Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации

– Да ты, Вик, всё продумал!

– Пока не всё, но стараюсь, Джонни. Сам имел возможность убедиться.

Филипп с Вильямом, не говоря уж о моей сестре, не поняли, почему Джонни сразу широко и искренне заулыбался. А он всего лишь вспомнил то самое ограбление банка, которое имело все шансы стать «ограблением века». Сочетание откровенной наглости, тщательного расчёта и кое-каких фокусов родом из будущего, как ни крути, а дало замечательный результат. Без «честно награбленного» было бы куда сложнее, если не совсем невозможно, реализовывать все мои немаленькие планы.

Но приложился к пулемету каждый, причем с большим удовольствием. Даже Мария, аж радостно взвизгнувшая, когда массивный монстр раскрутил стволы и начал плеваться пулями по мишеням. В общем, пока не расстреляли отведенное для теста количество патронов, не успокоились. И никакие заклинивания патронов помехами не стали. Неполадки устранялись и веселье продолжалось… пока патроны выделенные не закончились.

И было еще одно событие местного, так сказать, значения. Приятное. На волне энтузиазма, поднявшегося после нашего возвращения в Бейнбридж, Сильвия Мак-Грегор все же дожала своего отца насчет свадьбы. Точнее не насчет нее самой, а насчет смещения даты оного события. Разумно аргументировала это тем, что во время явно надвигающейся войны далеко не факт, что её обожаемый Джонни, уже в офицерском звании, не отправится в далекие от этих мест края по военной надобности.

Крыть отцу Сильвии было нечем… разве что матом. Вот он и согласился. А согласившись, начал приготовления, соответствующие значимости события. Мак-Грегоры – известная и влиятельная в Джорджии семья, так что…

Не обошлось и без своего рода «мальчишника», то есть хорошей такой пьянки жениха в компании друзей. Учитывая же, что именно друзей у него было трое – остальные же всего лишь приятели – то неудивительно, что это самое событие мне ещё долго будет в кошмарах сниться. По причине того, что малопьющего меня все же… уговорили. Не то чтобы много выпил, но с утра все равно было плохо. Второе в жизни похмелье, чтоб ему пусто было. После первого, пойманного в ранне-юношеском возрасте, я если что и пил, то вино и в очень малых дозах. А тут… В общем, желание бросить пить вообще не просто возникло, но и окрепло. И плевать на легкое непонимание окружающих, которое может будет, а может, и вовсе обойдется баз такого нюанса.

Свадьба… Она прошла по высшему разряду. Приглашенные чуть ли не со всего штата, роскошные подарки новобрачным, невеста в восхитительном платье и абсолютно счастливая из-за «сбычи мечт». И слегка ошарашенный жених, лишившийся привычного ему холостого состояния и толком не понимающий, как на это всё реагировать.

Ну а после торжественной церемонии и части застолья, когда новобрачные уже удалились, оставив гостей догуливать… Народ, само собой, стал окончательно разбиваться на небольшие компании. Так всегда происходит, независимо от положения собравшихся гостей в обществе. Люди, они всё же во многом одинаковые.

Отпочковалась и наша тесная компания. Я, Фил с Вильямом, да последнее время старающаяся ходить за нами хвостом Мария. Елена… та осторожно флиртовала с кавалерами, не переходя, впрочем, ей же самой установленные рамки приличий. Как по мне, довольно строгие. И это при том, что я уже имел с ней откровенный разговор насчет того, что не собираюсь никоим образом ограничивать ее личную жизнь. Главное, чтобы без беременности и хотя бы с мало-мальски подходящими парнями.

Засмущалась, покраснела… И ведь абсолютно искренне это сделала. Оказалось, что пока она об этом и не думала, ожидая того самого «любимого и единственного», с которым и собирается невинности лишаться. Ну-ну. Это уж исключительно по ее выбору. Мне главное было уверить местами наивное и однозначно очаровательное создание, что я никаких препятствий ей ставить не собираюсь. Тем более в плане выбора теоретического жениха. Разве что минимальные рамки, которые считал необходимыми вне зависимости от времени и места бытия. И вообще, странно было бы, поступи я иначе. Моя психология ведь родом из времени на полтора века вперед.

Зато младшенькая, Мария, погревшая уши на этом разговоре, сама мне заявила, что если я позволяю это ее старшей сестре, то и она считает себя вправе воспользоваться разрешением. Не конкретно сейчас, но если будет такое желание. А что тут можно было сказать? Лишь от души рассмеяться и подтвердить, что позволяемое одной сестре верно и в отношении другой.

Забавно. Смущающаяся и ожидающая «единственного» сейчас кружится в танце то с одним, то с другим кавалером. Ну а та, которая с заметными уверенностью и наглостью буквально выхватила такое же разрешение и для себя, им даже и пользоваться пока не собирается. Парадоксы природы человеческой, что тут ещё скажешь.

– Ну что, парни, вот один из нас и женился, – улыбнулся Мак-Грегор, растекшийся по креслу релаксирующей и довольно нетрезвой лужицей. – Причем Джонни, на которого я бы и не поставил. Интересно, кто будет следующим? Может ты, Вик?

– Это вряд ли, – усмехнулся я, лишь услышав подобное предположение. – Во-первых, пока об этом даже не задумывался. Во-вторых, не встречал ещё ни одной девушки, которая бы смогла за душу зацепить. Поэтому, скорее всего, вторым будешь либо ты сам, либо Вильям. Хотя… чтобы впечатлить до состояния женитьбы такого казанову, как ты, это как же постараться девушке придется! Разве что по доисторическому методу, только наоборот.

– Это как?

– Да очень просто, Фил. В древности мужчина хватал женщину, перекидывал через плечо и с ней в хижину или там пещеру. А тут вот найдется какая-нибудь решительная леди, подкрадется сзади да ка-ак даст по голове чем-нибудь тяжелым. После чего поперек седла… и в церковь, к сговорчивому священнику. Теперь понял?

Мак-Грегор попытался было изобразить оскорбленную невинность, но она почти сразу сменилась искренней улыбкой. Шуточка, являющаяся весьма бородатой в моем времени, тут была в новинку. К тому же планов в ближайшее время ограничивать себя оковами брака у него явно не наблюдалось. Разве что отец настоятельно порекомендует начать подыскивать невесту… Тогда Филу и впрямь придется это делать, папаша у него личность довольно суровая.

– Не получится меня по голове, я бегаю быстро, – открестился Фил даже от шуточной попытки представить его в роли жениха. – Скорее уж Вильяму попадётся какая-нибудь очаровательная мисс с длинной чередой благородных предков и с достойными высшего света манерами. Такие как раз в его стиле.

Однако в точку. Даже более того, в самый центр мишени. Не в смысле пристрастий Степлтона – о них его друзьям было хорошо известно – а в плане того, что Мак-Грегор нечаянно наступил Вилли на больную мозоль. На ту самую, связанную с его неожиданной влюблённостью в губернаторскую жену. Всем стало видно, что Вильям помрачнел, загрустил, к стакану потянулся… Правда суть этой нахлынувшей тоски была известна только мне. Другим я это как-то рассказывать не собирался. Личная жизнь, она на то и личная, чтобы другие о ней не знали. Так что копаться против воли в сердечных делах друга… в высшей степени дурной тон.

Филипп толком ничего и не заметил. В отличие от Марии, которая сразу просекла причину грусти друга своего брата. Да и знала она Степлтона не первый год, могла отличить причину плохого настроения.

– А ведь ты в кого-то влюбился, Вилли, – проворковала сестричка. – Точно влюбился… И похоже, твоя обоже тебя либо не замечает, либо замужем. Бедненький!

– Машуль, ну что ты к человеку в душу-то лезешь? – одернул я сестру, которая, пусть и из лучших побуждений, могла сделать всё ещё хуже. – Вилли не мальчик, сам справится. Если же что нужно будет – он сам скажет. Ну а мы, опять же если реально, поможем.

– Сам… справлюсь. Или нет, но тоже сам. Помочь тут не получится.

Эх как он с оставшимся в стакане виски-то разделался. Залпом, даже не поморщившись. Мда, дела. Кому другому, менее искушенному в знакомствах с прекрасной половиной человечества, я бы длительную прогулку по борделям посоветовал. Увы, не тот случай. Вильям Степлтон вниманием женского пола обделен сроду не был. Да и бордели порой посещал, устраивая там серьезные загулы. Благо средства более чем позволяли. Здесь же другое. Тут чувства накатили, а они шлюхами не так чтобы хорошо лечатся. Зато воинскими делами – вполне реально. Думаю, что пара-тройка сражений быстро выбьют из него довольно дурную влюбленность, по сути, в незнакомую красотку. По крайней мере, я сильно на это надеюсь. Очень сильно…

* * *

Сразу же после того, как избранный президентом Джефферсон Дэвис поручил губернаторам входящих в Конфедерацию штатов организовать набор ста тысяч добровольцев в формирующуюся армию, начался сам процесс. Надо заметить, что начался он довольно быстро. Каждый относительно крупный город из своих жителей и тех, кто проживал в его окрестностях, формировал свое вооруженное формирование. Как правило, это была, скажем так, рота. Численность, что логично, от полусотни до полутора сотен. Порой, если город был крупным, то рот могло быть больше, чем одна.

Собственно, сделать это было не так и сложно. Городские власти опирались на старую милиционную организацию, только перекраивалось всё на новый лад. Как только известие о создании «роты» разносилось по городу и окрестностям, начинали стекаться добровольцы, возрастом, как правило, от немногим менее двадцати до сорока с лишним лет от роду. Приходили со своим оружием, которое было… разным. Порой таким, от которого хотелось плакать и смеяться одновременно. Его бы в музее выставлять, а они… Зато имелось искреннее желание воевать, этого не отнять.

Если есть добровольцы и создаваемое из них подразделение, то должен был быть и командир. Что самое забавное, в большинстве случаев он… избирался самими добровольцами. Хотя надо признать, что выбирали они обычно кого-то из ветеранов войны, особенно если он был в офицерских чинах. Ну или недавнего выпускника Вест-Пойнта, этой военной академии. Хотя выпускников было куда меньше, чем офицерских должностей. На порядок меньше, а то и больше.

Но это был лишь первый этап. После формирования рот, выбора ими названий и командира, им следовал приказ двигаться в учебный лагерь. Как правило, их было по два, максимум три на штат. И вот там начиналось самое «весёлое».

Моей роты это все прямо не касалось, однако, согласно формальностям, я все же должен был проскользнуть по этим стадиям. Поэтому и отметился в одном из таких учебных лагерей, появившись там вместе со всеми тремя офицерами. Других, признаться, я еще не подобрал. Доктор наш покамест без погон щеголял. Пусть пообтешется, себя проявит. А нужно было хотя бы еще двух, лучше даже трех, причем Шмидт в это число не входил, он – дело отдельное. Пусть местные роты и не чета мне привычным, для них трех офицеров, что называется, «за глаза», но у меня иные понятия. Да и численность местных рот поменьше привычной, «Дикая стая» на их фоне была явным переростком. Плюс ко всему, абы кого назначать не хотелось, нужны были специалисты в военном деле, а не выдвиженцы из числа моих наёмников. Ну да это еще терпело. Пока, но время уже поджимало.

Подполковник, явно разменявший свой пятый десяток, командующий учебным лагерем, сначала пытался изображать скепсис. Однако, стоило представиться, как скепсис сменился несильным, но все же интересом. Без малого две сотни бойцов были внимательно осмотрены, бегло оценены и признаны заслуживающими внимания. Особенно после того, как я вывел их сначала на стрельбище, а потом продемонстрировал, что тактике на минимальном уровне они тоже обучены. Пусть непривычной для старого вояки, привыкшего к тем самым «плотным построениям пехоты», но всё же именно тактики. Да и ореол «победителя при Чарльстоне», он давал некоторые преимущества.

В общем, как и ожидалось, смотр роты «Дикая стая» был по большому счёту формальностью. Особенно учитывая тот факт, что она уже существовала и была официально признанным подразделением армии Конфедерации. Причем рота «Дикая стая» являлась отдельным подразделением и могла придаваться тому или иному полку для выполнения какой-либо задачи, но не более того. Не удивлюсь, если губернатор Пикенс тоже понимал, что ротой дело не ограничится, что у меня куда более серьёзные планы.

Другие же роты… Их прямо в учебном лагере сводили в полки. Командиры рот выбирали полковое начальство, после чего начиналась муштра. В нормальном значении этого слова, поскольку о дисциплине и азах тактики мало кто имел хоть какое-то представление. Зато у меня появилась возможность полюбоваться на то, как тут дрессируют другие подразделения. Наблюдал я за этим всего несколько часов, но мне хватило.

И ведь не придерёшься, гоняли их в хвост и гриву по совершенно заслуженному поводу. А в ответ неслись стоны, крики, ругательства… Не привыкли добровольцы к серьёзным нагрузкам, а на офицеров-инструкторов смотрели, словно голодные волки на добычу. Я не удивился, когда командующий лагерем подполковник сказал мне, что никто из инструкторов не будет командовать теми, кого они обучают. Слишком уж сильна неприязнь к ним, порой переходящая в откровенную ненависть.

Разумеется, я не мог не спросить, что будут делать эти нужные для армии люди чуть позже, когда через них пройдёт вот это море новобранцев. Ответ был прост и понятен. Их планировали влить на командные должности в другие подразделения, которые обучаются в иных лагерях. Это и в самом деле был лучший вариант.

По результату нашего визита в учебный лагерь, рота окончательно была встроена в механизм армии КША, причём на весьма хороших условиях. Оставалось лишь дождаться собственно начала полноценных боевых действий. Ведь в настоящий момент их как таковых… не было. Да что там, до своей инаугурации Линкольн даже не имел права объявить набор добровольцев уже в армию Севера. Не имел, но неофициально он таки да, проводился. Но неофициально – это всё же немного не то.

А Бьюкенен… Он, по своей обычной нерешительности, продолжал тянуть резину, ограничиваясь полумерами. Какими именно? Ну, помимо чисто словесных, он старался стянуть в единый кулак имеющиеся кадровые части армии, равно как и официальные военизированные формирования.

Печальное явление, ага! Особенно учитывая размер кадровой армии. Около пятнадцати тысяч, то есть двенадцать пехотных полков и по четыре кавалерийских и артиллерийских. А ведь стоило учитывать то, что немалая часть их состава предпочла «сделать ноги», присоединяясь к образующейся армии Конфедерации.

Эх-х! Вот если бы Дэвис решился на превентивный удар! Воспользовавшись выигрышем по времени, можно было ударить с такой силой, что Север был бы если и не повержен сразу, то получил бы хороший такой нокдаун, от которого бы долго отходил. Тем самым предоставив Конфедерации резерв времени для занятия выгодных территорий. Но нет, местная патриархальность в данном случае играла против Юга. И это было печально.

Значит, март. Именно март, потому как инаугурация Линкольна назначена на четвёртое число. Всё согласно букве закона. Не удивлюсь, если на следующий же день будет объявлен призыв добровольцев тоже эдак тысяч на сто или поболее. Затем хотя бы минимальное обучение новобранцев. Не думаю, что больше месяца, скорее обойдутся парой-тройкой недель, после чего бросят «мясо» на поле боя, стремясь решить дело одним ударом. По крайней мере, в привычной мне истории они сделали именно так. Да и теперь люди-то те же самые. Мотивация практически не изменилась. Разве что они ещё более обозлённые по причине оскорбительного для них щелчка по носу.

Повлиять на командование мне пока никоим образом не под силу. Кстати о командовании. Знаменитый в мое время Роберт Ли, чуть ли не самый известный военачальник Конфедерации, пока еще даже не был призван на службу. О его местоположении я тем паче ничего не знал. Сейчас наиболее значимую роль играли такие военачальники, как генералы Пьер Борегар и Джозеф Джонстон. Последний хоть и был родом из Виргинии, которая пока еще находилась в подвешенном состоянии, вроде поддерживая Юг, но официально не выходя из состава США, но уже склонился на сторону Конфедерации. А сделав выбор, покинул армию США и присягнул Конфедерации. Ну а про Борегара и говорить нечего, он с самого первого дня был готов служить хоть простым солдатом, но лишь бы против янки.

Впрочем, это генералы, а я всего лишь капитан. Пока капитан. Зато с некоторой свободой действий. Следовательно, стоило хорошенько призадуматься, куда именно северяне нанесут свой первый удар. Им очень нужна была хотя бы символическая, но всё же победа. Чтобы хоть как-то сгладить унизительную оплеуху, полученную в Чарльстоне.

Очевидно, что точка, к которой они попробуют приложить силы, будет… Ясно, что где-то в штатах, которые склоняются к Конфедерации. Время? Вскоре после того, как тот или иной штат присоединится к КША. Так что остается внимательно следить и быть готовым выступить в направлении, которое покажется наиболее подозрительным. А для этого придётся еще раз поговорить с одной влиятельной персоной, которая мне… не то чтобы благоволит, а скорее видит свою выгоду в дальнейшем сотрудничестве. Да и выходы на военного министра Лероя Пола Уокера имеет. Как-никак губернатор, оно и неудивительно.

Глава 11

КША, штат Виргиния, Александрия,

апрель 1861 года

Ну вот и всё, она началась. Она – это активная фаза войны. Ведь десятого марта, спустя несколько дней после инаугурации, теперь уже полноправный президент США Авраам Линкольн издал прокламацию о наборе ста пятидесяти тысяч добровольцев в армию США. В этой, уже изменившейся реальности, он не стал скромничать, сразу желая получить серьезную армию, способную, по его мнению, силой загнать южные штаты обратно и уж точно не допустить выхода доселе не сделавших этого.

Реакция последовала довольно быстро. Сначала Виргиния, а затем, с промежутком в несколько дней, Северная Каролина, Теннесси и Арканзас дружно послали Линкольна куда подальше и объявили о выходе из состава США. Не последнюю роль сыграло и то, что Линкольн предъявил требования к губернаторам этих штатов также осуществить набор добровольцев в немалом размере. Неудивительно, что реакция последовала незамедлительная, пусть и не та, на которую тот рассчитывал. Губернаторы рабовладельческих штатов хорошо понимали, что эти набранные войска будут доставлять неприятности им же в первую очередь. Так что… всё было более чем логично.

Однако существовал нюанс, на который следовало обратить пристальное внимание. При объявлении о выходе из состава США примерно треть представителей штата Виргиния была против этого. Существенный нюанс, особенно если учитывать их географическую обособленность, «сдвинутость» на запад в географическом смысле. И они как раз твёрдо намеревались остаться в составе США, отколовшись от Виргинии.

От Виргинии… Штат уж больно интересный с географической точки зрения. Основная его особенность была в том, что он почти вплотную примыкал к Федеральному округу Колумбия, где и располагалась столица, город Вашингтон. Десяток километров – это, извините, даже не смешно. Всем было понятно, что допусти Линкольн такое, то получит «столицу на ногте мизинца» со стратегической точки зрения. Один удачный удар и всё, сушите сухари. Поэтому он и его военачальники просто обязаны были как-то реагировать на подобные новости.

Как именно? Необходимый минимум – перейти реку Потомак и занять хотя бы часть территории по эту её сторону, включая несколько городов, которые удобно использовать как базы, опорные пункты для войск. Арлингтон и тем паче Александрию – непременно. Да и другие, но уже во вторую очередь, опираясь на эти два города. Так удобнее и эффективнее во всех отношениях. Иначе… всё будет очень печально для янки.

Так что интересующая меня «точка приложения сил» была найдена. Оставалось лишь оказаться там в нужное время, при этом ещё и глупо не подставившись. И тут помогло удачное стечение обстоятельств. Не случайное, а то, к достижению которого были приложены определённые усилия.

Флот. Именно его отсутствие у Конфедерации и желание бригадного генерала Пьера Борегара исправить это опасное для КША стечение обстоятельств и свело нас в одной точке времени и пространства. В столице штата Южная Каролина, в присутствии губернатора Пикенса и его очаровательной жены. Казалось бы, при чем тут они? А ведь на самом деле все просто.

Генерал Борегар почти сразу после получения им от Конфедерации сего высокого звания, буквально затерроризировал президента Джефферсона Дэвиса насчет необходимости скорейшим образом обзавестись флотом, способным хоть как-то противостоять тому, что имелся у Севера. Даже сумел вытащить на свет божий одну очень интересную информацию. Компания «Фрейзер, Тренхольм и К^о», занимающаяся выгодной перепродажей всего и вся, причем в крупных объёмах, должна была получить с десяток военных кораблей Британской Ост-Индской компании. Распродажа имущества, ведь после подавления восстания сипаев сия структура приказала долго жить. А имущество-то хорошее! Все корабли паровые, причём четыре из них имели железный корпус, что ставило их на голову выше остальных шести, деревянных. Соответствующее вооружение, небольшой износ машин… В общем, хоть и секонд-хэнд, но вполне приличный. Главное же, способный создать начальный противовес имеющемуся у северян флоту.

И что бы вы думали, какая реакция была у президента Дэвиса? Ноль, дырка от бублика! Дескать, не видит он смысла тратить довольно большие деньги на сомнительную авантюру с покупкой подержанного хлама. Флот сейчас не так важен и вообще, если надо, сами построим. Ага, на двух верфях с не такой уж большой производительностью!

В общем, Пьер Борегар, шипя и плюясь ядом в адрес дуболома на президентском посту, удалился. Но шипел он так громко, что ни для кого не остался тайным этот разговор и последовавшая за ним склока. В том числе и для губернатора Пикенса. Вот тут-то его проняло всерьез. Вспомнил о нашем с ним разговоре и заново оценил его значимость. Всё же какой-то там капитан Станич, пусть и с перспективами – это одно. Зато аж целый генерал, чуть не самый сейчас авторитетный в Конфедерации – это уже совсем другой расклад. А тут ещё мои прямые намёки на то, что готов поучаствовать в создании флота финансово, плюс возникшее у Люси Пикенс сразу после начала войны намерение пожертвовать немалой цены драгоценности, в том числе подаренные императором Александром II, скупостью сроду не отличавшимся, на благо победы Юга. Всё вместе сложилось в очень цельную и привлекательную для губернатора картину.

Капитал политический, если с его помощью удастся создать зародыш флота Конфедерации. Капитал материальный, ведь имея флот, можно не столь сильно опасаться действительно полноценной блокады. Да и установление действительно хороших отношений с генералом Борегаром – тоже не пустяк. Вот итогом губернаторских раздумий и стала та самая встреча, где присутствовали губернатор с женой, генерал Борегар, ну и моя не слишком-то скромная персона.

К чести своей, Пикенс не стал скрывать, что первоначальная идея была предложена мной, хотя и в несколько теоретическом виде. Зато желание оказать помощь пусть и не столь большими, но деньгами – это уже не теория, а практика. Люси Пикенс подтвердила свое намерение пожертвовать на создание флота немалую сумму. Ну и сам губернатор, что логично, обладал возможностью на официальных основаниях запустить руку в финансы Южной Каролины. Цель? Обеспечение безопасности торговли, против такой формулировки мало кто мог бы возразить.

Генералу же нужно было заняться иным аспектом, не финансовым. Люди. Ведь без матросов и командующих ими морских офицеров флот не флот, а всего лишь стальные – ну или деревянные – коробки, ни на что не пригодные. В общем, Борегар должен был собрать в кратчайшие сроки костяк для команд судов, которые планировалось купить у «Фрейзер, Тренхольм и К^о». А собрав, обеспечить их отправку в Европу, чтобы они приняли покупаемые корабли. Не вместе отправить, а несколькими группами, чтобы избежать «неизбежных на море случайностей» со всеми вместе.

Уговаривать генерала армии КША не пришлось. Совсем не пришлось, он подхватил идею сразу и пообещал, что сделает и всё возможное, и в максимально сжатые сроки.

На душе стало… поспокойнее. Будет хоть какой-то флот, появится выигрыш по времени. Тогда блокада не установится сразу, да и будет она весьма дырявая. Одно дело, когда у блокируемых «флота нет ва-аще», и другое, когда «есть хоть какой-то флот». А там и верфи должны заработать.

Ну а для меня такая вот встреча с Пьером Борегаром позволила высказать ему кое-какие идеи, которые хотелось бы осуществить. В частности, относительно применения своей роты в качестве не просто отдельного подразделения, а подразделения, способного действовать в отрыве от основных сил. В общем. «рейнджерская тактика» в стиле налетел, больно укусил, быстро отступил, если нет возможности быстро и с гарантией разгромить противостоящие силы противника.

Козырная карта для воздействия на вышестоящее начальство у меня имелась. Та самая победа при Чарльстоне, одержанная как раз одним, но очень неожиданным для противника ударом. Вот и доказательство эффективности избранной тактики ведения боя, от него просто так не отмахнёшься.

Вот Борегар и не отмахивался, хотя подобное ведение боя ему, как джентльмену и дворянину с богатой родословной – полное имя его было Пьер Гюстав Тутан де Борегар – пришлось не слишком по душе. Зато необходимость понимал. И сам готов был использовать.

Возможную опасность вторжения северян в Виргинию для обеспечения безопасности Вашингтона он вроде бы и принимал, но как нечто больше теоретическое. И почему-то был уверен, что в том не будет особой проблемы. И уж точно не собирался выдвигать туда сколь-либо значимые отряды. Правда, и к моему намерению проследить за творящимся там отнесся с пониманием, признавая полезность подобного. И на том спасибо. Теперь у меня имелся вполне конкретный приказ от вышестоящего начальства. Причем такого начальства, которому мало кто, в свою очередь, приказать в состоянии.

Так что… рота «Дикая стая» отправлялась в Виргинию, причем поближе к границе с Федеральным округом Колумбия. Думаю, что немного времени в запасе у нас всё же имелось. Откуда такая уверенность? Да просто Виргиния хоть и вышла из состава США, но официальный документ об этом еще не был готов. Но будет готов буквально на днях. А там, в Вашингтоне, все еще надеются, что удастся воздействовать на ситуацию, оставив за собой не только западные территории штата, а всю Виргинию целиком.

Нет, не удастся. Я в этом даже не сомневался, а потому и двигался вместе со своей ротой на максимальной скорости. На сей раз не по железной дороге, ситуация не та. На лошадях. Ведь лошади при нынешних временах лучший способ быстро и надеж но отступить с поля боя. А подобное было не то что вероятным, а наиболее реальным исходом всей моей затеи.

Зачем тогда весь этот рейд к городам близ реки Потомак и рядом с Федеральным округом Колумбия? Ответ прост. Нельзя было давать северянам ощущение уверенности в собственных силах, в том, что они могут вот так просто взять и хапнуть кусок не принадлежащей им территории. Психологический фактор, он в войне играет очень важную роль. Здесь об этом ещё не особенно задумываются, а вот потом начнут в полной мере осознавать влияние морали войск на исход тех или иных сражений и исхода войны в целом. Ну а я… Я знаю уже сейчас и хочу использовать к выгоде выбранной мною стороны.

* * *

Александрия… Никогда не понимал склонность американцев называть многие свои города теми же именами, которые носили или все ещё носят города другие. Не в пример более великие и с многовековой историей. Право слово, просто пакостная насмешка какая-то! Ну разве можно сравнить великий город, основанный самим Александром Македонским, ставший столицей Египта времен династии Птолемеев, служивший центром науки, искусств, бывший родиной великих людей, которых мир до сих пор помнить и помнить будет и… вот это.

Там – были великий маяк, не менее великая библиотека, пусть и не дошедшие до наших дней. Зато сохранились мрачные и величественные катакомбы Ком-эль-Шукафа – многоуровневый лабиринт, к которому ведет спиральная лестница. Сама по себе достойная объявлением ее новым «чудом света». Правда… это чудо откроют в начале XX века, но суть-то не в этом. Американская Александрия – всего лишь довольно убогий городишко, ничем не славный и не примечательный в сравнении с Александрией истинной, первоначальной и ещё существующей. В общем – обычная и ничем не обоснованная мания величия, свойственная местным. Тьфу на них.

Но именно этот небольшой город со стратегической точки зрения имел большое значение. Потому мы и здесь. Мы – это полторы сотни бойцов. Не две, потому как малую часть пришлось всё же оставить. Тех, которые ещё не до конца были готовы в плане боевой подготовки или же совсем плохо держались в седле. Лишние потери мне были не нужны.

Прибыв в Ричмонд, столицу штата, удалось почти без временных затрат узнать, что официальное объявление о выходе из состава США – не де-факто, а уже де-юре – произойдет через три дня, двадцатого апреля одна тысяча восемьсот шестьдесят первого года. А это означало, что нам надо было торопиться. Ведь на месте вражеских военачальников я, если уж не было приказа перейти Потомак до объявления Виргинией о выходе из США, сделал бы это сразу после такого события. Незамедлительно. Рассчитывать же на нерасторопность или глупость врага – изначально порочный путь. Может сработать раз, другой, но потом ты сам неизбежно окажешься в дураках. Нет уж, пусть лучше вражеские промахи всегда будут приятными сюрпризами, но никак не тем, на основании чего можно строить далеко идущие планы.

Смена изрядно вымотавшихся лошадей – спасибо вам, генерал Борегар, за отданный официальный приказ и возможность использовать ресурсы местных властей – после чего продолжение выматывающей тело скачки в направлении Александрии.

Успели. В город мы въехали девятнадцатого числа, во второй половине дня. Изрядно, кстати, удивив местное население. Они, к моему глубокому офигению, пребывали в этаком глубоко расслабленном состоянии. У меня складывалось искреннее впечатление, что местные даже не думали о том, что на днях их вполне могут того, мало-мало завоевать. И это при том, что Конфедерацию тут поддерживали многие, несмотря на близость к Вашингтону. Хотя поддержка поддержке рознь. Тут она была больше на словах, а вот оказывать её с оружием в руках, да по собственной инициативе… Этого я не замечал. Почти не замечал.