Анонимное общество любителей морских купаний

– Вот и отлично. Ты будешь переводчиком при беседах его высочества с этим странным профессором. А при случае – телохранителем, мало ли что у того на уме.

– Но я никогда…

– Вопрос решенный, – подытожила Мари Ле Блан. – И потрудитесь своевременно докладывать мне свои соображения.

Собравшаяся на перроне благородная публика ахнула. Из вагона первого класса вышел человек диковинной породы, вероятно, прежде не виданной в этих южных краях. Его короткие руки поддерживали объемистое чрево, обтянутое белоснежной рубашкой, застегнутой на все пуговицы. Черный смокинг едва сходился на животе, так что казалось, незнакомец придерживает единственную застегнутую пуговицу, чтобы та не оторвалась. Рубаху украшала темно-бордовая элегантная бабочка. Но из кармана смокинга торчал уголок клетчатого, дико безвкусного платка. Бакенбарды отличались таким ярко-рыжим оттенком, что лицо гостя, казалось, объято пламенем. Но главное, что сразило наповал жителей княжества, были мускулистые ноги, торчащие из-под сине-зеленой клетчатой юбки.

– Э, да он по дороге сюда уже штаны проиграл! – радостно выкрикнул кто-то из местных остроумцев.

Но диковинный господин даже ухом не повел. Он гордо шел по перрону, широко улыбаясь летнему солнцу. Вслед за ним, будто в опровержение версии о проигранных штанах, катились две тележки носильщиков, груженые десятком увесистых на вид чемоданов. В какой-то момент одна из тележек резко затормозила, и один из верхних чемоданов едва не упал. Приезжий тут же завопил благим матом.

– Что он говорит? – поинтересовалась Мари Ле Блан, наблюдавшая за происходящим через окно кабинета начальника станции.

– Кричит, что в чемоданах ценнейшее оборудование. Если по вине негодяя хоть что-то будет испорчено, он лично потребует, чтобы его высочество засадил криворукого грузчика в тюрьму.

– Экий прыткий! – хмыкнула мадам. – Ладно, граф, ступайте, приветствуйте нашего ученого гостя. Экипаж ждет, я распоряжусь доставить поклажу в вашу гостиницу. Лучше, чтобы он находился под присмотром.

– Разумно.

– После беседы с его высочеством жду вас с докладом.

Граф Тарло вышел из здания вокзала и поспешил навстречу шотландцу:

– Добрый день. Если не ошибаюсь, вы мистер Элиот Маклеод?

– О да, да! – закивал головой приезжий.

– Мне поручено доставить вас во дворец. Прошу следовать за мной. О вещах не беспокойтесь, их доставят в гостиницу.

В этот миг Тарло показалось, что как-то вдруг резко потемнело, будто на безукоризненно синее небо Адриатики вдруг набежали тучи. Он оглянулся и увидел высившегося над ним детину в длинном летнем плаще и симпатичного мужчину средних лет с изящными, чуть подкрученными усами и расчесанными на косой пробор черными волосами.

– Прошу извинить меня, месье, вы, должно быть, из числа приближенных его высочества?

– Можно сказать и так, – улыбнулся граф.

– Хорошо, что Ясон разглядел вас в толпе. – Незнакомец чуть склонил голову.

Верзила кивнул, будто подтверждая, что его зовут Ясон, и что именно он заметил Тарло. Впрочем, глядя на его мрачную физиономию, можно было усомниться, умеет ли он вообще говорить.

– Меня зовут Поль Волернуа, – отрекомендовался мужчина с усами, протягивая визитную карточку с гербом. – Я инженер, представляю интересы фирмы «Делоне-Бельвиль». Из Парижа вчера дали телеграмму, но к моему удивлению, нас почему-то не встречают. Хотя, казалось бы…

– О, вам не о чем волноваться. – Граф Тарло поманил стоявшего возле дверей вокзала Андре. – Эти господа отправляются вслед за нами. Распорядись подать экипаж.

Дверь кабинета затворилась за Тарло. Команда была в сборе. Госпожа Ле Блан, привычно сопровождая речь постукиванием трости, инструктировала мадам Алису.

– Наверняка этот профессор будет искать встречи с вами. Вы первая виделись с русалкой, ему будет интересно, что заметили, что слышали, на что обратили внимание. Работайте как обычно. Постарайтесь держаться поближе к этому толстяку. Ему, несомненно, польстит ваше внимание. И вы с вашим вниманием в его хвастовстве сможете найти золотые крупицы истины.

Тарло представил, как сейчас взовьется его невеста, возмущенная, что ради неведомых крупиц ей придется терпеть рядом с собой этакое нелепое чучело. Однако к его удивлению Алиса лишь молча кивнула, должно быть, ненависть к затмившей ее русалке принимала все более законченные формы.

– Присаживайтесь, граф, – заметив вошедшего, кивнула мадам Ле Блан. – Как поживает ваш подопечный?

– Доволен собой, – скривился Тарло. – Не скажу, что он очаровал принца, однако настолько ошеломил его рассказами о зафиксированных встречах с русалками в разных точках земли вообще и у берегов острова Скай, в частности, что его высочество дал ему карт-бланш на исследования в водах княжества и пообещал Маклеоду поддержку в его начинаниях.

– Не заметили чего-нибудь необычного?

Граф задумался.

– Пожалуй, да, кое-что занятное есть. Во дворце довольно прохладно, с моря дует ветер, однако все это время Маклеоду было жарко и душно.

– Он прибыл из Шотландии, там вообще значительно холоднее, чем у нас, – напомнила Мари Ле Блан.

– Это правда, – согласился Тарло. – Однако он постоянно утирал лоб и щеки клетчатым платком, затем засовывал его в карман смокинга.

– И что?

– Он комкал платок и засовывал его в карман, – раздельно негромко повторил граф, недоумевая, как может быть не понятен столь явный намек. – Маклеод приехал в поезде, где наверняка было еще более душно, чем во дворце. Но при этом на платформе платок в его кармане выглядел наглаженным.

– Ну, может, у него был другой, который он выбросил в поезде, – проговорила начальник тайной службы.

– Может, и так, – задумчиво согласился Владимир. – Хотя о шотландцах говорят, что они складывают обглоданные кости в надежде их выгодно продать.

– Еще что-нибудь странное? – ухмыльнулась собеседница.

– Да! – после недолгой задумчивости воскликнул Тарло, подобно Архимеду, когда тот вдруг обнаружил, что, когда он плюхается в ванну, вода оттуда выплюхивается. – Да, очень странное! У него безупречный английский язык.

– И что? Он же и прибыл из Англии.

– О нет, мадам, он прибыл не из Англии, а из Великобритании. Если более точно – из Шотландии.

– И что с того? – удивилась хозяйка кабинета.

– Мадам, я поляк, и мой родной язык польский. Однако в Царстве Польском я бывал считанные разы в своей жизни. Мой дед окончательно поселился в России, хотя он-то еще родился в Варшаве. Отец – уроженец Санкт-Петербурга, я тоже.

– Должно быть, все это ужасно интересно. К чему вы клоните?

– В моей речи множество польских словечек. И это нормально, хотя в доме отца мало говорили по-польски. А вот профессор Маклеод – уроженец Эдинбурга, а сейчас живет на острове Скай. Однако его английский столь хорош, будто он и все его предки до десятого колена обитали в Лондоне.

– Вы полагаете, что он не тот, за кого себя выдает?

– Я почти уверен в этом.

– Что ж… – Мари Ле Блан хищно ухмыльнулась. – Баронесса, я думаю, вам не составит труда подробно расспросить профессора о красотах острова Скай?

– Ни малейшего.

– Мадемуазель Женевьева, ваша задача сложнее. Понадобится тот, кто сможет оценить достоверность рассказов профессора. Ну и, конечно, вам следует навести справки о нем, о его деятельности: выезжал ли он из своего поместья на острове, как часто, куда?

– Непременно, – кивнула молчаливая, как обычно, мадемуазель Киба.

В кабинет вошел Андре.

– Его высочество провел деловую беседу с инженером Волернуа, – с порога объявил он. – Представитель компании «Делоне-Бельвиль» привез с собой миллион франков, одобренный фирмой проект и пакет деловых предложений по строительству исследовательской подводной лодки. Одно из главных условий – полная секретность работ. В проекте уже предусмотрены чрезвычайно ценные новшества, а учитывая, что еще предвидится использование познаний атлантов, Гаспар Делоне не желает, чтобы любая из стран использовала эти разработки для истребления себе подобных.

Его высочество велел предоставить месье Волернуа верфь и док, и выставить вокруг полицейское оцепление. Также его высочество объявил о создании фонда, и первым взносом стал тот самый миллион франков. Его высочество удвоил ставку… О, простите! Внес два миллиона. Полагаю, августейшие особы, прибытие которых ожидается со дня на день, тоже пожелают участвовать в этом грандиозном начинании, не говоря уже о менее заметных леди и джентльменах.

– А вот и куш. – Граф Тарло щелкнул пальцами. – Звон прекрасных слов сменился звоном благородного металла.

Тарло открыл крышку золотого «брегета», и тихий перезвон смешался с голосами посетителей кофейни, зашедших на чашечку утреннего кофе.

– Без трех минут двенадцать, – проговорил граф. – Через восемь минут они появятся. По Волернуа можно часы сверять. Ровно в полдень он со своим телохранителем выйдет из хранилища, банковский служащий закроет своим ключом ячейку, и через пять минут он выйдет из банка. Кстати, удалось ли что-нибудь о нем узнать?

– О нем – нет. Будто гриб, из-под земли вырос, – покачал головой Андре.

– Само по себе очень подозрительно.

– А вот насчет телохранителя кое-что есть. Настоящее имя его Яннис Ставраки, уроженец острова Корфу. Несколько лет тому назад выступал в цирке как греческий чемпион по французской борьбе. Впрочем, успехом не пользовался.

– Странно, кажется, все при нем.

– Да, вид у него устрашающий. Но техника слабая. Выступал под именем Ясона. Карьера закончилась довольно быстро. Во время схватки он имел дурное обыкновение впадать в ярость, и однажды едва не придушил своего противника. Того удалось откачать. За Ясона кто-то внес залог, его отпустили, а впоследствии и вовсе сняли обвинение.

– Можем догадаться, кто, – глядя на банковскую дверь, пробормотал Тарло. – Известно ли что-нибудь о его любви к стрельбе?

– Ничего.

– Странно, он носит на поясе два десятизарядных маузера. Оружие имеет много преимуществ перед обычным револьвером: у него мощный патрон и отменная дальнобойность. Однако палить сразу из двух таких пистолетов здесь некуда и, прямо сказать, довольно неудобно. Впрочем, при его силе…

Тяжелая входная дверь банка отворилась. На крыльце возник как всегда элегантный инженер Волернуа с толстой папкой бумаг подмышкой. За ним в распахнутом летнем плаще вышагивал Яннис Ставраки. Поверх его жилетки красовалась толстая цепочка часов с многочисленными брелоками, а по бокам из деревянных кобур торчали рукояти маузеров. Он ступал весомо, из-под выпуклых надбровных дуг с подозрением глядя на фланирующую по бульвару публику. Телохранитель остановился у бордюра и поднял руку. К нему тут же подъехал экипаж, за которым пристроилась пара всадников стражи его высочества.

– Сейчас на верфь, – под нос себе пробормотал Тарло. – И если инженера не пригласят во дворец, ночевать он будет именно там.

– Верно, – подтвердил Андре.

– Затем у Ясона в полночь будет пробежка. Спустя час он вернется в док. А к девяти оба снова будут в банке. Спустя примерно час Волернуа попросит чашку кофе. В полдень выйдет в кассовый зал и передаст клерку платежные документы и деньги. И так каждый день уже полторы недели.

Андре громко вздохнул.

– Что-то случилось?

– С утра я беседовал с мадам Ле Блан. А она разговаривала с его высочеством. Принц говорит, что мы зря обижаем подозрениями достойных людей. Они заняты полезным для княжества делом, и дальнейшая слежка за ними абсолютно нелепа.

– Если бы я был настоящим детективом, сказал бы что-то вроде: «сложнее всего раскрыть преступление, о наличии которого не знаешь».

– Вы уже это сказали, ваше сиятельство. Только что.

– К сожалению, это не делает меня настоящим сыщиком. Однако я продолжаю настаивать, преступление есть! – Граф встал из-за стола, бросил несколько франков и двинулся к выходу.

– Свежие новости! – слышалось с улицы. Мальчишка-газетчик, размахивая еще пахнущим типографской краской номером единственной в княжестве газеты, бежал по улице, выкрикивая во все горло: – Русалка жертвует на строительство подводного корабля триста золотых пиастров начала XVII века! В конце месяца сам государь Атлантиды приплывет для переговоров с людьми!

Андре взял номер и сунул мальчишке в ладонь монетку.

– Вот, сами извольте видеть. Никто ничего не пытается у нас забрать, только дают.

– Я видел утром, – кивнул Тарло. – Монеты явно подняты со дна с какого-нибудь затонувшего галеона.

– В чем же тут подвох?

Граф молча смотрел вслед удаляющемуся экипажу.

– Если не считать вашего убеждения, что русалок не бывает, все идет так, как должно идти, – наконец прервал он молчание. – Волернуа строит подводный корабль. Как и подряжался. Он работает с секретным проектом, не вынося его из хранилища банка. Это действительно самое безопасное, что можно придумать. Он заказывает необходимые механизмы и устройства по всей Европе. В банке я своими глазами видел платежные поручения. Эти устройства привозят на верфь. Это тоже логично.

– Профессор Маклеод изучает русалок, – продолжил его речь Андре. – Каждую ночь этот чудак сидит у моря со своими диковинными аппаратами и слушает разговоры медуз.

– Что? – удивленно поглядел на него Тарло.

– Почаще разговаривайте со своей невестой, граф. Маклеод рассказывал ей, что прослушивает морские глубины на разных уровнях. Конечно, рыбы и медузы с крабами разговаривать не умеют. Дельфины издают звуки, но вполне определенные. И, как утверждает профессор, эти звуки – тоже речь, при помощи которой те общаются с атлантами. Но все остальные подводные звуки требуют изучения и истолкования. В них можно вычленить связную речь атлантов! Ведь, право же слово, не разговаривают там, на морском дне, на французском.

– А кстати, интересно, откуда наша русалка его знает?

– Со временем выясним.

– Со временем выясним, – задумчиво повторил Тарло. – Продолжай.

– Ясон бегает по ночам, это тоже понятно. Ставраки профессиональный атлет и должен поддерживать себя в форме. Днем он занят, к тому же, пробежки его будут вызывать у местной публики нездоровый интерес.

– Будут, – по-прежнему задумчиво глядя вдаль, согласился граф. – Но получается, что посреди ночи, в самое опасное время, инженер Волернуа остается без охраны. Что странно.

– Вокруг дока – полицейское оцепление, – напомнил Андре.

– Это верно. Однако ночью пройти мимо него все же намного легче, чем днем, – в голосе Тарло вдруг зазвучало воодушевление.

– Вы что-то нащупали, ваше сиятельство?

– Все идет именно так, как должно идти. В этом и вся закавыка. А теперь скажи мне, вы ведь наблюдали за профессором?

– Да. Ночью это не просто, легко можно спугнуть. Однако издали наблюдали.

– Они встречались с Ясоном?

– Нет, ни разу, – покачал головой камердинер. – Хотя… – он замялся, – Яннис действительно разворачивается неподалеку от тех мест, где профессор слушает беседы русалок. Но там дальше мыс, бежать некуда.

– Хорошо, предположим. Что он делает там на мысу?

– Раздевается, упражняется со здоровенными камнями, затем снова одевается и бежит обратно.

– Красиво, черт возьми, красиво. – На лице графа появилась задорная улыбка. – А через некоторое время на эту же дорогу, неподалеку от мыса, вылезает профессор Маклеод?

– Да. Вы это видели?

– Нет. Я в это время обычно играю в карты. А теперь ответь мне на один маленький вопрос – почему господин профессор слушает подводные разговоры именно там? Почему не около гостиницы? Его балкон выходит к морю так же, как и мой.

– Понятия не имею.

– Я понял, в чем странность, Андре. В чем нелепость.

– В чем же?

– В ногах. Этот человек настолько хотел показать, что он шотландец, что нацепил килт. Однако при таком животе у профессора не может быть таких мускулистых ног. Это ноги игрока в лаун-теннис, фехтовальщика, но никак не толстяка-книжника. Лазать ночью по скалам – удовольствие не для всех. Ученый, да еще такой комплекции, воздержался бы от подобного развлечения. И еще – ему постоянно жарко. Знаешь, почему? Потому что никакого живота у него нет! Живот его из ваты! И рыжий парик с бакенбардами… И его английский…

– Ваше сиятельство, насилу нашла вас! – Рядом с графом возникла запыхавшаяся мадемуазель Женевьева. – Алиса послала сказать, – профессор Маклеод уезжает.

– То есть, как уезжает?

– Уже отослал чемоданы на станцию, зашел попрощаться.

– Вот как? Значит, время опускать занавес. Андре, экипаж! Мы едем на вокзал. Женевьева, найди мадам Ле Блан! Пусть месье Волернуа вместе с Ясоном пригласят во дворец и под любым предлогом, и там продержат как можно дольше. В это время полиция должна проверить верфь и выяснить, что происходит в доке.

– Но что сказать мадам, если она спросит, чем все это вызвано?

– Скажи, что наш соперник намерен сорвать банк!

Начальник вокзала глядел на графа Тарло, изумленно открыв рот.

– Но я не имею права рыться в чужих вещах! Не имею права кого бы то ни было пускать к ним. Это незаконно!

– Позвольте, ваше сиятельство. – Андре отстранил своего господина, склонился к уху железнодорожного служащего и что-то прошептал ему.

Лицо того вытянулось, на нем появилось страдальческое выражение и скрепя сердце он выдавил:

– Да, конечно. Как скажете. Однако повторяю, это совершенно незаконно. Я буду вынужден сообщить об этом.

– Непременно, – кивнул Андре. – Сообщите во всех деталях. А теперь пошли.

Понурившийся железнодорожник, глянул на ходики на стене, покачал головой и повел «гостей» в хранилище. Открыв дверь служебного помещения, он отстранился, давая пройти.

– Вы идете с нами, – негромко сказал Андре. – Иначе как вы будете докладывать?

Начальник станции со вздохом последовал внутрь хранилища.

– Где находятся приборы профессора Маклеода?

Тот указал на стопку чемоданов. Андре наугад снял одну из них, достал из кармана отмычку, ловко отпер замки и откинул крышку. Чемодан был забит пачками франков.

– Вот так вот… – тихо проговорил граф Тарло. – Вы видите это, месье?

Начальник ошарашено кивнул.

– Продолжай, Андре.

Через несколько минут среди чемоданов с приборами стояли три открытых, наполненных деньгами, а камердинер его сиятельства продолжал управляться с хитрыми замками.

– Позвольте, я вернусь в кабинет? – простонал ошеломленный железнодорожник. – Скоро будут подавать экспресс в Ниццу.

Граф кивнул.

– Нет, ну каковы ловкачи! – Тарло прищелкнул пальцами. – Они запустили русалку, о которой мы до сих пор так ничего и не выяснили, создали в княжестве ажиотаж, подключили газеты, учредили фонд, в который вложились чрезвычайно видные особы, и, внеся миллион франков, получили возможность беспрепятственно работать в хранилище с документами. Браво! Насколько я понимаю, этот Волернуа действительно инженер, но весьма узкого профиля – он специалист по сейфам. По три часа изо дня в день они потрошили банковские ячейки, абонированные фондом. После чего Ясон выносил деньги и драгоценности в карманах, нашитых сзади на жилетке.

Это старый шулерский прием. Когда один из игроков произносит кодовую фразу, к столу тут же подходит лакей, чтобы предложить играющим прохладительные напитки. Сзади в тайном кармане спрятан определенный набор карт. Дальше все зависит от ловкости рук – достать одни карты и убрать другие. Здесь все почти так же – никто не хотел связываться с этаким детиной с парой маузеров на поясе. Он постоянно ходил в плаще, и все думали, что он скрывает под ним оружие. Однако наделе маузеры лишь декорация, – свободный плащ отлично маскировал пачки купюр на спине телохранителя.

А дальше, Андре, все обстояло так, как ты говорил. Когда во время пробежки Ясон, раздевшись, начинал упражняться с камнями, он попросту снимал набитую деньгами жилетку и прятал ее меж валунов. Там ждала его новая одежда, такого же цвета и покроя. Ее загодя туда клал профессор, он же затем прятал деньги в своих так называемых приборах.

Дверь хранилища открылась, и в полутемное помещение въехала тележка.

– Прошу извинить, месье, но кажется, это чемоданы профессора Маклеода. Их нужно доставить в вагон.

– Нет, – едва обернувшись, бросил Тарло. – И вот еще что – пришли сюда полицейского.

– Как скажете, – пожал плечами грузчик. – Шотландец будет в ярости, узнав, что вы копаетесь в его вещах!

– Об этом мы с ним непременно поговорим, – усмехнулся Тарло, открыв часы. – Времени мало. Передайка здешнему полицейскому, чтобы задержал профессора. В случае неповиновения может применять оружие.

– Это чей приказ?

– Его высочества, – ответил за хозяина камердинер. – Исполняй!

– Как скажете, – равнодушно повторил грузчик, убирая из складского помещения тележку.

– О, а вот и золотые пиастры! – граф поднял увесистый мешочек из очередного вскрытого чемодана и тут же выронил его. – Проклятье!

– Что такое? – удивился Андре.

– Когда Маклеод приехал, его вещи перевозили две тележки. Количество чемоданов не изменилось. Но сейчас приехала только одна. Она приехала именно за деньгами! Все эти приборы – просто хлам, не стоящий и ста франков в базарный день. Это был не грузчик, это сам Маклеод, только уже без прежней маскировки! А может, и Абдурахман-паша, или как там его на самом деле! Стой здесь! Охраняй!

Тарло кинулся к двери, однако на забитом провожающими и отъезжающими перроне недавнего грузчика видно не было. Лишь у стены одиноко стояла пустая тележка.

– Проклятье, упустили!

Мари Ле Блан шагала по кабинету из угла в угол, громко стуча об пол неизменной тростью.

– Ну как же вы их упустили? – страдальчески глядя на нее, проговорил граф Тарло.

– Кто-то их предупредил. Вероятно, сам Маклеод.

– Но я же и вас предупредил заранее! Я же послал мадемуазель Женевьеву…

– Когда она прибежала сюда, я была во дворце и как раз получала выволочку от принца. По его словам, мы занимаемся полной ерундой из-за того, что вашей невесте, граф, вздумалось ревновать к русалке. Когда его высочество меня отпустил, было слишком поздно. Ворвавшись в док, полиция увидела, как оттуда в море выходит подводная лодка. Кстати, граф, вы правы, среди оставшихся вещей действительно нашлась жилетка с карманами на спине.

– Значит, и тогда, в деле о розовом жемчуге, я видел перископ!

– Некрасивая история вышла, – не слушая графа, буркнула мадам Ле Блан. – Вся эта газетная шумиха, нелепая история с русалкой… Как только в нее вообще могли поверить?!

– Все было очевидно, и поэтому казалось вероятным. В результате неведомый хозяин подводной лодки бесплатно отремонтировал у нас субмарину и едва не увел все деньги из фонда!

– Кстати, спасибо, граф. Если бы не ваша прозорливость, княжество в один момент потеряло бы двадцать шесть с половиной миллионов франков. А уж позора было бы – до конца дней глаз не поднять. Да и сейчас толком не понятно, что делать.

– Полагаю, ничего. Деньги сохранены, русалка уплыла. Что мешает его высочеству открыть здесь первую в мире научную лабораторию по изучению морских глубин? Идея-то сама по себе была замечательная. Жаль уступать ее мошенникам.

– А что? – внезапно улыбнулась Мари Ле Блан. – Хорошая мысль. Сегодня же передам ваше предложение его высочеству.