Читать книгу: «Я тебя не хотела»

Пролог

– Что за дурость-то, а?!

– Не говори, Валерьевна, совсем молодёжь чумная.

– Тьфу ты! Шаболда, – строго проговаривает, смотря на выпорхнувшую из подъезда девушку в ярко-розовой куртке. – А была такая хорошая девочка… Да всё туда же. С бандюками связалась. Все им денег хочется, а работать – нет. И пузо наружу, как рожать потом будет? Дура! Как есть – дура!

– Не говори, Валерьевна, не говори. Дуры.

– Мой Фёдор, царствие ему небесное, на заводе от звонка до звонка. И всё в доме было. Чай, молодым совсем пошёл, да не пошёл, побежал. После войны оправиться не успели, а он матери сказал, что сам будет тянуть. Так и тянул! И правдой жил, а эти…

Тем временем, из дверей общежития местного института, что было видно из двора многоуважаемых женщин, вышло ещё несколько девушек. Заливисто смеясь, одна из них прыгнула в раскрытые объятия парня, тот закружил, заобнимал весело смеющуюся девушку. Её подруга, молча наблюдавшая за парой, отошла ближе к чёрной тонированной машине, там и замерла.

Многоуважаемые старожилы подъезда разом скривились и в подтверждение общих мыслей, одна из женщин высказалась:

– Тьфу на них, бандюки окаянные.

– Бегают тут, всё рыскают. Как волчары, вечерами девок с общежития вылавливают. Спасу нет. Ходить страшно, того и гляди где-то по голове дадут. С них станется…

– Так в милицию надо! К участковому может сходить?

– Да бог с тобой!!! Спепаныч их сам боится. Они же совсем распоясались, чуть что, так в драку. Закон им не закон.

– Что делается, что делается, – запричитала собеседница.

Краски сгущались в небольшом кругу сидящих, а на город давно опустился вечер. Холодный, промозглый, самый настоящий – осенний.

– Здравствуйте, – тонкий девичий голосок ворвался в разговор.

Встрепенувшиеся блюстительницы нравов, недоверчиво покосились на проходящую мимо девушку: цепко осмотрели, сделали свои выводы.

– Здравствуйте, здравствуйте…

Тоненькая фигурка медленно двигалась вдоль тротуара, шелестя пакетом из местного супермаркета.

– Хорошая, здоровается постоянно.

– Хорошая может, и хорошая… да в чулках вечером мимо них ходит. Не к добру, совсем не к добру! Знаем мы, что бывает.

И все дружно закивали…

Глава 1

Оксана

Каблуки стучали по мокрому асфальту, приближая с каждым шагом к высокому зданию общежития. Пыталась называть домом, но выходит откровенно плохо – не могу привыкнуть.

Я из посёлка, единственный ребёнок в семье, привыкшая к спокойствию и тишине. А здесь не то чтобы соседи – здесь семь этажей кутежа и гулянок. В любое время суток. Так что это точно не про дом.

Да и какие могут быть особенные гульки? Деревня, не совсем глухая – в лаптях не ходили, но и не город- что тоже правда. Из «весёлого» если только пьяный сосед начнёт орать посреди ночи, да и то… не всегда. В остальном: тихо, спокойно, чинно. Особенно не накуролесишь. Боялись… В деревне все и всё про друг друга знают… тут и без вины виноватой будешь, а если специально, так и вовсе… Мы не рисковали с этим.

Там, если что-то происходило, – до родителей долетало быстрее ветра. А расстроить семью – хуже смерти. Репутацию можно было потерять за считанные секунды. Научились делать тихо, перестраховываться, сто раз думать… А ещё лучше – уехать в город: там набегаться где нужно и вернуться обратно, как ни в чём не бывало. Известная практика. Правда, была и обратная сторона: зачастили в большой город – вот вам мешок версий, что могло (а чаще – не могло) случиться: и беременность, и гарем, и вторые семьи – чего только не наслушаешься.

Прожив здесь несколько лет, я точно могу сказать: город – другой, совсем иной мир. Можно влипнуть в историю, быть не самым хорошим человеком, иметь ужасную репутацию – и это никак не будет влиять на твою жизнь. В другом дворе тебя уже никто не знает – вот, пожалуйста, жизнь с нуля. И самое страшное: здесь никто, никого не боится. Совсем.

Помню, как приехала сюда… как вечно вздрагивала и не могла уснуть, половину ночи глядя в потолок. Девчонки смеялись: часть, естественно, была иногородняя, но никого – как я. Ко мне привыкли не сразу – не буду отрицать. Потом, оценив преимущества, начали дружить. Но до этого… я всех забавляла. Открыто не издевались – так, подкалывали, – но и это было не слишком приятно. Мы дожили до первой сессии, и уже там, с высоко задранным носом (да, я не сдержалась), я смотрела, как они все прыгают, а после с треском вылетают из института. Смотрела и была собой горда. В отличие от них, я учила, а не шастала до утра по клубам, просыпая все пары днём. Всё честно.

Моё окружение… Я к ним тоже привыкала. Прямо сказать, все они больше мешали, чем были частью жизни. К четвёртому году обучения свыклась: придётся дойти до конца в таком составе. Но с самого начала откровенно страдала. Мне вот этого всего не надо было – гулянок, пьянок, ругани за место на плите. У меня была цель, и ради её достижения пришлось выбирать. Я выбрала быть кем-то, получить образование, что-то из себя представлять, но – это тоже будет честными – я всё-таки попыталась стать «своей в доску». Однажды…

Примерно через год, перед девятым мая, соседки по комнате пригласили в бар: предложили угостить, обещали веселье и танцы. Я согласилась. Позволила накрасить себя и дать модные шмотки, которых у меня не было, потому что какой смысл если и так всё осталось с одиннадцатого класса. В общем, мой новый образ был непривычным, но мы уже немного «разогрелись» в комнате, и мероприятие с каждой минутой становилось всё интереснее и интереснее.

Да… судьбоносный был день: Наташа подцепила Фила, а я навсегда поняла: алкоголь – мировое зло, и пить его в таких количествах, в каких попыталась я, явно не стоит. А ещё не стоит работать официанткой, потому что каждая пьяная морда так или иначе пытается залезть под юбку. Да и папа… как вспомню, так сразу мурашки по коже ползут. Он так орал! Господи, как же он орал:

– Что ты сделала?

– НИЧЕГО!

– Не ври мне, либо пойди и разбей ему нос, либо собирай свои вещи и уходи. Такая как ты, в моём доме жить не будет!

У меня даже сейчас мурашки выступили. А тогда… я так сильно плакала… думала, что он серьёзно – возьмёт и как кота за дверь вышвырнет. Мне тогда казалось, что он может.

Папа всегда был тем самым человеком, который рассказывал мне, как устроен этот мир: что нужно делать, а что ни при каких обстоятельствах нельзя. Он учил, хвастался, ругал, преподносил «умные мысли», формировал моё восприятие. Папа считал, что это именно он учит меня жизни, а не моя не способная на это мать. Я потом всё поняла – когда переехала и стала сама за себя отвечать. Но тогда я просто смотрела ему в рот и верила, что красный – это зелёный, потому что папа так научил.

Я помню, как мама сидела рядом и вытирала мои слёзы. Молча сидела. Не пыталась высказаться, ничего не объяснила… Был только папа… он врывался в комнату, кричал, требовал и угрожал, а потом выбегал на улицу – пугая меня ещё больше!

А мама… молчала…

Просто… молча! Она не пыталась защитить! Не предприняла даже крохотной попытки! Мама не высказалась… Я к ней жалась, лицо прятала, а она только по волосам гладила и всё…

Конечно, я не понимала, что папа просто давит и мне не нужно бежать защищать свою «поруганную честь». Меня никто не выгоняет из родного дома – всё нормально!

Я не знала… Я находилась в липком, удушливом состоянии паники и неописуемой безысходности, смешанных с животным страхом. Мне никто тогда не сказала, что соседские мальчишки просто веселились и ради смеха придумали всякой всячины, из которой правды – на минус двести.

Меня выгоняли из дома… меня маленькую девочку, которой совсем недавно исполнилось шесть лет. Дико, не правда-ли? и я боялась.

Сидя на коленках, чувствуя ворс половика, я думала куда же мне пойти? Где мне кушать и спать… Где? А слова папы:

– Такая как ты, в моём доме жить не будет!

И вовсе убивали…

Я не пыталась бороться. Я просто пошла и ударила того мальчика… защищая «поруганную честь» и всем показывая, что так со мной нельзя, никто не смеет меня касаться, у меня есть достоинство. Я не знала для чего это всё… просто сделал и прибежав домой крикнула, что всё сделала. Папа обнял… и разрешил остаться…

Счастье вновь взметнулось до небес!

Тогда я ещё не понимала – в ту самую секунду, внутри меня что-то сломалось. Сломалось окончательно.

Если разобраться… просто, без сантиментов: влияние родителей, особенно в нежном возрасте, будет отзываться всю жизнь. Оно неизбежно проявится в осознании этого мира, в поступках, в восприятии – во всём.

Я долго помнила этот день в деталях. Ощущение подскочившего пульса, когда отец загнал в психологический капкан, страх опоясывающий тело, мои судорожные попытки понять, что делать и как теперь быть…

И вот, пожалуйста: повзрослела, но так и не научилась этим управлять. Я стала человеком, который лучше обойдёт конфликт стороной, притворится удобной или же станет удобной, чтобы не дай бог не пережить этого повторно.

Гулкие удары сердца в животе, сжавшееся горло, мокрые ладошки…

Нет… я больше так не хочу.

И пусть тогда, мы ничего не сделали, легче сейчас не становится. Меня – прогнуло и продолжило прогибать дальше…

С каждым годом влияние отца только усиливалось, я не ходила на дискотеки, потому что он так решил, не надевала юбок не той длины, не встречалась с парнями, особо не ходила в гости к подружкам…

Перебравшись в город, я ещё не скоро поняла, что меня отпустило. Папа остался там… он не мог проверять меня по десять раз в день. Он больше не мог ТАК сильно на меня влиять. Пытался, но уже всё…

Но всё то, что он вкладывал в мою голову было внутри и никуда не делось. Оно переросло в нечто иное – сжилось со мной! Я могла врать по телефону, недоговаривать про своё истинное времяпрепровождение, надевать короткие юбки, но что бы я не делал, в голове всё равно набатом:

– От венерических заболеваний, передающихся половым путём- умирают. Вот видишь его?– кивает на актёра в телевизоре. – У него скоро сгниёт нос. Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что она заразила его СПИДом. И он умрёт! Вот так бывает, дочь моя. Поэтому я и говорю тебе, не подпускай не понятного к себе. У мужчин и у женщин разные представления о сексе. Нам это просто: сунул, вынул и дальше пошёл. А вам женщинам нет. Да и к тому же, столько болячек о которых ты можешь даже не знать. Ты не знаешь, что даже через поцелуй можно заразиться?

– Нет… – прошептала, во все глаза смотря на папу.

– Ха! Да просто! Ты с ним поцеловалась, а у него ранка была на губе и кровоточила… И вот! Ты заразилась. Всё, поздравляю.

Меня затрясло. С Максимом мы практически поцеловались вчера…

Будучи постарше, я встречалась с парнями, ходила на свидания, с одним даже успела неплохо так наобниматься… Но дальше – с учётом того, что и как когда-то говорил мне папа – нет. Это не мешало жить: я не слишком переживала, скорее думала о том, что «того самого», которому нужно не только это, – ещё нет. Как-то так и было.

Да и потом… так спокойнее. Не надо после каждого неожиданного чиха рядом переживать, а не заболею ли я чем-то…

Вдыхаю глубже. Под ногами шуршит осенняя листва, в воздухе пахнет свежестью и чем-то отдалённо напоминающим корицу, накатили сумерки. Общежитие уже рядом. Почти дошла. Знакомый серый фасад, горящие окна… шум у проходной.

Я почти… ещё немного и можно будет скинуть обувь, блаженно постанывая. Господи, кто бы знал, как я устала за сегодня. Невероятно устало.

Перехватываю пакет другой рукой, чувствуя пульсирующую боль в ладони.

Додумалась же столько купить… надо было часть взять, а завтра ещё сходить. Нет… мне надо было сейчас, блин!

За мысленным диалогом, пропускаю момент, когда передо мной вырастает массивная фигура Паша.

Чёрт!

Торможу в самый последний момент.

Широченная улыбка, всегда иронично-издевательский взгляд и не менее издевательское:

– Ну, привет, зайка. Скучала без меня?

С усилием подавляю ухмылку. Проявление любых эмоций относительно этого человека – чревато. Если Паша почувствует хоть какой-то отклик с моей стороны не отстанет ещё долго.

– Ещё не успела.

Попыталась юркнуть в приоткрытые двери подъезда, но он оказался быстрее и преградил путь. Остановилась в самый последний момент, за секунду до того, как впечататься носом в широкую грудь.

Поднимаю глаза, во рту скапливается вязкая слюна. Паша симпатичный парень, от него всегда вкусно и дорого пахло, он чисто выбрит, красиво говорит и имеет деньги. Но наглость его действиях очень быстро перекрыло весь флёр от первых эмоций.

Вместо очарования я испытываю глухое раздражение. Больше не предпринимаю попыток обойти, он не даёт. Смотрит открыто, улыбается, я бы даже сказала, что он мой любуется. Но это не самое страшное, самое страшное то, что он влезает в зону моего комфорта. И мне НЕ КОМФОРТНО!

– Да ладно, я же по глазам вижу, как ты скучала…– проникновенно шепчет, обдавая запахом мятной жвачки и сигарет.

За моей спиной его компания. Они громко разговаривают и смеются, непременно поглядывая на нас. Я это просто знаю. А ещё знаю, что они ждут очередного облома Паши, чтобы посмаковать.

Он три года бьётся в закрытую дверь и с каждым разом кажется всё более настойчивым. Оставаться с ним один на один мне страшно. Пугает блеск в глазах. Мне кажется, что где-то там в глубине этого блеска есть безумие. Это сильно настораживает. Рядом с Пашей у меня активируется тумблер, отвечающий за безопасность. Получается, что он пытается расположить меня к себе слишком рьяно. Не видит красные флаги, не пытается услышать. Это огромный звоночек.

В моём сознание должно быть всё под контролем. Никогда не могла понять людей, которые всё пускают на самотёк, счастливо плывя по течению. Как вы выжили-то?

– Слушай, мне не интересны эти игры, – толкаю в грудь, действую тоже нагло, – мне пора.

Внутри моего тело грохочет сердце. Я раньше никогда вот так не делала. Я не касалась его специально, я не грубила вот так вот, как правило всё мягко старалась преподнести. Сейчас, измученная на работе и постоянным недосыпом – сорвалась, сделала и испугалась.

Ладонь покалывает от соприкосновения с его курткой.

Забегаю в подъезд, пулей лечу мимо коменданта. Не хватало, чтобы за мной пошёл, он может… и прекрасно знает, что пропуск в общежитие открывает любая цветная банкнота, главное, чтобы их было как минимум две. Таксу тут знают все.

Каблуки стучат по лестнице. Я злюсь. К чёрту этого озабоченно придурка. С такими как он вообще не связываются, а учитывая род деятельности, так и подавно нельзя. Табу!

Эх… с его то упорством, да в нужное русло, было бы шикарно. Но нет! Судя по всему: Паша любитель лёгких денег без напряга, поэтому в связке с Филом они бегают под какой-то там братвой местной… или с братвой. Я не понимаю разницы, если честно.

Что только Паша не делал дабы завоевать моё внимание, как только не изгалялся. От цветов до угроз. Ему ничего не поможет, думаю, что все вокруг это уже поняли. Только вот энтузиазм это не убавляет. Хотя, есть плюсы. В университете он отвадил от меня любые попытки парней привлечь моё внимание к себе. Это был бесспорный плюс, да и минус тоже. Теперь этим парнем, который меня получит Паша видел только себя. Печально. Пусть и на посылках, светловолосый и симпатичный, с атлетичным телом, но не чист перед законом… он мне не нужен. Вся его миссия изначально была обречена на провал. Я не готова испытывать на себе романтику противозакония. Это как-то слишком не про меня.

Но, если вспомнить, то начиналось действительно романтично. Мы встретились в одном из скверов. Наташа зависала там со своим новым парнем Филом, с ними ещё пара девушек и парней. Паша напугал до чёртиков, бесшумно выйдя из-за кустов. Долго извинялся, просил загладить вину. Отвесил кучу комплиментов, порывался проводить. Наташа тоже подключилась, тянула остаться, поболтать, посидеть. У них была очень шумная компашка, с пивом, сухариками и шутками на грани фола.

Естественно отказалась, попыталась сделать это как можно тактичнее. Это никак не помогло. Павел меня заметил и поставил себе цель.

Ключ противно крепит в замочной скважине, вынуждая прикрыть раздражённо веки. Никто из этих ухажёров даже не предпринял попытку сделать что-то в обеспечение нормального существования своим подружкам. Только «гуляют» их. Я злюсь и совсем не держу мысли в седле. Потом отпускаю себя и перестаю накидывать оскорбительных ярлыков. Пусть живут как хотят. Меня это не касается.

Наша комната, которую я делю с соседками предсказуемо пуста. Все тусуются на улице. У нас чёткие договорённости с девчонками – мужиков сюда не водим!

Кидаю сумку на кровать и наконец избавляюсь от костюма, вешаю его в шкаф к другому практически такому же только в брючном варианте. Две достаточно дорогие вещи в моём гардеробе. Ухватила их с громадной скидкой в магазине. Оглаживаю ткань ладонью… Это моя первая стипендия. Я очень бережно отношусь к вещам. Им больше трёх лет, а выглядят как новые.

Быстрый душ, поздний ужин, сладкий чай и вот я уже в кровати. Блаженно прикрываю веки. Вески пульсируют. Я устала так сильно, что пульсация отдаёт в ноги. Устала и рада до ужаса, что сегодня вторник, а ни какая-нибудь суббота. В субботу в общаге можно повеситься. Кто остался в комнатах обязательно устроят вечеринку.

Тишина… Улыбаюсь сама себе и погладываю ладони под щёку. Чувствую, что ноги согреваются и по телу ползёт знакомое ощущение спокойствия. Я люблю тишину, одиночество и тепло.

Засыпая в тот вечер, я ещё не знала, что это был последний мой спокойный вечер. Как просто и трагично.

Глава 2

Утро начинается с кофе из терминала после первой пары. Я просто не успела выпить его дома, выбегала опаздывая. Не до завтрака было. Я часто обхожусь кофеином вместо нормальной еды. Сегодня не успела даже этого, но пара не бесконечна, к счастью. Пришлось терпеть и только со звонком бежать к аппарату.

Терпкий запах американо разрывает пространство. Я жадно вдыхаю полной грудью. Вопреки общественному мнению, что девочки предпочитают какой-нибудь раф, я люблю чёрный и горький. Да я в общем ни как большинство девушек и воспринимаю себя с этими данными нормально. Привычно как-то уже. Все же мы знаем, что девушку можно вытащить из деревни, а деревню из девушки, увы. Так и я. Город не повлиял на мои привычки, я не потеряла голову, я просто, как и все иногородние хочу выбиться в люди, не потеряв себя в процессе. Пока не плохо получается.

Будучи не эталоном красоты, а скорее средником в данном вопросе, мой внешний вид меня заботил только на работе. В основное время я бегала как мальчишка – оборванец: рваные джинсы, футболка, что-то удобное, к слову. Так проще и лишний раз никто не обратит внимания. Клубы, тусовки, любовь… это как-то не в планах.

Но себя я любила. Могла спустить зарплату на покупку процедур для кожи, волос, ногтей. И книги… читала их взахлеб при любом удобном случае, частенько в ущерб нормальному сну. Если неожиданно мне попадалась классная книга, то можно было забыть про всё на свете.

Сегодня так же зачиталась лёжа в постели и пропустила время подъёма. Чертыхаясь, натягивала одежду, искренне сетуя на то, что не успеваю прочитать ещё главу. Жаль. Потом у меня обязательно будет больше времени на это. Не зря же я всю себя вкладываю в дальнейший рост. Ещё будет время, когда смогу.

Несколько пар, потом в общежитие и на работу. Вечером курсовая и, возможно, сегодня я успею поспать больше, там ведь осталось всего семь глав. Или почитать в автобусе? Возможно, я успею что-то нацарапать в автобусе если хватит свободного посадочного места и тогда смогу больше почитать. Всё-таки выбор мини нетбука было гениальным решением. Маленький, очень компактный, не всегда шустрый, но 1С тянет, что является приоритетом для меня.

Благоговейно прижимая к себе девайс, я проскальзываю на кафедру ловко юркая между студентами, столпившимися перед дверями и частично внутри. Цепляю взглядом своего дипломного руководителя и наглею. Расталкиваю ребят. У меня время поджимает, нет возможности отвешивать реверансы. Пара девушке откровенно шипит на и наконец я слышу заветное:

– А-а-а-а, пришла, подойди минут через двадцать, я освобожусь и посмотрим, что ты там успела.

Радостно киваю и сбегаю в буфет. Там развалившись на стульях, сидит наша группа, я быстро хватаю перекус и присоединяюсь к ним, удобно располагаясь на краешке стула.

– О! Оксана появилась, – выкрикивает Соня, заставляя поморщится от головной боли сидящую рядом Наташу.

Не выспалась… утром я их не видела вовсе. Значит ночевали у своих парней. Опускаю глаза. Мне не интересно. Убеждаю себя в этом максимально достоверно.

Я, к слову, нормальная, меня тоже интересуют симпатичные парни, я так же, как и все на них смотрю и подмечаю. В этом видимо и проблема, что подмечаю. Как посмотрю, как себя ведёт или говорит, так сразу всё. Со мной сложно. Никто не горит желанием разгонять моих тараканов, а с наличием Паши, так и не станет пытаться. Да и я не рвусь в отношения. Будет когда-то потом, сейчас другие цели.

– Не ори, – шипит Наташа.

– Да пошла ты. Не ору я! – обижается Соня и дует губы как маленькая.

Улыбаюсь. Соня сама непосредственность. Такого же возраста как мы, но выстреливает инфантилизм в ней. Соня хорошая, она добрая и открытая. Местами слишком лёгкая с противоположным полом, но… но… Это на мой взгляд, а я-то придираться к этому могла бесконечно. Слов из песни не выкинешь, как воспитали, так ситуацию и оцениваю.

– Девочки, брейк, всё хорошо, – миролюбиво говорю я, поднимая руки.

– Наташка, что опять со своими Громобоем бегала до утра? – не удерживается от шпильки Кирилл.

– Отвали пупсик, – ощетинивается девушка, тряся пружинистыми светлыми локонами над столом.

Кирилл без обид сыплет замечаниями вперемешку с комплиментами, как это всё сочетает непонятно, но выходит весело. Мы дружно смеёмся над их препирательством, а потом большая часть одногруппников уходит на иностранный язык, а мы остаёмся. Выпускники, мы наглели на глазах, но преподавательский состав прощал.

– Достал, козлиная морда.

Хмыкаю. Все знают, что она ему нравится с первого курса. Но Наташа выбрала быть девушкой плохого парня, что несомненно накинуло ей очков в завистливых глазах девчонок и страх быть с набитой мордой у парней.

Кирилл оказался самым смелым, он откровенно подтрунивал над моей соседкой вызывая лично у меня приступы умиления. Любит её и как может обращает на себя внимание. Это мило.

А Наташа, она, возможно, не жаловалась своему парню только потому, что самой было приятно его внимание. Мы все воспринимали их игры как что-то не серьёзное, хотя все понимали, что это просто затянувшаяся агония парня. Он не столь классный и брутальный, не может набить морду любому, нет крутой тачки, только мозги. А мозги в восприятии действительности конкретной девушки последнее что будет остро привлекать. Наташке хотелось драйва, красивой жизни и тусовок, что с лёгкостью давал Фил. Это сериал из трёх актёров. Мы все его смотрим.

– Оксан, я поговорить хотела.

Быстро жую хрустящие листья салата, попутно листая ленту новостей в социальной сети, я как-то пропускаю тот момент, когда Наташа ко мне обращается. Замечаю это только после того, как она за локоть ловит.

Отрываю глаза от телефона и сразу попадаю под тяжелый удар ответного взгляда соседки по комнате.

– Таш, ты чего? – это Соня.

– Да тише ты! Горластая!!! – зло шикает Наташа, смотря на меня.

– Дорогие мои, вы меня пугаете, – шутливо признаюсь я и отпиваю холодный яблочный сок. Не самое то для осенней погоды, можно легко свалиться на больничный, но сегодня хочется.

У меня не самое лучшее здоровье. Почему только все думают, что если ты из деревни, то можешь с голой жопой зимой бегать и ничего тебе не будет? Это бред. В детстве я болела каждый месяц, у меня даже рубец на лёгком есть после пневмонии.

– Да вот не смешно мне, – подаётся вперёд, сверля глазами, – Я всё понимаю, Оксан. Даже поддерживаю твою позицию, но ходишь по горячему. Пашка вчера не на шутку психану и сказал, что если сама не дашь, то зажмёт в углу и сделает, то что хочет. Не связывайся с ним. Мы сделать ничего не сможем. Они с Филом друганы. Друг на друга не из-за чего не полезут, сама понимаешь.

Приподнимаю бровь, поражаясь её словам. Становится противно. Как про кусок мяса говорит. И обидно, потому как, ей ли не знать, насколько я держусь от него на расстоянии.

– Я, как видишь, не пытаюсь.

– Оксан… – раздражённо выдыхает. – Я не шучу, понимаешь? Не хочешь с ним. Ок. Найди того, кто его отвадит. Потому что я еще ни разу н слышала, чтобы Пашка пустозвоном был. Всё что обещал – делал. Зажмёт в углу и трахнет, – зло заканчивает, понижая голос до хрипотцы.

– Ты мне предлагаешь найти управу в виде другого мужика?

Кивок.

– Смешно. Одного козла на другого поменять.

Воздух вокруг начинает накаливаться. Чувствую себя максимально оскорблённой. Мне неприятно, что она такое говорит. Потому что я не про ТАКОЕ!

– Окс, может ты того… Ну… по девочкам? – вклинивается Соня.

Обескураженно перевожу на её вполне серьёзные глаза свои округлившиеся. Сначала теряюсь. Она не шутит, она говорит это искренне, а потом начинаю смеяться сгибаясь пополам. Господи…

– Конечно! – вскрикиваю деланно, смахивая слёзы с глаз, – Я хочу только тебя. Ты что, совсем не видишь этого?!

Соня улыбается скупо, глаза прячет, снова смотрит. Вот уж не знаю, считает она меня «такой» или нет, но мой шок гораздо больше, чем я сама могу представить.

Если бы на этом всё закончилось, я была рада, но, к сожалению, нет.

– Ты вообще слышишь? Не играй с огнём. Нагнёт и трахнет. Ты его совсем не знаешь. Не крути хвостом перед носом!

Именно эта фраза вынесла окончательно. Мгновенно выпрямляюсь, теряя всю улыбку. Медленно встаю и припечатываю:

– Следи за собой. Я сама справлюсь.

Наташа прищуривает голубые глаза.

– Не плачь потом, дура. Как лучше же советую. Ты совсем его не знаешь! – повторяется с нажимом в голосе, – Это мне вместо спасибо? Я о тебе беспокоюсь.

Сверлим друг друга взглядами, у меня зла не хватает, чтобы высказаться.

– Ну… мы вообще-то предупредить тебя хотели по-дружески, – снова Соня.

И снова с обидой своей детской!

Боже… Прикрываю глаза. Этого ещё не хватало.

Наташа сверлит злым взглядом не пытаясь замять разговор. По натуре очень вспыльчивая, она быстро заводилась и так же быстро затухала. Возможно поэтому со своим Филом ругалась как в последний раз, а потом мирилась пару суток словно голодная кошка. О чём нам в красках и рассказывала.

– Спасибо за участие. Я вас услышала.

Разворачиваюсь, подхватывая сумку со стула. В спину летит:

– Идеалистка

Не реагирую. Просто ухожу. Я думала. Что мы подружки, а оказывает что они вот так ко мне. Одна научить полезла, вторая хрень сморозила и верит в этом. Красота просто…

Бесит так сильно, что я начинаю поливать Пашу всеми возможными оскорблениями, которые знаю. Он впервые за всё время позволил чему-то такому произойти. Так сильно опошлил всё, так про меня сказал… как про шлюху. Ненавижу остро сейчас.

Голову обносит как злюсь. И дальше бы продолжила, если неожиданный звонок и Марат Шарханович в резкой форме вынудивший менять свои планы на корню. Какая-то проверка, нужна документация и что-то ещё. Быстро, сумбурно, на повышенных тонах. Теряюсь, застывая посреди коридора, кишащего студентами и только беззвучно, словно болванчик киваю его словам. Быть на работе, срочно, немедленно!

Дальше осознаю себя бегущей в общежитие. Там классический костюм, чёрные туфли, наспех расчёсанные волосы руками, мазок тушью, трясущиеся руки вызывающие такси.

Быстрее! Быстрее!