Наш эксперимент

В городке также говорили, что на базаре появился один странный лекарь, также из циркачей, который продавал свои снадобья и лечил людей. В народе его прозвали «Железная клюка», потому что он был хромоногим. Его описывали таким, каким он и был представлен в моём компьютере, высоким человеком с тёмным лицом, большими глазами, курчавой бородой и курчавыми волосами, схваченными железным обручем. Ходил он с железным посохом. Вероятно, он переродился из Минотавра с моей картинки из энциклопедии, потому что в его лице было что-то бычье. Кроме продажи лекарств он практиковал привороты, многие женщины стали тайком встречаться с ним, прося у него зелье, чтобы привораживать женихов и насылать порчу на соперниц. Этот лекарь у женского пола пользовался большим спросом.

Ещё один из артистов шлялся по посёлку, удивляя всех тем, что показывал фокусы с металлами. Медь он превращал в золото. Но почему-то жители дали ему прозвище Облачный Дом. В мгновение ока он мог рассеяться в воздухе, превратившись в пар и построить в пространстве из своего тела с помощью пара какое-нибудь архитектурное сооружение. Затем этот пар рассеивался и вновь превращался в этого артиста. Он носил такие же длинные густые и седые волосы, имел татуировки и ходил всегда босым, как мой экспонат из компьютера. Под мышкой он зажимал нефритовую шкатулку. И когда его спрашивали, что в ней, он отвечал, что в ней лежат наставления, как получить вечную жизнь. Когда же у него просили показать эти наставления, он говорил, что никого ещё из жителей посёлка хорошо не знает, чтобы удостоить такой чести. Ведь вечную жизнь должен получить человек очень достойный. По-видимому, пока что он достойных в нашем городке не находил.

Многие люди также видели очень безобразного мужчину, который носил за поясом самый настоящий меч, не имея разрешения из милиции на ношение холодного оружия. Под левой бровью у него была чёрная родинка. Как только к нему приближался милиционер, он тут же делался невидимым. И его никто не мог поймать. Он ходил по посёлку и просил его накормить. Многие, боясь его угрожающего мяча, не могли ему отказать. Из всех блюд он больше всего любил кашу. Иногда не отказывался от вина, но предпочитал угощаться своим собственным, которое тут же и изготовлял. Для этого он просил у хозяев кастрюльку с чистой водой, прикрывал ей своей одеждой, и получалось превосходное вино. Этим вино он угощал также и хозяев. Так что недостатка в желающих его принять у себя дома – не было. За чужое угощение он всегда рассказывал хозяевам великолепные стихи, которые тут же сам и сочинял. Но в основном, он сторонился людей, и выходил к ним только при крайней необходимости и приступе сильного голода. За что его в народе прозвали Пещерным человеком.

И ещё, бродил один нищий, просивший подаяние. Раньше до циркачей в нашем посёлке не было нищих. А тут он ходил по всему посёлку и клянчил у всех мелкие монеты. Крупных денег он не брал, да никто и не давал их ему. Когда было жарко, он старался напихать за рубаху брошенные газеты, чтобы ему было ещё жарче, а когда становилось прохладно, то он снимал верхнюю одежду, чтобы тело ощущало ещё большую прохладу. Ходил он в одном сапоге и носил рваное синее рубище, подпоясанное лоскутком ткани с шестью чёрными деревянными пряжками. На рынке он пел и плясал, за что народ кидал ему в шапку разную мелочь вплоть до луковиц и морковок.

Об артистах говорили разное. Но всех их объединяло одно: они могли быстро перемещаться по воздуху, исчезать в нужное им время и появляться там, где их совсем не ждали.

3. Сущности земные и сущности небесные

Однажды вечером отец, вернувшись домой с работы, рассказал за ужином следующую историю:

– Представляешь, дорогая, – сказал он матери, прожевав котлету, – сегодня все эти чудики появились у директора нашего завода.

Я спросил его, что это за чудики, и он сказал мне, что это те циркачи, которые выступали перед нашим домом.

– Так, вот, – продолжал он, – они ввалились в кабинет директора без всякого приглашения, минуя приёмную секретаря.

– Как это? – удивилась мать.

– Секретарша их просто не видела.

– Но ещё более интересно то, что они каким-то образом прошли через проходную без пропусков, и их не задержала охрана. Это у нас-то на закрытом предприятии, представляешь?

Моя мать тоже выразила на лице удивление: Как это так?

– Они вошли и протянули директору какую-то бумагу, свёрнутую в рулон. «Что это?» – спросил он у них. «Грамота», – сказали они. «От кого?» – спросил он. «От нашего учителя», – ответили они и назвали какое-то сложное имя. «Зачем мне эта грамота», – удивился директор завода. «Вам оказана большая честь», – сказали они. – «Сам учитель преподнёс её вам с тем, чтобы вы могли понять истину». Директор завода развернул рулон и увидел на бумаге одни непонятные каракули. «Вы, что же, издеваетесь надо мной»? – вскричал он, разозлившись, – «отнимаете у меня время, суёте мне какую-то абракадабру, и ещё утверждаете, что это истина. Да как вы смеете? Сейчас же позову охрану, и вас выставят отсюда в два счёта». Он схватился за трубку, но телефон не работал. Крикнул секретаршу, но её не оказалось на месте. Такого ещё у него никогда не было на работе. По-видимому, он струхнул. Да и гости начали извиняться, увидев, что директор завода вышел из себя. Только вот, они понять не могли, почему. «А что вам надо? – уже более миролюбивым тоном спросил их директор. «Мы пришли, чтобы выразит вам своё почтение», – ответили те. «Ну, так выражайте, – сказал директор и затрясся от страха всем телом. Он ещё не знал, как они могут выразить ему своё почтение, и приготовился к самому худшему. Ведь не случайно, отключилась связь и исчезла секретарша. Он, грешным делом, подумал, что они пришли захватить завод. А те ему говорят: «Можно, мы вас чем-нибудь угостим?» Тот кинул головой. А куда ему деваться? Мысленно он, наверное, уже простился со своей жизнью. И в то же самое мгновения кругом его появились блюда с яствами. Изысканные кушанья стояли на столе, на шкафах, на подоконнике и даже на полу. Всего было столько, что можно было накормить ползавода. Прямо перед ним стоял графинчик с водочкой. Директор налил себе стакан водки и решил: «А, помирать, так с музыкой!» И выпил его до дна. Закусил ножкой индейки или фазана. Водочка хорошо разошлась у него по жилам, он приободрился и немного осмелел. «А не позвать ли нам на пир главного инженера, технолога и начальника производства?» – спросил он их. – «За таким столом – преступление сидеть одному». Гости не возражали, а только вежливо улыбались и кивали головами. Директор завода схватил трубку, и удивительно, телефон заработал. Он позвонил всем, кого нашёл, приглашая к себе на совещание. Он же не мог ничего им сказать при них. Те тут же явились, но, увидев весь кабинет директора, заставленный яствами, обрадовались, подумав, что началась очередная пьянка. Все расселись, кто куда мог, и началась такая попойка, какую завод знал разве что во время победы над фашистской Германией, когда истребители нашего завода внесли существенный вклад в разгром врага. Когда все перепились, гости решили ещё и позабавить их. Тут каждый из гостей явил своё чудесное искусство: хромой гость поплыл по воздуху на своём железном посохе, босой гость с татуировками на теле взлетел под потолок на своём веере, благообразный седой старец сделал у всех на глазах их простой канцелярской бумаги ослика, плюнул на него. И ослик ожил. Тогда он вскочил на него и тоже поднялся в воздух. Один из гостей сел на цветочный горшок, стоявший у директора на окне, и тоже поднялся в воздух. Женщина, пришедшая с ними, оседлала швабру. Ещё один гость поднялся в воздух на деревянном стаканчике, в котором директор хранил отточенные карандаши, а другой снял с шеи золотую пластинку, уместился на неё и тоже поднялся к потолку. И тогда последний гость, недолго думая, вынул из-под мышки нефритовую шкатулку, уселся на неё и поднялся в воздушное пространство над столом директора завода. Представляете?! Все восемь посетителей летали над головой директора и прочего начальства. Что говорить, и директор, и все его замы, и инженеры были ошеломлены. Все они делали разные сложные летательные аппараты, но никто из них не видел, и даже предположить не мог, что можно летать также просто на обыкновенных вещах, которых полно в нашем обиходе.

Отец с удовольствием потянулся, глядя под потолок, и вероятно, воображая, как происходила вся эта сцена. Затем рассмеялся и продолжил:

– А кончилось тем, что один из гостей упал из-под потолка прямо на стол директора завода и расколол его нефритовый письменный прибор. Кстати, этот посетитель сам сидел на нефритовой шкатулке. Так вот, его нефритовая шкатулка осталась целой и невредимой. Представляете?! Ей хоть бы что! А письменный прибор директора разбился вдребезги. И упал то тот посетитель случайно. У нашего директора кабинет небольшой, в него и так набилось много народу, а тут ещё устроили показательные полёты прямо над его столом. Но разве можно при такой тесноте соблюдать правила воздушного движения. Вот они и налетели друг на друга. Когда директор увидел, что его любимый письменный прибор разбит, (а это был подарок самого министра авиации), он пришёл в неописуемый гнев. К тому же, рядом с ним было полно народа, нечего было бояться, да и сам он был крепко выпивший. А знаете, как у нас по пословице, пьяному – и море по колено. Так он и расхрабрился. Схватил этого мага за грудки и как заорёт на весь кабинет: «Ты кто? Как сюда попал? Кто тебя сюда пропустил? Где охрана?!» Всё начальство увидело, что он не в духе, прекратило веселье. Некоторые присутствующие на пьянке тоже начали кричать: «Где охрана?! Где охрана?!» Все боялись директора завода. Он у нас очень суровый человек, чуть, что не по его воли, тут же увольнение. Вбежала секретарша. Он на неё напустился: «Ты где была? Уволю! Срочно вызови охрану! Не видишь, что к нам уже проникают без пропусков?! Начальника охраны тоже уволю!» Та, вся бледная, в слезах, тут же убежала вызывать охрану.

Гости, летающие под потолком, опустились на пол. А маг, разбивший письменный прибор, стал извиняться и говорить, что склеит его, и что прибор будет выглядеть, как и прежде новеньким. Но директора это не успокоило. Он у нас такой, если разойдётся, то уже ничто его не утихомирит. Он стал кричать на всех и ругаться нехорошими словами. Когда появились охранники в кабинете директора, тот приказал им задержать нарушителей пропускного режима. Но как только те сделали к ним шаг, эти нарушители мгновенно исчезли, словно испарились в воздухе. Все присутствующие только ахнули. Никого из них не было ни в приёмной у секретарши ни в коридоре. Однако их видели рабочие по всему заводу, они спокойно разгуливали по цехам, знакомились с производством, и даже заходили в режимные цеха, куда и простым рабочим невозможно попасть, требуются специальные пропуска. По всему заводу были объявлены аврал и тревога. Но задержать никого из этих волшебников было невозможно. Они исчезали, как только их собирались схватить. Я своими собственными глазами видел, как они перемещались по воздуху.

т бессилия директор завода рассвирепел ещё больше. Вы же знаете, что он для нас бог, так как авиационный завод является градообразующим предприятием. Ему практически подчиняются все службы нашего города вместе с мэром. Он тут же собрал расширенное заседание и приказал всем службам, в том числе и милиции, выловить нарушителей, и если их невозможно задержать и привлечь к уголовной ответственности, то выдворить из нашего посёлка. Одним словом, эти артисты цирка с сегодняшнего дня объявлены вне закона.

Этими словами отец закончил свой рассказ.

На следующий день отношение жителей нашего посёлка к циркачам резко изменилось. Если раньше их терпели, и даже кое-кто водил с ними дружбу, то с этого дня все стали говорить о них только плохое. Говорили, что среди этих чужаков есть фальшивомонетчики, явно намекая на старика по кличке Облачный Дом, который превращал медь в золото. Припомнили и то, что один из них занимался бутлегерством и спаивал население своим вином, другой изготавливал зелье для приворотов и порчи, третий ездил зайцем на общественном транспорте, женщина занималась проституцией и совращала мужчин, и так далее. Одним словом, за каждым из них нашёлся грешок, и их усиленно стала ловить милиция, но бесполезно. Все они ускользали от стражей порядка, как мыло из рук.

А тут ещё по городку прошёл слух, что кто-то стал насиловать женщин. Рассказывали, что их, этих несчастных, ночью подкарауливали в парках и скверах и скопом насиловали прямо на газонах. Милиция не подтверждала и не опровергала эти слухи. Женщины же, якобы изнасилованные, не признавались и не делали никаких публичных заявлений. Оно и понятно. Кому их них хотелось быть опозоренной на весь наш небольшой городок, где почти каждый житель знал друг друга в лицо. Одним словом, подобные слухи переполнили чашу терпения жителей города. Все заявили, что пора выдворить незваных пришельцев.

Я и сам стал сомневаться в том, было ли это правда, что женщин насиловали, или милиция специально распространяла эти слухи, чтобы настроить население против циркачей. Но когда я подумал о Кате, то и мне захотелось от них избавиться. К тому же, я не мог по компьютеру проследить перемещение всех небесных сущностей, потому что со спутника почти не видно людей на земле, тем более, если этих женщин насиловали, в основном, ночью в кустах, когда с неба вообще ничего невозможно разглядеть.

В разгар всех этих разговоров в городе появилась бабушка Егора. Она встретила меня у школы после занятий и попросила разыскать Егора и проводить его к ней.

– Ты, наверное, знаешь, что творится в нашем городке? – спросила она, – мне совсем не хочется заходить на квартиру. Вот повидаю его, и тут же уеду опять в деревню.

– Родители Егора вернулись, – объявил я ей.

– Знаю, – мрачно сказала она, – вернее, догадалась. Как только я прибыла сюда сегодня утром, то встретила свою давнишнюю знакомую, которая умерла ещё десять лет назад. Она-то и порассказала мне всего столько необычного, что голова у меня идёт кругом. Мне уже тогда было здесь плохо. Я почувствовала в атмосфере такую тяжесть, что каждый день у меня болела голова. Поэтому то я и уехала в деревню. Хотела прихватить с собой внука, но Егор заупрямился. Говорил мне: «Как же я буду без школы?» Я подумала и согласилась с ним, потому что срывать его во время учебного года и везти на новое место – не очень хорошо. Вот и поехала одна.

– Об этом он мне не говорил, – заметил я.

– А он писал мне в деревню каждую неделю, – продолжала она, – что всё у него хорошо, и в городе всё нормально. Какое уж здесь нормально, когда мертвецы ходят по улицам.

– Так они же ожили, – заметил я.

– Если мертвецы ожили, то почему же они не идут на Страшный Суд? Или Конец Света ещё не наступил? Здесь такое творится, что волосы дыбом встают. И никто ничего не знает. Все молчат. Круговая порука. Я и раньше думала, что такие закрытые городки, как наш, варятся сами по себе в своём соку, ничем не интересуются в мире. Да и о себе не очень-то распространяют новости, ссылаясь на то, что все работают на режимном предприятии. И чужаков не любят, на всех смотрят с подозрением, как бы шпионы не появились. Одним словом, маленькое государство в государстве. Мне это всегда не нравилось. Отъедешь от такого городка на километр, и уже никто ничего не знает, что здесь происходит. Егор, наверное, не хотел расстраивать меня, ничего не сообщал.

– Да, уж, – сказал я, отведя от неё взгляд.

– Вот прямо сейчас заберу его и увезу с собой, – решительно заявила бабушка.

– Он с вами не поедет, – сказал я уверенно.

– Это почему же? – удивилась бабушка.

– К нему вернулись родители.

– А ты уверен, что это его родители?

– Если не родители, то кто же они?

– Это ещё не известно, – задумчиво сказала старуха. – Мы в нашей-то жизни меняемся и через некоторое время становимся другими. А существа, пришедшие из другого мира, могут быть совсем другими, чем мы думаем.

– Если вас послушать, – возразил я ей, – то люди, побывавшие за границей, уже не те, чем были раньше? Так, по-вашему, выходит?

– Выходит так, – согласилась она, – тем более, если эти люди приняли другое гражданство. Я уже не говорю о том, что люди, откочевавшие в другой мир, уже не люди, и иные существа. Как бы это сказать проще?

– Они не от мира сего?

– Вот именно, – согласилась бабушка. – И я думаю, что им всем не стоило возвращаться.

– Почему? – удивился я.

– Потому что в том другом мире им предстоит пройти другую дорогу и прожить иную жизнь. А так получается, что их как бы сняли с дистанции и опять вернули на старт. А ещё можно сказать, что их вынули из своей стихии, как рыб из воды, и оставили на воздухе, где им совсем не место. Они задыхаются здесь, потому что там, у них совсем другая среда, другой быт и другие задачи. Конечно, можно предположить, что они временно приехали сюда в отпуск, но там их ждёт своя робота и своя жизнь. Ещё хуже будет, если они обретут здесь своё бессмертие, и уже никогда не смогут выбраться из нашего мира. Им будет отсечен путь движения и развития. Там, где они находились, более возвышенный и совершенный мир, которые многие называют Царством Небесным. Побывав там, здесь они рано или поздно начнут ощущать себя как в тюрьме. И от этого начнут страдать. Всем нам предстоит пройти по этим мирам, поэтому не нужно нарушать по своей воле Божественное предначертание.

Я задумался над её словами, кое-что из сказанного бабушкой меня смущало, и поэтом я чувствовал во всех событиях последних дней свою вину от соучастия в этом нашем с Егором эксперименте.

– Ну ладно, – сказала бабушка, – иди, приведи мне Егора.

Я вернулся в школу и подошёл к классу, где учился Егор. После уроков их учительница, классный руководитель, задержала всех, чтобы обсудить успеваемость и напомнить отстающим учащимся, чтобы они подтянули "хвосты". Как только я подошёл к ним, двери открылись, и ученики стали выходить. Я заглянул к ним в класс и махнул Егору рукой. Он тут же вышел ко мне с портфелем и сказал:

– Подожди минутку, я сейчас сбегаю в нашу библиотеку и сдам книгу, а то и так её просрочил.

В руках он держал томик Дюма «Три мушкетёра».

– Идём, некогда, потом сдашь, – сказал я ему. – Твоя бабушка приехала.

Это известие его обрадовало.

– Хорошо, что она приехала, а то я по ней соскучился. Сейчас приду домой.

– Она не хочет идти домой, – сказал я ему, – не желает видеть твоих родителей и ждёт тебя возле школы.

– Это почему же? – удивился он.

– Она утверждает, что они не настоящие.

– Какой вздор! – возбуждённо воскликнул Егор. – Вот темнота! И впрямь, говорят, что старые люди частенько выживают из ума. Но я сейчас с ней поговорю и всё улажу.

– Очень сомневаюсь, – сказал я, – она хочет увезти тебя в деревню.

– Это во время самого разгара эксперимента? И речи об этом не может быть.

Мы с Егором спустились к выходу. В ограде школы под тополем нас ждала бабушка.

– Привет, бабуля, – воскликнул Егор, – скучал по тебе. Почему ты так долго не приезжала?

– Голова у меня здесь болит, – сказала бабушка, – здесь атмосфера стала какой-то плохой и напряжённой. Очень нехорошая аура. А в нашей деревне и воздух чистый и жизнь здоровая. Там мне лучше. Да и тебе будет лучше. Поехали со мной.

– Да брось ты свои предрассудки, – сказал Егор, – пойдём домой, я тебя отведу к маме с папой. Ты же ещё их не видела. Я так рад, что они вернулись к нам.

– Знаю, – сказала она, – поэтому и не хочу идти к вам.

– Это почему же? – удивился Егор.

– Уж больно я стала стара, привыкла к законам нашего мира, и всё новое и неестественное меня пугает.

– Да не бойся ты, – схватил Егор её за руку, – радоваться надо, что соединилась вся наша семья.

– Когда-нибудь, может быть, и соединится на небе, но не сейчас, – заупрямилась бабка. – Ты уж извини меня, старуху, выжившую из ума. Но я женщина старых взглядов. Поэтому хотела бы поговорить с тобой где-нибудь здесь в сторонке. Да и друг твой нам не помешает.

Ограда нашей школы примыкала к треугольному участку, засаженному тополями с двумя пересекающими аллеями и скамейками возле фонтана в самом центре. Это место носило название «Сквер космонавтов», потому что рядом с фонтаном был установлен бюст первому космонавту в мире Юрию Гагарину. Все скамейки были свободными, в сквере никого не было. Нашему разговору никто помешать не мог. Мы сели напротив фонтана и бюста космонавта. Бабушка – посередине, мы с Егором – по краям. Егор положил на скамейку свой портфель, а на него томик «Три мушкетёра». Юрий Алексеевич Гагарин смотрел на нас своими каменными глазами с большим интересом.

– Ну, – сказала бабушка, удобно устроившись, – рассказывайте, что у вас здесь происходит.

– Да, ничего особенного, – сказал Егор и посмотрел на меня.

– Знаю, – кивнула головой бабушка, – мертвецы уже ожили. Нигде не ожили, а у вас ожили. Похоже, что в этом городке творится что-то неладное. Как будто у вас наступает конец света. Вы говорите мне всё, как есть. Откровенно. Если не поедешь со мной, я сегодня же уеду одна. Но пока я здесь, могу дать вам ценные советы. Всё же я на своём веку многое повидала, и знаю достаточно. Может быть, вам мои советы пригодятся. Рассказывайте всё, как на духу.

Мы опять переглянулись с Егором. По его глазам я понял, что он не намерен открывать наши секреты.

– Я понимаю и чувствую, – продолжала бабушка, – что над городом нависла какая-то угроза. Я думаю, что на заводе происходят испытания какого-то секретного оружия, о которых не знает народ. Эти технари всегда всё держат в тайне до последней минуты, пока сам джин не вырвется из бутылки. Но я чувствую, что над всем нависло какое-то тяжёлое поле, которое и влияет на нашу жизнь.

При этих словах мы опять переглянулись с Егором.

– Поэтому и воскресли мёртвые, – продолжала говорить старуха, – и ещё произойдёт много всяких бед. Я думаю, что это поле начнёт притягивать из других миров разные сущности, которые постараются вначале овладеть сознанием всех жителей посёлка, а потом их волей и жизнями.

– Уже это происходит, – сказал Егор, – в нашем посёлке появились циркачи с пара нормальными способностями.

Это известие заинтересовало бабушку, и она попросила внука подробнее рассказать о них. Пока Егор рассказывал, что произошло в нашем городке во время её отсутствия, я рассеяно слушал его слова и смотрел на фонтан и каменного Гагарина, и немного отвлёкся. Мне пришла в голову забавная мысль: что думал архитектор, устанавливая эту огромную чашу с водой у него под носом. Если Гагарин не может её выпить, то вполне способен в неё плевать. Я бы так и делал. Интересно, что бы сказали жители, если бы этот архитектор додумался пустить изо рта Гагарина струйку воды в фонтан, как это делают итальянские архитекторы, сооружая у фонтанов скульптурные головы львом и разных греческих богов. Что бы подумали наши умные жители, видя такое? Кому-нибудь, наверное, пришло бы в голову, что у космонавта изо рта льются словеса, или, что он промывает себе горло. А лучше – то, что он слетал в космос, набрал в себя жидкого космического эфира. И сейчас он заполняет этим эфиром пустую чашу. Народ может подходить к бассейну, набирать его в бутыли и приобщатся к космическому разуму и прочим благам далеких цивилизаций. А может быть, это чистейшая амброзия, источник вечной жизни, и жители нашего городка, попробовав этот напиток, обретут бессмертие. Жаль, подумал я, что архитектор не додумался до такой мысли.

В это время Егор закончил свой рассказ, и бабушка задумалась.

– То, что ты мне только что рассказал, – молвила она, – уже настораживает. Судя по твоим описаниям этих циркачей, можно предположить, что невидимое поле, начало притягивать к себе сильные сущности. Я долгое время занималась в Академии наук восточной культурой. И сразу же нахожу сходство этой восьмёрки с восьмью китайскими прославленными даосами. Все они в своё время обрели бессмертие, и жили до этих событий вдали от людей в горных районах Китая. Что их сюда притянуло? – не понятно. Они прибыли в наше местечко, преодолев тысячи километров, несколько границ Китая, Монголии и России. Но я думаю, что это всего лишь арьергард того потустороннего мира. Так называемые разведчики. Если им удастся здесь закрепиться и отвоевать власть над людьми, то тогда вслед за ними сюда ринутся другие сущности, это будет нашествие таких чудес, к которым люди совсем не подготовлены. И большинство населения нашего посёлка сойдёт с ума. Это необходимо предотвратить.

– А как это сделать? – спросил Егор.

– Вам нужно их в чём-то победить. Когда они хоть в чём-то потеряют над вами превосходство, они сами удалятся из вашего мира. Две могучие силы в одном месте никогда не уживаются. Но и это не всё, вам предстоит длинный путь борьбы с ними.

– С кем? – удивлённо спросил Егор.

– С той силой, которая вторгается в вашу жизнь, – ответила бабушка и продолжила. – Вместо них придут ещё более сильные сущности, но уже в меньшем количестве. Таково правило закона уменьшения перемещающейся энергии. Об этом знают все, кто занимается изучением тонкой материи. Вы побеждаете восьмерых, на их место приходят семеро других. Вы побеждаете семерых, приходят шестеро. И так далее до полного нисхождения силы в количественном отношении. Но в качественном отношении эта сила будет только увеличиваться. Самая трудная битва вам предстоит в конце, когда вы выйдете один на один с этой силой.

Мы переглянулись с Егором. Я заметил, что он встревожен.

– А можно этих циркачей победить с помощью игры в баскетбол? – просил я.

– Любое своё поражение они не переживут, – заявила она.

– И кто эти нынешние циркачи? – спросил бабушку Егор. – Нам нужно их хорошо изучить, чтобы, зная их слабости, победить.

– Судя по твоему рассказу, – подумав, начала говорить бабушка, – эта соперничающая с вами сила послала в город довольно привлекательных сущностей. У китайцев многие даосы почитаемы. И здесь они хотели завоевать ваш посёлок мирным путём, втереться в ваше доверие, вызывать к себе симпатии. Но не тут-то было. Как говорят в народе, нашла коса на камень. Благодаря директору вашего завода все жители поняли, какой троянский конь вошёл в город. Я думаю, что со временем благодарные жители ещё поставят памятник своему директору.

Мы все трое, почему-то, посмотрели на бюст Гагарина.

– Так вот, – продолжала бабушка, – в восьмёрку этих бессмертных входит женщина. Она самая опасная для вас. Прежде всего, вы на неё должны обратить внимание. Победив её, вы победите всю команду.

– А кто она? – спросили мы с Егором в один голос.

– По старинному приданию, эта девица носит имя Хэ. В Китае её так и зовут «бессмертная дева Хэ».

– Однако, судя по тому, что она спит с доброй половиной мужчин нашего городка, её не назовёшь девой, – заметил Егор.

– Вот я и говорю, что суть этой тёмной силы всё равно так или иначе проявляется! – воскликнула бабушка и продолжила. – Так вот, откуда она появилась, никто не знает. В своей книге «Записки у Восточной террасы» сунский писатель Вэй Тай рассказывает о девице Хэ из Юнчжоу, которой в детстве дали отведать то ли персика, то ли финика, после чего она никогда не чувствовала голода. Она умела предсказывать судьбу. Местные жители почитали её как святую и называли Хэ Сянь-гу. Однако позже другой юаньский писатель Чжао Дао-и оспаривает это мнение в своем трактате во «Втором сборнике зерцала постижения Дао светлыми бессмертными всех эпох» и утверждает, что Хэ была дочерью некого Хэ Тая из уезда Цзэнчэн близ Гуанчжоу и жила у Слюдяного ручья. Когда ей исполнилось четырнадцать лет, то один даос научил её питаться слюдой, чтобы сделаться лёгкой и не умереть. Именно поэтому у неё стал такой светлый лик. Она поклялась не выходить замуж. Потом она средь бела дня вознеслась на небеса, но время от времени всё же появлялась на земле. Считается, что даосом наставившим её на путь бессмертия, был Люй Дун-бинь.

– Бабушка, – прервал её Егор, – нам совсем не интересны эти исторические подробности. Научи нас практике для борьбы с ними.

– А напрасно ты не хочешь меня выслушать, – терпеливо заметила бабушка, – иногда эти знания могут очень даже пригодиться. Потому что Люй Дун-бинь это тот самый уродец с мечом, которого ты описал мне, и он будет её очень защищать как свою ученицу.

– Этот Квазимодо? – удивился Егор.

– Так оно и случается, когда уродство защищает красоту, – сказала бабушка. – Вспомни-ка Эсмеральду и Квазимодо у Виктора Гюго. Так вот, в народе почитали Хэ ещё как богиню Небесных врат Пэнлай, где росло персиковое дерево, плодоносящее один раз в триста лет. И вот однажды во время цветения ветер засыпал лепестками проход через Небесные врата, и никто не мог пройти. Вот она и трудилась, сметая лепестки, чтобы освободить проход для всех, желающих попасть в Небесные чертоги. По просьбе этого Квазимодо небесный государь включил Хэ в группу бессмертных, с тех пор она и находится с ними в одной команде. А Люй спустился на землю, чтобы наставить на путь истины другого человека, который мог бы заменить её у Небесных врат. Эта история показывает, каким образом Хэ связана нежной дружбой с Люем. К тому же в детстве Хэ воспитывалась у злой мачехи, заставлявшей девочку трудиться с утра до вечера на кухне. Хэ проявляла исключительное терпение, чем и тронула Люя. И он помог ей вознестись на небеса. Кстати, с ней должен находиться бамбуковая черпак, который она в спешке с собой прихватила на небо, из-за него китайцы почитают её как покровительницу домашнего очага.

– А мы не видели у неё никакого черпака, – сказал я.

– Будьте внимательны к деталям, – заметила бабушка, – в борьбе с этими сущностями такие детали вам могу очень помочь. Вдруг получилось так, что Хэ потеряла где-то свой черпак, и если вы ей его найдёте, то завоюете её благосклонность. И сможете с ней о чём-нибудь договориться.

– А что представляет собой Люй, этот Квазимодо? – спросил её Егор.

– О, это очень достойный даос! – воскликнула бабушка, – Ещё в конце одиннадцатого века писатель Чжэн Цзин-би в своих «Заметках из кабинета неразумного» сообщал о нём много интересных вещей, а в провинции Хунань в его честь был построен даже храм. В момент зачатия с неба к постели матери спустился на миг белый журавль, поэтому у него такая длинная шея. У него была очень хорошая память, потому что в день он мог запоминать по десяти тысяч иероглифов. Когда он вырос, то оправился путешествовать и в горах Лушань провинции Цзянси встретил учителя Чжунли Цюаня, который научил его магии, фехтованию и искусству делаться невидимым.