове в станице в Елецком уезде, на речке на Сосне, а взяли де его Ваську в то время, как был в Московском государстве Заруцкий Мартин и пришедши де в Крым, продали на каторгу, и на каторге де он 40 лет, а как погромил ишпанский король каторги, и невольников с каторги отпустил в Русь 60 человек, а шел де он через Литовскую землю…». Так обычная жизнь русского воина переплелась с будничной историей рядового русского города.

Мост через реку Сосна в Ельце. 1900-е годы

Прав был историк В. Н. Татищев, когда из-под его пера появилась фраза: «Елец, ставший на окраинах русских владений, был издревна стратегическим пунктом: бе бо страна сия защита земле русстей».

Со стороны Манежной улицы к Бабьему базару примыкал Елецкий театр. Драматург Александр Николаевич Островский, говорят, впервые ставил в нём некоторые из своих пьес. В одном из писем отсюда он восхищался, как легко и свободно работается здесь художнику.

На подмостках елецкого театра некогда блистал знаменитый на всю Россию комик Александр Евстафьевич Мартынов.

Актёр Александр Евстафьевич Мартынов

Весной 1860 года Мартынов, в сопровождении Островского, поехал на лечение от чахотки в Крым, выступая проездом в Москве, Воронеже, Харькове, Одессе. Тогда-то он выступил в Ельце. Умер на обратном пути, в Харькове, 16 (28) августа 1860 года. Похороны Мартынова в Петербурге превратились в многотысячную демонстрацию демократической общественности, воспринявшей смерть артиста как национальную потерю. «Дыхание трагического определяло грустный характер комизма Мартынова, комизма, в котором звучало затаённое страдание», – писал театральный критик Б. Н. Асеев.

Актриса Варвара Осиповна Массалитинова

29 июля 1878 года в Ельце родилась будущая актриса Малого театра, народная артистка РСФСР Варвара Осиповна Массалитинова.

Артист Николай Осипович Массалитинов

А 24 февраля 1880 года в Ельце родился её брат – ученик Станиславского, русский и болгарский актёр, режиссёр, театральный педагог, народный артист НРБ Николай Осипович Массалитинов.

Понятно, что знаменитые артисты уже с детства впитали любовь к театру в атмосфере елецких представлений.

Старое здание театра сохранилось. Гастроли заезжей труппы всегда были событием для города, как, впрочем, и для актеров, по их признанию, событие – работать в столь хорошо приспособленном помещении. В это трудно поверить, когда узнаешь, что за пять дней оккупации города фашисты устроили в театре конюшню, а, отступая, разрушили крышу.

Восстанавливать здание и театральную жизнь приехал в 1946 году Александр Фёдорович Матвеев. Ученик Дмитриева и Мейерхольда, однокашник Игоря Ильинского по театральным курсам «Парм – 9» – Матвеев стал последним директором советского Елецкого театра, закрытого в 1949 году.

Потом Александр Фёдорович восстанавливал сильно пострадавший в годы войны Елецкий краеведческий музей – детище Пришвина, организовал объединение кинолюбителей, сплотил вокруг себя краеведов. Он так и не смог уехать из Ельца, хотя сестра Николая Островского звала его в солнечный Сочи директором музея писателя. Замечательный человек и чудесный собеседник, Александр Фёдорович всю жизнь посвятил изучению истории Ельца, и жаль, что не нашел в нём тогда должной поддержки.

Я рад, что застал его в живых и узнал от него много интересного из истории родного города. Не так давно в Ельце появился новый театр, а значит город будет жить той жизнью, которую заслуживает по праву.

Елецкий городской семейный парк. 1900-е годы

По соседству с театром, за старинной медной оградой, пылит все лето тополиным пухом городской парк. Это бывший ботанический сад российского табачного короля – Заусайлова. Известный до революции не только как поставщик Двора Его Императорского двора, но и мудрый хозяйственник, строивший для рабочих хорошие каменные дома и плативший немалые деньги. А поликлиника, сооруженная на его средства тоже для рабочих, украшает и поныне город своей сказочной архитектурой, яркими изразцами фасада и интерьера абрамцевской работы Михаила Врубеля.

О былой красоте сада напоминают сегодня лишь старый грот и останки фонтана, да традиционные цветники пахучего «табаку». С детства я любил «мылить» руки нежными лепестками этого цветка, вдыхая густой аромат и удивляясь его «мойдодыровским» качествам.

Елецкий городской детский парк. 1900-е годы

С этим уголком города у Пришвина ассоциировались поэтические мгновения жизни. В автобиографической повести «Кащеева цепь» он писал: «Алпатов направляется к городскому саду… В саду он скоро находит ту самую лавочку, где сговаривался бежать гимназистом в Азию открывать забытые страны. Тут же он когда-то решил себе открывать тайную жизнь. Всё тут было – на этой лавочке. И опять на ней же он садится теперь и принимается читать Бельтова ″К развитию монического взгляда на историю″.».

Совсем о другом вспоминает Бунин в повести «Деревня»: «В городском саду играет оркестр стражников… Казаков прислали целую сотню… И третьего дня на Торговой улице один из них, пьяный, подошёл к открытому окну общественной библиотеки и, расстегивая штаны, предложил барышне-библиотекарше купить ″арихметику″. Старик-извозчик, стоявший подле, стал стыдить его, и казак выхватил шашку, рассек ему плечо и с матерной бранью кинулся по улице за летящими куда попало ошалевшими от страха прохожими и проезжими.».

Елецкий парк приказчиков. 1900-е годы

Вот и у меня грустные воспоминания о последнем посещении этого любимого места детства, куда нас приводили родители каждый вечер, нарядных и счастливых, навстречу с чем-то чудесным: ярким, пахучим, веселым и сладким. И, наверное, не я один помню эти мгновения. Неужели ничего нельзя вернуть? Наверное, нет. Просто я вырос… А для ельчан – это по прежнему любимое место отдыха, где в погожий летний вечер яблоку упасть негде от гуляющих.

Недалеко от сада, на площади перед театром, в октябре 1917 года ельчане, свободолюбивые бунтари по натуре, высыпали на митинг, приветствуя свержение Временного правительства.

Но были и другие чувства. В эти же октябрьские дни в своей елецкой квартире Сергей Сергеевич Бехтеев написал такие строки:

Посвящается Их Императорским

Высочествам Великим Княжнам Ольге

Николаевне и Татьяне Николаевне

 
МОЛИТВА
Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и унижения,
Христос, Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослави молитвой нас
И дай покой душе смиренной,
В невыносимый, смертный час…
И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!
 

Стихотворение было переслано через графиню А. В. Гендрикову в Тобольск арестованным Великим Княжнам. И следом появилось письмо Княжны Ольги: «Отец просит передать всем тем, кто Ему остался предан и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, т. к. Он всех простил и за всех молится, и, чтобы не мстили и за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь…».

Сергей Сергеевич Бехтеев

Сергей Сергеевич Бехтеев родился в имении Липовка Елецкого уезда Орловской губернии в семье старинного дворянского рода, известного с 1571 года.

Его отец – Сергей Сергеевич Бехтеев начинал карьеру мировым судьёй, а потом был предводителем елецкого дворянства в течение 14-ти лет, тайным советником и членом Государственного совета. Именно он открыл в Ельце первый в России хлебный элеватор, отделение Государственного банка, занимался проблемами регулярного пароходства по Дону, его перу принадлежит капитальный 3-томный труд «Хозяйственные итоги истекшего сорокапятилетия и меры к хозяйственному подъёму». А мать будущего поэта – Наталья Алексеевна была из древнего рода Хвостовых. Родные её сестры Екатерина и Наталья состояли фрейлинами царского двора, а ещё одна сестра – Зинаида, была близка к Царской Семье и после большевистского переворота состояла в переписке с Царственными Узниками в Тобольске и Екатеринбурге.

Поэзия Бехтеева была пропитана идеалами монархизма. И не зря он выступал со своими стихами перед императором Николаем II и императрицами Александрой Фёдоровной и Марией Фёдоровной. После их убийства Бехтеев решил, что его долг – послужить «гибнущей отчизне», и в декабре 1917 года ушёл на службу в Добровольческую армию на Кавказ, где в августе 1920 года участвовал в знаменитом десанте генерала С. Г. Улагая – в высадке группы войск Русской Армии из Крыма на Кубань.

В ноябре 1920 года Бехтеев покинул Крым и прибыл в сербский город Нови-Сад. В 1925 году вместе с родным братом Алексеем Сергеевичем начал издавать газету «Русский Стяг». В конце 1929 года переехал в Ниццу, где был ктитором домового храма в честь иконы Божией Матери «Державная», собственноручно и на собственные средства обустроил иконостас.

Всю жизнь он любил Бога и Царя, конечно, писал чудесные стихи. Может быть поэтому на его на могильной плите высечено: «Лицеист И. А. Лицея 59 курса. Царский поэт. Офицер Белой Армии СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ БЕХТЕЕВ 7/19 апреля 1879 г. – 21 апреля/4 мая 1954 г.».

Елецкий женский монастырь. 1900-е годы

ХХ век открыл список елецких Новомучеников и Исповедников Русской православной церкви. Здесь была арестована и осуждена монахиня Елецкого женского Знаменского монастыря Елизавета Ивановна Бабенышева. А 14 марта 1937 года в Липецке расстрелян архиепископ Елецкий и Задонский Серафим (Протопопов). На десятилетия пришла бесовская власть на святую елецкую землю!

В Ельце в короткий срок были созданы ревком и ревтрибунал. Вскоре на заседании Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, было решено организовать Правительство – Елецкий Совет Народных Комиссаров – СОВНАРКОМ. С этого момента начался отсчет короткой истории Елецкой Советской республики. Своеобразный пример тогдашнего «парада суверенитетов».

Одним из первых декретов молодой республики был приказ о конфискации всех помещичьих земель, имений, со всем инвентарем. Елецкие комиссары быстро наладили производство своих бумажных денег и почтовых марок – уникальные раритеты по нынешним временам.

Елецкий мужской монастырь. (Храмы разрушены) 1900-е годы

Работали, что называется, на свой страх и риск. Вот выдержки из статьи, опубликованной 17 мая 1918 года в «Советской газете» (Орган Елецкого уездного исполкома Совета – прим. автор): «За истекшие полгода, после социалистической революции, из губернского города Елецкие советы не получили никаких указаний, кроме дезорганизующих и даже контрреволюционных… После контрреволюционных выпадов со стороны Орла, Елец порвал с ним связь и отправил к т. Свердлову делегацию…».

И без курьезов не обошлось. Свердлов, изучив мандат елецкого комиссара Бровкина, говорят, расхохотался:

– Не поймешь, кто у нас председатель Совета Народных Комиссаров. И Ленин председатель, и ваш Горшков председатель!

Ленин высоко оценил деятельность елецких коммунаров. Особенно ему понравились строки из их первого декрета: «… строго охранять всё конфискованное имущество. Немедленно переписать, сколько в каждом имении: десятин земли, хлеба, земледельческих орудий, скота.».

Коммунары кончили плохо. Вскоре мамонтовская конница овладела городом и комиссаров расстреляли у стен мужского монастыря.

А история повторяется – парад суверенитетов опять шествовал по России в девяностые годы прошлого столетия!

Вспомнился случай происшедший со мной в елецком городском автобусе ещё в начале восьмидесятых. В тесно набитом салоне оказалось несколько приезжих. Они вслух оживленно обсуждали местные достопримечательности, сетовали на то, что приходится уезжать, а многое осталось не увиденным. И тогда в их разговор вмешались горожане. Начали приглашать гостей то к одному окну, то к другому, показывая здания и наперебой рассказывая их историю. Дело кончилось тем, что молодой водитель автобуса свернул с маршрута и минут пятнадцать колесил по центру города. Чуть не опоздал я тогда к московскому поезду, но радостное чувство за моих неравнодушных земляков долго не покидало меня.

Елец возрождается. 2016 г. Фото Владлена Дорофеева

Когда-то Генплан Ельца входил в свод Законов Российской империи, а минимальное отклонение от него означало нарушение закона с последующим строжайшим наказанием. При строительстве сегодняшней жемчужины города – Вознесенского собора, понадобилось вынести фасад будущего здания на несколько аршин за красную линию площади. Иначе пришлось бы разрушить другую церковь. Так вот, решение этого вопроса взял под свою ответственность специально приехавший в город генерал-губернатор.

Таково было уважение к собственным традициям, утвержденным Законом и людьми. Ведь город жив, пока у него есть история, которая созидается и сегодня. А сейчас Елец возрождается. И первые свидетельства тому – храмы, одетые в строительные леса.

Публикации на тему:

В. Дорофеев, «Елецкие декабристы», елецкая газета «Красное знамя», 2 декабря 1982 года.

В. Дорофеев, «Юбилей в подполье. Как живется художникам в Ельце», еженедельник «Литературная Россия», №51, 1987 год.

В. Дорофеев, «Бунинская Россия», журнал «Культура и жизнь», №1, 1988 год.

В. Дорофеев, «Долгий путь к Бунину», еженедельник «Мегаполис – Континент», №41, 1995 год.

В. Дорофеев, книга «Лекарство от одиночества», очерк «На роковой черте подстепья», Москва, 2005 г., ISBN 5—7949—0136—5