Читать книгу: «Прохождение Венеры по диску Солнца», страница 2

3

В «Детском мире» было немноголюдно и работали кондиционеры. Хорошо… Однако, оказавшись в секции «Одежда для мальчиков», я ощутил вязкую нерешительность. Никогда не приходилось мне покупать шмотки для мальчишек. За кого меня примут? За папашу? Пожалуй, не тяну по внешности. За старшего брата? Но такие заботы – не для братьев. И вообще это не мужское дело. Еще подумают что-нибудь не то, время наше – подозрительное… К тому же я не представлял, как называются нынешние ребячьи шмотки.

Я заоглядывался. И почти сразу увидел тощенького мальчугана лет двенадцати – и ростом, и даже светлыми волосами похожего на Вовку (только причесанного). Он был рядом с молодой и весьма привлекательной женщиной. Я собрал все запасы любезности и, стараясь не дышать «Тайным советником», подъехал с просьбой:

– Сударыня, вы не помогли бы мне маленькой консультацией?

Она заулыбалась в ответ на «сударыню»:

– Охотно, сударь. В чем проблема?

– Волею судьбы на меня был низвергнут племянник. Совершенно неожиданно. Из Воркуты. Там еще арктическая погода. Сложилось так, что ему не успели собрать никакой летней одежды, и мне выпало теперь взять на себя его гардеробные хлопоты. А опыта ни малейшего…

– Опыт – дело наживное. Что вам хотелось бы купить?

– Что-нибудь как на вашем мальчике… Наверно, ваш брат?

Она заулыбалась еще лучистее, а мальчик сообщил с чуть ревнивой гордостью:

– Это мама. – Он взял маму за локоть и бесстрашно прижался щекой к ее плечу (и это понравилось мне, потому что и сам я когда-то делал так же, не боясь насмешек).

– Никогда бы не поверил, – снова галантно польстил я.

На мальчике была просторная алая футболка с большущим рисунком: закованный в серые латы конный рыцарь с перьями. И штаны американского фасона, которые теперь носят многие мальчишки, – длиной пониже колен, со всякими хлястиками и висюльками внизу, с десятком просторных карманов на всех местах. Пожалуй, самое то: если слегка ошибешься в размере, роли не играет.

Милая женщина помогла мне выбрать штаны и футболку, прикидывая на сына Аркашу, потом спросила, не нужно ли белье.

– Да, конечно! – сообразил я.

После этого купили обувь. Я сперва хотел кроссовки, но Аркашина мама заметила, что если не известен точный размер, лучше взять сандалии-плетенки, у них можно регулировать задние ремешки. (И вообще для ангелов сандалии подходят больше, почти библейская обувь, подумал я. И внутри опять все ухнуло от фантастичности происходящего. Но… ухнуло и отпустило.)

Купили еще красные (под цвет футболки) носочки и того же цвета кепку-бейсболку с ремешком на затылке и надписью «New Zealand».

После этого я, позабыв про «Тайного советника», горячо пожелал молодой Аркашиной маме всяческого процветания, а самому Аркаше – радостного лета. («А какое будет лето у меня?» – кольнуло под сердцем.)

По дороге к дому реальное понимание вещей взяло верх. Я осознал, что Вовкино появление было чем-то вроде очень похожего на явь затяжного сна: такие, говорят, случаются при сочетании всяких синхронно действующих на мозги факторов. Сейчас главное – спрятать и потом сплавить куда-нибудь купленную ребячью одёжку, чтобы не увидела Лидия. Потому что ясно же: приду – и никакого Вовки нет (как и не было).

…Вовка был. Он по-прежнему сидел на тахте, только уже не в своей ангельской сорочке, а в моем махровом халате. Значит, побывал в ванной, отыскал.

Я глядел на него с великой досадой, страхом и… облегчением.

А он глядел непонятно.

Потом сумрачно сообщил:

– Там какая-то тетенька пришла. Отперла дверь, уставилась на меня: «Ты кто, мальчик?» Я говорю: «А вы кто?» Она: «Я, между прочим, здесь живу…»

– А ты что? – глупо спросил я с упавшим сердцем. Какая холера принесла Лидию днем с работы? Никогда она так не делала! Может, забоялась, что я тут отдам концы от переживаний?

– Я говорю: «К Ивану пришел, по делам». – «А почему ты в таком виде?» – «Так получилось. Он придет из магазина, объяснит».

– А она? – сказал я глупее прежнего.

– А она… – И он очень похоже изобразил Лидию: – «Прекрасно. Когда явится, пусть зайдет ко мне».

«Ко мне» – это в соседнюю комнату, нашу спальню. Я отчетливо представил, с каким лицом она сидит сейчас на кровати. Вот тебе и ангел-хранитель! Лишняя боль на мою несчастную голову!..

Я бросил ему «детмировский» пакет.

– Одевайся…

И пошел объясняться. Плотно прикрыл за собой дверь.

Как я и ждал, Лилия каменно сидела на кровати. С тем самым лицом.

– Ну? – сказала она.

– Что? – сказал я.

– Не прикидывайся идиотом.

– Раньше ты говорила, что я не прикидываюсь, а на самом деле, – напомнил я.

Лидия слегка расслабилась, подтянула ноги, пошевелила пальцами в прозрачных колготках. Сквозь колготки был виден вишневый педикюр. Она склонила голову к плечу и спросила почти ласково:

– И давно у тебя такая склонность? С армейской поры или после недавних потрясений?

– Что? – опять сказал я.

– Я могла заподозрить всякое. Но то, что ты в мое отсутствие развлекаешься с мальчиками…

– Ду-ура!.. – сдавленно взвыл я, чтобы обрести перевес. – Ты что такое думаешь-то! Рехнулась?

– А что я должна думать? Прихожу, в комнате погром и сидит этот отрок, в твоем халате, под которым – ничего. Я это отметила сразу, я массажист, у меня наметанный взгляд…

– Он у тебя чересчур наметанный! На мужиков и мальчиков…

– Не хами, моя радость. Лучше объясни, где его одежда.

– Не было! – опять взвыл я. – Не было никакой одежды, пока я не купил! Поймы ты это!

Как Лидия могла такое понять? Она смотрела на меня с сожалением.

– Ты хочешь сказать, что он явился к тебе в голом виде? Свалился с потолка? Как ангел небесный?

Я не стал уточнять насчет рубахи.

– Именно так! Именно ангел! И-мен-но! А ну, пошли! – Я дернул Лидию за руку с такой силой, что она не успела заупрямиться. Потащил в свою комнату.

Лучше всего, если бы Вовки там не оказалось. Растаял, растворился в эфире – и нет никакого спроса. Но, конечно, он не растворился, сидел на тахте. Правда, был это уже не прежний Вовка, а обыкновенный пацан – в обширных бриджах из ткани-плащевки, в красной футболке с густо оперенным вождем-ирокезом на груди, даже в бейсболке, надетой козырьком назад. Только обуться он не успел. Видимо, хотел натянуть носок и замер, услыхав нашу приглушенную перепалку.

Не было времени для долгих речей.

– Вовка! Это Лидия! Конечно, она ни фига не верит! Докажи ей, кто ты есть! А то ведь она черт знает, что думает!

Вовка кулаком с зажатым носком почесал подбородок, опасливо поднял глаза (они были теперь бледно-голубые).

– Как доказать-то?

– Как угодно! Ну… верни себе крылья, что ли…

– У-у, где теперь эти крылья, – озабоченно сказал Вовка. – Сколько времени надо… Может, как-нибудь по-другому?

– Как угодно! Ты же мой ангел-хранитель, должен защищать! А то ведь она меня живьем сожрет!

– Сожру, – подтвердила Лидия. Казалось, ее все это теперь забавляет.

Вовка глянул на нее, на меня. Малость виновато.

– Но придется истратить одну защиту.

Я ничего не понял.

– Хоть двадцать одну! Только скорее!

Вовка вытянул шею, левой рукой взлохматил затылок, а правую, с носком, выбросил вперед. Повел в пространстве будто алым платочком…

В комнате был кавардак: два опрокинутых стула, разгромленный шкаф, осколки стекла в этом шкафу и на полу. И вот стулья сами аккуратно встали у стен, осколки затрепетали, словно бабочки, стали слетаться, соединяться. Разбитые дверцы сделались целыми, пробоины в зеркальной стенке затянулись, невредимые фужеры с тонким звоном выстроились на стеклянной полке. Белое перо взлетело с пола и аккуратно легло рядом с компьютером. Закупоренная фляжка с остатками «Тайного советника» предательски выползла из-под тахты и встала на подоконнике. Перекошенные часы над дверью выпрямились, кукушка выглянула и нерешительно вякнула один раз – то ли с перепугу, то ли желая убедить нас, что времени ровно час (кстати, так и было).

Вовка устало выпустил сквозь толстые губы воздух и глянул вопросительно: «Ну, как?»

Я был полон беззвучного торжества. Но Лидия… Надо знать эту железную леди! Если она и была изумлена, то не подала вида.

– Тоже мне, Хоттабыч из пятого «бэ»…

Вовка пожал плечами и с обиженным видом начал было надевать носок.

– Стоп! – металлическим голосом скомандовала Лидия. – Ты что делаешь?

– А… что? – он испуганно смотрел исподлобья.

– Может быть, там, где вы, ангелы, обитаете, позволено натягивать носки на грязные лапы, а здесь это не пройдет. Марш в ванную… Да повесь на место халат.

Вовка не заспорил. Взял халат и побрел из комнаты, будто обыкновенный мальчишка, робеющий перед строгой тетушкой. Стало слышно, как он пустил из крана воду.

– Чего ты с ним так сурово? Ангел все-таки… – сказал я.

Она первый раз взглянула не меня по-человечески, с нерешительным вопросом.

– А что… неужели он правда… такоеявление?

– Вот именно явление. Свалился откуда-то, весь в белых перьях, в длинной рубахе… Куда он ее дел, интересно? Вслед за крыльями, что ли?

– И ты… правда веришь, что он твой хранитель?

– Он это утверждает. Говорит, что послали на помощь…

– Кто послал?

Я пожал плечами.

– Господи, а чем он может помочь? – как-то по-бабьи выговорила Лилия. – Совсем дитя. Это ведь не фужеры склеивать. Там из него… фарш сделают. Ваня, не пускай его…

– Я попробую, да. Только…

В этот миг Вовка заголосил из ванной:

– Тетя Лидия! Чем тут можно вытереть ноги?

Ее он называл тетей и говорил «вы», не то что мне. Она опять превратилась в строгую тетушку:

– Внизу, на трубе батареи, серое полотенце. Вытирай крепче, чтобы не наследить.

Вовка появился, дурашливо шлепая сухими чистыми ступнями. Сел, опять взялся за носки. И тогда я сказал:

– Вов, не ходил бы ты туда. Ну его к черту, этого Махневского, перетопчемся как-нибудь…

Он смотрел, явно не понимая меня. Потом двумя рывками натянул носки, вскинул соломенную голову, уперся в тахту кулаками.

– Смеешься, да? Меня, что ли, на экскурсию послали? У меня задание!

– Шут с ним, с заданием! Хочешь, я расписку дам, что сам отказался… от этого, от твоей защиты?

Вовка сказал с легким пренебрежением:

– Ты чего боишься-то?

– За тебя боюсь! Там же охрана, такие амбалы, бывшие спецы. Хорошо, если просто не пропустят. А если поймут, кто ты и зачем? Никакой ангельский чин не поможет.

– Чево-о? – меня опять резанула синева смотровых щелей.

И стало ясно – мне и Лидии, – что дальнейшие разговоры бесполезны.

Вовка застегнул сандалии, с удовольствием потоптался. Сказал примирительно:

– В самый раз. Спасибо, Иван… Ну, я пойду, пора…

Лидия оставалась Лидией в любых ситуациях.

– Стой. А ты обедал?

«Разве ангелы обедают»? – глупо подумалось мне. Но Вовка смущенно засопел:

– Вообще-то… нет, конечно…

– Иван, достань из холодильника суп и котлеты. Суп – на плиту, котлеты в – микроволновку.

Вовка сморщил нос.

– А можно без супа? Я его не люблю.

Лидия глянула на меня, словно это я подговорил Вовку.

– Два сапога пара!

Я суетливо предложил заменить суп глазуньей с помидорами. Вовка одобрил, даже подпрыгнул.

– Дети… – вздохнула Лидия, но спорить не стала. Даже сказала, что приготовит компот из консервов.

Мы с Вовкой пообедали вдвоем на кухне. Быстро и молча. Лидия днем не ела, берегла талию. После компота Вовка сказал спасибо и вытер ладонью рот. Ойкнул под взглядом Лидии и вытер ладонь о новые штаны. Ойкнул опять. Уронив табурет, выбрался из-за стола. Еще раз сказал спасибо и:

– Ну, я пошел. Дел-то куча…

«Вернешься?» – хотел спросить я и не решился. Честное слово, меня в тот момент беспокоили не столько дела, сколько сам факт: вернется ли Вовка? Лидия была решительнее:

– Когда тебя ждать обратно?

– Вечером, – с пониманием откликнулся он. Как домашний мальчик, которого надолго отпускают гулять. – Если сильно задержусь, позвоню.

– У тебя что, карточка для автомата? Или мобильник? – не отставала Лидия.

– Чево-о? Какой мобильник? Я вот так… – Он лодочкой приложил к уху ладонь. В этот же миг в комнате заиграл Моцарта мой сотовый телефон. Я машинально бросился на сигнал, схватил с подоконника трубку.

– Алло! – раздался в ней Вовкин голос. – Проверка связи… Иван, я пошел. Пока! – И сразу хлопнули двери: в кухне, в прихожей.

– Ни пуха, ни пера, – беспомощно сказал я в замолкший телефон и нажал кнопку отбоя. А что еще я мог?

Вошла Лидия, встала рядом у окна. Мы смотрели вниз, на тротуар. Вовка вышел из подъезда и зашагал вдоль газона. Беззаботный такой мальчишка. Надел на палец бейсболку и крутил ее на ходу. Как-то нехорошо защемило у меня в груди. Лидия прошлась по мне глазами.

– Ты вот что, дорогой, полежи и тихо посопи в подушку. Не думай ни о чем. Тебе полезно отдохнуть. А я – на работу.

Да, какие бы потрясения ни настигали нас, какие бы ангелы ни падали с потолка, а работа для нее – понятие нерушимое. Там стальной график. Там клиентура. В том числе весьма именитая.

Лидия прихватила с подоконника фляжку и пошла к двери.

– Оставь бутылочку-то! – взмолился я. – В ней всего капелька!

– Вот, – она показала мне украшенную маникюром дулю.

Когда Лидия ушла, я и правда брякнулся на тахту. Но легко сказать «не думай ни о чем». Думалось обо всем сразу. Безрадостно и беспокойно. Вовкино появление дало кое-какую надежду, но тревоги принесло гораздо больше. Необъяснимой, не связанной ни с какой логикой. И до сих пор я не понимал до конца: правда ли то, что случилось, или… непонятно что.

Я встал, поматывая головой, заправил рубашку, сунул в нагрудный карман мобильник (вдруг Вовка позвонит еще днем?). Вышел из дома. Побрел неведомо куда.

Лето царствовало вокруг, вдоль тротуара сидели тетушки, торговали ландышами, ромашками, незабудками. Встречные девушки улыбались приветливо и целомудренно. Пенсионеры подымали морщинистые лица и щурились на солнце. Пестрые ребятишки то обгоняли меня, то бежали навстречу. Я провожал их глазами.

Я и раньше всегда с интересом наблюдал за ребятами: как-никак читатели журнала «Звонкое утро», для них тружусь. И к тому же они герои одной давней повести – ненужной, потерянной, но все же не забытой до конца. Но теперь я взглядывал на них по-особому: многие мальчишки мне казались похожими на Вовку… Где он сейчас, что с ним? Я даже повел себя совсем по-дурацки – вытащил мобильник, набрал имя «Вовка» и сказал в светящийся квадратик дисплея:

– Ты где? Что делаешь? Как ты там?

Конечно, Вовка не услышал, я ведь не обладал ангельским волшебством. А может, ему просто было не до меня…

Я поболтался по бульвару, по скверам и набережной. Набережная наша солидная, как у Невы, с облицовкой, с решетками и каменными шарами, а речка – мелкая и заплеванная. Лучше бы потратили деньги на очистку, чем на гранитную показуху… Время сперва еле ползло, но потом вдруг смилостивилось, и я увидел, что уже начало седьмого.

Это ведь уже вечер, хотя солнце и жарит как днем! Вдруг Вовка вернулся и ждет меня? В том, что он легко попадет в квартиру без ключа, я не сомневался.

4

Вовка ждал меня на третьем этаже у двери. Насупленно сидел на полу, прижимаясь лопатками к обшарпанной стене и подтянув ноги. Из-под штанин торчали крепко побитые колени, незагорелые икры были в продольных и поперечных царапинах и в синяках. Но самый большой синяк темнел на левой скуле. Она слегка припухла. Вовка неласково глянул снизу вверх:

– Наконец-то. Надо было дать мне ключ, если собрался уходить.

– Откуда я знал, что он тебе нужен? Первый раз ты вон как проник! Прямо через стену…

– То первый, а то… не первый… – Вовка поднялся, покряхтывая, как бабка с радикулитом. Я торопливо отпер двери – железную и простую, – впустил его, шагнул следом. Щелкнул в темной прихожей выключателем.

Расспрашивать Вовку не имело смысла, и без того все ясно. Победители так не выглядят. Вовка шагнул в ванную, открыл кран с холодной водой, начал мокрой ладонью гладить щеку. Я сказал ему в спину:

– Говорил ведь, не суйся туда, не будет никакого результата.

– Чево-о? – Он обернулся, глянул одним сырым глазом (второй был закрыт прижатыми пальцами). – Кто сказал, что нету результата?

У меня под сердцем что-то ёкнуло, щелкнуло, вмиг раскрылся этакий бутончик надежды. Однако я пробубнил прежним тоном, по инерции:

– Ага, вижу я… Особо тот «результат», который мочишь.

Вовка глянул уже двумя глазами (оба мокрые, с загустевшей синевой). На ресницах блестели капли – может, не от воды, а от обиды? Он огрызнулся:

– А кто знал, что у этого твоего Махневского тоже есть ангел-хранитель?

– Значит, ты с ним сцепился? – осенило меня.

Надо было скорее узнать про главное, но как-то неловко было тормошить своего побитого ангела. Следовало посочувствовать ему. Да я и впрямь сочувствовал.

– А с кем еще? – проговорил он с сопеньем. – Не с охраной же! Видел я ее… в одном месте… И твоего Махневского тоже.

– Да почему «моего»! – наконец возмутился я.

– По старой памяти, – хмыкнул Вовка. Сдернул с крючка полотенце и начал осторожно вытирать лицо. И сообщил сквозь махровую ткань: – Охрану-то я обошел, это раз плюнуть. И тех, кто внутри. А дальше…

Он повесил полотенце, обогнул меня и отправился в мою комнату. Тряхнул ступнями, сбрасывая сандалии, забрался с ногами на тахту. Я нервно уселся на вертящийся стул. Вовка поморщился, трогая мизинцем колени. Выудил из-под диванной подушки пневматический револьвер, прокрутил его на пальце, равнодушно сунул обратно. Я начал злиться. Ведь знает же, в каком я нетерпении, а тянет резину!

Он глянул сквозь непросохшие ресницы.

– Я не нарочно тяну, а это… собираюсь с мыслями. Чтобы по порядку… В общем, прошел я незаметно мимо всех, подхожу к двери с табличкой «С.Ю.Махневский», она закрыта. Запустил в замок палец, чтобы отпереть…

«Что же ты здесь-то не запустил, сидел и ждал», – мелькнуло у меня.

– Здесь я не мог. Потому что это было бы дляменя. А там для тебя …

«Вот паразит, читает мысли!»

– Ничего я не читаю, просто догадываюсь… Начал ковырять, а тут сквозь дверь этот… который его … Нос к носу. И говорит: «Чё надо? А ну вали отсюда». Конечно, мы сразу догадались друг про друга…

Хоть и горел я нетерпеньем, а вставил вопрос:

– Он что, вроде тебя?

– Ну, вроде. Ростом такой же. Только рыжий и курчавый. И кулаки побольше… Я говорю: «Сам вали. Не к тебе пришел». А он: «Пойдем, разберемся». Я говорю: «Подумаешь, напугал. Пойдем». Потому что чего еще делать то?.. Пошли в туалет, большой такой, все блестит, и людей никого нет. Он мне сразу шарах вот сюда… – Вовка опять потрогал скулу, коротко попыхтел. – А я ему коленом… в подходящее место. Вообще-то я не очень умею драться, но тут… это самое… мобилизовался… Он согнулся, зашипел и своим башмаком по колену мне! Я присел и снизу ему по уху… Мы схватились, покатались по полу, потом расцепились. Посидели, поглядели друг на дружку. Он спрашивает: «Может, поговорим?..» Ну, сели на подоконник, поговорили…

– И… получилось?

– Ага… Два пацана скорее договорятся, чем два взрослых дядьки, потому что в мозгах не всякие дивиденды и прибыли, а еще кое-что человеческое…

«Философ», – мелькнуло у меня, и эту мысль Вовка, видимо, не угадал. Или не обратил внимания. И сообщил наконец главное:

– В общем, квартиру можешь не продавать. Долги твои там поуменьшатся… Конечно, это пока небольшой результат, но все-таки…

Ничего себе «небольшой результат». Я возрадовался, как пацаненок, которому объявили об отмене порки. Крутнулся на сиденье и сделал два оборота. И сразу испугался:

– Вовка, а ты думаешь, Стас… то есть Махневский, послушает этого…

– Егора…

– Ага, Егора! Послушает?

– Уже послушал… А может, просто подчинился внушению. Немому… Не знаю… Егор ушел, а я заперся в кабинке и ждал, когда он вернется. Он пришел опять и сказал… то, что я тебе сейчас…

– Вов, а это точно, да?

На секунду он опять вперил в меня синие «смотровые щели».

– Иван, я отвечаю за свои дела. Я на задании…

– Извини, – с великим облегчением попросил я.

Если останется квартира, все можно будет наладить в жизни. Устроюсь в какое-нибудь издательство, пусть хотя бы корректором. Или младшим редактором на ТВ, однажды меня звали на местный канал. А то, глядишь, и в «Ньюэлектрике» перестанут злиться, позовут обратно…

– Завтра начну копать дальше, – пообещал Вовка. – Все вернуть, конечно, не удастся, вы с вашим «Звонким утром» столько всего… прозвонили… Ну, хоть что-нибудь… – Он опять выудил из-под подушки револьвер «Пикколо».

– Аккуратнее, не нажми спуск…

– Я осторожненько, – пообещал Вовка. И нажал. Пуля с воем ушла в открытую форточку. Сбила листья с клена. Сквозь ветки, перепуганно мявкая, канул вниз соседский кот Елисей – он добирался до уровня четвертого этажа, где обитала его пассия, ангорская Нюрочка. Из часов ошалело выскочила кукушка и прокричала девять раз, хотя было пять минут восьмого.

Я отобрал у струхнувшего Вовки револьвер и спрятал в карман.

– Я нечаянно… – пробормотал провинившийся ангел.

– Вовка, а почему этот Егор… он ведь должен охранять Стаса, а вдруг взялся помогать тебе? И мне…

– Не тебе и не мне, а ему. Стасу… Он ведь должен заботиться не только о махневских прибылях, а еще чтобы тот хоть маленько оставался человеком. Если не поздно…

«Может, еще не поздно?» – мелькнуло у меня.

– Вов, а он, Егор-то, у Махневского кто? Постоянный ангел-хранитель или тоже… по командировке?

Вовка вдруг заметно надулся:

– Откуда я знаю? Мы не про это говорили…

Кажется, я что-то не то сказал. Но разве угадаешь, о чем позволено говорить с ангелами, а о чем не надо? Я думал, как замять неловкость, а он вдруг спросил – совсем уже другим тоном, смущенно так:

– Иван, у вас нет кассеты «Приключения Буратино»? Это мое любимое кино.

– М-м… нету…

Видеокассет было немало, но все из другого репертуара. Фильмы Феллини, всякая голливудская продукция (которую обожала Лилия), разные концертные записи…

– Может, поставить «Звездные войны»? Есть весь набор…

– Не-е… – Вовка поморщился.

Я засуетился:

– Да о чем разговор! Сейчас сгоняю в «Детский мир», там целый отдел таких кассет! «Буратино» есть наверняка.

– Не ходи! Он же дорогой, двухсерийный!

– Это надо же, мальчик говорит «дорогой»! – взвыл я с интонацией одесского обывателя. – После того, как мальчик вернул разорившемуся неудачнику его жилплощадь! – И сразу испугался: вдруг опять не так сказал?

Но Вовка засмеялся.

Я попросил уже из прихожей, торопливо надевая туфли:

– Поскучай немного, я вернусь через двадцать минут. На звонки не отвечай, никому не отпирай.

– И тете Лидии?

– У нее свои ключи!

…Когда я вернулся с кассетой, Лидия была дома и занималась Вовкиной «санобработкой». Он сидел на вертящемся стуле, как в зубоврачебном кресле. Лидия мазала ему скулу каким-то кремом. Оглянулась.

– Вместо того чтобы где-то шастать, мог бы оказать ребенку первую помощь. Он весь побитый и ободранный.

– В самом деле, свинство с моей стороны, – искренне покаялся я.

Лидия решительно засучила Вовкины штанины.

– Подними колени. Их что, тёркой драли? – И зазвякала пузырьками.

– Не надо, они уже засохли!

– Цыц.

– Только не йодом! – взвыл Вовка. – И не зеленкой!

– Не дергайся! Это перекись водорода, она не щиплет…

– Правда?

– Какие все мужики трусы. И взрослые, и мальчишки… и даже ангелы небесные.

Видимо, она до конца так и не прониклась, кто Вовка на самом деле. А я? Разве проникся полностью? Вовка он…

– Вовка, ты доверься Лидии, она специалист, – слегка подхалимски сказал я. Она заклеила торчащие колени пластырем и обернулась.

– Я не понимаю: почему ты все «Вовка» и «Вовка»? Разве нельзя обращаться к мальчику поинтеллигентнее?

– Он сам так назвался…

– Да, – защитил меня ангел-хранитель. – Я сам. А как еще? Не Вовочка же! И «Вову» я тоже не терплю.

– Может быть, Володя? Или Владимир в конце концов…

Он сморщился, будто правда сидел в кресле у дантиста.

– Ну хорошо, – произнесла Лидия тоном чеховской дамы (она любила иногда примерять на себя такие роли). – Я буду звать тебя на французский манер: Вольдемар. И не смей возражать.

Я сморщился не хуже Вовки. Но он вдруг весело согласился:

– Идет! Только вы называйте – «Вольдемар», а Иван все равно – «Вовка».

На том и порешили.

Я приволок из спальни телевизор-моноблок и засунул кассету.

– До ужина никакого кино, – распорядилась Лидия. – Вольдемар, ты как относишься к вареникам с картофелем? Или сварить сосиски?

Вовка сказал серьезно:

– Я к любой земной еде хорошо отношусь… – Но тут же спохватился: – Кроме супа! А из супов я люблю только окрошку. Бабушка готовила…

Что-то царапнуло меня, но Лидия сохранила невозмутимость:

– Учтем. Но сегодня у меня нет кваса.

Она сварила и вареники, и сосиски. Вовка умял то и другое, только пофыркивал над тарелками, за что получил замечание от Лидии. Потом она одобрительно сказала:

– В твоем возрасте надо есть побольше, ты слишком худ.

«Ненормальная, что ли? Какой возраст, он же ангел! И ест, скорее всего, просто так, ради развлечения, чтобы окунуться в земные радости… А почему она не спросит, чего Вовка добился в наших делах? Неужели ей все равно? Или все еще не верит в него?»

Я увесисто проинформировал Лидию:

– Вовка сделал так, что не надо расставаться с квартирой.

– Я уже поняла это по вашим довольным лицам… Вольдемар, ты опять вытираешь руки о штаны? Вот салфетки!

– Ой… я нечаянно. Тетя Лидия, я не хочу чаю, спасибо. Можно я теперь включу «Буратино»?