Читать книгу: «Осколки», страница 4

– Я ничего не вижу, – пожав плечами, выпалил Добран.

– Может она ещё раз покажет, для особо одаренных. – проворчала Ведана, бросив взгляд на хоровод вил, кружащихся в лунном свете. С холма, словно призрак, сползал туман.

– Пора искать твоего брата.

– Погоди, Добран, я вижу, как плетется нить судьбы… – с грустью отозвалась

Ведана, присаживаясь на траву и тяня Добрана за руку. Он опустился рядом, напротив нее. – И я боюсь, что не успею сказать… В школе я написала стихи…

Прошу, выслушай.

И, зардевшись легким румянцем, девушка заговорила с трепетным придыханием:

Ну зачем я тебя повстречала,

Полюбила тебя я зачем?

Без тебя я печали не знала,

Без тебя не грустила совсем.

А теперь я хожу, как во сне,

О тебе об одном лишь мечтаю,

Что хорошего вижу в тебе?

И сама до сих пор я не знаю.

И куда б я не шла, не спешила

Не могу позабыть тебя я,

Твои губы в улыбке милой,

И твои голубые глаза…

Добран слушал, затаив дыхание, ловя каждый звук ее голоса. Но хрупкое мгновение счастья разбилось о грубый голос:

– Мило, конечно, но у нас меньше суток, чтобы выбраться из этой глуши к реке.

– Из-за деревьев, словно сама смерть, выступил Белогор. – Да, я все еще здесь! – Злорадная усмешка исказила его лицо. – Неужели забыли про меня? С чего вдруг такая забота?

– Белогор, зачем ты так? Ты же знаешь, я здесь из-за тебя, брат мой.

– Да? А мне почему-то кажется, что причина кроется в другом… В Добране, быть может? Или ты забыла, что именно из-за меня вы и познакомились?

– Белогор, тебя несет!

– А ты помолчи, когда я с сестрой разговариваю! – резко отрезал Белогор

Добрану. – Я! Мой дорогой друг, и ты, сестрица, должны уяснить одну простую вещь! Я – инициатор этого похода, и уверяю вас, когда мы доберемся до порта, вас ждет сюрприз. Тогда вы поймете, насколько незначительна ваша роль в этой истории. Вы здесь… на испытательном сроке. И я решу, достойны ли вы продолжить путешествие.

– Ты просто редкостный мерзавец, Белогор. И я так понимаю, мы всю ночь идем без передышки? – Ведана с трудом сдерживала гнев.

– Именно! До порта – марш-бросок. У кого-то возражения? Если кому-то что-то не нравится, можем обсудить это в порту и разбежаться в разные стороны. Не зря же это главный речной узел. Вопросы, Добран?

– Никак нет, командир. – Добран ехидно ухмыльнулся.

– Тогда вперед!

Ночь была чернее смоли. Хоть глаз выколи – все равно ничего не разглядишь.

Ребята молча продирались сквозь чащу, и только слабый свет факелов выхватывал из темноты клочок тропы. Белогор шел, бормоча что-то себе под нос, и то и дело подходил к Ведане.

– Сестра моя! Скажи, зачем тебе этот… нищеброд? У него же ни кола, ни двора, и никогда не будет! Я, как старший брат, плохого не посоветую. Мне кажется, он специально пошел на эти курсы волколаков, чтобы к тебе в трусы залезть. И повод нашел – общий интерес.

– Мой дорогой братец, я тебя очень уважаю, но, давай честно… Иди ты в задницу!

Раскатистый хохот Добрана эхом прокатился за спиной. Видимо, краем уха уловив перешептывание брата с сестрой, он не смог сдержать гордости за дерзкий ответ Веданы. Белогор испепелил его взглядом, разом оборвав веселье. В ответ Добран лишь церемонно склонил голову, в этой нарочитой учтивости сквозила неприкрытая насмешка. Ночь таяла в предрассветной дымке, навстречу им поднималось багряное солнце.

– Идём по графику, даже немного опережаем, – сухо констатировал Белогор.

– Ваше благородие, не сочтите за дерзость, – подал голос Добран, – но не откроете ли вы своему смиренному слуге, куда мы так спешим и к какому порту, согласно вашей карте, держим путь? Боюсь, я совершенно потерял ориентацию. И чем ближе мы к цели, тем мрачнее вы становитесь, мой командир. Может, соизволите объяснить, зачем нам понадобилось выделывать такие кругаля, обходя стороной крупные города и торговые тракты, что сократило бы наше путешествие до пары дней?

– Нас не должны видеть. Межгородские пути кишат дозорными. Это всё, что вам нужно знать. И вам бы не помешало поубавить прыти, когда мы приблизимся к этому порту.

– К какому порту? – в голосе Веданы прозвучало неприкрытое волнение.

– Это вас, мои дорогие коллеги, весьма удивит.

Добран и Ведана обменялись тревожными взглядами. Дорога после полудня превратилась в настоящее испытание. К изнуряющей жаре прибавилась удушающая влажность, словно они приближались к гигантской водяной стене. Добран, спотыкаясь о коряги и невесть откуда взявшиеся обломки камней, тщетно пытался увеличить шаг. Внезапно нога его предательски поскользнулась, трава осыпалась, обнажив выщербленную каменную плиту с высеченной на ней буквой «Л». Ведана тут же бросилась на помощь другу.

– Ты как? Сильно ушибся?

Он не отрывал взгляда от зловещей буквы, казалось, разом лишившись дара речи. Девушка в недоумении смотрела на побледневшего Добрана, пытаясь понять, что так напугало этого неунывающего весельчака.

– Этого… не может быть… Так просто не бывает, – прошептал Добран дрожащими губами, словно чужим голосом.

– Что, Добран? Скажи, что тебя так испугало?

– Это… Л… Ла… Лад…

– Добро пожаловать в Старую Ладогу! – с гордостью в голосе провозгласил Белогор.

Глава 3. Старая Ладога

О, дорогой читатель, если Троецарствие и знало важные города, деревни да

поселки, то Старую Ладогу смело можно было назвать сердцем торговли, кузницей

открытий и технологий, ареной небывалых празднеств. Пиры на главной площади

затмевали собой месячные бюджеты трех крупных городов, а огненные салюты

озаряли небеса так, что казалось, будто три деревни разом взметнулись ввысь

искрами. Город был окутан легендами, словно шалью, сотканной из звезд и тумана.

И главное – Старая Ладога, самый крупный порт во всем Троецарствии, гордо

носила звание столицы Союза.

Величественные здания, вздымающиеся ввысь на пять, а то и двадцать пять

этажей, были сложены из черного и красного камня, словно высечены из самой ночи

и пламени. Громадные крепостные стены, неприступные, как горные хребты, одним

своим видом внушали трепет. Три вокзала – Морской, Северный и Миргородский –

неустанно принимали и отправляли тысячи поездов во все уголки мира.

Главный Рынок, раскинувшийся у самой пристани, всегда ломился от свежайших

товаров, необходимых каждому. Именно здесь начинался отсчет остановок

трамвайного узла, словно приглашая каждого туриста в увлекательное путешествие

по городу. Ладожский порт, не зная устали, день и ночь грузил и выгружал товары.

Но не только как главный узел сообщения прославилась Старая Ладога во времена

Войны Крови. Город поставлял на фронт порох, и ХимпромЗавод покрывал почти

половину потребности армии, словно каждый второй выстрел был рожден в его

цехах. Верфи города спустили на воду более полусотни кораблей, четверть из

которых были боевыми. А кузни, работая круглые сутки, ковали самое качественное

оружие на любой вкус. Здесь же производили Дурман-воду, которой обильно

снабжался Союз, а во времена войны знахари использовали ее для обеззараживания

ран.

Развитая сеть дорог, словно реки, рассекала город на районы, позволяя добраться

из одного конца в другой за считанные минуты. Трассы, продуманные до мелочей, почти не изменились, несмотря на эхо войны. Еще пятьсот лет назад было принято

решение о строительстве двухуровневых шоссе, одно над другим. Многополосные

дороги пропускали через город нескончаемый поток машин. Для перевозки

пассажиров автобусами часто использовалась нижняя дорога, что соответствовало

строгим правилам безопасности Старой Ладоги. Благодаря высокой концентрации

населения и мощностям заводов, столица притягивала лучшие умы Троецарствия, а

затем и Союза, исследователей и инженеров всех мастей. Неудивительно, что после

Войны Крови город одним из первых восстал из пепла, используя передовые

инженерные технологии.

Но, как и все в этом мире, у Старой Ладоги была и темная сторона. Такое

скопление драгоценных камней и власти неминуемо привлекало нечестивцев: незаконная торговля процветала, развратные девицы, на любой вкус и цвет, готовы

были ублажить любого.Черный рынок, не таясь, предлагал любые органы, незаконные артефакты, наркотики и нелегальную Дурман-воду. Пираты, наемные

убийцы и прочая нечисть кишела в темных переулках и тавернах. Город был

пестрым и непредсказуемым. Лешие, искавшие лучшей жизни, трудились в порту

грузчиками. Их высокий рост и невероятная сила позволяли им переносить тяжелые

ящики без помощи кранов, экономя время. Питались они лишь водой и стоками

канализации с небольшим количеством земли, что не только очищало город, но и

делало их ценными работниками. Черти и бесы облюбовали таверны и кабаки, и, признаться честно, управляли они этими заведениями мастерски. Правда, те, кто не

знал меры, часто просыпались без драгоценных камней и органов. Но сколько бы

жалоб ни поступало, они щедро откупались от начальства и не трогали кого не

нужно. Болотники и водяные, жирные и неуклюжие существа зеленого цвета,

промышляли рыбной ловлей и торговлей. Удивительно, существа, рожденные в

воде, торговали на суше!

На рынке можно было встретить и Полевика. Вне зависимости от возраста и пола, они выглядели одинаково: маленькие, ростом не больше ста сантиметров, с

большими ушами, хитрыми глазками-бусинками и массивным носом. Их большая

борода и вид старичка были обманчивы. Полевики считались опасными

существами, обладающими огромной силой и способными поднять человека без

особых усилий. Но после Войны Крови они занялись земледелием и ушли в

подполье. Ходили легенды, что во время войны они были превосходными воинами, устраивали смертельные засады и ловушки, вырывая огромные подземные воронки.

Сейчас они обитали в плодородной почве, рыли огромные туннели и, используя

лунные камни, выращивали там диковинные растения, которые потом продавали в

крупных городах.

Не обходилось и без Кикимор, удивительных существ, способных лукавить, врать и вредить всем и каждому. Но было у них одно полезное свойство: они

знали старые писания и забытые языки. Вот только как узнать, когда они говорят

правду? Забавно, что Кикиморы – древнейшие существа, и особей мужского пола

среди них никогда не встречалось. Существуют две легенды об их

происхождении. Первая гласит, что Кикимора была старой девственницей, преданной книгам и древним языкам, но, осознав свою ненужность, она

утопилась в болоте. Там ее встретил Вий и даровал ей новую жизнь в обмен на ее

знания, но проклял: любой, с кем она разделит ложе, умрет в тот же день, а его

семя может породить только девочку. И только вода выдаст ее секрет: при

намокании ее волосы становятся ярко-зелеными. Вторая легенда более

прозаична: Кикиморы размножаются без участия самцов. Раз в пятьдесят лет, если рождается ребенок, Кикимора передает ему свои знания и умирает. Говорят, что они рожают всегда по двое или даже больше детей.

– Белогор, какого дьявола мы тут забыли?! Почему сразу не предупредил? –

Добран пылал гневом, не пытаясь его скрыть. Он слишком хорошо знал тёмную

изнанку этого города.

– Тише, тише, мой старый вояка, неужели струхнул? Где твой вечный оптимизм, где улыбка до ушей? – Белогор упивался тем, как застал друга врасплох, в его

голосе звучало неприкрытое злорадство.

– Не до шуток, Белогор. Этот город и моя работа – вещи несовместимые, – в

голосе Веданы звенела неприкрытая нервозность.

– Сестрица, здесь три вокзала, любой из них доставит тебя хоть на край света.

Могу лично проводить. Но если вы оба заткнётесь, я покажу вам путь в самое

сердце города, за кремлевские стены. А там сами решите, хватит ли духу идти со

мной дальше и выполнить миссию, ради которой я вас нанял. Вопросы есть?

– Нет, веди нас, Белогор. Просто горю от любопытства, как ты собираешься

провести нас в город, где каждая птица на учете, да еще и без мешка с самоцветами.

Звучит как сказка.

– Белогор, Добран прав, это далеко не самый удачный анекдот!

– Твоего мнения не спрашивал, сестрица. Ах да, чуть не забыл, у вас обоих

премерзкий характер, вы друг друга стоите. Так вот, мой план под стать вашему

характеру. Знаете ли вы, мои друзья, чем Лешие брюзгливые питаются? Так вот, это

вам жирный намек.

– Да быть не может! Ни за что в это дерьмо не полезу!

В двухстах метрах от них тянулись составы с древесиной, камнем, навозом и

отходами из окрестных деревень. Поезда готовились к въезду в город, проходя

строгий контроль. Их тщательно обнюхивали Волки – пограничная служба Старой

Ладоги.

– Нам нужно проскочить в шестой вагон, так что шевелитесь. Не зря я вас

подгонял. Номер головного – двести сорок восемь. Судя по нумерации, нужный

состав еще не подошел, – Белогор жадно высматривал номера поездов, надеясь, что

скоро увидит нужный.

– Как ты собираешься нас провести? Вагоны просматривают и обнюхивают

вдоль и поперек! В Городе строжайшие законы. За незаконное проникновение, если

поймают, – шесть месяцев каменоломен и выселение с территории города без права

возвращения. Брат, не смей меня игнорировать!

– Всё схвачено! Так что заткнись и не смей больше вякать! Ясно?

Ведана и Добран обменивались взглядами, в их глазах все чаще читался немой

вопрос. Чем ближе к порту, тем агрессивнее становился Белогор. Он огрызался на

людей, прошедших пусть и недолгий, но все же отрезок его жизни.

– Зачем ты так с сестрой, Белогор? Она жизнь нам спасла! Тебе не кажется, что

ты перегибаешь палку? Мы ведь единственные, кто тебя поддержал в этой

авантюре.

– Это ты так думаешь! Уверяю, когда мы доберемся до места, вы сильно

удивитесь моей подготовке. А поход через хребты и леса – это была лишь проверка.

И вам давно пора усвоить, кто тут главный. В дальнейшем вам это пригодится. И

еще, сестрица, тебе давно пора понять, что я уже не мальчик. Я прекрасно понимаю, что ты здесь ради того, чтобы Добран скрасил твою унылую старость. Не так ли? –

Белогор с сарказмом взирал на покрасневшую Ведану.

Но внезапная пощечина мигом сбила спесь. Ведана ударила Белогора так быстро, что Добран даже не успел заметить ее руку, но свист рассекаемого воздуха еще

долго звенел в ушах.

– Урод! Забыл, кто я такая? Я тебе напомню! Я офицер «Службы Безопасности

Союза». И я здесь не просто так, а чтобы твою задницу не пустили на органы

раньше, чем я захочу. А что тебя жена бросила, так сам виноват! Ей надоели твои

вечные причитания и нежелание работать, хотя, по твоим словам, тебе обязано все

Троецарствие, а теперь Союз! Открою тебе тайну, ты обычный человек! Которому

пора научиться работать и помогать семье и своей единственной дочери.

– Когда же ты поймешь, я не обычный! Я герой войны, которого предала его

страна! И я докажу, что смогу добыть Осколок души! – Белогор принялся шарить в

своей сумке. – Вот, я нашел карту и с помощью кикиморы расшифровал древний

язык. Нам нужно двигаться по реке на север. Там есть пещера, где спрятаны

несколько осколков души. Если верить легендам, поглотив эти камни посредством

ритуала, я смогу очистить свою душу и вернуть ей прежний вид.

– Брат, опомнись! Это все ложь! Вернись домой, тебя ждет семья. Жена примет

тебя, если ты вернешься и устроишься на нормальную работу.

Белогор словно обезумел. Он схватил Ведану за плечи и принялся трясти ее.

– Неужели ты не понимаешь, какие драгоценные камни готовы вывалить

бывшие воины, чья душа изувечена войной! Это горы драгоценных камней! Мы

станем богатыми! Ты должна мне доверять! И, возможно, если будешь верной

слугой, я осыплю тебя самоцветами. Но если ты или Добран попытаетесь мне

помешать, вы пожалеете, что вообще пошли со мной.

Глаза Веданы наполнились влагой, словно тяжелые капли росы, а душу сдавила

тоска, подобная холодному камню.

– Хорошо, брат мой, но учти, если ты ошибаешься, я…

– О, а вот и двести сорок восьмой поезд, – выпалил Добран, прерывая

зарождающийся скандал.

– Отлично, нам нужен шестой вагон, мы его узнаем по запаху, – словно забыв о

только что сказанных словах, он с мальчишеской радостью помчался считать

вагоны.

– Ты как, Ведана?

– Это не мой брат. Я не понимаю, что с ним, как он может слепо доверять

кикиморам? Что за безумная уверенность им движет?

– Иногда жажда желаемого ослепляет человека, лишает его разума. Ведана, дорогая, я должен тебе кое о чем рассказать…

– Добран, все в порядке, я все понимаю. Ты ведь служил здесь, в Старой Ладоге.

И из нас двоих, у меня новость, которая удивит тебя больше, поверь!

– Я так виноват перед тобой! Понимаешь, когда началась война, и под призыв

гребли всех подряд, меня задержали и призвали в Старую Ладогу. Я не ожидал, что

война придет в город, где я родился, и нам придется защищать его границы. Я делал

все возможное, чтобы выжить, чтобы вернуться к тебе, ведь только ты давала мне

надежду и веру в то, что у меня все получится. Но война не закончилась с

отступлением врага, меня перебросили под Твердынский кремль, где я и встретил

Белогора. Я был безумно рад этой встрече, но к моему разочарованию, он тоже не

знал, где ты. У него лишь была информация о том, что дом ваших родителей

разбомбили, и вы остались сиротами. Ходили ужасные слухи, и никто не хотел

помочь, даже близкие люди. Я долго искал тебя, но безуспешно…

– Добран, я знаю. Мне очень помог один человек, особенно в первые два года

войны. Он спрятал меня, кормил, одевал, обувал…

– Я понимаю! Надеюсь, он хороший муж.

– Ой, ну какой же ты дурак! Что ты несешь? Я ведь… говорю о…

– Заткнулись оба! И живо залезли в вагон, мне надоели ваши выяснения

отношений! – прорычал Белогор, высунувшись из вагона. Его лицо исказила

гримаса, полная ненависти.

– Что с тобой не так, Белогор? – Ведана почти кричала, подходя к вагону.

– Заткнись! Ты что, хочешь привлечь внимание? Может, тебе напомнить, куда

мы собираемся проникнуть? Вон, видишь? Идет пограничник города. Поверь, немало драгоценных камней ушло на то, чтобы купить его добродушие. Он закроет

за нами вагон и отметит, что его проверил! А ты, Добран, держи себя в руках, иначе

я устрою тебе в городе сладкую жизнь! У меня достаточно связей, и то, что ты здесь

родился, тебе не поможет! Все все поняли?

– Да, Белогор, я понимаю твою власть и силу связей. Ты дашь мне руку, чтобы я

смогла подняться?

– Нет, тащи свою задницу сама! – отрезал Белогор.

В этот момент к ним подошел пограничник. Чем ближе подходила Ведана, тем

шире раскрывались его глаза.

– Госпожа, это вы?! – выпалил он, почти подбегая. Это был совсем юный

парень, лет девятнадцати, высокий и слегка сутулый. Светлый блондин с тусклыми, зеленоватыми, чуть навыкате глазами. На его подбородке росла забавная рыжеватая

бородка. За поясом у него висел именной кинжал. Звали парня Владислав Лис.

– Здравствуй, Владик. Да, ты меня узнал. Хотя ты был совсем мальчишкой, когда

я покинула эти края. Я рада тебя видеть. Ты возмужал, – улыбаясь, сказала Ведана.

– Дорогая Ведана, мы все рады вашему возвращению! Господин очень

переживал. Да что там Господин, Варвара будет счастлива больше всех, когда

узнает, что вы вернулись в город. Я немедленно сообщу Господину о вашем

прибытии, и вас встретят на вокзале. Предки Нави, Яви и Прави, но почему вагон?

Впрочем, это не мое дело. Ваше присутствие озарит этот город!

Он подал Ведане руку, как госпоже, чтобы помочь ей подняться в вагон.

Дождавшись, пока она залезет, он поднялся из поклона и грубым жестом предложил

Добрану последовать за ней.

– Спасибо, мне помощь не нужна, – отрезал Добран и с явной издёвкой

запрыгнул в вагон.

– Кнут по тебе плачет, и поверь, я дождусь этого момента! И, о, предки, надеюсь, этим палачом буду я! – дерзко заявил пограничник, узнав Добрана. Улыбка тут же

слетела с лица последнего.

– Спасибо тебе, Владик. Ты сделал мой день приятнее, – нежным голосом

сказала Ведана, словно обращаясь к старому другу.

– Приятной поездки, госпожа. К вашему приезду на вокзале все будет готово.

Пограничник аккуратно закрыл дверь. В вагоне царил полумрак, лишь тонкие

лучи света пробивались сквозь щели в деревянных стенах и потолке. Но и этого

было достаточно, чтобы разглядеть обескураженное лицо Белогора, в голове

которого перевернулся весь мир. Он не мог понять, как он, потративший столько

сил и драгоценных камней, оказался позади своей сестры. Да что там говорить, даже его друга узнал этот пограничник! Мысли метались в его голове, словно

хищники в клетке. Почему «госпожа»? Почему кнут светит Добрану? Из главного

героя он превратился в обычное дерево третьего плана.

Дорогой читатель! Ты, верно, вопрошаешь, отчего же именно драгоценные камни

стали кровью, текущей в жилах этого мира? Ответ прост, до оскомины в зубах!

Каждый камень здесь – это шепот древней магии, искра божественного пламени, заключенная в хрупкой оболочке. Сотни их разновидностей, но суть одна: они —

словно малые артефакты, наделяющие владельца толикой силы, всплеском эмоций.

Для удобства я разделю их на три основные категории, хотя грани их куда тоньше и

изменчивее.

Драгоценные Камни Эмоций – их россыпи ярче звезд на ночном небе. Они —

хлеб насущный торговли, ими расплачиваются за буханку хлеба и дойную корову.

Взгляд на них рождает в душе радость, светлую и чистую. Но лишь при условии их

безупречной чистоты! Разобравшись с этим, двинемся дальше.

Драгоценные Камни Алхимии – искры волшебства, редкие и ценные. Как

следует из названия, они – ключ к заклинаниям, ингредиент для зелий, настойка

для усиления оружия. Ими можно наделить стрелу смертоносным ядом, пока камень

не истощится. Хрупки они, словно дыхание бабочки! За них отдают дома и города.

Ими торгуют между собой целые нации, заключая союзы и развязывая войны.

Драгоценные Камни Души – легенды, воплощенные в материи, мистические

осколки божественного света. Их возможности кажутся поистине

безграничными. Даже крошечный осколок способен исцелить душу и тело, изгнать скверну и вернуть надежду. Говорят, они существуют сразу в трех

измерениях, и столь же невероятно хрупки. Множество преданий связано с ними, но доказано лишь одно: нашедший камень или его осколок сможет, используя его

свойства, вернуть утраченные годы жизни, исцелить самую измученную душу, вернув ей первозданную чистоту. Но ни один камень не дарует бессмертия. «Всё

в мире имеет своё начало и конец. И процесс этот бесконечен».

Поезд тронулся с рывка, словно норовя сбросить седоков на пол. Добран, с

привычной небрежностью, извлек кисет с табаком, папиросную бумагу и машинку

для скручивания, а после, глубоко вздохнув, бросил мимолетный взгляд на Ведану.

Ревность темной тенью легла на его лицо, невысказанные вопросы клубились в

воздухе. Он боялся их задать, зная, что ответ вонзится в сердце подобно кинжалу.

Белогор сидел, словно окаменевший, с мертвенно-бледным лицом, искаженным

бурей эмоций. В одночасье рухнул его мир, где он был старшим братом и

наставником для сестры. Теперь в его взгляде читалось лишь растерянное

непонимание. Тихим, почти загробным голосом, собрав последние силы, он

произнес:

– Ты знаешь, сестра… Я, видимо, давно тебя не знаю, судя по тому, что я

услышал сегодня от пограничника. Война разорвала многие семьи, и наши узы

ослабели. Но что это за Господин? И кто такая Варвара? Мне казалось, я должен

был узнать об этом первым. – Голос Белогора креп, перерастая в крик. – Какого

лешего я узнаю об этом в такой форме?!

– Это не твое дело, дорогой братец, с кем и как мне быть! Когда началась война, мы выживали, как могли. И не тебе мне указывать, как распоряжаться своим телом.

Когда наши родители погибли, именно этот человек два года меня содержал, давал

кров и еду. – Ведана содрогнулась, словно от удара, закрыла уши руками, а по

щекам потекли слезы.

– Ах, ты шлюха! Ты опозорила семью, обесчестила мои подвиги! Как на меня

теперь будут смотреть люди?! Да у этого Влада нет ни одного знакомого, кто не

занимается проституцией! Он сам мне об этом говорил!

Белогор резко вскочил и бросился на Ведану с обнаженным мечом. Замахнулся на

девушку, чьи глаза были полны слез, но замер в метре от нее. Лезвие Добрана, упершееся ему в горло, остановило его гнев.

– Остынь, Белогор! Я не позволю ей навредить. По крайней мере, пока я рядом. –

Видно было, что Добран потрясен услышанным, словно сам получил смертельный

удар.

– Ты еще ее защищаешь? Ты что, спятил? Ну, конечно, тебе-то с этим не жить! –

Белогор метался по вагону, словно зверь в клетке.

– У нее были свои причины жить с этим человеком, и я всего не знаю! И знать не

хочу! – Добран наклонился к Ведане, нежно вытер слезы с ее щек и протянул ей

самокрутку. Улыбнувшись, сказал: – Сделал, как ты любишь, послабее, но

ароматно! – Ведана взяла папиросу и затянулась. Сладкий дым пробудил

воспоминания прошлого. На лице девушки промелькнула слабая улыбка.

– Спасибо, Добран! Ты точно попадешь к предкам, а не в темные подземелья. Я

тебе обещаю.

– Да как ты, мой друг, можешь это с ней обсуждать?! Как тебе не противно с ней

рядом сидеть? Как хорошо, что наши родители уже мертвы и не видят этого позора!

– Белогор, не унимаясь, продолжал ходить из угла в угол.

– Белогор, а ты не боишься встретиться с моим сутенером? Ты скажешь ему это

в глаза? – Ведана была в ярости.

– Только дай мне эту возможность, и я снесу ему голову! Я тебе обещаю, он

меня надолго запомнит! За то, что выставляет молодых девушек после колледжа на

панель! А этой Варваре, главной в этом борделе, которая собирала часть заработка

моей сестры-шлюхи! Чтобы давать тебе хлеб и крышу, я бы показал, как умеет

любить настоящий военный мужик! – Белогор, казалось, гордился своими словами.

Лицо Веданы исказила ужасная гримаса, клыки обнажились, а глаза стали

страшными, как жерло вулкана, готовое испепелить все вокруг.

– Я дам тебе эту возможность! Но учти, дорогой мой, как только с тебя перед

Варварой упадут штаны, твой маленький дружок упадет отсеченный вместе со

штанами!

Белогор фыркнул и, не найдя поддержки у Добрана, уставился в щель окна на

мелькающие за ним деревья и кусты. Дорога должна была занять совсем немного

времени, но угрюмое выражение лица Добрана давало понять, что он не рад этому

городу и тому, что его там ждет.

– Добран, ты какой-то напряженный, все хорошо? – Ведана понимала, что он

ждет объяснений и, что хуже всего, заслуживает их. Но она не могла сейчас все

рассказать, этот разговор затянется надолго, а городские ворота уже близко, и нужна

полная тишина, чтобы лишний раз не привлекать внимания.

– Ненавижу это состояние! Когда время предательски замедляется, как перед

поркой ремнем. Оно будто режет тебя изнутри. – Добран сделал глубокую затяжку, словно торопясь куда-то или пытаясь ускорить время перед последней остановкой.

– За тебя никто этот путь не пройдет, – тихо сказала Ведана, едва

коснувшись его плеча, как поезд резко затормозил и остановился в тоннеле!

Девушку чуть не опрокинуло на Добрана, но он ловко подхватил ее, не дав

упасть.

– Заткнулись все! Это последняя проверка перед въездом в город. Сейчас я

познакомлю вас со своим хозяином, и всё, тебе, Добран, объясню. Ведана пойдёт по

своим делам, я так понимаю, тебя встретят. А мне надо с Добраном в порт!

К стоячему поезду, из темноты, словно ядовитые змеи, выползали люди в

защитных костюмах. Длинные шланги тянулись за ними, словно пуповины, соединяя с большими бочками, помеченными зловещими красными буквами: «ЯД», а ниже – скромное клеймо: «Сделано в Старой Ладоге». Туннель, напичканный

десятками ламп, превращался в операционную, готовую к зловещей обработке

вагонов. Но что-то мешало началу. Вдали послышались чёткие шаги, множащиеся

эхом, и резкий крик, прорезавший тишину от самого головного вагона.

– Раз! – отсчитал голос, минуя первый вагон. – Два! – и второй остался позади. –

Три! Четыре! Пять! – человек в камуфляже почти бегом промчался мимо ещё трёх

вагонов, заглядывая в щель шестого. – Вышел зайчик погулять! – Словно

убедившись в чём-то, он одобрительно кивнул трём испуганным путешественникам.

Развернувшись к своим коллегам, словно дирижёр перед оркестром, взмахнул

руками. – Друзья мои, я нашёл двух зайцев и зайчиху! И, о, мои друзья, всегда в

одном и том же вагоне! Ну не совпадение ли это?

– НЕТ!!! – грянул почти хоровой ответ. Пронзительный смех, пробиваясь даже

сквозь защиту костюмов, заставил путников съёжиться в углу, покрываясь

холодным потом. Желание подглядывать испарилось.

– И что же нам делать? Как же нам быть? Может, залить эти вагоны ядом и

сказать, что нас не предупреждали? – Человек в защитном костюме, словно

безумный диктатор, фонтанировал зловещими идеями.

– Да!!! – Толпа взорвалась скандированием. Из толпы выкрикивали: «ПОД

ПРЕСС!»

– Я слышу «под пресс»? – переспросил крикун, наслаждаясь властью над

толпой.

– Да!!!

– Ну так отсоединяйте этот вагон! Пускай эти зайцы перед смертью на горках

покатаются! Туда ведёт кривая дорога через шахты! Хватит бояться бандитов, пора

показать, кто здесь главный, и мы не будем больше перевозить их прихвостней!

Толпа, оглашая туннель радостными воплями, бросила шланги и принялась

отсоединять обречённый вагон номер шесть. С дикими криками и проклятиями они

открутили его от основного состава. Вместе с ним отсоединили и седьмой, и

восьмой. Вагоны медленно покатились назад, в пасть тьмы. Первой очнулась

Ведана.

– Что ты сидишь?! Герой войны сраный! Белогор, они нас убьют! Вскрывай

вагон!

Белогор вскочил, словно ужаленный, и бросился к двери, пытаясь её отпереть.

– А зайцы засуетились! С вас и начнётся восстание рабочих «Железной дороги»!

– С наслаждением произнёс человек в защитном костюме.

– Добран, что ты сидишь?! Помоги мне, тварь ты этакая! – Белогор отчаянно

пытался открыть дверь.

– Мы не сможем её открыть, там магнитный засов. Она открывается только

снаружи, – равнодушно отрезал Добран, затягиваясь сигаретой.

Тем временем стало ясно, что вагон лишился вагонов и сзади. Толпа шумела, нарастая, словно лавина. Они начали толкать вагон к развилке, ведущей в

катакомбы прессовой машины. Всем, кроме Белогора, стало всё понятно. Он

метался по вагону, как зверь в клетке, пытаясь оторвать деревянную обшивку, но

там, где он отрывал дерево, обнажалась чистая сталь.

– Я не готов так умереть, суки! Идите и убейте меня голыми руками! Кишка

тонка? Я так и знал, вы просто трусы! – Белогор продолжал метаться, ведя

безнадёжные переговоры со смертью.

– Закрутишь мне самокрутку? Так, как я люблю, – присев рядом с Добраном, проговорила Ведана, смирившись с участью.

– У меня уже готова! – Достав из кармана самокрутку, Добран протянул её

девушке со всё той же невозмутимой улыбкой. – Ты простишь меня, Ведана?

Девушка нежно взяла сигарету и закурила.

– Я давно тебя простила! Оставляя записку после нашей последней ночи, я

думала, это ты её забрал. А оказалось, что она так к тебе и не попала. Я уже позже