Практическая психология. Изучение индивидуальных различий

И еще одно. Для творческого человека и его собственный дом – вверх дном. Не только в смысле разбросанных везде и всюду вещей, которые он просто не способен привести в систему. Но и в плане межличностных отношений. Для того, кто мыслит стандартно, самые авторитетные люди кто? – Конечно, близкие. Но для творческой натуры авторитетными, достойными подражания часто становятся чужие, дальние, посторонние. Снова неумение отличить главное от второстепенного, снова соскальзывание? – Да. И не учитывать этого нельзя.

Моя хорошая знакомая буквально спасла от падения на дно жизни (к чему творческие люди, увы, склонны) своего сына. Она не смогла вразумить его сама. И обратилась за помощью к священнику. Мальчик проявил интерес к встрече с ним (а творческие натуры любят все новое, охотно экспериментируют над собой). И между ними возникло взаимопонимание. Не родная мать, а святой отец удержал юношу от падения, наставил на путь истинный. Кому-то в этом помогают тренеры по экзотическим видам спорта, случайные попутчики, дальние родственники. Рекомендую специально вкладывать ваши слова и мысли в уста таких – почти посторонних – людей. Тогда они легче дойдут до трудновоспитуемого творческого человека.

Творческое начало грешно убивать, но без должной обработки, без грамотного – строгого и профессионального – управления им оно само может погубить своего обладателя. Алмаз по-настоящему ценен только в бриллиантовой огранке. Научите близкого вам человека рационально управлять своим творческим потенциалом – и это будет вашим величайшим совместным достижением.

Открой личико!

Вы будете удивлены, но творческий потенциал человека можно измерить… обыкновенной линейкой. Точнее, двумя линейками. Хотите узнать, как это делается? – Я прямо сейчас и покажу. Только вначале совершим краткий экскурс в популярную анатомию.

Когда люди намерены доказать свою честность, принципиальность, готовность совершить что-то особенное – они бьют себя в грудь. Точнее – в грудную кость, в грудину. Поняли? Нашли? К грудине снизу прикрепляются рёбра, замыкающие таким образом грудную клетку. Если расположить на рёберных дугах – справа и слева – линейки, то в месте их схождения под грудиной получится угол. Так вот – если этот угол острый, то есть меньше девяноста градусов, то мы наверняка имеем дело с творческой натурой.

Это было бы чепухой, шуткой, если бы не одно «но». Кости, формирующие наш скелет, и нервная система, лежащая в основе психики, развиваются из одного и того же относительно автономного скопления клеток зародыша. Из так называемого внешнего зародышевого листка – эктодермы. Поэтому если существует генетическая предрасположенность к тем или иным особенностям, то она проявляется одновременно в строении и скелета, и головного мозга. Вот почему попытки исследователей связать телосложение человека с его поведением вполне оправданны.

Разумеется, на этом пути не следует увлекаться, как увлекся в свое время Чезаре Ломброзо – известный итальянский психиатр, который буквально каждую шишку на черепе увязывал с качествами характера. Это уж слишком. Но и игнорировать существующие очевидные взаимосвязи тела и мозга – тоже ошибка.

Итак, узкая грудная клетка, острый межреберный угол, длинная шея, длинные конечности (ноги, руки, пальцы), мало развитая от природы мускулатура – все это признаки так называемого астенического телосложения. А давно замечено, что люди с подобным телосложением обладают нестандартным мышлением, лежащим в основе творчества. Значит ли это, что другие варианты телосложения указывают на отсутствие творческого начала? – Нет. Но у астеников, как говорится, шансов больше. Поэтому если жизнь свела вас с обладателем такого хрупкого на вид телосложения – не удивляйтесь его своеобразным поступкам, странным, нелогичным высказываниям, оригинальному оформлению внешности.

Кстати, об оформлении внешности. Если вы не сумеете распознать астенического телосложения (скажем, забудете дома свои линейки) или встретите человека, таким сложением не обладающего, как же вы поймете – есть в нем творческий потенциал или нет? Именно по оформлению внешности. Творческое начало придает ему своеобразие.

Возьмем хотя бы так называемый «футлярный стиль» – излюбленный вариант оформления внешности творческих натур.

В статье «Муки творчества» мы говорили о том, сколько проблем порой доставляет предрасположенность к творчеству. Творческий человек нестандартен во всем. С самого детства он чувствует это в себе, а если нет, то ему дают это почувствовать окружающие. Сверстники зовут его играть в «казаки-разбойники», а он невольно выдумывает собственные правила, и его команда проигрывает. Ему хотят намекнуть на нечто важное, да так, чтобы об этом не догадались другие, а он вслух громко переспрашивает, правильно ли он понял намек. И разрушает тонкую интригу. Его просят приготовить обед, а у него все подгорает, расползается, убегает из-под крышки, и есть это невозможно – он и тут умудряется нарушить общепринятую технологию.

В общем, везде, где царствует шаблон и регламент, творческое начало, мягко говоря, не способствует взаимопониманию. Творческих людей отвергают, их гонят, порой – в буквальном смысле, из этих стандартных отношений. «Уйди отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели! Откуда у тебя только руки растут?» – возмущаются окружающие их попытками творчески решить банальную задачу. Возникает непонимание, взаимное отторжение.

Поэтому многие обладатели творческого начала интуитивно стремятся перекрыть каналы информации, соединяющие их с внешним миром. А что представляют собой эти каналы? Это глаза, уши, рот; вообще – лицо с его возможностями передавать информацию мимически. Это руки (особенно «говорящие» кисти), туловище, ноги. Словом, всё тело человека служит источником информации, например, о его эмоциональном состоянии, его намерениях, предпочтениях. Именно этот информационный обмен люди, одаренные творческими задатками, неосознанно стремятся прекратить. Чтобы их не трогали лишний раз, не напоминали об их необычности, нестандартности.

Их любимый головной убор – капюшон. Или они сооружают вокруг головы некое подобие капюшона: длинные волосы, то и дело падающие на лицо, широкополые бесформенные шляпы, борода у мужчин. Да, уж, бороду просто так не отпускают. У бородачей всегда в голове есть какая-то оригинальная мысль, необычный образ самого себя. Бывает, что человек обрастает бородой в силу обстоятельств: где-то скитался, от кого-то скрывался вдали от цивилизации. Но тот же человек порядка, едва дорвавшись до бритвы, с наслаждением избавляется от буйной растительности. А творческая натура сплошь покрывается волосами без внешних причин – ей так уютнее.

К капюшону и длинным волосам добавим тёмные очки, не снимаемые в пасмурную погоду и в помещении, наушники плеера, высокий воротник, ворот свитера, шарф, обмотанный вокруг шеи и рта, до глаз. Сюда же – длиннополую верхнюю одежду (без подчёркнутой формы – наподобие балахона) с длинными, прикрывающими кисти рукавами. И вот перед нами основные атрибуты «футлярного стиля». Из этого футляра творческий человек может подолгу не выглядывать – ему неплохо и в замкнутом пространстве, наедине с самим собой.

Кроме того, люди с творческим началом в характере обожают носить рюкзаки и большие сумки. Судя по всему, они не рассчитывают на помощь окружающих, если вдруг им что-нибудь понадобится, а у них этого не окажется под рукой. Они не надеются на свою коммуникабельность. Поэтому они так трепетно относятся к своим «системам автономного жизнеобеспечения» – рюкзакам, громоздким сумкам. Забавно лишь то, что к этой роли их рюкзаки подготовлены плохо. В них, наряду с действительно нужными, полезными предметами, немало всякой всячины, давно утратившей товарный вид и потребительские свойства, попросту говоря – мусора. Там и сломанные зажигалки, и скомканные конфетные фантики, и грязные подушечки жевательной резинки, и неизвестные – из-за стёршейся надписи – таблетки. Словом, чего там только нет! Видите, даже «творческая» сумка – и та воплощает специфический индивидуальный мир, в который никого не посвящают, не приглашают.

А если и приглашают, то не каждый решится в него войти. Творческие люди далеко не всегда используют детали одежды и аксессуары по назначению, они экспериментируют с ними. Поэтому и выглядят, подчас, не только замкнутыми, облаченными в «футляр», но и пугающе странными. Творческим натурам свойственна если не «футлярность», то эклектичность внешнего вида – дисгармоничное, парадоксальное смешение стилеобразующих деталей. Причём эта особенность проявляется как в одежде, которая часто представляет собой некую «сборную солянку» из предметов, принадлежащих разным стилям, так и в отношении к конкретной ситуации. В последнем случае это, если можно так выразиться, «социальная эклектика». Наряд человека может быть выдержан в едином стиле, но при этом совершенно выбиваться из стилистики одежды, принятой для данных условий.

Не без удовольствия вспоминаю одну очень эффектную девушку, встреченную как-то на улице. Было очевидно, что она затратила на оформление своей внешности немало сил и средств (в этом проявилась её демонстративное начало). Но при всей её эффектности следовало признать, что одета она была… неадекватно обстоятельствам места и времени. Прототипом для девушки послужила, вероятно, какая-нибудь древнеегипетская царица. Золотые и серебряные ткани, обилие экзотических украшений, причудливая сложная причёска… Всё это было решено в едином ключе и подходило к её восточным утонченным чертам лица. Однако, тем не менее, выглядело странно и неуместно на пыльной московской мостовой. Ничего похожего на театр, цирк шапито или ярмарочный балаган, из которого она, гипотетически, могла выбежать перекусить в этом отчётливо сценическом костюме, ни вблизи, ни в отдалении не было.

Ещё одно наблюдение из той же серии: я имел удовольствие общаться с интересным и продуктивным научным работником, излюбленной одеждой которого (человека лет шестидесяти) была ярко-красная куртка с капюшоном, отороченным опоссумом, ковбойская шляпа с загнутыми кверху полями, разноцветные брюки-дудочки и остроконечные туфли-«казаки». Только представьте себе эмоциональное состояние организаторов симпозиумов и конференций, на которые этот ученый являлся с основным докладом! Это был шок. Шок, однако, проходил вместе с первыми озвученными тезисами его глубокого и содержательного выступления…

Итак, если человек сверху одет в пиджак, при галстуке, а снизу – в джинсы и кроссовки, или на официальный прием приходит в потертом свитере и разноцветных брюках, значит, в его характере есть творческое начало. Интересно, что сочетание творческой эклектичности и демонстративной яркости нередко производит неизгладимое впечатление наряда клоуна. Так в цирке одеваются профессионалы-смехачи, нарочно напяливая на себя несовместимые по стилю вещи, чтобы развеселить публику. Но человек, сочетающий в характере творческие и демонстративные задатки, серьёзен. Более того, он рассчитывает хорошо выглядеть.

На подобные эксперименты с собственной внешностью творческого человека толкает свойственная ему неспособность выделить главное из массы второстепенных подробностей. Ведь выдержать стиль, осуществить выбор одежды, уместной для той или иной ситуации – это значит соблюсти технологию. А с технологией у него вечные проблемы. Он всё переиначивает, всё перетолковывает по-своему. Возможно, собираясь на официальную встречу и надевая фланелевую панамку и боты «прощай молодость», он лишь следует рекомендации держать голову в холоде, а ноги – в тепле? Бог весть! Очевидно только, что тот, кто «вместо шапки на ходу надел сковороду, вместо валенок – перчатки натянул себе на пятки» был на самом деле не столько рассеянным, сколько творческим человеком.

Этим людям свойственна ещё и неаккуратность, неряшливость. Они вечно чем-то испачкаются, на что-то сядут, наступят, за что-то зацепятся… Оторванные пуговицы, прорехи на брюках, испачканные манжеты и воротники – их удел. Подчас бывает трудно сказать, что мешает им привести себя в порядок. Они с трагической обречённостью будут провожать взглядом очередную отпавшую и катящуюся по земле пуговицу, но не поднимут её и уж тем более – не пришьют на место. Осматривая застарелое пятно на рубашке, они глубоко вздохнут, но не удосужатся его застирать. Если такой человек, пересилив свою натуру за счёт небольшого упорядоченного начала, затесавшегося в реальный характер, всё же возьмётся исправлять нарушения в одежде, то зрелище получится не для слабонервных. Разнокалиберные пуговицы, разноцветные нитки, которые он будет при этом использовать, превратят его эклектичный наряд и вовсе чёрт знает во что; попытки выгладить утюгом бельё или брюки приведут к ожогам, обугливанию ткани и безвозвратной утрате не только одежды, но и социальных перспектив: самолёт улетит, на должность назначат другого, невеста выйдет замуж за парня попроще.

Творческому человеку скорее придёт в голову мысль замаскировать тем или иным экзотическим способом имеющийся недостаток, чем навести порядок обычным путём. Один из моих знакомых, теряя одну за другой пуговицы на брюках (ремень он принципиально не носил), выходил из положения, надевая сверху длинный свитер, доходящий до середины бёдер. Так он закрывал от нескромных взоров малопристойный дефект одежды. Когда же отпала последняя пуговица, и брюки перестали держаться на его чреслах, он нашёл где-то матерчатый поясок от лёгкого женского халата, продел его в ремённые петли, завязал узлом, замаскировал всю эту композицию длинным свитером и, таким образом, восстановил утраченное физическое и душевное равновесие. Кстати, если вы думаете, что речь идёт о каком-то слабоумном – так нет. Это весьма профессиональный, творчески неистощимый, ценимый коллегами специалист в области программирования.

Итак, если вы видите перед собой астенического сложения бородача, в неизменном капюшоне и с рюкзаком за плечами, или в вашу жизнь пришла хрупкая девушка, одетая в стиле «городская сумасшедшая», знайте – вы имеете дело с проявлениями творческого начала в оформлении внешности. Короче говоря, перед вами творческий человек. Постарайтесь наладить с ним комфортное взаимодействие.

Каким образом? Во-первых, не ставьте перед ним задач, требующих строгого следования технологии. Лучше попросите его взглянуть на интересующую вас проблему с новой, неожиданной стороны. И, глядишь, он на самом деле найдет остроумный выход из положения, казавшегося безвыходным. Творческий человек неистощим на выдумки, и, бывает, что среди всего нелепого и несуразного, что постоянно приходит ему в голову, сверкают гениальные мысли. Во-вторых, несмотря на обаяние творческой оригинальности, надо все же учить такого человека жить, как все. И это – забота тех, кто несет за него ответственность. Самое лучшее, чего можно достичь на этом пути – научить его произвольно, к месту, когда это нужно, «включать» свой творческий потенциал. И когда надобность в нем минует – «выключать», становясь обычным человеком. При таком подходе к партнерству вы откроете для себя одни только преимущества этого замечательного феномена – творческого подхода к жизни. И забудете про его недостатки.

Суббота начинается в понедельник

Знаете, какая мысль пришла мне в голову? А что если мы всей нашей развеселой компанией нагрянем к вам в гости? Прямо сейчас. При нынешних скоростях это же – минутное дело. Вы согласны? Будете ждать? Нет? Не хотите? Что, даже дверь не откроете? Жаль, значит праздник жизни отменяется. Давайте хотя бы поговорим о том, как определить на взгляд, по явным признакам поведения тех людей, перед неуемной энергией и общительностью которых трудно устоять.

Обладатели такого оптимистического начала в характере исполнены сил, энергии, но при этом не сконцентрированы ни на чём определённом. Не имеют устойчивой цели, единственного направления, в котором они расходовали бы свои от природы мощные энергетические запасы. Их активность распыляется на множество мелких, малозначительных, сиюминутных занятий. Они – неутомимые живчики. Их солнечный, безоблачный взгляд на мир невольно передаётся окружающим, и в этом, в значительной степени, заключается роль оптимистического начала в отношениях между людьми. Живя по принципу «Эх-ма, горе – не беда!», его обладатели создают вокруг себя жизнеутверждающую, жизнерадостную атмосферу.

И это очевидно для всех. Ведь люди подобного психического склада открыто проявляют свои склонности. Они предпочитают одежду для отдыха: легкую, свободную, отрицающую саму мысль о напряженном, утомительном труде. Пусть для кого-то, пользуясь выражением братьев Стругацких, «понедельник начинается в субботу». Для наших оптимистов и коммуникаторов, наоборот, «суббота начинается в понедельник». Уже с утра в офис они любят приходить в одежде, предназначенной для весёлого, лёгкого времяпровождения.

Среди моих знакомых была замечательная в своём роде женщина, рабочий день которой летом никогда не продолжался больше двух-трёх часов. Как её об этом ни просили сотрудники и начальство. Наскоро справившись с заданием (а работа у неё была скорее сдельная, чем почасовая), она хватала сумку с заранее приготовленными принадлежностями для купания, загорания и, вообще, для отдыха на природе и бежала на остановку троллейбуса, маршрут которого заканчивался в Серебряном Бору – известной московской зоне отдыха. Не утруждая себя переодеванием, она приходила на службу в яркой рубашке навыпуск, в шортах и шлёпанцах на босу ногу. Недовольные взгляды приверженцев порядка она игнорировала, над опасениями тревожных сотрудников – «как бы чего не вышло дурного» – хохотала от души, до слёз.

Если руководству всё же удаётся заставить такого оптимиста считаться с корпоративными правилами и надевать, идя на работу, офисный костюм, то с этим костюмом происходит нечто типичное и неизбежное. Вначале оптимист избавляется от сдавливающего шею галстука, затем снимает пиджак и вешает его на спинку стула, потом закатывает рукава рубашки и идёт «покурить»… Сослуживцам приходится до конца рабочего дня созерцать сиротливо висящий на стуле пиджак и гадать, куда же делся его хозяин. Последняя трансформация офисного костюма – разувание и закатывание брюк до колен происходит уже где-то на берегу речки или на солнечной полянке. И вот на оптимисте его любимая одежда для отдыха. И противодействовать этому превращению невозможно.

Общительное и жизнерадостное начало в характере привносит в одежду, прическу, макияж особый привкус торопливой небрежности. Эти люди всё делают на бегу: спеша, дожёвывают бутерброд, допивают сок, натягивая на голову свитер или застёгивая рубашку… Не мудрено при этом что-то «недозастегнуть», а то и вовсе – забыть надеть на себя.

Мне рассказывали, как некая девушка, собираясь погожим летним утром на работу, забыла… надеть юбку, и ей понадобилось пройти полквартала, чтобы по недоумевающим лицам прохожих понять, что она в чём-то погрешила против правил. Думаете, она была смущена, испугана? – Вовсе нет! Эта история развеселила её, дала лишний повод посмеяться самой и позабавить рассказом об этом юмористическом происшествии своих коллег.

Обладателям оптимистического начала свойственно невнимание к общественному мнению (точнее – к условностям, которые бытуют в обществе). Мы только что говорили о том, как девушка забыла надеть юбку. А ведь, с её-то характером, она могла и вполне осознанно, не завершив процесса одевания, выбежать на улицу «в чём есть». Например, если очень захотела бы кого-то уходящего догнать, остановить.

В подобном поведении нет и намёка на пренебрежительное, высокомерное отношение к окружающим (дескать, что хочу – то и делаю, а на других мне наплевать). Нет. Оптимисты естественны в своём отрицании условностей. Он на самом деле не понимает, что, собственно, шокирующего в человеке, который разгуливает в людном месте в одном нижнем белье. Помните, как в экранизации булгаковского «Бега» генерал Чарнота шёл по Парижу в кальсонах. Ну, по Парижу, ну – в кальсонах… Что тут такого? В чём трагедия? Если одеться, как следует, не было возможности, а идти надо. Что же теперь – застрелиться?

Для столь общительных людей нет понятия «чужое», как, впрочем, они не слишком-то следят и за «своим». Поэтому обмен вещами (и с теми, кто готов к этому, и с теми, кто категорически возражает) является ещё одной характерной для них особенностью оформления внешности. Например, наш живчик и оптимист может на ходу схватить куртку или головной убор своего соседа по общежитию, и, ни секунды не сомневаясь, отправиться по своим делам. Вернёт ли он незаконно присвоенную им вещь владельцу? – А это уж как получится. Если не встретит на своём пути никого, с кем ему захочется поменяться шапками «в знак дружбы», то вернёт. А встретит – значит, будет пытаться убедить бывшего хозяина бывшей вещи, что полученный им взамен пыжиковой шапки трикотажный чепчик – отличная штука, очень модная и удобная…

Карманы (сумки и т. д.) оптимистов часто бывают наполнены разнообразными предметами, в которых отражено обилие их социальных связей и неустойчивость интересов. Ежедневно, а то и по несколько раз в день, набор предметов меняется. На смену одним приходят другие. «Лекарства Васиной жене я отнёс», – констатирует он привычно, – «теперь завезу Коле батарейки для радио. Лена просила отдать утюг в починку, а платье – в химчистку. Эта телефонная карта – для Люси, сигареты – для Маши, а презервативы – для всех, с кем сведёт сегодня судьба».

Жизненное пространство обладателей оптимистического начала больше всего напоминает вокзал, трактир, перевалочный пункт. Там постоянно кто-то находится. Эти люди, подчас, незнакомы между собой и лишь догадываются, кому принадлежит квартира. Сам хозяин дома бывает редко и заглядывает туда ненадолго, мимоходом. Знавал я одного оптимиста (еще и с творческим началом в характере), у которого в московской квартире вообще не было входной двери. Дверной проём был занавешен то ли войлоком, то ли толстым одеялом – наподобие чума или вигвама. Зато любой, кто осмеливался откинуть войлок и проникнуть внутрь, находил там самый радушный приём.

Как-то еще с одним моим приятелем-оптимистом я улетал в командировку. Рейс задерживался, пришлось несколько часов просидеть без дела в аэропорту. Наконец, диспетчер объявил, что наш рейс сегодня отменяется, а поскольку он и по расписанию-то летал только по нечётным числам, то это означало, что потеряны будут, как минимум, два дня. С тяжёлым чувством я направился домой. Мой приятель тоже поехал к себе, но не один, а в сопровождении целой компании. Пока я скучал, он успел перезнакомиться со всеми пассажирами нашего рейса, а когда стало ясно, что мы никуда не летим – убедил многих поехать к нему домой. «Я один в трёхкомнатной квартире – всем места хватит!» – Весело и призывно кричал он. Человек пятнадцать, по моим беглым подсчётам, согласились на это предложение. Я видел, как они забрались в автобус и, радостно гомоня, поехали обживать московскую квартиру человека, несколько часов назад им совершенно незнакомого.

На следующий день приятель позвонил мне, чтобы узнать о моих планах. «Ты из дома звонишь?» – Спросил я его (это было ещё до эры мобильных телефонов). «Нет», – ответил мне бодрый голос, – «Я ночевал у приятельницы. Сейчас звоню от неё». – «А как же люди в твоей квартире?!» – «Они всё ещё там. Я попросил, чтобы они закрыли дверь, когда будут уходить. И ключи чтобы привезли в аэропорт. А что, всё равно ведь вместе полетим»… Так оптимист превращает обитаемое им пространство в проходной двор.

Любимыми его вещами, которыми он наполняет своё жизненное пространство, являются записные книжки. Новые и совсем затёртые, с белоснежными и пожелтевшими от времени страницами, они попадаются на каждом шагу. Он с удовольствием, в редкие минуты затишья, просматривает их, выбирая наугад очередную небрежно сделанную запись, в надежде реанимировать угасшие некогда отношения.

«Ира», – читает он собственный нечёткий почерк (писал быстро, на коленке), – «Кто такая? Не помню. Да вот же телефон! Сейчас позвоню и выясню». И он начинает набирать цифры телефонного номера, невзирая на то, что на дворе глубокая ночь, что записи этой уже лет десять, не меньше, что ничего не подозревающая Ира, скорее всего, спит, накрутив волосы на бигуди, в супружеской постели рядом с похрапывающим мужем.

Легко узнать оптимиста по особенностям мимики и жестикуляции. Его лицо излучает если не веселье, то любопытство. Он всегда жаждет поделиться своим приподнятым настроением, приобщить к своей жизни, к своим занятиям как можно больше людей. Поэтому он часто, в поисках партнёра по общению, оглядывается по сторонам; не стесняясь, с лёгкой жизнерадостной улыбкой заглядывает в лица прохожих, подмигивает им призывно. Увидев необычного человека (например, необычно красивого), начинает причмокивать губами, цокать языком… В который раз убеждаешься, что лицо человека – это «дверь» в его внутренний мир. Оптимист своим лицом выражает переполняющее его желание общаться: «Все ко мне! Я здесь, не проходите мимо!»

То же самое следует сказать о его жестикуляции. Он постоянно приветствует кого-то взмахами руки и кивками, причём на вопрос: «Кто это?» далеко не всегда дает уверенный ответ. Приподнятая над головой шляпа, воздушный поцелуй, «салют» тростью, зонтиком, свёрнутой в трубку газетой и т. п. – жесты из арсенала оптимистов.

Я в юности дружил с девушкой, которая всякий раз, когда мимо проезжали грузовые военные машины с солдатами в кузове, начинала приветственно махать рукой, подпрыгивать на месте и кричать: «Мальчики! Мальчики!» На мой угрюмый вопрос, что ей надо от этих военнослужащих, она, искрясь весельем, отвечала: «Ничего».

Рассказывая о чём-то, оптимист нередко иллюстрирует своё повествование жестами, имитирующими те или иные описываемые действия. «Они полетели», – говорит он и начинает ритмично махать руками, разведёнными в стороны. «Они поплыли», – и его руки перемещаются теперь уже попеременно вперёд и назад, совсем как у человека, плывущего кролем. Из той же серии, например, прикладывание рук к груди, к глазам, ко лбу при виде женщины, как проявление внезапно охватившей его страсти. Такого рода иллюстрирующая жестикуляция – тоже характерный признак природного оптимистического начала.

Эти живчики все движения совершают быстро – они быстро ходят, быстро едят, быстро говорят. Я помню, каким испытанием для меня оборачивался каждый поход в столовую с приятелем-оптимистом (тем самым, что притащил к себе в дом толпу незнакомцев). Сначала приходилось идти по улице, развивая спринтерскую скорость (служебная столовая находилась на некотором расстоянии от учреждения). Затем оба, он – легко, непринуждённо, а я – давясь и обжигаясь, в минуту поедали всю купленную снедь. Ни тебе удовольствия, ни отдыха измученной душе.

Вот каковы они, в смысле – мы, внешне – безответственные и легкие на подъем весельчаки. Ошибиться трудно. Ну, так что, никто не надумал пригласить нас к себе? Нет? Может быть, вы и правы. А то пусти только оптимиста в свое пространство, чайку попить, а он уже в твоем халате, жарит на твоей кухне яичницу и уходить не собирается. Наоборот, устраивает в твоем доме вечеринку для своих приятелей и удивляется искренне, почему ты не радуешься вместе с ним.

Так что лучше его с самого начала не приглашать. А если сильно настаивает – выгнать за дверь физически. Так и вам будет спокойнее, и ему вольготнее. Думаете, он обидится? Нет. Завтра же он снова попадется на вашем пути и весело вам подмигнет: «Жаль, что тебя вчера не было с нами. Уж мы зажигали по-взрослому!»

В общем, распознав в человеке бурлящее оптимистическое начало, не давайте ему впустую растрачивать вашу энергию, и пользуйтесь, когда захотите, его неистощимым источником. Ему не жалко, от него не убудет.