Читать книгу: «Влюблен и очень опасен», страница 3

2

Марк не мог поверить своим глазам. На лестничной площадке стоял и улыбался Тимур Сергеевич, бывший учитель физкультуры.

Разглядывая его в дверной глазок, Марк невольно протер глаза, думая, что ему померещилось. Но Тимур Сергеевич никуда не делся, и он открыл ему дверь.

Может, он по соседству живет, может, Марк затапливает его квартиру… Но тогда почему бывший физрук улыбается? И одет он не по-домашнему – на нем дорогой костюм. Да и вообще, Тимур Сергеевич как-то изменился: вид у него стал холеный. Только взгляд прежний: добродушный, но при этом пристальный, оценивающий. И улыбался он со снисходительной иронией. Да, Журыгин узнал Марка.

– Марк! Ну конечно же, Марк!

Он развел руки, но не спешил заключать в объятия своего бывшего ученика. Да и не собирался, похоже. Не тот случай.

– Марк Груша!

– Грушин, – поправил его Марк. – Теперь Грушин.

– Фамилию сменил?

– Ну, скажем так, подкорректировал.

– Я смотрю, ты изменился, Марк. Совсем уже взрослый. Где брюшко? Где хилые плечи? Может, в дом пустишь, а?

– Ну да, конечно, – засуетился Марк.

Встреча с прошлым всколыхнула неприятные впечатления, подняло на поверхность старые обиды и недовольство самим собой. Он снова почувствовал себя виноватым за то, что так и не оправдал доверия, возложенного на него Тимуром Сергеевичем, не пришел к нему на занятия. И все из-за Бугаря. Не пустил Вася его тогда на самбо.

Марк живо вдруг вспомнил, как Бугарь на пару с Костей Хазаровым подняли его на руки, раздвинули ноги и с разгона ударили промежностью о фонарный столб. Марк потом целую неделю ходил на полусогнутых. Как Бугарь макнул его головой в унитаз. Как он же вместе с Игорем Битюком сбросил его на клумбу со второго этажа. Как заставлял он изо дня в день после занятий мыть полы в классе…

Четырнадцать лет было Марку, когда он оказался под пятой Бугаря. Он так надеялся, что Вася поступит в техникум после девятого класса, но тот остался в школе до самого выпуска. В десятом классе он, правда, уже не так унижал Марка, как прежде, но все равно доставалось. И в старших классах Марка не считали за человека. Бугарь к 11-му классу почти оставил его в покое, зато девчонки иначе как чушком его и не называли. И одноклассники презирали его. Да что там, даже девятиклассники считали своим долгом пнуть его под зад… Вот такие были у него воспоминания о школе.

Марк ненавидел свое школьное прошлое, но к Тимуру Сергеевичу претензий не имел. Физрук хоть и был низкого мнения о нем, но все-таки время от времени он приструнивал распоясавшегося Бугаря. И к себе в секцию Марка звал, потому что хотел воспитать в нем мужчину. Но это все было в девятом классе. В десятом и одиннадцатом физкультуру в их школе преподавал уже другой учитель, а Тимур Сергеевич перешел на тренерскую работу в городской Дворец спорта.

Бывший физрук зашел в квартиру, и Марк настороженно глянул ему за спину, прежде чем закрыть дверь. И это не укрылось от внимания Тимура Сергеевича.

– Ты чего-то боишься? – насмешливо спросил он.

– Да нет, – пожал плечами Марк.

– А может, все-таки боишься? – настаивал тот.

Он заглянул на кухню, зашел в комнату, не спрашивая разрешения, расположился в кресле за журнальным столиком.

– Неплохую квартиру ты снял, – все с той же ироничной насмешкой сказал Тимур Сергеевич.

– Снял? Откуда вы знаете, что снял?

– А сам ты как думаешь?

– Без понятия, – пожал плечами Марк.

На самом деле он догадывался, кого представляет этот человек.

Сначала в его жизнь ворвалась Настя, за ней появились блэкмены, как он называл крепких парней в черных костюмах. Эти трое просто увезли ее, а теперь вот к нему в гости наведался Журыгин. Потому что его прислал отец Насти.

Большой человек – большие возможности. И доступ к информации. Несложно было пробить по базе данных адрес, выявить хозяина, связаться с ним. То, что Тимур Сергеевич владел информацией, указывало на серьезность его намерений. Не просто так он приехал к Марку. Знать бы, какой тяжести камень у него за пазухой.

– И почему я здесь, тоже не догадываешься?

– Не совсем.

– А с кем сегодня ночевал, не знаешь?

– Со своей невестой.

– Ну, ну. Я Настю с малых лет знаю. Она у меня на глазах, считай, росла. Отец с нее пылинки сдувал. – Тимур Сергеевич смотрел на него строго, холодно, как на ученика, прогулявшего несколько уроков подряд. – А ты с ней спал. И как ты себя чувствуешь после этого?

– Нормально чувствую, – неуверенно отозвался Марк.

– Представь себе ситуацию: ты садовник, бережно растишь розу. Долгие годы растишь, холишь ее, лелеешь, а потом появляется некто и ломает твой драгоценный цветок. Твоя реакция?

– Кто садовник? Кто цветок?

– Ты что, правда ничего не понимаешь? – удивленно и с насмешкой спросил Тимур Сергеевич.

Дескать, он-то думал, что Марк изменился за пятнадцать лет, но нет, как он был ничтожеством, так им и остался. В душе очень хотелось сломать этот стереотип, но Марк и не пытался это делать.

– Я был в клубе, познакомился с Настей, мы поехали домой. Ей семнадцать, она уже взрослая девушка, и я не понимаю, что я такого сделал? Все было по взаимному согласию.

– А вот ее отец смотрит на все это по-другому.

– Ее отец меня мало тогда волновал.

– А сейчас?

– А я должен его бояться?

– Ну вот, ты уже соображать начал, – ехидно хмыкнул Журыгин. – На глазах растешь.

– Давно уже вырос, – глухо отозвался Марк.

– Ну да, конечно. Это, конечно, хорошо, что ты банки накачал, – сказал Тимур Сергеевич, ладонью хлопнув по бицепсу правой руки. – Но в ситуацию вникаешь слабо. Кирилл Дмитриевич – очень серьезный человек, и ты его сильно обидел.

– Я это уже понял, – бирюком, исподлобья посмотрел на него Марк.

– Одно дело – понять, и совсем другое – ответить.

– Что мне делать?

– Что делать, что делать… Ты где работаешь?

– Экспедитор я, организую доставку и сопровождение товара.

– Что за фирма?

– «Логистик-Интернационал». Это в Москве.

– А живешь где?

– В Москве.

– Здесь что делаешь?

– Отпуск у меня. Давно в Тепломорске не был, приехал вот на пару недель.

– И квартиру снял?

– Да. А что здесь такого?

– В гостинице мог бы остановиться.

– Ну, мог бы и в гостинице, только вариант с квартирой мне больше понравился. Ну, может, чуть дороже, зато я сам себе хозяин.

– Понятно… А как узнал, что Настя в «Эскориале» будет?

– Как узнал? Странный вопрос. Не узнавал я ничего. Просто пришел в клуб, просто с ней познакомился. Что здесь такого? – тоном провинившегося ученика протянул Марк.

– Не ту девушку ты выбрал. Ну да ладно… Я тебя по школе помню. Не умел ты тогда с девушками знакомиться, – с плохо скрытой насмешкой сказал Журыгин.

– Так сколько времени прошло… Научился.

– Ты много чего не умел.

– Я и сейчас много чего не умею.

– Ты после школы чем занимался?

– Ну, в институте учился. Потом работал.

– Что за институт?

– Ростовский экономический.

– В армии служил?

– Нет.

– Чего так? – поднял бровь Тимур Сергеевич.

– По состоянию здоровья, – замялся Марк.

– Энурез?

– А вы откуда знаете?

– Да почему-то подумалось, – пренебрежительно ухмыльнулся Тимур Сергеевич.

– Ну, там еще много чего. В общем, целая история.

– История болезни.

– Вот-вот.

– А это что такое?

Неожиданно Журыгин сунул руку за ворот его халата и резким движением руки сорвал с шеи жетон с личным номером. Марку было больно, но вместо того, чтобы показать свою злость, он страдальчески скривил губы.

– Зачем так больно?

– Я спрашиваю, что это такое?

– Да так, бирюлька одна. Фальшивка. По случаю купил.

– Зачем?

– Ну, чтобы круче выглядеть. Девчонки на это ведутся.

– Думаешь?

– Насте нравится.

– Насте нравится, – передразнил Марка Журыгин. – Много ты знаешь, что ей нравится. Девчонка с рельсов съехала, под паром была, а ты воспользовался. Твое счастье, если она от тебя не отречется.

– Жаль, конечно, если это случится. Но как-нибудь переживу.

– Ты не понял, парень. Дело в том, что ты этого не переживешь. Причем буквально. Если Настя скажет, что ты ей не нужен, тебя просто не станет. Тебя просто вычеркнут из этой жизни. Ты меня понимаешь?

– Меня убьют? – дрогнувшим голосом спросил Марк.

– Все может быть.

Журыгин смотрел на него с искренним сожалением, но вместе с тем без всякого желания помочь ему.

– Но я не хочу умирать.

– Тогда молись на Настю. Сейчас все зависит от нее.

– Может, мне уехать? – беспокойно спросил Марк.

– Куда?

– Ну, в Москву.

– Убежать хочешь? От своего счастья?..

– Издеваетесь?

– А ты что, от этого отвык? – съязвил Журыгин.

Марк разочарованно и с обидой вздохнул:

– Сейчас все по-другому: я стал самостоятельным, работаю, спортом занимаюсь.

– Раньше надо было спортом заниматься. Еще в школе. Навалял бы сразу Бугарю, он бы от тебя отстал. Не такой уж он и крутой… Я бы драться тебя научил. Но ты же не послушал своего учителя.

Марк, соглашаясь, кивнул. Ведь он действительно мог пересилить себя и взять верх над Бугарем. Но поздно уже искать вчерашний день, тем более когда сегодня к горлу приставили нож.

– Может, сейчас послушаешь, а? – со снисходительной насмешкой предложил Тимур Сергеевич.

– А вы поможете? – с надеждой посмотрел на него Марк.

– Да, помогу. Советом. Я тебе скажу, а ты меня послушай. Не пытайся убежать. Это раз. Ну, в общем-то, и все. Оставайся в этой квартире и жди, когда Кирилл Дмитриевич остынет. А когда с тебя снимут наблюдение, тогда можешь чесать на все четыре стороны.

– Снимут наблюдение? – с наивным возмущением спросил Марк.

– Ты под колпаком, парень. Попытаешься сбежать – считай, пропал. А Насте скажут, что ты наплевал на нее и уехал в Москву. Так что сиди здесь и не дергайся.

– Это и все, чем вы можете мне помочь?

Журыгин не удосужился ответить на этот вопрос. Небрежно махнув на прощание рукой, он поднялся и направился к выходу. Но в дверях остановился и, прислонив ко лбу палец, безрадостно сказал:

– Сейчас к тебе подойдут мои ребята. Ты их не бойся, они тебя не тронут. Просто посмотрят, что у тебя в квартире.

– А что может у меня быть?

И снова вопрос остался без ответа. Тимур Сергеевич ушел, а спустя минуту-другую появились громилы и перевернули вверх дном всю квартиру. Даже в содержимое ноутбука залезли, как будто там могла быть какая-то интересная им информация. А она была, только так просто ее не достать.

3

Настя заметно нервничала, но агрессия уже почти сошла на нет.

– Что с Юлькой? – кусая ногти, спросила она.

– С ней все в порядке, – строго, но без раздражения ответил Каховцев. – Ее отправят в частную клинику, будут лечить от наркомании. Кстати, я бы хотел поговорить с тобой об этом.

– О чем поговорить?

– Ты принимала экстази. Ты прекрасно знаешь, что это такое.

– Один раз – не контрабас.

– Один раз, и ты уже не девочка! – сорвалось вдруг у Каховцева с языка.

– Что?! – краснея, истошно протянула Настя.

– Извини!

Кирилл Дмитриевич спохватился, но было уже поздно. Вздорно вскинув голову, дочь повернулась к нему спиной и спешным шагом направилась в свои апартаменты.

– Зачем ты так? – с упреком спросила Инга.

Она вышла из сумрачного коридора, соединяющего главный холл с каминным залом. Каховцев невольно вздрогнул от неожиданности. И от страха. А если бы это был киллер? Он бы тогда выстрелил в спину, и все. Впрочем, откуда в доме взяться киллеру? Все под контролем.

– Ты что, подслушивала?

– Да.

Она взяла мужа под руку и повела в зал.

– Нельзя так с женщиной, – тихо сказала она.

– Сам знаю, – досадливо поморщился он. – Просто сорвалось. И с чего ты взяла, что Настя женщина? Сама домыслила? – беспокойно прибавил Каховцев.

– Да, сама поняла. Но после разговора с ней, – торжествующе улыбнулась Инга.

И украдкой глянула в сторону лестницы, откуда могла спуститься Настя.

– Что?

– Да мы с ней поговорили. Пока ты был занят делами.

– Ты?! С ней разговаривала?!

– А что здесь такого? Женщину может понять только женщина. А она искала совета.

– Вы помирились?

– Да.

– Нет худа без добра.

– Боюсь, это ненадолго – ты меня подставил, – ухмыльнулась Инга.

– В плане?..

– Ну, ты намекал на ее первый раз. Теперь она будет думать, что это я рассказала тебе. Она, конечно, не говорила про этот первый раз. Но и не отрицала. Она должна была понять, что я догадалась.

– А сам я догадаться не мог?! Она провела ночь с мужиком! С каким-то уродом!

– Ну, не красавец, но ведь это не значит, что он урод. Нормальный парень. И она, кажется, влюбилась. Она искала совета, что ей делать.

– И что ты ей сказала?

– Слушать волю отца и поступать только так, как он велит.

– Ты умная женщина, – похвалил ее Каховцев.

– Ты что, поверил мне? – возмущенно удивилась Инга. – Может, я и не умная, но уж точно не глупая. И я не могла ей дать такой дурацкий совет. Слушать волю отца… Я что, по-твоему, похожа на девушку из Средневековья? Неужели я хочу, чтобы Настя держала меня за дуру?

– И чем плоха моя воля? – хмурил брови Кирилл Дмитриевич.

– Она хороша для твоих подчиненных. И для меня. Но не для дочери. Возраст у нее такой – все поперек делать. И заставь ее слушать тебя, она будет делать наоборот. А меня она может послушать, – загадочно улыбнулась Инга. – Потому что хочет со мной дружить… Теперь она по-другому ко всему относится. И ей уже все равно, что я с тобой. Девочка влюбилась.

– Плевать мне на ее любовь! – скривился Каховцев. – Может, она уже и замуж собралась? Будет ей любовь!

– Давай, давай, закручивай гайки, пока резьба не лопнет. Хитрей нужно быть.

– И что ты предлагаешь? – с интересом посмотрел он на жену.

– Сыграть на ее характере. Притворись добрейшей души папашей, вознеси Марка до небес и требуй от Насти, чтобы она вышла за него замуж. Требуй!.. Утверждать не берусь, но, возможно, именно поэтому она и отвернется от него. Ментальность у нее сейчас такая: хорошо все, что против тебя. Тем более Марк этот далеко не красавец. Она даже сама не знает, что в нем нашла. Это своего рода интрига, и чем больше ты будешь противиться ее желаниям, тем крепче она будет стоять на своем. Но ты можешь эту интригу разрушить. Навязывай ей Марка, сделай так, чтобы он стал ей противен.

– Что ж, мне нравится твоя идея. А Марк не нравится. Может, он и ей уже разонравился? – с надеждой предположил Кирилл Дмитриевич. – Про свою Юлю она спрашивает, а про него нет. Ее уже не волнует, что я мог с ним сделать.

– Она за него переживает. Но не спрашивает. Потому что Марк звонил ей. Ну вот, проболталась, – спохватилась она.

– Звонил ей?! Ну да, это же так просто. Тогда почему я не знаю?.. Сейчас разберемся!

В раздражении поджав губы, Каховцев направился в комнату охраны, расположенную в просторном помещении у парадного входа. Там за экранами монитора сидели два охранника в черных костюмах, еще четыре человека – свободная и резервная смены – сидели на длинном угловом диване и смотрели телевизор, который показывал так тихо, что слышно было, как шумят компьютерные блоки.

Охранники следили за подступами к особняку, просматривали холлы, коридоры в самом доме, в поле их зрения входил пищеблок, служебные помещения, комнаты для прислуги. И только хозяйские апартаменты были для них недоступны, если не считать подходы к ним. И на прослушку их ставить тоже нельзя, поэтому глупо было спрашивать, почему они пропустили звонок на телефон Насти. Но ведь можно было вставить «клопа» в сам аппарат, установить «жучка» в комнате. Именно это сейчас и собирался потребовать Каховцев. Но его внимание вдруг привлекла женщина в фартуке горничной, которая вошла в его спальню.

Это была Тамара, симпатичная, но уже немолодая женщина, которую Кирилл Дмитриевич знал на протяжении последних семи-восьми лет. Она давно уже работала у него, и он целиком ей доверял. И, казалось бы, ничего странного не было в том, что Тамара зашла в его спальню, ведь она горничная. Но подозрительным показалось ему время, без пяти восемь вечера. Вот-вот должен был закончиться рабочий день для прислуги. Тамара обычно уходит домой минута в минуту, а в спальне она обычно убирается как минимум полчаса. И вообще, главную уборку она заканчивает к трем часам пополудни, хотя, конечно же, случаются исключения.

Каховцев не мог видеть, что происходит в спальне, но не прошло и минуты, как Тамара покинула комнату. Двигалась она как-то странно: мощно, но сдержанно. Так ведет себя человек, тайком творящий какую-то пакость. Предвкушение успеха распирает его изнутри, вызывает импульсивные движения, но нужно скрывать эту свою взбудораженность, чтобы не показаться подозрительным.

– Ты что-нибудь видишь? – толкнув охранника в плечо, раздраженно спросил Кирилл Дмитриевич.

Ему не нравилось, с каким равнодушием парень наблюдал за женщиной.

– Вижу. Тамару Павловну вижу.

– Ты в этом уверен?

Женщина была очень похожа на Тамару Павловну, но глаза чужие. У той взгляд светлый, все чувства на поверхности, а у этой глаза затуманены, и пустота за этой мутной пеленой. Да и моложе она выглядит, чем Тамара Павловна. И с косметикой на лице явный перебор. Кажется, это не просто косметика, а грим, возможно, театральный.

– А вот я не уверен, – пробормотал Каховцев. – Это не Тамара Павловна. Ну, чего сидите, бараны? – взвыл он, взбешенный нерасторопностью охранников.

Надо им отдать должное, парни быстро смекнули, что требуется от них. Дежурная смена отправилась к подозрительной горничной, а резервная быстро заняла их места за монитором. Двое оставшихся взялись за оружие.

Каховцев остался в помещении у монитора. Сам он рисковать не собирался, не для того у него такой штат охраны, чтобы лично участвовать в опасных предприятиях. Он наблюдал, как охранники приближались к объекту. Лже-Тамара спускалась вниз по лестнице, парни один за другим, с беспечным видом, проходили мимо, но вдруг разом набросились на нее, уложили ее лицом вниз, скрутили.

Женщина действительно была загримирована под Тамару Павловну. Охранники сняли с нее парик, обнажив короткую стрижку; с носа, щек, надбровий и ушей – утолщающие накладки для изменения формы лица. Ее обыскали, выдернув из-под платья прикрепленный к ноге миниатюрный шпионский пистолет из термопластика. Только тогда Кирилл Дмитриевич решился приблизиться к ней.

– Кто ты такая? – спросил Каховцев, пристально глядя на пленницу.

Он торжествовал победу, но в глубине души шевелился страх. Наверняка эта ряженая была киллером по его душу. Возможно, под его кроватью находится взрывное устройство. Скорее всего, так и есть.

Женщина действительно была моложе Тамары Павловны. Грим частично был содран с ее лица, тушь под глазами размазана, толстый слой помады растерт по губам – зрелище, надо сказать, не самое приятное. Но все равно было видно, что незнакомка была симпатичной девушкой. Под платьем горничной – толстые подкладки, значит, она еще и худенькая, чего нельзя было сказать про Тамару Павловну.

– Кто ты такая? – еще более свирепо спросил Кирилл Дмитриевич.

Но девушка продолжала молчать, глядя на него сквозь линзы, холодно и с полным безразличием к своей судьбе.

– Что ты делала у меня в спальне?

И снова в ответ тишина.

– Кто меня заказал?

Молчание.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?

На этот раз девушка ответила. Обреченностью во взгляде. И грустной улыбкой. Она прекрасно знала, что с ней будет, и не питала никаких иллюзий. Да и сам Кирилл Дмитриевич понимал, что шансов у нее нет совершенно. Ее убьют в любом случае, даже если она сдаст всех своих работодателей вплоть до самого Южака. А сомнений насчет основного заказчика убийства не было никаких.

4

Кирилл Дмитриевич завтракал и думал о вчерашнем. Вдруг ему пришла в голову мысль, что сок, который он пьет сейчас, может быть отравлен.

Рука у Каховцева невольно дрогнула, и стакан с соком вывалился из пальцев, скатился со стола и упал на колени, залив рубашку и брюки.

– Обычный порошок с такими пятнами не справится, – мгновенно и с ехидным юморком отреагировала Настя. – Но, к счастью, есть необычные порошки, они отстирывают все!.. Папа, ты должен радоваться!

– Очень смешно! – Кирилл Дмитриевич с досадой глянул на дочь.

Настроение было подгажено.

Пищеблок под полным контролем, повар и остальная прислуга проверены от и до – отравления быть не может. Но все равно страшно. И неуютно. Но жизнь продолжается. И завтрак еще не закончен.

Каховцев отправился в свою комнату, переоделся и вернулся к столу. Инга и Настя о чем-то мирно беседовали. Они действительно ладят между собой, хоть это хорошо.

– Быстро ты управился, – одобрительно заметила дочь. – А то я уже волноваться начала. В универ опаздываю.

– Какой универ? – удивленно протянул Кирилл Дмитриевич.

– Большой такой. И нудный.

– Никуда ты не поедешь. Дома будешь учиться.

– Понятно. Боишься, что сбегу?

– Дело не только в этом. Нас в нашем доме чуть не взорвали, а ты говоришь – универ.

Девушка-киллер так ничего и не сказала. Но адскую машину под матрасом его кровати нашли и без нее. Стоило Каховцеву лечь в постель, его разорвало бы на части вместе с Ингой.

Сейчас киллером занимается Тимур. У него специалисты, они знают, как развязывать языки. Но даже если она расколется, это ничего не изменит. Убедившись в несостоятельности одного наемника, Южак обратится к другому, и так по кругу, пока он не добьется своего. Или пока его самого не ликвидируют.

– А если я не хочу дома учиться? – капризно спросила дочь, прервав его размышления.

– Через «не хочу»! – отрезал отец.

Кирилл Дмитриевич располагал такими возможностями, чтобы ее преподаватели ходили к ней на дом. Но это исключено. Вдруг преподаватель окажется киллером? Не стоит исключать такую возможность.

Настя может учиться заочно, так же как Инга. А когда все уляжется, будет видно.

– Не хочу учиться, – буркнул он. – Хочу жениться.

– А может, и хочу!

– Ну так в чем же дело? – мельком глянув на жену, спросил он. – Жених у тебя есть, заказывай свадьбу – и вперед.

– И какой у меня жених? – недоверчиво посмотрела на него Настя.

– Какой, какой! А кого ты там себе придумала? Марк его, кажется, зовут.

– Марк. И ты что, пустишь меня за него замуж? – просияла она.

– Не просто пущу. Я тебя заставлю. И его заставлю жениться на тебе!

– Не надо его заставлять, он сам.

– Ты в этом уверена? Мне кажется, он не очень-то хочет на тебе жениться.

– Неправда! Он звонил мне, говорил…

– Что он тебе говорил? Что жить хочет? Что женитьба на тебе – его единственный шанс?

– Нет, это он мне не говорил, – растерянно захлопала глазами Настя.

– Правильно, не говорил. Он же не дурак, чтобы это говорить. Но он знает, что с ним будет, если он на тебе не женится.

– А он должен на мне жениться?

– Должен. Я этого хочу! А значит, так и будет.

– Но я так не хочу! – возмутилась Настя. – Я не хочу, чтобы силком!

– Хочешь – не хочешь, а надо. Ты же с ним согрешила, а от этого, если ты не знаешь, дети случаются. И я хочу, чтобы у моего внука был отец.

– Папа, ты не должен заставлять его!

– Я сам знаю, что мне делать!

– Ну папа! – вспылила Настя и порывисто вышла из-за стола.

Каховцев благодарно посмотрел на жену. Похоже, Инга предложила ему верный план.

После завтрака он собрался идти в пункт охраны, чтобы узнать, о чем Настя будет говорить с Марком. Ее телефон уже на прослушке, и наверняка сейчас или скоро она будет ему звонить, чтобы сообщить ему радостную или не совсем новость.

Но ему помешал Тимур. Слишком уж это важный человек, чтобы отфутболить его из-за семейных соплей. Каховцев принял его в своем кабинете, угостил сигарой.

– Девка – кремень, – недовольно и с опаской сказал Журыгин. – На «сыворотку правды» сажали, бесполезно. Несет какой-то бессвязный бред. Это подготовка, Кир. Очень серьезная подготовка. Ее учили, как настраивать себя в таких случаях. И детектор лжи для нее как семечки. Ничего не знаю, ничего не ведаю.

– А шкуру с нее сдирать не пробовал?

– Ну, что-то в этом роде. Бесполезно. Она сразу выключается. Сознание теряет. Это называется создать низкий уровень болевого восприятия. Чуть что не так, сразу в обморок, и ничего не чувствуешь. Я удивляюсь, почему при ней яда не было. Раскусила бы ампулу, и все. А она, поверь, спец того уровня, когда харакири за счастье. У Южака таких людей нет.

– Ты в этом уверен?

– Ну, не совсем. Да и не стал бы он к своим обращаться. Думаю, откуда-то со стороны людей нанял.

Каховцев озлобленно поджал губы. Он тоже нанимал специалистов со стороны, но пока даже покушения на жизнь Южака не случилось. Впрочем, это неудивительно, ведь он постоянно кочует с места на место, и просто невозможно уследить за ним.

– Эта девка – наконечник стрелы. Есть еще древко и оперение, – продолжал Тимур. – Где все это?

– Ты у меня спрашиваешь? – жестко глянул на него Кирилл Дмитриевич.

– Тамару Павловну нашли. В своей машине. Сердечный приступ, летальный исход. Специалисты работали. И девку они же к нам зарядили. Накладки, грим, парик – тут без мастера не обошлось. Мои люди в этом направлении уже работают. Всех стилистов обойдем, это не проблема. В театр людей послал, они гримеров тряхнут. Но все равно не то. Организацию искать надо…

– Организация «Желтые тапочки», – с мрачной иронией усмехнулся Каховцев.

– Почему желтые? – не понял Журыгин.

– Потому что на «ж»!.. Как бы нас эта «ж» не накрыла!

– Ну, ты же усилил охрану. Даже ОМОН привлек.

– Должна же быть от ментов какая-то польза.

Действительно, вокруг дома дежурил отряд омоновцев, и это не прихоть, а необходимость. Южак способен организовать штурм дома – бросить в бой ряженых спецназовцев с приказом зачищать всех и вся. Не каждый охранник способен выстрелить в официального представителя закона, на это и расчет. Но с омоновцами этот номер не пройдет.

– Да, кстати, ты с этим Марком разговаривал? – поморщился Каховцев. – Что он из себя представляет?

– Типичное чмо, – пренебрежительно усмехнулся Тимур. – Я его с детства знаю, в школе у меня учился. Груша у него фамилия, так одноклассники из него боксерскую грушу сделали. То в раздевалке изобьют, то в унитаз головой.

– Ты это серьезно? – возмутился Каховцев.

– А то у вас в классе не было мальчика для битья?

– Был, конечно. Вопрос в другом: почему я должен терпеть это чмо в своем доме?

– А зачем он тебе здесь?

– Идея у меня появилась. Женихом его для Насти сделаю. Заставлять ее буду, чтобы она замуж за него вышла. Характер у нее такой, что обязательно рогом упрется. Сейчас она думает, что жить без него не может. А скоро из-за своего чертова упрямства возненавидит его.

– Неужели все так далеко зашло?

– Ты же знаешь, Настя у меня темпераментная.

– Ну да, ее бы энергию да в мирных целях.

– Зачем в мирных? Ее энергию на уродца этого и направим. Пусть он ей глаза мозолит – сама увидит, какой он чушок.

– Чушок, – кивнул Тимур. – Типичный чушок. Плечи себе подкачал, печатки нацепил, смертный жетон, типа крутой. А все равно – как был чуханом, так и остался.

– Что за смертный жетон?

– Ну, жетон с личным номером, у офицеров такой, у спецназовцев. Вот он под спецназовца и косит.

– Может, правда спецназовец?

– Нет, я номер пробивал, он ничего не значит. Жетон фальшивый, чисто для понтов. Такой на барахолке купить можно, за рубль в базарный день.

– Значит, он и сам фальшивка.

– Так о том и речь. Кстати, могу тебе помочь. У меня в бригаде Вася Бугарь есть. Он Марка в школе больше всех чморил.

– Бугарь?.. Что-то слышал, но краем уха.

– Да ничего такого он собой не представляет, поэтому ты и слышал о нем краем уха. Я его к тебе в охрану передам, он Марка на смех поднимет. Ну, молодость свою вспомнит, на пинках его погоняет… Пусть Настя видит, с кем связалась.

– А что, есть в этом свой резон, – пакостно усмехнулся Каховцев. – Только ты должен поручиться за этого Бугаря.

– Не вопрос. Слишком он тупой, чтобы предать.

– А если Марк – засланный казачок?

– Исключено. Он с Настей случайно познакомился. И ничего такого в нем нет. В армии не служил, окончил институт, работает в Москве экспедитором. Он здесь в отпуске. Ты же знаешь, я на слово никому не верю, и всю эту информацию пробил – ну, по мере возможности. Все сходится.

– Смотри, за него тоже с тебя спрос.

– Что ж, тогда без Бугаря точно не обойтись. Он здесь за ним присмотрит.

Каховцев кивнул, принимая предложение, и полез в бар за коньяком. Обычно по утрам он не пил, но сегодня душа требовала. Надо было хоть как-то снизить давление.