Убить Александра

Мирский подождал еще полчаса и вышел из комнаты. Его удивило, что двери в апартаменты Жасмин не были заперты. Возможно, в этом доме их вообще не запирали.

Жасмин вскрикнула, увидев незнакомца, а генерал, только снявший сюртук, с гневом посмотрел на офицера.

– Вы кто такой?

– Штабс-капитан Мирский, – спокойно представился офицер.

– И что вам угодно в этой комнате? Вы что не знаете, что она занята?

– Знаю, генерал. Я это отлично знаю. Потому я и пришел сюда в это час. Я все про вас знаю.

– Вы сумасшедший? Вы знаете, с кем вы говорите, сударь?

– Конечно! Вы шеф корпуса жандармов генерал Дрентельн. А я исполнитель приговора, который был вынесен вам, генерал, организацией «Народная расправа».

Мирский выложил из своего кармана лист бумаги.

– Что это?

– Это тот самый приговор, про который я только что сказал.

– Так вы убийца? – спокойно спросил генерал.

Жасмин запищала, но Дрентельн приказал ей молчать.

– Нет, генерал. Какой же я убийца. Я исполняю приговор. По внешнему виду, вы мне даже симпатичны. Я люблю смелых людей. Вы не умоляете оставить вам жизнь. Вы не торгуетесь.

–Я боевой генерал, сударь. И много раз смотрел в лицо смерти в последнюю турецкую кампанию.

Мирский поднял пистолет.

Генерал стоял спокойно и не делал никаких движений.

– Не желаете примириться с богом, генерал?

– Нет. Делайте свое дело, сударь. Я готов умереть за своего государя, хоть место для этого и не вполне подходящее. Хорошо хоть курок спустит офицер.

Штабс-капитан заколебался. Ему вдруг не захотелось убивать генерала.

– Так чего же вы ждете, сударь?

– Не знаю.

Мирский опустил пистолет.

– Вы понимаете, генерал, я был готов вручить вам приговор и убить вас. Но ваше поведение перед лицом смерти мне нравится.

– И вы не сделаете то, зачем пришли? Тогда ваши друзья обвинят вас в трусости. Но я вижу, что вы не трус.

– Нет. Я охотно убил бы вас на улице. Но вы ведь не дадите мне такой возможности?

– Нет, до такой степени самопожертвования я не дойду, – сказал Дрентельн.

– Вы не заслуживаете смерти в публичном доме, генерал. Вас стоит расстрелять с почетом. И потому я произведу выстрел.

Мирский снова поднял пистолет и выстрелил дважды. Но в генерала он намеренно не попал. Его еще больше удивило то, что Дрентельн даже не шелохнулся. Он продолжал смотреть в глаза своего убийцы.

– Вы промахнулись намеренно, сударь. Но вы подняли шум.

– Я должен был стрелять, и я стрелял. Что делать если я промахнулся. С каждым можем случиться.

– Вы подняли шум. Сейчас сюда сбегутся слуги, и поднимется моя охрана.

– И что?

– Они вас схватят.

– Вам-то что до этого, генерал? Вы остались живы и можете захватить террориста.

– Вы из «Народной воли», сударь?

– Нет. Моя организация «Народная расправа».

Выстрелы привлекли слуг в комнаты наверху. Но арестовать вооруженного человека посмели только охранники самого генерала, которые поднялись позже. Впрочем, Мирский и не думал сопротивляться…

***

Штаб-квартира Третьего отделения.

Набережная Фонтанки, дом № 16.

Начальник Первой экспедиции Третьего отделения генерал Муравьев получил известие о покушении на шефа жандармов. Новость сообщил адъютант ротмистр Жилин.

– Но богу было угодно сохранить жизнь генерала. Террорист с места покушения не скрылся, ваше превосходительство.

– И это произошло в борделе?

– В доме терпимости, ваше превосходительство. И вот что было обнаружено полицейскими в номере.

Жилин протянул генерала лист бумаги.

«Приговор генералу Дрентельну от организации «Народная расправа».

– Террорист не сбежал? Так вы сказали?

– Нет, ваше превосходительство. Он схвачен на месте преступления. Он не стал бежать. Это бывший офицер и он не захотел позорить себя бегством.

– Странное покушение. Весьма странное. Они знали о том, куда и к кому ходит генерал. А Дрентельн не ходил в бордель при орденах и в мундире. Им нужно было выследить его и узнать по каким дням генерал посещает девушек…

***

Густав Карлович фон Берг выслушал доклад агентов с Екатерининского канала. Они снова заметили там активность революционеров.

– Снова двое на лодках несколько раз подходили к опорам моста, ваше превосходительство. Похоже, что они серьёзно принялись за дело.

– Но производили ли они закладку динамита?

– Пока нет, ваше превосходительство. Но снова промеряли глубину. Они собираются это сделать. Может взять их?

– Ни в коем случае! – приказал фон Берг. – Только наблюдение. Никакой слежки по городу. Только у моста. Они ничего не должны заподозрить. Вы меня поняли?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Они готовят покушение и нам нужно взять всю их организацию. Всех, а не отдельных людишек, которые наверняка мало что нам смогут рассказать. Клеточникова ко мне!

Когда чиновник вошел, Берг сказал:

– Они снова начали работу по Каменному мосту, господин коллежский секретарь!

– Вы это предвидели, ваше превосходительство.

– Вы отобрали для наружного наблюдения лучших? Вы сделали, как я просил?

– Так точно, ваше превосходительство. Лучшие агенты присматривают за Каменным мостом. Но у нас появилась еще одна проблема.

–Какая проблема, Николай Сергеевич?

–«Народная расправа» возродилась ваше превосходительство.

–«Народная расправа»? После смерти Нечаева? Не верю в это.

–Но это так, ваше превосходительство, – сказал Клеточников. – Я смог достать через агентов их агитационные листки. Вот они.

Берг просмотрел их и отбросил прочь.

– И что? Это только слова!

– Они смогут легко перейти к делу, ваше превосходительство. И я обратил бы на эту организацию внимание.

–Меня сейчас интересует лишь «Народная воля». Я не стану распылять силы и отвлекаться от главного, Николай Сергеевич.

– Как прикажете, ваше превосходительство.

В этот момент в кабинет Берга влетел адъютант.

– Что случилось? – спросил Густав Карлович.

– Покушение на генерала Дрентельна. Ваше превосходительство.

– Что? Он убит?

–Никак нет, ваше превосходительство. Генерал даже не ранен. Покушавшегося арестовали. И при нем был обнаружен приговор «Народной расправы».

–Что? – вскричал Берг.

–Приговор организации революционеров «Народная расправа».

Берг посмотрел на Клеточникова. На этот раз он вынужден был согласиться с тем, что Клеточников прав…

***

Муравьев показал Бергу документ «Катехизис революционера».

–Это нами обнаружено в кармане покушавшегося на Дрентельна человека.

–Известно кто он? – спросил Берг.

–Штабс-капитан Мирский. Но он и не скрывал своего имени. Но вы прочите документ.

Берг прочитал:

«Революционер человек обречённый. У него нет своих интересов и своих дел. У него нет привязанностей. У него нет никакой собственности. Иногда у революционера нет даже имени. Все в нем поглощено одной страстью – революцией!

Революционер разрывает всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром. Для революционера не существует законов и приличий. Он не связан с нравственностью этого мира. Революционер враг этого мира и продолжает жить в нем с единственной целью – разрушить его до основания…»

– Вы понимаете, Густав Карлович? Обречённый человек! Свободный от всего! Разрушитель мира!

– Это уставной документ организации Нечаева.

– Именно, Густав Карлович. Это «Народная расправа», которая возродилась! И один из её членов покушался на шефа жандармов. Они нанесли первый удар. Но за ним последуют и другие, если мы не остановим их.

– Мои лучшие агенты работают по организации «Народная воля». Ослаблять их сейчас нельзя. Народовольцы готовятся убить государя императора.

– А тем временем «Народная расправа» будет убивать жандармов! Они убили поручика Васнецова. Покушались на генерала Дрентельна. А что завтра?! Сколько еще будет их приговоров?

– Нужно снять допрос с этого арестованного террориста.

– С Мирского? Его уже препроводили в крепость. Он составит компанию висельникам Квятковскому и Гройзману. Дрентельн не простит его никогда…

***

Но Муравьев ошибался. Генерал-лейтенант свиты его императорского величества Дрентельн не только не захотел мстить Мирскому, но и приказал позаботиться о нем в крепости. Условия содержания были самые лучшие. Генерал сам оплачивал обеды Мирского, которые привозили из ресторации, и позволял ему книги и газеты.

В будущем Мирского осудили на пять лет в колонии-поселении в Сибири. Так штабс-капитан смог избежать судьбы других членов «народной воли»…

***

Екатерининский канал.

Каменный мост.

19 августа 1880 года.

Кортеж императора Александра проехал по Гороховой улице. Государь следовал из Зимнего дворца до Царскосельского вокзала. Но никакого взрыва не последовало. Впоследствии говорили, что народники минировали мост и заложили в его опоры до семи пудов динамита. К плотам, на которых бабы стирали белье, были выведены шнуры.

Но покушение не стоялось. Хотя генерал Дрентельн доложил Лорис-Меликову о работе его ведомства по предотвращению взрыва.

– Ваше высокопревосходительство, – говорил Дрентельн. – Террористы 17 августа 1880 года планировали взорвать Каменный мост и убить его императорское величество. Но сотрудники Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии смогли предотвратить взрыв и его величество счастливо отбыл из столицы в Крым.

– Вам известны имена исполнителей акта, генерал? – спросил Лорис-Меликов.

–Так точно, ваше высокопревосходительство. Террористический акт планировался бывшими участниками организации «Народная воля». Это некие Желябов и Терка. Они ныне состоят в организации «Народная расправа».

– Кто это такие?

– Желябов из крестьян. Получил образование. Истинный фанатик. Терка из работных людей. Также законченный бандит и убийца.

– Они арестованы?

– Пока нет, ваше высокопревосходительство. Но скоро будут.

– Что с мостом?

– Мост безопасен для движения, ваше высокопревосходительство. Мы изъяли динамит и более людям, что ходят по нему ничего не угрожает.

– Я думаю, генерал, что вам стоит побыстрее изловить организаторов покушения на государя императора. В Петропавловской крепости у нас есть схваченные террористы, которых собирались повесить. Но ныне, я думаю, стоит устроить показательный судебный процесс!

– Процесс? На ваши полномочия, данные вам государем…

– Только показательный процесс! – решительно сказал Лорис-Меликов. – Нам нужно показать господам террористам, что государственная власть свято чтит закон. И покушавшегося на вас офицера стоит присоединить к террористам на суде.

– Штабс-капитана Мирского? Я не хотел бы этого, ваше высокопревосходительство.

– Что? – не понял Дрентельна Лорис-Меликов. – Вы не хотите судить того кто в вас стрелял?

– Нет, ваше высокопревосходительство. Я не желаю смерти этого человека.

Глава 12
Новый план.
Сентябрь, 1880 год.

Петербург,

Квартира Перовской.

Сентябрь 1880 года.

Софья Перовская после того как царь спокойно уехал в Крым летом 1880 года, а затем вернулся в столицу, на декабрьском заседании Исполнительного Комитета высказала недоверие Александру Михайлову.

–В последнее время мы затратили на два акта по пятидесяти тысяч рублей из партийной кассы. Товарищ Александр обещал успех делу, но его планы сорвались. Царь все еще жив! Вот ответ на все оправдания, – говорила она. – А сколько наших товарищей попало в застенки Петропавловской крепости? Мы пришли в террор с целью начать революцию в России. Но такими темпами мы быстро растеряем наш капитал, который состоит в преданных делу революции людях. Вот что мы теряем, товарищ Александр!

Михайлов не захотел говорить о системе которую, он выстроил, и которая помогла избежать многих арестов. Михайлов не стал говорить о своем агенте, работавшем в Третьем отделении.

– Но и у вас, Софья Львовна, московское покушение провалилось, – сказал один из членов Исполнительного Комитета. – И стоит ли обвинять во всем Александра Дмитриевича?

– Я не обвиняю. Я хочу сказать, что нам стоит вести работу более эффективно. И сам товарищ Александр мне не возражает.

– Что же вы предлагаете, товарищ Софья? – спросил Александр Михайлов.

– Я предлагаю меня поставить на следующий акт! Я смогу все подготовить. Моя группа справится с заданием и царь, наконец, умрет!

Члены Исполнительного Комитета стали выражать одобрение. Михайлов согласился выполнить то, чего хотело большинство.

– Я согласен подчиняться Софье Львовне. Возможно, товарищи пожелают доверить мне хоть какое-то дело в новом акте.

– Я не хочу вас обидеть, товарищ Александр. Я готова доверить вам свою жизнь. В интересах дела мне стоит возглавить реализацию нового плана. Но я буду слушать ваши советы, товарищ Александр.

– И у вас есть план? – спросил Андрей Иванович, самый пожилой член Исполнительного Комитета.

– Есть, – ответил за Перовскую Желябов. – И я готов изложить его.

– Прошу вас!

– Мы с Софьей Львовной установили наблюдение за выездами царя из Зимнего дворца. Царь после взрыва во дворце стал осторожнее. Охрана самого Зимнего усилена. Александр теперь редко покидает дворец. Взрывы на железной дороге нам мало что дали в переднее время. Их трудно готовить и нельзя предсказать результат. Но вот, что дало нам наблюдение. Царь постоянно посещает развод караулов в Михайловском манеже по воскресеньям. В этом он остался пунктуален. Путь государя идет по Невскому проспекту и малой Садовой улице. Но здесь царь едет очень быстро. А вот возвращается он из манежа по Екатерининскому каналу.

Желябов передал слово Перовской.

Софья Львовна сказала:

– На повороте от Михайловского театра на Екатерининский канал кучер всегда задерживает лошадей. Это я наблюдала сама и не один раз. И здесь можно устроить взрыв, воспользовавшись этой заминкой.

– Но как это сделать? – спросил Андрей Иванович.

– В доме номер 8 по Малой Садовой улице есть сырная лавка. Дохода владельцам она приносит мало и они хоть сегодня готовы сдать её в аренду. Мы арендуем лавку и прорываем подкоп под мостовую. Закладываем динамит, и, когда там останавливается царский экипаж, взрываем.

Все посмотрели на Михайлова. Ждали, что скажет он.

– Я нахожу план хорошим. Это может получиться.

– Значит, вы одобряете план моей группы? – спросила Перовская.

– Да, – сказал Михайлов, – но снять лавку нужно на имена малоизвестных в нашей организации людей. Кого-то из союзников. Но тех, кому можно верить.

– Такие есть, – сказал Желябов. – Анна Якимова и Юрий Богданович. Им даже уже сделали фальшивые документы. Если вы проголосуете это решение, то уже завтра мы снимем сырную лавку. А послезавтра начнем работать.

– А если снова неудача? – спросил Макар Терка. – Ведь и во дворце мы долго готовились и все рассчитали. Но царь не вошёл в столовую вовремя. А если и сейчас что-то пойдет не так? Нужен запасной план!

– Он есть! – вскричал Желябов. – Я буду дежурить неподалеку, и если что-то пойдет не так и царь снова выживет, то я сам покончу с тираном! Я воспользуюсь суматохой взрыва и прыгну в карету. Заколю его кинжалом!

***

Петербург.

Штаб-квартира Третьего отделения.

Сентябрь, 1880 год.

Агент Муравьева на этот раз не порадовал генерала. Террористы собрались ограниченным кругом в тайной конспиративной квартире.

– И вы не знаете, что они решили?

– Я знаю, что они снова решили начать новую охоту на царя. Но где и как? Вот вопрос.

– И это, по-вашему, работа?

– Я давно предлагал вам убрать Михайлова! Это самый опасный человек в их организации. Всеми успехами они обязаны только ему.

– Его больше нет на квартире на Новой улице.

– Это и понятно. Михайлов мастер переодеваний и он имеет в запасе еще три или даже пять конспиративных квартир.

– И вы не знаете адресов?

– Нет. Этого не знает почти никто. Может два или три человека.

– И вы пришли мне сказать вот это?

– Нет. Я пришел предложить вам приготовить ловушку для Михайлова. Мы не знаем, где он скрывается. Но его можно выманить туда, где мы оставим для него «кусочек сыра».

– Вы много раз говорили, что он не дурак.

– И что?

– А то, что Михайлов не попадется в вашу ловушку.

– Он игрок. А любой игрок любит рисковать. Можно сыграть на этом.

– У вас есть план? – спросил Муравьев.

– Есть.

– Так говорите! Или вы ждете приглашения? Я приказываю вам.

– В последнее время в Петербурге только и разговоров про организацию «Народная расправа».

– Мои лучшие агенты брошены на поиски этой организации. Но результатов за три месяца мало. Они так и не вышли на ядро этих террористов.

– Это и понятно, – сказал агент.

– Что вам понятно? Вот мне пока ничего не понятно, сударь. Прекратите говорить загадками.

– Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если её там нет.

– Снова загадки?

– Вам не стоит сердиться, генерал. Я все объясню. Ваши агенты не могут напасть на ядро «Народной расправы» ибо никакого ядра просто нет. Как найти то, чего не существует.

– Вы хотите сказать, что «Народной расправы» нет?

– Именно!

– А покушение на Дрентельна?

– Они специально создали эту организацию, дабы мы отвлеклись на её поиски. Это фальшивка. Но я предлагаю использовать её против самих террористов.

– Использовать «Народную расправу»?

– Именно. Заодно и проверим, существует ли она на деле.

– И как это сделать? – спросил Муравьев.

– Я со своими агентами создам ячейку «Народной расправы». Михайлов обязательно клюнет на это и придет к нам сам.

– Придет ли?

– Он не уступит этого никому. Он игрок, как я вам докладывал. Ему будет интересно узнать, кто работает без его ведома.

– А откуда у вас свои агенты позвольте узнать?

– Это союзники «Народной воли». Они рвутся в бой. И мы дадим им эту возможность.

– Террористы станут приманкой для других террористов?

– Именно, ваше превосходительство. И я могу гарантировать вам, что в течение месяца Михайлов попадет в наши руки.

– Хорошо. Я принимаю ваш план. Что вам требуется для его реализации?

– Чистая конспиративная квартира, оплаченная на три месяца вперед.

– Это устроить легко.

– Пока за ней никто не должен наблюдать. Из агентов Третьего отделения. Да и знать никто не должен.

– Что это значит?

– Знаю я, и знаете вы. Но те, кто обеспечит квартиру, не должны знать для какой она надобности. Вам не стоит советоваться с вашим помощником по этому делу, генерал.

– Что вы имеет в виду? – возмутился Муравьев. – Я работаю с действительным статским советником фон Бергом. И он не может быть террористом.

– А этого никто и не говорит, что господин фон Берг террорист. Но, возможно, среди его окружения такой имеется.

– Густава Карловича обмануть невозможно!

– Обмануть можно любого человека, ваше превосходительство…

***

Петербург.

Малая Садовая улица.

Сырная лавка.

Крестьянская семья Кобзевых арендовала полуподвал, в котором находилась сырная лавка. Анна Якимова и Юрий Богданович выдавали себя за мужа и жену. Они всюду говорили о том деле, которое начали, и мечтали о большой прибыли от сырного бизнеса.

Но в последнее время, после громкого покушения на царя в Зимнем дворце, к новым людям пристально присматривались. Дворники во всяком новоприбывшем видели террориста и доносили полицейском приставу.

Пристав Федяшев вечером месяца сентября, 18-го дня, пил водку с купцом Терентьевым:

– Ты видал новых-то?

– Это каких новых? – спросил пристав.

– Да муж с женкой сырную лавку арендовали недавно.

– И чего мне смотреть на них? Арендовали и бог с ними.

– Людишки-то мутные! – сказал купец.

– А чего в них мутного-то? – спросил пристав. – Видал я бабу эту. Баба как баба. А вот мужика пока не встречал. Не довелось.

– Видал, говоришь? – спросил купец. – А ты руки её видел?

– А чего мне на её руки глядеть?

– Я деревенских баб знаю. А эта в деревне и не бывала и крестьянской работы не нюхала!

– Как так? По пашпорту она деревенская.

– Тот-то что по пашпорту! И мужик ейный тоже штучка такая.

– Тоже руки не понравились? – спросил пристав со смехом.

– Нет. Руки у него натружены. Того отрицать нельзя. Но не внушает. Скажу тебе правду – не внушает!

– Дак чего страшного в сырной лавке-то? Может и мутные они люди. Может и не те за кого выдают себя. Таких ныне в столице пруд пруди! Заработали деньжонок не совсем законно. Вот и скрываются. В Петербурге каждый второй купец из таких. Вот взять хоть тебя, Игнат Романыч.

– Меня? – изумился купец.

– Ты ведь такоже из дальних мест сюды явился. Так?

– И что? Из Сибири я.

– Во! Из Сибири. А здесь торговлю завел и магазин купил. А деньги у тебя откель? – спросил пристав.

– Дак я копил сколь лет! А энти што? Молодые оба. Окель у них деньги на лавку да на закупку товара? Думай!

Пристав на следующее утро сам явился в дом Кобзевых и долго присматривался. Запах сыров, что хранились в подвалах, сильно шибал в нос. Получалось что лавка здесь. Приезжали телеги и разгружались. Собирались хозяева делать именно сыры.

Пристав оставил лавку в покое. Но через два дня снова занялся ей.

Не понравился ему новый хозяин лавки. Кобзев хоть и носил картуз и брюки в сапоги заправленные, но на крестьянского парня был совсем не похож.

Что не понравилось приставу? Этого он и сам сказать не мог. Да, руки его были натружены и покрыты мозолями, но лицо Кобзев имел не крестьянское…

***

Пристав, помнил приказ, обращать внимание на все подозрительное и необычное. Поначалу он доложил околоточному надзирателю. Но тот слушать пристава не пожелал. Облаял матерно и со двора прогнал.

– Поди и делом займись! Сколь можно по пустякам меня беспокоить? Ежели я каждую лавку проверять стану да в каждой деревенской телеге рыться стану? Пшёл прочь!

Пристав ушел но сдаваться не собирался. На следующий день он явился по начальству не кому-нибудь, а генерал-майору Марвинскому.

– Что у тебя, пристав?

– Дело важное. Похоже что я нашел их, ваше превосходительство.

– Их?

– Сицилистов, – сказал пристав.

– Кого? – не понял генерал.

– Сицилистов.

– Социалистов может?

– Вот-вот! Именно верное слово, ваше превосходительство. Те самые что против батюшки государя бунтуют.

– Говори! – приказа генерал.

– Сырную лавку в полуподвале недавно двое арендовали. Муж да жена. Вроде и нет ничего странного в них. Мужик и баба. Но по пашпорту они деревенские оба. А разве этот мужик по фамилии Кобзев деревенский? Сразу видно, что человек сей студент.

– А ты знаешь студентов? – спросил генерал-майор.

– Повидал на своем веку сих господ немало. А сей еще говорит из деревни приехал, но брешет собака. Не деревенский он.

– А от меня ты чего хочешь? – строго спросил генерал.

– Дак докладать про все странное нам велели. Вот я и докладаю, ваше превосходительство. Я к околоточному ходил, но тот велел меня гнать и облаял еще. Я к вам.

– Словно с ума все походили! – сказал генерал. – Говори толком!

– Получается, что сняли они лавку сырную. Муж и жена Кобзевы. Так в пашпортах написано. Сказывают из деревни в город переехали. А чего переехали? Лавка убытки одни приносит. Её и арендовать никто не хотел. А тут вот выискались. Я еще от местного дворника Михеича про них слышал. Не понравились они Михеичу-то. Но я внимания не обратил. А когда увидел сего Кобзева, то и выкинуть его из головы не могу. Не проверить ли нам лавку сию, ваше превосходительство?

Генерал задумался. Он служил экспертом в полиции Петербурга и повидал на своем веку много всякого.

– Ты, пристав, проверил кто до Кобзевых лавку арендовал?

– Много кто, но все они говорили, что дело плохое и навара нет никакого с этого сыра. Ныне молочные припасы дороги стали. А сдает лавку-то управляющий князя Менгдена. Этот доходный дом ему принадлежит.

– Что сказал тебе управляющий?

– Сказал, что лавку долгое время сдать не мог. Никто не арендовал, даже когда цену снизили. А тут появились двое и сразу сняли, совсем не торгуясь. Заплатили сполна за полгода вперед. Управляющий чуть со стула не свалился.

Генерал Мравинский задумался. А ведь этот пристав прав. Странное дело и проверить все стоило. Он приказал подать шинель.

– Идем, пристав!

***

Когда они вышли из коляски генерал спросил:

– Здесь?

– Точно так, ваше превосходительство. Здесь и живут.

– Звони!

– А может моих людей послать зайти со стороны…

– Звони! – повторил приказ Марвинский.

Жена Кобзева открыла двери.

– С заказом пришли? По объявлению, – спросила она.

– Мы по важному делу! – сказал пристав и вошел в дом. – Прошу вас, ваше превосходительство.

Генерал вошёл.

– Дак вам не сыр надобен? – спокойно спросила женщина.

– Нет, его превосходительство в по иному делу.

Мравинский прикрыл нос платком.

– Ох, и запах у вас, мадам. Сильно в нос шибает.

– Да сырный запах, ваше благородие, – сказала женщина. – Али напутала чего? Вы ваше благородие²⁸ будете?

– Его превосходительство, – поправил женщину пристав.

– Не мастерица я чины то разбирать, барин. А к запаху мы с мужем давно привыкшие. Прошу вас посмотреть на наш подвал. Там мы в больших бочках храним…

– Не хочу я сыры ваши смотреть, – генерал махнул рукой. – Вот пристав пусть все посмотрит. Иди с ней и проверь, братец.

Пристав спустился в подвал. Анна Якимова даже вида не показала, что взволнована. Она уверенно играла свою роль. В сырных бочках была не масса для изготовления сыров, а земля, вынутая из подкопа. Но бочки были накрыты рогожами, и пристав не пожелал в них заглянуть.

– Он и бардак у вас здесь хозяйка.

– Только недавно въехали. Еще не успели навести порядка, ваше благородие. А чего вас в сыры-то потянуло?

– Не твоего ума дело, баба. Надобно проверить, я и проверил.

– Рази я против? Смотрите чего вам надо.

Пристав простучал стены и половицы.

– А это чего? – спросил он, указав на белые пятна на полу.

– Дак вчерась работники сметану пролили и не подтерли как надобно. За всем надобен глаз хозяйский. Но разве уследишь?

Пристав покинул подвал.

– Что? – спросил генерал.

– Бочки сырные, ваше превосходительство. И более ничего. Зря я, стало быть, вас выдернул. Но люди они все равно странные. Кабы не каторжники беглые.

Мравинский скривился:

– Я, братец, не каторжниками занимаюсь! Каторжников своих без меня лови…

***

Петербург.

Штаб-квартира Третьего отделения.

Сентябрь, 1880 год.

Генерал-майор Мравинский как эксперт давно знал генерала Муравьева, начальника первой экспедиции Третьего отделения. Они часто в прошлые годы работали вместе и помогали друг другу. Вот и сейчас он решил навестить старого приятеля.

– Друг сердечный, Виктор Павлович! – приветствовал Мравинского Муравьев. – Вот гость дорогой. Давно не видал тебя! Слыхал, что тебе генерал-майора дали к Рождеству.

– Отметили усердие, Сергей Алексеевич. Но я по делу пришел.

– По делу? Помощь моя нужна?

– Скорее наоборот.

– Ты о чем, Виктор Павлович?

– Нашел я ныне тех людей, за которыми вы охоту ведёте. И признаюсь, что вышел на них совершенно случайно. На Малой Садовой улице муж с женой арендовали лавку сырную. Мне про них проныра пристав доложил. Ушлый такой мужчина. Всюду нос свой сунет. И не понравились ему эти новые арендаторы.

– Чем же не понравились?

– Да не похожи они на крестьян, Сергей Алексеевич. Я сам только женщину видел и понял, что притворяется она. Хотя делает это весьма искусно. Но и не это главное, друг мой. Пока пристав подвалы осматривал я присмотрелся ко двору и понял, что никаких сыров здесь не делают, и делать не будут.

– А что?

– Землю они роют. Сергей Алексеевич. Я под рогожами заметил землю. Они наверняка её тайно вывозят со двора. А если копают, то зачем?

Муравьев развернул карты и показал Мравинскому.

– Где это?

– Вот! Вот здесь Малая Садовая.

Муравьев увидел, что рядом Невский проспект.

– Вот так подарок, Виктор!

– Подарок? – не понял Мравинский.

Муравьев показал:

– Набережная Екатерининского канала – Зимний дворец – Невский проспект – Малая Садовая – Михайловский замок! Это же один из маршрутов императора!

– Неужели?

– Ты такое дело нащупал, Виктор. Сама судьба тебе ворожит.

– Стало быть, брать их будешь?

– Нет! Пока не стоит ничего предпринимать. Они ведь совсем недавно лавку арендовали?

– Да.

– Тогда копать они только начали. Пусть себе копают. А пристава этого предупреди, чтобы не болтал. А то можем спугнуть.

– Уже предупредил. Он мужик понятливый…

***

Через час Муравьев все рассказал фон Бергу.

– Похоже, что мы нашли место нового покушения на государя, Густав Карлович. И нашли совершенно случайно.

– Верно, Сергей Алексеевич. И есть у меня план как использовать наши знания.

– Что за план?

– Ты мне недавно поведал о том плане, что твой агент тебе предложил.

– Это ты о поимке Михайлова? – спросил Муравьев.

– Именно! И, похоже, что этот план реализовать можно. Михайлов связан с этими террористами, что роют землю на Малой Садовой. Наверняка связан!

– Пусть так и что?

– Я подброшу им информацию о ячейке «Народной расправы». Как твой агент и предлагал. Ты же «создашь» эту ячейку в одном из районов города.

– Уже создал, – сказал Муравьев.

– Отлично! Значит, мышеловка уже готова. Осталось пригласить туда нашу мышь…