Арете-терапия. Психотерапия высоким смыслом

Арете-терапия А. И. Яроцкого

В статье об истоках российской психотерапии, в частности российской «позитивной психотерапии^[5]», В. Ю. Слабинский так описывает жизнь и научную деятельность Яроцкого: «Коренной петербуржец Яроцкий в 1889 году с отличием окончил Военно-медицинскую академию. В 90–93 годах он работает земским врачом в Новгородской и Тверской областях и дважды стажируется в Париже в клиниках Шарко и Эвальда. В 1898 году Яроцкий защищает в Петербурге докторскую диссертацию „Об изменениях величины и строения клеток поджелудочной железы при некоторых видах голодания“. В 1901–1903 годах вновь работает в Париже, на этот раз в институте Пастера в отделении профессора И. И. Мечникова. Встреча и совместная работа двух русских ученых обогатила не только Яроцкого, но и Мечникова. Результатом для Мечникова стали две книги, посвященные позитивной психологии^[6]. Яроцкий же, правда, уже работая в Юрьевском университете под началом профессора Владимира Федоровича Чижа, разработал первую в мире модель позитивной психотерапии, которую он назвал арете-терапией и описал в изданной им в 1908 году книге „Идеализм как физиологический фактор“. Справедливости ради отметим, что в момент рождения „психотерапии идеалами“ Яроцкого личностно ориентированная психотерапия делала свои самые первые шаги. Конечно, с современной точки зрения позитивная психотерапия Яроцкого была скорее опередившей время теоретической новинкой, нежели практико-ориентированным методом, и поэтому не получила большого распространения среди психотерапевтов, чему поспособствовал и отход самого Яроцкого от психиатрии и возвращение его в соматическую медицину. Тем не менее его идеи повлияли на развитие концептуальных представлений Ухтомского, Лазурского, Мясищева. Так, Яроцкий одним их первых разработал систему представлений о роли отношений в жизни человека и свойствах высшего уровня его отношений к окружающему миру. Ставя перед психотерапией задачу „полного нравственного перерождения личности“ в целях оздоровления организма и достижения личностного расцвета (как тут не вспомнить „мировоззренческий сдвиг“), Яроцкий обосновывает ее на материале исторических и клинических данных (включая не только психогенные, но также соматические и инфекционные заболевания). Кроме того, именно Яроцкий доказал, что душевные переживания изменяют ход химических процессов и деятельность мышц и желез внутренней секреции, и включил эти позиции в свою психотерапию, значительно опередив время и став одним из родоначальников психотерапии психосоматических расстройств» [3].

Яроцкий А. И., назвав термином арете новый для его времени психотерапевтический подход при лечении тяжёлых заболеваний и преждевременного старения, интерпретировал высшие нравственные и этические свойства человеческой души как «психологический идеализм» или стремление к идеалам. Он писал, что речь не идёт о философских системах «идеализма» («субъективный идеализм», «объективный идеализм», идеалистическое миросозерцание в противоположность – материалистическому). «Психологический идеализм» – это духовный подъём и идеалистическое настроение [1]. Вот полная цитата из вступления: «Подъ „идеализмомъ» въ этой книгѣ разумѣется не философскій терминъ (т. е. идеалистическое міросозерцаніе какъ противоположность матеріалистическому), a извѣстное душевное состоитъ в стремленіи къ идеалу (идеализмъ психологическій)» [1, v, сноска].

В первой части своей книги «Идеализм как физиологический фактор» Яроцкий показывает, что «идеалистическое настроение» является существенным фактором в вопросах здоровья и болезни, что «глубокое нравственное перерождение является могучей силой, которая может принести человеку выздоровление при самых тяжелых болезнях, что, может быть, сама продолжительность и интенсивность физиологической жизни зависит от степени того, насколько душа человека проникнута идеалистическими мотивами» [1, с. 213].

Во второй части своей книги А. И. Яроцкий определяет, что такое арететерапия, это – лечение великими идеями. Он полагал, что круг идей, которые способны одушевлять человека, может быть самым разнообразным по содержанию, «но из этого не следует заключать, что это содержание может быть у каждого человека каким угодно».

Первое условие, которому должно удовлетворять это «идейное содержание», состоит в том, что эти идеи должны строго соответствовать человеку, т. е. соответствовать его культуре, наклонностям, воспитанию, прошлому опыту, характеру и т. д. Это содержание должно быть, как одежда по плечу человеку, как оружие по руке ему [1, с. 218]. Чуждое человеку идейное содержание, которым он не может проникнуться, пишет Яроцкий, содержание, которое не срослось с ним духовно и психологически, не может овладеть человеком всецело, не может поднять его на подвиг и осветить всю его жизнь великим смыслом.

Второе условие – это максимально возможная высота и совершенство этого миросозерцания, т. е. насколько сильно это осуществимо при данных жизненных условиях. Яроцкий полагал, что миросозерцание является главным оружием в борьбе за жизнь, основой жизни его обладателя и оно должно выдерживать самую строгую проверку жизнью. Первые ошибки в поступках и в поведении молодого человека зависят от неправильных решений, и это не сильно бросается в глаза благожелательного наблюдателя. А вот дальнейшее накопление таких ошибок и суммирование последствий неправильного поведения приводит к глубочайшей разнице между тем, что ожидалось, и тем, что получилось.

Если не хватает высоты мировоззрения, то падаешь вниз, как самолёт, которому не хватило высоты для взлёта. Всего два условия, которые необходимо выполнить, чтобы арете-терапия осуществилась! Но как сложно эти условия исполнить! Тут закономерно возникает сложные философско-лингвистические вопросы: «А что такое идеал и идея? Что такое мировоззрение, миропонимание и сознание?» Попробую, не залезая глубоко в философию и филологию, по возможности ответить на эти вопросы в рамках задач психотерапии, арете-терапии в данном случае. В приложении № 1 я попробую провести мысленный эксперимент с двумя сознаниями (упрощённый философский эксперимент Д. Деннета «Два чёрных ящика») – психотерапевта и его пациента. А сейчас по порядку.

Идеал

Конечно, надо было бы начинать с «идеи», потому что идеал – это особое, качественное выражение некой идеи. Идея, следовательно, первична по отношению к способу её выражения. Но в психотерапии способ выражения идеи гораздо более важен, чем сама идея. Например, идея защитного поведения, когда организм и личность находятся в опасности и необходимо как-то защищаться от угроз, сама по себе эта идея является благодетельной, несёт благо человеку, её можно обозначить словом с большой буквы – Спасение. Однако известно к сегодняшнему дню, что есть способы оборонительного поведения и мышления, коих насчитывается более двадцати, которые сами становятся большой психологической проблемой, сущностью неврозов^[7]. Вот, например, самый первый, описанный ещё З. Фрейдом вариант психологической защиты «вытеснение»: неприятные воспоминания, мысли и намерения, вызванные определёнными обстоятельствами, вытесняются из сознания человека, как будто для него они перестали существовать. Иногда это – важный материал для осознания, но его в сознании нет, и человек впадает в локальное, избирательное беспамятство. Это, конечно, не истинное расстройство памяти, а функциональное, но всё равно это дефект, который воспринимается им самим и окружающими как симптом болезни. Если бы этот материал не вытеснялся, то причинял бы человеку значительно большие страдания, например, была бы невыносимая тревога или даже паника. Дефект памяти и осознанности каких-либо важных, но неприятных событий спасает человека от сильных переживаний. А что значит «идеальное спасение» или «идеальная психологическая защита»?

«Идеальное спасение» – это, конечно, не реальное, действительное в этой жизни спасение, а спасение «в идее», превращение материального объекта в идеальный объект размышления. В науке «идеальный объект» – это некая концепция, понятие или мысле-образ, парадигма – образец идеальной мысли. Мышление ученого необходимо отвлекается от конкретной реальности в область идеального представления объекта познания, где он свободен достигать невидимую сущность явлений. В религии «идеальное спасение» – это пребывание после смерти в божьем царстве, в вечном блаженстве, т. е. реально нигде, а только в мыслях, в мечтах и молитвах ещё живущего человека.

«Идеальная психологическая защита» в контексте размышлений об арете – это гармония, как об этом говорил ещё Пифагор: здоровье, всякое благо и сам бог есть гармония. В гармонии всё уравновешивается: недостаток – избытком, преувеличение – преуменьшением, тяжесть – лёгкостью, низость чувств духовной возвышенностью и т. д. И это Пифагор называл «арете».

Идеал психотерапии – быстрое и чудесное исцеление. К предикату «чудесное» надо прибавлять операторы «вроде», «как бы», «как будто» и «как если бы», иначе психотерапию признают религиозной деятельностью. Альфред Адлер почти 100 лет назад изобрёл свой «чудесный вопрос»^[8], в котором предполагается мгновенное мысленное избавление от невроза чудесным образом: раз, и нет невроза, а что дальше? А дальше – некое идеальное существование пациента, как он себе это представляет, а чаще всего вообще не представляет, поэтому Адлер и считал самым главным препятствием излечения-исцеления от невроза отсутствие в сознании пациента идеи жизни без жалоб и «невыносимых» страданий, без поиска утешения и обезболивания, без обвинений какого другого, но не себя, во всех несчастьях и бедах. Получается, что главная причина невроза и неврозоподобных эмоциональных расстройств у человека – отсутствие идеалов! Нет, конечно, можно жить припеваючи и без всяких идеалов, особенно высоких идеалов. Но тогда надо научиться совсем не выходить за рамки «обезьяньих» потребностей: еда, секс, доминирование. Как только обладатель «простого биологического» счастья выходит за эти рамки, окунается, например, в человеческую борьбу за ресурсы, обеспечивающие такое счастье, он сразу же начинает блуждать в социально-психологическом проблемном поле, в котором все ресурсы ограничены, а способов справедливого и равномерного распределения как не было, нет и не предвидится.

Идеальное

С точки зрения обычной формальной логики и здравого смысла «идеальное» есть полная противоположность «материальному». Если, например, мы начнём описывать любой материальный объект, то все мыслимые его признаки – происхождение от другого материального объекта, протяжённость, пространственное положение и форма, физические свойства, масса, «тяжесть», вес, плотность, состав вещества и т. д. – отсутствуют в идеальном объекте. Вот я смотрю на дерево. Дерево – материальный объект, существует независимо от меня, часть реальной действительности. Этот объект штучный, единственный в своём роде, точно такого же дерева нет нигде в мире. Это – единственный экземпляр яблони, т. е. единичный представитель деревьев класса «яблони». Класс деревьев «яблони» – это идеальный объект. Такого «класса» в природе нет – там бесконечный ряд «экземпляров», конкретных единичных объектов, похожих на образец из каталога деревьев «яблоня». Вроде бы он возникает при чтении каталога, хранится и живёт в моей голове. Если это так, то «идеальное» тождественно с «психическим»! Но каталог не есть «психическое», это – культурный объект, весьма материальный. Как говорил мой одноклассник-двоечник в 5-м классе, глядя на любую толстую книгу: «Этой штукой убить можно!» Если бы он читал эти толстые книги, то у него в голове появлялись бы образы тех объектов, о которых написаны эти книги.

Идеальное не есть психическое, но в психическом «пространстве» существуют именно идеальные объекты. Идеальное также объективно, как и весь материальный мир, а психический процесс – это совершенно уникальный, единичный субъективный феномен. То, как я именно сейчас представляю себе яблоню, совершенно субъективно и непознаваемо другим человеком – другой человек, думая о яблони, представит совершенно другую форму, значение и смысл яблоневого дерева.

Зачем я привожу такие сложные философские рассуждения? Да только потому, что половина современных психологов, приходящих на мои курсы по психотерапии, верят в то, что «мысль материальна» или что «мысль материализуется». Я им говорю вначале, что это – грубая метафора. Лучше сказать, например, что мысленные планы человека могут реализоваться, что план дома в голове при строительстве «превращается» в материальный объект. На самом деле «план в голове» никогда сам по себе не «превращается» в материальный объект. В реальности одни материальные объекты – цемент, песок, железные прутья-арматура, кирпич, доски и фанера с помощью креплений «превращаются», а лучше сказать, «реорганизуются» в новую физическую форму – дом! Потом я говорю им, психологам, что в нашем магическом мышлении (мифопоэтическом) такое «чудесное превращение» бесформенной массы материалов в красивый жилой дом есть, хотя на самом деле и тут одни идеальные объекты превращаются в другие, без всякой предварительной или окончательной «материализации». Материальные объекты могут бесконечно реорганизовываться в другие материальные объекты форм, и идеальные объекты могут бесконечно реорганизовываться в другие идеальные объекты, а вот прямого перехода от материальности к идеальности и наоборот нет.

Послушаем диалектика Эвальда Ильенкова: «Под „идеальностью“ или „идеальным“ материализм и обязан иметь в виду то очень своеобразное и строго фиксируемое соотношение между двумя (по крайней мере) материальными объектами (вещами, процессами, событиями, состояниями), внутри которого один материальный объект, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя другого объекта, а еще точнее – всеобщей природы этого объекта, всеобщей формы и закономерности этого другого объекта, остающейся инвариантной во всех его изменениях, во всех его эмпирически очевидных вариациях» [4]. Итак, идеальное – это отношения между двумя материальными объектами, когда один из них указывает на другой. Ботанический каталог (материальный объект духовной культуры) указывает на другой материальный объект (яблоневое дерево), которого в данный момент может и не быть; я сижу за столом, рассматриваю рисунок дерева в каталоге, никакого дерева рядом нет, но я думаю о яблоневом дереве, а с помощью каталога изучаю его существенные свойства, которые присущи почти всем деревьям этого «класса» в мире: строение и форма листа, характерное ветвление, строение и цвет коры, плоды и т. д. В конкретном дереве, растущем рядом в саду, никаких «существенных признаков» нет. Без каталога я бы не отличил яблоню от сливы или от черешни. Другое дело «по плодам узнавайте их». Я легко отличаю яблоки от слив, а сливы – от черешни. Тогда зачем нам всем «идеальные объекты» в форме образцов деревьев в материальном объекте «каталог»? А затем, что только в идеальном отражении яблони можно выделить существенные признаки этого материального объекта!

Идея

Иде́я (др. – греч. ἰδέα «вид, форма; прообраз») в широком смысле – мысленный прообраз какого-либо действия, предмета, явления, принципа, выделяющий его основные, главные и существенные черты. Открываем философскую энциклопедию. Оказывается, идея – это «многозначное понятие, использовавшееся в философии в существенно разных смыслах. В философии до Платона идея – это форма, вид, природа, образ или способ, класс или вид. У Платона идея – вневременная сущность, динамический и творящий архетип существующего; идея образует иерархию и органическое единство, являясь образцами как для всего, что существует, так и для объектов человеческого желания. У стоиков идея – общие понятия человеческого ума. В неоплатонизме идея истолковываются как архетипы вещей, находящиеся в космическом Уме. В раннем христианстве и в схоластике идея является прообразами вещей, вечно существующими в уме Бога».

Платон был первым, кто отделил мир вещей от мира идей. Идея (эйдос), по Платону, это исток вещи, ее прообраз, лежащий в основе конкретного предмета. Присутствующая в нашем сознании, к примеру, «идея стола» может либо совпасть с конкретным столом в действительности, либо не совпасть, но «идея стола» и «конкретный стол» по-прежнему продолжат существовать в сознании раздельно. Яркой иллюстрацией разделения мира на идейный мир и мир предметный является знаменитый платоновский миф о пещере, в которой люди видят не предметы и других людей, а только их тени на стене пещеры. Пещера для Платона является аллегорией нашего мира, где люди живут, полагая, что тени на стенах пещер – единственный способ познания реальности. Однако на деле тени всего лишь иллюзия, но иллюзия, из-за которой человек не в состоянии отказаться из-за своей неспособности поставить критический вопрос о существовании реальности и перебороть свое «ложное сознание». Развивая платоновские идеи, философы более позднего времени дошли до концепции трансцендентного и «вещи-в-себе».

В Новое время, в XVII–XVIII вв. понятие «идея» субъективируется, и идеи отождествляются с понятиями человеческого ума. Согласно Р. Декарту и Дж. Локку, идея означает «образ вещи, создаваемый духом», представление, которому реальная вещь соответствует лишь несовершенным образом. В немецком идеализме на первый план выдвигается динамический, нормативный аспект идеи: если идея правильна, она, несмотря на препятствия, непременно реализуется. Для Гегеля идея является объективной истиной и одновременно истинным бытием; идея – это развертывающееся в диалектическом процессе мышление, а действительность есть развитая идея. Запомним все эти определения идеи и пойдём дальше.

Великая идея

Что такое «великая идея», которая способна исцелять от болезней или предотвращать заболевание, о чём говорит А. И. Яроцкий в своей книге? Наверное, на первое место надо поставить идею гармонии человека и среды, в которой человек живёт. Ещё ранее эту идею выразил Григорий Сковорода, когда говорил о том, что в гармонии с природой должен жить человек^[9]. У Яроцкого эта довольно абстрактная идея конкретизируется в этиологию здоровья: быть здоровым – это сохранять динамическое равновесие организма со средой: «Здоровьемъ, согласно точкѣ зрѣнія которую я развиваю здѣсь, будетъ называться такое состояніе, когда между организмомъ и окружающей средой существуетъ извѣстное соотвѣтствіе, гармонія. Когда это соотвѣтствіе нарушено, наступаетъ болѣзнь; если же это нарушеніе соотвѣтствія достигаетъ черезчуръ большихъ предѣловъ, то живое существо погибаетъ» [1, с. 67].

Здесь концепция «человек и среда» редуцирована до концепции «организм и среда». Нас же интересует полномасштабное отношение человека с природной и социальной средой. Социальная среда – это государство, общество в целом, профессиональные группы, семейные группы, группы по интересам, включая политические и т. д. Социальная среда – это знаки и символы, т. е. знаково-символьная среда, в которой человек как личность обитает, созревает, развивается, адаптируется или дезадаптируется по патологическим мотивам или по творческим.

Для того чтобы стать и быть личностью, человеку нужна другая личность, которую он признаёт, с которой общается, обменивается материальными и духовными (идеями) предметами, с которой строит гармоничные или конфликтные отношения. Наиболее гармоничные отношения человека с человеком, личности с личностью, это – сотрудничество и взаимопомощь, когда человек человеку друг, товарищ и брат. Это, на мой взгляд, и есть Великая идея для психотерапии. Это и есть основная теория психотерапии – теория помощи! Зачем теоретизировать по поводу «теории личности» или «теории психопатологии»? Оставим эти теоретические изыскания специалистам-учёным, психологам и психиатрам. Психотерапевт – это представитель «прикладной науки», т. е. науки наук, или практики применения различных фундаментальных научных данных к задачам помощи человеку во время психотерапии.

Граф П. А. Кропоткин в своей известной книге «Взаимопомощь как фактор эволюции» доказал на собранных им фактах, что в природе и в человеческом обществе, кроме жесточайшей борьбы за выживание и отбора сильнейших особей, существует и взаимопомощь, которая является важнейшим фактором эволюции, особенно у высших животных [5]. Во введении П. А. Кропоткин пишет: «По мнению Кесслера, помимо закона Взаимной Борьбы, в природе существует еще закон Взаимной Помощи, который для успешности борьбы за жизнь и в особенности для прогрессивной эволюции видов играет гораздо более важную роль, чем закон Взаимной Борьбы. Это предположение, которое в действительности явилось лишь дальнейшим развитием идей, высказанных самим Дарвином в его «Происхождении человека», казалось мне настолько правильным и имеющим такое громадное значение, что с тех пор, как я познакомился с ним (в 1883 году), я начал собирать материалы для дальнейшего развития этой идеи, которой Кесслер лишь слегка коснулся в свой речи и которой он не успел развить, так как умер в 1881 году». Профессор Кесслер был деканом С.-Петербургского университета, на лекции которого Кропоткин услышал об идее взаимопомощи. Эта идея оказалась Великой, и она первая в нашем списке Великих идей, важных для эффективной психотерапии. В приложении № 2 даны в форме «карт ума» 8 идей Г. Сковороды и 8 идей А. Ф. Лосева, которые были использованы в дианализе, а также некоторые другие материалы по этой теме.