Иван закончил свои мысли и даже не заметил того, что Данила сидит рядом и, открыв рот, все это время внимательно смотрит на него. Все сомнения Ивана были так знакомы ему. Он все это много раз чувствовал, но не мог объяснить, а теперь, осознав точное и полное объяснение тому, что происходило в нем самом, он захотел вновь расспросить друга о победе над злом, но не знал, как начать, как нарушить то непонятное молчание, что воцарилось в комнате. Увидев Данилу, Иван в первую очередь попытался проверить, не вложил ли он в свои слова той тайной силы, что могла повлиять на него. Но, увидев, что Данила спокоен, он понял, что вся его страсть бушевала в нем самом, ведь он и разговаривал-то с собой, а не с ним. Она не могла быть направлена на Данилу, на его мысли и сомнения, что рождались в результате этого общения.

– Да, – посмотрев на него, произнес Иван. – Я снова ухожу в пустыню, а вернусь, когда пойму, что готов говорить людям слова, открывающие их силы. А ты останешься здесь. Будешь учиться у пустыни. Ты должен доказать, что любишь Вайю, не только потому, что она тебе нравится, а потому, что твой дом здесь и твоя дорога окончена. Здесь ты человек и тебя уже уважают и ценят, А там твою слабую и неокрепшую душу победит зло, и ты погибнешь, не успев начаться. Здесь и только здесь ты должен вырасти и начать род тех, кто будет твердо уверен, что не существует никакого равновесия добра и зла и тем более – Вечной битвы. Все это выдумано людьми, и возможно теми, кто даже не нашел в себе истинной чистоты – силы добра. Если бы тот, кто придумал это равновесие, прикоснулся бы, хоть на мгновение к ней, он бы познал ее силу, и ни на миг не сомневался бы в том, что добра и света в этом мире действительно больше. Все люди должны знать об этом и не должны добровольно отдавать часть себя тому, что можно контролировать. Я пойду в пустыню, и ты пойдешь со мной. Ты все сам почувствуешь и поймешь, хотя, возможно, что это ты уже знаешь, так как задумался о превосходстве добра. А то, что состояние чистоты побеждает все и способно делать человека неуязвимым, это я доказал, когда, поверив в эту силу, прошел пустыню туда и обратно.

– Да, конечно, – согласился Данила. – М не очень хочется все это познать до конца. Я не верю, что без них нельзя жить. И построены они на зле. Обман, невежество – с этого все начинается. Радость того, что сумел обмануть, как сорняк прорастает в людях, и оплетает их души и мысли, и заставляет верить в то, что это так и должно быть. В людях проросло зло, так, что все безоговорочно верят в то, что оно обязательно должно присутствовать. И для того, чтобы доказать им то, что мы поняли, нужно показать им чистоту. Они увидят сами ее силу, поверят и обретут. Возникшая чистота не станет ни с кем делить душу, так как это место только для нее.

– Молодец! Я рад за тебя! Завтра с утра уходим. Хочешь, встань пораньше и предупреди свою девушку, но учти, уйдем, как когда-то ушел я – ничего не взяв с собой, только мою старую суму, к которой я так привык, уверен, пустыня сама о нас позаботится.

Иван предложил лечь спать, желая обоим выспаться. Данила согласился, но перед сном ему так захотелось спросить его: что за тайну искал он, и открылась ли она ему теперь?

Иван проснулся с первыми лучами солнца, а Данила хоть и собирался встать раньше его, но не смог: он всю ночь думал, представляя, что он сделает и как изменит этот мир, но главное, он не мог понять, как ему получить Вайю. Естественно, от таких мыслей сразу не уснешь, и поэтому он долго ворочался, и лишь под утро сон одолел его. Иван вышел из комнаты, спустился вниз, с извинениями разбудил хозяйку и попросил ее приготовить завтрак. Она сразу же встала и принялась за работу. Эта женщина с удовольствием выполняла просьбы Ивана, а он, видя, как она старается, щедро расплачивался с ней. Иван поднялся наверх и, обнаружив все еще спящего Данилу, решил разбудить его. Он тихо подошел к постели и негромко произнес: «Если ты проспишь этот великий день, то всю свою жизнь будешь сожалеть об этом».

Данила как по команде открыл глаза и, увидев у кровати Ивана, быстро поднялся, схватил лежащую на стуле одежду и начал быстро одеваться.

– Не спеши, время еще есть, – успокоил его Иван. – Впереди целый день!

– Да, но мне нужно успеть предупредить Вайю, – возразил Данила, продолжая бегать по комнате и что-то хватать.

– Ее дом у пустыни?

– Да.

– Значит, нам по пути. Зайдешь, когда мимо пойдем.

Услышав эти слова, Данила опомнился, сел на стул и, забыв о спешке, задумался: да, конечно, зайдем. Тем более, она, наверное, будет во дворе, как всегда, чем-то заниматься?

После сытной еды путники вышли из дому, и пошли к пустыне. Город уже проснулся: кто-то здоровался с ними, а некоторые караванщики, увидев Ивана, издалека махали ему в знак приветствия рукой. На окраине города Данила показал дом Вайи. Девушка действительно уже проснулась и занималась домашними делами. Увидев Данилу, она подбежала к нему с вопросами:

– Ну, ты как?

– Да со мной все в порядке, – ответил юноша и, посмотрев на Ивана, произнес: Вот познакомься, это мой…, – он на мгновение замолчал, посмотрел на старого друга, и смело добавил, – близкий человек и самый большой друг.

Иван, качнув головой, представился девушке.

– А это Вайя, – произнес Данила.

– Я слышал о вас много хорошего, – поддержал разговор Иван.

– И я тоже о вас слышала, – ответила Вайя и, приоткрыв край паранджи, посмотрела на него. Иван увидел ее глаза и почувствовал, как внутри что-то зашевелилось, проснулось. Он попытался спрятать это чувство, но оно, как нарочно, вылезло наружу, и даже Данила увидел в его взгляде боль и сожаление. Какое-то время они стояли молча. Девушка, стесняясь, опустила глаза. Она действительно много слышала об Иване, и не только от своего друга ветра, но и от местных жителей, для которых этот человек стал живой легендой. Для девушки, родившейся около пустыни и воспитанной в строгих обычаях, было очень сложно чувствовать себя при них спокойно, и поэтому она сильно волновалась. Но это волнение возникло не только оттого, что перед ней стояли два мужчины, но и потому что, увидев Ивана, она почувствовала своей открытой душой, какой сильный и светлый человек стоит перед ней. Вайя поняла, что теперь ей самой придется делать выбор. И этот выбор будет очень сложным и болезненным.

– Ну, хорошо, я думаю, что мы еще увидимся, а сейчас ненадолго оставляю вас одних. Я там, у изгороди, подожду, – обратился он к Даниле.

Вайя в какой-то момент потеряла контроль и, забыв о приличии, впилась в него глазами. Чувствуя пристальный взгляд девушки, Иван отошел в сторону. А она не могла понять, что же это за человек, неужели он, кто без воды и еды умеет ходить там, где другие и часа провести не могут, не увидел ее душу? Все это пока не укладывалось в ее голове, но одно она решила для себя точно: Иван очень чистый человек, и ему можно доверять все. Позже, когда Данила и Иван ушли, одна очень хорошая мысль обрадовала ее: раз Данила с ним, он поможет всем разрешить те сомнения и противоречия, что терзали их. Такой человек, как Иван, не может доверять злому и глупому, а значит, Данила скоро увидит и поймет все, что покажет ему этот Великий странник.

Они ушли и почти сразу вошли в пустыню. Но перед этим, Данила долго прощался, пытаясь сказать что-то важное, но так и не смог.

Иван остановился, посмотрел на горизонт и обратился к Даниле:

– Ты видишь этот мир? – спросил он.

– Да, – ответил Данила. – Мне он кажется безжизненным и опасным.

– Таким он кажется всем, но тот, кто увидит его истинное лицо, узнает, что в этом мире, как и в любом другом, есть своя жизнь и душа. Ты должен постараться услышать ее и сделать шаг вперед, оставив здесь у края все сомнения и злость. Пустыня не любит предательства и лжи. Если ты попытаешься соврать ей, понадеешься спрятать злые тайны своей души и при этом найти более легкий путь, то лучше вообще не идти в пустыню. А если в твоей голове зреет план о том, что после этого ты сумеешь воспользоваться ее тайнами, что она тебе откроет – пустыня накажет – даже вне своих пределов. Соберись! Вспомни о чистоте и сделай то, к чему ты так долго шел!

Данила закрыл глаза. Он попытался расслабиться, но тяжелые мысли стали бушевать в нем. Юноша вспоминал дорогу и тут же увидел Вайю и братьев. Попытался прислушаться к ветру, но и этот ветер стал рождать в нем страх. Он напрягся, пытаясь выдавить из себя воспоминания чистоты, но все это было бесполезно. Иван смотрел на него со стороны. В какой-то момент ему даже захотелось помочь другу, но он остановил себя, решив, что первый шаг он должен сделать самостоятельно.

Данила старался изо всех сил. Он жалобно посмотрел на Ивана, пытаясь воззвать его к помощи, но Иван отвернулся и отошел в сторону, забрался на бархан и оттуда стал наблюдать за ним. Он не хотел мешать юноше и чувствовал, что своим присутствием сбивает его, не дает полностью расслабиться. Данила почти потерял уверенность, он стоял и перебирал в своих воспоминаниях все, что мог: дорогу, лес, реки, море, людей, – все, что они встречали, и вдруг его мысли остановились на Вайе. Он, на мгновение забыв, что нужно делать, вспомнил ее нежный и одновременно звонкий голос: представил в своем воображении ее улыбку и глаза. На сердце у юноши потеплело, по телу прошла неведомая ему сила. Он стоял на краю пустыни и думал о той девушке, которая однажды призналась ему в том, что слышит, о чем говорит ветер. Для него эти слова, были громом среди ясного неба. Он понимал, что таких людей на этой земле мало, и ему повезло, что он встретил ту, которая сможет его понять, увидеть и услышать. Ведь не всегда голос исходит из уст, а чаше из души и сердца. Юноша продолжал вспоминать ее, как вдруг услышал зов Ивана:

– Пошли, – скомандовал тот.

Данила хотел сказать ему, что еще не до конца готов и думал не о чистоте, а о той, что живет в его сердце, но Иван не дал ему высказать это. Он сам произнес те мысли, что крутились в голове у юноши.

– Да, действительно, она очень чистый и надежный человек. Она любит тебя, и это еще одно подтверждение тому, что ты должен пройти пустыню. Думай о ней – э то дает тебе силы, и ее любовь поможет вывести из любого даже самого непроходимого мира. Но если это настоящая, ни с чем не смешанная любовь! Все силы и голоса живого и неживого отступают, когда видят чистую любовь. Я сам давно хочу познать эту тайну, но она, к сожалению, не подвластна желаниям. Если силу слова можно применять по надобности, то любовь никогда. Можно слушать и говорить с морем, с пустыней, с лесом, но с любовью – это что-то вне понимания человека. Она как бы находится над всеми нами и живет по своим никому не ведомым законам. Самый простой человек из-за любви может пройти эту пустыню, и она пропустит его, может покорить море, и оно само доставит его к той, что стала причиной этого пути. Но при этом создать, родить в себе любовь по желанию или с помощью тренировок – невозможно. Она накажет каждого, кто использует ее и отвернется, открыв душу злу. В этих случаях любовь не всегда поступает правильно, но ее законы, как я уже говорил, неизвестны и непредсказуемы. Она способна довести любящие сердца до смерти и может разлучить их, а потом наслаждаться мучениями разлуки. А возможно, она все видит в том чистом свете, который ей и подсказывает – как поступить. Наверное, людям кажется, что они любят, особенно тем, кого ждет разлука. Но что же это? Неужели настоящая любовь не в силах остановить человека? Взять и не отпустить от любящего сердца? Или может, эта сила коварна и в ней, как и в каждом, живут и добро и зло? И от того, какая любовь родилась в душе, зависит, как она повлияет на влюбленного. В общем, все это лишь мои догадки. Для того чтобы понять эту силу, нужно как минимум влюбиться.

– Ничего, у тебя все еще впереди, – подшутил над ним Данила.

– Возможно. Я не отрицаю этого, но иногда мне кажется, что я люблю то, чего остальные люди не могут любить. Вот, например, пустыня мне кажется, я люблю ее, но не так, как караванщики, а как человек, в котором есть сила, и эта сила имеет свои и глаза, и уши, и душу. Моя внутренняя сила влюблена в силу пустыни. Они состязаются, удивляют друг друга, и они никогда не смогут причинить друг другу боли потому, что искренне любят друг друга. Иногда мне кажется, мое тело вообще где-то в стороне, не причем. Нечто невидимое вышло из меня, встретило себе подругу, а я как бы смотрю со стороны и думаю, как мне все это понять то, что происходит одновременно и во мне, и в том мире, где я нахожусь?

– Да, конечно, в это трудно поверить, но я тебя понимаю. Я и сам иногда чувствую что-то подобное.

– Чувствуешь? – переспросил Иван. – А ты остановись и оглянись. Посмотри на этот мир, в котором находишься и ответь, что ты видишь и слышишь?

Данила остановился, оглянулся. Легкая дрожь прошла по всему телу: вокруг была пустыня. Он потерял даже направление, откуда и куда они шли. Постепенно страх стал нарастать в его душе.

– Не теряй себя, – услышал он голос Ивана. – Ты больше часа шел по раскаленному песку, не чувствуя жары, а теперь увидел это и боишься, что погибнешь? Ты же только что не думал об этом – управляй собой, – не теряй той невидимой нити, на которой пока держится твое внутреннее состояние. Да, глаза видят опасность. Но что видит сердце? Соберись!

Данила стал нервно стараться думать о Вайе, но состояние, в которое он только что вошел, уходить не желало. Юноша почувствовал жару, ему стало тяжело дышать, и в голове закружились черные злые мысли: «Зачем Иван привел меня сюда? Что он хочет? Может, мне суждено быть обыкновенным, и не стоит выдумывать, что я такой же, как он?»

– Соберись! – вновь услышал он голос Ивана, – попробуй вспомнить море!

Данила постарался вспомнить те дни, когда они путешествовали по морю. Откуда-то из его воспоминаний прилетел прохладный морской ветер. Он прогнал жару, и ему стало легче. Юноша представил морскую воду и то, как он купается в заводи, заросшей кривыми деревьями и тростником. Данила почувствовал прохладу морской воды, ему захотелось окунуться, нырнуть и проплыть какое-то расстояние под водой, но в этот момент он опять услышал голос Ивана: «Открой глаза!» И Данила, повинуясь, сделал это; он вновь увидел пустыню, небо, раскаленное солнце над головой, ему показалось, что весь этот мир не замечает его. Все вокруг дышало огнем, расплавленный воздух дрожал, но он не чувствовал этой жары и находился вне ее влияния. «Ты любишь ее?» – услышал он голос и, не думая, ответил, – да.

– А она тебя?

– И она меня любит. Я видел ее глаза! Я чувствовал это сердцем! – ответил юноша. Ему казалось, что это Иван спрашивает его об этом, но он поймал себя на том, что этот голос исходил ниоткуда. Он шумел ветром, скрипел песком, в нем было столько ласки и женского обаяния, что он не мог принадлежать мужчине. Сомнения появились в юноше: зачем, подумал он, Иван пытается помогать ему, изменяя голос. Он мог бы и так спросить, но тут Данилу осенило: «Это не Иван – это пустыня. Именно она спрашивала меня».

И юноша, подняв руки к солнцу, громко закричал:

– Я люблю ее!

– Все, успокойся! Слишком много чувств тоже плохо, – услышал он хрипловатый голос друга. Данила сделал шаг назад, осмотрелся и спросил:

– Это была она?

– Да. Вот видишь, как просто? Ты не думал о боли и родственниках и всех бедах, что с тобой приключились. Ты думал о чистоте, и в этом состоянии проявилось то, что ты способен слышать ее голос. И она приняла тебя, но учти, пустыня не всегда имеет женский характер, и она до заката будет испытывать твой характер. Многие мудрецы приходят к пониманию подобного годами, а тебе придется все пережить и выбрать правильные решения сегодня, за один день.

Данила вновь посмотрел по сторонам, прислушался к шуму ветра и спокойно произнес:

– Я готов.

– Хорошо, – поддержал его Иван, посмотрел в чистое лицо юноши и добавил, – пошли.

Несколько часов путники шли и почти не разговаривали между собой. Они слушали пустыню, и каждый по-своему общался с ней. Данила, слушая разные голоса этого мира, увлекся и в какой-то момент потерял контроль над собой. Пустыня среагировала мгновенно. Юноша подумал о богатстве и беспечной жизни. Позже он изменил мысли и представил, каким он сможет быть хорошим богачом, если станет всем помогать. Но он не учел того, что богатые – хорошими не бывают. Каждая копейка их капитала, заработанная не совсем честно – давит. В ней всегда есть хоть и маленькая, но частица зла. Лишь честные деньги не имеют воздействия на душу и сердце человека. Они не могут повлиять с дурной стороны на того, кто заработал их честно. Но в тот момент, когда он подумал о богатстве, Иван остановился и посмотрел на юношу. Данила тоже остановился и, недоумевая, посмотрел на Ивана. А тот перевел взгляд на песок, по которому они шли. Только теперь вместо песка вокруг было золото. Миллионы золотых монет были рассыпаны у него под ногами. Данила остановился и теперь уже с удивлением посмотрел на Ивана. Он хотел сказать ему: смотри, как много золота! Скольким беднякам мы сможем помочь! Но Иван стоял молча и наблюдал за юношей. Его холодное и серьезное лицо говорило о том, что он находится в крайнем напряжении. И действительно, Иван знал, что это золото пустыни. Она, услышав мысли юноши, решила проверить его, и Иван ждал от Данилы правильного решения: он стоял и смотрел на золото, но вокруг была лишь пустыня. В какой-то момент Иван потерял Данилу, упустил его мысли; он попытался услышать пустыню, ее голос и посмотреть на них со стороны. Данила стоял и смотрел на золото. Он никогда не видел столько, и пустыня, чувствуя, что зацепила его за тайную нить, стала вытягивать из юного мечтателя все пороки: жадность, коварство, тщеславие. Молодой человек менялся на глазах. Его глаза, лицо приобретали новые черты. Зло нашло лазейку и стало постепенно поглощать его. Иван, увидев это, собрался с силами и попытался помочь другу, но в тот момент, когда он сконцентрировал силу – путник услышал знакомый голос: «Не мешай. Пусть он сам пройдет это испытание! Видишь, насколько он слаб?» Но пустыня не учла одного: Данила не просто умел ее слушать, он тоже обладал силой, которой даже пустыня противостоять не могла – э то была сила любви. Дорога об этом знала, ветер тоже, а пустыня пока лишь испытывала его, не обращая внимания на то, что уже живет в нем и обрело свои защитные силы. Но, возможно, она проверяла не только его – человека, но и его чувства, которые могли измениться в любую сторону. Данила посмотрел на рядом стоящего Ивана и почувствовал, как он, стоя на одном месте, отдаляется от него. Он увидел в глазах друга горечь и разочарование. Что-то живое проснулось внутри, юноша подумал: «Может, это из-за меня?» Увидев вокруг кучи золота, он подтвердил свои мысли. Иван отдалялся от него, и Данила сопротивлялся этому, он хотел удержать друга, но не мог ничего сделать. Откуда-то из самых потаенных мест души пробился свет, он был настолько слаб, что лишь напоминал о своем присутствии, но, увидев его, Иван ожил, на его лице появилась радость, и Данила заметил это. Что-то огромное, приятное стало вновь волнами разливаться в теле, оно, словно живая вода, медленно поднималось, омывая каждую часть юноши. Данила чувствовал, как эта невидимая жидкость проходит по венам. Легкой мягкой струей обдает позвоночник, и стекается где-то в шее, и лишь тоненькой нитью просачивается в голову. Данила опустил глаза. Золото, как и прежде, лежало вокруг, но он посмотрел на него безразлично. Оно блистало в лучах солнца и уже никак не влияло на юного путника. Мысли о том, что он сможет стать хорошим богачом, ушли: он думал о другом, видел, сколько жизней, крови и страданий спрятано в этом блеске. Он представил, чтобы с ним стало, если бы он взял, хотя бы одну монету, весь груз – вся тяжесть преступлений, сплетенных в шлейф, обрушилась бы на него. Данила не смог противостоять такому количеству зла и умер бы в мучениях. На мгновение появился страх, что он мог пострадать от тяжести невидимого груза, стоящего за этим богатством, но тут же чистые лучи яркого света сожгли появившийся страх – это были лучи прозрения и чистоты. Они сожгли грязь, зло, но возникли они не из пустого места. Там, внутри этого человека, жило свое царство, в котором он раз и навсегда установил закон превосходства света. И, естественно, эта сила не могла оставить человека, который выбрал самый трудный и непостижимый путь к Великому миру Добра. Все, кто до него постигали подобные истины, не могли не оставить в своем сердце запасной путь – отход или просто маленькую часть, в которой прятали все свое зло. А он просто и открыто однажды поверил в это, и мир чистоты, пусть пока слабый, но уже рожденный, возможно, тоже умеющий самостоятельно мыслить, помог ему в трудную минуту. А дальше – все стало на свои места: юноша увидел, что это за золото, почувствовал всю боль, спрятанную в нем, и понял – эта тяжесть ему не по силам. Причем, в отличие от других людей, познавших подобное чувство безразличия к богатству, он даже до конца и не осознавал это. Он просто искренне верил сердцу, а оно помогало ему своей правдой.

Иван стоял и смотрел на него со стороны – он не понимал, что за мешанина мыслей в голове у этого человека. Пустыня же продолжала. Она с разных сторон пыталась найти хоть малейшие лазейки, чтобы вживить зло, но пробить сердце юноши ей было не по силам. И тогда пустыня, не желая отступать, проявила себя более коварно. Она подняла из песка несметную армию воинов. Каждый из них отличался отвагой и смелостью. Когда-то она забрала их себе и создала свои легионы. И эти легионы, выстроившись в ряды и колонны, склонили перед Данилой головы и опустились на одно колено. Они в один голос произносили его имя и клялись в вечной преданности. С такой армией любой бы смог покорить мир, но Данила стоял спокойно, под ним стал расти курган из песка и возносить его все выше и выше: он видел, сколь многочисленна эта армия. Люди выглядели настолько реально, что он мог бы подойти к каждому и потрогать его оружие и тело. Воины, склонив головы, преклонялись своему новому царю – Даниле. Но наступил момент, когда все исчезло. Солнце спокойно светило, легкий ветерок, обдувая барханы, сдувал с них верхние слои песка.

– Что? Что произошло? – резко спросил его Иван.

– Ничего, – спокойно ответил юноша.

– О чем ты подумал или что вспомнил? Скажи! – немного взволнованно спросил старший товарищ.

– Я вспомнил Вайю, и мне захотелось домой. Нет, не туда, где я родился, а в этот городок, в нашу комнату, и пусть будет все, как и было!

– Что будет? – не понимая, переспросил Иван.

– Весь мир, – уверенно ответил Данила.

– Но ты мог увидеть и понять больше, чем то, что увидел?

– А зачем?

– Ты должен был понять все эти силы и научиться управлять ими.

– Нет, – ответил Данила. – Это твоя участь, а мне это незачем. Я хочу быть простым. Мне здесь жарко, и это приятно потому, что я человек. Я хочу пить – и это тоже нормально. Я не буду изменять мир, что окружает меня. Я сольюсь с тем, что есть, и постараюсь быть обыкновенным человеком, которого любят и ждут. Пошли назад, я попробую объяснить тебе это, хотя, что тут объяснять, возможно, пустыня просто не смогла прогнать из моей головы ее.

Вайя продолжала стоять и все видеть, и я был рядом с ней. Мы были вместе, а пустыне нужно было, чтобы я отрекся от всего и остался один на один с ее песчаным миром. Стал бы играть по ее правилам. Но даже если бы я и захотел это, то не смог бы стереть из своих мыслей голос и взгляд любимой девушки. Я рассказал тысячам воинов, как она красива, и они поняли меня. Ведь в каждом погибшем, даже если его тело из песка, есть что-то, о чем всемогущая пустыня не знает. Кучи золота! Зачем они нам? Чтобы жить и бояться или чтобы быть выше других? Нам с ней этого не нужно. Мы будем вместе и этого достаточно! Видишь – в се очень просто!

– Кажется, я начинаю понимать, – немного расстроено произнес Иван. – В твоей голове лишь любовь. Ты не способен видеть этот мир, как я. Нет, ты, конечно, можешь заглянуть, но только через окно любви. И стекло в этом окне искажает все, что ты видишь: людей, природу, весь мир – живой и неживой. Пока в тебе не угаснет это чувство, ты так и останешься пленником любви.

– Ну и что. Я согласен. Пусть я буду пленником. Пусть я не увижу великих тайн, но я буду не один. Одиночество – вот мой главный страх. Я всю свою жизнь был один; когда жил с родителями и братьями, я не видел их, а они меня, потому что у нас были разные понимания того, что происходит вокруг. Они смеялись – я обижался и всегда прятался и скрывал внутри себя все свои и страхи, и радости. А теперь я нашел то, что искал. Еще несколько дней назад я считал, что ты самый близкий и единственный человек, способный полностью понять меня. Но теперь я думаю по-другому: многие тайны, которые тебе самому до сих пор неизвестны, открылись мне. Ты даже не представляешь, какой силой нужно обладать, чтобы победить страх перед одиночеством. Нет, не думай, что это так просто, попробуй повернуться к людям так, как ты пока не смог, полюби их всех чисто и открыто – всех: убийц, воров, лжецов! Ведь все они люди! Я только что это понял. Мне нужно жить среди них, а тот, кто меня поймет и поддержит, существует – это Вайя. Простая девушка, которая ждет меня таким, какой я есть. Вчера она сказала мне об этом, но я не услышал ее слов. Я был заражен стремлением стать великим. Во мне крылась тайная корысть стать повелителем пустыни – но теперь все. Я думаю, что пустыня меня не задержит, да и ты тоже. Извини, может, я груб и резок, но дальше тебе идти одному. Ты сам все это предвидел, только не знал, как развязать этот непонятный узел дружбы. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, за то, что помог победить страхи, и главное – помог прозреть. Если дальше на твоем пути окажутся люди, не спеши изменять их по-своему – н е ломай их души и не затаскивай в тайны того, чего сам до конца не понял. Не всем это нужно, а для тебя этот будет больше чем поражение. Я твой лучший друг и скажу напоследок одно: твоя дорога бесконечна. Этот мир познать нельзя! Посмотри, как он огромен! Неужели ты веришь, что сможешь познать все реальные и нереальные миры? А может, достаточно того, что они есть, и ты их видишь? Задумайся! Где-то ты отошел от своей чистоты и, возможно, всю жизнь в душе хранил маленькую тайну – хоть в чем-то, но быть лучше других. Эта соринка испортит тебя, и ты не сможешь быть таким, как хочешь, будь просто человеком – это лучшее благо. Понимай только то, что доступно всем. Смотри на красоту и восхищайся ею не в своих мыслях, а рядом с такими же, как ты. А чтобы эта красота была реальной, нужно выйти из своих фантазий и увидеть этот мир – реальный: злой и добрый, светлый и темный. И совсем не обязательно прятать в душе силу, которая сможет победить всех, достаточно иметь душу, и этого будет слишком много, чтобы увидеть изначальное состояние человека.

– Какое, какое, повтори, – переспросил его Иван.

– Изначальное! – ответил Данила.

– Точно! Когда мы рождаемся, мы полностью чисты, но потом собираем в себя зло, перевариваем его. От одного избавляемся, к другому приходим, и все вокруг построено только на нем. Сделанная работа – обязательно должна быть хороша – а это тоже зло по отношению к тем, кто выполнил то же самое – хуже. Слова искренние, чтобы до сердца доставали, и здесь – зло. Ведь открытое сердце легко может очерстветь и пропустить в десять раз больше ненависти и обиды. Мы видим сироту и готовы казнить тех, кто убил его родителей. Зло-то оно везде. Но ты попробуй, выйди отсюда со своей любовью, которая вознесла тебя до высшей ступени – быть простым и искренним. Ты думаешь, это так просто – это величайшее благо, к которому не все приходят, хоть и стараются. Конечно, хорошо говорить: простота – я буду жить, любить и все. А ты попробуй? Кто-то посмеется над твоей будущей женой – вот тебе и зло. Обидят крепко – возьмешь оружие. Я же вел тебя к чистоте потому, что эта сила, на которой построено все! Я – это понял! И управляет она всем, в том числе и злостью. Ты смелый – иди назад – без воды и еды. Я так думаю, что мы в самом центре пустыни. Не меньше недели назад, и то если дорогу знаешь. Пусть твоя сильная любовь, открывшая понимание простоты – спасет тебя.

– И спасет! – прорычал Данила. Отвернулся и пошел назад, сильно разбрасывая песок под ногами. Но не прошло и часа, как он почувствовал всю тяжесть пустыни. Губы его потрескались, жажда сжигала изнутри. Сил передвигать ноги не было.

– Единственный выход – вспомнить о чистоте, но теперь тебе вернуться к ней будет очень сложно. Мне жаль твою девушку и жаль тебя, но пустыня не просит, а приказывает мне уйти и оставить тебя одного. Любовь самое сильное, что может быть в человеке. Да, она сильна, но она отступает чистому разуму. Попробуй, очистись, пойми, что любовь настоящая тебе неведома. А вот если бы твоя девушка изменила с другим. Что, все? Бросил бы ее или смог простить? А если бы ты, потеряв рассудок, сам предал бы ее? Уверен ли ты в том, что она приняла бы тебя после этого? Нет, бросила бы в чужом городе у дороги без куска хлеба. А все вокруг считали бы, что она права. Ты ее вспоминал, имея основу чистоты, от которой выросли все твои силы, но теперь в тебе очень много знаний жизни и они тяжелы потому, что имеют свой жизненный вес. Он давит и не отпускает. Я вижу, ты начал сознание терять? Нет, ты дослушай! Я верну тебя в то состояние, из которого ты сегодня начал этот путь!

Данила открыл глаза и понял, что он лежит на кровати в постоялом дворе. Иван недавно встал и готовится к переходу через пустыню. Юноша поднялся с постели и почувствовал сильную боль в голове.

– Ну что, живой? – спросил его Иван. – Выпей молока.

– Я на самом деле здесь или это мираж?

– Конечно, мираж. Только молоко настоящее. Твое тело в пустыне умирает, а твоя внутренняя сила развеяна. Ты умудрился за день потерять то, что я вкладывал в тебя годы. Хочу жену! Понятно! Лучше жить простым, обычным человеком! Это не так просто, как кажется!

– Что я должен сделать? – спросил его Данила.

– Пока ночь ты здесь, утром проснешься в пустыне. Найдешь дорогу, выйдешь, а если выйдешь – поймешь, что это за чистота такая, что может спасти тебя. Но учти – т воя любовь сейчас против тебя. Она проявилась почему-то не совсем чисто! Я увидел это! Ты погибнешь, а твоя Вайя не выйдет замуж и будет до старости ждать тебя из пустыни! Твоя любовь, или нечто другое, что ты создал в себе и, между прочим, в ней, будет наслаждаться тем, как она переживает и ждет. Ее, так называемая любовь, будет крепнуть, но к мертвому. А кому нужна такая преданность? Все опять сошлось. И в твоей рухнувшей основе проявилось зло. За ночь найди ответ или хотя бы уцепись за то, что осталось, чтобы появились и мысли, и силы на завтрашний день. Я возвращаюсь в пустыню – у меня, как ты, верно, заметил – свой путь!