Детективное агентство Шейли-Хоупса

– Ты хочешь сказать, что переводчик входил в его свиту?

– Очень может быть, и это работает на версию Керстейна о русском следе. Ведь Бухара сейчас под рукой, или, точнее, под пятой Российской империи. Да и восставших Россия поддерживала. Во всяком случае, в начале. Впрочем, пчак легко мог оказаться среди афганских трофеев. Дамасская сталь, чеканное серебро и черное дерево на рукояти – такой нож стоит немалых денег.

– Даже если и так, вряд ли Алаяр-хана убил переводчик. Уж во всяком случае, не этим оружием. Хотя, может быть, очень этого хотел. Посмотри, какое острое лезвие, – Шейли-Хоупс коснулся лезвием волос на запястье. – Как бритва.

– На тумбочке возле кровати стоит точильный камень. Видно, переводчик не терял времени даром. Согласись, не самая обычная привычка – точить нож на сон грядущий. Думаю, именно так бухарец восстанавливал душевный покой. Тебе ли не знать, как успокаивает нервы подобное занятие.

– Готов согласиться. Но к чему ты клонишь? – поинтересовался сыщик.

– Можно предположить, что бухарец ненавидел своего шефа. Возможно, каким-то пока неведомым нам способом он смог втереться в доверие к Алаяр-хану, чтобы в удобный момент прикончить его. Скорее всего, эта ненависть личная. Судя по состоянию камня, толмач день за днем точил нож, никак не решаясь всадить его в горло принцу. Если так, вряд ли в последний момент он отложил нож в сторону и разбил голову поднаторевшему в схватках разбойничьему атаману.

– Он мог впустить убийцу.

– Теоретически, да. Но была ли у него такая возможность? Как он мог сноситься с заговорщиками, если постоянно сидел в поместье и выходил из этого флигеля только по приказу хана? Можно, конечно, предположить что под полом есть тайный ход, но даже если бы он тут и был, откуда о нем могли знать убийцы?

– Хорошо, на эти вопросы мы пока ответить не можем. Также мы не знаем, куда подевался переводчик после смерти Алаяра, – подытожил частный детектив.

– Верно. Но вам ли не знать, мой лейтенант, что стража всегда уделяет больше внимания тем, кто проникает в крепость, а не выходит из нее. Полагаю, бедолага скоро отыщется. Тем более, что на каминной полке лежит бумажник тисненой кожи. Надо полагать, это его бумажник.

– Думаешь, переводчик исчез не по своей воле?

– Пока утверждать рано. Но вот этот нож был ему очень дорог, а он оставил его здесь, у изголовья. Значит, торопился так, что не успел заскочить в свой флигель.

– Хорошо. Исключаем его пока из числа подозреваемых. А что ты думаешь о китайцах?

– Признаться, я их пока ни в чем не подозреваю. Они великие мастера своего дела, и не посылают людей бездумно крушить черепа врагов. Их почерк – касание отсроченной смерти. Если бы мы имели дело с китайцами, Алаяр-хан умер бы еще в море на корабле от внезапной остановки сердца или паралича легких. И оставалось бы только гадать, пьяный ли китайский грузчик-кули в порту случайно толкнул высокого господина, или прелестная наложница легко и нежно помассировала нужную точку в нужное время.

– Значит, все же русские? Но они не успели бы провернуть все так быстро!

– Если бы русские вздумали захватить Канджут, они бы уже давно были там, независимо от договоренностей нашей королевы с наследником канджутского престола. Зачем им терять лицо, убивая в чужой стране какого-то никчемного разбойника, если они могут поднять и вооружить подвластных им восточных правителей для справедливого отмщения грабителям и убийцам. Этим добрым людям всегда есть за что отомстить друг другу. Так что, пока Алаяр-хан вел бы переговоры здесь, там, в его землях, не осталось бы камня на камне.

– Стало быть, Россию мы тоже не принимаем в расчет?

– Мы не считаем ее априори виновной, – уточнил Раджив. – Но сейчас я бы хотел взглянуть на свидетельниц и, – он глянул на тикающие каминные часы, – на место преступления. Думаю, нам следует поторопиться и начать со второго.

Бравый шотландец вытянулся в струнку перед высокими гостями.

– Приятель, а не проводишь ли ты нас к месту убийства?

Лицо хайлендера искривилось так, будто он только что съел весь урожай лимонов какой-нибудь колониальной деревушки.

– Прошу извинить меня, сэр, но там этот дух… Мы, шотландцы, страсть как не любим иметь дело с призраками. Впрочем, вы сами все увидите. Разминуться с ним сложно. Как по лестнице подниметесь, сразу увидите большую залу, в которой его ублажали танцовщицы.

– Танцовщицы? – переспросил Шейли-Хоупс.

– Так точно. Этот принц с собой одиннадцать девиц привез. Одни, стало быть, их чертову музыку играли, другие же в непотребном виде перед ним выплясывали – срамота!

– Нешто тебе не нравится?

Лицо Мак-Кензи вновь стало непроницаемо суровым.

– Я добрый христианин, сэр! И этих бесовских завываний да завлекательных кривляний не признаю. Коль прикажете, я, как велит солдатский долг, пойду с вами, но позвольте мне остаться тут.

– Мы теряем время, – тихо напомнил Раджив.

– Ладно, ступай, найди мистера Смита и напомни ему, что я с нетерпением жду ответа: не встречался ли кому из полисменов мужчина восточной наружности? Опиши им переводчика, но учти, меня интересуют все мужчины восточной наружности, которые могли оказаться в округе.

– Есть, сэр! – браво вытянулся Мак-Кензи и тут же бросился выполнять приказ.

– О чем думаешь? – поинтересовался Раджив, когда частный детектив поднялся на крыльцо. – Вижу, что-то беспокоит тебя.

– Меня удивляет один занятный факт: покойный, уезжая за тридевять земель, прихватил с собой одиннадцать девиц и всего лишь одного мужчину, причем того, который, судя по твоим наблюдениям, ненавидел его лютой ненавистью.

– Может быть, но это лишь предположение, – напомнил слуга. – Вероятно, Алаяр-хан опасался покушения и, судя по тому, что он не прихватил даже воинов из своего рода, на родине ему тоже было чего бояться.

– Да, тип был не слишком приятный. Но, как говорится, нам с ним детей не крестить.

– Учитывая, что он мусульманин, это замечание представляется мне неуместным.

– А учитывая, что он труп, то и подавно. – Стивен Шейли-Хоупс остановился перед резной входной дверью, украшенной множеством крестов, огляделся по сторонам и одним быстрым движением извлек из трости шпажный клинок. – На всякий случай, вдруг призрак забыл время очередного намаза, – пояснил он.

Как и говорил капрал Мак-Кензи, место преступления нашлось без труда. Ничего не мешало осмотру, лишь в полном безмолвии где-то под высоким потолком слышался заунывный вой. Место на колонне, к которому хан хорошенько приложился головой, было обведено мелом, хотя кровавое пятно было и так хорошо заметно. Раджив поднял руку, едва не касаясь рокового отпечатка, а затем взглянул на расшитую золотом кошму, все еще валявшуюся на полу, и перевернутый кальян рядом с ней. Судя по всему, именно здесь Алаяр-хан перед смертью изволил наслаждаться танцами своих гурий.

– Музыкантши сидели там, – сказал Раджив, указывая на низкую кушетку, возле которой валялись брошенные в панике экзотические музыкальные инструменты. А тут резвились танцовщицы.

– Что это нам дает? – поинтересовался отставной лейтенант.

– Довольно много, Стив, довольно много. Посмотри, как расположены канделябры.

– За танцовщицами.

– Правильно. А над ними висит люстра. Свечи на ней, сам видишь, не зажигались.

– Ты хочешь сказать, что Алаяр-хан сидел в темноте и смотрел на освещенных девушек?

– Именно так, мой друг. И музыкантши тоже смотрели на своих подруг из темноты. Так что преступнику не составило труда вбежать, совершить убийство и броситься наутек.

– Но само убийство? Такое впечатление, что душегуб подхватил Алаяр-хана с пола, и со всей силы ударил затылком об колонну. Но тогда, судя по отметине, этот неизвестный должен быть как минимум семи футов ростом.

– Может быть, может быть, – согласился Раджив, задумчиво рассматривая кровавое пятно. Однако хорошо было бы взглянуть на покойного. Вряд ли сам он был высок ростом. В тех горах рослые люди – большая редкость.

Завывание под высоким потолком на миг стихло, и, словно по зову Раджива, в воздухе появилась мужская фигура с разбитой головой, в развевающихся одеяниях и с обнаженной саблей в руке. И, в отличие от призрачных одеяний, отточенный шамшир был вполне реальным.

– Аллах Акбар! – ухнуло привидение, добавив к всем известной фразе длинную тираду на совершенно непереводимом наречии.

– Отступаем! – тут же скомандовал Стивен Шейли-Хоупс и, отмахиваясь клинком от наседающего то с одной, то с другой стороны призрака, начал пятиться к выходу.

Пользуясь моментом, хладнокровный сикх отскочил к кушетке, схватил валявшийся на полу индийский барабан табала и ладонями начал громко выстукивать полковой марш 19-го Девонширского полка. Призрак скривился, оскалив непомерно отросшие с момента смерти клыки, волчком крутанулся в воздухе, демонстрируя во всех подробностях разбитый затылок, и растворился, выронив на пол саблю.

– Уходим! – крикнул Шейли-Хоупс, продолжая отступать к лестнице. – Эта сволочь непременно вернется!

Тут он был прав. Едва смолк барабан, Алаяр-хан вновь сгустился и с надсадным воем бросился вдогонку за детективом и его спутником. Те стремительно, едва не скатившись по ступеням, мчались к выходу, спасаясь от свистящего за спиной клинка.

Распахнувшаяся дверь едва не треснула по лбу капрала Мак-Кензи, но тот вовремя отпрянул к перилам высокого крыльца. Выскочившие «гости» поспешили обезопасить внешний мир от взбесившегося призрака, всем весом навалившись на резную дверь. В здании тут же раздался истошный вопль, полный возмущения и досады, а следом хищное острие сабли пронзило насквозь весьма плотную древесину.

– Так он нас поубивает. – Стивен Шейли-Хоупс с опаской поглядел на торчащее острие. Судя по тому, как оно подрагивало, привидение пыталось извлечь саблю. – Нужно запереть дверь! Мак-Кензи, ключиувас?

– Никак нет, сэр! Мистер Смит забрал всю связку, сэр! Он пожелал осмотреть конюшни.

– Тогда дверь нужно подпереть чем-нибудь тяжелым. Вы могли бы поднять ту пальму? – Стивен указал на дерево, растущее в массивной каменной кадке.

– А как же, – хайлендер гордо расправил плечи, бегом спустился с лестницы, подхватил увесистую бадью и, пыхтя от напряжения, потащил ее наверх.

– Бросайте, бросайте ее сюда! Скорее! – вдруг что есть мочи завопил Раджив.

Бывший капрал напрягся и со всей силы метнул кадку от груди словно ядро. Та, пролетев с полдюжины ступеней, грохнулась на площадку перед дверью и, расколовшись от удара, засыпала крыльцо землей.

– Как же так? – обескураженно проговорил смотритель поместья.

– Ерунда, тащите другую. Мы пока будем держать оборону, – обнадежил сикх. – Кажется, натиск ослабевает. Думаю, призраку скоро надоест сюда ломиться. А главное, на двери вырезаны кресты, следовательно, призрак Алаяр-хана не сможет пройти сквозь нее.

Приободренный, Мак-Кензи побежал за следующей кадкой.

– Я как раз хотел сообщить вам, подхватывая очередную пальму, натужно пробасил он. – Вы были правы. Констебль Ричардс задержал его на вокзале Кинг-Кросс. Он пытался узнать у местных жителей, как добраться до российского посольства.

Детектив с плохо скрываемым удивлением посмотрел на своего помощника. Однако смуглое лицо Раджива было таким же непроницаемым, как светлый лик Будды, с которым он, если верить генеалогическим таблицам, состоял в отдаленном родстве.

– Капрал, будьте любезны, поставьте кадку поближе к двери, – наконец переводя взгляд на доблестного шотландца, сказал Шейли-Хоупс. – И пальму с лестницы тоже тащите сюда. Кажется, его высочество сменил гнев если и не на милость, то хотя бы на безразличие, однако никто не знает, что может прийти ему в проломленную голову. До той поры, пока мистер Смит не явится сюда с ключами, лучше подпереть дверь покрепче.

– Да, сэр! – заученно сгибая руки в локтях и прижимая ладони к бедрам, рявкнул Мак-Кензи, и пододвинул кадку к самой двери, после чего тут же сбежал вниз по лестнице и спустя минуту снова предстал перед сыщиком с экзотическим деревом в руках.

– Подоприте дверь и проводите нас, – Стивен Шейли-Хоупс замялся, подбирая слова, – к свидетельницам.

Двухэтажный флигель, построенный еще во времена первых Тюдоров и, вероятно, перестроенный в Елизаветинскую эпоху, еще совсем недавно использовался в качестве домового театра. Весь его второй этаж был разбит на маленькие комнатки-гримерки, а на первом этаже находился зал на полсотни мест.

Неловко переминающиеся с ноги на ногу восточные красавицы были выстроены на сцене, а в зале сидели только два зрителя: сыщик с Бейкер-стрит и его молчаливый помощник. Капрал Мак-Кензи неодобрительно посмотрел на плотно закутанных от чужих глаз девиц, нахмурился и, сославшись на занятость, поспешил откланяться.

О красоте стоявших перед детективом и его помощником женщин можно было только догадываться, поскольку лица десяти из них скрывала паранджа, однако облик одиннадцатой жены и впрямь радовал глаз, особенно Раджива.

– Судя по вашей сальвар-камизе, вы из Кашмира? – переходя на хинди, спросил он.

– Да, да! – заметно оживляясь, заговорила женщина. – Меня зовут Амала. Я родом из окрестностей Анантнага. Приятно увидеть в этой далекой стране земляка.

– Я из Пенджаби. Меня зовут Раджив Сингх. Прошу вас, расскажите все, что вам известно о вчерашних событиях.

– Прости, – Стивен тронул руку боевого товарища, – но может ты все-таки начнешь переводить?

– Да, саиб, это мое упущение. Но мы пока что не касались ничего существенного.

– Узнай, говорит ли кто-нибудь из женщин на хинди?

Женщина покачала головой.

– Нет. Остальные канджутки, киргизки и одна узбечка. Ну и я. Меня привезли в Канджут после набега. В ту пору мне едва исполнилось тринадцать лет.

– Вот это удача. Нотариус, помнится, утверждал, что здесь никто не владеет этим языком.

– Мусульманские женщины в любом случае не стали бы говорить с чужим мужчиной, – пояснил Раджив. – А моя землячка, вероятно, не слишком горела желанием разговаривать с англичанами. Извини, Стив, но в наших землях вас не жалуют.

Шейли-Хоупс пожал плечами, будто недоумевая, чем вызвана подобная неприязнь.

– Этого я при всем желании не могу изменить. С тобою-то она говорить будет?

– Пока что, как видишь, разговаривает.

– Спроси, готова ли она помогать следствию.

Выслушав слова Раджива, вдова Алаяр-хана печально вздохнула.

– Не то чтобы я этого хотела, во всяком случае не больше, чем все они, – женщина кивнула на «цветник» хана. – Я не слишком любила господина и потому опечалена его смертью ровно настолько, насколько это положено. Однако было бы неразумно отягощать свою карму ложью.

– Так она готова помогать, или нет?

– Да, – потупив взгляд, кивнула вдова. – Хотя мало что смогу сказать. Я не успела рассмотреть убийцу, потому что в момент нападения я как раз играла на домбре и смотрела на танцующих.

– Но ведь потом вы выскочили из залы на лестницу.

– Откуда вы знаете? – удивилась женщина.

– Это мое предположение. Я был на месте преступления, домбра лежала примерно в полутора шагах от кошмы. Если бы вы просто вскочили от ужаса и выронили музыкальный инструмент, он бы лежал значительно ближе. Вот я и подумал, что вы бросились вслед за душегубом.

– Да, вы правы. Я выскочила из залы, сама толком не знаю почему. Но они так визжали, – Амала кивнула на подруг по несчастью. – Нужно было что-то делать.

– Что вы увидели? Вы же хоть что-то успели увидеть?

– Да, – лицо женщины погрустнело. – Господина переводчика. Кажется, его зовут Искандер.

– Ну-ну, – заторопил Стивен Шейли-Хоупс, – пожалуйста, как можно подробней, не упуская деталей.

– Даже не знаю, что сказать. Он стоял на лестнице, а увидев меня, быстро закрыл лицо и, должно быть, испугавшись, побежал вниз и выскочил из дома.

– То есть, до этого он стоял к вам лицом? – уточнил Раджив.

– Да. Вернее, он стоял немного боком, опустив глаза вниз.

– О, я вижу, вам удалось разговорить одну из этих туземных куриц? – раздался знакомый голос. Мистер Смит направлялся к ним широкой походкой увенчанного лаврами победителя. За его спиной маячил шотландец с ключами в руках. Перевод слов Амалы, по-видимому, достиг слуха «триумфатора». – Теперь вы сами убедились в том, что я был прав. Найти убийцу оказалось плевым делом и, как я и утверждал, господин лейтенант, это все козни русских.

Стивен Шейли-Хоупс помрачнел, вытащил из кармана синий клетчатый платок, вытер им бритую макушку и спросил, почти шипя:

– Вы можете это доказать, майор?

– Что тут доказывать? Этот туземец не придумал ничего лучшего, нежели с перепугу начать разыскивать российское посольство.

– Это ровно ни о чем не говорит, сэр. Господин Искандер – уроженец Бухары. Бухарский эмират сейчас входит в состав Российской империи. Насколько мне известно, в Лондоне нет посольства Бухары. Куда же еще идти иностранцу, если не в посольство своей страны?

– Что с того? В убийстве прослеживается отчетливый русский след! Ваша свидетельница также подтверждает, что видела переводчика рядом с местом преступления сразу после убийства.

– А перед тем как увидеть господина Искандера, она видела их, – детектив указал на оробевших гурий. – Быть может, их тоже следует обвинить в убийстве?

– Не говорите ерунды!

– Отчего же? – насмешливо ухмыльнулся сыщик. – Уверен, что вдесятером они бы могли поднять Алаяр-хана и хорошенько приложить его головой об колонну.

– Похоже, сэр, вы симпатизируете русским! – бледнея от негодования, сквозь зубы процедил Керстейн. – Довольно странно для боевого офицера!

– Однако же вполне естественно для человека, у которого в голове больше мозгов, чем в проломленном черепе принца Алаяра. Меня, сэр, пригласили расследовать это дело, чем я и занимаюсь. Вас же послали оказывать мне всяческое содействие. Извольте выполнять приказ! Буде мне понадобится ваш совет, я непременно его спрошу. Можете не сомневаться. Но учтите, майор, если тетя Агата вознамерилась случайного человека назначить виновным в смерти высокого гостя, то у меня есть все основания полагать, что она более не нуждается в моих услугах. Если же она хочет узнать имя истинного убийцы, то позвольте нам с Радживом самим решать, что и как нам делать. Мистер Искандер уже в Оукбридже?

– Да, его только что доставили, – с неохотой откликнулся Сэмюэль Смит, теряя былой гонор. – Я как раз пришел сказать об этом.

– Доложить, – поправил его отставной лейтенант.

– Что?

– Вы пришли доложить.

– Так точно, – скривившись от недовольства сказал майор и вытянулся по струнке. – Прошу извинить, сэр!

– Извинения приняты. Благодарю вас за усердную службу. Будьте любезны, проводите господина переводчика в его флигель. Мы подойдем туда как только закончим опрос свидетельниц.

Керстейн молча щелкнул каблуками, по-военному развернулся и, даже спиной выражая бурю негодования и стужу презрения, вышел из залы.

– Больше вы никого не видели? – вернулся к расспросам Шейли-Хоупс.

– Нет.

– Еще один, последний вопрос: как, по-вашему Искандер относился к Алаяр-хану?

– Мне трудно об этом судить. Жены держались отдельно от прочих слуг. Но, по-моему, Искандер его ненавидел.

– Почему вы так решили?

– Женское чутье. Однажды я услаждала музыкой слух господина и слышала, как он давал секретарю распоряжения.

– И что же?

– Искандер молчал, слушал и смотрел. Так смотрят на кусок мяса, перед как его разделать.

– Благодарю вас, мэм. Вопросов больше не имею. Ступайте по своим комнатам.

Переводчик сидел в мягком кресле, безвольно сгорбившись и положив на колени скованные наручниками запястья. Пара рослых полисменом возвышались над ним словно живые символы неизбежной кары.

– …Если ты честно во всем признаешься и расскажешь, какое задание тебе дали русские, я обещаю, что замолвлю за тебя слово и наказание не будет чересчур суровым.

– Сэр, – входя в комнату, прервал допрос Стивен Шейли-Хоупс, – благодарю за рвение и усердие, но, полагаю, что в ближайшее время ваша помощь мне не понадобится. Займитесь чем-нибудь полезным. Например, узнайте, сколько кэбов проехало здесь между полуночью и шестью часами утра… или погуляйте в саду.

– Как это понимать? – нахмурился майор.

– Как и все остальное – головой. – Детектив прошел к констеблям и протянул руку: – Ключ от наручников.

– Но-о, сэр, – полисмен неуверенно взглянул на Керстейна.

– Снимите оковы, – с неохотой буркнул тот.

– Благодарю вас, – хищно улыбнувшись, бросил через плечо детектив. – А теперь, если считать кэбы ниже вашего достоинства, а прогулка вас не прельщает, окажите любезность: возьмите этих молодцов и прокатитесь по округе, узнайте у местных жителей, не видели ли они поблизости китайцев.

– Китайцев? – переспросил Сэм Смит.

– У меня плохо с дикцией или у вас со слухом? – Обернувшись к «помощнику нотариуса» рявкнул отставной лейтенант. – Выполнять!

– Есть, сэр! – нехотя вытянулся майор и, кивнув сопровождающим, вышел из кабинета.

– Отчего ты вдруг решил, что к этому делу причастны китайцы? – с удивлением спросил Раджив. – Я что-то пропустил?

– Я буду крайне удивлен, если они к этому причастны. Я бы не дал за эту версию и дырявый пенни. Но как-то же мне нужно было избавиться от этого въедливого дурака. Во всяком случае, он будет занят делом и не сможет навредить. А, кроме того, – Стивен усмехнулся, – еще там, в Индии, мне чертовски хотелось что-нибудь вот этак скомандовать майору, чтобы он вытянулся и побежал исполнять мой приказ. Так что, не будь китайцев, миляга Керстейн отправился бы сейчас проверять, не видел ли кто поблизости огнедышащих драконов.

А теперь, – сказал он посмотрел на тщедушного переводчика, разминающего запястья, – поговорим о вас.

– Плохого следователя сменяет хороший? – на безукоризненном английском поинтересовался тот.

– У вас отличное произношение, – не отвечая на вопрос, констатировал сыщик. – Вы долго жили в Англии?

– Да, я изучал древние языки в Бирмингеме. Я, увы, последний представитель нашей ветви древнего и некогда могущественного рода Караханидов. Отец был щедр и оплатил мою учебу.

– Если не ошибаюсь, – вклинился в разговор помощник детектива, – Караханиды до недавних пор правили в Термезе.

– Да, но я вырос в Бухаре у дяди, служившего в свите эмира.

– Ваш отец участвовал в недавнем восстании Исхак-хана?

– Да, – печально вздохнул Искандер.

– Он погиб там?

– Увы, да.

– Пчак, который мы нашли в этой комнате, принадлежал ему? – спросил Шейли-Хоупс.

– Да, раньше это было его оружие, – не спуская внимательных глаз с детектива, подтвердил последний из Караханидов.

– Ик смерти вашего отца причастен Алаяр-хан?

– Это было его рук дело. Отец попал в засаду канджутцев и, к несчастью, угодил в плен живым. Мне не хочется ни говорить, ни даже вспоминать, что сделали с ним эти выродки шайтана. Пчак мне передал один из немногих выживших в той схватке. Я поклялся, что перережу им горло гнусному помету иблиса, звавшемуся Алаяр-ханом.

В то время я изучал древние рукописи, привезенные Наполеоном из Египта, и, как можно догадаться, жил в Париже. Как только до меня дошла эта печальная новость, я бросил ученые занятия, вернулся в Бухару и начал искать способ подобраться к Алаяр-хану. Аллах благоволил мне, и вскоре я узнал, что в Канджуте срочно нужен грамотный человек, владеющий языками и хорошо знающий повадки англичан. Простите, сэр, но это звучало именно так. Я назвался фамилией своего слуги и с его паспортом нанялся на службу. Однако, к моему стыду, должен признать, у меня не хватило решимости зарезать этого мерзавца. Так что хотите, верьте, хотите, нет, но я не убивал его.

– Это было понятно еще до того, как вас доставили сюда, – проговорил Раджив. – Однако, как вы сами понимаете, факты складываются не лучшим для вас образом. Смит уверен, что вы работаете на русских, Амала видела вас сразу после убийства на лестнице.

– Яи впрямь там был. Как раз шел на зов Алаяр-хана, досадуя, что снова не взял с собой отцовский пчак. Мои пальцы просто отказывались сгибаться на рукояти ножа, когда я намеревался убить этого мерзавца. Конечно, в рукопашной схватке мне было не одолеть это порождение гиены и шакала, но он любил курить опиум на ночь глядя, так что ближе к полуночи он обычно уже лежал бревно бревном. Но у меня все равно не хватило духу перерезать ему горло. Я шел, досадуя на себя. Вдруг сверху раздался оглушительный визг. От неожиданности я выронил четки. Дверь распахнулась, кто-то выскочил, но я не увидел кто, поскольку начал в полутьме искать четки. Затем появилась Амала. Впрочем, я не знал их по именам, но, если вы ее так называете, вероятно, это она и была.

– Почему вы решили, что кто-то выскочил до нее?

– Мне так показалось. Между открытием двери и появлением Амалы прошло какое-то время. – Он замялся. – Это произошло не сразу. Она выскочила, закричала, не помню что. То ли «убит», то ли «убийца». Я испугался и бросился наутек. Но больше всего меня огорчало то, что я не причастен к смерти этого кровавого ублюдка. Такова правда, я клянусь в истинности каждого слова пред лицом Аллаха милостивого и милосердного. Однако если вам нужен виновный… – Искандер молча развел руками.

– Мы знаем, что вы непричастны к убийству. Остается только доказать это.

– Кто может подтвердить мои слова? Пожалуй, лишь сам Алаяр-хан, – горестно усмехнулся караханид. – Но он мертв.

– Пожалуй, он слишком буйный для мертвеца, – задумчиво проговорил Раджив. – Но, может быть, это и к лучшему.

– Господа, – отставной капрал Мак-Кензи шел по аллее с граблями на плече и махал рукой, стараясь привлечь внимание гуляющих вокруг особняка сыщиков, – мистер Смит велел разыскать вас. Он приехал злой, как целый рой ос.

– Он что, не сумел найти ни одного китайца? – поинтересовался Стивен Шейли-Хоупс.

– Прошу извинить, об этом мне ничего не известно. Но он считает, что вы держите его за дурака.

– Что ж, если Смит пришел к данному умозаключению, значит он вовсе не так глуп, как кажется. Следовательно, несмотря на очевидную истинность его предположения, оно де-факто ошибочно.

Несколько огорошенный подобными словами, МакКензи часто заморгал рыжими, как огонь, ресницами и выдавил:

– Он велел сказать, что ждет вас в экипаже.

– Благодарю вас за информацию. Пусть там и дожидается. Во всяком случае, можно будет не опасаться его активности.

– Будут ли распоряжения относительно переводчика?

– Распорядитесь доставить ему обед. И если уж мистер Смит притащил сюда обоих констеблей, пусть поставит их у дверей покоев нашего главного подозреваемого. И без моего разрешения никого к нему не пускают.

– Есть, сэр! – браво отчеканил хайлендер и бросился выполнять приказ.

– Он что, остается главным подозреваемым? – ничего не понимая, спросил Раджив.

– Нет, однако, пусть бобби хорошенько его стерегут, так будет лучше для всех.

Майор Керстейн прохаживался рядом с кэбом, беспрестанно покусывая длинную кубинскую сигару.

– Вы издеваетесь? – увидев Стивена и его напарника, спросил он. – Я жду вас битый час!

– Вовсе нет. Мы прорабатывали версию с китайским следом. Насколько мне известно, вы прекрасно и, более того, стремительно справились с поставленной задачей. Нашли китайцев? Учтите, они чрезвычайно хитры и могут выдавать себя за японцев и корейцев! Вы не забыли их тоже проверить?

– Я буду вынужден доложить шефу о ваших методах расследования, – отчеканил «помощник нотариуса».

– Да, непременно. И обязательно передайте ему, что завтра нам понадобятся пятьдесят шесть крепких полисменов, а лучше даже шестьдесят.

Глаза сотрудника тайной службы Форин-офиса сами собой полезли на лоб.

– Это еще зачем?

– Выполняйте приказ, – решительно отчеканил Шейли-Хоупс. – А сейчас, мистер Смит, прикажите сержанту Эшли отвезти нас в цирк Барнума и Бэйли. Чему вы так удивились? Можете не волноваться, слон Джамбо нам не понадобится. Давайте, давайте, поторопитесь!

Майор Керстейн скривился, будто обнаружил, что любимый кот Ее Величества обновил его парадные туфли, но поспешил выполнить непонятный приказ.

– Ну что? – примирительно кивая на оставленных полисменов, спросил он, плотно закрывая дверцу кэба. – Теперь-то вы поняли, что во всем виноват переводчик?

– Отнюдь нет, – глядя на плечистых бобби, покачал головой детектив. – Просто я хочу, чтобы завтра, когда Искандер нам понадобится, он был жив и здоров. Так что потрудитесь, сэр, приехав в Лондон, прислать еще пару человек для его охраны.

Глаза Сэма Смита резко сузились. Он явно подозревал, что отставной лейтенант, пользуясь ситуацией, просто глумится над старшим по званию.

– Вы это серьезно?

– Да уж куда серьезнее. И еще к завтрашнему утру мне понадобится команда плотников. Лучше всего корабельных, они умеют работать быстро.

* * *

В тот день посетители цирка Барнума с большим разочарованием увидели на дверях «Замка иллюзий» табличку «Закрыто». А если бы они могли проникнуть взором сквозь двери увеселительного заведения, то с удивлением бы обнаружили, что большая часть кривых зеркал, составлявших диковинные хитросплетения отражений внутри замка, исчезли со своих мест. Однако еще больше они бы удивились, узнав, что зеркала находятся неподалеку от Лондона, в поместье Оукбридж, принадлежащем столь почтенной и серьезной организации, как Форин-офис.

К тому моменту, когда кэб вернул мистера Шейли-Хоупса и его помощника к месту преступления, там уже вовсю кипела работа. Корабельные плотники собирали деревянные конструкции по нарисованному для них образцу, устанавливали в специально заготовленные рамы короба, собирали диковинные механизмы, весьма похожие на средневековые метательные орудия, а затем расставляли их вокруг дома, аккурат напротив окон.

Возле импровизированных катапульт в ожидании приказа переминались с ноги на ногу растерянные полисмены. Неподалеку бродил Мак-Кензи, который опасливо поглядывал на собравшихся и недовольно бубнил, что этакая орава непременно вытопчет газоны и вообще разнесет усадьбу, как вражеский редут. Завидев сыщиков, он разгневанно бросился к ним:

– Что это вы такое задумали, джентльмены?

– Не стоит шуметь, капрал. Мы же все тут заинтересованы в установлении истины, не так ли?

– Я обязан следить за этой усадьбой и беречь ее от разрушения. Вот моя истина. – Мак-Кензи поднял к небесам указательный палец.

– Только в этом? – усмехнулся Раджив. – Жаль. Вчера вы проявляли куда больше рвения. И не только рвения, но и истинной ловкости. Признаться, меня восхитил тот вчерашний бросок, когда вы подхватили кадку с пальмой и, как ни в чем не бывало…

– Ерунда, – заметно добрея, отмахнулся бывший капрал. – У нас, шотландцев, подобные броски – одно из любимых развлечений по праздникам. Метание бревен на дальность. Так они и потяжелее будут. В полку хайлендеров я пять лет был самым лучшим.