Читать книгу: «Девушка с зелеными глазами», страница 2

Пока я читал письмо, мой ночной гость то и дело подливал виски себе в стакан и, как мне показалось, достаточно быстро хмелел. Он снял свою великолепную черную шляпу и положил ее на не очень чистый стол, расстегнул воротник ослепительно белой рубашки и произнес, немного заикаясь:

– Когда я был большим, я пил именно этот сорт виски. Многое изменилось. У нас уже давно отказались от крепких напитков. И все же этот вкус напоминает мне далекое, далекое детство, когда будущее представлялось совсем не таким суровым и скучным и, можно было позволить себе многое из того, что сейчас запрещено законом. Как видите, я немного расслабился и поэтому отвечу на некоторые вопросы, которые непрерывно возникают в вашей голове. Марина Вениаминовна Дворжецкая была арестована при попытке перехода через границу, сослана в один из многих советских лагерей и умерла там от тифа. Её сестра Лиза вместе с дочерью Марины попала под обстрел красноармейского бронепоезда и погибла. Один из солдат при осмотре разбитого железнодорожного вагона подобрал ее сумочку, в которой было это письмо. Через много лет он стал основателем Садака банка. Это письмо он хранил всю жизнь в надежде отыскать спрятанные сокровища, но только сейчас решил действовать. Дочь попала в приют. Дальнейшая судьба её неизвестна.

В этот момент он приподнял свою шляпу и исчез. На месте шляпы стояла недопитая бутылка виски «Jim Beаm» с черной этикеткой.

Глава 4. До того. Первая любовь

Что мне еще запомнилось из уничтоженного дневника – это записи об арестах друзей моих родителей в 1937 – 1938 годах, о начале войны в 1941 и о горе, которое пришло в нашу семью впервые же месяцы войны. Моего дядьку Георгия убили через несколько дней после прибытия на фронт и похоронили в братской могиле. В похоронке было написано: «Погиб при выполнении боевого задания». И только много лет спустя я встретил человека, который служил вместе с Георгием и рассказал мне о том, как на самом деле погиб мой дядька. И тот и другой были шоферами. Одному повезло – другому нет. На понтонном мосту во время переправы у Георгия заглохла машина. Немецкая разведка уже обнаружила этот понтонный мост. Начался обстрел моста артиллерийскими снарядами. Вот-вот могли прилететь вражеские самолеты. Майор, руководивший переправой, отдал приказ – сбросить машину в воду. Георгий сидел за рулем и подруливал к краю понтона. Как только колеса машины оказались в нужном месте, десяток солдат уперлись и столкнули её с моста. До последней минуты Георгий пытался завести двигатель. И он заработал. Правда, это случилось уже в момент полета машины. Водитель выскочить не успел. По рассказам сестер, он был очень красивым и интересным молодым человеком. Но смерть во время войны вообще не смотрит на молодость и красоту. Да и в мирное время она частенько забирает именно молодых и очень любимых.

В те годы к нашей семье горе прибило беженку из Польши. Это была молодая и, по моим мальчишеским представлениям, очень красивая женщина. Наверно, она была из богатой семьи, поскольку ничего не понимала в хозяйственных делах и ничего не умела делать своими руками. Перенесенные невзгоды подорвали ее здоровье. Первое время она подолгу лежала в постели и плакала. Мне навсегда запомнилось её бледное лицо с прекрасными зелеными глазами, в которых иногда вспыхивали золотые искорки. Мама ухаживала за ней, как за собственным ребенком, поила её парным молоком и кормила свежими куриными яйцами. Когда она засыпала, я садился на стул, стоящий около её кровати и подолгу смотрел, а иногда, очень осторожно, трогал её руку и прикасался к раскинутым на подушке косам. Однажды она открыла глаза и улыбнулась.

Потихоньку Ирина начала поправляться, выходить из дома и однажды встретила своих соотечественников и уехала от нас, неизвестно куда. Я любил её первой детской любовью и дал себе клятву через несколько лет найти Ирину и жениться на ней. «Мечты, мечты, где ваша сладость?».

Эта история с Ириной имела неожиданное и не очень приятное продолжение через много лет после её отъезда.

При расставании с нами Ирина подарила моей маме небольшую брошь, выполненную в виде скрипичного ключа с тремя маленькими изумрудами. Единственная драгоценная золотая вещь, которую мама хранила в течение всей жизни. Обручальное серебряное кольцо и золотая брошь с изумрудами. Они были спрятаны на самом дне нижнего ящика комода под кучей разных бумаг и тряпок. В один прекрасный жаркий летний день в дверь дома кто-то постучал. Мама открыла дверь и увидела перед собой цыганку, которая попросила попить водички, сославшись на необыкновенную жару и жажду. Конечно, мама не могла отказать и пошла за водой на кухню. Она жила тогда в однокомнатной квартире с обычной для того времени планировкой. От входной двери шел небольшой коридор в комнату, а другой коридор вел налево в кухню. Как только мама зашла в кухню, цыганка уселась в этом коридоре на пол и стала перевязывать бинтами свою отставленную далеко в сторону ногу. В это время еще две цыганки проскочили в комнату. Мать поняла, что её бессовестным способом грабят, но ничего не могла сделать, поскольку цыганка, сидящая на полу, так ловко поворачивалась на своем грязном заду, что протиснуться в комнату не было никакой возможности. Вся операция по изъятию ценностей продолжалась не более трех минут. Цыганки сбежали, не попив воды и не сказав «спасибо». И, конечно, вместе с ними исчезли дареная брошь, обручальное кольцо и облигации третьего государственного займа, на одной из которых было написано мое имя.

Великие классики! Где вы находили благородных, вольнолюбивых цыган? Где ты, Эсмеральда? Где ты, Кармен? Или время было другое? Скорее всего, они где-то есть, однако…

Глава 5. 2010 год. После очередной парилки

В этот день среди приглашенных гостей была и давняя подруга Бориса Соня. Она славилась тем, что помнила очень большое число анекдотов и умела их превосходно рассказывать. Всем хотелось услышать что-нибудь новенькое, однако женщины увлеклись разговором о каких-то неизвестных им раньше способах выращивания огурцов. Чтобы их отвлечь от этой темы я рассказал один из моих любимых старых анекдотов.

– В тюремной камере двое. Один сидит на нарах, а второй ходит по камере от стенки до стенки. Сидящий человек говорит: «Что вы ходите, ну, что вы ходите? Вы думаете, что если вы ходите, так вы не сидите?»

Соня откликнулась сразу:

– По кладбищу идут два еврея. Первый говорит:

– Вот здесь лежит Абрам Моисеевич. Он был прекрасный человек. У него было много друзей. Я бы хотел лежать с ним рядом.

– А здесь лежит Хаим Соломонович. Он был очень добрый и отзывчивый человек. У него всегда можно было одолжить денег. Я бы хотел лежать с ним рядом.

Идут дальше. Второй говорит:

– А я бы хотел лежать рядом с Сарой Моисеевной.

– Так она же еще жива.

– Вот в том—то и дело.

Затем она рассказала ещё два-три еврейских анекдота. Каждый из них вызывал одобрительный смех, поскольку исполнялись они весьма профессионально, с весьма убедительным еврейским акцентом.

В этом году в России впервые проводился конкурс «Имя России». Для многих после подсчета поданных голосов в интернете оказалось весьма неожиданным то, что первое место было отдано И. В. Сталину. И только после прекрасно аргументированной и необыкновенно выразительной речи патриарха Кирилла комиссия склонилась к имени «Александр Невский». Сталин остался на втором месте.

С этого и началась наша застольная беседа, после второго выхода из парилки.

– Вот вы, самый пожилой из присутствующих, – обратился ко мне Борис, – как считаете – это объективный выбор или очередная подстава? В интернете крутится в основном молодежь, и такой результат. А если добавить голоса ветеранов, процент голосов, поданных за Сталина, увеличился бы ещё больше?

Вопрос о Сталине для меня был очень трудный. Конечно, в бане, да после нескольких рюмок водки, я пытался как-то объяснить свою позицию, но в жизни, для себя, ответить на него определенно я не могу и сейчас.

– Что я могу сказать, как самый пожилой? Во-первых, российский менталитет всегда основывался на твердом убеждении и даже глубочайшей вере в царя-батюшку. Советская пропагандистская машина работала на высочайшем уровне. Мне было почти 14 лет, когда умер Сталин. Об этом нам сообщил со слезами на глазах на школьной линейке директор школы и отменил уроки. Многие плакали. У меня, да и у многих других, было такое впечатление, что рушится мир, что жизнь остановилась и впереди ничего хорошего не будет. Я шел домой и думал, какие слова утешения сказать матери и отцу по поводу невозвратимой утраты. Каково же было мое удивление, когда я увидел совершенно спокойную мать, которая готовила обед и спросила только одно:

– На сколько дней вас освободили от уроков?

Отец стоял в своей любимой позе, облокотившись на стол, заваленный газетами, и мурлыкал себе под нос куплет из полюбившейся ему песни:

– Если б не было мне жалко лаптей, убежал бы от жены и от детей…

– Папа! Сталин умер. Что же теперь будет?

– А, что будет? То же и будет. Пытаюсь понять, кто будет следующим Генсеком. Скорее всего, кто-то из троих: Маленков, Булганин, или Хрущев.

– Папа! Народ скорбит и плачет. Как же ты можешь так спокойно говорить, что все так и будет. Ведь умер Сталин!

– Сынок. Вам не преподают библию и это очень плохо. Это великая книга, в которой, в частности, сказано: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Пройдет некоторое время, и все станет немного по-другому, но в основном также. Будет новый лидер, который либо поддержит политику Сталина, либо постарается очернить её и тем самым укрепить свое положение в партии и государстве. Что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем.

– Понятно, что отец все правильно предсказал. Почему я сейчас вспомнил об этом? Да потому, что это единственное конкретное событие, которое связано со Сталиным в моей личной жизни. Всё остальное: пропаганда, литература, школа и прочее – так же, как и у вас.

– Можно сказать, что общество разделилось на две большие группы. Для одних Сталин – это символ великой страны, организатор промышленной модернизации, человек, благодаря которому, как некоторые считают, была выиграна мировая война с фашизмом, и, наконец, это человек, который беспощадно боролся с коррупцией и злоупотреблениями. Для других он – кровавый диктатор, уничтоживший в концентрационных лагерях около миллиона безвинных людей и подвергший репрессиям около четырех миллионов.

– Интересно, распался бы Советский Союз, если бы во главе его стоял такой человек, как Сталин? – спросил Борис.

– Все великие империи распадаются. Однако, этот вопрос интересен вот в каком плане. В свое время между Лениным и Сталиным был конфликт по поводу создания СССР. Сталин предлагал план, по которому большевистские государства должны были войти в Россию на правах автономных республик. Ленин настоял на создании равноправных федеральных республик. Сейчас многие из этих равноправных стали «незалежными». И ещё одно. Сопоставляя этих, несомненно, выдающихся государственных деятелей, нельзя не вспомнить их отношение к религии. Известно, что Ленин к духовенству не испытывал ничего, кроме ненависти. Воспользовавшись разразившимся в 1921 году голодом, он фактически разгромил Русскую православную церковь. В 1922 году был расстрелян патриарх Тихон и свыше 8 тысяч священнослужителей, монахов и монашек. Разрушались храмы, сжигались древние иконы и книги, реквизировались ценности. Об этом, в частности, есть запись в дневнике моей матери. И только в 1942—1943 годах было принято решение и признано право на существование Русской православной церкви и других религиозных конфессий.

– А что было после смерти Сталина?

– После смерти Сталина два высших государственных поста в стране были разделены. Главой правительства стал Маленков, а первым секретарем ЦК КПСС был избран Хрущев Никита Сергеевич.

– Государь у нас Никита, колбасу едим из кита, если будет Микоян, будем есть из обезьян, – вставила Соня.

– А про Сталина?

– Что-то не помню, но могу ещё про Хрущева.

– Давай.

– Удивили всю Европу, показали простоту, десять лет лизали жопу, оказалось, что не ту. Наш народ не унывает, смело он идет вперед. Наша партия родная нам другую подберет.

– Чьи это стихи?

– Не знаю. Может быть, народные. Кстати, скоро выборы – вы за кого будете голосовать?

– А разве есть варианты? О Сталине анекдоты тоже, конечно, есть. Вот один из них. Едут в трамвае двое. Первый спрашивает:

– Ты знаешь, какая разница между Швейком и Сталиным?

– Нет.

– Так вот, Швейк был умный, а Сталин дурак.

– А ты знаешь, какая разница между кондуктором и тобой?

– Нет.

– Так вот, он поедет дальше, а ты пройдешь со мной.

– Что касается стихов о Хрущеве, я тоже не знаю, кому они принадлежат, но они появились после выставки в Манеже, во время посещения которой Хрущев, не разбирающийся в абстрактном искусстве, резко выступил против ряда художников и скульпторов. В результате многим из них запретили выставляться на художественных выставках и публиковать статьи в газетах и журналах. В их числе был и всемирно известный ныне скульптор Эрнст Неизвестный, который после смерти Хрущева создал его надгробие на Новодевичьем кладбище. А ведь сначала была «оттепель». Советские люди почувствовали себя более свободными; сторонники различных мнений могли открыто их высказать; возникали откровенные дискуссии между «физиками» и «лириками»; появились художественные фильмы, правдиво рассказывающие о второй мировой войне.

– Значит, как и при Сталине, было и хорошее и плохое.

– Конечно. Так уж устроен мир.

– А что вы можете рассказать о времени правления Брежнева?

– Недавно я наткнулся в интернете на интересное мнение по этому поводу, очень похожее на анекдот. Я даже записал его в блокнот и сейчас вам прочитаю. Вот, нашел. «Через месяц после смерти Брежнева профессиональный партработник, второй секретарь Пензенского обкома партии Мясников, словно подводя итоги его правления, записал в дневнике:

Шесть противоречий социализма.

Безработицы нет, а никто не работает.

Никто не работает, а планы выполняются.

Планы выполняются, а в магазинах ничего нет.

В магазинах ничего нет, а холодильники полны.

Холодильники полны, а все недовольны.

Все недовольны, а голосуют «за».

– Вот такая была эпоха!

На этом обсуждение политики закончилось, и мы принялись за более прозаические и более приятные действия. Попарились – выпили. Ещё раз и ещё раз…

Глава 6. Сестра

Если уж пришло несчастье в семью, то оно часто повторяется и у детей, и у внуков.

В маленькой квартире Алтаевых, занимавших половину покосившегося и осевшего на один бок домика с набивными стенами, царило необычайное оживление. Дочь Ольги Петровны Наташа отмечала свое совершеннолетие. Раздвижной стол занимал все жизненное пространство комнаты, и для того чтобы сесть на стулья, стоявшие у стены, необходимо было бочком, на полусогнутых ногах, медленно протиснуться вдоль него.

Ольга Петровна, несколько смущенная обилием гостей, теснотой квартиры и сознанием того, что ее дочь Наташа стала взрослой, очень суетилась и повторяла всем входящим в квартиру:

– Извините за тесноту. Сюда проходите, здесь немножечко свободней.

Но входящие в квартиру еще не думали о квадратных метрах. Их не смущала теснота и обилие гостей. А о том, что волнует и беспокоит Ольгу Петровну, они и понятия не имели.

Наконец все уселись за стол, и первое слово было предоставлено хозяйке дома. Ольга Петровна говорила обычные в таких случаях слова о счастье и радости совершеннолетия, о том, как много прекрасного в жизни и о том, что она желает своей дочери прожить жизнь легко и интересно. Ей, правда, хотелось вспомнить об отце, оставившем маленькую Наташку в возрасте четырех лет, и о тех трудностях, какие выпали в связи с этим на ее долю, но она сдержалась, подавила подкативший к ее горлу комок и весело закончила тост:

– Давай, Наташка, и дальше расти быстро, но не торопись, а то меня догонишь.

– Что ты, мама, я еще совсем маленькая. До тебя мне расти, расти и никогда не дорасти.

Наташа чувствовала настроение матери. Но ее с самого утра сегодня обуревала неудержимая радость. Она была по-настоящему счастлива, жизнь только начиналась и дарила ей свои лучшие плоды. День был солнечный, под окном в садике распустились георгины. На день рождения пришел Валерка. Что еще нужно для счастья? А минувшая слабость матери – это пройдет, ведь кругом все так хорошо и интересно, стоит ли об этом думать. Через год она окончит школу и обязательно поступит в консерваторию. Будет выходить на сцену в длинном открытом платье, и прежде чем начать играть, она медленно приподнимет голову и отрешенным взглядом посмотрит в зал. Так, чтобы этот взгляд увидели во всей стране и, конечно, здесь в городе. Валерка, хоть и не очень любит классику, все равно будет сидеть у телевизора и смотреть, а потом, после концерта, когда ей будут дарить цветы, она увидит маленький букетик и поймет, что это от него, и для нее он будет самым дорогим. А мама, конечно, будет в зале с красивыми голубыми бусами на синем платье, и в это время приедет отец и скажет: «Какой я был глупый, простите меня, я возвращаюсь к вам». На этом ее фантазии заканчивались. Что будет дальше, Наташа представить не могла, да и не хотела. Она не знала, что у отца уже двое детей от другой женщины. Не знала она и того, что Ольга Петровна собирается выйти замуж за санитара Володю, с которым они встречаются уже шесть лет, но квартирный вопрос и его мать не позволяют это сделать.

После первого тоста в квартире стало необычно тихо. Слышалось только постукивание ножей и вилок о тарелки, и из открытого окна доносилась нежная мелодия старинного вальса. Наташа любила, не упуская звучания всего оркестра, вслушиваться в голоса отдельных инструментов. Музыка вливалась в нее, дробилась на мелкие отдельные ручейки и снова соединялась. Чтобы стать еще мощнее и глубже.

Отведав всего, что было наставлено на столе, и немного захмелев, вся компания, за исключением Валерки и Наташи, отправилась куда-то потанцевать.

Ольга Петровна еще раньше ушла из дома, «чтобы не смущать молодежь». Возвращалась она довольно поздно. На темном ночном небе сверкали звезды и слышались звуки фортепиано. Это Наташа, завершая свой праздничный день, самозабвенно и удивительно легко играла все, что соответствовало ее приподнятому настроению и безудержной радости, которая выливалась из нее в виде звуков, трепещущих и мерцающих в тишине теплой июльской ночи.

Увидев мать, Наташа соскочила с вращающегося стульчика, бросилась к ней и, обхватив обеими руками за шею, начала торопливо, проглатывая слова, говорить.

– Мамочка, я так счастлива, скорее бы окончить школу, я так хочу скорее получить аттестат.

– Что же случилось? Ты всегда говорила, что в школе тебе очень нравится.

– Нравится мне и сейчас, и я очень люблю свою школу и учителей. Но больше всего…

Здесь она остановилась, стала серьезной и замолчала.

– Больше всего ты хочешь поступить в консерваторию, не так ли?

– Так, но не совсем. Перед этим мне нужно сделать еще что-то очень важное, без чего я жить не смогу.

– Ну, все понятно. Ты окончательно влюбилась. Только в кого, если не секрет? Не в этого ли пижонистого парня, которого я не знаю?

– Ничего он не пижонистый, он просто из большого города и одевается лучше, чем наши ребята.

– А что же он в нашем городе делает? Он приехал на каникулы?

– Нет, он на гастролях. Он играет в группе.

– В какой группе? Что-то я никаких афиш о гастролях не видела.

– Они не в городе играют. Им в городе не дали сцену, а в парке они выступать не согласились.

– Видно, очень знаменитые артисты, что в парке не согласились.

– Мамочка, не иронизируй. И потом, разве это важно, где они выступают.

– Это, конечно, неважно. Он ведь ровесник тебе. Где он учится?

– Видишь ли, мама, ему пришлось бросить школу. Он не мог совмещать занятия в школе и игру в группе. Они часто гастролируют по всей стране.

– Ну ладно, доченька, может он и хороший человек, откуда мне знать. Вот окончишь школу, пройдет год, поступишь учиться, а там видно будет.

И год шел. В той же комнате, вдвоем, сидели за столом Ольга Петровна и Наташа. Еще не стемнело, но ставни на окнах были закрыты и дверь квартиры заперта на засов. На столе перед Наташей лежала раскрытая книга, но уже несколько минут она смотрела в нее и не видела букв. Как все изменилось с того дня! Как изменилась она, и как изменилась мать. Если в прошлом году она выглядела на пять лет моложе своего возраста, то сейчас – на пять старше. Десять лет за один год это слишком много. И во всем виновата только я, я и никто другой.

От этих мыслей у Наташи начинала болеть голова, она пыталась читать, но слова не доходили до ее сознания, там не было места для слов, мозг не воспринимал ничего извне, он только рождал свои мысли, неутешительные мысли попавшего в беду человека.

Ольга Петровна писала письмо своей сестре в Воронеж. В нем она просила приютить на время Наташу и помочь ей в ее болезни. Другие слова не шли к Ольге Петровне, она их боялась говорить, а не то что писать. Боялась и прятала поглубже в себя. Из-за этого письмо не получалось, и понять из него было ничего невозможно. Ольга Петровна нервничала и начинала писать все с начала.

«Здравствуй, дорогая Клава. Привет Александру Николаевичу. Клава, я прошу выполнить одну мою просьбу. Наташа сильно заболела и не может здесь оставаться. Приютите ее на время и…».

Раздался стук в дверь. Мать и дочь вскочили из-за стола и остановились в оцепенении. Этот стук напугал их, и они ждали только одного – хоть бы он не повторился. Но он повторился, и тогда Ольга Петровна шепотом закричала Наташе.

– Быстро полезай в шкаф!

По-видимому, Наташа слышала этот приказ уже не в первый раз. Она подошла к шкафу, открыла дверцу и опустилась на его пол. Ольга Петровна быстро закрыла дверцу, повернула ключ, вытащила его и спрятала у себя на груди.

– Иду, иду – крикнула она, так как стук повторился снова.

– Здравствуй, Ольга. Что это ты долго не открываешь?

– Здравствуй, Нина. Вздремнула я немного, а тут слышу стук в дверь.

– А я иду мимо. Вижу, ставни закрыты, а свет есть. Дай, думаю, зайду. Что-то вы давно у нас не появлялись. То хоть Наташка забежит, новости расскажет, а сейчас и ее нет. Кстати где она гуляет?

– Она не гуляет. Она уехала в Воронеж.

– Ну, это уже не по-родственному. Отправила дочь в Воронеж, а нам ни слова. Мы тоже что-нибудь передали бы Клаве или хоть письмо написали.

– Ты извини, но так все вышло быстро. Я тебе потом расскажу. Чайку поставить?

– Нет, я на минутку. Домой надо. Когда Наташка приедет-то.

– Да не знаю. Может, там поступать будет.

– Чего ж там-то? Ведь в Москву она все хотела.

– А кто их сейчас поймет. Сегодня одно – завтра другое. Ну, пойдем, провожу я тебя немного.

И прошло пятнадцать лет. За это время Наташа выучилась на медсестру и устроилась на работу в аптеку. Знаменитый артист Валерка навсегда исчез из её жизни, но появилась маленькая девочка Ольга, которую я безумно любил и баловал. Когда я приезжал на каникулы или в отпуск, мы с ней много гуляли, читали и придумывали разные интересные истории. Мне нравилось рассказывать ей старые сказки, и она их охотно слушала. Но однажды категорически заявила:

– Надоел мне этот Змей Горыныч и всё это старьё. Хочу про лису и ёжика в парикмахерской.

– Почему про лису и ёжика в парикмахерской?

– А он колючий, а она мягкая. Будет интересно.

У меня не было такой сказки, и пришлось её сочинить, потому что отказать этой милой девочке я не мог ни в чем.

Из записных книжек

Сказка для Оленьки

В одном лесу жили-были лиса и ежик. Лиса жила в чаще, где было потемнее, прятаться получше. А ежик около опушки леса, где света больше и солнышко пригревает.

Жили они каждый сам по себе и до поры до времени ничего друг о друге не знали. Ежик грибы собирал да друзей вспоминал. Друзей у него много было, а о врагах он только в книжках читал. Лиса в это время в чаще леса сидела – добычу поджидала. Забот у нее только и есть, чтобы вкуснее поесть и в зеркало посмотреть, на себя полюбоваться. А друг у лисы самый лучший – волк! Два сапога – пара!

Собрал ежик все грибы на опушке леса и решил вглубь леса пойти. Идет по лесу песню поет.

Хорошо на свете жить,

Со зверятами дружить,

Песни петь и веселиться,

Не сердиться и не злиться.

Хорошо в лесу, тепло, сухо. Почему бы и не спеть?

Услышала песню лиса. Ну, думает, сейчас я пообедаю. Только поближе певец подойдет, я его и схвачу. Смотрит, катится по земле какой-то шарик и на спине грибы тащит. Не видела раньше лиса такого зверька и не знала, что он колючий. Привыкла всех маленьких обижать, за настоящих зверей не считать. Прыгнула из кустов на спину ежику, да не тут-то было! Так укололась лиса, что из лапы кровь потекла. Подпрыгнула лиса вверх, что есть силы и упала на дорогу – прическу себе испортила.

А ежик и не думал, что лиса его съесть хочет. Подошел он к ней, подняться помог, пыль с лисы отряхнул и говорит сердито:

– Куда это ты так спешишь, красавица? Даже не видишь, что дорога занята?

Лиса хитрая, сразу догадалась, что ежик ничего о ней не знает, и решила его обмануть, уж очень хотелось ей ежика съесть.

– В парикмахерскую, – говорит, – спешу. Прическу сделать нужно. И тебе тоже постричься пора. Пойдем вместе.

Ежик посмотрел на лису. Красивая она. Волосы гладкие, пушистые, так и хочется погладить. Думает: «Схожу с ней в парикмахерскую – пусть мне тоже прическу сделают». Согласился. А лисе только то и нужно. Решила она дождаться, пока ежика постригут, иголки у него срежут, тут его и схватить можно будет.

Идут ежик с лисой в парикмахерскую. Навстречу им петух. Как увидел лису петух, сразу на дерево заскочил, спрятался. Ежик думает: «Почему это он испугался? Вчера только с ним чай пили и ласково говорили. Что-то здесь не так». Дальше идут ежик и лиса. Навстречу им гусь вышагивает. Как только увидел гусь лису, повернулся кругом и побежал прочь, что есть духу. Опять удивился ежик, гусь тоже его хорошим другом был. Но лисе ничего не говорит – думает.

Наконец пришли к барсуку – парикмахеру. Лиса решила первой пойти. Хочет и прическу сделать и ежика потом съесть. Пропустил ежик вперед лису. Сидит, дожидается. Вышла через некоторое время лиса из парикмахерской. Еще красивее стала. Барсук ей глазки синим подвел, губки красным намазал, волосики причесал – прямо писаная красавица.

Зашел к барсуку ежик.

– Здорово, приятель, – говорит барсук, – зачем пожаловал?

– Да вот, лиса посоветовала иголки обстричь, модную прическу сделать.

Рассмеялся барсук, а потом рассердился.

– Ну и глупый ты, ежик! Лиса тебя обмануть решила. Если я тебе иголки обстригу, чем ты от врагов обороняться будешь? Как только выйдешь от меня – она тут же тебя и схватит.

«Так вот почему испугались петух и гусь», – догадался ежик. И решил: «Нужно проучить плутовку-лису».

И решили они с барсуком вот что. Иголки ежику не срезать, а причесать их так, чтобы лиса подумала, что ежика постригли. Барсук большой мастер был – все сделал так, как они задумали. Иголочки причесал, сверху одеколоном побрызгал. Посмотришь на ежика и не увидишь, есть у него иголки или нет. Вышел ежик из парикмахерской, спустился с крыльца, остановился, лису поджидает. А она все это время на крыльце на лавочке сидела. Разморило ее на солнышке, лиса и задремала.

– Ну, пойдем, лиса, – зовет ежик.

Проснулась лиса и сразу же на ежика сверху прыг!

Расправил иголки ежик, и они впились в лапы лисы. Подскочила она вверх, закричала. А ежик ей говорит:

– Вот тебе, лиса, наука! Не будешь обижать маленьких.

В этот приезд я в первый же вечер позвонил Наташке:

– Здравствуй, Наташенька. Братца своего примешь в объятия?

– Приходи. Знаешь, как доехать?

– Да, мне мать рассказала. Ольга-то дома? Я уж и не знаю, что ей подарить. Конфеты-то она у тебя еще ест?

– Она у бабушки. Ну, приходи. Захвати там что-нибудь по дороге.

– А что взять? Водку? Вино?

– Возьми лучше вина. Легче пьется.

– Ладно.

Я забежал в гастроном и, нагрузившись покупками, поехал к Наташке. Уже давно я ее не видел. Она оканчивала школу на год позже меня. Институт, работа, семья – все это было далеко от родного города, в котором детство мы провели вместе.

Квартира у нее была на пятом этаже. Я позвонил. Мне открыл незнакомый мужчина и сказал:

– Наташа сейчас придет. Ей понадобилось срочно сходить на работу.

– Хорошо. Я подожду.

В комнате стояла тахта, маленький столик и пианино, закрытое большим белым чехлом. У пианино черный вращающийся стул, на котором я с большим удовольствием вертелся в детстве и однажды довертелся до того, что свалился с него и набил себе на лбу большущую шишку.

Через несколько минут пришла Наташа. Мы поцеловались, сказали друг другу, как мы хорошо выглядим и все другое, что говорится при таких встречах.

– А где же все-таки Ольга? Очень хочется ее увидеть.

– Ты знаешь, ей больше нравится жить у бабушки. До школы ближе и телевизор получше.

– Большая она, наверно, стала.

– Да, уже пятнадцать. Девушка.

– И что, она все время живет у бабушки?

– Иногда ночует здесь, а чаще там. Давайте-ка к столу. Я тут колбаски принесла, огурчики у меня есть. Давай, Коля, проходи.

– Сейчас, я только руки помою.

Коля ушел умываться.

– Кто это? – спросил я.

– А, так, знакомый. Заходит ко мне иногда выпить, когда жены дома нет. Мы прошли в кухню. На столе стояла неполная бутылка водки, на блюдечке несколько малосольных огурчиков и хлеб.

– Я живу скромно, – сказала Наташа, – денег зарабатываю мало, готовить для себя лень, так что не обессудь. В холодильнике мясо есть – могу пожарить.

– Да что ты – не нужно. Меня мать так накормила, что я вообще на еду смотреть не могу.

– А мы с Колей так. Без закусочки. Чтобы сильнее брала.

– Слушай, ты не увлекаешься без закусочки, а?

– Не знаю, а впрочем, что делать по вечерам. Телевизор надоел. Хозяйство у меня, сам видишь, какое. Ольга у бабушки. Так и идет. Вечером то Коля, то Толя. Отказать нельзя, да порой и неохота.

– Да, Наташка, худо тебе.

– Нет. Я не жалуюсь. Мать только все замуж выдать меня хочет. А мне и так хорошо. Да Нина Петровна ругает. А за что меня ругать?

– Она мне говорила, что друзья ей твои не нравятся.

– Нет у меня друзей, а если и есть, так мне они нравятся, а всем остальным…

– Не подумай, что я думаю так же как она. Конечно, твои друзья, тебе и карты в руки.

Появился Коля. Наташка налила в большие стеклянные фужеры вино. Всем поровну.

– За встречу.

– За встречу и за знакомство. Это Коля, хорошенький, а это мой братик, Андрей Иванович.