Светлан Голосеев – гвардеец монгольского императора

Глава 11. Во тьме веков дорог не рассмотреть

Вторая порция шашлыка была явно лишней, но удержаться от соблазна не было никаких сил, и мы, позабыв о татарах и Орде, почти с животной страстью принялись поглощать ароматное жареное мясо. Нам принесли крепко заваренный чай в высоких стеклянных стаканах с выпуклыми боками. К чаю сахар кусочками и засахаренные фрукты, какие, я не смог определить.

Лира Павловна пресекла мою попытку набросать сахара в стакан.

– Так не делают. Мы с вами в азербайджанском заведении, давайте уж постараемся не слишком отступать от правил.

– А для чего тогда сахар, если с ним нельзя пить чай?

– Разве я сказала, что нельзя пить чай с сахаром? Вы невнимательны. По правилам хорошего тона этот чай нужно пить вприкуску, чтобы не портить вкус самого чая. Вот так. Попробуйте.

– Я так умею, конечно, просто хотелось сразу выпить сладкого после острого мяса.

– Вы уж не роняйте мою репутацию перед хозяевами, пожалуйста. К слову, у азербайджанцев чай принято подавать прежде всех блюд.

– Почему же нам подали сразу вино?

– Учитывают национальные особенности. Знают, что мы с вами не привыкли надуваться пустым чаем перед сытной пищей.

– Ладно, будем пить вприкуску. Так даже вкуснее. Интересно, как пили чай в Орде? Или они пили кумыс?

– Ага, вас всё-таки не отпускает ордынская тема!

– Конечно вы столько всего рассказали. Про этого хана Узбека. Я вообще не подозревал, что в татаро-монгольской Золотой Орде было мусульманство, да ещё по указу хана! Но как всё это влияет на мои поиски?

– Я всё время забываю, что ваш интерес весьма узок.

– Лира Павловна, позвольте заметить, это вы предложили ограничить поиск конкретными датами. Я просто пытаюсь повернуть ваш рассказ в это русло.

– А я и не выходила из русла! Всё вышесказанное нужно, чтобы понять значительные и очень быстрые изменения, которые вы можете не учитывать, не поняв ситуацию. Хорошо, буду конкретнее. Первый пример, который приходит в голову – две столицы Орды. Изначально столицей был город Сарай, основанный Бату-ханом в 1250 году. Для своего времени он был невероятно большим и богатым городом. В нём были даже канализация и водоснабжение. Но это сейчас неважно. Важно, что его местоположение было определено в ста километрах севернее Астрахани на левом берегу Ахтубы. Многие десятилетия там велись серьёзные раскопки. Хан Узбек перенёс столицу Орды в город, основанный ханом Берке, который назвал Сарай ал-Джедид, что означает Новый Дворец. Город был необыкновенно красив и удостоился восхищения всех побывавших в нём путешественников, в нём проживали и творили великие учёные, писатели, поэты Золотой Орды. Этот город был локализован археологами у села Царёв в трёхстах километрах к северо-западу от Астрахани, в самом начале реки Ахтубы, тоже на левом берегу. Городище внушительное по сей день, также системно раскапывалось многие годы. И вот, буквально «вчера», в 2020 году при раскопках, предшествующих строительству нового газопровода, археологи выяснили, что городище, считавшееся первой столицей Орды Сараем Бату, на самом деле остатки второй столицы Сарай ал-Джедид. Более того, оказалось, что на месте Царёвского городища находился не Сарай ал-Джедид, а второй по величине город Орды Гюлистан. Где же была первая столица теперь неясно. Вот видите, как бывает. Нужно учитывать все данные, а не первые попавшиеся.

Необходимо тщательно проверять информацию. В любом туристическом сайте вы найдёте список городов Великого Шёлкового пути, и в каждом будет великий город Отрар. Вам может показаться, что Светлан никак не минует этого богатейшего города. Но это невозможно.

– Почему?

– Потому что город отказался сдаться монгольским войскам. Более того, правитель Отрара Кайыр-хан приказал убить послов Чингисхана. Шесть месяцев монголы держали город в осаде, но Кайыр-хан отказывался сдать прекрасно укреплённый город. Решилось просто: предатель открыл ночью ворота. Как и положено по ясе, часть полезных жителей забрали в хашар и использовали при взятии других городов, остальных всех перебили, а город разрушили. Предателя, открывшего ворота казнил лично сын Чингисхана Джучи. Кайыр-хана также казнили жестокой смертью. И случилось это в 1219 году, задолго до рождения Светлана. Отрар отстроили заново, но лишь в пятнадцатом веке. Так что ваш Светлан, если и оказался на том пути, Отрара не посещал, разве что, руины.

Подобная судьба постигла другие важные пункты караванных дорог: город Мерв на территории нынешнего Туркменистана, Худжанд в Таджикистане, Тебриз и Ормуз в Иране. А вот пример иного рода – город Алмалык в нынешнем Узбекистане. Он был столицей Чагатайского улуса, политическим и торговым центром. Сведения о нём есть в «Истории династии Юань», в записках многих путешественников. Однако, в четырнадцатом веке город прекратил своё существование. Когда конкретно – непонятно. Вот и думай, мог Светлан побывать в Алмалыке или к тому времени города уже не было?

А ещё есть проблемы с новыми городами, построенными в период правления хана Узбека. Их было много. Но сведения о них, как правило, как об уже развитых поселениях, а дат основания, конечно, никто не знает. Кроме того, одни и те же поселения даются под разными названиями. Они и в действительности иногда меняли своё наименование, но часто искажения возникают при переводе или транскрибировании на чужие языки.

– Лира Павловна, меня восхищает ваша память! Это же не на одну книгу информации! Да ещё с датами.

– В этом нет чего-то особенного. Секрет прост: если человеку интересно, он впитывает любую информацию по этому поводу, вот и всё.

– А вам интересно?

– Конечно! У меня диссертация на тему караванных путей.

– Читал.

– Почему такое выражение лица? Не понравилось?

– Мне показалось, там не о путях, а о словах… не обижайтесь только.

– Я же филолог – конечно о словах! Но как можно говорить о переводе фраз, касающихся караванов и при этом не понимать, откуда, куда, при каких экономических и политических обстоятельствах они двигались? Потому и вам пытаюсь осветить, образно говоря, всю территорию поиска, чтобы виднее было выбирать наиболее возможный путь вашего предка. Вижу, что вы уже плохо воспринимаете. Выпейте ещё вина для ясности ума. Я всё-таки, расскажу коротенько о путях из Орды в сторону Ханбалыка – именно то, о чём вы спросили в самом начале.

Давайте посмотрим на карту, вот, у меня в планшете припасена специально для вас. Я всё-таки, готовилась к нашей встрече! Смотрите, чаще рисуют путь от низовьев Волги на восток, через Сарайчик, затем на юг между Каспием и Аральским морем и далее по Амударье. Но посмотрите, сколько торговых городов на реке Сырдарье. Куда же шёл тот путь? Существует вариант реставрации этого пути в сторону Волги, то есть, параллельно амударьинскому. Есть сообщения о маршруте по Мангышлаку. Но тогда выходит, что от устья Волги переплывали или переходили по льду северную часть Каспия на Мангышлак. Существовали эти пути одновременно или в разные века? А может быть, их использовали в разные сезоны года? Это всё недостаточно ясно, недостоверно.

Лет пять назад открыли поселения и крупный город на дне высохшего Арала. Среди находок ордынские монеты. Так может быть, в интересующий нас период тоже не было Аральского моря, а караваны шли по его дну? Всё зыбко в этой части Орды. Поэтому призываю вас к бдительности, то есть, внимательности.

А далее на восток ясности не больше. Да, известны города и оазисы, но какими путями караваны перебирались через неприступный Памир и другие хребты, чтобы попасть в Восточный Туркестан⁸¹ – доподлинно вам не скажет никто! Надеюсь, вы знаете, что такое Восточный Туркестан? О, господи, ну для чего я сотрясаю воздух!

– Лира Павловна, я выучу, честное слово!

– Ну вот, я чувствую себя злой училкой. Ладно, двойку в этот раз не ставлю. Пересдадите при следующей встрече.

– Где назначите переэкзаменовку?

– Я подумаю. На сытый желудок сразу не придумывается. Вот на кефирчике посижу и явится образ очередного гурманского заведения. Спасибо вам за шашлык. Действительно настоящий.

– Это благодарите ваших азербайджанцев. Не я же готовил.

– Чох саг олун⁸²! – дальше вновь последовал бурный диалог с взаимными улыбками и полупоклонами.

Нет, она, всё-таки, неординарная женщина!

– Давайте прогуляемся немного, проветриться надо. Голова что-то кружится.

Мы шли по набережной, любуясь послезакатным небом, матово-серыми волнами с багровыми отблесками, чайками, молча спешащими к месту ночлега.

– Лира Павловна, а как вас звали в детстве? Ну, родители, дети.

– Мама звала всегда Лирой, редко Лирочкой, во дворе дразнили Лирка-чернилка или Лирка-чертилка. У всех во дворе клички были, моя не самая обидная. В школе подружка звала Лирчик. Оба моих ухажёра звали Лирок.

– У вас сразу два ухажёра? И кому повезло?

– Никому. Они по очереди были.

– Почему были?

– Потому. «Лирок, выпить хош?»

– Да-а…

Мне стало щемяще жаль эту раненую птицу. Никогда ей не выйти замуж с таким характером и с такой внешностью. Я приобнял её за плечи, притянул к себе. На секунду замерла, прижавшись, но тут же ловко вывернулась.

– Всё, я уже, кажется, пришла в равновесие. Пора домой, завтра на работу. Давайте такси возьмём?

Глава 12. «Кто с Ельца весь Дон пробёг…»

– Братцы, я песнь про нас сочинил: «Кто с Твери прибёг в Елец, тот гораздо⁸³ молодец!»

– Хорош болтать. Мороз⁸⁴ и Самбор⁸⁵ – в караул.

– Колот, а я чего опять в караул? Прошлый раз чуть ноги не отморозил.

– Не Колот, а господин десятник. Сегодня тепло, у ворот на солнышке не замёрзнешь. Орёл⁸⁶, Веселин⁸⁷, Злобыня, берите арбу, езжайте за сеном в деревню. Злобыня – старший. Третий дом с этого краю. Хозяин знает. Полную грузите, поплотнее – для себя, не дяде. Здебор⁸⁸ – на кухню помогать. Остальные дурака не валяйте, одежду чините-штопайте. Говорят, на днях снова погонят, там некогда будет лататься.

– Да ладно, поехали, всё время быстрее бежит. Злобыня, я верхом на воле поеду, ты не против? На скотине теплее. Но-о, рогатый! Шевели копытами!

– Чего ты его лупишь, он и так идёт.

– А что мне, просто так сидеть? Тебе, Злобыня, всё не так. Послушный ты больно. Вот скажут тебе стоять на морозе, ты и будешь стоять, пока не остекленеешь, если приказ не отменят.

– Хватит соколати⁸⁹, Веселин, уши от тебя болят.

– А чего делать? Молча ехать скучно. О, братцы, гляди, девка овец гонит! Да хороша ведь девка, а? Пошли, повеселимся!

– Эй, Веселин, ты совсем лободырь⁹⁰? Той девке, поди лет десять, чуть больше. И наша она, русская.

– А мы ж теперь почти татары, нам всё можно. Девка смолчит, она, поди, уже пугана. Если болтать не станете, так и не узнает никто, а нам вспомнить будет что… Ну, как хотите, я пошёл.

– Стоять, курощуп⁹¹ мухортый⁹²! Ослушаешься, бит будешь!

– Ох ты, командир на час, умерь свой пых⁹³! Кто ты таков? Выдумал себе имя свирепое, так думаешь, страшно?

– У меня дома три сестрёнки и мамка остались, понял? А такой как ты блудяшка⁹⁴ будет на них глаза пялить? Да я тебя, шаврик⁹⁵, порешу тут немедля!

– Эй, эй, братцы, хватит тузиться! Да расцепитесь вы! Злобыня, Веселин! Да вы покалечите друг друга, я сейчас суннэй-тойона позову! А вон Колот бежит, он вам устроит…

– Что за свара?

– Да так, поборолись малость. Спор у нас таков – кто победит, того и девка, ха-ха!

– Вот тебе за девку! Я тебе хотелку-то отобью!

– Прекратить! Злобыня, Веселин, по семь палок!

– Ты тоже пых остуди, десятник. Палками он пугает. Шибко много командовать стал. Ты ж один из нас, а нос кверху дерёшь, будто татарин.

– Будь по-твоему, Веселин, доложу суннэй-тойону, он татарин, пусть разбирается. Или по семь палок по-свойски? То-то. И не перечь мне боле.

– Да я-то что, я ничего. Семь палок – пустяки. А тебе, Злобыня, я эту девку припомню!

– Хватит лаяться! Езжайте за сеном, да поскорей. Ещё столько дел. Суннэй-тойон сказал готовиться, завтра поутру выезжаем.

– Кто выезжает, а кто выбегает. Куда ж побежим, Колот?

– Вот ты трепло, Веселин! Куда скажут, туда и побежим. Поторопитесь уже!

– Братцы, с кручи столь далеко видать! На левом-то берегу леса нет, ровно-о, только вдалеке лесок виднеется.

– Вот ты непоседа. Сүннэй-тойон узнает, получишь палок.

– Да что ж я, глуподырый⁹⁶? Меня с Сомом⁹⁷ из третьего десятка в дозор туда послали, всю ночь глаз не сомкнули. Промёрз, как пёс подзаборный. А звёзды, братцы! А утром, солнце как показалось – лепота⁹⁸! А вы на льду, словно клопики шевелитесь, а лошади на том берегу траву копытят – будто тараканы ползают. И сколь глаз видит – ни одной деревни, ни дымка. Что ж это люди в такой благодати не живут, что ли татары всех угнали?

– Так ничейные земли пошли – не наши и не татарские. Пограничье.

– А я и не слыхивал о таком. Значит, кончилась Русь? Эх, куда нас боги заведут…

– Господь знает, кого куда управить. Это вам, нехристям неведомо, а крещёному люду главное в Господа веровать, а он уж выведет.

– Однако, пока нам всем одна дорога – по Дону-реке. Эх, сейчас как в сено зароюсь, и спать. Положено! А вы бегите, други, бегите, только не шумно сопите, чтоб мне спать не мешали.

– Мне уже кажется, что я никогда не жил, чтобы не бежать. Всю жизнь, сколь себя помню – бегу и бегу. И во сне бегу.

– Ничего, вот добежим до края Земли, там отдохнём.

– Так обратно погонят. Им же главное, чтобы мы бежали…

– А я тогда спрыгну с края Земного, а назад не побегу.

– А куда ж спрыгнешь? Там тверди-то нет.

– Там рыба-кит, на ней поселюсь и буду жить.

– Не, я на тверди хочу. Только не здесь. Это как можно жить, когда от края до края одна трава? То ли дело у нас – ельники, березняки, есть на чём глазу отдохнуть. А вон, гляньте, братцы, лошадей-то сколько!

– Вот это табунище – поди-ка на целый тумен хватит и ещё останется. А мы всё пёхом да пёхом. Эх…

– А выходит, правильно делают, что нас гонят без отдыха. Слышал, командиры говорили, скоро река пойдёт. Если не успеем, по грязи придётся топать. По льду-то лучше, а он, видишь, потемнел, да полыней стало поболе. Однако сухий⁹⁹ месяц уже, пролетие¹⁰⁰ началось. Вон, впереди снова первый десяток сворачивает, объезжает промоину чуть не по берегу.

– Ой, гляньте, что там чернеется в полынье?

– Лошадь, похоже, дохлая, вмёрзла уже. И оглобля, вон, торчит. Провалился кто-то, видать, вместе с возом.

– Да, по грязи не хочется. Хоть бы мороз подержался. А оно вон, пригревает, бежать жарко.

– Ничего, светило высоко уже, ещё пару раз сменимся и обед. А вон, впереди, жильё человечье!

– Точно, братцы, село, да большое! А домишки-то из глины с соломой, не то, что наши.

– Так откуда тут брёвен на сруб набрать? А мужики, похоже, не татары. Русские мужики-то! И баба вон, с коромыслом поводу идёт. Наши тут, братцы, наши, вот радость!

– Сю-юн, стройся! Стоять прямо, смотреть ровно! Вывести виновных! Этот – подобрал рукавицы, упавшие с чужих саней, и присвоил. Яса запрещает воровство! Наказание – двадцать палок! Этот и этот из восьмого десятка – подрались до крови. Яса учит: любить ближнего и не причинять обид, а если есть обида, должен её забыть! Наказание – сорок палок каждому! Приступить к наказанию!

Смотрите, акбаши, как корчатся под палками ваши жолдасы¹⁰¹ и запоминайте: вы обязаны почитать закон и исполнять правила. Никому не позволено нарушать Ясу – ни простому воину, ни самому эмиру. Все равны перед Ясой, и все должны получать наказание за нарушение закона!

Сю-юн, слушать меня! Вы хорошо шли, и мы успели до ледохода. Я вами доволен. Отсюда пойдём по земле до берега Итиля – таков мой приказ! Там будет большой отдых. Дозорных выставить. Сани – на берег. Лошадей – на выпас. После обеда всем спать. Идти будем ночами, когда мороз. Выполнять!

– Братцы, и чего это я обижался, когда по льду бежали? Ведь как легко было – переставляй себе ноги, только и всего. Это как такое придумать – тащить сани волоком по мёрзлой земле без снега почти! Лошадь, вон, оборачивается, зубы скалит, мол, знайте лошадиную долю. Слушайте, а может, её отпустить, пусть сбоку идёт, посмеивается, как мы её сани тащим. Хоть скотине добро будет. Эй, дядька провожатый, хоть ты повесели, расскажи, как вы тут живёте. Тоска, наверно, в степи-то?

– А и ничего, живём, слава Богу. Татары не обижают, коль службу исполняем.

– Какова же служба ваша?

– А вот, путь от Дона на Итиль в порядке держим. Летом, корабли как пойдут караванами, то кому в Итиль надо, тех мы перекатываем. А на той стороне, на Итиле такие же живут, они оттуда лодки таскают в Дон. Так всё лето, как лёд сойдёт и пока не замёрзнет. Да ещё по Дону перевозим с берега на берег. Не заскучаешь. А и для себя постараться надо успеть – и поле, и огороды, и скотина какая-никакая, за всем уход нужен.

– А скажи, дядя, что там, на том Итиле?

– Там, недалеко от переволока град велик Бездеж¹⁰². Удивленью вашему не будет предела – таков город. Увидите сами скоро.

– Сколько же топать туда, до того града?

– Как вы ползёте, так ночки четыре выйдет. Коли бы снежок, да морозец, так и за пару дней поспеть можно.

– Ну, обрадовал, дядя, всего-то четыре ночки потерпеть, чтобы пупок от напряги не выпал, и уже в хоромах отдыхать будем. И пятки бы ещё не отморозить, ичиги¹⁰³ совсем развалились.

– Братцы, а я про нас песнь сложил: «Кто с Ельца весь Дон пробёг, тот остался без сапог!»

– Да ещё и без порток…

Глава 13. «Прелесть» – это не то, что вы подумали

Звонок от Лиры:

– Теперь моя очередь вас развлекать. Приглашаю вас на рыбалку.

– О, мы поедем на таёжную речку, вдвоём, с палаткой!

– Умерьте свои фантазии. Рыбалка морская. Мой сокурсник пригласил. Отказаться мне неудобно, но… как бы вам объяснить, вы нужны мне как щит. Я понятно выражаюсь?

– Ну, в общем. Когда, куда, на сколько?

– На день, к островам Пахтусова. Завтра в семь утра, отход от тридцать шестого причала, знаете такой?

– Ещё бы!

– Катер «Дельфин». Поедете?

– Да, – твёрдо сказал я, хотя на самом деле не очень-то хотелось мёрзнуть на палубе и просто так потерять день. Но выручить Лиру нужно. Если просит меня, значит, другому довериться не может. Ага, снова беспочвенная гордыня собственной персоной.

Быстроходное судно с мощным водомётным движителем легко вынесло нас в Амурский залив. Упругий южный ветер на открытом просторе разогнал волны, которые, разбиваясь об острый форштевень, стали забрызгивать в открытую кормовую часть, где мы с Лирой Павловной любовались берегами Русского острова. Пришлось спуститься в кокпит.

Три молодых мужчины, ровесники Лиры и две девушки весело переговариваясь накрывали стол. Вадим, явный лидер и организатор мероприятия не очень добро поглядывал в мою сторону, поскольку, видимо, никак не ожидал меня тут видеть, да ещё и в качестве сопровождающего Лиры. «Мой добрый друг», – так она меня представила, взяв под руку, и таким образом мною защитившись от возможных поползновений Вадима – мягкое женское коварство. Тем не менее, бутылки были откупорены, стол ломился от изысканной закуски, и мы дружно приступили к «рыбалке».

Парни по очереди рассказывали анекдоты на рыбацкую тему, иногда «на грани», но без пошлостей. Было весело. Лира тоже казалась раскрепощённой. Довольно быстро «добежали» до островов. Якорь бросили под прикрытием острова Рикорда, чуть южнее трёх островков Пахтусова.

– Сорок три метра, – крикнул из рубки капитан, заглушив двигатель.

– То самое место, – подтвердил Вадим. – В прошлый раз камбала сама на палубу выскакивала.

Забросили удочки – просто толстые лески с грузилами и крючками, на которые нанизали кусочки мидий. В этот раз клевало слабо. Парни вытащили по паре желтобрюхих камбал и, потеряв интерес, пошли продолжать веселье. Капитану попалась звёздчатая камбала таких размеров, что он с трудом поместил её в двадцатилитровое пластиковое ведро. Камбала периодически взбрыкивала, не желая сдаваться и, наконец, перевернула посудину. Капитан успел ухватить рыбину у самого проёма в фальшборте, достал нож и решил её судьбу. Тут же разделал, порезал на куски и удалился в кокпит со словами «Сама на сковороду напросилась». Мы с Лирой остались одни. Мне тоже надоело дёргать пустую леску, но покинуть спутницу я не решался, а она уходить не желала.

– Знаете, я ведь снова приготовила вам кое-что интересное из четырнадцатого века, хотите? Только не подумайте, что я зацикленная дура – как выпью, так начинаю говорить об истории.

– У кого что болит… На самом деле мне нравится, когда мы с вами разговариваем на исторические темы. Вы так много знаете! И, конечно, интересно, что вы расскажете в этот раз.

– Мне попалось любопытное сообщение арабского путешественника Ибн Баттуты за 1333 год. Подождите, сейчас руки вытру. Вот, читаю дословно: «Мы отправились в путь с султаном (это он имеет в виду Хана Узбека) и прибыли к городу Хаджитархану (он был недалеко от современной Астрахани). Это один из лучших городов, с большими базарами, построенный на реке Итиле, которая одна из больших рек мира. Султан остаётся здесь до тех пор, пока усиливается стужа и эта река замерзает. Замерзают и соединённые с нею воды». Далее слушайте внимательно: «Потом он приказывает жителям этого края привезти несколько тысяч возов соломы, которую они кладут на лёд, сплотившийся на реке. По этой реке и соединённым с нею водам ездят в арбах на расстояние трёх дней пути. Часто по ней проходят караваны, несмотря на конец зимней стужи, но при этом тонут и погибают». Каково?

– Никогда подобного не слышал. Но почему не в санях по замёрзшей реке?

– Я думаю, причина в том, что в Астрахани относительно тёплая зима. Вероятно, почва не замерзает, снег неглубокий, при оттепелях растаивает. По этим причинам по суше удобнее ездить на колёсном транспорте, чем в санях. Ну, и не «переобувать» же арбу с грузом, чтобы недалеко проехать по льду. Проще обязать крестьян насыпать на лёд сена. Даже возможно именно распутица заставляла ездить по более твёрдому, чем земля, льду.

– А вы заметили, здесь хана называют султаном?

– Так ислам, что вы хотите…

– Любопытно, если смотреть отвлечённо, со стороны, как идеология изменяет видение мира. Вот были язычники, понимали окружающее определённым образом, загнали их в ислам, и стали видеть всё иначе. Получается, без постороннего влияния мы могли бы понимать то же самое совершенно особенным образом?

– В наше время невозможно представить условия, в которых человек может оказаться без постороннего влияния. Мы можем только убеждать себя, что выбрали мировоззрение сами.

– Ну мы-то с вами неверующие.

– Как сказать. Атеизм – тоже мировоззрение.

– А вот давайте представим, предположим на секундочку, что есть «тот свет», есть некие сгустки сознания, которые остаются от людей земных. О чём эти души размышляют? Ведь получается, что и думать не о чем. Все эти человеческие отношения, войны, болезни, поля-огороды, заводы и компьютеры – всё это чисто земное, плотское. Остаётся ли что-то, о чём стоит размышлять на небесах?

– Эк вас повело в философию! Это вино на вас так действует?

– Да что мы там выпили – по капле. Извините, у меня бывает, мысли куда-то побегут…

– Нет, действительно занятно. Если вдуматься, всё наше даже самое великое – на самом деле исключительно мирское. Наверно потому и говорят, что нужно жить земной жизнью «на полную катушку», и непременно с интересом. А на небесах будем «на заслуженном отдыхе» бездельничать и думать о любви.

– Любовь – тоже земное, тоже телесное, никуда от этого не деться.

– Если хотите, я вам скажу личное. Я уверена, что в земной человеческой любви, если исключить плотское, есть маленький яркий остаток – любовь неземная, которая и зажигает плотскую. Вот эта частичка и будет нам радостью после жизни. Видите, я, получается, верующая. Вступайте в мою секту.

– Я, пожалуй, уже давно в той секте, только не формулировал. Хотя, земная любовь тоже – такая прелесть!

– Насчёт «прелести» не согласна.

– Простите за нескромный вопрос: вам совсем-совсем неинтересны отношения с мужчинами?

– Ха-ха! Я вовсе не о том. Я о слове «прелесть». Знаете, что оно означало в те самые времена, когда жил ваш Светлан Голосеев?

– Наверно, что-нибудь интимное?

– Отнюдь… Ой-ой, у меня дёрнуло! Ух, как тянет! Помогайте, пожалуйста!

Я перехватил леску и вытащил на палубу минтая сантиметров семьдесят длиною. На возгласы Лиры Павловны вышла вся компания.

– Выбросить? – спросил я.

– Чего это? – удивились чуть ни хором.

– Так это же минтай. Мы в молодости всегда выбрасывали, считалась сорная рыба. Она же гельминтами сплошь нашпигована.

– Да брось, а как же минтаевые путины, тысячи тонн улова?

– Те тысячи тонн на удобрения пускали и норкам на корм. Кстати, и навагу на зимней рыбалке не брали, тоже считалась никчёмной рыбой, разве что собакам или свиньям.

– Да не может быть! – Вадим верить не желал. – А что же японцы, корейцы – дураки, что наш минтай скупают по бешеным ценам?

Я не стал продолжать перепалку. В конце концов, только что об этом говорили: внешнее влияние оказывает воздействие на восприятие событий. У нас с Вадимом разный жизненный опыт – вот и вся причина разногласий.

– Давайте отпустим, – твёрдо сказала Лира Павловна. – Я поймала, я и судьбу её вершу. Отпустим!

– Да ладно, – сказал Вадим, поднял рыбину за жабры и опустил рядом с бортом. – Живи! Лира у нас добрая!

Все вернулись в кокпит, а мы с Лирой Павловной остались. Начал моросить дождик, стало зябко.

– Вы не договорили, Лира Павловна, так что же означало слово «прелесть»?

– Старинное славянское слово «прелесть» означало: обман, заблуждение, обольщение и даже дьявольские козни.

– Надо же! Никогда бы не подумал. У них там, в прошлом, всё не так было, даже имена и фамилии. Вот что это за имя – Голосей! Нарочно не придумаешь.

– Вы что, серьёзно не догадываетесь? Это же языческий культ плодородия. Земля, по представлениям земледельцев-язычников, рожала урожай буквально, как женщина. Вероятно, отсюда слова «урожай», «плодородие». Кто же, как не мужчина мог её оплодотворить? Именно полностью раздетые мужчины ходили по пашне, разбрасывая семена – «осеменяя». Такая традиция, не только на Руси, но и вообще в Европе, сохранялась много веков после официального принятия христианства. Зачастую оплодотворение пашни зерном подкреплялось реальным совокуплением пахаря с женой на этом же поле по принципу «подобное порождается подобным». Вот откуда прозвище или имя Голосей – тот, кто по древним традициям засевает поле, раздеваясь до гола.

– Ничего себе! Ведь ответ на поверхности, а я не догадался. Это, кстати, подтверждает слова тёти Маруси, что Светлан, сын Голосея христианскую веру не признавал, то есть, оставался язычником. Вот и тут тоже изменение видения мира, но только посредством изменения значения слов. А когда-то же жили и без слов…

– О-о, «Остапа понесло» в философию! Интересно с вами, честное слово. Но пора уже закруглять наш диспут. Мы изолировались от общества неприлично надолго. И жареной камбалой пахнет аппетитно. Пойдёмте.

В кокпите показалось чрезмерно весело. Видимо, мы с Лирой просто отстали от коллектива. Вадим немедленно поднёс нам по «штрафной». Лира не отказалась, глядя на неё выпил и я. «Паритет» восстановился, нам тоже стало нескучно. Мы и не заметили, когда завели двигатель.

Все вдруг умолкли, когда перестало качать.

– В бухту вошли, – сказал Вадим. – Ну что, Лирок, понравилась рыбалка?

Я довёз Лиру на такси. В пути она подремала у меня на плече – утомилась. Прощаясь, не удержался:

– Что скажете, роль щита мне удалась?

– Я вам очень благодарна! Правда. Кстати, знаете, что означает славянское имя Вадим? Происходит от древнерусского «вадити», что значит «сеять смуту». Отсюда Вадим – спорщик, побудитель раздора. Спокойной ночи!