Инспектор судьбы

– Всегда тяжело установить личность мелкой шпаны. Здесь каждый день новые лица, даже если эти лица не пробиты пулями. Но мы копаем. Опросили местных. Никто ничего не видел. Залётные птички.

– Они пришли в порт не рыбу ловить. Известно, чем они занимались?

– Мы догадались, что здесь у них дела, – с каменным лицом сообщил Парело. – Но пока ничего.

– Никто, никого и ничего. Негусто.

– Ранен наш товарищ, и мы работаем как проклятые.

– Что ж, благодарю за сотрудничество.

Амелла вышла из ангара и покатила обратно на работу. Бесполезно. Стражники никогда не горят желанием делиться информацией. А этот выскочка, похоже, недолюбливает древних, как большинство из них. В любом случае, её работа – допрашивать архонтов, а не налаживать связи со стражей. Завтра начинается настоящая работа. Первый допрос – лорд слепого случая.

Глава 4

Маэро открыл глаза и полежал в полутьме. Надо бы встать для утреннего ритуала приветствия миру, но не хочется. Для волевого усилия требуется искра намерения, а ему больше некуда торопиться.

Первые минуты после пробуждения голова остаётся пуста и прозрачна. И только где-то на краю сознания медленно созревают тёмные тучки будущих мыслей. Врач предупредил, что плохо будет очень долго. Возможно всегда. Нужно привыкать быть жалким бродягой, скитающимся по руинам своей личности.

Стражник медленно опустил ноги с кровати. Посидел немного. В единственное грязное окошко вливался мутно-белый утренний свет – тошнотный гной для глаз. Прикроем веки. А теперь как в гробу оказался. Ладно, можно открыть, не сидеть же тупо в искусственной тьме. Что это со мной! Откуда такие мысли? Неужели это я!

Пол немного качнулся под ногами, но крен выправился. Никогда не замечал раньше, как неприятно стоять. Ноги твёрдые и неподвижные, с тем же успехом можно бегать на костылях. Почему прежде не обращал внимания на то, как омерзительно жить. Это последствия проклятия, лекарь говорил, но от этого не легче. Теперь ни от чего не легче. Даже если лечь обратно в постель, тело будет не лежать как раньше, а находиться не на своём месте. Ныть от мучительного чувства несоответствия занимаемой поверхности. А где теперь та поверхность! Никто не знает. Вот ещё пара шагов, теперь каждый день придётся заново учиться ходить как человек прямоходящий, а не балаганщик на ходулях.

Воздух дымный и рыхлый. Хочется выхаркнуть его из себя.

Теперь бы ещё побриться так, чтобы не перерезать себе горло. Нет, лучше опустить бритву и сходить к цирюльнику. Вздох.

Холодная вода противоречит теплу тела, и это несоответствие тоже мучительно. Полотенце грубо дерёт кожу. Если так будет продолжаться каждый день – лучше сразу пустить себе пулю в лоб. Нет, это слабость. Бонасси всегда были сильными. Мы сильные. Я сильный. Я не собираюсь вышибать себе мозги из-за неприятного ощущения воды по телу или полотенца по коже. Это ерунда. Главное – найти ублюдка, который сотворил со мной такую непотребность. И пусть он будет самым мерзким духом, но даже на хозяина Двора можно найти управу. Этот тип получит по заслугам.

Овощи склизкими комками падали в пищевод, мясо отдавало падалью. Мужчина старался не морщиться. Нужно тренировать невосприимчивость своей новой восприимчивости.

Город встретил визгливым шумом. Дробно стучали по мозгам копыта лошадей. Просверлил мозг далёкий гудок фабрики одежды. Гвоздём по стеклу визгливо смеялись проходящие мимо девушки.

Маэро пришлось напрячь огрызки воли, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, которого все ждут от древних. Железная воля покрылась ржавчиной и натужно скрипела от напряжения.

Медленно пошёл вниз по улице, цель он продумал заранее. Шеф Бури вчера вечером за рюмкой спиртовой настойки честно признался, что никаких зацепок нет.

– Эту шпану никто не знает. А ведьма из древних – тупик из тупиков. У ваших каждая вторая женщина – ведьма. У тебя нет никаких идей?

– В Городе сотни тысяч древних, а я вырос гораздо севернее.

– Да, всё время забываю.

Ничего. То, что закрыто четвёртым, даже начальству стражников, несложно открывается для своих. Но всё же Маэро не особенно рассчитывал на быстрый успех. Едва ли ведьма была настолько глупа, чтобы бегать без маски по родному городу, где её в любой момент могут опознать, в компании одержимых и неизвестного духа запредельной мощности. А сам он видел только её колдовскую личину. Чувствительные древние, типа той девчонки из Департамента судьбы, легко почувствовали бы истинную личность. Но он подобными способностями не обладает, хотя и принадлежит к одному из главных родов. А может ведьма из тех, кто предпочитает не показывать свои способности. Тогда вообще не на что надеяться.

Но кое в чём шеф действительно прав. Маэро немного лукавил. Древние постоянно собираются на какие-то ритуальные собрания, не говоря уж о многочисленных родственных связях. Многих он знал если не лично, то хотя бы в лицо, но всё же далеко не всех. А есть ещё отступники, тех даже в лицо мало кто знает.

Однако всегда есть варианты. И через ведьму и через духа. Таких мощных созданий не может быть много. Проблема в том, что духи могут принимать любой облик. Менять и внешность и голос. Ещё один тупик. Но Маэро не возражал, если дело начинается с тупика. Когда ты на дне, единственный путь – наверх.

Через полчаса, во время позднего утра, извозчик доставил стража по нужному адресу.

Домик в конце тенистой аллеи спрятался под кронами громадных деревьев. Двухэтажный, но компактный. То ли для маленькой семьи, то ли для одного, но очень просторнолюбивого человека. Второе – правда. «Тенелистная, 25». Нечётная, значит левый ряд. Где-то рядом слышен монотонный говор ручья.

Улица пустынна. Жители разъехались по делам. В основном, чиновники среднего уровня. Из тех, что не любят шумиху центра, но и не собираются продираться на работу через утренние пробки. Район Песня Льва идеально подходит. Между восточными горами и центром. Нет фабрик как в подножье южного хребта, воздух чистый.

Одно из самых первых мест, где жили древние. Поэтому названия столь архаические. Первые не большие любители изощряться в именах. Долина – значит Долина, город – значит Город. Очень удобно, ведь поблизости нет других долин и городов, не с чем сравнивать. Раньше в этих краях рядом с хижинами рычали горные львы, и росло ещё больше деревьев, чем сейчас. Значит, не нужно задумываться! Всё просто, конкретно и понятно. Но сейчас это район управленцев и стражей, представленных разными народами.

Маэро постучал бронзовым молоточком в дверь. Он был сделан в форме льва. Логично, учитывая местность, хотя настоящие горные львы давно ушли высоко в горы. Оскаленная морда закачалась на цепочке. Дверь из красно-коричневой древесины приоткрылась.

Из прохладной полутьмы проступили очертания худощавого человека лет сорока с длинными тёмными волосами. Похож на первого, но в отличие от древнего народа, он выглядит скорее нескладным, чем жилистым и опасным. Он держался за створку двери и щурился.

– Здравствуй, Олим! – сказал страж.

– Тебя же вроде бы убили, – тихо сказал мужчина.

– Как видишь, не до конца. Потрепали немного.

– Ты нормально выглядишь, – хозяин дома говорил медленно и неуверенно, словно сомневался в каждом слове. – Только бледный немного. Хотя, ты всегда не загорелый. Почему вы не любите загорать, вроде у воды растёте.

– Я не из рыбацкого рода. Пустишь?

– Ну…, да, давай проходи, – поколебавшись, Олим Гемлин отошёл вглубь гостиной. – Пройдём, раз так.

Он повёл стражника в кабинет в правой половине дома. Тонкие ковры смягчали шаги. Комната тонула в полутьме. На огромном старом столе громоздятся ветхие книги и рукописи. Сам стол расположен перед окном и на удивление хорошо освещается уличным светом. Как раз попадает в проём между двух деревьев. Но из-за этого кажется, что перед тобой сидит чёрный силуэт. Маэро не стал просить включить свет, как раньше. Теперь он тоже предпочитает полумрак. Он сел в кресло и откинулся на спинку.

– Как поживаешь?

– Вина не предлагаю. Рано ещё, – вместо ответа сказал Олим. – Или предложить?

– Нет, спасибо. Рано ещё. Но стакан воды был бы кстати, или травяной настойки. Я пропустил утреннюю порцию этой гадости, которую непонятно зачем мы пьём.

И зачем я это сказал, интересно.

Но четвёртый не удивился и не набросился с расспросами. Молча, поднялся и налил две чашки из дымящегося изящного чайничка. Одну из них протянул гостю.

– Зверобой? Нет, лучше не отвечай. Никогда не запоминал и сейчас не собираюсь.

Маэро отхлебнул, и во рту остался горький вкус. Мужчина постарался не кривиться на манер своего шефа Парело, который любит показать своё отношение к обсуждаемой проблеме или собеседнику.

– Сегодня неприятная погода, – сказал Олим. – Вроде тепло, но воздух какой-то прохладный. И на улице всё ещё мокро после вчерашнего дождя. Странный август выдался в этом году. Обычно жарко в начале месяца, а потом всё холоднее, но только по ночам. А днём уже не жарко, но тепло. Воздух весь сухой, будто прогрелся летом и не может отпустить тепло. А в этом году вроде как зыбкий воздух. В смысле зябкий. Все в куртках ходят. А мне вот жарко, признаюсь. А в одном камзоле холодно. Вот бы кто придумал тёплый камзол.

– Предложи блондинам. Они обязательно что-нибудь смастерят и запустят линию одежды.

– Нет, нет. Не люблю я вторых. Ты же знаешь. Они наглые, шумные, напористые. Это вас они побаиваются, а с другими не церемонятся. Уж поверь мне. Представляешь, взяли моду, на лёгких повозках по улицам ездят и всякую ерунду предлагают. А ведь раньше был тихий район. Сейчас полный беспорядок. Будто Дракон выплюнул эту улицу обратно в первозданный мрак хаоса.

Слова собеседника капали в уши стража, раздражая барабанные перепонки, затекали в черепную коробку и огненным дождём орошали мозг. Мужчина уже начал привыкать, что буквально всё в окружающем и внутреннем мире отныне пытается его пытать. Главное, не вовлекаться. И страж сосредоточился на смысле сказанного.

– Эх, где вы старые деньки, – сказал Маэро без улыбки, хотя в старые деньки предки Олима воевали где-то за восточными горами, то влача ярмо раба, то сами обращая в рабство.

– Да, раньше было лучше, – серьёзно сказал хозяин дома.

– И раньше люди помнили своё прошлое, не то, что сейчас.

– О, да! – оживился четвёртый. – Раньше у людей была память. Вот посмотри, сколько книг, а сейчас никому не нужны.

– Вот я и думаю. Ты ведь прочитал все эти книги.

– Ты мне льстишь, не все, конечно. Ведь какие-то я перечитываю. Просто для удовольствия.

– Понимаю. И ты читал разные истории про духов.

– О, да! Это лучшее чтение. Так увлекательно! Но ты ведь знаешь о них гораздо больше меня. Вы с детства рассказываете истории и легенды о разных событиях. Вот, где-то у меня запись легенд древнего народа в издании…

– Нет, подожди. Опусти бедную книгу, а то я сейчас от пыли чихать начну. Мы, конечно, много знаем, но в основном про архонтов. Наш народ общается с ними. Мы не особо интересуемся другими обитателями Дворов.

– Прискорбно слышать.

– Более чем. Но как специалист по древней литературе, ты, возможно, узнаешь духа по описанию.

– Интересно, – голос Олима внезапно обрёл твёрдость. В нём проскользнули искры настоящей страсти.

– Проблема в том, что это дух неизвестного образа. Но из основных примет – у него совершенно отвратительный голос. Издевательский и скрипучий, с нотками визгливости.

– Да, да, – профессор быстро и неразборчиво записывал, раскидывая буквы и кляксы по белому листу.

– Но главное, он может выжрать судьбу.

– Прости, что сделать?

– Сожрать судьбу. Причём буквально. Так, что одни огрызки остаются.

– То есть создать проклятье высшего уровня.

– Именно так. Очень высшего.

Олим отвлёкся от писанины и постучал себя тупым кончиком металлического пера по подбородку, чем поставил ещё пару клякс.

– Выбор здесь очень ограничен.

– А ещё он может производить агрессивных одержимых и сотрудничает с ведьмой.

– Это ещё больше сужает круг.

– До какого количества.

– Буквально до нуля.

– В смысле?

– В прямом. Таких духов не существует.

– Боюсь, ты ошибаешься. Одного такого несуществующего я встретил на днях.

Олим снова оживился.

– Как интересно! Расскажи.

– Тайна следствия.

– Ты её уже выдал.

– Не выдал. Я получаю информацию.

– Верно. И чтобы получить информацию…

– Ладно, расскажу, но пока твои соображения?

– Гм. Вариантов несколько. Архонты, конечно, могут сотворить нечто подобное, и наверняка агенты департамента уже роют в этом направлении. Но если тебя покалечил один из высших – мы никогда ничего не узнаем и не докажем. Другие владыки не выдадут, сам не признается. Доказать ничего не возможно.

Маэро вздохнул. До чего же неприятный тип. Почему он с ним дружит.

– Другой вариант – неизвестный дух. Никто не знает всех обитателей Дворов. Там могут быть хоть миллион созданий, о существовании которых мы даже не подозреваем.

– И третий вариант?

– Третьего нет. Фактически, может быть всё что угодно. Не очень-то я тебе помог.

– Не очень.

– Ладно. Я ещё пороюсь в книгах, но тебе лучше сосредоточиться на других следах, – голос Олима потерял стальную звонкость и снова стал вялым и медленным. Интерес вытекал из него как пшеница из порванного мешка, который уже начали грызть мыши скуки. – Зайди с другого конца.

– Ты прав. Я просто нетерпелив. Хотел сразу поймать главного злодея, но придётся рыть землю в нашей простой и незамысловатой реальности.

– Духи в помощь.

– Спасибо.

Они помолчали.

– Так значит, он тебе судьбу выгрыз?

– Есть немного.

– Может, всё же вина?

Маэро пожал плечами.

– Почему бы нет. Я ведь не на службе. А от судьбы всё равно не уйдёшь.

– У меня есть мысль, – Олим замолчал. Маэро вопросительно приподнял бровь. – Я ведь специалист по всякой удивительной ерунде, и читал описания десятков ритуалов, но ни разу не наслал ни одного проклятья и не вызвал ни одного духа. Стеснялся как-то. И вообще, читать приятнее. А ещё, я знаю рецепты сотен зелий, но сам варить не пробовал. Так вот.

Мастер Гемлин снова замолчал. Маэро едва сдержался, чтобы не швырнуть в приятеля бутылку вина, но по опыту знал, что торопить его не следует. Мысли и слова учёного странствовали своими тайными путями. Оставалось с трудом терпеливо ждать.

– Так вот. Я могу попытаться сварить зелье, которое увеличит твои силы. Полностью не вернёт, но ослабит последствия проклятия. Моё изобретение. Я вывел общую формулу живого зелья и усилил современными препаратами. Ваши ведьмы удивительно невежественны, а врачи шарахаются от зелий. Но если объединить, получается нечто удивительное.

– Уверен? Ты ведь не пробовал это зелье, не проверял на практике.

Олим отпил из бокала и спокойно сказал.

– А тебе есть что терять?

Маэро сделал вид, что задумался.

– Вроде бы нечего. Почему бы нет.

– Хорошо. Тогда я возьму в Университете всё необходимое и завтра начну. Но придётся подождать. Процесс займёт неделю. Или две. Наверное.

Страж пожал плечами.

– Я никуда не тороплюсь.

Глава 5

Амелла в это время стояла перед ступеньками, ведущими в подвал. Велосипед прислонила к железной оградке, выкрашенной в чёрный цвет. В маленьком тупичке единственная дверь находится здесь, позади жёлтого трёхэтажного здания. Окна в этот крохотный дворик заложены кирпичами. Жильцы не интересуются почему. Гости иногда хотят спросить, но сразу забывают о чём.

Обычный подвальчик в тени раскидистого платана, наподобие небольших закусочных в других районах. Десять ступенек вниз во Двор лорда О, больше известного как Слепой; серые, каменные, по которым никогда не спустится обычный горожанин. Ему просто в голову не придёт.

Все местные обходят тупичок стороной, в упор не замечают. Здесь никогда не играют дети и не собираются любители выпить. Многие даже не знают о его существовании. Удивляются иногда, зачем отдали дереву какой-то закуток. Но сразу забывают об этом. Сюда не приходят паломники, как в другие Дворы духов. Слепому нечего предложить людям, кроме случая, который не подвластен даже ему.

Этот мир – единственный, где успела побывать молодой инспектор во время практики. Тогда занимались делом о внезапной смерти велосипедиста. И один из опытных сотрудников взял её, чтобы натаскивать на общение с духами.

Лорд О – самый обаятельный и добродушный из запирающих пути, но самый ненавистный для людей. Сам он очень тяготится людским ужасом, но поделать ничего не может. Работа такая.

Уникальный архонт поддерживает равновесие. Единственный высший дух, которому можно совершенно открыто вмешиваться в людскую судьбу в любую сторону. От выигрыша в карты до внезапной смерти.

Любители азартных игр считают его своим покровителем, но молиться ему бессмысленно. И ритуалы не работают. Он абсолютно беспристрастен. Что выпало, то выпало.

Но теперь нужно идти одной. Амелла вздохнула. Вот цена взрослости. Побарабанила пальцами по железному ажурному поручню. Сжала ладонью холодный металл. Ничего, она пройдёт и без поддержки, не маленькая. И ноги не подгибаются. Совсем. Почти.

Каблуки кожаных сапожек застучали по камню. Первая ступенька, вторая. В принципе, ведь ничего страшного. Слепой вполне симпатичный дух, всех новичков на нём обкатывают. Третья, четвёртая. Дверь красно-тёмного дерева приближается. Наверное, потому что он очень одинокий. Ни поклонников, ни свиты. Вечное одиночество и несколько опостылевших слуг. Пятая-шестая. В двери вырезано ромбовидное окно. Там кто-то есть, но стекло не прозрачное, а молочно-белое. Виден только тёмный силуэт, но она знает, кто находится за дверью. Седьмая-восьмая. Здесь темно и будто прохладней стало или только кажется. Девятая-десятая. Амелла подняла кулак и постучала. Силуэт за окном не шелохнулся. Девушка снова вздохнула (похоже, сегодня день вздохов, но не романтичных на скамейке, а вполне себе профессиональных, типа – вот она жизнь какая). Ещё два стука. Слепому можно стучать только чётно. Например, так – ещё четыре раза. Но нельзя злиться. Нельзя входить под кров высшего духа возбуждённым. Только ровное спокойное дыхание. Животом, как учили в Академии. Улыбка на губах, пусть и несколько вымученная. Можно очки надеть, но нет, это похоже на слабость.

Дверь мягко приоткрылась. В полутёмной прихожей человеческий силуэт. Один из духов-слуг. Скрипучий голос сказал:

– Вы плохо подготовлены. Я даже через дверь почувствовал ваши злость и страх.

Амелла постаралась не уронить улыбку.

«Всегда обращайтесь к духам на ты».

– Я не на экзамене, – сказала она, – а ты не профессор.

Створка приоткрылась шире. За спиной слуги виден большой светлый холл, но сам дух не стал виднее. Даже на свету, он словно бы оставался в тени. Перед глазами тёмный объёмный силуэт. Никто не знает, как он выглядит на самом деле. Может, к счастью.

– Ты непочтительна.

До чего же наглый дух. Ведёт себя как воспитатель несовершеннолетних преступников.

– Меня зовут Амелла Ли Маносси. Я инспектор Департамента судьбы, – девушка вытащила из кармана жетон с изображением Дракона и помахала перед лицом лакея. Неторопливо убрала обратно. – У меня назначена встреча с твоим хозяином. Вот пропуск.

Листок бумаги с печатями повис перед лицом тени, но трудно сказать, что он видит, а что нет. Голос равнодушно проскрипел.

– Лорд не принимает уличных шалопаев, которые не умеют достойно себя вести, а бумажку убери, я читать ваши каракули всё равно не умею.

– Понятно, – Амелла снова вздохнула (реально, день такой). – Развели бюрократию в мире духов. Тогда другой аргумент.

Инспектор вынула из небольшой сумочки, которая висела у неё через плечо, ещё один пергамент, на этот раз древний, с печатью открывающих пути. И сунула тени в место, где должен быть нос. По идее лакей должен стать сговорчивее, но то ли у печати истёк срок давности, то ли слуга лорда давно привык к фокусам представителей власти, но он лишь пожал плечами и захлопнул дверь.

Амелла осталась стоять с листом древнего пергамента в вытянутой перед окошком руке. Вот позорище! А если она вернётся на работу с рассказом, как её послал какой-то прислужник, насмешки на ближайшие пару десятилетий обеспечены.

Девушка аккуратно убрала документы в сумочку, но уходить не торопилась. Села в уголке рядом с дверью, прижалась спиной к неожиданно тёплым камням и задумалась. В прошлый раз их пустили без вопросов. А сейчас, то ли лакей решил поиздеваться над неопытным агентом, то ли дело в самой новенькой. Что он сказал? Почувствовал страх и злость. Пустяки, она в норме. Не в лучшей, однако, экзамен в Академии сдала без проблем примерно на том же уровне самоконтроля. Но тогда был кураж, а сейчас рутина.

Прошлый раз они вошли без проблем. Слуга вежливо пустил их внутрь, как только напарник показал соответствующие документы. Причём, тогда она действительно боялась, не в пример лёгкой колкой волне холодка, которая омывала её тело сейчас.

Инспектор закрыла глаза и зашептала.

– Мой род существует три тысячи лет. Десятки поколений предков общались с духами. Иногда очень жёстко. Моя прабабушка первый раз говорила с лордом Нибукамером в пятнадцать лет, и он подарил ей процветание (жаль не перешло к родителям). Я дочь своего народа. Я особенная. Я вижу духов всегда, без их разрешения. Я прирождённый посредник. Общаться с духами – моя суть, моя судьба, моя работа. И никакой лакей не может лишить меня природного права быть собой и выполнять свою работу.

Девушка открыла глаза и выпрямилась. Силуэт по-прежнему торчал за молочно-белым стеклом как приклеенный. Она вспомнила конспекты с курса архонтологии. Надо было пролистать перед заданием, но успех прежнего визита расхолодил её.

Вчера заленилась и весь вечер читала новый роман Эрке Новиля о любви прекрасной белокурой девицы из второй волны (редкостной стерве, если уж откровенно) и загадочного древнего. Мрачного красавца с ужасной тайной, которую стерегут немые двери царства архонтов. На самом интересном месте она уснула с книжкой упавшей на грудь. Надо будет сегодня дочитать, если силы останутся.

Почему-то коллеги по работе уверены, что она книгоедка, хотя никто ни разу не видел её с книгой. Причём наверняка читает какую-нибудь заумь вроде рассуждений о природе духов, семи тайн Изначального Дракона и подобную скучную ерунду. На самом деле она всю жизнь предпочитает не портить зрение по пустякам. А если изредка открывает книгу, то простенький роман о любви, причём умудряется засыпать там, где другие читательницы просыпаются. И своих литературных вкусов она совершенно не стесняется. Просто никому не рассказывает.

Постепенно воспоминания о скучных лекциях немного прояснились. Её послал подальше дух стекла. Однако, он не существует за пределами двери. Он – только видение в глазах смотрящего, что вдвойне обидно.

С некоторой мстительностью инспектор обрушила ряд быстрых сильных ударов на деревянную поверхность.

Дверь медленно распахнулась. Силуэт и ныне там.

– Я же сказал…

Амелла пошла прямо на призрачного лакея. На мгновение в глазах потемнело, но сразу прояснилось. Перед ней круглый холл с белыми стенами, купается в море света, что льётся через стеклянную крышу. Воздух по-утреннему лёгок и прозрачен. Здесь всегда утро.

Девушка пересекла помещение и остановилась посередине зала перед лестницей, растущей из пола как дерево. Мало кто знает, что это действительно дерево. Раньше посетители должны были карабкаться по сучьям в густую крону. Но Слепой идёт в ногу со временем и считает себя эстетом. Теперь шагаешь с удобством по лестнице из белого мрамора, спиралью уходящей вверх. Просто висит в воздухе. Выглядит головокружительно, но в мире духов свои правила. А вот точное количество ступенек она уже не помнит. Но знает, что упасть с неё невозможно, хотя ограждение не предусмотрено.

Амелла ступила на лестницу. Мрамор здесь своеобразный, слегка пружинит под ногами. Архонты – духи жизни и не любят слишком мёртвые материалы. В их домах даже камень словно дышит.

Устала считать ступеньки. Однообразная череда шагов, как бесконечная гирлянда. Посмотрела вниз и покачнулась, поспешно отпрянула. Пол сияет где-то далеко внизу. Вот показушник! Мог бы сделать лестницу короче. Дерево, по рассказам очевидцев, было явно ниже.

Светлая пустота вокруг стирает пространство и движение. Кажется, вообще не двигаешься, а топчешься на месте. Скорее всего, так оно и есть. В прошлый раз они с напарником просто поднялись на высоту трёх-четырёх этажей, а сейчас она шагает уже минут десять. Так и до неба добраться недолго. С другой стороны, в мире духов небо – вещь весьма условная, как и всё остальное, включая пространство и время.

Можно остановиться. Идти дальше нет смысла. Путь бесконечен.

Как только девушка остановилась, дальнейшие ступеньки исчезли, и в пустоте перед ней распахнулась дверь. За ней виден коридор, обитый красной бархатистой тканью. На стенах светильники. Через равные промежутки – коричневые деревянные двери с блестящими медными ручками. Амелла ступила на дубовый полированный пол. Это она помнит. Но обивка тогда была из синей ситцевой ткани.

Коридор очень длинный, ветвится на боковые проходы, но идти нужно только вперёд, иначе заблудишься. Ходят слухи, что некоторые люди и нелюди бесконечно бродят по бесчисленным этажам и коридорам жилища Слепого. На большинстве дверей нет номеров, но иногда мелькают круглые пластинки с надписями типа «8,5» или «Роза». Что они значат, молчат даже учебники Академии. Никто не решается проверить. А если и были такие смельчаки в прошлом, то они не вернулись рассказать о том, что видели.

Коридор закончился тупиком, где раскинулся огромный цветок в маленьком горшке. Тонкий ствол, подходящий для молодого ростка, выходит из чёрной земли и утолщается, расцветая пышной зеленью под потолком бежевого цвета.

Налево скромная дверь с номером «777». Нам сюда. Девушка остановилась. На лбу выступила тонкая плёнка пота. Сердце забилось сильнее. Спокойно. Слепой – самый приветливый к людям владыка из числа запирающих пути. И в прошлый раз встретил её вполне добродушно.

Деликатно постучала в дверь. Номерной знак дрогнул и повис вниз головой.

Амелла зажмурилась и неохотно открыла глаза.

– Ох, извините, – прошептала она неизвестно кому.

В этот момент её шею погладило что-то мягкое. Инспектор взвизгнула и отпрыгнула в сторону, потирая шею. На месте, где она только что стояла, покачивалась ветка цветка с широкими зелёными листьями. В прошлый раз ни тупика, ни цветка не было. Нужная дверь находилась посередине коридора, причём справа.

– Голодный дух тебе в печень! Как напугал, – сказала девушка. – Надеюсь, ты не кровожадный, – мрачно добавила она. – И не плотоядный. И не плотски озабоченный. И не будешь просить в долг. Предупреждаю, я вооружена и очень опасна, – она похлопала себя по бедру, где висела кобура. – Медленно опусти ветку.

Листья шевельнулись, и ветка скользнула обратно в пышную крону. Несколько крупных красных цветков обернулись в её сторону и теперь укоризненно покачивались из стороны в сторону, как осуждающие мамаши при виде проделок своих озорных детей.

– Так-то лучше.

Амелла бочком придвинулась к двери, не сводя взгляда с цветка. Подняла кулак, чтобы постучать, но в этот момент дверь распахнулась.

На пороге стоял высокий худой мужчина и широко улыбался. Короткие волосы ёжиком, стального цвета. Одет в модный серый сюртук, на ногах чёрные туфли ручной работы. Вроде бы она даже узнала марку. Серые брюки под стать сюртуку. На шее небрежно висит мягкий короткий шарф, один конец которого спадает на грудь. На серо-стальном фоне, красный шарф выделялся ярким неуместным пятном.

Глаза летне-небесного цвета. Ленивая, бледная синь. Обычное заблуждение, будто лорд О лишён зрения. Словно высший дух может быть слепым. Только мелкий какой-нибудь, но не один из архонтов. Слепым его прозвали за случайный выбор людей и событий, которые данным людям свалятся на голову в ближайшее время.

Лорд протянул руку, в которой расцвела веером колода карт.

– Выбери карту! – весело сказал хозяин случая.

Девушка машинально протянула руку, но сразу отдёрнула.

– Приветствую, уважаемый лорд О, но я не хочу выбирать чью-то судьбу.

Постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее, но владыка ничуть не обиделся. Сочно расхохотался и вынул первую попавшуюся карту, бегло взглянул и отбросил в сторону.

– Битая пятёрка червей. У кого-то сейчас начнутся проблемы с любовными делами, но некрупные. Временная ссора. Или не сможет найти пару, если одинок, пару-тройку месяцев. Это не страшно.

Архонт небрежно сунул колоду за пазуху, и несколько карт поспешили просыпаться на пол.

– Входи.

Не дожидаясь её реакции, повернулся и направился вглубь комнаты. Амелла осторожно переступила порог. Дверь за её спиной захлопнулась, но она не дрогнула. Почти.

Помещение не слишком впечатляет. Как обширный гостиничный номер с множеством огромных комнат, где можно разместить на постой небольшую армию. Обставлена по последней моде, с мягкими диванами и пуфиками. В углу небольшая рулетка.

Большой круглый стол посередине, с графинами, фарфоровыми тарелками и хрустальными бокалами, некоторые из которых перевёрнуты. На белой скатерти засохшие, багровые пятна вина. На одной из тарелок недоеденная курица. Духи не обязаны питаться. С другой стороны, они могут делать всё, что вздумается. В царстве духов ощущения даже острее, чем в жизни. И если архонт хочет насладиться вкусовыми ощущениями, он может порадовать себя любыми способами.

– Располагайся. Мы вроде бы встречались, – он подошёл к ближайшему креслу и вальяжно развалился в нём, закинул ногу за ногу. – Так что?

Амелла села на небольшой диванчик напротив.

– Пару лет назад. Я приходила… ах да, извините, – она вытащила из кармана плаща круглый знак с Драконом. – Амелла Ли Маносси, инспектор Департамента судьбы. Мы посылали запрос и Вы, то есть ты назначил встречу на этот час по нейтральному времени.

Архонт улыбнулся и сказал.

– Лорд О, сын Изначального Дракона, архонт случайной судьбы. Единственный из высших духов на которого не распространяется Договор. Так почему же вы так любите навещать мой скромный Двор, где почти нет почитателей?

Потому что ты единственный из запирающих пути охотно общаешься с людьми, – подумала инспектор.

– Потому что знания архонтов охватывают дела, выходящие за пределы конкретного Двора, – сказала она вслух.

Дух рассмеялся.

– Разумно. А я уж думал, за мои красивые глаза.

Интересно, он кокетничает или издевается? С духами никогда нельзя быть уверенным.

– Не знаю, что ответить, – сказала девушка. – Обычно это мне приходится выслушивать комплименты по поводу внешности.

– Я пошутил.

– Я тоже пошутила. Обычно все ругают мои глаза.