Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

Глава 8

Дальше я помню урывками: снова запах горелой плоти и вкус углей на языке, крики, дикий ор и завывание кругом, визг священника сбоку, пепельно-серое облако перед глазами, обезумевшие глаза, чья-то рука, как в популярном селфи, упорно тянущая меня куда-то, убийственный бег, ветки в лицо, падения, подъемы, кто-то ругается, как сапожник, меня вновь пинают, и снова безумный калейдоскоп в глазах, приправленный громом барабанов в ушах – сердце долбит, кажется, прямо в мозг.

Смена декораций: перед глазами маячит здоровенный солнечный заяц, словно я только что высматривал пятна на солнце. Людей вокруг больше нет, зато полно ощетинившихся ветвями кустов, злобно цепляющихся за одежду; мои колени вот-вот подогнутся от безмерной усталости. На удивление не хватает сил, поэтому мысли: «Я что, живой? А как же огонь?» – даются мне с превеликим трудом.

– Можешь передохнуть.

Прозвучавшие слова как будто выдернули заслонку из моей выдержки, тело враз лишилось каркаса, что удерживал в вертикальном положении, и я рухнул на землю, как топор, который, едва коснувшись воды, камнем идет ко дну. Не знаю, чего мне хотелось больше: отдышаться или отстегнуть ноги – они гудели, будто только что я одолел марафон за пару часов. Впрочем, если судить по общему состоянию, то сорок два километра оказались с нешуточным гаком, да и по пересечённой местности.

А нормально пробежались! С закрытыми глазами воображение работает лучше, поэтому легче представить детали, посмаковать нюансы. Вырвался! Отстукивающее бешеный ритм сердце, словно дикая птица, едва угодившая в клетку, успокаивалось, мысли ложились ровнее, одна за одной, а не сыпались, словно комья земли после взрыва. Чудеса случаются! Так и в Бога поверишь, и в провидение, и в кого угодно. Мне не слишком нравились крепкие выражения, можно по-другому выразить свою мысль, но в такой ситуации ругаться как сапожник – это нормально. Кстати, а ведь это не я ругаюсь, тогда кто…

– Вот дура! – сказано с чувством так, словно человек уже сто раз пожалел о содеянном и теперь говорит так громко лишь затем, чтобы вы знали, что этим званием он обязан исключительно вам.

Я опустил глаза и только сейчас заметил, что напротив меня, в точности скопировав мою позу, привалившись к дереву, сидит девушка. Как я умудрился упустить такую деталь? Таинственная незнакомка в платке. Именно ее я видел, когда из меня собирались приготовить жаркое.

Косынка соскочила за спину, и из нее вывалилась копна пышных волос пепельно-серого цвета, которые она безуспешно снова пыталась собрать в пучок. Впрочем, шнурок, удерживающий все это великолепие, не выдержал гонки со смертью и порвался, а без него волосы возвращаться в прежнее состояние отказывались.

– Вот дура! Дура! Дура! – Она с чувством несколько раз ударилась лбом о колени, а затем, обхватив их руками, беззвучно зарыдала.

Вид полного отчаяния и безысходности побуждает любого мужчину подставить свое плечо. Вмиг все мои тревоги и болячки были забыты.

– Э-э, – достаточно бодро начал я свою вдохновленную речь, но был остановлен пламенным взглядом, и оказалось в нем доброты не больше, чем в заряженной двустволке Петровича, охотника по призванию, компаньона моего отца по жизни.

– Из-за тебя, идиота, – сквозь зубы прорычала незнакомка с пепельными волосами, и ее пальцы вцепились мне в шею. Ее слезы, падающие мне на грудь, как ни странно, не приносили мне облегчения.

Поначалу от подобного проявления чувств я улыбался, но уже через секунду мне стало совсем не до смеха – при всем при том, что на моем тонком горле сомкнулись нежные женские ручки, сил разжать эти объятия у меня не хватало. То, что я поначалу принял за шутку, таковой уже не казалась. У меня потемнело в глазах. Я с мрачным удовлетворением подумал, что эта хрупкая девушка сделает то, что не удалось священнику с его подпевалами. Нелепая, идиотская ситуация, которая, тем не менее, усугублялась с каждой секундой. Без паники, сказал я себе и тут же решил, что лучше с ней, чем задохнуться. Как вразумить эту разъяренную кошку?! Недолго думая, я из последних сил залепил ей пощёчину.

Подействовало! Ещё как! Впрочем, на подобный эффект я не рассчитывал: мою бедную шею оставили в покое, а незнакомка, взмахнув облаком из волос, упала на прежнее место и заревела уже в голос. Я пару секунд оторопело наблюдал за столь резкой переменой в настроении, а затем, позабыв об опасности, подсел к ней и принялся ее успокаивать. Большей глупости я совершить, наверное, не мог.

К счастью, на этот раз на меня набросились лишь словесно, и моему здоровью угрожало лишь задетое самолюбие.

Вы знаете, что такое медвежья услуга? Я теперь вполне себе представляю, потому что приобретаю все больше способностей ее оказывать. Врагам, друзьям и даже тем, с кем я не знаком. Но враги сочтут таковую за признак коварства, друзья огорченно пожмут плечами и, наверное, смогут простить – на то ведь они и друзья, не правда ли, – а как быть с теми, кто просто попался под руку?

Как я правильно догадался, девушка оказалась магичкой. Третьим по счету магом, встреченным в этом мире, и пока единственным, которому я успел так насолить, что впору хвататься за голову.

В перерывах между проливным дождем из горючих слез, обещаний спалить меня, чтоб и косточек не осталось, и невнятного бормотания, сочетающего и то и другое вместе, я выяснил, что она выпускница второго курса Академии магии, испокон веков находившегося в королевстве Форзно, что расположено весьма далеко отсюда. Чтобы туда попасть, нужно пересечь из конца в конец славный Гальд, на территорию которого мы едва вступили; затем пройти необъятные просторы Аллии с ее широкими реками, бескрайними равнинами и дремучими лесами; потом переправиться на тот берег Убана, реки настолько великой, что раскинулась почти по всему Арли; и только тогда окажешься на границе Форзно, королевства, знаменитого своими университетами и студентами, где в славном городе Фира, ровно посередине между Аллией и Гарном, что вечно соперничают друг с другом, и благоденствует Академия магов Арли. Столь выспренная речь вперемешку со слезами и шмыганьем носом не могла вызвать ничего, кроме улыбки, но я закусил до крови губу, сохраняя лицо серьёзным и чрезвычайно участливым. Видимо, поэтому удостоился чести выслушать и оставшуюся часть ее печальной истории.

Я слушал сбивчивую, торопливую речь и не мог отвязаться от мысли, что давным-давно знаю ее обладательницу. Словно мы встретились после долгой разлуки и теперь не в силах наговориться. Что это? Очередной подарок перерождения Убийцы? Или мой собственный дар? Но ведь так бывает и без всякого чародейства. Встретишь человека, и кажется, что знал его целую вечность.

Девушку прорвало, я чувствовал, что ей необходимо выговориться, поведать хоть кому-нибудь о своих злоключениях, и потому помалкивал. Кроме того, ее рассказ добавлял еще кусочек к пазлу, о котором я пока мало что знал. Даже мысль о возможных преследователях отошла на второй план. Вряд ли погоню организуют быстро, может, до нее вообще не дойдёт.

После окончания первого курса студенты вольны делать все, что им вздумается, на лето они предоставлены сами себе. Большинство из них предпочитают отправиться обратно в лоно семьи, чтобы побыть с близкими, поведать о тягостях первого года, набраться сил перед следующим.

Другое дело – второй год. Если в самом начале им постоянно твердили, что во главе угла надо ставить теорию, то прямо с порога второго теория оказалась отринута, и ученики вгрызлись в практику. Ей приходилось вдвойне тяжелей: вначале, когда им предложили выбрать, какой же путь они предпочитают пройти, она, не раздумывая, указала на два: ее, как девушку, добрую сестру трех старших братьев, и как будущую мать, несомненно, прельщало целительство, но как натуру неуемную, иногда вспыльчивую и всегда увлекающуюся, одной дорогой было не удержать. Она давным-давно поняла, что не в ее характере долгими ночами корпеть над очередной микстурой, поэтому не задумываясь вторым направлением избрала огонь, чем ввергла всю академию в шок, так что даже сам ректор, мэтр Оршан де Огиллон, убеленный сединами маг, огневик, магистр и много чего еще, имел с нею продолжительную беседу, но добился лишь того, что она крепче утвердилась в правильности своего выбора.

Не то чтобы подобное возбранялось, такие случаи бывали и раньше – маги двух специализаций известны миру. Рос Огнекрылый, прославленный маг, живший четыре века назад, помимо огня, что следует из его имени, повелевал силами воздуха. Тарус Безземельный соединил землю и воду, но то были великие чародеи прошлого, ныне народ стал пожиже и уже не претендовал на громкие имена, тем более она выбирала не смежные друг с другом стихии, а принципиально различные и по-разному изучаемые.

Весь первый курс Валена ходила павлином, посмеиваясь над своими сокурсниками, а на втором на смех не осталось времени. Да его вообще не осталось, даже спать выдавалось урывками, потому что то, что другим едва удавалось выполнять за себя, ей приходилось тянуть вдвойне. При этом ни о каких поблажках речи не шло: и мэтр Огринэль, и мэтр Транак друг друга не переносили на дух, отдувалась же за это она. Как два в открытую соперничающих человека, они всячески подозревали своих студентов в пренебрежении своим предметом в пользу соперника, поэтому гоняли их не в пример усерднее. Ректор иногда вмешивался в эту вражду, останавливая ретивых противников, в случае же с ней он оставался до обидного безучастен, ибо в первую очередь она отдавила мозоль ему.

Но девушка, по ее словам, не сдавалась, грызла гранит науки, так что понемногу, постепенно снискала уважение обоих учителей, хотя данный факт никак не сказался на требовательности и придирчивости, с которой они проверяли ее работы.

Окончание второго курса отличалось от первого. Если раньше их с пожеланиями доброго здравия и после сердечных объятий отправили по домам, то на этот раз раздали задания. Неизвестно, какие поручения достались другим, но она могла вернуться обратно, лишь только получив несколько благодарственных писем. Она вольна ехать в любом направлении, но с тем условием, что будет применять на практике то, чему обучилась. При этом все письма имели оценку: множество мелких хворей оценивались как «хорошо», несколько тяжёлых болезней, с которыми справился ученик, могли принять за «отлично», и только избавление от «смертельной» сразу давало возможность улучшить балл на экзамене, когда она дойдёт до четвёртого курса, а это очень, очень большое подспорье. Впрочем, ректор сразу предупредил все горячие головы, что даже «хорошо» для большинства – все равно что «отлично», так что советовал не гоняться за баллами, а возвращаться и получать знания дальше.

На этом месте я все же не выдержал:

– А у этой девушки имеется имя?

Она вытерла покрасневшие глазки и слегка отстранилась, да и то сказать, не слишком ли я обнаглел: все это время я провел подле нее на коленях, то и дело сдерживая желание взять ее за руку. Мало ли тут какие традиции? Вцепится мне опять в шею, что я буду с ней делать? Опять бить по морде?

– Валена, – несколько неуверенно протянула она, а потом я удостоился ее пристального и весьма придирчивого для расстроенной девушки взгляда.

Очевидно, не обнаружив то, в чем меня заподозрила, она продолжала гораздо спокойнее. Я же сидел напротив и вслушивался в оба голоса; один, ее, уже спокойный, обретший глубину и странную силу, другой, мой собственный, слышимый только мне. Он был неразборчив, но убедителен – смысл этих слов сводился к тому, что на этот раз все равно, каким образом свершилось то, что свершилось. Цель, вне всяких сомнений, оправдала средства.

История меня захватила, в девчонке скрывался талант рассказчика, она великолепно владела слогом. Ее голос к тому же обладал всеми достаточными, чтобы вас удивить, мыслимыми диапазонами, то оборачиваясь пчелиным писком, то мог обволакивать грудными аккордами. Я вслушивался в слова и все больше погружался в рассказ.

Одним лишь целительством дело не обошлось. Она метила в мага огня, так что задания ей достались сразу от обоих мэтров, посматривающих друг на друга с неодобрением; по возвращении в академию ей предстоял экзамен: слепить столь большой шар огня, сколь это вообще было возможно. И эта задача пугала ее сильнее всего на свете, так как лечение Валене удавалось гораздо легче, чем обращение со своенравной стихией.

Местом своей практики, не колеблясь, она избрала Гальд, ведь не зря говорят, что дома и стены тебе помощники. Так она очутилась в этой деревне.

– Так ты местная?! – воскликнул я.

Он потупилась и тихо, как будто здесь нас мог кто-то подслушать, неохотно произнесла.

– Да, я родилась в Бохане. – Видя, что я недоумеваю, она добавила: – Это город на севере.

– А почему бы не отправиться поближе к своим?

– Не захотела, – отрезала она, и я понял, что причина действительно существует, но детали не для моих ушей.

Итак, она выбрала эту деревню, но далеко не случайно. Будучи весьма предусмотрительной особой, Велена дождалась на дороге мальчишек, которых основательно расспросила, выяснив под самый конец, что целительницы и даже ведьмы в деревне нет, жители обходятся своими силами, так что любой помощи будут рады. Чуть позже она допустила свой первый просчёт, который совершила исключительно по неопытности и, возможно, из-за желания поскорее исполнить задуманное.

Понадеявшись на свою красоту, а ей уже вполне себе было известно, какое впечатление оказывает ее внешний вид на сильный пол, она явилась в деревню в своем истинном блеске, догадавшись лишь сменить платье и убрать украшения. Сколько завистливых взглядов местных красоток провожало ее по дороге! Сколько недоброжелательниц получила, Валена в то время не предполагала.

– Ты везде путешествовала одна?! – изумился я неожиданной мысли.

– Ну да, – недоумевающе ответила она, ни о каких нападениях волшебница, похоже, не слышала.

– А не страшно девушке на незнакомых дорогах без спутника?

Она поежилась, видно, припоминая несколько неприятных моментов.

– Магам бояться нечего, ведь со мной всегда моя сила! – несколько высокопарно произнесла Валена, а у меня перед глазами возникла картина дороги и торчащий из виска молодого мага окровавленный наконечник болта: не очень-то помогла ему его сила. К тому же о какой такой силе речь, если мне только что со вздохом поведали, как неохотно дается ей пламя? Или она насылает на своих обидчиков насморк? Видимо, новичкам все же везет. Чего нельзя сказать обо мне, хотя я все ещё жив, что это, если не вмешательство гражданки удачи?

Стоило ей очутиться в деревне, она допустила вторую ошибку. Валена сразу направилась к старосте за разрешением занять пустующий дом на окраине, тогда как сначала следовало испросить его у священника, на которого девушка поначалу не обратила внимания. Получилось некрасиво: дородного старца, мнящего себя пупом земли, просто поставили перед фактом, ткнув в нос закорючкой от старосты. А дальше закономерный финал: деревенские, как и жители городов в моем времени, приходят к целителю только в том случае, если не в состоянии справиться сами. А это в основе своей глубоко запущенные, почти безнадежные случаи, и, надо отдать должное Валене, дважды ей удавалось вытащить человека практически с того света, потратив на это все свои силы. После такого лечения два дня впору было спасать ее, она с превеликим трудом поднималась с кровати, чтобы заварить для себя укрепляющее питье. Помощь пришла с неожиданной стороны: местные мальчишки незаметно и весьма скоро оказались ее помощниками, восхищенно перехватывая каждое слово. Она и сама не заметила, как нашла с ними общий язык, скорее, в том заслуга трех ее братьев, души не чаявших в младшей сестренке.

Беда пришла в третий раз, и Валене оказалось достаточно бросить лишь взгляд, чтобы понять: в этот раз ей не справиться, даже если она умрет рядом с больным. Об этом она честно рассказала жене несчастного, который периодически харкал кровью на пол – болезнь слишком глубоко пробралась вглубь человека.

Валена с мрачным видом слушала мольбы немолодой уже женщины, но к уговорам осталась глуха. Она уже ничем помочь не могла. Да тут бессилен и мэтр Огринэль, целитель высшего звания, куда же соваться ей, возомнившей бог весть что о себе, недоучке? Угрозы она выслушала совершенно спокойно, лишь до крови закусив губу, ей было жаль этого человека, но поделать она ничего не могла.

Тогда женщина, желая вытащить мужа с того света, приступила к увещеваниям. Валене пообещали корову, несколько овец и даже намекнули на лошадь, но девушка приняла решение, она, незаметно смахнув слезу, посоветовала готовить умирающего к встрече с богами.

Бедная женщина, почти потерявшая мужа, видит перед собой только злую колдунью, которая не может… не хочет исцелить ее мужа! В мгновение ока забыто былое, и в ее голову разом приходит мысль, что она всегда подозревала, будто эта чертовка лишь носит личину. А дальше, как говорится, дело техники.

Валену выручила только зародившаяся дружба с местными детьми, которые поголовно оказывали ей знаки внимания. А куда им ещё идти? Тут их не гнали, позволяя то, что не сделаешь дома. В то утро, ни свет ни заря, в ее избу весь взмыленный ураганом ворвался Лин, самый старший из всей компании.

– Беда! – выдохнул он слипшийся воздух из лёгких. – Вам нужно бежать!

Валена, так и не привыкнув к подъему с рассветом, едва разлепила глаза.

– Бежать?! Куда? Зачем?

– Отец Нил собирает людей, чтобы жечь ведьму!

– Жечь ведьму?! Откуда здесь ведьма?

– Вас жечь! Тетка Улая всем рассказывает, что вы злобно хохотали над ее горем и чуть ни сгноили ее саму, – выпалил Лин. Он был страшно взволнован, заодно и напуган, ему едва минуло десять, но он уже понимал, что вряд ли для него обойдётся одной лишь поркой, если кто-то прознает, что он предупредил ведьму.

Сон с девушки слетел так же быстро, как от холодного душа, – у нее было свойство, в моменты опасности она соображала гораздо быстрее. Первым делом она отправила парня подальше, фактически выгнала его взашей, потому что пришла к точно таким же, как и малец, выводам. Она умела ценить преданность, а это самое малое, что она могла для него сейчас сделать.

Затем Валена накинула самое невзрачное из своих платьев, свернула кое-как волосы в конский хвост, обернув все это толстым платком, и полезла в подвал. Бежать?! Что за бред? Вначале она посмеется над теми, кто отплатил ей злом за добро. Проклятый дед с самого начала ее невзлюбил и всячески старался показать, что выведет на чистую воду. С какой радостью он ухватился за ложь этой карги! К магам и так, благодаря церкви, отношение было весьма опасливое, – провинности им не прощали, – а тут обвинение священнику просто преподнесли на блюдечке.

Как я уже убедился, Валена была девушкой жутко предусмотрительной, чем очень гордилась, а потому с самого начала допускала нечто подобное и заранее позаботилась о том, чтобы уйти незамеченной, но отнюдь не отомщенной.

– Не знаю, почему я тебе это рассказываю, – призналась она задумчиво, – до сих пор ни одна живая душа не знает, что, кроме магии жизни и стихии огня, я изучаю Подобие. Сама, втайне от всех. – Валена пожала плечами, словно вела беседу сама с собой. – Подобие – странное переплетение, магия жизни в ней образует костяк, на который нанизываются другие. Есть даже частичка смерти, – она вздрогнула, – но этот раздел не по мне. Да и не слишком это законно. Мне всегда нравились куклы, если называть их магическим слогом, – големы, – смущённо потупилась она. Как будто я застукал ее за чем-то предосудительным!

– Голем! Конечно! – воскликнул я, осененный догадкой. – Я пытался спасти куклу!

– Ты пытался меня спасти?! – недоверием в ее голосе можно было наполнить бочку, я взглянул ей в глаза и подумал, что его хватит и на две.

Мне вспомнилось, что я выгляжу вряд ли много старше ее деревенских друзей, и к тому же горбун. Не о таких спасителях обычно мечтают принцессы.

– Да, к несчастью, я слишком поздно понял, где ты настоящая.

Она недоверчиво на меня уставилась.

– Интересно, как это тебе удалось? Я поддерживала в ней жизнь до последнего.

Так-с, это уже запретная территория, не стоит никому знать мои маленькие секреты.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Перед смертью люди творят разные вещи. Ну, я так слышал.

Она вздохнула, к счастью, видимо, не рассчитывая услышать иной ответ.

– Что же случилось дальше?

Валена вздохнула, расправляя складки платья.

– Не знаю. Управлять такой куклой, да ещё такой сложной, требует массы сил. Больше всего на свете я боялась упасть без сознания среди толпы, и тогда на месте своего создания вполне могла оказаться я. Слишком далеко от нее отходить тоже нельзя: двадцать шагов – мой предел, дальше голем теряет контроль. Толпа же сильно отвлекает внимание, несколько раз я почти потеряла связь.

– Значит, когда меня привязали к столбу…

Девушка вздрогнула и посмотрела на меня шальными глазами.

– Я не знаю, как описать! – Ее словно бросило в жар, она растерялась. – Я увидела, как какого-то карлика кидают на эшафот, как он ошеломленно вращает глазами…

Не слишком приятное описание, но я опять промолчал.

– Он о чем-то говорил с отцом Нилом, я видела, что над беднягой лишь потешаются, – Валена вздохнула. – Я успела изучить этого гадкого человека. Знала б заранее, ноги моей не было в этой деревне.

Действительно, предусмотрительная и рассудительная. Ей, как и мне, не достает знаний и житейского опыта.

– Ты слышала наш разговор? – припомнил я ее слова.

– Лишь отчасти, хотя и стояла рядом. Управление куклой отнимает все силы.

– А о какой такой курьерской грамоте он твердил? – Я повторил слова священника, после которых меня окончательно определили в компанию к ведьме.

– Ты не знаешь про курьерские символы? – искренне удивилась она, резко поменяв настроение. – Странно слышать от того, кто назвался курьером. Все срочные сведения доставляются через порталы, расположенные в больших городах. Но без грамоты в них не попасть даже королю. Без разрешения и без денег.

Я проглотил возмущённый рык, рвущийся наружу, подобно магме вулкана. Еще и порталы?! Здесь можно за долю секунды оказаться в другом королевстве?! И почему я об этом узнаю от совершенно постороннего человека?! Так вот, значит, зачем я стираю ноги до самых ушей. Два другана решили под шумок разобраться со своими проблемами. Но зачем подвергать опасности мою жизнь? Если верить их словам, еще две мои смерти, и все эти нападения станут муравьиной возней в песочнице. Над этим надо подумать. А Оррик? Вот гусь! Мог ведь сказать, как на самом деле обстоят дела.

– И почем же билет? – как ни в чем не бывало поинтересовался я.

– Сто золотых.

Я присвистнул. Может, как раз в этом дело? Моих денег хватило бы отправить в Алату палец или, скажем, ухо. Сильно сомневаюсь, что кто-то ради моего удобства выложил бы такую круглую сумму. С другой стороны, ни в жизнь не поверю, что у отцов-командиров не найдется лишней сотни… ладно, трех сотен золота, если речь идет о спасении мира. Значит, дело в другом.

– А сколько человек можно провести за раз?

Я заслужил выражение неподдельного изумления. Что-то не то спросил, видимо, надо полегче с вопросами, а то снова окажусь на костре.

– Портал пропускает за час не более одного, с собой можно захватить легкую сумку.

Я не удержался и присвистнул ещё раз.

– Никакой ты не инквизитор! – Валена наставила на меня пальчик. – Им все это прекрасно известно. Так кто ты такой?!

Опять мы приблизились к краю. Не рассказывать же ей об Убийце.

– Я Иан, друг, – я решил отбиваться общими фразами, про себя обдумывая ее слова о порталах. – Странствую помаленьку.

Похоже, вот она, дорога для избранных. А кто у нас отвечает за избранных? Церковь! Местному люду этот портал – все равно что слетать на Луну. Ни разрешения, ни денег им не достать. Что это, как ни ещё один инструмент контроля?

Вот почему так удивился священник. Конечно, при наличии портала везти срочные сведения по дорогам общего пользования по меньшей мере глупо, а в тех обстоятельствах, при которых я оказался на эшафоте, вообще подозрительно. Что это за срочный курьер, который столько времени шатается неизвестно где? Впрочем, моя злость на гнусного старикашку в рясе от этого не уменьшилась.

После, все после: месть, дальнейшие разговоры и рассуждения лучше убрать в долгий ящик, на повестке дня стоит вопрос о погоне. Пустятся ли за нами, вдогонку, и если да, то сколько у старичка и его подельников уйдёт на сборы? Мы тут совершенно бездарно тратим время на болтовню, а следовало бы увеличивать преимущество перед преследователями. Огню так и не достались мои ботинки, будет глупо, если их спалят со второй попытки.

– Кстати, ждать ли погоню? – спросил я, внутренне подобравшись. – У священника хватит сил отправить за нами людей?

Валена пожала плечами, было видно, что ее состояние ушло в другую крайность: девушкой всецело завладели безразличие и опустошённость. К счастью, моих куцых объяснений на данном этапе оказалось достаточно, и опасная тема больше не поднималась.

– В самый последний момент мне стало страшно, и огненный шар полетел не в священника, – вдруг сказала она, когда я уже не рассчитывал на ответ. – Если отец Нил и получил урон, то лишь своему самолюбию и гордыне.

Я скрипнул зубами от досады. Если я не ошибаюсь, для таких людей, как этот зловредный священник, нет более серьёзной обиды, чем уязвленное эго.

Вот уже, наверное, час – время снова стало для меня субъективной величиной – мы с максимально возможной скоростью уходили в лес. По словам Валены, место нашего вынужденного привала от деревни с холмом отделяла по меньшей мере парочка верст, которые мы проскочили галопом в самом начале. Нашу безумную гонку я не помню, в памяти лишь отдельные фрагменты, нарезка самых интересных моментов, хоть сейчас монтируй рекламный ролик, зато каждую кочку вспоминают ноги, непривычные к таким марш-броскам. Но нынче не до сантиментов, лучше сегодня выжать из себя все до последней капли, чем проявить малодушие и попасться в лапы святош.

К счастью, лес здесь отличался от того, сквозь который я продирался, улепетывая от эльфов. Ни тебе зарослей, ни травы по пояс – снизу плотный ковер из трав, сверху кроны деревьев, посередине широкий тракт, иди себе, не хочу. Земля связана с небом тоненькими ниточками стволов деревьев. Таковыми они кажутся лишь до тех пор, пока не проходишь мимо. Приближаясь к дереву, ощущаешь себя муравьем, букашкой, настолько широк ствол, а первые ветки начинаются на такой высоте, что понимаешь: да, если туда взобраться, там может найтись обиталище великанов, для которых земля кажется крохотной и игрушечной сказкой.

Поэтично? Наверное. Только мой мозг безжалостно расправлялся с подобными мыслями. Несмотря на пройденное расстояние, ничто нас не задерживало, ветки не лезли в лицо, корни не путались под ногами. Усталость пока игнорировалась, мы были полны сил и целиком вкладывали их в стремление оказаться как можно дальше от деревни с ее стариками, священниками, толпой озлобленных сельчан и костром. Беда в том, что нашим преследователям тоже не придётся тратить время на все это, дорога легка, цель понятна. Вряд ли за нами отправятся слабые, не уверенные в себе люди. Скорее всего, пошлют тех, кто знает лес как свои пять пальцев. Все, что у нас было, это фора, которую следует увеличивать и увеличивать, покуда хватает сил. Зачем? Не знаю, может быть, в глубине души я надеялся на своих спутников, а, может, вообще на чудо. Но чудеса сами собой не происходят, за них приходится побороться.

Валена помалкивала, подозреваю, переживания по поводу разрушенной жизни грызли ее с утроенной силой, но помочь я ничем не мог. Уйдем от погони, расскажу ей анекдот.

– Вот бы узнать, идут за нами, или мы зря тут надрываемся, – в сердцах выдохнул я и чуть не влетел в спину девушки, которая секунду назад уверенно шагала первой. Да-да, и тут мне пришлось поступиться гордостью: куда легче держаться за кем-то, чем торить дорогу первым.

– Я могу попробовать, – неуверенно произнесла она.

– Как?! – опешил я, а потом замахал руками, показывая, что мне все равно, как, главное, что можно. – Сколько времени это займёт?

Она пошевелила губами, что-то прикидывая.

– Недолго.

– Раз недолго, – принял решение я, – стоит для этого задержаться.

Валена, секунду помедлив, подобрала платье и опустилась на землю. Ее глаза закрылись, лицо утратило следы эмоций, я заметил, что она села лицом к тому направлению, откуда мы только что шли, оттуда должна прийти и погоня.

Минуты текли, одна, две. Вдруг я споткнулся на очередном круге, заметив бледно-голубое сияние, окутавшее голову волшебницы. Воздух слегка замерцал, а затем облако с блестками стало вытягиваться в сторону, куда было обращено лицо девушки. Прошло еще немного времени, и оно потянулось все дальше и дальше, становясь прозрачным, едва заметным туманом. Я снова принялся яростно мерить шагами место за спиной у волшебницы. Каждой жилкой своего тела я ждал одергивания, любого замечания, так как сам знаю, как может нервировать подобное поведение. Но так и не дождался. Вместо этого Валена вдруг распахнула глаза, обернулась, и ее ясный взгляд впился в меня не хуже змеи, встреча с которой мне едва не стоила жизни, казалось, уже несколько столетий назад.

– Идут, – только и сказала она.

Хоть я и ожидал такого ответа, внутри меня похолодело.

– Сколько их?

Валена удивлённо на меня покосилась.

– Я не ясновидящая, а магиня, к тому же недоучка, а ты спрашиваешь, сколько их?!

– Прости, – я положил руку на сердце. – Я не имел в виду ничего плохого. Просто мне не приходилось слышать о подобных вещах. Вот и подумал, что тебе открыто это знание.

Взгляд девушки немного смягчился, ни слова больше не говоря, мы тронулись дальше.

– А как тебе удаётся чувствовать тех, что идут за нами?

С каждым шагом девушка все больше мрачнела; с таким настроением человек вполне может развернуться и отправиться навстречу своим врагам, а не убегать ради свободы. Если я хочу выжить сам и вытащить свою новую знакомую из практически безвыходной ситуации, нужно что-то сделать, чтобы поднять ее дух. Самое последнее дело – позволить вариться в своем мрачном бульоне из страхов и безысходности. Пусть лучше изнемогает от моих бесчисленных вопросов.

Валена не сразу ответила, а я в очередной раз убедился, что моя способность видеть чужие мысли чересчур сильно зависит от эмоциональных переживаний и фактически выключается в стрессовой ситуации. Ну да, я опять остался слепым и глухим. С этим надо что-то делать.