Светлан Голосеев – гвардеец монгольского императора

Глава 14. Град Бездеж

– Братцы, гляньте, вроде дома. Дошли что ли, дядя?

– Дошли, славяне, дотерпели, горемычные, скоро уже. До восхода в лагере будем, хуаран по-ихнему.

– Да уж выучили. Что там за лагерь, дядя?

– А вот для таких, как вы. А что там с вами будет, то у начальников спросите, мне не положено с вами языком чесать, и так командир ваш добрый, не бьёт, не ругает.

– Добрый? Ну, ты скажешь, дядя!

– Это, славяне, вы других, верно, не видали. А вон уж и палатки видны, герами¹⁰⁴ прозываются. Жить в таких будете. Ну, вот и ворота. Поеду к командиру за расчётом. Дай вам Бог, сынки!

– Сю-юн! Слушать меня! Мы закончили этот переход! Вы старались и одолели трудности. Так вы становитесь настоящими воинами Великой Монгольской империи! Здесь будем стоять. Тогооч, готовь сытную пищу! Всем перед едой выдать по черпаку кумыса! Позволяю отдыхать. Отлучаться нельзя, помните Ясу!

– Братцы, что же это, опять в чистом поле жить! Даже в лагерь не пустили…

– Не гунди, Веселин, от твоего нытья решение командира не изменится, только на нас тоску наводишь. Поди, сүннэй-тойон знает, что делает. Зато кумыса дадут.

– Да что тот кумыс – вонючее пойло.

– Отдашь мне свой черпак?

– Ага, дождёшься, чтобы я единственную радость тебе отдал! Я ж думал, запишусь в войско татарское, мне тёплую шубу дадут, справного коня, саблю вострую, да девку тёплую. А тут, вон, последние ичиги протёр, босиком по мороженой землице бежал, а теперь на ветру оставили сопли морозить. Скорее бы тот кумыс принесли. Подвинься, хоть ноги в солому зарою, не отморозить бы…

– Смотрите, народ какой-то к нам пожаловал, с повозками. Чего-то делать станут?

– Выгружают жерди какие-то. Шалаш, что ли ставить собираются? Братцы, мы ещё в шалаше зимою не жили.

– Так пролетье уже, значит, начальники считают, что славянам и шалаши сойдут.

– Да не шалаш. Это такой дом татарский. Я видал, они с такими кочуют со скотиною своей. Разобрал, в повозку закинул и поехал, на новом месте быстренько собрал, вот и живи, пока не надоест.

– Айда спросим, чего это они нам городят. Видом, вроде бы славяне, только одёжка татарская.

– Эй, люди, вы по-русски изъясняетесь?

– Ещё как! Мир вам, славяне! Но вы близко не подходите – не положено.

– Это чего это?

– Вы нечистые пока.

– Сам ты нечистый!

– Да не бузи, молодец. Приказ таков – прежде помыть вас, а после уж к людям пускать. Вдруг заразу в хуаран затащите. Давно мылся то, орёл?

– Да и не припомню. Дома ещё с тятей парились. Ладно, мы тут постоим. Расскажи, дядя, что делать-то собираетесь?

– Так баню вам ставим. Это быстро. Топить дольше.

– А где дрова?

– Э-э, в этих степях дрова только для самых знатных, и те в обычае кизяком топят. Не боись, всё будет в лучшем виде. Мы своё дело знаем!

– Братцы, кизяк – это навоз, что ли? Навозом баню топить? Да мы задохнёмся там!

– Эх, то-то жизни отрок не видывал. Да не хуже дровяной банька будет. Выйдешь, скажешь, понравилась ли. Вот, видишь, уже и корпус почти собрали. Теперь сверху покрышку натянем – и дом готов. Хочешь, живи, а хочешь, банься. Эй, Крут, Белян, таскайте камни с подводы. Дрёма, кизяк неси. Как уложите, зажигай. А я покуда с новенькими поболтаю. Откуда ж вас пригнали, молодцы?

– С Руси, дядя, откуда ж русские люди бывают… Ты лучше сам скажи, какими судьбами оказался, что тут делаешь.

– Так рабы мы, и тем всё сказано.

– Рабы?.. И не страшно?

– Смешной ты, однако. Бывает людям и похуже. Живы, сыты, нынче ещё не биты – уже радость.

– А где же вы живёте?

– А вон, в той стороне, видишь, дымы? Там землянки наши.

– Много вас там?

– Много, наверно, тысяч несколько.

– И что делать заставляют?

– Кого как. По ремеслу, по умению. Больше всего люду на строительстве. Много строят, очень много. Когда меня пригнали, тут деревня была, а теперь видишь, град великий и ещё больше будет! Нашим всем дела хватает: кто дома строит, кто землю копает, иные скотину пасут, ухаживают, кто татарам прислуживает, а вот мы, видишь, кизяк сушим, татарам разносим. Сегодня вам баню истопим – грейтесь-мойтесь, славяне!

– Так у вас там, где землянки, и забора не видать. Сбежать можно.

– Куда тут, в степи побежишь? Кто убегает, ловят, сразу при всех убивают. Не больно-то охота.

– Неужели не сбёг никто? Можно же затаиться у людей в деревнях, а летом, так и просто в овраге схорониться, да помаленьку на Русь продвигаться.

– У татар закон таков: кто рабу беглому приют или пищу даст, тому смерть. Кто беглого не выдаст, тому тоже смерть. Далеко ли без еды убежишь? Тут неплохо, если честно работу выполнять. Мой барин в деревне чуть ни каждый день то кнута, то розог, а то и просто пинка поддавал, что скотине, и спасения от него, изверга, никакого не было, даром, что в церковь ходил. А татары не бьют, если хорошо работаешь и плохого не творишь. Привык я уже.

– Откуда же ты, славянин, уж не земляк ли?

– Так здесь, вдали от Руси, все мы земляки. Суздальский я. Иван Данилович Московский повёл нас Тверь воевать, акурат на речке Шоше нас и побили¹⁰⁵. Иван-то Данилович убёг, а нам, кто от меча уберёгся, тем полон.

– И давно ль ты здесь?

– А девятый годок уже, как пригнали. Да почитай больше года по разным торгам скитался, хорошо хоть в Египет не продали. Аллах милостив!

– Ты что же, в басурманскую¹⁰⁶ веру обратился?

– Так, славяне. Мулла просветил нас, что во Христа вера неправильна. И разве не видно вам, кому Аллах помогает? У кого в руках власть над миром? То-то! Имам на хутбе¹⁰⁷ поучает нас, что Аллах запретил пить вино, давать деньги в рост, убивать без закона. Пророк Мухаммед говорил: «Лучший из вас не тот, который ради небесного пренебрегает земным, и не тот, кто ради земного блага поступается небесным, а лучший из вас тот, который берёт и от Неба, и от Земли». Разве не верно?

– Ну, ты дядя завёл волынку! Продался иноверцам и нас туда зовёшь?

– На себя оборотись, отрок, кто из нас продался? Я силою в татарский плен попал, а вы не сами ли на службу напросились? Самое-то важное в вере Магомедовой знаете что? Что каждый рождается чистым и безгрешным и отвечать после смерти будет только за свои собственные грехи. Учтите это, славяне!

Сю-юн, стройся! Прямо стоять, ровно смотреть! Слушать команду. По одному десятку, начиная с первого раздеваться донага, одежду бросать на землю. Разделся – бегом в мунча¹⁰⁸. Там греться, скрестись, чтобы чистый становился. Потом выходить с другой стороны, получать новую одежду. Первый десяток, выполнять! Остальным приготовиться.

– Братцы, жарко-то как! И дым глаза ест.

– Чего ж ты хотел, кизяк – не ольха с можжевельником. Дядя, а вода где, чем мыться-то?

– Ха-ха! С водою каждый помоется, а ты без воды сумей. Это ж не русская баня.

– Да ты шутишь что ли? Как без воды?

– А вот грейся подольше, пока потом не изойдёшь, а после вон, скребки в углу, выбирай, какой по нраву, и скреби шкуру-то свою, что есть силы, соскребай грязь. А потом снова парь, и снова скреби. Ну, что ты на меня вылупился? Татары так испокон веку банятся, не перемёрли, как видишь.

– Вот дикость, братцы! Как в допотопные времена!

– Зато тепло. Ты же сам хотел стать настоящим татарином, привыкай.

– Отстали вы от жизни, коль татар дикими считаете. Видели бы вы в Бездеже их бани – дворцы наших князей что хлев перед ними. В те бани даже вода сама течёт. А вам, славяне, так и быть, как закончите скрестись, полью на каждого по ковшичку, чтобы от Руси совсем не отвыкли. Подходи, кто желает. И бегом в соседний гер в новую одёжку одеваться.

– А наша-то одежда как?

– Распрощайся. Полежит на морозце неделю, чтобы ваши блохи да вши поистребились, после самым бедным рабам раздадим. Давай-давай, славяне, шевелись, там на улице ещё сколько ваших мёрзнет.

– Ну, что, нечисть смыли, славяне? Эх, белокурые, получай боевую одёжку: держи штаны стёганые, держи халат – тон¹⁰⁹ называется. Надевай, не смотри, что длинён, благодарить будешь. Да куда ты его крутишь, прежде правую полу застегни, после направо левой запахивай, бестолочь… Гутулы¹¹⁰ возьми, твой размер, у меня глаз точный. Живей поворачивайся! Держи хатагу дэгэл¹¹¹ – защитный халат. Рукавицы боевые… Эй, куда пошёл, маглай¹¹² получи, вояка. Следующий!

– Братцы, тяжёлый какой, да неуклюжий этот, как его, хатагу дэгэл… я в нём словно корова.

– Эй, белокурый, вспомни меня, когда в бою окажешься – ещё два таких захочешь напялить и мало покажется. Это вас пока так обряжают, чтобы постепенно привыкали. Следующий! Некогда мне с вами… Десяток, который оделся – в следующий гер – бегом!

– Братцы, сколько же нас гонять-то будут? Всё утро – то стройся, то бегом, помыться – воды пожалели, а река великая рядом.

– Веселин, опять ты недоволен. Радуйся, что грязь соскоблил, да от вшей избавился, чего ноешь?

– А ты всем всегда доволен, Злобыня? Тебе это нравится? Я в армию шёл, чтобы нукером стать, воевать нормально, а тут…

– Четвёртый десяток, заходи! Ровно стоять! Шапки – долой! На колени становись! Руки за спину! Молча терпеть!

– Братцы, что делают-то? Больно!

– Молча терпеть! Руки за спину! Смирно стоять, голову ровно! Кто дёрнется, бит будет!

– Теперь правую руку вперёд, ладонью вниз. Так смирно держать! Всё, встать, выходи на волю! Пятый десяток, заходи!

– Братцы, что это? Дай гляну… и у тебя тоже. Нам знак поставили всем одинаковый. Да что я, скотина?

– Эй, славянин, не три, это не сотрёшь, только заразу занесёшь, гнить будет.

– Дядя, зачем это клейма нам поставили, вроде рабов?

– Это вас всех из одной сотни отличили от других¹¹³. Да разве это клеймо, мелочь это. Вот у меня видел? Так и то не беда, у некоторых во весь лоб, да железом выжжено – вот то клеймо. Повезло вам, славяне!

– Сюн, стройся! В хуаран – бегом! Быстро, быстро ноги переставляй, акбаши! Новая жизнь у вас начинается!

Глава 15. Нумизматика караванных путей

Звонок от Лиры Павловны.

– Что-то вы меня покинули. Обиделись?

– Нет, чего бы мне обижаться? Жареная камбала в последний раз на катере была вкусная.

– Не желаете познакомиться с интересным человеком?

– Понадобился живой щит от очередного сокурсника?

– Вы – вредный! Это не однокурсник, а дядечка в возрасте. Он нумизмат.

– И?

– И он уже лет двадцать собирает коллекцию монет по теме Шёлкового пути.

– Хочу!

– Я и не сомневалась. В воскресенье в ДК Железнодорожников, в десять часов. Коллекционеры всех мастей там по выходным собираются. Договорились?

«Дядечка» действительно был «в возрасте», но, кажется, моложе меня. Он стоял среди других нумизматов у длинного стола, на котором были разложены альбомы с монетами. Народу было немного, по внешнему виду, в основном старожилы этой тусовки.

Лира Павловна представила меня как человека, интересующегося историей азиатских караванных путей. Глаза нумизмата загорелись как у кошки при виде легкомысленной мышки.

– Вас что-то интересует конкретно? – спросил он меня.

– Да. Какие деньги использовались на Шёлковом пути в четырнадцатом веке?

– Это как раз неконкретно. Вопрос обширнейший. Вы сами можете определённо сказать, к примеру, какие деньги использовались на территории России в двадцатом веке?

– Ну, если не обращать внимания на обновление внешнего вида и изменение стоимости, то это в общем – русские рубли.

– А как же хивинский рубль – валюта Хорезмской народной советской республики? А керенки? А манаты – деньги Азербайджанской Республики? В начале двадцатого века на территории бывшей Российской империи было около двадцати национально-государственных образований, и почти все они имели свою валюту. А оккупационная рейхсмарка, простите? С Шёлковым путём ещё сложнее. Там использовались не только монеты разных государств, существовавших в интересующий вас период, но и деньги государств, уже давно прекративших существование. И даже не только монеты, но и их обломки, а также бумажные деньги, бруски серебра определённого веса, и понятное дело, отрезы шёлка!

– Мне известно, что это вопрос непростой, поэтому Лира Павловна и привела меня к вам как к специалисту, – подыграл я самолюбию коллекционера, и не ошибся.

– Мы с Лирой давно дружим. И кое-что даже вместе написали, правда?

– Да, вы мне очень помогли с той работой о различных вариантах написания легенд на монетах Чуньхуа юаньбао¹¹⁴, я вам по сей день благодарна. А в отношении четырнадцатого века, мне кажется, всё-таки легче, чем в другие времена, потому что почти весь Шёлковый путь был под властью Великой Монгольской империи. Улусы, хоть и враждовали между собой, но торговлю старались поддерживать, поскольку она их всех кормила. Ведь верно?

– Отчасти, конечно, так. Но скажу вам сразу: никто вам не назовёт все деньги, участвовавшие в торговом обороте Шёлкового пути, хотя бы и в отдельно взятом четырнадцатом веке. Эта тема полна загадок, потому и увлекаюсь ею, считай, полжизни и боюсь, жизни не хватит всё разгадать.

– Честное слово, предполагал, что это сложная тема, для понимания которой понадобится выслушать обширную лекцию, но не догадывался, что не всё известно. По незнанию представляю себе нумизматику как собирание определённых комплектов монет – есть список, нужно все денежки из этого списка собрать и тем гордиться. Оказывается – не так?

– Ну, смотря кто что коллекционирует. Конечно, монеты большинства современных государств известны. Но есть бракованные выпуски, есть очень редкие монеты, причём таковые теперь специально выпускают ограниченным тиражом. Для разогревания азарта, так сказать. Но история – совершенно иное дело! Тут списком не обойтись, нужно глубоко разбираться в процессах экономики древних государств, в их сложной истории и так далее. Я вам на эту тему сейчас как начну рассказывать, у нас и дня не хватит. Давайте вернёмся к вашему четырнадцатому веку на Шёлковом пути. Во-первых, нужно этот путь ограничить. Я так понимаю, морскую часть путей мы отбрасываем?

– Да, море меня не интересует. Конкретно интересен участок от Руси до Ханбалыка.

– Уже проще. Но ненамного. Дело в том, что на всём пути пользовались деньгами многих участников торговли, даже очень далёких.

– Но почему? Зачем в Ханбалыке деньги Византии?

– А зачем в России деньги США? То-то. Давайте я вам коротенько расскажу об основных участниках валютного обмена на Великом Шёлковом пути. В античной древности международной валютой, обслуживавшей этот путь, были сасанидские и византийские монеты. Государство сасанидов существовало с третьего по седьмой век на территории современных Ирана и Ирака и было чуть ли не основным поставщиком монет, причём, монет золотых. Поэтому сасанидские динары продолжали оставаться в ходу ещё долго после гибели государства.

Византия в четырнадцатом веке занимала территорию примерно современной Греции и западной Турции и также печатала, кроме медных и серебряных, золотые монеты. Тут, конечно, сплошная романтика в названиях с древних времён: драхмы, литры, милиарисии, кератии, нумии, фолисы… С одиннадцатого столетия начинают печатать монеты особой формы – вогнутые, они назывались скифаты. Я вам сейчас покажу, – нумизмат вынул из допотопного «дипломата» небольшой альбом. – Вот эта, смотрите, вогнутый солид. А вот эта – монета Андроника II Палеолога, императора Византийской империи в 1282—1328 годах – как раз интересующее вас время. Это серебро. Золотые я сюда, конечно, не ношу…

– А у вас есть?!

– Тс-с! Не так громко. Ну, так скажем, кое-что есть. Но, давайте продолжим. Если уж мы начали с этого края, следующий к востоку улус Хулагу, это в современных территориях: Турция, Сирия, Ирак, часть Кавказа, Иран, Пакистан, Афганистан, Туркмения, и это ещё не всё. Хулагуиды чеканили свои драхмы, в разное время различные. Понимаете, какое разнообразие монет только в западной части Шёлкового пути.

Далее на восток – улус Чагатая, это, очень примерно: часть Узбекистана, часть Таджикистана, Киргизия, восточная половина Казахстана, западные территории современного Китая – Синьцзян-Уйгурский и часть Тибетского автономного округа. И на этой территории в ходу также было много разных денег. В начале интересующего вас четырнадцатого века в чеканке денег творился, как теперь выражаются, беспредел: мелкие ханы на своих монетных дворах печатали свои дирхамы, причём, не указывая изготовителя. Поэтому невозможно было контролировать вес и качество монет.

В 1321 году хан Кебек произвёл денежную реформу и тем записал себя в историю. Он установил единую монетную систему на всей территории своего улуса. С тех пор монеты чеканились только от имени великого хана, одной пробы и единого стандарта. Новые деньги назывались динарами, чеканились в серебре и были в шесть раз тяжелее предыдущих – весом 8 граммов. В обязательном порядке на монете указывался год и монетный двор. Вот с этого момента мы, коллекционеры имеем, как вы выразились, список монет этого государства. Ненадолго, неполный, но всё-таки… я вам сейчас покажу. Вот, смотрите, солидная монета, серебро. Тут надпись, в переводе «монета защищенного Самарканда».

– Вы так много знаете о деньгах! И как всё это можно держать в голове?

– О-о, это я вам кратенько, поверхностно, правда, Лира?

– Да уж, «поверхностно»! Я в который раз вас слушаю, а и то каждый раз удивляюсь, как вы помните все монетные дворы, годы выпуска, номиналы и их соотношения. Это нужно иметь математический ум.

– Ну что вы! Меня на рынке иной раз обсчитывают, а я не могу сообразить, верно ли мне дали сдачи. Причина в том, что монетки – моя страсть, вот и всё. Поехали дальше, то есть, на восток. Тут владения Великого хана всего Монгольского государства. К четырнадцатому веку этот титул стал номинальным, но всё же. По территории это, пожалуй, четверть Евразии: южная часть Восточной Сибири, Приамурье, Приморье, весь Китай, Монголия, и ещё по мелочи. И называлась это государство империей Юань. Тут с деньгами весьма сложная история. Когда монголы завоевали государства тангутов, киданей и чжурчжэней, они позволили на этих территориях продолжать выпуск традиционных монет. Затем, когда завоевали китайскую империю Сун, стали выпускать собственную монету. Но инфляция вынудила перейти на бумажные деньги и целых сорок лет монеты государством не выпускались. Юань, кстати, была первым государством, использующим бумажные деньги в качестве основной валюты. Но буддистским храмам дозволялось печатать собственную монету. Из-за инфляции бумажных денег такие частные монеты становились более ценными и использовались населением в торговле.

Были в ходу, и не только в Юань, но и на Шёлковом пути старые, домонгольские монеты, особенно монеты империи Северная Сун. Их выпускали гигантскими тиражами. Известно, что только в 1085 году было отчеканено около шести миллиардов монет!

Не устали? Это, по-хорошему, только предисловие. Но не стану вас перегружать. Скажу только, что в 1350 году после сорокалетнего перерыва хан Тогон Тэмур снова начал впускать монеты и вместе с ними новые бумажные банкноты. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь что за время существования империи Юань было выпущено двадцать четыре различных вида монет. Да ещё до создания империи на территории завоёванной Цзинь монголами выпускалось четыре вида монет. Итого двадцать восемь наименований добавляются к тем денежкам, которые гуляли с торговцами по Великому Евразийскому караванному пути. А есть ещё множество неопознанных монет, выпущенных неизвестными монетными дворами. Извините, прервусь ненадолго, видно, товарищ интересуется монетами, – нумизмат принялся объяснять потенциальному покупателю почему цена монеты в три копейки гораздо выше серебряного полтинника.

– Лира Павловна, это же невозможно столько знать! Как вы выдерживаете такой поток информации? У меня уже соображение не работает.

– Ну, мне проще – во-первых, я всё-таки тоже специалист, многое мне не внове, во-вторых, я эту лекцию слушаю с небольшими вариациями далеко не первый раз и скажу вам, мне она нравится! Просто гимн денежному потоку!

– Может, нам уже на этом остановиться, а продолжить как-нибудь в другой раз?

– Осталось немного, самое для вас интересное: деньги Золотой Орды и Руси.

– Ладно, потерпим. Я пытаюсь кое-что записать, но трудно сосредоточиться.

– А я с самого начала включила на запись, – Лира повертела смартфоном. – Дам списать. За отдельную плату. Есть уже хочется!

– Так давайте устроим обеденный перерыв. Перекусим и вернёмся, идёт?

– Хорошо, я сама договорюсь с нашим монетознатцем, а то ещё обидится. Коллекционеры, они ранимые люди.

Глава 16. Кыштым

– Ох, братцы, ну что ж он так кричит! Неужели думает, что Аллах лучше слышит, если орать спозаранку. Что же, если человек не басурман, ему и поспать нельзя?

– Это у них фаджр¹¹⁵ называется. Непременно надо до солнца молиться.

– Не, в ту веру не пойду – всю жизнь каждый день не высыпаться.

– Сю-юн, вставать! Десятки, около своих геров стоять! Прямо смотреть! Вещи для проверки показать! Десятники, к проверке приступить!

– Ты. Почему так тон болтается? Где пуговица? Пять палок!

– Ты. Показывай, что в мешке.

– Вот, господин командир: верёвка, шило, котелок, мешок для пищи, вот нитки.

– Где иголка? Игла где?! Десять палок!

– За иголку десять палок? Да что…

– За недовольство ещё пять палок! Десятник, назначить палочника. Бить сильно! Приступить к наказанию виновных!

Слушать всем! Каждый должен иметь всё снаряжение, все положенные запасы и всю одежду в полной исправности и в полном комплекте! Следующий раз наказание в два раза сильнее!

– Господин сүннэй-тойон, наказание исполнено.

– Сюн, слушай команду! Первый десяток стать напротив второго, третий напротив четвёртого и так все. Тоны, маглаи – долой! Теперь боритесь те, кто стоит напротив. Надо заставить противника коснуться земли любой частью тела, кроме кистей рук и ступней ног. Бить запрещается! Приступить!

– Ха-ха-ха-ха! Сюн, закончить борьбу. Ну, насмешили, никогда так не смеялся! Будто мешки с кизяком толкаются, возятся, по земле валяются! Ха-ха-ха! Хорошее настроение своему суннэю сделали, акбаши! Сюн, становись в круг! Настоящие нукеры покажут, что такое подлинный бех¹¹⁶. Смотрите внимательно и запоминайте. Каждое утро после осмотра вещей будете бороться, пока мой смех не пройдёт.

– Братцы, хорошо-то как в брюхе! Тут кормить стали много лучше, чем на переходах, верно? И вкусно варит этот наш татарин-кашевар.

– Ну, наконец, тебе угодили, Веселин. Немного же тебе надо.

– Я же тебе говорил: шубу толстую, саблю вострую, жрачку вкусную и девку тёплую. Ну, одёжка для этого времени подходяща, жрачка хороша, теперь ещё два желания, и я буду счастлив!

– Сю-юн, выходи! Стоять прямо, смотреть ровно! Вот перед вами нукеры, рождённые в седле, вскормлённые кобыльим молоком, они могут говорить с лошадью, как вы говорили с матерью. На каждый десяток акбашей один такой воин, он будет учить вас любить лошадь. Сейчас пойдёте в табун, будете ловить себе лошадей, знакомиться, дружить с ними. Будете учиться правильно седлать, ездить, воевать на лошади. С этого дня каждый из вас срастётся с лошадью на всю жизнь. Кто не сможет, тому участь иная – в городе Бельджамене много земли нужно копать, много камней таскать, много навоза собрать, до конца дней тому хватит, кто не полюбит лошадь как самого себя. Старайтесь, акбаши. Приступить!

– Братцы, как я умотался с этой кобылой! Это же надо, такая зараза досталась! Просил же, дайте другую – нет, управляйся с той, которая есть. Что делать, братцы, а?

– Ха-ха! Полюби её, Веселин! Ты же мечтал, что б было кого любить.

– Тебе смешно, Здебор. У тебя-то покладистая лошадка.

– Нет, просто у нас дома лошади всегда были. С малых лет пасти посылали. Если с ними не договориться, так уйдут и не сыщешь. Ну и ездили, конечно, и в повозку запрягали и всё, что надо с лошадьми делали.

– Ну, я и говорю, везёт тебе. А я из города родом.

– Так что ж, в городе лошадей мало?

– Так не мало. А я с ними не управлялся. У тяти конюх и другие, кто за товаром ездит.

– А ты что же делал?

– Тятя лавку держит, меня к торгу приучал.

– О, так вы из господ, уважаемый Веселин, не знаю, как по батюшке. Что ж вас в татарские войска потянуло?

– Перестань, Здебор, может, горе у него. Мы здесь все не от весёлой жизни.

– Добрый ты, Злобыня. И чего такое имя выбрал? Батюшка мой жив и здрав. Повздорил я с ним, да сбежал.

– Чего же повздорил? Тятя тебе жениться не позволял?

– А ты откуда прознал?.. Тьфу на тебя! Всё вам насмехаться! Ничего, всё наладится, сбудутся мои мечты! Для того и с кобылой подружусь, коль надо.

– Ха-ха-ха! Вот и я говорю: полюби кобылу-то!

– Сю-юн! Слушай команду! Лошадей седлать! Быстро, быстро! Нукеры-наставники, следить за своими десятками, указывать на ошибки. Какой десяток первым седлает, поднимает свой знак на пике. Третий десяток готов? Проверь, наставник, доложи.

– Господин суннэй-тойон, у четверых подпруги не утянуты, у одного перетянута, у двоих узда неверно надета, не у всех седло на месте – у кого на шею сдвинуто, у кого назад. У троих неплохо. Ещё стремена не по росту.

– Со стременами потом. Пусть хотя бы седло не задом наперёд на лошадь кладут. Сюн, лошадей расседлать. Живо! Доложить. Все расседлали? Сю-юн! Лошадей седлать! Быстрее! Десятник шестого, вон тому – пять палок за то, что лошадь коленом пнул. Наставники, осмотреть, указать неправильности. Сюн, лошадей расседлать!

– Господи, да что же он с нами делает!

– Молчи, дурилка, палок захотел, или зубов лишиться? Терпи. Надо же нам научиться.

– Сю-юн! Лошадей седлать!

– Сю-юн! Лошадей седлать, к походу изготовиться! Сю-юн, в седло! Первый десяток за мной, остальные за ним, по два всадника рядом, шагом пошёл! Стараться идти ровно в след и рядом с соседом – ноздря к ноздре!

– Братцы, а хорошо как на просторе! Отсюда, с бугра весь город видать – велик, однако! А что там торчит выше всех, что ли дворец?

– То мечеть басурманская. Аллах у них выше всех дворцов должен быть, как богу и положено. А дворцы вон там. Богат город!

– А то, похоже, рынок? И вон ещё торг.

– А в той балке, гляньте, вельблуды¹¹⁷ пасутся!

– А ты откуда знаешь, что это вельблуды?

– На картинке видел. У тяти книга есть, в ней картинки разные про торговлю. Там вельблуды с мешками на спине нарисованы. Они в песках живут.

– А жрут чего?

– Песок и жрут. И не пьют вовсе. Так тятя рассказывал.

– Каких только чудных зверей Господь Бог не выдумал!

– Братцы, а чего же никто не видит – у града стен-то нет!

– И точно! А я думаю, чего не хватает? Как же так – город, а не загорожен?

– А кого им, татарам, бояться – весь мир завоевали, теперь спокойно живут.

– Сю-юн! Поворот вправо, все разом! Идти ровно, на соседей смотреть. Третий десяток, куда выпер? Осади! Эй, кого там понесла? Нукер, догони, а то лошадь в нору ступит, ногу сломает. Тогда я этому ездоку голову отломаю…

Сю-юн! В колонну по двое! Первый десяток за мной, остальные за ним. Ровно идти. Хватит с вас на сегодня. И с меня тоже. В хуаран!

– Вот, радость-то – домой едем! Всё седалище отбил! Чего они такие сёдла жёсткие делают?

– Когда ты отбить успел, ещё и не ехали толком, хуаран вот, рядом.

– Сюн, стой! Слушать меня! Ехали плохо! Чего вы лошадей всё время дёргаете и понукаете? Вы не должны думать, что под вами зверь, который только и мечтает от вас отделаться, как вы от меня. Вы должны чувствовать себя лошадью, а лошадь должна думать, что она человек. Если сел в седло, у тебя нет своих ног – лошадь твои ноги, твоя нижняя часть. Ты не думаешь, как управлять своими ногами, чтобы перепрыгнуть канаву? Точно так ты не должен думать, как управлять лошадью. Как такого добиться? Только постоянным сидением в седле, постоянным нахождением рядом с лошадью. Для этого завтра выезжаем в тренировочный поход. Проверить сбрую, сёдла, снаряжение. Приготовить запас еды в сумы на пять дней. Всё. Выполнять!

– Не могу насмотреться! Чудно для глаз – степь да степь, куда не глянь, только вдоль речек лесок, да по балкам. Не привыкну никак. В наших-то местах, куда ни глянь – лес чернеется, а тут…

– А смотрите там впереди – река, что море! Вот это да! Вот бы поближе посмотреть.

– Так туда и едем.

– Сю-юн, стой! Лагерь ставить! Здесь ночевать.

– Ох, а ноги-то не стоят! Чего это, а? Весь день сидел, а ноги подгибаются…

– Привыкнем братцы. Люди, пока живы, ко всему привыкают, так тятя говаривал. Помните, недавно по льду бежали, всё проклиная, а уже травка зеленеет. Река-то как красива! Это же Волга, братцы?

– Это у тебя в Твери она Волга, а тут – Итиль.

– Гляньте – лодьи¹¹⁸ плывут, да много!

– Так гости, видать, товар везут. Эх, сесть бы в такую лодью, да плыть себе, глядя на бережок, ни о чём не думая…

– Сю-юн, прямо стоять, ровно смотреть! Закончился ваш первый поход на лошадях. Вижу, будет из вас толк. Не скоро, но будет. Главное – вы стремитесь, а значит, будете настоящими воинами. Тогооч, выноси бурдюки, выдай каждому по ковшу кумыса.

Пейте, пейте, акбаши! С этого дня вам присваивается звание кыштым¹¹⁹! Утром получите оружие, будем учиться воевать.

– Сюн, получить вооружение!

– Эй, ты что палку мне суёшь? Где сабля?

– Это тебе сабля, белая башка. Я что ли команды даю? А это тебе копьё. Учись таким, после настоящее получишь. Эй, бери хол-хава¹²⁰, халха¹²¹ бери, чем защищаться будешь?

– Сюн, слушай команду! Хатагу дэгэл надеть! Маглаи надеть! Рукавицы надеть! Халха, сабли взять, копья оставить. Первый, третий, пятый, седьмой, девятый десятки по моей команде триста шагов вперёд. Будете биться на саблях. Сильно не бить, по голове не бить, по лошади не бить. На позицию!

Сю-ю-юн! В атаку, урагх¹²²!

Сю-юн, прекратить бой! Все ко мне, стать напротив по десяткам! Ну, что почувствовали рёбрами, зачем хатагу дэгэл? Эй, ты, почему кровь на лбу?

– Он пригнулся, господин суннэй-тойон.

– Щит тебе зачем, белая башка? Ладно, это просто пошутили, чтобы вы поняли, что нужно учиться. С утра нукеры станут учить вас бою на саблях в пешем строю, на земле. После будете учиться на лошадях. Отдыхать. После еды – строиться.

– Сюн, с копьём – в седло! К атаке приготовиться! Впереди враг – мешки с соломой. Задача: на скаку поразить врага копьём. Сильно не разгоняйтесь, главное, попасть. Урагх!

– Братцы, да над нами смеются! Сабли – короткие палки, копья – длинные палки. Шутов из нас готовят! Я-то думал…

– Ты пользы своей не видишь, Веселин, все твои желания татары исполняют: еда есть, одежда есть, саблю дали, деревянная даже лучше – в настоящий бой не пошлют. Так и девка теперь тебе есть – ты мишень-то копьём не дырявь, ты в полон бери. Поперёк седла – и в гер. Научишься хорошо мять, настоящую дадут.

– Сюн, разворот! В атаку на тех же врагов – урагх!

– Сю-юн! В седло! К реке – давхих¹²³!

– Сюн, стой! Никто не убился – хорошо. Теперь надо, чтобы никто не утонул. Лошадей – расседлать! Узду не снимать. Трензеля¹²⁴ вынуть! Сюн, одежду – долой! Всю! Красавцы акбаши, ха-ха-ха!