Читать книгу: «Графские развалины. Эссе», страница 3

– Вер-Монтэ. – Графстве, мэй би, да, но графство:

– Фальшивомонетчиков.

Сейчас дело дошло до тринитротолуола, это, да, скорее всего, так, ибо здесь Солженицын честен – это не просто болесть – на кого хошь залезть, а и есть сама природа зверя:

– Может и не хочу, но не сдается ни в какую проклятый.

Хотя в случае Солженицына и других – чуть не сказал, комендантов – нет, именно начальников оперотрядов общежитий, – борьба и не предвидится, а наоборот, идет отстаивание своей аргументации, что мир:

– ОДНОМЕРЕН, – след-но, никаких Двух Скрижалей Завета в нем не бывает.

Король Лир тоже так думал, но только сначала – потом, как и сам Западный Мир:

– Исправился, излечился, так сказать, целиком и полностью!

Лев Толстой, нет, – уперся на своем, несмотря на улыбки Фета и Тургенева.

Здесь почему-то это бывает намного реже, но вот были же Мандельштам, Булгаков, Пастернак, Зощенко, Цветаева – хотя, конечно:

– Тижало, – как говорит, бывает Ксения Стриж на публичных у нее выступлениях Валентина Кубы, – но ей, вот, легко красоваться перед всеми на Ля Миноре. Ибо грустно, и приятно победить всё-таки.

Солженицын – как раз – НЕ победил! И более того, ни в какую сторону. Как и сподобил Владимир Высоцкий:

– Кроме водки – ничего – проверенный, наш, товарищ.

Может и лучше, чтобы спился, но с другой стороны:

– Он такой не один, – хотя среди обычных людей встречаются нечасто.

Для революции 17-го года, однако, хватило.

А как проста ошибка, которую они допускают!

Гайдар сказал:

– Нам не нужен План, так как у нас только одна дорога – частная собственность для всех.

Солженицын приехал из Нью-Йорка – для нас это Америка, выдал спокойно, как сакральное:

– Как это не нужен план? – а его так прямо и спросили:

– Прав ли Гайдар?

И мыслит по простой логике:

– Думать всегда надо, как же! – при этом знаком должен быть по обучению на математическом, что это далеко не всегда логично.

Ибо, если в городе всего одна улица – на хрена тебе план улиц города?!

Сложность?

Сложность эта такой сложности – при применении к реальности – что и не только не понял ее никто почти у Пушкина в Воображаемом Разговоре и в Джонсоне и Макферсоне, – не говоря уже о Дубровском, Капитанской Дочке, Повестях Белкина и других произведениях, – но и – что очень важно:

– Это просто-таки Запрещено понимать! – Так как это есть знаменитая Великая теорема Ферма, объясняющая Связь между Двумя Скрижалями Завета, данного Богом человеку.

А Пушкин объяснил ее всеми своими произведениями, и автоматически, и сознательно.

Поэтому Сол-н не взял на себя грехи мира, а посчитал за лучшее признать:

– Не мово ума это дело, – а – значит – должен – за лучшее можно посчитать:

– Придется отстаивать противоположную позишен.

Повторю:

– Это не роль Иуды, – ибо Иуда шел на предательство сознательно, как актер, как Гамлет, который прикинулся сумасшедшим.

Здесь – это люди, прижатые к стене – практически, как зомби в кино про ужасы:

– Им некуда деваться, как сражаться на стороне Мордера.

Думаю, хотелось, но! слишком глуха оказалась стена перед ними.

Кого Б. П. имеет в виду под Фантомами вчерашнего дня? Их было немного. Просто потому, что никто не стал вникать, что неинтересное кино Сол-на существует, или его нет, – ибо:

– Мы еще смотрим Америку в Прямом VHS переводе Гаврилова, Володарского, Михалева, Живова, Карцева, Визгунова, Дохалова – целый отряд Тома Хэнкса в бою за одного рядового Райана, как за:

– Хомо Сапиенса.

Говорится, что и до Сол-на не было нехватки относительно природы советского режима, но он – Сол-н подорвал и западный марксизм – Б. П.

Всё же занимательно:

– Сознательно ведет эту Дэзу Парамонов, или только частично не понимает, что Солженицына и выпустили в свет только для того, чтобы этот марксизм еще раз внедрить, – даже знак восклицания ставить нет смысла.

И внедрить сразу двумя способами:

– Смотрите какую нелепую Дэзу мы за собой тащим – раз, а два-с – это:

– Смотрите, смотрите – это этот от самой своей природы и есть:

– Э нью Каю Маю!

Тот, немецко-еврейский, след-но был тока от ума своего, а этот по самой – пусть не единственной – но по самой природе человека:

– Не может признать Нового Завета!

И водили его, как быка не веревочке на показ всем свету. Да, ребята здесь выдают такие операции, что в книгах про художественную литературу Джеймса Бонда придумать не всегда получится. А сколько причандалов навешивается, вот Радио Свобода, а:

– Есть ли там люди, али только – не знаю даже как назвать – остались?

Б. Парамонов – Архипелаг Гулаг – это смертельный выстрел в лоб, – имеется в виду советской власти. – Но в том-то и дело, что не нет, не является даже щелчком по носу – даже если думать, что Хрущев и его окружение решили постановили повернуть оглобли назад и забыть, что такое это есть совецка наша власть. Ибо – повторю:

– Вместо шулерства была применена прямая атака, как потом и на самого Хрущева, – вместо дэзы – запугивание, запугивание, что – смотрите – это не только бывает, – но и:

– Есть у меня! – для ваших поганых рож.

А чтобы еще и пернуть, так сказать, во след, изобразили, что, да:

– Ми стараемся-я.

Пожалейте нас, пожалуйста, ребятки. Ибо силы, конечно, есть, но – сами видите – не так много и осталось, если один прохиндей разделал нас под орех. Мяу-мяу. Кис-кис-кис.

Это, наверное, Бориса Парамонова поманили.

Это же надо – не думал, целый день бьюсь с этой прохиндиадой. Думал, что будет тижало, но не думал, что так долго, ибо:

– Всё не так, всё не так, ребята идет в каждом предложении, почти с каждым словом.

Вся песня Бор. Парамонова только об одном:

– Пожалейте, пожалуйста, козлятки, серого волка.

Он маненький и уже и так всех боицца. И:

– Первый обкакался Б. П.

Оно и правильно, конечно.

И если это вранье, то и хромущая логика этой козе без баяна – точь-в-точь.

Всем, след-но, хорошо, но:

– Но не все так смогут жить, – ибо, может ли человек быть сыт одной только ложью, пусть и прикрытой жирной сметаной:

– Да, насрите вы на всё вообще, и занимайтесь своими личными делами.

Ибо так и так книги Сол-на все давно уже выбросили на помойку, – какое вам дело, до всех до, однако:

– До вас?

Но вот идущий сейчас девятый вал пропаганды против человека, даже с Радио Свобода – показывает:

– Значит этого кому-то еще не хватает.

Эта передача Ивана Толстого и Бориса Парамонова, еще была Леонида Велехова с хрен знает каким мистификатором Доб-хотовым после МГИМО он, видите ли, работает против власти – такое кино показать немцам – они:

– Уже испугаюцца-а.

Нас-то чё пугать? Если только, как дополнительное развитие умственных способностей, но приходится удивляться только безмерной неумеренности Дэзы. Борис Парамонов всё, что только нашлось у Солженицына перетянул с глаз на зопу.

Но – скажу еще раз – какой-то смысл есть, ибо это нечастое явление администраторов общежитий – тем не менее, существует, как явление стабильное. Заявляется зачем-то еще лишний раз, что, да, да, да:

– Их есть у меня, кто будет разгонять нового Булата Окуджаву.

Что значит, подчеркивается, что ваше безобидное на первый взгляд мяуканье – наз:

– Уже не устраивает.

Что и значит фундамент этого дела:

– Мы знаем, что вы все суки против власти, – и даже не по опросам социологов – несмотря на то, что у нас есть свои, которые могут точно узнать, за что вы За, а кого очень не любите, – но, главное есть метод стопроцентной точности в определении противника:

– Поступайте с другими так, и только так, чтобы им было тошно, – как вот мне сейчас слушать Бориса Парамонова – и ничего не проверяя будете знать:

– ВСЕ протиффь.

Не думаю, впрочем, что такие проповеди можно читать без доппайка.

Так на что не хватило бабла-то, мил херц?!

Скорее всего, обещались послать на пензию, если не будет слушаться.

Но уж больно насрал большую кучу на всю мировую – и не только, но и временную – логику. Так просто и вообще:

– Не бывает.

Чтобы столько белиберды и в одном месте. Корректором лучше надо было работать, там работы много, безработных киргиз-кайсацких учителей всё прибавляется, а они идут на Москау с прописями уже готовой на все варианты и случаи:

– Художественной литературы, – вот такой же точно, как у Солженицына:

– Ни бе – ни ме – ни ку-ка-реку.

Да и Борису Парамонову, пожалуй, пора вставать в этот же строй. И так скать:

– За-а-пе-ва-й-й: путь далек у наз з тобою, веселей зольдат мотри, вьется, вьется знамя коммунизма, как от онанизма раньше не сойти.

– С рельс, однако, хорошо налаженной дезинформационной програм-мистики.

13.12.18

Вчера закончил на:

– Опять не хватило очереди для моей туалетной бумаги.

Продолжу попозже, но вот сейчас опять началось, прерванное вчера Сол-м кино, и удивительно, его название очень подходит для названия всех трех, четырёх, пяти Эссе о встрече – не думаю, что страной – но некоторыми ее любителями – прямо:

– Road to Perdition – в переводе:

– Не такой уж кривой путь, как хочет представить кто-то.

Говорится:

– Герой, – ТО ЕСТЬ, деятельный человек, – но, повторю еще раз, человек, мечущихся по тексту без полей, ничего сделать не может. Как ничего и не сделал Солженицын.

Кроме того, что это НИЧЕГО и было – цель этой репетиции к будущей – сегодняшней программе равнодействий, т.к. аккумулятор-то был уже заряжен, – а:

– Вы опять, что ли, ни хуя не знали?

– Да не художественный еще, а жити-ий-ный! – Б. П. о деятельности Сол-на, как героя своего романа. – След-но:

– Житиё-моё становится выше художественности – по теории познания мира Бориса Парамонова.

Что еще нелепей можно придумать, что лепит сейчас РС?

Говорит – с восхищением в голосе:

– Дождались-ь! – разъяснения марксизма всему западному миру.

Это разъяснение можно считать только одним возможным действием, впрочем, умозрительным:

– Восстановлением Иерихонской стены, которая по легенде так и не была построена.

Мы – умеем возвращать даже То время, чтобы достроить.

Сказки. Хотя для России реальные. Страшных сказок нам мало – давайте ишшо!

Мастерство русского языка, – сейчас подчеркивается у Сол-на, тогда как он не знает даже, как закончить предложение, чтобы найти смысл, – но, да:

– Здесь он и не нужен.

Нанес Архипелаг Гулаг Солженицына хоть по чему-то удар? Нет, все уже были давно витаминизированы радио, газетами и политинформациями в техникумах – пятнадцать минут каждую неделю, – как:

– Пожелтевшая естественным образом трава на лужке близ водного объекта в виде баклуши, куда мы с детства ходим купаться:

– Так сказать: а он идет купаться! – след-но:

– С гуся вода, – это имеется в виду удар по людям, а по организациям не мог, так как они Иво загазировали, как теплую абрикосовую у Патриарших, – но мы все, как написал Михаил Булгаков:

– Убежать успели, – так как улица при прибытии самого Герберта Ав-ври-больше-Лакского – ищи, так сказать, меня только по карте, ибо:

– Мы уже бросаем камешки с крутого бережка Далекого пролива Лаперу-уза-а.

Борис Парамонов всё-таки, я думаю, принял Дозу перед излагательным наклонением этого эссе. Получил перед атакой на всё, на всех оставшихся здесь Хомиков заградотрядовские – не меньше, чем 250-т. Чистого.

Впереди еще Эссе с Генисом, что там будет нового – не знаю, ибо:

– Что им еще мине сказать?

В принципе тоже самое – будет иметь не меньший эффект барабашковости. Как и упомянута была сейчас Чуковская:

– Я почувствовала. – Но повторю, только одно, что это Явление – нет, пока не цунами – а просто реальности нахождения здесь сгустка материи с чисто отрицательной энергетикой.

Так-то, конечно, людям в начале 90-х могло сие показаться страшным, но к счастью:

– ОНЕ не умеют писать книги абсолютно, чтобы их можно хоть как-то расшифровать от полной белиберды.

Поэтому все их и бросили в дальний угол сначала, потом вообще на помойку, так как муку-куку, на макулатуру перестали принимать, ибо им не надо, а мы и не хотели никогда.

Интересно, что многие даже не захотели прикасаться, один знакомый мужик любил читать, и скупал на корню всех попадавшийся Дюма и Вальтер Скоттов заодно с Копями Царя Соломона – эту:

– Не взял!

Думаю, несмотря на Перестройка-Ура, не верили, что про это Хуё-Моё разрешат сказать правду.

– Соли сам стал солнцем, – Б. П.

Но в том-то и дело – по реальному устройству вещей – что даже солнце не может ни затмить, ни засветить, Хомо Сапиенса – Человека, как Пушкин и Шекспир – Разумного.

Сама суть Солженицына именно та же, что и советской власти по глубине пропасти ОДНОМЕРНОСТИ мира, что многие долго не могли понять:

– А чё такого сделал Гегель, да и Кант тоже, чтобы их клеймить, как Владимира Высоцкого в роли загнанного на охоте волка?

Всё, что они, эти философы, Гегель и Кант делали – это разделывали Новый Завет на более-менее понятные научные формулировки, – а он:

– НОВЫЙ ЗАВЕТ БОГА – и есть цель революции 17-го года, – ибо был этим Новым Заветом поглощен и Ветхий Завет, как Часть Нового, – а, следовательно, ничего не оставалось, как запретить оба.

И ради насмешки взять на вооружение задних сторон ученических тетрадей прописи этого завета, который может быть написан большими буквами только, если эти заповеди применяются вместе с:

– Богом! – иначе они только издевательство над слабостью человека, как почти майского жука – вчера был – сегодня:

– В землю закопался.

Тем не менее Человек, как надежда Бога на взаимопонимание, подвергся всевозможным гонениям.

Солженицын же, даже не стал, как Лев Толстой докапываться до сути этого противостояния, а изучал 50 лет Шекспира, чтобы тяжело – тем не менее – вздохнуть:

– Не могу понять, как можно поверить в Такие Чудеса, что мир, по которому мы ходим – по мнению Короля Лира – и:

– Перевернуть кверху тормашками, – что значит, мы только лежим на спине и смотрим в небо, – а:

– Посмотри вокруг себя – не подползла ли какая гадюка в жены, да так, что можно и опоздать сердешно отхлопать ее по заднице.

Не поверил, а за женой всё равно долго гонялся, и, кажется, сють-сють избил. Во, как близко к сердцу принимал Лев Толстой устройство мира такой невообразимой сложности, что сошел на дальней станции, в надежде:

– Пусть думают, что и Король Лир тоже, – хотя и не до такой степени, как он поперхнулся, чтоб привязывать на шляпу вместо охотничьего пера пучок травы, мол:

– Мотри ХГехгель, – и я верю, Низ, – а находится, мать его:

– Наверху.

Тяжело, действительно. Но! Вот Солженицын нашел легкий путь:

– Road to Perdition – не для Человека Разумного, как Чацкий Грибоедова:

– Бывающего.

Проклятый путь.

Ибо награда Сол-на такая же, как и очень нелюбимая Бродским Наша Марка:

– Коллекционный экземпляр – Ким Филби.

Засланный казачок. Шпион. И участок Свой получил не как Ким Филби:

– Под Москвой шесть соток, – а:

– Не многовато ли будет?

– — – — – — – — – — – —

Сол-н – 4

10.12.18 – Радио Свобода – Американский час Поверх барьеров. Пророк в чужом отечестве. Солженицын в Америке

Александр Генис

Владимир Абаринов – взял Солженицына вместо запретной фантастики. Как:

– Музу на экспорт. – Один День Ивана Денисовича, 1-е издание 1963 года, издательства Советский Писатель.

Как, Подросток Достоевского. Так как, пока не знал, что бывают русские диссиденты.

Главное впечатление 15-летнего Вл-ра Абаринова:

– Это очень светлое сочинение.

Впервые услышал в блистательном чтении Юлиана Панича.

Голос Панича был неподражаемый.

Но!

Эта ироническая Неподражаемость Панича, примененная в чтении книги:

– О полном банкротстве советской разведки и ее американских дело-производителей, что над ними только все смеются, настолько – да:

– Пруцца, – но совсем не умеют работать! – было это чтение Панича 100-процентной ДЭЗОЙ.

Что, мол, здрассте и пожалуйста, ми есть маленький осел, поэтому продайте нам хоть немного ценно-достоверно-почти настоящей инфомэйшэн за большие денхги, – ась?

Что значит, это залихватское – вплоть до большого удовольствия Вл-ра Абаринова чтение Ал-ра Панича – есть дэза о большом, но глупом папе, который всю американскую прохиндиаду прикрывает настолько плотно, что, собственно, он и является американским президентом, – хотя и:

– Тайным. – Но, дорогие радиослушатели из далекой заснеженной Рашки:

– Об этом, пока никому ничего и даже ни гу-гу.

Послушаем, что дальше распространит В. Абаринов.

Очень внимательно следил за этой беспримерной Схваткой в режиме реального времени. Что имеется в виду? Когда партия и правительство решали вопрос:

– Дать иму чё-нить или пусть еще чё-нить напишет: то ли в Ираке, где тепло, и вероятно, растут яблоки и груши, или Верхоянск, куда с трудом можно довезти даже простую передачу с водкой и селедкой, – ибо:

– Тамоди уж очень холодно, что даже птицы падают на лету от 80-градусного холодища.

Или – имеется в виду схватка с Твардовским за право Росинки расти там, где:

– У нас это запрещено-о, – а также и том, что:

– Жирные не бывают жадными.

Свиньи?

– В том числе.

Сейчас:

– Солженицын пришел с Запада.

Ричард Темпест из Иллинойского университета – один из авторитетнейших специалистов по творчеству Солженицына, так как родился в Лондоне – вырос в Москве, получил образование в Оксфорде, и теперь живет и работает в Америке.

Читал:

– Август 14-го, кто-то уже переводил Красное Колесо, – и это всё Заграницей! – След-но:

– Сколько же еще премий было выписано за Это Дело – как? – имени Ленинского Комсомола!

Солженицын был чрезвычайно известен, – говорит Темпест, в середине 70-х уже.

Для местных же олухов царя небесного это было одно и тоже, что Солоухин, ибо все они, как тигры на одну породу похожи. И кто из них – кто, – а разница?

Переводчик Солженицына тогда: Гарри Виллис – перевел Красное Колесо, Архипелаг Гулаг и т. д. – пр-но?

В России публикации Сол-на закончились в 63-м году – Матренин Двор и Случай на Станции Кречетовка в Новом Мире.

Откуда взялась ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ известность Солженицына за рубежом, если Набоков никак не мог добиться, чтобы:

– Да за вы Лолиту хоть, сукины дети, заплатите по-человечески!

Темпест очень полюбил художественные приемы Солженицына!

Номера журналов с произведениями Сол-на были изъяты из библиотек. КАК и, – этеньшен, и:

– Про пьянку в райкоме комсомола Юрия Полякова, – ибо – прием известный:

– Без запрета, что еще там читать?!

Сочинение Сол-на – плод больного воображения. Тогда, почему не выбрали для него сразу хоть Ирак или Иран, где тепло и верблюды, а направили прямо в загребущие лапы англо-итало-американской – однако – как оказывается:

– Красной профессуры!

Говорится:

– Солженицын лихо ниспровергает коммунизм!

– Дак, мил херц, для того и ниспровергает, читобы у наз был повод иво ремонтировать-ь!

Как Штирлиц, без абсолютной боязни идет и даже не спешит в лапы Мюллера:

– Везде же ж наши люди дела-то подшивают. – Но:

– Деньги на ремонт благоустройства власти – тоже нужны, а без разбитого – что там было на съемке Ивана Грозного и другой Эйзенштейн-овской Мейерхольд-овщины – вентилятор или прожектор – уже тогда Перестройка:

– Ура, – как говорится:

– За этого козла все заплатите! – И:

– Издавали, и изучали, и кричали.

Тоже самое слова Андропова, что этот хулиганствующий элемент, Солженицын, разгулялся, развертелся на пупе – добавьте еще немного на ему противостояние.

Прием известный, как лечение подобного подобным:

– От нечего делать распространять такую дэзу, чтобы:

– Назад, бляди, у вас полезло! – А:

– Мы – как обычно – нечаянно победили.

И даже более того:

– Иначе-то и вообще нам делать нечего, так как все настолько пристрастились к коммунизму, что как мухи на мёд:

– Лезут и лезут, а нашим умнейшим в мире дрозофилам уже и даже:

– Пролету нет никакого! – Глаза красные уже начали расти у них на жопе, а всё мало.

Спрашивается:

– Кому иму?

Однако, далеко не пустому разглагольствованию. Обычное дело, сэр, чтобы ничего не делать в светлом будущем, а только отдыхать в Ялте:

– Сегодня делаем прививки, – так как все ЗА?

– А нам мало!

Ибо:

– Противоударные силы полностью слабеют на этом безрыбье.

Поэтому и решили сделать из Солженицына колбасу, хорошую – докторскую, чтобы так лечила от Нестояния:

– Все кушали, да только Наз и слушали.

Можно сказать, что только и прямо Из Этого и состоял Октябрьский Переворот 17-го года.

Как и привет: берите земли, сколько хотите – теперь она ваша, – а:

– То, что она УЖЕ была в собственности у деревень – как и не бывает никогда.

Что и значит:

– Дак ведь подавись, скотобаза!

И вот все и подавились Солженицыным, привезшим курьерским весть:

– Чацкий – если ишшо не спился, то очень-очень близок к этому, что значит, и ученым-моченым – даже За-ХГраницей:

– Никогда не был!

Ми – живем, как у ся дома. И даже преподаем ИМ Солженицына в их Ситетах.

Вряд ли количество наград участникам этой оперэйшэн ограничилось сотней – тысячи были награждены, – и:

– Правильно, да, правильно, так как чё-то делать надо.

Ибо: они не лезут, так полезут, а и:

– Прозевать можно!

Поэтому самим, самим всё надо делать, готовить Солженицыных.

Говорит Сол-н:

– Ле лучше знал Запад, чем Россию.

Может быть, но надо иметь в виду именно атаку с бэкхэнда. Что значит – как был случай в фильме с телкой Красные – Зеленые, золото-погонные – Бумбараш – Валерия Золотухина, которую чуть не засудили ни за что:

– Именно это и есть метод резервации-пропедевтики!

Поэтому Ле применил простой способ:

– Чтоб все! – что значит, сдали даже последние ласапеды, – т.к.:

– Твари! За козу мне ответите?

– Дак, разумеется, мил херц.

Как и было подытожено Владимиром Высоцким:

– Ему и знать ни-че-го не-на-до.

И, действительно, если все должны ответить за козу, которую к нашему приходу уже успели продать, а деньги нечаянно спрятали себе в личный сундучино, – то и:

– Нет никакого ЕСЛИ, – а уже так и было всё предусмотрено, как:

– Переводы и издания книг за границей, с которой непроворотицей так замучился Владимир Набоков:

– То воруют в Нью-Йоркере сюжет Лолиты, то денег нет, но читать – авось – и будем.

Здесь:

– Все читают, наперегонки переводят, но не затем, чтобы показать, кака она така Рассея, а чтобы, как и советовал Петр Первый опять и снова:

– Встала на дыбы.

Сама буржуазия нам ее и продаст, – говорит сейчас Сол-н.

И, знаете, почему? – только не добавил:

– Она так и так только родилась в Лондоне, а училась Здеся!

Так и получается, что ОНИ всегда только у нас:

– Учатся, – как ничего не делать, а всё было.

Интонация голоса у Солженицына о веревке, которую не все знают, где взять за бесплатно или по сходной цене – один в один – выступление на съезде народных депутатов, победившего социализма:

– Сдобно-радостная, пасхальная, – так как:

– Праздник!

– Какой, – спрашивается?

Дак, всё же ж получилось, как задумали:

– Наши луды почти в Голливу-дэ.

Как и сказано:

– Находчивый Ле.

Интересна откровенная мысль Ле, озвученная сейчас Сол-м про веревку:

– Если нам придется кончить Ничем – буржуазия должна быть уничтожена, – что значит:

– Или будем жить теперь так, как мы хотим – или конец света.

Как и расстреливали многих заключенных после начала войны с Германием:

– Не потому, что могут стать пособниками врага, – а не будет нас:

– Вы тоже не останетесь.

Похоже на идеологию жертвоприношения индейцев Майя:

– Жрец снял кожу с жены вождя племени в его отсутствие, хотя и понимал, что будет возмездие, – но:

– Если не Я – жрец – главный:

– Умрут все.

И все, действительно, умерли: отец этой казненной жрецом девушки загнал всех май-цев в море.

Можно только удивляться, что в России была ТАКАЯ идеология – конца света – еще до! Семнадцатого года. Ибо и Ле со товарищи прибыли не на пустое место.

– — – — – — – — – — —

15.12.18

Эссе – 4

Продолжение Солженицына в гостях у Гениса.

Если на пути благостного голоска Сол-на оказывался, какой-нибудь столб, как Владимиру Высоцкому – бывало – и Высоцкий с ним разговаривал:

– Солженицын тоже, но по-другому, а обращался сразу именно, как к противнику, – как-то:

– Ты Чацкий дурак и наглец, и сам – вот пока не пойму – имеешь ли даже личный намек на это своё всезнайство и неведение, что:

– Мы всё-то как раз знаем, ибо ты откель приперся?

То-то, что из далеко не нашей Азбуки Морзе – поэтому:

– Держи карман шире, чтобы мы тебе верили, – и, знаешь, почему?

Мы – по-другому сделаны.

И долго можно думать, что только Художественность и Наука с Теорией Относительности в фундаменте – есть тот предел:

– Стена, – через которую ход Солженицыным закрыт.

И тех пор, как стало заметно – после Перестройка-Ура и позднейших разработок Гайдара – чтобы, как в Польше:

– Всё Было, – а не только казалось, что есть, – но!

Именно по этому поводу и радость большая, что, – а:

– Говорить надо – и чем больше – тем лучше в школе:

– Прямо наоборот-т.

А то получается, действительно:

– О чем вообще говорить, – о, мама мия! – если ВСЁ – и на-Те ЕСТЬ.

Сразу начнут теряться нити не только замысла, но и самого смысла.

Вот причина, почему Чацкий с его сравненьицами, да по Теории Относительности нам нужен, если только приклеить еще на жопу.

– Зачем?

– Чтобы, когда мы будем в гостях, а за нами – естественно – будут шпионить, – уже без напряжения, так сказать, было им ясно:

– Нам про вашу теорию Носительности тоже давно известно, – и так, значится, прямо:

– Без слов, – чтобы потом говорили: мы не знали, мы думали, мы кричали.

Тихо и мирно:

– Шахер – махер – пошел на хер. – Смотри в оба и поймешь, что когда-нибудь мы наш мир-таки построим, – и:

– Пусть в нем будет немного народу, – но все люди, молча привыкшие смеяться над отсутствием теплых туалетов и тем более за смешной ненужностью нам вот этой самой туалетной бумаги, ибо вы и есть тот плакат на нашей жопе, которым подтираемся, когда лягаемся.

Хотя уже и так всё сказано, но еще можно было думать:

– Все эти колкости касаются именно науки, как слишком сложной для кого-то даже – нет, не таблицы умножения – слава богу – уже выучили, что это те же – меже:

– Десять заповедей, – а Периодической таблицы Менделеева, – про которою хрен его знает, что можно сказать плохого, но так как нет и хорошего для подзора вдаль светлого будущего для одной страны, взятой в частности, – то и на-те вам:

– Этот субъект Менделеев ее спер, – а первооткрыватель сего умозрения, получил право и не только петь-орать, но и вести, практически курс неизвестно откуда взятого всеведения, прямо на телевизоре то сидя, то стоя.

С песней, разумеется, про добру нашу совейску власть в рукаве. Это раньше – сейчас уже не дезинформируется. Да и тогда – практически – лез на рожон назло всем умникам Чацким, как, однако:

– Солженицын делает.

Вот так получается до сих пор, и более того, перешел с центральных ТВ-каналов на Радио Свобода.

Пять Эссе уже написано по этим передачам, и не знаю, сколько еще возможно они промодерируются.

Так вот оказалось, что и этого мало – уже далеко не намедни начали выгонять, где можно нечаянно ругнуться матом, что детки – это, собственно, такие же котлетки, как пустая консервная банка, которая всегда попадается не на той дороге, где я хожу, – а

– Всегда именно на ней, – а, заметьте, ботинки и так, и так:

– Последние, – их жаль при ней столкновении.

Выгоняют – вывод – из высших учебных заведений. За что, собственно?

NB – Не очень понятно, действительно, что здесь больше атакуется:

– Обычная школа или высшая, то одно представляется, как более-менее то, что еще может быть, а другой уже нет, – то:

– Наоборот, – ладно из простых школ выгоняют за вольномыслие, но высших учебных заведений, за что?

Хотя, как раз про высших-то понятно: могут рассказать разницу между Ветхим и Новым Заветом. И, собственно, именно за это и выгоняют – хотя все по программе – говорят одно и тоже, – что одни:

– Мы осуждаем наших отцов, что они убили праведников между храмом и жертвенником, – всё урок окончен, – даже, если еще не прозвенел звонок.

Но нашлись вторые, которые и протрубили настоящую тревогу, выдав на свет божий слова Иисуса Христа:

– Вы называете их своими отцами – следовательно, и не отреклись от прошлого беззакония.

Что значит:

– Не за сами знания, или незнания начали увольнять преподавателей высших учебных заведений – как было рассказано про Петербург на РС – а за эту:

– Ими, умными слишком преподавателями, увиденную Логику мировой истории.

Христианские заповеди, может, и остаются, но без христианской логики Иисуса Христа – они могут так и лежать нетронутыми в сундуке Папы Карло. Ибо их даже некому разъяснить именно так, по: – НОВОМУ ЗАВЕТУ.

Солженицын, следовательно, встал против Чацкого не по пустоголовию разных речей и лозунгов, но именно, как Лев Толстой против Шекспира, – именно против:

– Нового Завета. – Против его логики, которую хотят представить точно такой же, как логика Ветхого Завета, но только суть-сють более приспособленной для нового времени.

Сложность Нового Завета только в одном:

– Видеть Невидимое, но логичное, – всё. Просто, кроме следующего из этой Посылки, видеть Невидимое, – оказывается жили-были – почти, как у бабуси:

– Три Кита, которые и так и продолжают держать нашу грешную землю до сих пор на плаву!

Так-то, можно подумать, да и хрен с ними, но и это не получится, любознательный Ле-Шева их заметил, но, увы, не благословил – тем более очень капитально:

– Гегель умный человек, но дурак, – и знаете почему? Стоит, как Король Лир до сих пор на голове, – что и значит, до сих пор имеет этих Трех Невидимых Китов – здравствующими!

Обращение к залу:

– Все почти дружно смеюцца.

И вот он закономерный, как раз для этого случая вывод:

– Над кем смеетесь – над собой потешаетесь!

Ибо не в Китах дело – для конкретных сапиенсов – а вся суть в том, что Гегель и Кант и провозгласили правду Невидимого, – как, однако, подножие пирамиды для:

– Существования Человека Разумного.

Что и было прямо-таки расписано, как по нотам А. С. Пушкиным Воображаемым Разговором с Александром 1 и:

– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана. – Что:

– Только существование этого, выгнанного уже из некоторых учебных заведений, как низшего, так и высшего порядка ЧИТАТЕЛЯ, – там обучавшегося этим древним летописям, – не будет здесь больше вообще:

– НИ-ЧЕ-Во.

Ибо только Он – Человек – освещает путь в снежной степи Емельяну Пугачеву – по этим летописям Царю:

– Настоящему.

Увидеть Сие можно только по Новому Завету.

Вот почему Солженицын оказался наградным человеком:

– Пусть поставит себе трибуной наши обломки, точнее:

– Некоторые обломки Архипелага Гулаг, – но нанесет еще один удар по Новому Завету, – отстаивать который и послал Александр Сергеевич Грибоедов Чацкого пред московской публиценцией, состоящей, как в кино Квентина Тарантино:

– Случай на границе, – нет на этот раз не Турции с Пакистаном, – а Мексикой, – или в оригинале От Заката До Рассвета, где люди добрые в Западне на этой границе оказались вампирами.