Читать книгу: «Тантал-6», страница 2

Из-за того, что станция была весьма удалена от транспортных узлов, единственным путём снабжения был прилетающий раз в месяц шаттл. Пополнялась лишь просроченная медицина и запас концентрата для синтеза пищи. На таких же шаттлах должны были прибывать и убывать вахтовые сотрудники станции. Но майор, как прибыл на пустую станцию, так тут всё время один и провёл. Конечно столь необходимые Федерации готовые слитки тантала сразу же челноками отправлялись через пульсарную червоточину, в паре световых лет отсюда. Но умные головы всё еще так и не научились отправлять таким образом хоть что-то кроме металлов, да и это было бы столь неоправданно дорого, что ничего бы и не поменялось. Одно дело отправить слиточек стоимостью как весь шаттл, а другое дело апельсинку для майора. Если прибавить ко всему этому еще и ужасающий уровень радиации от того самого пульсара поблизости, и становится понятно, почему поставки производились так редко, а на месте синтезируется почти всё необходимое, от воды до одежды. Если бы можно было синтезировать бывших майоров, то и его бы сюда не привезли, это уж точно.

После завтрака заключённый отправился в пункт управления комплексом, вручную снимать показатели за прошедшую ночь и пересобирать их в огромную сводную таблицу отчёта для корпоратов. Столько-то тонн извлечено из недр, столько-то тонн итогового чистого металла получено после переработки руды. Вот столько буров автоматика сняла под замену. Вот столько ушло в ремонтный цех. С коллегами по прошлой каторге они часами спорили, почему именно людей заставляют заниматься этой чушью. Семёнов говорил, что ленивые корпоративные программисты скорее сдохнут, чем автоматизируют ручную отчётность. Газизов считал, что корпоратам в принципе пофиг, чем на шахтах занимается персонал, главное, чтобы при любой нештатной ситуации поблизости был человек с чем-нибудь тяжелым в руке, на случай, когда автоматику клинанёт. Сам Прохоров считал, что прав, скорее второй, но при условии, что этот самый человек должен быть всегда чем-то занят, и в идеале предсказуемо занят, чтобы точно знать, где в какой момент он находится, а ему не оставалось времени на скуку. Как прожжённый вояка, майор втайне восхищался выстроенным распорядком дня, когда у него будто бы и нет почти ни одной свободной минуты, но в случае форс-мажора, все эти важнейшие занятия легко выполняются системой. А так, вроде всегда и при деле, и время на станции проходит намного быстрее, чем, если бы он страдал от безделья. Антон целиком разделял мнение, что, чем бы солдат ни занимался, лишь бы руки были заняты. Заметив неладное в показателях по одной из шахт, Прохоров обратился к системе:

– Кася, у нас девяносто седьмой бур, кажется, уже почти два часа не подаёт обратную связь.

– Не верно, связь с буром есть. – Ответила автоматика.

– Ну, тогда он стоит с нулевыми оборотами. Всё равно что-то не так с ним значит. – Майор надеялся на клин, ведь привычный распорядок отменится, и можно будет выйти в шахту. Искусственный интеллект не отвечал секунд десять, после чего всё-таки обрадовал Прохорова:

– Судя по показаниям, в шахте заклинил девяносто седьмой бур. На команды об изменении скорости и направления вращения он не реагирует. Заключенный 22-14, пройдите в шлюз к шахтам, затем проведите осмотр оборудования на месте.

К моменту, когда автоматика закончила оповещение, майор уже стоял у входа в шлюз. Как только открылись тяжёлые двери гермозатвора, он надел рабочий скафандр и, после открытия следующей двери, вышел в шахты. В шахтах работало только дежурное освещение, но оно и понятно, Прохоров здесь оказывался максимум пару раз в месяц, и то если повезёт. А роботизированным системам освещение для работы не требуется. До ствола с девяносто седьмым было пятнадцать минут неспешной ходьбы. Насколько майор помнил, это был чуть ли не самый глубокий ствол шахты, а сам девяносто седьмой был направлен почти идеально вниз. Скорее всего, он пробился сквозь танталовые породы до слоёв, на плотность которых не был рассчитан. Такое часто случалось в других, более коротких стволах, где концентрация ниобия в руде была выше.

В нужном ему стволе был густой полумрак, прерываемый красным свечением, сигнализирующим о сбое автоматики, налобного фонаря здесь явно не хватало. Инженер попросил систему через интерком:

– Кася, подсвети мне здесь.

Почти сразу включилось общее освещение в стволе шахты. Антон прошёл до центрального пульта и нажал на нём кнопку включения обратного хода бура. Глубокая полость, ведущая в недра спутника, отозвалась утробным рычанием, но видимый ствол бура хоть и мелко задрожал, но не провернулся ни на миллиметр.

– Ну, это было ожидаемо. Не шибко-то я и надеялся, что всё будет так легко. – Проворчал майор, еще раз ткнул пальцем кнопку обратного хода, а затем сразу включил прямой ход на повышенных оборотах. Заклинивший бур был непреклонен, как бывшая жена Прохорова. – Ну, что ж, дёргать – значит дёргать.

На каждом буре, в промежутках по полметра, были специальные отверстия для зацепа, чтобы можно было выдернуть шнековый ствол гидравликой в случае клина. Одна из немногих задач, для которой на шахтах действительно нужны люди. Одно нажатие на пульте и с потолка опустилась мощная цепь, второй конец которой был присоединён к многотонной гидравлической лебёдке. Осталось дотолкать звенья цепи до зацепа на стволе бура. С помощью багра и чёртовой матери, Прохоров за полчаса протащил несколько звеньев на десяток метров и смог-таки зацепить бур к подъёмной лебёдке. Еще одно нажатие на пульте и цепь натянулась, майор предусмотрительно слинял за угол. Как-то раз он уже видел, как лопнула цепь гидравлической лебёдки, и то, что после этого осталось от зазевавшегося инженера, еще долго соскребали со стен. Из шахты раздался оглушительный, протяжный стон бура, вырываемого из удерживающей его породы. После чего из глубин эхом донесся громкий, чавкающий звук, слегка ассоциирующийся с резко выдернутой из застывшего желе ложкой. Сразу после омерзительного чавканья бур стал медленно подниматься, а стон железа утих.

Антон выключил лебёдку и пошёл снимать цепь, пока она не поднялась слишком высоко, и это не стало проблемой. Несколько минут страданий и отборного солдатского мата, и бур был отцеплен. Осталось только поднять его из шахты и проверить, нет ли на нём серьёзных повреждений. В принципе, с этим справилась бы и автоматика шахты, но всё равно он уже здесь, почему бы и не провести весь процесс обслуживания. За следующие сорок минут бур полностью извлёкся из шахты, судя по показаниям панели, он ушёл на 12 262 метра в глубину перед тем, как заклинить. Если еще прикинуть, что он сам сейчас находится на глубине около восьми километров, то в сумме получалось, что бур дошёл до породы, лежащей на двадцати километрах от поверхности спутника. Верхние его слои состояли из радиоактивных, нестабильных изотопов, поэтому комплекс и находился на такой глубине. Всё это время майор Прохоров развлекался тем, что прикидывал в уме скорость подъёма бура, скорость разбора секций автоматикой и сколько времени занял бы подъем всей конструкции на поверхность. К моменту, когда бур извлёкся, Антон подсчитал, что грохочущая махина над его головой, без малейшего участия человека снимала с шахты одну пятиметровую шнековую секцию бура в секунду. Просто безумие, до чего дошла горнодобывающая техника за последние годы. Когда он прибыл на станцию Европий, там автоматика снимала лишь километр бура за час. Вот уж точно высокотехнологичный комплекс, даже гордость какая-то берёт за работу в таком месте. Пусть и каторжную.

Размышления прервал наконец-то показавшийся буровой наконечник. На твердосплавную коронку налипла субстанция темно-красного, ближе к медному, цвета. Такой бур отдавать в автоматику нельзя точно, мало того, что всё усрётся этой гадостью, так еще и ремонтный цех может заклинить. Вообще потом геморроя не оберёшься. Вниз картинно упала тугая бурая сопля.

– Кася, ты видишь эту хрень? Что это вообще такое? На этом спутнике медь есть? – Спросил Антон у системы.

– Вижу. У меня нет сведений. Вам необходимо собрать образец для лабораторного анализа. Про медь геологоразведка не сообщала.

– Конечно, нету сведений, а если б и были, так бы ты мне что-то и сказала, конечно, – майор, ворча, достал из сервисного ящика лом-монтировку и потыкал облепленную субстанцией буровую коронку. – Я ж пока очищу тут всё, сам по уши в лабораторных образцах буду.

– Заключённый, я напоминаю вам о необходимой осторожности при работе с неизвестными веществами на космической станции.