Читать книгу: «Битва Света и Тьмы. Демон Песков»

Феникс: Песнь Пламени и Возрождения

Из пепла древних звёзд, из сердца мирозданья,

Рождённый в вихре света, в танце созиданья,

Взмывает Фэнхуан, птица неземная,

Владыка пламени, что вечно обновляет.

Его оперенье – закат в багряных красках,

Искрится золотом, в лучах небесных ласках.

Хвост – кометы след, что в космосе мерцает,

А голос – звон хрустальный, что души исцеляет.

Он – символ мудрости, что в вечности хранится,

И добродетели, что в каждом сердце длится.

Он – страж гармонии, меж небом и землёю,

И вестник перемен, что мир ведёт к рассвету.

Когда же время придёт, и жизнь его угаснет,

В огне священном он себя преобразит прекрасно.

Из пепла, словно сон, восстанет он могучий,

И с новой силой взмоет в небо, вечно жгучий.

Он – Фэнхуан, бессмертный дух востока,

Надежда, что сияет даже во тьме глубокой.

Он – вечный цикл жизни, смерти и рожденья,

И символ веры в светлое преображенье.

Так пусть же песня Фэнхуана звучит в сердцах у нас,

Напоминая, что надежда не угаснет в час,

Когда вокруг лишь пепел и отчаянье царит,

Ведь в каждом сердце искра Феникса горит!

***

Каушалья: Мать Солнца, Мать Скорби

В Айодхье, городе золотом венчанном,

Где Сурья-дэва щедро льёт лучи,

Жила Каушалья, сердцем чистым, нежным,

Владычица, чьи очи так грустны.

Она была супругой Дашаратхи, царя,

Чья слава гремела от земли до звёзд,

Но в сердце Каушальи зрела лишь тоска,

Как семя, брошенное в землю без ростков.

Молила Индру, Агни и Варуну,

Шиву, Вишну, Брахму, всех богов,

О сыне, что наполнит жизнь ей светом,

Что укротит печаль её оков.

И боги, тронутые её мольбою,

Явили чудо, ниспослав ей дар.

В священном пламени, что взвилось над троном,

Родился Рама, солнца яркий жар.

Он был прекрасен, словно лотос утренний,

Силён и мудр, как древний мудрец.

И Каушалья, мать его, счастливейшая в мире,

В его глазах увидела небес венец.

Но счастье, как роса на лепестках,

Недолговечно, хрупко и легко.

Судьба плела коварные узоры,

И Раму ждало странствие далеко.

Изгнание в лес, борьба с демонами,

Похищение Ситы, горе и война.

И Каушалья, в Айодхье заточённая,

Молилась за него совсем одна.

Она видела во снах его сражения,

Чувствовала его боль, его печаль.

И сердце матери, исполненное нежности,

Сжималось от невыносимой дали.

Когда же Рама, победитель Раваны,

Вернулся в Айодхью, славой окружён,

Каушалья, мать, измученная горем,

Встречала сына, слезами орошена.

Она обняла его, прижала к сердцу,

И все страдания разом отступили.

И в этот миг, в объятиях материнских,

Рама, Бог, почувствовал себя сыном.

Так Каушалья, мать Солнца, мать Скорби,

Вошла в легенды, как символ веры и любви.

И помнят люди, сквозь века и годы,

О силе материнской, что выше всех богов.

***

Плач Кайкейи: Миф о Сердце, Ослеплённом Страхом

В древних залах Айодхьи, где солнце лилось золотом,

Жила Кайкейи, царица, красотой объятая.

Любимая супруга Дашаратхи, царя великого,

Она была как луна, в ночи сияющая тихо.

Но судьба, словно змея, в тени плела коварство,

И шёпот Мантхары, служанки, стал её лекарством.

Яд зависти и страха, в уши ей вливался,

И сердце, прежде чистое, тьмой вдруг наполнялось.

«Рама, сын Кошальи, наследником объявлен,

А твой Бхарата, сын твой, навеки будет славен,

Лишь если трон займёт он, а Рама в лес уйдёт,

Иначе, Кайкейи, твой род бесславно пропадёт!»

И страх за сына, словно зверь, в душе её проснулся,

Забыла про любовь, про честь, про всё, чем дорожила.

Вспомнила клятвы Дашаратхи, что он ей обещал,

Два дара исполнить, что когда-то ей давал.

«О, царь, ты клялся мне, когда-то жизнью рискуя,

Исполни обещание, что дал, меня спасая!

Пусть Рама в лес уйдёт на долгих четырнадцать лет,

А Бхарата, мой сын, займёт твой царственный престол!»

И Дашаратха, сломленный, от горя зарыдал,

Он Раму любил больше жизни, больше, чем дышал.

Но клятву нарушить он не мог, закон был свят,

И Рама, сын послушный, ушёл в далекий путь назад.

Кайкейи, ослеплённая страхом, не понимала,

Какую боль она всем сердцем причиняла.

Она думала, что сына защищает,

Но лишь проклятье на себя и род свой навлекает.

Когда Бхарата вернулся, он был в ярости и гневе,

Узнав про подлость матери, он проклинал её в гневе.

Он отказался от трона, Раму в лес искать пошёл,

И горечь Кайкейи тогда лишь осознала.

Она плакала, молила о прощении богов,

Но слово сказано, и не вернуть его назад.

Кайкейи, царица, в мифе стала символом,

Сердца, ослеплённого страхом, и горьким покаянием.

Так помните, люди, страх – плохой советчик,

Он может разум затмить и сердце искалечить.

Любовь и мудрость – вот ваш верный путь,

Иначе, как Кайкейи, можете с пути свернуть.

***

Бхарата: Песнь о Царе-Льве

Времён седых, когда земля дышала

Под сенью гор, где боги обитали,

Родился сын, судьбой предначёртанный,

Бхарата – царь, в веках воспетый славно.

От Шакунталы, девы дивной красоты,

И Душьянты, властителя мечты,

В лесной обители, вскормлённый львицей,

Рос мальчик-бог, с душою чистой, светлой.

Сильнее льва, отважнее орла,

Он дикой силой землю сотрясал.

Имя его, как гром, звучало в чаще,

Бхарата – тот, кто мир собой украсит.

Когда отец, Душьянта, вспомнил сына,

И признал в нём наследника престола,

Бхарата, с сердцем, полным благородства,

Взошёл на трон, отринув все невзгоды.

Он правил мудро, справедливо, честно,

Заботясь о народе повсеместно.

Земля цвела под властью справедливой,

И процветало царство, словно диво.

Он жертвоприношения великие свершал,

Богам дары обильные вручал.

Имя его в веках запечатлелось,

Как символ доблести, как солнце, воссияло.

От Бхараты, великого владыки,

Произошёл народ, что славен ныне.

Бхаратаварша – имя этой земли,

В память о царе, что правил во благо.

Так пусть же помнят потомки о герое,

О Бхарате, царе, что правил с любовью.

Его пример пусть вдохновляет души,

На подвиги, на правду, на доброту и мудрость.

И пусть легенда о царе-льве живёт,

В сердцах людей, сквозь время, не умрёт.

Бхарата – имя, что звучит как песня,

О доблести, о чести, о бессмертии.

***

Шакунтала: Песнь Лесной Девы

В тенистых рощах Канвы, где шепчутся ручьи,

Росла Шакунтала, дитя лесной земли.

Не знала царских палат, не видела шелков,

Лишь солнца луч, да ветер, да пение соловьев.

Вскормлена птицами, взращена цветами,

Она была частью леса, его живыми снами.

Олени доверчиво ели с её руки,

А тигры, словно котята, ласкались у ноги.

Её глаза – два озера, в которых плещет свет,

Волосы – водопад, ниспадающий в рассвет.

В голосе – журчание родника, чиста и звонка,

В сердце – доброта, что не знает дна.

Она знала язык деревьев, понимала шёпот трав,

И тайны звёзд, что в небе ночном сверкали в правах.

Её наряды – лианы, сплетённые с любовью,

А украшения – роса, что блестит у изголовья.

Однажды, охотясь в лесу, царь Душьянта заблудился,

И в роще Канвы, словно в сказке, очутился.

Увидел Шакунталу, и сердце его замерло в груди,

Красота её затмила всё, что видел он до сих пор впереди.

Любовь вспыхнула мгновенно, как молния в ночи,

И клятвы верности прозвучали, горячи.

Но судьба, словно река, течёт своим путём,

И разлука ждала их, за тёмным поворотом.

Проклятье мудреца, забывчивость царя,

Разлучили влюблённых, словно буря сентября.

Шакунтала, изгнанная, в горе и слезах,

Ушла вглубь леса, с надеждой в глазах.

Но природа, мать её, не оставила в беде,

Защитила, укрыла, словно в колыбели.

И в час, когда придёт время, когда рассеется мгла,

Шакунтала вернётся, и любовь её восторжествует сполна.

Ведь дитя природы, как дерево, крепко корнями,

И никакая буря не сломит её, не сломит её знамя.

Любовь её – как солнце, что светит сквозь тучи,

И в сердце Душьянты, как искра, она не потухнет ничуть.

***

Сумитра: Песнь о Верности и Судьбе

В древних землях Айодхьи, где солнце золотом лилось,

Жила царица Сумитра, чья мудрость в сердце росла.

Супруга Дашаратхи, царя, чья слава гремела в веках,

Она хранила в душе своей свет, рассеивая мрак.

Не знала Сумитра гордыни, не ведала зависти зла,

Лишь преданность мужу и царству в ней вечно жила.

Две старшие царицы, Каушалья и Кайкейи, блистали красой,