Военачальник Хасба сидел за столом и, казалось, не услышал вошедшего воина в начищенных до блеска доспехах. Лучи утреннего солнца лились через распахнутые окна просторного зала. Снаружи доносился отдалённый гомон голосов. Хасба что-то писал на небольшом листе бумаги. В последний раз обмокнув перо в чернильницу, он старательно вывел под текстом своё имя, свернул письмо, капнул сургуч на бумагу и раздавил вязкую каплю печатью наместника Алкайгирда.

Воин сделал шаг и повторил:

– Сотня собралась, военачальник!

– Я слышал, – отозвался наконец Хасба и встал из-за стола.

Военачальник был не стар, но уже и не молод. Побитые сединой русые волосы были гладко зачёсаны назад и собраны в хвост. Лицо украшали два шрама: один рассекал лоб ровно над переносицей, другой был на правой щеке. В своё время он был участником похода на восток под началом короля Алнайты. Тогда, два десятка лет назад, королевства Межгорья Санамгел и Афеллаэсс предоставили помощь Эфоссору в битве с Мраком, что сгущался за Небоскребущим Хребтом. От простого воина за двадцать с небольшим лет Хасба дорос до титула военачальника крепости Алкайгирд.

Хасба подошёл к воину и вручил ему запечатанное письмо.

– Отправь гонца в Ралгирд, Эрион. Это послание королю. Со скорбными вестями, о которых всем нам известно…

Воин кивнул.

– Сколько бойцов?

– Я снарядил сотню. Всё, как ты распорядился, Хасба.

– Отлично, – произнёс военачальник. – Я сейчас приду.

Воин вновь кивнул и развернулся, чтобы покинуть помещение, но у выхода замешкался.

– Что делать со Вторым Мечником? Казнить его?

Хасба задумался на мгновение.

– Нет, – ответил он. – Пусть посидит в темнице. Казнить его не нужно. Он ни в чём не виноват.

– Он трус, Хасба. Я уверен, что он сбежал.

– Мы не знаем наверняка, что произошло, – возразил Хасба. – Я лично говорил с ним. По его словам, наместника убил колдун.

– Чего только люди не придумывают, чтобы оправдать свою трусость! – усмехнулся воин.

– Вот я и выясню, Эрион, придумал он это или нет. Держите его взаперти. Дважды в день приносите еду и воду.

– Будет сделано, Хасба, – произнёс воин и вышел из зала.

Спустя некоторое время военачальник уже спускался по широким ступеням с верхних ярусов крепости. Лестница примыкала к стенам, вилась среди смотровых башен и массивных каменных строений и устремлялась всё дальше и дальше вниз. Албут-кайлур-гирд, – он же Алкайгирд, – представлял собой высокую крепость, возведённую на западных склонах Новых Гор. Снизу, с главной площади и улиц, доносились голоса и топот марширующих войск, сопровождаемые барабанными ритмами. За спиной же, наверху, там, где начинались ступени, было совсем тихо. Там располагалась башня с покоями наместника. Теперь она пустовала.

Хасба уже давно подозревал неладное: наместник слишком долго не возвращался. Второй Мечник, прибывший накануне, доложил о гибели наместника и сопровождающих его остальных стражников, в том числе и начальника почётной стражи – Аскальбора. По приказу Хасбы выживший мечник был незамедлительно заключён под стражу. Дальнейшую его судьбу Хасба определит позже. Сейчас главной целью было поймать или уничтожить мерзавцев, посмевших напасть на карету правителя крепости. Это может быть нелёгкой задачей, учитывая, что дурная весть добралась до Алкайгирда лишь вчера: больше двух недель минуло. Причиной тому было то, что Второй Мечник по дороге умудрился ещё и потерять лошадь, повстречав каких-то головорезов на пути, и был вынужден идти пешком.

Несколько дней назад гонец из Ралгирда донёс новость о разбойнике, сумевшем сбежать из заключения перед самой казнью. Послание гласило, что бежать ему помог опять же колдун. Они вместе покинули столицу Санамгела. Могли ли они быть убийцами наместника? Могли… Так или иначе, некоторая связь здесь отслеживалась. Стало быть, Хасба располагал уже двумя весомыми причинами отправиться на поиски преступников – побег из тюрьмы и убийство главы Алкайгирда.

Солнце обливало горизонт первыми лучами. Отряды уже собирались на смотр. Хасба поведёт их за Перевал, на поиски убийц. Начальник стражи решил не ждать распоряжений короля. Король Санамгела слишком далеко. Да и сам Санамгел, впрочем, тоже. Хасба сам знал, что делать: долг призывал его найти и наказать преступников. И король наверняка сочтёт такое решение верным.

На главной площади под звуки рога собирались конные воины в новых бордовых плащах и начищенных до блеска доспехах. Кони, по большей части вороные, с расчёсанными гривами, лениво топтались на каменной мостовой. К тому времени, как Хасба спустился на нижний ярус, воины уже выровняли ряды и были готовы к смотру.

Хасба двинулся вдоль войска, оглядывая молодых и старых всадников сторожевой крепи. Всё было безупречно. Силы Алкайгирда всегда имели новейшее снаряжение, каким не могли похвастаться даже королевские стражи. Аскальбор и наместник Дальвион добивались от столицы лучших доспехов и оружия для людей крепости. Подле каждого воина в поводу был крепкий скакун, ни в чём не уступавший тем, которые составляют конницу Ралгирда.

Дважды пройдя вдоль рядов, военачальник вышел на середину строя.

– Воины Алкайгирда! Как уже всем известно, наместник Дальвион и сопровождавший его начальник почётной стражи Аскальбор погибли. Вы все почитали этих людей, и каждый из вас знает, как много они делали для нас. Так что скажете? Можем ли мы оставить это без возмездия?

– Не можем! – хором отозвались воины.

– Какого наказания заслуживают злоумышленники?

– Смерть!

– Тогда по коням! – приказал Хасба. – Отыщем их!

Военачальник оседлал коня, которого подвёл к нему один из воинов. Другой воин подал ему сверкающий шлем с чёрным оперением. Хасба надел его и поехал в конец строя.

– Открывай! – крикнул он и тронул поводья в сторону ворот.

Лязгнули засовы железных створок, и тяжёлые ворота Алкайгирда со скрипом отворились, выпуская конный полк Хасбы. Ряд за рядом они прошли под высокой аркой и двинулись по дороге, которая вскоре примкнула к тракту. Хасба и его воины направились в сторону Ущелья Голосов. Вслед за отрядом из сотни всадников крепость покинул другой наездник и, доехав до тракта, во весь опор погнал скакуна в Ралгирд, чтобы донести недобрые вести королю.

Хасба ехал впереди. Лик его был мрачен. Он уверенным взором смотрел вперёд, на каменистые склоны, по которым взбиралась дорога. Громады гор на фоне кроваво-красного горизонта приветствовали его, сверкая снежными вершинами в свете утреннего солнца. За его спиной быстрой рысью двигались ряды конников в алых плащах.

ГЛАВА 12

– Я вижу всадника на дороге! – воскликнул Гингатар.

– Тише! – прошипел Эсторган.

Скрываясь в тени деревьев, среди древесных корней, колдун и воитель, наблюдали за полотном серого тракта. Солнце уже показалось из-за горизонта, и рассмотреть путника, который рысью ехал в сторону Тригорья, не составляло труда. Первой бросалась в глаза ярко-рыжая масть скакуна, которая переливалась золотом в лучах утренней зари. Эсторган узнал эту лошадь. Наездника он тоже узнал, только эта лошадь принадлежала раньше другому человеку – Оссимуру, главе Братства Волков. Но это был не Оссимур, к большому разочарованию Эсторгана. Жажда незавершённой мести, вновь вспыхнувшая в чёрном сердце колдуна, тут же погасла, едва он понял, что в седле сидит не он.

Однако тот, кого везла лошадь, был тоже знаком колдуну. И эта личность была ему гораздо более интересна. Его холодный, будто бы безразличный ко всему окружению, взгляд, то и дело скользил по роще, в которой затаились Эсторган и Гингатар. Его чёрные волосы были вымазаны в грязи, а некогда чёрный плащ больше походил на кусок рваной тряпки.

Да, Афройнский Ворон побывал в передряге не хуже той, что досталась Эсторгану. Колдун Эсторган же теперь ликовал. Наконец-то он нашёл его. Но выходить навстречу он не спешил. Нет, ему это было пока не нужно. Что сделает Двимгрин? Как он пройдёт Заслон? Только это волновало его в данный момент.

– Это кто? – полушёпотом спросил Гингатар. – Колдун?

– Не знаю, – попытался соврать Эсторган.

– Не лги! Ты прекрасно знаешь его. Вижу это по твоим глазам… Но можешь не говорить, потому что я, кажется, тоже догадываюсь. Он похож на тебя: такой же бледный. Одет в чёрное. Это один из Шестерых? Либо Бэнгил, либо Двимгрин. Но Бэнгила я знаю в лицо, так что это не он… Это Двимгрин, не так ли?

– Как бы то ни было, сейчас не…

– Так значит я прав! – Гингатар вскочил. Ещё мгновение, и он рванул бы на дорогу.

Колдун, оставшийся сидеть между корней, успел схватить его за ногу и с силой дёрнул назад. Воин упал на землю с глухим шлепком, уткнувшись лицом в землю. Эсторган в тот же миг надавил ему на голову, ещё сильнее закапывая нос Гингатара в землю. Тот пытался сопротивляться, но ничего не выходило. Он мог лишь беспомощно мычать, вцепившись рукой в запястье Эсторгана.

Всадник замедлился и посмотрел в сторону рощи. Взгляд его, казалось, пронизал Эсторгана насквозь, но через несколько мгновений Двимгрин отвёл глаза и продолжил движение в сторону Замка Магов.

– Замолкни и слушай, – угрожающе повторил Эсторган. – Не смей дёргаться без моего дозволения, ходячий труп, иначе я обеспечу тебе повторную смерть, и она будет, уж поверь, более мучительной и долгой, нежели первая. Мы не будем показывать себя, пока я не решу, что это необходимо. И нападать на Двимгрина мы тоже не станем. Да и что ты собираешься сделать ему? У тебя есть оружие, способное причинить вред одному из Шестерых. Сомневаюсь. Так не будь же дураком! Время настанет, и твой народ будет отмщён, будь уверен. Но сейчас сиди смирно и наблюдай. Ты всё понял?

Гингатар издал едва слышный мычащий звук, и колдун убрал руку. Воин поднялся, отряхивая лицо и выплёвывая землю.

– Чего мы ждём? – спросил он наконец. – Тебе нужен был Двимгрин, и вот он, прямо у тебя под носом, а ты решаешь сидеть сложа руки и наблюдать.

– Нам нужен способ преодолеть Заслон, – проговорил Эсторган. – Бьюсь об заклад, что Афройнский Ворон этим способом располагает. Всё что остаётся – проследить.

Двимгрин некоторое время гнал коня через Заслон, но вскоре остановился и что-то проговорил. Слов было не разобрать, но в его голосе слышались гнев и злоба. Эсторган усмехнулся.

– Он ничуть не поменялся, – прошептал он. – Всё тот же нервный, вспыльчивый старик.

– Кто бы говорил, – сказал Гингатар, всё ещё выплёвывая изо рта остатки земли, которой «накормил» его Эсторган.

***

Двимгрин чувствовал неладное… На востоке уже начинал тлеть рассвет, когда он наконец увидел впереди обитель тригорских магов. Замок стоял на склоне горы. Разорвавший облака шпиль Башни устремлялся в иссиня-серую высь, поблёскивая в первых лучах новорождённого дня.

Давно Двимгрин не видел стен Тригорья: древних, как сам мир, и сколь древних – столь и могучих. Давно, с тех полузабытых пор, когда за ярое стремление постигать новые знания он был выставлен за порог матером Экгаром. «Вернёшься, когда созреешь, чтобы просить прощения!» – так сказал в тот день Верховный Маг. Но уже тогда, оставив за спиной врата Замка Магов, Двимгрин раз и навсегда решил для себя, что более сюда не вернётся. Он пошёл другой дорогой, с тригорскими чародеями ему было не по пути. Уже тогда будущий тёмный маг зарёкся возвращаться в Тригорье, и тем не менее волею судьбы он снова оказался у этих врат. Однако ныне он здесь вовсе не за прощением.

Колдун придержал коня. Ему что-то послышалось. Странные звуки слева, со стороны леса… Однако они не повторились. Он устремил взор вглубь чащи, но так ничего и не увидел. Конь зашагал вновь.

Сильная магия незримым куполом окружала Замок. Никто из служителей Тьмы не мог подобраться к нему незамеченным, а уж подойти к самим воротам было не под силу даже самому могущественному колдуну из числа тёмных. Такие чары наложил на Тригорье первый Верховный Маг, коего во всём Гэмдровсе именовали великим Экгаром. Двимгрин знал о магическом заслоне, но всё же, надеясь лишь на слепую удачу, целенаправленно ехал вперёд.

Тёмный маг ехал верхом на рыжем скакуне, которого позаимствовал у своих преследователей в Олдиоре. Наивные глупцы оставили лошадей без присмотра! Кто они были, ему было по большому счету наплевать. Должно быть, недалёкие умом разбойники из шайки Стрелка.

Вот она – знакомая железная решётка, закрывающая окаймлённый белоснежной аркой вход в туннель! Так близко! До неё осталось совсем чуть-чуть. Двимгрин целенаправленно гнал скакуна по широкой тропе быстрой рысью, но вскоре стал замечать, что расстояние до ворот перестало сокращаться, и сколько бы он ни старался, он уже не мог подобраться к ним ближе.

Такой расклад не был для колдуна неожиданностью, но немало разозлил и без того разъярённого Двимгрина. Он выругался и осмотрел воздух перед собой, словно видел какую-то невидимую преграду.

– Заслон твой силен, как и прежде, Экгар, – проговорил он. – Но, помнится, была в нём брешь. Удосужились ли маги Тригорья залатать её за столь многие сотни лет? Проверим…

Двимгрин слез с коня, и, оставив его, пошёл пешком. Он свернул с тропы направо и вместо северного направления двинулся строго на восток. Бездорожье не создавало ему проблем. Кусты словно расступались сами собой, едва он приближался к ним. Прищуренный взгляд колдуна был устремлён вперёд. Изредка он останавливался и озирался по сторонам, словно пытаясь вызвать из памяти что-то давно забытое.

Он долго шёл, и вскоре кустарники поредели, земля под ногами отвердела и стала более каменистой. Спереди до ушей донёсся шум воды, и, услышав его, колдун ускорился.

Он оказался на берегу широкого ручья. Кристально чистая вода резво сбегала со склона и уносилась в сторону густого леса, дебри которого начинались уже в сотне шагов к югу. Двимгрин, не колеблясь, ступил в русло ручья и, по колено в холодной воде, двинулся против течения.

Глядя прямо перед собой и почти не дыша, колдун продвигался вверх по отлогому склону, не выходя из ручья. Он знал об этом секретном месте – бреши в магическом заслоне Экгара. Знал лишь потому, что когда-то был членом Тригорского Ордена. За многие века никто так и не взялся разобраться с этим. После того, как Двимгрин был изгнан, уж точно стоило позаботиться об обеспечении целостности заслона, ведь изгнанник стал вскоре врагом Тригорья. Но, по всей видимости, никто об этом не задумался. Многие маги знали об этом месте, в том числе и сам Экгар, однако всё забылось. И вот теперь, спустя столетия, тригорцы поплатятся за свою недальновидность: их противник преодолеет магическую преграду.

Впереди Двимгрин увидел высокий водопад, срывающийся вниз со скалистого уступа. Идти по ручью дальше не представлялось возможным. Но оно было и не нужно. Колдун знал, что магический барьер теперь позади, и ничто уже не помешает ему приблизиться к замку. Он вышел из воды и обернулся.

Двимгрин улыбался и с видом победителя долго смотрел на тёмные чащи леса, окружавшие подножие горы. Сполна насладившись своей победой, он набросил на голову капюшон истерзанного плаща и зашагал на запад, прочь от ручья. Впереди на фоне заснеженного склона темнела Башня.

Вскоре он оказался у железной решётки, которая закрывала проход в пределы Тригорья. Никакой волшбы на ней никогда не было, и Двимгрин хорошо помнил это. И сейчас он не видел здесь ничего, что могло бы остановить его.

В этот момент он снова ощутил чей-то пристальный взгляд, и это чувство заставило его оглядеться. Однако никого он не увидел. Колдун долго сверлил взглядом затенённую кронами рощу, но ничего подозрительного так не заметил. Ощущение чьего-то присутствия тоже быстро прошло.

Подойдя к решётке вплотную, колдун закрыл глаза и прошептал непонятные слова, от которых трава окрест почернела, а листья окружающих дубов все разом побурели и опали с веток в одно мгновение.

Железная преграда была на расстоянии вытянутой руки. После неё вглубь горы уходил длинный тёмный туннель. Колдун затаил дыхание и двинулся вперёд. Не открывая глаз, он сделал шаг, другой, третий, после чего замер и открыл глаза.

Решётка осталась за спиной. Двимгрин обернулся, чтобы убедиться в этом. Для него было не впервой проходить сквозь запертые двери. Он самодовольно усмехнулся и быстрым шагом направился в сторону света, что виднелся на другом конце туннеля. Всё ближе и ближе был тот свет, и вот уже большая часть длинного коридора была пройдена, когда внезапно раздался громкий скрежет.

Колдун смекнул, что надо остановиться, но было слишком поздно. Пол ушёл из-под ног, и Двимгрин провалился в разверзнувшуюся пустоту.

Удар о твёрдую каменную поверхность едва не лишил его чувств. Он лежал, распластавшись на полу. Вокруг было темно и невыносимо пахло плесенью. Тьма была столь непроглядной, что поначалу Двимгрин счёл себя ослепшим после удара затылком о пол неизвестного подземелья. Хотя отчего же неизвестного?

Он трижды проклял себя. Выругался и стал подниматься, одновременно проверяя целостность костей. Как он мог забыть?! Прямо под туннелем глубоко под землёй находились темницы, о которых было известно всем магам Тригорья, в том числе и бывшему тригорцу Двимгрину. И об этой ловушке он тоже знал, однако он не слышал, чтобы когда-либо за всю историю Тригорья она пригодилась. И вот наконец её использовали по прямому назначению.

Из плена в плен! Да ещё и прямиком в темницы Тригорья. Это позор для неуловимого Двимгрина, гордо именующего себя темным магом. Маангар оказался куда прозорливее, нежели он предполагал. Но ничего! Двимгрину удалось вырваться из плена алфейнов. Здесь он тоже не засидится!

Так он размышлял, ощупывая себя в сидячем положении. Похоже, всё было цело, колдун отделался парой ушибов. Нет! Всё-таки нет. Правая нога была явно сломана. Он не смог на неё встать. Но это был пустяк! Проведя ладонью вдоль голени, тёмный маг вмиг восстановил сломанную кость и заживил рану.

Настало время оценить текущее положение дел. Двимгрин прошептал заклинание, и алый бесформенный светоч возник в его ладони. Помещение оказалось довольно тесным. До каждой из четырёх стен было не более двух шагов. В потолке зияла тёмная дыра, через которую колдуну посчастливилось попасть сюда. Просвета наверху он не увидел: стало быть, ловушка закрылась.

Двимгрин обернулся. Железная решётчатая дверь из мощных прутьев была закрыта и, уж наверняка, заперта. Он узнал её. Когда-то давно он видел такие двери. Только в те дни он находился по другую сторону решёток. Он также знал, что не стоит и пытаться взломать замок или пройти сквозь решётку, как он только что поступил наверху. В этой ситуации такие трюки не пройдут. Сам Экгар приложил руку к созданию этих тюрем. И предназначались они вовсе не для жалких воришек и не для отъявленных головорезов. Для колдунов, – таких, как Двимгрин…

Что ж, дела оказались не радужными, как, впрочем, он изначально и предполагал. Колдун погасил магический светильник, и долго смотрел во тьму, пытаясь сопротивляться нарастающему чувству бешеной ярости.

– Гоблинские норы! – в бессильном гневе взревел он.

***

– Самая обыкновенная решётка. Я так точно не смогу. А ты, Эсторган?

Колдун подошёл вплотную к решётчатым воротам, за которыми исчез Двимгрин, и коснулся толстых железных прутьев, за которыми вглубь скалы устремлялся длинный прямой туннель.

– Не знаю, никогда подобного не делал, – сказал он. – К тому же входить в Тригорье через главные ворота – это безумие. Не знаю, как Афройнский Ворон решился на такое. Там же полным-полно тригорских магов.

– Я слышал, что теперь их осталось не так уж много, – заметил Гингатар.

– Но и не настолько мало, чтобы столь дерзко врываться в их крепость.

– Что же теперь? Заслон мы прошли… Но идти внутрь ты либо не хочешь, либо не можешь – признаться, я так и не понял.

– Не это главное! – ответил Эсторган. – Главное, что сделать это придётся. Но вначале дождёмся темноты…

– Что ты задумал?

– Дождёмся темноты, – повторил Эсторган.

Вокруг старого кострища оставленного санамгельцем, лежали три зловонных гоблинских трупа. Гингатар подошёл к бугоркам вскопанной земли, вокруг нор, через которые, очевидно, вылезали гоблины, и заглянул в бездонный провал тьмы. Долго он смотрел в неё, будто и вправду силился что-то там разглядеть.

– Много ли их там? – подумал он вслух.

– Что? – Эсторган не сразу понял, о чём он.

– Много ли гоблинов там, под землёй?

– Больше, чем ты можешь вообразить.

– За всю жизнь я ни разу не видел гоблина воочию, – сказал Гингатар. – Они всегда жили сами по себе, насколько мне известно. Так отчего же теперь они выполняют поручения Вирридона?

– Они всегда были его преданными слугами, – сказал Эсторган. – Ещё задолго до того, как он стал Мастером. Как ему удалось подчинить их и когда, мне неизвестно.

– Я слышал, там у них целые подземные города…

– Города? – повторил Эсторган. – Я бы сказал, там целый мир. Не менее огромный, чем тот, в котором привык жить ты! Гоблины живут под землёй тысячи лет, и тысячи лет они ведут жизнь, неприметную для внешнего мира, со своими устоями и обычаями, амбициями и стремлениями, со своими войнами, со своими спорами. Им не слишком интересны дела надземного мира, покуда они не касаются напрямую мира гоблинов, но там, в глубинах земли, кипят страсти куда более сильные, нежели здесь. И крови льётся порой куда больше…

– Ты так рассуждаешь, как будто бывал там.

Эсторган усмехнулся.

– За свою долгую жизнь я бывал в таких местах, какие ты и представить себе не можешь, Меченосец, – проговорил он. – Я видел многое, чего не доводилось видеть никому из смертных.

– Не могу сказать, что я восхищён, – пожал плечами Гингатар. – Мы с тобой слишком разные.

– Уже нет. Я подарил тебе новую жизнь. Теперь в тебе тёмная суть, как и во мне.

– Подарил новую жизнь! – с усмешкой повторил Гингатар. – Я уже говорил тебе о своём отношении к этой «новой жизни». Я многие годы боролся против таких, как ты! И вот волею злой судьбы я оказался у тебя в помощниках. Не самая завидная участь для одного из Трех Меченосцев

– В твоей прошлой судьбе была поставлена точка, как только ты умер, – сказал Эсторган. – Сейчас у тебя новая судьба, так что все свои достижения и цели было бы разумно оставить в прошлом. Ты больше не Меченосец, ты больше не Ликтаро, сын Оросса, и не Гингатар! Стоит взглянуть на мир по-другому.

– По-другому? Хочешь, чтобы я разглядел в тебе благодетеля? Это будет непросто!

– Многое из того, что ты знал о Шестерых Колдунах и об учении Тьмы в общем, стократ преувеличено и искажено.

– Неужели? – проговорил Ликтаро. – Ты забываешь, что именно у тебя мы, Три Меченосца, побывали в плену двадцать лет назад. Именно ты грозился уничтожить нас, и именно твои фрэги измывались над нами. Или в этот раз я тоже преувеличиваю?

– Что было, то было, – произнёс колдун. – Но то была война, и всё, что происходило тогда, происходило по её законам. Я подчинялся приказаниям своего повелителя.

– Как и сейчас?

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас ты тоже подчиняешься своему повелителю. Уже другому, кстати сказать. Но не пойму, зачем тебе убивать того санамгельца? Он же служит Двимгрину, а Двимгрин сам из вашей шайки.

– Ещё неизвестно, кому он служит, – ответил Эсторган. – И то, что делает Двимгрин, мне тоже не до конца понятно. Однако действия Двимгрина подозрительны и не обещают ничего хорошего. Да, Мастер поручил мне избавиться от санамгельца. Мастер способен провидеть грядущее, и он, судя по всему, считает, что этот человек доставит нам немало хлопот. Но поначалу я шёл по следам Двимгрина, и до его прихвостня мне лично не было никакого дела.

– Стало быть, Двимгрин больше не на вашей стороне?

– На нашей или нет, не знаю, – ответил Эсторган. – В последнее время вообще трудно определить, кто на чьей стороне. Двимгрин по-прежнему служит Тьме, но он уже не наш союзник, хотя и к врагам его приписывать, наверное, рано. Он не собирается преклоняться перед Мастером, и делает всё, чтобы вернуть в надземный мир власть Хранителей.

– Так он хочет вернуть Короля Мрака? Как? Мы уничтожили его!

– Ты и вправду так думаешь? По-твоему, это так легко – уничтожить того, кто в своё время держал все тёмные силы этого мира в одном кулаке?

– Но предсказания Кисторина вещали, что Дардол будет свергнут и уничтожен.

– Свергнут – да! Но уничтожен… Предсказания Кисторина не более чем красивые строки, придуманные самим Экгаром, и не все его слова стоит понимать буквально. Ровно как им сам Кисторин – всего лишь выдумка первого Верховного Мага. Никакого Кисторина не существовало.

– Не верю!

– Не верь. Дело твоё… А что касается Трех Меченосцев, Экгар всё провернул так, что вас уже славили по всему миру, едва вы объявились. За какие заслуги?

– Мы были надеждой Гэмдровса!

– Надеждой, – согласился Эсторган. – Именно её хотел вселить Экгар в сердца простых смертных. И ему удалось. Надежда на Трех Меченосцев вытеснила великий страх перед Изменяющими. В этом и был залог успеха светлых сил Гэмдровса.

– Ты хочешь сказать, что Миссия Избранных была обманом?

– О нет! Конечно же, нет. Вы и вправду свергли Ханборунского Дракона. Только дело вовсе не в вас. Вся сила была в Трех Мечах. Вы же были лишь теми, кто доставил эту губительную силу в обитель старого Мастера. Кем бы ты ни считал себя, ты никакой не Избранный. Всё это лишь красивая история, навеки канувшая в прошлое.

– Я не верю таким, как ты! Ваши поганые колдовские языки горазды морочить голову! Только со мной это не пройдёт, Эсторган! Так что лучше брось эту затею. А если продолжишь в том же духе, пожалеешь!

– Не сей угроз, коли они заведомо пусты, – спокойно произнёс колдун.

Когда сумерки сгустились, а лик солнца померк, исчезнув за Хребтом, колдун вновь подошёл к решётке ворот и подёргал её несколько раз. Толстые железные прутья даже не шевельнулись.

– Так это и есть твой план, Эсторган? – спросил Гингатар. – Оторвать её? А я уж думал, мы полезем по стенам.

– Я лишь пытаюсь понять, как она устроена. Я не уверен, что мне удастся открыть её даже изнутри. По стене нам лезть не придётся, есть другой способ.

Эсторган внимательно посмотрел на Гингатара. Глаза колдуна блеснули в лунном свете, а на бледном лице появилась злорадная ухмылка. Внезапно губы его зашевелились. Он шептал что-то невнятное, не слишком приятное слуху, одновременно изображая замысловатый жест рукой, и Гингатар вдруг стал уменьшаться в размерах. Это весьма напугало воина. Он закричал. Но кричал он, похоже, не только от страха.

– Эй! Эй, не надо! Мне больно! А-а-а! Что ты делаешь! Нет! А-а-а! Не надо.

Спустя мгновение у ног Эсторгана уже визжал самый обыкновенный гоблин, облачённый в бесформенные лохмотья. Колдун рассмеялся.

– Знаю, первые разы это всегда неприятно, – сказал он. – Ощущение такое, будто чьи-то огромные руки сминают тебя словно кусок теста. Мне это знакомо, поверь. Потом привыкнешь.

– Я не собираюсь к этому привыкать! – тоненьким хриплым голоском проскрипел гоблин. – Расколдовывай меня обратно! Сейчас же!

– Ни в коем случае. Это часть плана. Мы должны оказаться по ту сторону Тригорских стен. Ты вполне сможешь протиснуться через прутья… Если постараешься… Я же пойду через верх. Встретимся там.

– Почему я не могу пойти через верх?! – возмутился гоблин Гингатар.

– Потому что я так хочу! – отрезал колдун. – Теперь ты уразумел наконец, что я могу сделать с тобой всё, что мне угодно? Надеюсь, это будет тебе уроком, и я больше не услышу твоих глупых угроз!

– Расколдуй меня! Я всё понял!

– Не сейчас. Побудешь пока в этой шкуре. Ты ведь жаловался, что никогда не видел их воочию. Теперь можешь взглянуть на своё отражение в ручье, и ты увидишь. Встретимся в Замке… Ненавижу превращения, но придётся к этому прибегнуть. Иного выбора нет.

Сказав это, Эсторган прошептал новое заклинание на скрежещущем Языке Мрака, и его облик тоже стал стремительно меняться. Он начал уменьшаться в размерах, уши увеличились, нос почти исчез, растрёпанный плащ обратился в шерстяной покров, и через пару мгновений с места, где стоял колдун, взмыло ввысь крылатое существо. Оно пронзительно пискнуло, описало круг над гоблином и, хлопая крыльями, исчезло в темноте.

– Стой, Эсторган! Вернись! – завизжал гоблин. – Будь ты проклят!