Читать книгу: «Город Порталов Планета Сунне-Твеген», страница 2

Глава 2

Эпизод 1. День сурка

В просторном зале собрались все ближайшие родственники Дарвина – от самых младших до старейшин. По традиции, почётное место у торца стола занимал глава клана, именинник и старейший мужчина в семье.

– Смотрите, гости из Заполярного круга прибыли! – сдержанно, но тепло объявила хозяйка дома, Алетта Чарльзон.

–Garoo!⁴– уже с радостью в голосе окликнула она сестру, ее мужа и детей. – Располагайтесь, где вам удобно.

Застолье было оживленным. Пальмовое пиво сменяли рюмки кактусовой водки, а тосты передавались по старшинству – будто эстафета.

Фарадей нарочно задержался у входа, но стоило ему переступить порог, как он почувствовал на себе тяжелый взгляд брата.

– Фарадей! Прямо возмужал… – протянул Альфо с едва скрытой насмешкой. – Сразу видно: почти стал стражем Портала.

Дарвин не дал ему продолжить:

– Не стоит продолжать, – жестко сказал он. – Фарадей давно сделал выбор. Он выбрал науку, а не бессмысленное дежурство у Портала. Я не позволю ему тратить годы в ожидании того, чего может и не случиться. Он способен приносить настоящую пользу.

В зале повисла тишина. Лишь Гальтон, задумчиво постукивая пальцами по столу, спросил:

– А если он все-таки передумает?

Дарвин не колебался.

– Он не передумает. Это его путь, и он уже идет по нему.

Фарадей ничего не ответил. Вопрос был даже не в том, хотел ли он служить в стражах Портала. Дарвин просто не оставил ему выбора. Он даже не спорил – знал, что бесполезно.

Неловкую паузу нарушила София, старшая дочь Дарвина. Она подбежала, поцеловала отца в щеку, пожелала ему еще раз счастливого дня рождения и, схватив десерт, убежала в свою комнату.

Фарадей молча ковырял пирог с гусеницами, а затем, извинившись, покинул стол, сославшись на недомогание. На самом деле причиной был вовсе не дискомфорт, а нарастающее раздражение.

– Ха! Теперь беру свои слова назад, – с явной насмешкой бросил Альфо. – Мужеством тут и не пахнет.

– А вы все так же богатеете, пока ваши земляки беднеют? – спокойно, но с вызовом спросил Дарвин.

Альфо усмехнулся.

– Да, мы богатеем. Развиваем производство, создаем рабочие места, платим налоги, спонсируем благотворительные фонды. Без развития не будет будущего. Но почему ты спрашиваешь? Это искренний интерес или очередной упрек Северу?

Дарвин знал, что Альфо лжет. Компания «Фьюри Вэйл Ресурс» Альфо Солберга пока не имела официальных обвинений, но разведданные указывали на ее связь с контрабандой Электрума и похищениями гоминоидов. Все его благотворительные фонды были лишь прикрытием для отмывания денег.

Но сегодняшний вечер не был подходящим моментом для разоблачений.

– Если прозвучало резко – прошу прощения, – ровно сказал Дарвин. – Я уважаю всех, и пример тому – мой друг, северянин Крафт.

Он поднял бокал:

– А теперь предлагаю выпить за наше здоровье.

– Grunala vistom! – подхватили гости, тем самым разрядив обстановку.

Когда вечер подошел к концу и последние гости разошлись, Дарвин и Алетта уложили детей и, наконец, остались одни.

– Ну, как все прошло?– спросила она, забираясь под одеяло.

– Как будто я уже его проживал, – задумчиво ответил Дарвин. – Все слишком знакомо…

– День сурка, – хихикнула Алетта. – В детстве мама рассказывала мне истрию про мужчину, который застрял во времени. Он проживал один и тот же день снова и снова. Но со временем он менялся, учился чему-то новому, становился лучше…

– Сказки какие-то, – проворчал Дарвин. – Где это видано, чтобы день повторялся?

– Это просто легенда. Давай спать.Numbala zorn⁵одуван, thranava lum⁶.

– Numbala zorn, и я тебя люблю, – ответил Дарвин.

Дарвин уже начинал засыпать, когда прошептал в темноту:

– Знаешь, сегодня я был не прав. Не потому, что Фарадей должен служить, а потому что я не должен был отчитывать его при всех. Я поговорю с ним отдельно. Лучше извинюсь…

Алетта уже спала, а Дарвин все еще размышлял.

Эпизод 2. Лучший друг и наставник

Утро понедельника началось для Дарвина как обычно: ранний подъем, душ, привычные гигиенические процедуры. За завтраком собралась семья: младшие сыновья-близнецы Джордж и Роберт, которые недавно пошли в детский сад, три дочери – Элис, Эдит и София, уже учившиеся в средней школе, и жена Алетта. Фарадей предпочел не встречаться с Дарвином и оставался в своей комнате.

На завтрак все ели бобовую кашу с разными добавками. Дарвин и Алетта выбирали вариант с личинками жука, а дети – со сладкой мякотью кактуса и апельсинами. На столе стояли напиток из цикория, травяной чай, соевое молоко и фруктовые соки. Каждый выбирал по вкусу.

– Нет, нельзя! – строго сказала Алетта близнецам, когда они скатали комочки из каши и собирались запустить их в сестер.

– Давайте ешьте, скоро приедет автобус, – с улыбкой ответил Дарвин.

Звуки чавканья и смех детей наполнили дом семейства Чарльзон – лучшая награда для Дарвина как отца и семьянина.

Пора было собираться на службу. Дарвин надел темно-синие штаны из плотной ткани и прикрепил к поясу любимые красные подтяжки. От пояса шла система ремней, где с правой стороны висел повседневный «Сандер-2» для оглушения. Оружие работало на Электруме. Сверху Дарвин надел рубашку того же цвета. По праздничным дням ему полагалось носить погоны, но в обычное время можно было обойтись без них.

Посмотрев на свое отражение, Дарвин отметил, что, хотя его шерсть еще черная, лицо выдает возраст – вчера ему исполнилось сорок.

– Эх, старею, – вздохнул он и направился к выходу.

Дети с визгом бросились к нему. Дарвин обнял их, а Эдит влезла на его спину.

– Иух, иух! – завопила она. – Дети, дайте папе уйти, – мягко попросила Алетта, обнимая Дарвина.

– Алетта, напомни Фарадею, что завтра утром его ждут в приемной НИИ для стажировки лаборантом, – строго сказал Дарвин, затем захлопнул дверь.

По дороге к машине Дарвин ожидал увидеть за рулем своего водителя, но вместо него его ждал Крафт. Это было неожиданно, но вопроса задать он не успел – раздался видеозвонок.

На экране появился глава полиции округа Гейт Эгреог Лавис. Его голос был напряженным:

– У нас ЧП. Неизвестные открыли огонь на стадионе. Требуется ваша поддержка.

Дарвин отключил связь и повернулся к Крафту:

– Ты слышал что-нибудь о стрельбе?

– Конечно. Не зря же я здесь, – ответил Крафт. – Уже отправил группу быстрого реагирования на место. Выезжаем?

– Погоди, вернусь за «Лайтером»…

– Оружие захватит сержант. Да и зачем оно тебе? Ты уже не молод, да и твой статус не предполагает лезть в самую гущу.

Дарвин усмехнулся, но спорить не стал.

– Ладно, поехали.

Стадион «Дронбак» вмещал 80 тысяч зрителей и был назван в честь генерала, командовавшего центральным подразделением армии Юга.

В этот день там проходил финал «МагнитБолла» между «Экватором» (сборной Юга и Севера) и хозяевами поля «ФридомГейт».

Капитан «ФридомГейта» Мерфи Гонвер, от природы одаренный невероятной силой рук, был известен своим фирменным финтом – «забросом в полете» с верхнего лаза.

Тактика команды строилась вокруг его мастерства: сначала они намеренно забрасывали мяч с основного поля, чтобы Гонвер мог мгновенно перехватить новый мяч, выброшенный из верхнего сопла. Оказавшись на верхнем лазе, он с молниеносной точностью отправлял мяч в воронку, зарабатывая второе очко подряд. Эта стратегия давала «ФридомГейту» преимущество в темпе игры и позволяла быстро переходить на поле противника.

Матч именно с их участием сегодня прервался тревожным сообщением о нападении.

Дарвин и Крафт мчались на место происшествия. Даже с «экстремальным режимом», позволявшим машине подниматься над пробками на высоту четырех метров, дорога заняла двадцать минут.

Они подъехали к стадиону, который был полностью окружен полицией. У главного входа их уже ждал невысокий полковник, напряженно следящий за происходящим.

Эгреог Лавис, начальник полиции округа Гейт, стоял у входа, оглядываясь по сторонам. Несмотря на давнюю дружбу, Дарвин заметил, как тот невольно напрягся при виде его приближения. Рабочие отношения взяли верх, и Лавис, осознавая разницу в статусе, явно нервничал рядом с гоминоидом из высшей инстанции.

– Добро пожаловать, полковник Дарвин Чарльзон, – выдохнул Лавис, словно сбросив огромный груз. – Передаю вам полномочия.

– Не торопись, – спокойно ответил Дарвин. – Введи меня в курс дела: сколько противников, вооружения, каковы характер преступления, требования? Есть жертвы или заложники? Сколько полицейских в оцеплении?

– Прошу прощения, – Лавис попытался собраться. – Ситуация критическая, классифицирована как теракт. При эвакуации трое полицейских ранены, двое погибли. Многие гражданские тоже пострадали в давке, всем оказывают помощь. Внутри осталось около сотни гоминоидов, включая команды игроков. Точных данных о количестве преступников нет, но, по слухам, у них армейские «Лайтеры Ф-22» нового поколения.

– Слишком мало информации. Опроси тех, кто контактировал с противником, – приказал Дарвин.

– Мы уже опросили всех свидетелей, – взволнованно ответил Лавис. – Говорят, нападавшие стреляли в воздух, выкрикивали «Свободу Северу!», Долой Электрум!.. У гражданских паника, картина до конца неясна.

Дарвин нахмурился, ему были знакомы такие лозунги террористов «Виндикаре», готовых на все ради своей идеологии.

Для Дарвина такие события были не в новинку. Еще будучи молодым лейтенантом, он участвовал в операции против преступного сообщества «Виндикаре».

Группировка, прикрывавшаяся лозунгами «Свободу северянам!» и «Долой Электрум!», на деле занималась похищениями гоминоидов и контрабандой Электрума.

В их атаках заложников, если целью не было похищение, чаще всего в целях устрашения убивали.

Первоначальной задачей Дарвина был сбор информации о членах группировки в округе Гейт. Руководство Тайной полиции понимало, что в преступлениях участвовали не только северяне, но и их сообщники с Юга. Именно этих южан и предстояло разоблачить Дарвину.

Проведя под прикрытием два года, он сумел втереться в доверие местной банды, связанной с «Виндикаре», и поднялся до уровня бригадира. За это время он наладил контакт с северным крылом организации. Спустя еще год, уже в звании капитана, Дарвин возглавил операцию по ликвидации банды сначала на Юге, а затем и на Севере. Именно тогда он впервые встретил Крафта.

Родители Крафта, Харвин и Луиза Айсборны, возглавляли боевое подразделение «Ультио», отвечавшее за захваты заложников и диверсии.

Луиза восприняла рождение сына скорее как обузу, мешавшую ее деятельности. Однако аборт противоречил идеологии группировки, основанной на мщении южанам за каждого погибшего северянина.

После рождения мальчика она без промедления вернулась к своей деятельности, уделяя ему минимум внимания. Харвин же как был, так и остался холодным и отстраненным, словно существование сына не имело для него значения.

Именно эта отстраненность родителей сыграла ключевую роль в будущем Крафта.

Дарвин, у которого тогда не было детей, и мальчик, не знавший отцовской заботы, нашли друг в друге то, чего им не хватало – пусть они сами этого еще не осознавали.

На счету Айсборнов числились взрыв моста «Дружба», захват заложников в школе миссионеров Чарльза Дарвина, похищения гоминоидов с обеих сторон границы. Особенно эффективной тактикой стало похищение родственников полицейских, включая сотрудников Высшей полиции Севера – это сеяло страх и вынуждало многих прекращать преследование террористов.

Однако их методы дали сбой, когда они похитили детей главы Высшей полиции Термонта Хелма. Пятилетнего мальчика и его девятилетнюю сестру взяли для шантажа, но все пошло не по плану. Из-за непредсказуемости одного из новых рекрутов дети были убиты.

После этого судьба «Ультио» была предрешена.

Дарвин получил сведения, что Луиза и Харвин скрываются в доме по адресу: улица Забытых героев, 79, в центральной части Севера.

Однако Высшая полиция в этот момент выслеживала их у границы, предполагая, что они планируют взорвать военный объект у Портала или даже попытаться каким-то образом спровоцировать его открытие.

Решение было очевидным – разделиться.

Дарвин возглавил штурм конспиративной квартиры. Операция прошла без единого выстрела: всех террористов удалось задержать. Среди них оказался десятилетний Крафт Айсборн.

Северяне не стали разбираться.

Харвин и Луиза были застрелены, а официальной причиной значилась «попытка к бегству после задержания».

Дарвин был зол. Он хотел задержать их живыми, чтобы выйти на верхушку «Виндикаре». Но теперь их секреты исчезли вместе с ними.

По закону Крафт должен был попасть в городской сиротский приют Севера, но Дарвин понимал, что там его ждала бы жестокая участь.

Слухи распространялись быстро, а общественное мнение могло сделать его жизнь невыносимой.

Мальчик не проявлял страха, но и не сопротивлялся. Он осознавал, что любой протест только ухудшит его положение.

В его взгляде Дарвин увидел себя в молодости.

Он не мог оставить его на Севере, но и не мог взять к себе. Поэтому устроил Крафта в один из лучших сиротских домов Юга, где никто не знал о его происхождении.

Дарвин не мог сделать большего по трем причинам:

Во-первых, служба в Тайной полиции не оставляла времени на воспитание ребенка. Его жизнь состояла из рисков, расследований и постоянной угрозы. Завести семью – одно, но взять под опеку сына, когда сам находишься в эпицентре опасности, означало бы сделать его мишенью.

Во-вторых, личные обстоятельства. Тогда он только начал общаться с Алеттой. У него еще не было семьи, но Дарвин уже понимал: любое опрометчивое решение может повлиять не только на него. Общество вряд ли приняло бы спокойно, что сотрудник Тайной полиции воспитывает сына террористов – и удар мог достаться самым близким

В-третьих, стратегический расчет. В сиротском доме Крафт оставался в безопасности и вне поля зрения. Если бы Дарвин усыновил его официально, это вызвало бы ненужное внимание. В будущем мальчик неизбежно столкнулся бы с предвзятым отношением.

Но даже не сделав его частью своей семьи, Дарвин не оставил Крафта. Он следил за его судьбой, помогал, создал ему лучшие условия.

Со временем, уже обзаведясь семьей, Дарвин продолжал поддерживать Крафта. Он давал наставления, помогал материально, стал тем, на кого тот мог положиться.

Следуя его примеру, Крафт окончил обучение, поступил в Тайную полицию и в итоге перевелся в отдел Дарвина, став его заместителем и начальником оперативной группы.

Теперь, глядя на оцепленный стадион, Дарвин понимал, насколько далеко продвинулась эта история.

Когда-то он спас мальчика, не зная, кем тот станет. Теперь Крафт был рядом – не как подопечный, а как боевой товарищ.

И все же, наблюдая за беспорядком, Дарвин ощущал двойственное чувство.

С одной стороны, его беспокоила жизнь мирных гоминоидов.

С другой – он понимал: если за этим стоят «Виндикаре», значит, у него появился шанс окончательно покончить с ними.

Вскоре Лавис принес важную информацию:

– По словам зрителей, нападавшие у раздевалок были в черных плащах и балаклавах. Один очевидец сорвал балаклаву с бандита и увидел пепельно-светлую шерсть. Сам преступник крупный, выше среднестатистического южанина, предположительно северянин.

– Или просто старик бодибилдер, – усмехнулся Дарвин. – Сколько их?

– От десяти до двадцати, по разным оценкам. Никаких требований не выдвигали, связи нет, – ответил Лавис.

Дарвин нахмурился. Это не похоже на обычное преступление. Скорее – демонстрация силы или запугивание.

– Запустим дроны с тепловизорами, найдем точное расположение и начнем штурм, – распорядился он.

Дроны обнаружили около пятидесяти гоминоидов, запертых в раздевалке, и группу из десяти террористов, занявших позиции у выходов на поле и у раздевалок – удобное для штурма расположение.

– Крафт, про оружие не забыл? – спросил Дарвин

Крафт кивнул:

– Вот «Вихрь БЛ-10» с рассеивающим пучком, хорош для ближнего боя.

– Ты уверен, что пойдешь сам?

Не дождавшись ответа, Дарвин обвел взглядом команду:

– По возможности брать живыми. Вперед!

Сержант группы быстрого реагирования Стронг двигался первым, за ним следовали семь бойцов, замыкали строй Крафт и Дарвин. Каждый шаг к раздевалке казался вечностью. Сердце билось так сильно, что Дарвин ощущал удары в ушах. Он знал: любая ошибка может стоить жизни – им или заложникам.

Последний раз он участвовал в штурме пять лет назад, когда в звании майора вел переговоры с наркоманом и контрабандистом Электрума, который угрожал убить свою мать.

Тогда ситуация была куда проще – преступник не представлял ценности для полиции, и его ликвидация была допустима.

– База, прием. Что по тепловизору? – запросил Дарвин.

– Цели остаются на местах, – ответил диспетчер.

В коридор первым отправили робота-наблюдателя. Экран показал пустое пространство. Команда двинулась вперед, держась в полуприседе.

– Чисто, – передал сержант, оглядываясь.

В конце коридора был Т-образный перекресток. Каждый из проходов вел к раздевалкам. С помощью телескопического глазка группа проверила коридоры – врага не было.

– База, прием. Подтвердите ситуацию. Здесь никого!

– По нашим данным, среди вас замечено движение, – раздалось в ответ.

Дарвин резко остановился.

– Это шутка?

– Система могла дать сбой. Перезагрузка займёт две минуты.

– Времени нет. Вперед! – скомандовал Дарвин, полагаясь на интуицию больше, чем на датчики.

Сержант подал знак, и бойцы двинулись дальше. Через минуту они скрылись за углом.

Раздался первый выстрел. Затем еще один. Крики.

Дарвин с Крафтом бросились вперед, но не успели.

– Прием! Повторяю! Ошибки нет. Среди вас кто-то есть! – голос в рации звучал пронзительно.

Позади раздались шаги.

Дарвин инстинктивно повернулся, но было поздно. Удар по лицу ослепил правый глаз. Его сбили с ног. В голове зазвенело. Это была дубинка «Шок» – ее называли «Тишиной» за мгновенную нейтрализацию противника.

Дарвин упал так, что смог увидеть происходящее. Солдаты падали один за другим. Те, кто еще держался, медленно отступали.

Крафт метнулся к Дарвину. Раздался выстрел. Он заслонил его собой.

Айсборн рухнул. Дарвин услышал топот – заложники в панике бежали из раздевалки, спотыкаясь о тела.

Толпа пронеслась по коридору, сбивая всех на своем пути. Дарвина и Крафта буквально растоптали.

Собрав последние силы, Дарвин отполз к стене и затащил за собой Крафта. Стена послужила опорой. Дарвин с трудом поднялся на ноги.

Правила «МагнитБолла» (кратко)

–  Цель: забросить магнитный мяч в воронку соперника, расположенную на высоте 4 метров. В каждой зоне находятся по две воронки. Игра начинается в нейтральной зоне.

–  Поле: 90×30 м, разделено на три зоны – нейтральную и две игровые.

–  Команды: по 11 игроков + вратарь, который не покидает свою часть поля.

–  Передвижение: игроки могут перемещаться по основному полю или по верхнему лазу на высоте 8 метров. Лаз покрыт энергетическим стеклом, под которым расположены камеры наблюдения, создающие эффект прозрачности для зрителей.

–  Очки:

–  За попадание мяча в воронку соперника в его зоне начисляется 3 очка.

–  За заброс в нейтральной или своей зоне – 1 очко.

–  Чтобы перейти в зону противника, команда должна сначала забить мяч в воронку и набрать 3 очка в нейтральной зоне.

–  Чтобы выйти из своей зоны в нейтральную, команда должна забить мяч в противоположную воронку на своём поле.

–  Мяч: имеет магнитную основу и крепится на спине у игроков.

Возобновление игры:

–  Розыгрыш мяча в начале игры:

–  Первый мяч выбрасывается сверху из специального сопла, расположенного в центре нейтральной зоны.

–  Правила для нейтральной зоны:

–  Если мяч забросили с основного поля, новый мяч через 5 секунд выбрасывается из сопла в верхней части лаза перед воронкой нейтрального поля.

–  Если мяч забросили с верхнего лаза, новый мяч выбрасывается из-под основного поля.

–  Правила для своего поля:

–  Мяч разыгрывает вратарь команды.

Эпизод 3. Очевидное, но…

– Девушка, здравствуйте! Мне нужно узнать, на каком этаже лежит Дарвин Чарльзон! – взволнованно обратилась Алетта к администратору медицинского учреждения.

– Минуточку… Ваши документы, пожалуйста. Кем вы ему приходитесь? – протянула администратор.

– Я его жена! Какие ещё документы? Мне срочно нужно его увидеть! – требовательно заявила Алетта.

– Извините, но ничем не могу помочь. Приказ начальства, особый случай, – равнодушно ответила администратор.

Недалеко от стойки дежурил лейтенант Тайной полиции Рамир Дюсо – личный водитель Дарвина. Он часто видел Алетту, привозя ее мужа домой, и сразу ее узнал.

– Это его супруга. Пропустите, – произнес он, предъявляя удостоверение.

Администратор недовольно скривилась, но нехотя ответила:

– Седьмой этаж, палата двадцать три, отделение глазной хирургии. Лифт справа.

– Спасибо, – бросила Алетта, затем обернулась к детям: – Надеваем бахилы и идем.

Она быстро нашла нужную палату. У двери стояли двое полицейских в форме и, по-видимому, один агент Тайной полиции. За стеной слышались приглушенные голоса.

Заглянув внутрь, она увидела Дарвина на больничной койке с перевязанным глазом. Вокруг него стояло несколько гоминоидов, среди которых были и полицейские. Заметив жену, Дарвин слегка улыбнулся и подмигнул ей здоровым глазом. Алетта облегченно выдохнула и присела на скамейку. Близнецы тут же начали баловаться, чем вызвали раздражение у старших сестер.

– Я ещё раз повторяю: мои глаза были в полном порядке! – раздраженно сказал Дарвин. – Но каким образом мы – восемь подготовленных бойцов, включая Крафта, – не заметили ни одного преступника?! Я слышал их, но не видел. И мне все равно, что показывали ваши тепловизоры! – он резко повернулся к старшему офицеру отдела связи.

Затем перевел взгляд на полковника Лависа:

– А ты уверял, что даже мышь не проскользнет!

Лавис нервно поправил китель.

– Все заложники вышли. Ты был ранен, почти вся группа погибла. Я отправил парней на зачистку, но никого не нашли. Если бы кто-то был там, мы бы его обнаружили.

Дарвин сжал зубы, пытаясь сдержать злость:

– Как Крафт? Как сержант Стронг? Есть ещё выжившие?

Главврач медгородка, доктор Курар, до этого стоявший в стороне, выступил вперед:

– Крафту повезло. Выстрел был не полной мощности. У него ожог спины второй степени, но без повреждения органов. К вечеру его можно навестить. А вот сержант Стронг в тяжелом состоянии: сквозное ранение легкого, подключен к капсуле жизни. Ситуация стабильная, но критическая. Остальные… не выжили.

Дарвин кивнул и тихо произнес:

– Спасибо, доктор. Совещание окончено, – объявил он. – Мне нужно подумать.

Когда все покинули палату, доктор Курар остался.

– У меня к вам разговор.

– Слушаю.

– Меня беспокоит ваше ранение. Оно нетипично для удара электрической дубинкой. Анализы показали странные отклонения.

– Говорите конкретнее, доктор.

– У вас возрастная макулярная дегенерация глаза.

– Доктор, мне сорок. Это возрастное, чего тут удивляться?

– Дарвин, эта болезнь встречается у гоминоидов в глубоко старческом возрасте. За пятнадцать лет хирургической практики я не видел подобных случаев.

Дарвин нахмурился:

– Вы хотите сказать, что от удара дубинкой я резко постарел?

– Не вы, а только область, на которую пришелся удар.

– Чушь, доктор!

– Посмотрите на свою шерсть вокруг глаза. Она поседела.

Дарвин замер. Доктор Курар покачал головой и вышел, оставив его наедине с мыслями.

Что-то было не так. В голове крутились вопросы, но ответов пока не находилось.

Тишину нарушили знакомые голоса – Алетта и дети наконец-то дождались своей очереди.

– Алетта, дети… Я вас люблю. Идите ко мне, обнимемся, – Дарвин с трудом улыбнулся, заключая близких в объятия.

– Почему ты не позвонил раньше? Я всю ночь места себе не находила! Звонила тебе на работу, а там сказали, что ты на секретной операции. Давно ты здесь? Что случилось? – Алетта засыпала его вопросами.

– Все хорошо, не волнуйся, – успокоил ее Дарвин.

– Дарвин… Что с твоим глазом?

– Немного болит, но заживет.

– У тебя вокруг глаза седая шерсть…

– Это… последствия ранения, – уклончиво ответил он, пытаясь скрыть тревогу.

Они говорили о парке развлечений, куда собирались всей семьей, но теперь поход пришлось отложить. Дети наперебой уверяли, что без папы туда не пойдут, и даже близнецы, обычно не отличавшиеся терпением, клятвенно обещали дождаться его выздоровления.

Обсудили Фарадея – Алетта рассказала, что он вышел на стажировку в НИИ, хотя, по ее словам, выглядел не слишком довольным. Дарвин поморщился: он так и не успел поговорить с младшим братом, а стоило бы.

Потом разговор зашёл о доме, о том, как София снова принесла в комнату светящихся жуков, и как младшие ссорились из-за игрушек. Это были мелочи, но именно они наполняли жизнь смыслом.

Два часа общения пролетели незаметно.

Вскоре врач попросил покинуть палату для проведения процедур. Алетта с детьми неохотно простились и ушли.

Ближе к вечеру Дарвину разрешили навестить Крафта, который находился этажом ниже, в ожоговом отделении.

– Рад, что ты жив, – сказал Дарвин, отводя глаза, ощущая вину за произошедшее. – Если бы не ты, вряд ли я отделался бы только глазом.

– Это моя работа, – спокойно ответил Крафт, хотя его голос звучал слабее обычного. – Как зрение?

– Почти не вижу правым глазом. Врач сказал, что, возможно, уже не восстановится. Что ж, теперь я пират, пора обзаводиться кораблем, – Дарвин попытался пошутить, но улыбка вышла кривой. – Я, кстати, серьезно подумываю купить небольшую яхту, уйти на пенсию и наслаждаться жизнью.

Крафт усмехнулся:

– Пенсия? Ты? Не смеши.

– Да, да, знаю. Но сначала надо довести это дело до конца, – вздохнул Дарвин. Затем взглянул на него с легкой улыбкой: – Ты готов занять мое место? Двадцать семь лет, и уже начальник отдела Тайной полиции округа Гейт. Как тебе?

– Я был готов к этому давно, – ответил Крафт без колебаний.

– Знаю, – Дарвин кивнул. – Но я не могу оставить дело незавершенным. Это история длиной в семнадцать лет… Сделаю последний рывок – и все, дорогу молодым. Завтра отдам приказ о твоем повышении до подполковника. Ты и Стронг получите награды за мужество. Со званием подполковника ты сможешь принять отдел без проблем.

Дарвин поднялся, задержав на Крафте взгляд.

– Отдыхай, впереди нас ждет серьезная работа.Soola!⁷

– И тебе soola, – тихо ответил Крафт, закрывая глаза.

Эпизод 4. Невидимый противник

Прошел месяц.

– Итак, что мы имеем? – обратился Дарвин к молодому следователю, капитану Фицрою Робертсону.

– Сегодня утром мне удалось опросить сержанта Стронга. Цитирую: «Выстрелы от «Ф-22» раздались словно из воздуха. Первый прошел мимо меня и попал в рядового Стила, второй – тоже мимо. Я был в полной растерянности, приказал держать оборону. Вдруг почувствовал сильное жжение в области легких, а затем оно распространилось по всему телу. Я потерял сознание».

Капитан Фицрой служил в следственном отделе Тайной полиции. Его рост едва достигал метра семидесяти пяти, и на фоне остальных он казался невысоким. Черная шляпа, жилетка и брюки, очки в черной оправе сливались с его густой черной шерстью. Единственным ярким акцентом был красный галстук. Как и Дарвин, Фицрой происходил из рода повстанцев Юга, победивших в войне с северянами.

Подобно Дарвину, он служил в стражах Портала, затем окончил высшее учебное заведение, легко сдав экзамен на лейтенанта Тайной полиции. Выбрав следственный отдел, быстро зарекомендовал себя с лучшей стороны. Его преданность и профессионализм привлекли внимание Дарвина, который пригласил его в группу «ЧС». В нее, помимо Дарвина и Фицроя, входили Крафт, полковник Лавис, начальник отдела связи, начальник отдела аналитики, начальник следственного отдела и заочно сержант Стронг.

– Есть ли информация по камерам наблюдения? – продолжил Дарвин.

– Вот тут самое странное, – признался Фицрой. – Все носители были уничтожены взрывом, но нашим программистам удалось частично восстановить некоторые записи. Смотрите.

Он провел рукой по экрану энергостекла, и на стене появилась видеозапись с камер стадиона. Дарвин пригляделся.

– И что тут интересного? – нахмурился он. – На одной записи наш отряд идет по пустому коридору, а на другой некий сумасброд будто лезет по воздуху.

– Этот «сумасброд» – тот самый, кто сорвал балаклаву с террориста. Он выжил и сейчас за дверью. Пригласите свидетеля номер один, – распорядился Фицрой, обернувшись к помощнику.

В комнату вошел светлошерстный северянин ростом под два с половиной метра. Во время инцидента на стадионе он торговал соя-догами и разносил пальмовое пиво.

– Присядьте, расскажите, что видели, – предложил Фицрой.

– Я продавал соя-доги, но не люблю эту работу: шум, узкие проходы, платят мало. Моя девушка вообще бросила меня… – начал северянин.

– Ближе к делу, – перебил Дарвин. – Что можете сказать о террористе и сорванной балаклаве? И почему на записи кажется, что вы тянетесь вверх?

– Тянусь куда? Я говорю, проходы узкие, особенно у ступенек. Тут этот парень в плаще выстрелил из винтовки в воздух. Я растерялся, споткнулся. Он меня не заметил. Я схватил его за плащ, хотел задержать, сорвал балаклаву – оказалось, северянин. Он ударил меня прикладом, я вырубился. Когда очнулся, все кричали и бежали, ну и я тоже побежал к выходу.

– Смогли бы его опознать, если понадобится? – без особой надежды спросил Дарвин.

– Конечно. Запомнил хорошо, он из наших, северянин. А вот же он, на записи!

– Где именно? – одновременно спросили Дарвин и Крафт, всматриваясь в экран.

– Тут же, вы смотрите: я хватаюсь за него и пытаюсь стянуть балаклаву.

Дарвин мысленно заключил, что свидетель явно не в себе. Он снова посмотрел на экран: тот же северянин бесполезно цепляется в воздухе, а предполагаемого преступника нет.

– Вот же он, и я тут! – взволнованно указывал свидетель.

Фицрой быстро сменил запись.

– А на втором видео? – спросил он, кивая на запись отряда в коридоре.

Северянин пристально вгляделся, затем уверенно ткнул пальцем в экран.

– Тут вы и вы, – свидетель поочередно указал на Крафта и Дарвина, – а сверху, привязанные к потолку, ещё двое, такие же, как тот в плаще.

В комнате повисло напряженное молчание.

Остальные, уставившись в экран, ничего подобного не видели. Некоторые даже покрутили пальцем у виска.

Дарвин со стоном провел ладонью по лицу:

– Фицрой, кого ты мне привёл? Он явно неадекватен. Ты видишь кого-то на записи? Я – нет. Вы? – он оглядел присутствующих. – Все, выводите его. Не могу больше смотреть на этот цирк. Ты опытный следователь, а такое… несерьёзно .

– Я тоже ничего не вижу, – признался Фицрой. – Но, пожалуйста, пригласите остальных свидетелей.

В комнату по очереди заходили гоминоиды разных возрастов и профессий: дети, взрослые, мужчины и женщины.

– Посмотрите на экран и скажите, что видите? – задавали им один и тот же вопрос.