Читать книгу: «Битва Света и Тьмы. Пески Забвения»

Стимфалийская топь: Песнь о пернатом ужасе

В Аркадии сумрачной, где горы в небо вздымались,

Раскинулось болото, гнилью и тиной дыша.

Стимфалийская топь – проклятое место, где тьма поселилась,

И даже Гея, мать-земля, отвернулась, скорбя.

Не тростник там шелестел, не кувшинки цвели,

Лишь кости белели в трясине, да гниющий туман.

И над этим кошмаром, крылатые тени кружили,

Стимфалийские птицы – порождение мрака и ран.

Их перья – из бронзы кованые, клювы – как острые жала,

А когти – из стали закаленной, смерть несли на крылах.

Они стаями черными небо над топью терзали,

И крик их пронзительный сеял в сердцах только страх.

Не зерна клевали они, не рыбу ловили в воде,

А плоть человечью, что в топь забрела по незнанью.

И стрелы бессильны были против их брони стальной,

Лишь ужас и гибель несли эти твари в изгнанье.

Геракл, герой славный, к болоту тому подошел,

Задание царя Эврисфея – птиц этих злобных изгнать.

Он лук свой натянул, но стрелы от перьев скользнули,

И понял герой, что силой их не одолеть, не сломать.

Тогда Афина Паллада, богиня мудрости и битвы,

Два трещотки дала Гераклу, из бронзы Гефестом кованые.

И громкий их звон, словно молния в небе разрылся,

Птиц стимфалийских в ужас поверг, в бегство обратил их незваное.

Они взмыли в небо, крыльями воздух рассекая,

И навсегда покинули топь, проклятую землю свою.

Геракл же, победу одержав, к царю возвратился,

И слава его разнеслась по всему миру, как утреннюю зарю.

Но помните, смертные, о Стимфалийской топи,

О пернатом ужасе, что в ней когда-то царил.

Ибо тьма не дремлет, и зло может вновь возродиться,

И лишь храбрость и мудрость помогут нам мир сохранить.

***

Электра: Песнь о Мести и Пепле

В Аргосе древнем, под небом свинцовым,

Где тень Агамемнона вечно жила,

Росла Электра, дитя обреченное,

В душе ее буря, как в море волна.

Отец ее пал, от рук материнских,

Предательски в ванне, как зверь заколот.

И Клитемнестра, с Эгисфом коварным,

На троне воссели, забыв про свой род.

Электра, как лань, что лишилась защиты,

Смотрела на зло, что в доме творилось.

Сестра Хрисофемида, робкая, тихая,

К судьбе покорилась, с бедой примирилась.

Но в сердце Электры пылала лишь месть,

Огонь неугасимый, что душу терзал.

Она у могилы отца день и ночь,

Молитвы шептала, прощенья просила.

Орест, брат изгнанный, вернулся тайком,

Ведомый Аполлоном, богом возмездия.

Электра узнала его по кольцу,

И радость смешалась с предчувствием бедствия.

Вместе они план коварный плели,

Чтоб кровь за кровь пролилась в этом доме.

Орест вошел, как странник смиренный,

А в сердце его гнев, как пламя в соломе.

И пала Клитемнестра, вскрикнув от боли,

И Эгисф, дрожащий, молил о пощаде.

Орест свершил месть, как боги велели,

Но душу его терзали проклятья.

Электра стояла, в крови по колено,

И видела пепел, что месть породила.

Освобождена ли она от страданий?

Или лишь в пучину безумия вступила?

Судьба Электры – урок для потомков,

О том, как опасна слепая лишь месть.

И как важно помнить о милосердии,

Чтоб в сердце не поселилась лишь смерть.

И ветер аргосский, холодный и влажный,

Разносит по миру печальную песнь,

Об Электре, что мести себя посвятила,

И в пепле нашла лишь забвенья завесу.

***

Царь Афамант: Песнь о Безумии и Море

В Фессалии, где горы в небо рвутся,

И реки льют серебряный свой бег,

Царь Афамант правил, сильный, гордый,

Но рок судьбы настиг его навек.

Он был женат на Ино, дочери Кадма,

И дети их, Леарх и Меликерт, росли.

Но Гера, мстительная, злобная богиня,

За то, что Ино Диониса берегла,

Решила Афаманта погубить,

В его рассудок тьму и безумие влить.

И вот, однажды, в царском зале,

Где пир гремел и лилось вино рекой,

Афамант вдруг в ярости безумной,

Увидел в Ино львицу, злую, злую.

«Бегите! Зверь! Она нас растерзает!» –

Кричал он, меч вздымая над собой.

И в исступлении, сына Леарха,

Схватил и о скалу разбил рукой.

Ино, в ужасе, с Меликертом малым,

Бежала к морю, к скалам крутым.

Преследуемая мужем, обезумевшим,

Она нашла лишь выход в бездне синей.

С ребенком на руках, она взмолилась:

«Посейдон, услышь! Спаси меня и сына!»

И бросилась в пучину, в волны злые,

На верную погибель, без возврата.

Но Посейдон, владыка вод могучий,

Сжалился над Ино и Меликертом.

Он превратил их в божества морские,

Леукотею и Палемона, светлых, чистых.

А Афамант, очнувшись от безумия,

Увидел кровь и ужас сотворенный.

Он понял, что убил он сына,

И что жена его погибла в море.

В отчаянии, он бежал из Фессалии,

Скитался долго, горем пораженный.

Пока не встретил Фемисто, дочь Ипсея,

И не нашел в ней утешение и покой.

Но тень безумия всегда витала рядом,

Напоминая о содеянном грехе.

И Афамант, царь, безумием сраженный,

Навеки в памяти остался, как пример,

Как гнев богов и безумие людское,

Могут разрушить счастье и покой.

***

Харибда – чудовищный зверь

В узком проливе, где волны кипят,

Харибда живет, свой голод тая.

Три раза в день, как чудовищный зверь,

Воду морскую она поглощает.

Огромная пасть, бездонная глотка,

В пучину мрачную все завлекает.

Корабли и скалы, дельфины и рыбы,

В водовороте смерти вращаются.

Моряк, будь осторожен, когда ты проходишь,

Мимо скалы, где Харибда живет.

Иначе в бездну тебя затянет,

И никогда ты не вернешься домой.

Одиссей, герой, с хитростью в сердце,

Избежал ее пасти, но с болью в душе.

Потерял он команду, друзей и товарищей,

Но выжил, чтобы историю рассказать.

Харибда, чудовище, символ опасности,

Напоминает о силе стихии.

И о том, что даже герои великие,

Не всегда могут избежать ее власти.

***

Пески Забвения

В багряном зареве умирающего дня,

Где горизонт с землей сливается в одно,

Лежат Пески Забвения, храня

Секреты древние, что ветром унесено.

Здесь нет ни жизни, ни травинки, ни следа,

Лишь дюны, словно волны застывшего моря,

И шепот ветра, что звучит всегда,

Напоминая о былом, что было зря.

Когда-то здесь стоял великий город,

С дворцами из слоновой кости и золота,

Но боги разгневались, и их суровый

Приговор обрушил на него все холода.

И вот теперь, под солнцем раскаленным,

Лежат кости, погребенные в песке,

И имена забыты, и лица стерты временем,

Лишь эхо славы слышно вдалеке.

Кто дерзнет ступить на эту землю проклятую,

Тот обречён забыть себя навек,

И память, словно птица перелетная,

Умчится вдаль, оставив лишь пробел.

Пески Забвения – могила для надежды,

Где прошлое навеки погребено,

И лишь луна, в ночи безбрежной,

Свидетель тайн, что вечно суждено.

Хранить в себе, под слоем пыли вечной,

О тех, кто был, и кто уже не есть,

В безмолвии пустыни бесконечной,

Где правит лишь забвение и смерть.

Так пусть же путник, странствующий в мире,

Обходит стороной Пески Забвения,

И помнит, что в забвении нет лиры,

Лишь тишина, и вечное презрение.

***

Царь Гордий: Миф об Узле и Судьбе

Во Фригии древней, где ветры гуляли,

И горы вздымались к небесной дали,

Жил царь Гордий, простой земледелец,

Судьбой вознесенный, как солнца венец.

Когда меж собой фригийцы сражались,

И троны пустые от крови дрожали,

Оракул вещал: «Кто первым приедет

На телеге простой, тот царство наследует».

И вот, на телеге, с плугом и волом,

Явился Гордий, судьбой наделён.

Фригийцы ликуют, его признавая,

И царскую мантию на плечи бросают.

В благодарность богам, он телегу ту самую

Поставил в святилище, узлом завязав ее.

Узел тот сложный, из коры и ремней,

Сплетение тайн, загадка дней.

«Кто узел развяжет – гласила молва, –