Граф – М

Глава 10

И точно скоро мы их увидели. Семь кожаных курток оказались просто на просто ободраны. Кто их ободрал?

– Значит, не помогла магия, – сказала Нат, и сунула ободранную куртку Гале. – Что это?

– Они говорили, что заменят, если не понравится, – ответила Галя.

– Они были уверены, что все вы не повезете назад, – сказал я. – Впрочем, этого следовало ожидать.

– Конечно, – сказала Галя: – Без обмана торговли не бывает.

– Зачем тогда мы делали Революцию? – спросила Нат. – Зачем голосовали за Ельцина? Ведь мы голосовали за правду.

– Ты голосовала?

– Я нет, но мать голосовала.

– А ты почему против?

– Я не против, я тоже за, но голосовать никогда не ходила и не пойду, разумеется. И знаешь, почему? Не верю, чтобы все эти голосования проходили по-честному. Может, сейчас и по-честному, но думаю, это недолго будет продолжаться.

– Это тебе твой термос сказал? – спросила Галя. И добавила: – Кстати, где он?

– Почему ты спрашиваешь?

– Почему мне не спрашивать? Это мой термос.

– Хорошо. А где мои деньги? Я не думаю, что с этих шмоток мы получим хоть какую-то выгоду.

– Получите обязательно, – сказал я. – Просто считайте, что… тридцать процентов от всех денег за товар – ваши. В дальнейшем будет пятьдесят.

– Лучше сразу пятьдесят, – сказала Галя. – И знаешь почему? Я хочу быть богатой.

Несколько дней я вставал в пять утра, чтобы собрать вещи для торговли, заехать за дамами, и отправить их на рынок. Но было ясно, что надо кого-то научить ездить на машине. Хотели все. Даже безотказная Светка, которая ради:

– Такого дела, – как она сказала, – бросила будущего мужа, ибо он решил, что ей лучше идти на завод.

– Какой завод? – говорю я ему, – ты с какого дуба рухнул?! Он давно сам дал дуба.

Продажи шли. Я им сразу назвал сумму, затраченную на товар плюс пятьдесят процентов наценка.

– Получается, мы берем себе всю наценку, – сказала Галя. – Потому что тридцать процентов сверху – это пятьдесят снизу.

– Надо наценивать больше, – сказала Нат.

– Процентов семьдесят, – сказала Света.

– Да сто, чтобы проще было, – сказала Нат.

– Пока лучше так не делать, – сказал я.

– Почему?

– Надо заманить людей.

– Да, все продают одно и то же.

– У нас лучше товар. Я, наконец, купила себе настоящий турецкий костюм.

– Какой, покажи.

– Спортивный.

– Так мы все уже в спортивных.

– Как и весь рынок.

– Кожаные куртки – порнография. Смотри, подкладка опускается ниже зада.

– Зада?

– Кожи. Их шьют малолетние дети там.

– Я вообще думаю, что этим бизнесом там занимаются русские, а продавать ставят турок. И знаешь почему? Слишком большая халтура. Куртки сшиты детьми на подпольной фабрике, а стоят! сто баксов. Мы их за сколько должны продавать? – спросила Нат.

– Они думают, что мы здесь за годы советской власти накопили большие бабки, – сказала Света.

– Да, хотят распределить их между нами и их Востоком, – сказала Галя. И добавила: – Думаю, мы не справимся с этой мафией. Эти кожаные куртки мы не продадим.

– Придется взять себе.

– Они мужские.

– А какая разница? Будут, как пальто.

– В плечах широко.

– Мы будем получать зарплату непроданными шмотками? – спросила Света. – А то у нас дома есть нечего.

– Продадим их без наценки, – сказал я. – Добавим только десять процентов на самолетный бензин.

– Нет, кожа настоящая, – сказала Нат. – Продать в принципе можно.

– Нужно решить несколько производственных вопросов, – сказал я. Точнее, два.

– Два – это немного, – сказала Галя. – я даже могу сказать, что надо делать во-первых. А именно: – Ты хочешь, чтобы я сама водила эту тачку, – она положила руку на серую девятку. – Правда цвет не мой.

– Я тоже хочу, – сказала Нат.

– Я боюсь, – сказала Света.

– Сегодня запишем вас на курсы, – сказал я.

– Всех? – спросила Света.

– Да. Лучше всех.

– Ну, окей, – сказала Галя, – посмеемся.

– Какой второй вопрос? – спросила Света. – О сексе?

– Как ты угадала? – удивился я.

– Так мужей ни у кого нет, придется составить график, – сказала Галя. – И вообще я предлагаю назвать нашу группу: – Турецкий Декамерон.

– Я согласна, – сказала Нат. – Ну, а че, если мы собрались этим серьезно заниматься.

– Хорошо, составьте, но не более, трех раз в неделю.

– По одному разу на каждую? – решила уточнить Света. И добавила: – Тогда надо более точно обозначить время.

– Какое время?

– Время Контакта.

– Три часа в бане.

– А остальные, что будут делать, пока эти трахаются? – удивилась Галя. – Между собой только.

– Мужиков мы не можем брать?

– Да каки тут мужики. Одни алкоголики.

– Лучше увеличить время до четырех раз в неделю, – сказала Нат. – Тогда более-менее, хватит на всех.

– Нет, Альберт, а что? – решила прокомментировать создавшее положение Галя, – ты больше ничего не будешь делать. Даже машину водить.

– Только трахаться, – констатировала Нат.

– Хорошо, – сказал я, – попробуем. Но я не этот пункт операции имел в виду.

– А именно? – Нат.

– Нужно поговорить с продавцами, у которых места у входа, и купить их.

– Да, некоторые успели занять самые лучше места, а торгуют одними носками.

Мы завезли товар в гараж и поехали выполнять пункт номер два, который был третьим.

– Какое пиво возьмем? – спросил я, – и добавил: – Может возьмем с собой Бориса? Только я забыл, где он живет.

– Я помню, – сказала Света.

– Ты там была без меня?

– Нет, что ты!

– Мы хотели жить втроем, – напомнила Галя. – В том смысле, что ты и нас трое. Или ты боишься, что не справишься?

– Немного.

– Нет, нет, никаких Борисов. Тем более, никто не помнит, где он живет. Борис – на… повис.

– Да нет, Вольдемар, в том смысле, что Альберт, ты справишься. Раньше справлялся и сейчас сможешь.

– Сколько лет уже прошло? – спросила Галя. – Я тогда была маленькая?

– Прошло шесть лет, – сказала Нат. – Тебе тогда сколько было?

– Я была еще нимфеткой, – ответила Галя. Она купила эскимо и раздала всем.

– Ну, значит, уже думала только об этом, – сказала Нат.

– Если считать с первого раза – больше прошло, – сказала Света. – Лет десять уже, наверное. Нам уже по сколько?

– Ты меня спрашиваешь? – спросила Нат. – Я не знаю.

– Я могу посчитать, – сказала Галя.

– Пока не надо.

– И так ясно.

После бани мы решили не ходить в казино, которое всех заманивало легальностью.

– Там плохо, – сказала Галя. – И знаете почему? Играют не так, как мы привыкли. Не интересно.

– Да, не по-ковбойски, – поддержали остальные.

– Более того, – добавила Нат, – здесь нельзя выиграть.

– Там целая бригада, – сказала Света. – Если кто-то начинает выигрывать – сразу выходит профессиональный шулер, и всё возвращает назад.

– Почему они не дают человеку даже втянуться в игру? – спросил я.

– Они видят через видеокамеру, что этот клиент может сорваться. Как только выиграет – так закончит игру.

– Я вижу, вы здесь уже бывали не раз.

– А сначала все сюда таскали.

– Пока не поняли, что ловить тут нечего.

– Но не все еще поняли, и ходят, – сказала Нат. – Я сюда ходила, чтобы заработать немного денег, когда не было вообще никакой работы.

– Сколько отдавала? – спросила Галя.

– Половину. Как везде.

– Те, кто работают на хатах, отдают еще больше, – сказала Галя.

– Вам скучно? – спросил я.

– Что? Продавать шмотки? – спросила Света. – Нет, хорошо, я согласна. Ты сказал, что прибыль будет. Мне хватит.

Нат промолчала, а Галя ответила, что вряд ли мы так много заработаем.

– Работа до обеда – это уже радость, – сказала Света.

– Да сейчас все работают по двенадцать часов, – сказала Нат.

– А по шестнадцать не хотите? – Это подкрался к нам Анатолий. Он был в этом кабаке с казино, и вышел… нет, не покурить, вышел, потому что проиграл все.

– Всё проиграл? – спросила Нат.

Он тяжело выдохнул воздух, и молвил:

– Нет, осталось еще на заход. Не знаю, здесь остаться, или поехать в другое казино, поближе к дому.

– Давайте поставим это казино на уши, – сказала Нат. – Здесь раньше был кабак от вашего ресторана.

– Как его поставишь, если здесь не играют по-настоящему.

– Как в кино Маверик? – спросил Анатолий. – Я уже смотрел пиратскую копию.

– Что значит пиратскую? – спросила Галя.

– Ну, в Америке еще нет, а мы уже смотрели, – ответил Анатолий, и прикурил новую сигарету от старой.

– Кстати? – спросил я его, – ты нашел деньги, которые я оставил тебе под подушкой?

– Какие деньги? Тем более, у меня никогда не было подушки.

– Ты что? Забыл, как мы у тебя на складе играли в трынку? – Нат ударила его по плечу. Ну, ты еще трахал меня до потери пульса?

– Это вопрос, что ли? Намек на будущее? Я ничего не понял.

– Доигрался, – сказала Галя. – Все забыл. А как ты клялся мне, потом и всем остальным, что никогда не заснешь, будешь трахаться, трахаться и еще раз трахаться.

– Нет. Впрочем, начинаю вспоминать.

– Давайте съездим за термосом, – сказала Нат, – и разгромим это казино.

– Это мой термос, – мрачно резюмировала Галя.

– Окей. Заодно со мной и расплатишься, – сказала Нат. – Ибо у тебя мои деньги.

– Окей, поделим все поровну, как при капитализме.

– Там всё поровну? – удивилась Галя.

– В принципе да, – сказал Толя. – Давайте, действительно, поступим, как при капитализме: разгромим это дешевое казино. Но это сложно.

– А в чем да, и в чем нет? – спросила Галя.

Глава 11

– Как, простите? – не понял Толян.

– Почему сложно? – сказал я, кивнув на Галю, что, мол, это она спросила.

– А! Ставки низкие.

– Мы повысим.

– Там есть объявление, что больше двухсот рублей в рулетку ставить нельзя. А в карты, по-моему, еще меньше.

– Если они начнут проигрывать, повысят, – сказала Света. А Нат добавила: – Мы их тут и хлопнем.

Толя так и не понял, зачем нам нужен термос, поэтому сказал:

– Вы езжайте, я пока продолжу. – И добавил: – Кофе здесь есть.

Когда мы вернулись, то увидели его на прежнем месте.

– Дежавю.

– Что? – спросила Нат.

– Я это уже видела, – повторила Галя.

– Опять проиграл, – сказала Света.

Мы вышли из такси, и пошли наверх.

– Я с вами? – спросил Толя. И добавил: – Дашь мне взаймы тысячу?

– Будем играть бригадой, – ответил я.

Между прочим, термос пришлось искать на помойке. Мать Наташи выбросила его.

– Как ты могла? – спросила Нат.

– Он разбитый, – был краткий ответ.

– Ты не видела, что он немецкий китайского производства?

– Видела, а что толку.

– Красивый, и тебе было не жалко его?

– Ладно, я только что это сделала. Надеюсь, по ночам мусор не возят.

– А эти, что роются в помойках? Думаешь, они не возьмут такой термос?

– Зачем?

– Как зачем? Он очень, очень был красивый. Цвет – вишня. Цветы – китайские. Модель – Германия. Что ты наделала?! – и она горько заплакала. Мать испугалась и побежала искать термос. Оказалось, что его действительно уже приобрел какой-то мужик с мешком и на велосипеде.

Далее, драка у мусорки. А еще далее, битва в казино.

Мать прибежала запыхавшаяся.

– Что?

– Как?

– Он не хотел отдавать термос. Значит, в нем действительно что-то еще осталось.

– Он сопротивлялся? – спросила Нат.

– О! Еще как. Пришлось провести ему приличный нокаут. Другой пришел ему на помощь.

– И?

– Тоже остался лежать…

– Где? – почему-то не поняла Нат, – в мусорном бачке?

– Нет, что ты! Рядом.

– Надеюсь, третьего не было? – спросила я.

– Вы правы. И знаете, был!

– И?..

– Пришлось и его уложить, – мать показала руку, и предложила пощупать мускул.

– Вы работали в литейном? – уважительно спросил я.

– Она работала в прачечной.

– А сейчас?

– А сейчас всё закрыто, – констатировала мать.

– И где вы работаете?

– В хлебном, – опять ответила Нат. И добавила: – Нет, не продавцом. Хлеб разгружает.

– Фантастика! – прошептал я. И добавил: – Мы вас возьмем в долю.

– Каким образом? – не поняла Галя, которая появилась из кухни с бутербродами. По дороге мы купили колбасу, сыр и хлеб. – Это, – она дружески похлопала термос по… мне даже показалось, что по щеке, – мой термос.

– Впрочем, ладно, только дайте мне записную книжку, а то я так скоро не запомню всех, кто со мной в доле на доходы от этого термоса, – сказала Галя. – Нет, нет, давайте, давайте.

– Это уже не наш термос? – спросила мать Нат.

– Мы поменялись.

– На что?

– На деньги.

– Где они?

– Вот как раз сейчас мы за ними и поедем, – сказала Галя. – И да, я запишу вас на ноль один процента от чистых доходов.

– А что такое чистый доход? – спросила мать.

– Ну… вот, например, если сегодня мы разобьем казино Три Семерки, то за это придется что-то заплатить.

– А что останется – наше, – сказал я.

– Не уверена, что вы сумеете выйти из этого дела в плюсе, – сказала мать. И добавила: – Но попробовать следует.

Мы начали играть в рулетку, в которой не понимали ничего. Просто наудачу. Но, как уже было сказано, в случае чего, в дело вступали шулера.

– Ты думаешь, термос справится с ними? – спросил я Нат.

– Почему ты ее спрашиваешь? – спросила Галя. – Это мой термос.

– А что-то не помню, когда ты со мной расплатилась, – сказала Нат.

– Ты не помнишь, как я дала целому Парку из-за тебя?

– А! это. Помню. Ладно, командуй. Хотя с другой стороны отдавать такой термос за пару шашлыков…

– Что?

– Дешево.

– Добавить?

– Добавь. – И Галя несильно ударила Нат по затылку прямо на лестнице.

– Ах ты, проститутка! – Они начали борьбу прямо на лестнице. И обе свалились на поворотную площадку.

– Ну, хватит уже, – сказала Света, – мы пришли развлекаться. Я так давно не была в ресторане. А в казино ни разу.

– Из-за чего они дерутся? – спросил Толян.

– Из-за денег, – сказал почему-то я.

– Из-за денег? – повторил Толян и почесал затылок. Потом добавил: – Может и мне принять участие? У меня денег тоже мало. Можно сказать, что сейчас вообще нет.

– Это необычные деньги, – сказала Света.

– Фунты, что ли, стерлингов?

– Нет, просто это деньги не настоящего, а будущего.

– Тогда я пойду к рулетке и закажу кофе. Вам брать? Или сами, чтобы было погорячей?

– Возьми, я не люблю слишком горячий.

– А я слишком холодное.

Мы сразу начали выигрывать. Скрывать, что мы играем все вместе было бесполезно. Никто, например, даже не мог удержаться, что мы пришли обыграть это казино с помощью термоса. На слово термос в его буквально смысле никто, конечно, не обратил внимания, но на вместе обратили. Почти сразу вышел носатый шулер, и начал лихо крутить рулетку.

Но… к моему удивлению, мы продолжали выигрывать. Ставки выросли, стали ставить по тысяче.

– У них здесь запрещено ставить по тысяче, – сказала Света.

– Я договорюсь, разрешат, – сказал шулер.

– Думаю, нам надо это проверить, – сказал Толя.

– Как? – Нат обняла его за шею.

– Надо его трахнуть, и тогда все скажет, – сказала Галя.

– Это хорошая мысль, – сказала Света и стеснительно улыбнулась, чтобы все поняли: это не ее личная мысль, а она только повторяет чужие идеи.

– Надо получить деньги, – сказал я.

– Да?

– Это верная озвучка. – Толя.

Мы собрали фишки, не смотря на уговоры крупье, или как они его называли:

– Дилера.

– Да успокойся ты, пацан, – сказала ему Галя, – мы сейчас придем. Просто хотим пощупать выигрыш.

И нам его не выдали.

– Такие суммы не выдаем сразу, – ответила кассир. И добавила: – Хотите десять тысяч?

– Нам надо все сто, – строго сказала Галя. – Это мои первые деньги, я хочу купить машину.

– Тут можно три купить, – ответила кассирша из-за решетки.

– Да? А нас сколько? – Галя повернулась и посчитала людей. – Пять вроде. Так что нам еще играть и играть, чтобы всем по машине. Так, я думаю, будет справедливо для первого раза. Вы согласны?

Все закивали головами.

– Не могу, – повторила кассирша. – Могу, эта, только выдать расписку на десять дней.

– Мы не читали такого объявления.

– Не успели повесить.

– Может хотите, чтобы вас повесили?

– Не грубите.

– А то что?

Событиям не удалось пока что развиться дальше, появился парень, видимо, один из хозяев этого Заведения, и приказал выдать деньги.

– У меня столько нет! – ответила кассирша.

– Сколько они выиграли?

– В долларах? Пятнадцать тысяч. Даже шестнадцать, почти семнадцать. Сто тысяч в общем, рублей.

– Как это могло произойти, я не понимаю, – сказал парень, и представился:

– Слава. Я привез половину – пятьдесят тысяч. Пока хватит?

– Мне надо все, – сказала Галя.

– Зачем вам так много? – спросил Слава.

– Вы пока съездите домой за деньгами, а я составлю подробный отчет для вас:

– Зачем нам точно нужны деньги. Я лично хочу купить себе дом в Венеции. Остальные…

– Хорошо, вы пока можете опять начать играть, а я съезжу за деньгами. – Он понес диплотам с деньгами в кассу, но Галя встала у него пути.

– Деньги мне, – сказала она коротко. И… и он отдал. Видимо, они боялись, что мы уйдем с распиской. Ведь за одну треть этой суммы можно было найти знакомых блатных, которые отбили были всю эту сумму у казино. А какая разница, кому отдавать.

Глава 12

Мы взяли по чашке кофе и решили выпить их на улице, пока этот Игорь ездит за деньгами. Точнее, Слава. Кажется.

– Они так и будут всю ночь ездить за деньгами, – сказал Толян. И все засмеялись. Он, вероятно, имел в виду, что будут мурыжить нас, а дамы решили, что Игорь всю ночь будет возить нам деньги.

Но охранники – их было уже двое внизу, один на лестнице, и один наверху – не выпустили нас.

– Посидите наверху.

– Вы ждете денег?

– Подождите наверху. – Этому охраннику Толян сразу дал по яйцам, и сказал:

– Это ты посиди тут.

Второго Галя и Нат взяли за руки и направили лбом в противоположную стену.

Третий побежал вниз с лестницы, и я бросил его через себя прямо во входную дверь. А в нее уже входили два сержанта.

Мы думали, что их уже вызвали, и решили, что еще не знаем, что делать дальше: то ли вступить в борьбу и с ментами, то ли просто прорвать их оцепление. Оказалось, нет, наоборот, у этих милиционеров был конфликт именно с охранниками. И они пришли с ними разобраться:

– Или долю, или напишут заявление. – Милиционеры почему-то думали, что охранники здесь что-то имеют. Какой-то нелегальный доход. И так оно и было, оказывается. У охранников была комнатка, которую они сдавали за триста рублей в час желающим поиграть в настоящий покер. Деньги небольшие, но обычно охранников было всего два. А то и вообще один.

– Так, вы идете пейте своя кофе, – сказал милиционер, и мы вышли.

– Ну че, валим? – спросила Света.

Все молчали.

– Лучше уйти с этими деньгами, – сказал Толя, и добавил: – Ты проверила деньги. Есть они там?

– Да, кажется все нормально.

Что далее?

А дальше всё просто. Не успели мы далеко уйти, как приехал Игорь. В руке он держал точно такой же чемоданчик, какой отдал нам. Галя возьми, да и крикни ему с другой стороны улицы:

– Мы здесь!

– Опа, кажется, приехали, – сказала Нат, – он нас заметил.

– Может быть, не надо было ему ничего говорить?

– Я всегда возвращаюсь за своими деньги, – сказала Галя, – и все удивленно на нее посмотрели.

Он помахал рукой и пошел к нам.

– Вы выиграли эти деньги, возьмите их, – сказал Игорь, и передал Галя второй дипломат.

– Вы не передумаете? – спросила Галя.

Он покачал головой.

– Хорошо, тогда…

– Что?

– Разрешите предложить вам небольшую благодарность?

– За что?

– За честность. Другие, может быть, сразу бы не отдали деньги, а вы поступили, как джентльмен.

– Я надеялся, что вы еще заглянете к нам, не забудете то место, где получили наслаждение.

– Я хочу… точнее, я не хочу оставаться не благодарной скотиной, – сказала Галя. – Поэтому…

– Хотите прямо сейчас поиграть еще?

– Спасибо, но нет, – не выдержала Нат.

– Да нет, – улыбнулась Галя, – в другой раз, разумеется, но с другой стороны и кроме игры есть наслаждения. Слышали, когда-нибудь про Клеопатру?

– В том смысле, что она трахается со всеми, а потом, где-то к утру, их убивает?

– Нет, нет, только первое.

– Хорошо, где?

– Зайдем за дом, там есть скамейка.

– Я ведь соглашусь.

– Я так на это надеялась.

– А мы? – спросила Света. – Здесь, что ли, будем стоять? Я думаю, это опасно, так как к казино уже подъехала машина. Это блатные, я знаю.

– И вторая, это менты, я тоже знаю, – сказал Толян.

– Еще одна, – сказал я. – Это тоже блатные.

– Ну, хорошо, идемте с нами, за небольшую плату вы можете посмотреть.

– Ты серьезно?

– У меня нет выбора.

Они трахались на скамейке, а мы смотрели на забор из гаражей, за которыми находился то ли Орленок, то ли Козленок – двухэтажный дом для развлечения детей. Там была еще библиотека. Сейчас там, разумеется, никого не было. Была ночь.

– Как они трахаются? – спросила Нат.

– На скамейке неудобно, – сказала Света. – Она немного обернулась и прокомментировала: – Одну ногу в черном чулке с узорами, они положила на спинку, вторую отставила на землю.

– Так делают, когда очень хотят трахаться, – сказала Нат. И добавила: – От выигрыша у нее потекли слюнки.

– Наверное, от перенапряжения, – сказал Толя. И добавил: – Я бы тоже не против.

– Ну, давайте, теперь встанем в очередь к этой скамейке, – почему-то раздраженно сказала Нат.

– Пойдем на ступени Орленка, – сказал Толян, – я че-то тоже не могу.

Мы остались со Светой.

– Помнишь, как Борис затрахал меня до потери пульса?

– Да.

– А до этого ты мне сапоги зимние подарил.

– Да.

– Здесь больше негде, трава сырая.

– Давай, как обычно.

– Миньет? Хорошо. Но учти: у меня миньет не получается. Я как не умела, так и не умею до сих пор.

– Хорошо.

Наконец, все хорошо закончилось, и мы отправились в мой дом. Я почему-то оказался с Галей, Света неизвестно куда делась, а Нат ушла с Толяном к нему на квартиру. Так-то он жил с буфетчицей из ресторана, но недавно расстался. Он не заехал за ней после работы, а наоборот, снял – пока ее ждал – телку в ресторане, и поехал с ней на свой склад. Толстая буфетчица этого ресторана узнала, и позвонила знакомым ментам, чтобы его задержали:

– Почему?

– Да у него прав вообще нет!

– Как же он ездил два месяца?

– Это вы у кого спрашиваете?

– Окей. – И ребята забрали у Толяна его уже почти легендарный горбатый Запорожец, который он купил за девятьсот рублей. Но чуть пораньше. Тогда деньги был дороже. Мог ли кто-нибудь думать, что деньги тоже могут иметь цену? Нет. Хотя и знали, что за один доллар дают всего шестьдесят копеек, кажется. Но ведь это не имело никакого практического значения. Считалось, что рубль – он и в Америке рубль. Точнее, рубль-то ничего не стоит, или мало, по крайней мере, а вот десятка, червонец для американцев и англичан это – Да. Деньги! Большие деньги.

– Интересно, почему червонец ценится, а двадцать пять рублей меньше. Тоже ценятся, вероятно, но как-то меньше. Никто не мог понять почему? А дело оказалось только в том, что их – двадцати пяти рублевки – в кино меньше показывают! Вот вам и кино.

А тут на те:

– Новая красная Девятка только что стоила шестнадцать тысяч, и то никто не брал, а уже тридцать. Через неделю – семьдесят. Еще через несколько дней – сто двадцать тысяч. По новым деньгам это, считай, двенадцать.

Да и вообще никто не верил, что слово:

– Миньет, – надо писать без мягкого знака, а говорить с мягким. И чтобы не забыть, лучше уж, конечно, и писать с мягким. Ибо слишком много информации не усвоишь вот так сразу. Приходится пока что цепляться за старое. И да не минет нас миньет, как и всё остальное человечество. Хотя Нат, как-то сказала одному блатному еврейской национальности:

– Сам сделай. – В ответ на то, что он попросил ее сделать миньет начальнику милиции, когда они вместе мылись в бане. Консервативность человеческой натуры, это, можно сказать, тоже неконсервативная вещь:

– Вот не буду – и всё. – А казалось бы:

– Почему?

Психология. Как сказала одна дама своему мужу:

– Я тоже беру, но не у мужа же.

– Правда, она сказала это в ответ на то, что он сказал ей, когда она отказалась:

– Сейчас все берут.

Что бы на это сказал Ролан Быков? Ведь он сказал, что неправильно заниматься сексом только по пьянке, это плохо. Поймите человека в трезвом виде, а не старайтесь вообразить себе кого-то другого выпивши. И с этим всё получится. Просто надо тренироваться. Вот не хочешь, а всё равно требуй своего. Как жена говорила одному татарину, работавшему фотографом на Калининском Проспекте:

– Отработай обед и можешь идти, куда хочешь. – Вот так: всё по-честному. В принципе так же работают платные проститутки на видеосъемке:

– Хочешь – не хочешь, а деньги всегда нужны. – По неволе и сама захочешь. А так бы вроде ничего и не надо. Солила бы на зиму грибы, брила лбы, ан нет! Ибо рядом Лидин – сосед, помещик двадцати трех лет. Ему надо – смотришь и сама захочешь. Как сказал Шекспир:

– И так весь мир вертится:

– Кто-то Землю крутит, а мы по ней бежим. Можно сказать, оставаясь в то же время на месте.

Эта Галя то появлялась, то исчезала. Мне хотелось ее, но сил уже не было. Тем более, мы выпили с ней целую бутылку Саперави.

– Ты боишься, что я убегу ночью? – спросила она. – Прикуй меня к себе наручниками. – Действительно на столике перед зеркалом лежали игрушечные золотые наручники.

Я заснул, но утром все же посчитал нужным трахнуть ее. Хотя не любил это делать после кого-то. Но я почему-то просто об этом забыл. Поразительным было то, что она так сжала своими мышцами мол член, что я стонал, как будто меня насилуют. Было просто больно. Она же молчала, как рыба об лед. Почему, непонятно. Может быть, в этом время она думала о своей бабушке, которая ругала ее за то, что она шляется по ночам. Прекрасная девушка! Жаль, да жаль… Я только теперь понял, что она похожа на мамочку. Таких любят офицеры. Некоторые из них трахаются, трахаются сначала до потери пульса по кабакам, а потом выходят замуж за майоров и подполковников. В кино так вообще за генералов. Сначала она мне такой не показалась.