Хроники «Сиа»

4047 год, 25 декабря, 00:01

Ночью перед сдачей, после завершения работы со всей документацией, Нина отключилась в комнате отдыха. Ее осторожно разбудил Вязов.

– Простите, Нина Сергеевна. Завтра важный день. Я волнуюсь.

– Я бы тоже волновалась, если бы оставались на это силы… – Нина поняла, что и сегодня ей не дойти до своей комнаты.

– Я нашел выход. Нашел правильное решение.

– Ты о чем?

– Помните, мы говорили о карме?

Нина улыбнулась.

– Завтра на сдаче мне введут ген мутации.

Нина привстала.

– Хотя это трусливо, так? Ген уже отработан. Ничего со мной не должно произойти.

– Это не трусливо. Квасова согласна?

– Ей все равно.

– И я отговаривать не буду. Однако будь готов, что на душе легче не станет. Но внимание Квасовой на какое-то время ты все-таки на себя обратишь.

– Вы так проницательны, даже немного неловко.

– Неловко будет проспать сдачу своего проекта. Ты, когда по утру будешь мимо проходить, загляни сюда, разбуди меня если что.

– Тут так спокойно с вами, в темноте. Можно я здесь побуду до утра? А утром как раз вас разбужу.

– Ох, как сильно ты мне кое-кого сейчас напомнил. Оставайся.

Вязов устроился на соседнем диване. Они с Ниной перебросились еще парой фраз и дружно засопели, позабыв обо всех неловкостях. Кажется, сквозь сон Нина позже слышала голос: «Сегодня в сдаче я буду принимать участие». Ей показалось, что это Вязов бормочет сквозь сон. «Я это уже слышала» – ответила она, так и не проснувшись окончательно.

4047 год, 25 декабря, 08:00

Первой была назначена сдача «Панциря». Брюсов встретил Нину в коридоре, взял за руку, крепко пожал, пожелал ни пуха, ни пера.

– Как-то ненаучно, но все-таки к черту, Геннадий Петрович. Сложный сегодня день, а для вас так вдвойне.

Зал для сдачи проекта был под завязку набит военными. Одинокими островками кое-где проглядывались группы ученых в белых халатах. Середина зала, отведенная под опыт, была изолирована защитным куполом, который отсвечивал серо-голубым, отчего все действо напоминало какой-то шабаш. Десять панцирей было подготовлено Ниной, Тигровым и лаборантами и установлено на всеобщий обзор. Тигров ничего не представлял, не объявлял. Информация, техническая характеристика панцирей прокручивалась монотонно на демонстрационном экране и на экранах на местах у каждого сидящего в зале. Брюсов только объявил руководителей проекта. Присутствующие знакомились с материалом самостоятельно.

Тигров и Брюсов сели возле генералов и делали кое-какие пояснения. Генералы хмурили брови, кивали. И наконец, дали отмашку для начала практической части. Нина вертела головой, пытаясь отыскать среди присутствующих…

– Он там, – сказал Тигров, отойдя от генералов. Марк указал в сторону купола, за которым стояли панцири.

Возле панцирей стояли десять мужчин. Одним из них бы Краснов.

– Он осужден? – вырвалось у Нины.

– Нет. Он доброволец.

Девять осужденных и один доброволец облачились в панцири. Они плотной черной пеленой облегали тело, подгонялись под телосложение того, кто их носил, не стесняли движений. Краснов был выше всех, Нина легко могла его распознать в этом отряде. Участники Эксперимента вошли под свод купола. Испытание «Панциря» началось.

4047 год, 25 декабря, 12:36

Купол гудел, переливался всеми цветами радуги. Нина понимала, что задача купола – имитировать действие поле того самого ядра малаорцев. Насколько была эта имитация точной, Островской было сложно судить. Куполом на проекте занимался в основном Тигров. Сейчас он стоял у пульта рядом с ним и что-то регулировал.

– Уже четыре часа ничего не происходит, товарищ Тигров, – сказал один из генералов.

– В нашем случае, «ничего не происходит» – значит, что мы добились определенного успеха, товарищ генерал, – вмешался Брюсов.

– Ускорьтесь, поднимите мощность поля.

– Товарищ генерал, внутри доброволец. Может… ? – Тигров развернулся к вышестоящим.

– Действуйте немедленно, – генерал пресек диалог.

Тигров медленно повернулся к пульту управления и положил на него руку. Все то, что происходило после этого Нина помнила обрывками.

Сначала загудели стены. На какой-то миг показалось, что это из-за воздействия купола, но потом высоко в небе над «Сиа» начали раздаваться взрывы, один за другим. Десятки, сотни взрывов слились в один неимоверный грохот, сквозь который с большим трудом начал пробиваться сигнал тревоги. Все вокруг утонуло в красном свете. А потом раздался последний взрыв, совсем рядом, во дворе центра, после чего Нина увидела, что на нее падает потолок.

Бибоп. Бибоп отодвинул плиту и упал, выпустив сноп искр. «Нина! Открой купол! Нина! Мы здесь!». Панель управления, залитая кровью Тигрова. «Почему так болит горло?».

Ответ на этот вопрос Островская получила, когда проносилась по коридорам «Сиа», находясь на руках одного из солдат в панцире. Она орала. Орала, истошно и неистово, как никогда прежде, от жуткого, парализующего страха. Также орали вокруг все остальные… кто еще остался жив, не бросился из окна или не застрелился.

– Спасайте ученых! Вяжите, не дайте им себя ранить! Несите на взлетные площадки! Стартуйте по загрузке. Курс на Пантон! – до Нины доносились переговоры между панцирями. Командовал Краснов, голос его дрожал. В какой-то момент солдат перебросил Нину через плечо, чтобы освободить одну руку и подобрать оружие, и Островская увидела в окне двор научного центра. А посреди двора – огромное, ослепительно белое ядро, окруженное кучей обездвиженных «садоводов»… «Малаорцы… Только бы выдержали панцири».

Квасова. Квасова билась на полу коридора в истерике. Вязов навалился на нее всей своей массой, чтобы обездвижить и сделать какую-то инъекцию. Затем поднял ее на руки и последовал за Ниной и панцирем. «Почему Вязов так спокоен?».

– Твари! Оно генерирует тварей. Уже! Так быстро! Товарищ капитан!

Тишина.

– Товарищ капитан, ответьте! Какие указания?

– Спасайтесь. Приоритет – панцири.

С треском проломился пол. Огромное, скользкое щупальце взмылась сквозь пролом и ударилось о потолок. Панцирь упал, оттолкнул Нину в сторону, и стал расстреливать чудовище. Щупальце обвилось вокруг него и стало сжимать. Панцирь скрипел, но не поддавался. Тогда из-под пола появились еще щупальца, они обвили солдата и утянули вниз. Последнее из них обернулось на кричащую Нину и потянулось к ней… послышалась автоматная очередь…

Вязов стрелял плохо, но справился. Нина почувствовала укол в шею, перед глазами все поплыло, а когда прояснилось, она увидела перед собой Квасову. Внезапно Островской показалось, что ей под кожу запустили рой жалящих пчел…

– Нина, вставай, – прохрипела Анна Николаевна, севшим от долгого крика голосом, – Это ген мутации. Скоро полегчает.

Островская встала на ноги при помощи Вязова. Квасова отобрала автомат у лаборанта и отдала ей.

– Нина, выведи нас к шлюпкам. Без тебя мы не справимся.

Островская повернулась к окну коридора. Двор межгалактического научного центра напомнил ей иллюстрацию ада, которую она видела когда-то в музее. Из пульсирующего, сияющего ядра один за другим вылезали какие-то гады, разбегались в стороны, хватали людей, кусали, били их о землю, разрывали на части… Вдалеке со взлетных площадок поднялся рой спасательных шлюпок. «Приоритет – панцири… Неужели он… оставил нас… оставил меня?»

– Нина, соберись. Что нам делать?

– Сверху к шлюпкам не пройдем. Нужны подземные коридоры, – Нина тоже хрипела.

– Я проверял, они заблокированы.

Нина отвернулась от окна, подошла к краю пролома в полу и посмотрела вниз.

– Вот наш путь к спасению.