Читать книгу: «Резидент разведки. Часть 4. Двойной агент», страница 2

Глава 2

Вернёмся в 2012 год.

Недавно закончилась основанная часть операции «под чужим флагом», как раз перед самым началом массовых протестов в городе.

В 2012 году город Бостон продолжал жить своей очень свободной и демократической жизнью.

Какая она была тогда?

30 сентября 2011 года в Бостоне начались протесты движения «Захвати Бостон» (Occupy Boston). Протестующие обосновались на Дьюи-сквер в финансовом районе, напротив Федерального резервного банка Бостона.

Это была часть протеста в поддержку «Захвати Уолл-стрит» (Occupy Wall Street, OWS) – гражданского протеста в Нью-Йорке, начавшегося 17 сентября 2011 года. Цель участников акции – длительный захват улицы Уолл-стрит в финансовом центре Нью-Йорка с целью привлечения общественного внимания к «преступлениям финансовой элиты» и призыва к структурным изменениям в экономике.

10 октября 2011 года в Бостоне демонстранты развернули палаточный городок. Начиная с 13:20 на следующий день 141 человек был задержан сотрудниками полиции Бостона. Большинство этих дел было прекращено до предъявления обвинения, благодаря согласию окружного прокурора графства Саффолк. Палатки были разбиты снова через несколько дней, и к 15 октября лагерь состоял из 90 палаток.

Была создана палатка-библиотека, для того чтобы… лучше понять «системы угнетения».

9 ноября 2011 года участники движения «Захвати Бостон» прошли маршем вместе со студентами Гарвардского университета.

17 ноября 2011 года судья издал распоряжение, запрещающее разгонять протестующих.

7 декабря 2011 года судья отменил временный запретительный судебный приказ, позволив мэру Бостона Томасу Менино удалить протестующих с площади Дьюи.

10 декабря 2011 года полиция Бостона провела обыск на площади Дьюи-сквер, в результате чего было арестовано 46 человек.

Ещё в первые дни протеста консервативный конгрессмен Питер Кинг заявил:

«Мы должны постараться любой ценой не позволить этому движению получить видимость законности, я говорю совершенно серьёзно. Я достаточно стар, и я помню, что случилось в 1960-е годы, когда левые вышли на улицы, и из-за того, что их поддержали средства массовой коммуникации, они смогли изменить политику страны. Мы не должны допустить этого!»

Как заявил представитель МИД России:

«Протестующие реализуют демократические права на свободу выражения мнения, свободу собраний и объединений, которые гарантируются основополагающими международными договорами и соглашениями, в том числе Международным пактом о гражданских и политических правах…»

Американский журналист и лауреат Пулитцеровской премии Крис Хеджес говорил, что:

«В рамках американской политической системы невозможно проголосовать вопреки интересам банковского капитала… Если мы не отнимем власть у корпораций, то нам придётся увидеть, как американское общество превращается в своеобразный неофеодализм… Если элита коррумпирована, если маразмирующей системе противостоит огромное большинство населения, поднявшееся на защиту своих интересов, то все системы контроля вдруг оказываются хрупкими».

Лаура, разумеется, всё своё свободное время посвящала социализму и социалистическому движению. Была невероятно возбуждена, и ею двигало социалистическое вдохновение. В какой-то момент у них пошли в ход даже ленинские лозунги.

Постепенно лозунги начали группироваться в общую идеологему, которую можно свести к словосочетанию «Уолл-стрит и большевистская революция». После этого уже даже самым бестолковым политологам во всём мире стало понятно, что протесты обречены.

Сенатор и Ричард сразу же охарактеризовали эти протесты примерно так:

«Сборище социалистов, коммуняк, капиталистофобов и разорившихся нищебродов, набравших кредитов на всю жизнь и требующих их списания. За такие лозунги надо наказывать. Они хотят, чтобы им подарили наши деньги».

Вильте очень интересовалась технологией выхолащивания и дискредитации протеста. Я имел больше возможностей по добыванию подобной информации и активно помогал ей.

Ещё на этапе подготовки к протестам в сообщество самых активных протестующих местным истеблишментом было внедрено много провокаторов и информаторов из числа тех же студентов. Внедрением занимались прежде всего службы безопасности банков и страховых компаний. Мотивации для вербовки предельно примитивные:

– списание части кредита;

– отсрочка кредита;

– или небольшие выплаты наличными (это практиковали в основном страховые компании).

Социалисты очень любили деньги, скорее всего, больше всего в жизни.

В связи с этим постепенно отдельные студенты начали использовать платформу протеста для:

– защиты прав геев и всех видов извращенцев;

– протеста против войны в Афганистане;

– продвижения легализации марихуаны;

– борьбы с экологической несправедливостью;

– и других возражений против множества других несправедливостей.

В процессе своего развития протестное движение на девять десятых потеряло контроль над своим имиджем и оттолкнуло большое количество людей. Постепенно людей, участвующих в протесте через социальные сети, начали делить на две категории:

– первая категория – люди, желающие полной свободы противоестественных сексуальных извращений и тому подобных грехопадений, демонстрирующих их психическую неполноценность;

– вторая категория – протестующие характеризовались как люди, склонные к нытью, неудачники-социалисты, жаждущие от государства на самом деле тех же денег, иной раз в виде благ и иных подачек, и всё это за счёт высоких налогов с тех, кто работает не покладая рук. За этими закрепилось мнение как о паразитической части общества, не желающей много и трудно работать, желающей жить за счёт других. Как итог – полное неприятие теми, кто много трудится, тяжело, но достойно зарабатывает.

Таким образом, первоначальные демократические цели социалистического протеста технологично и быстро размыли. На этом, естественно, не остановились и продолжили.

Банки очень быстро наняли подрядчиков, которые генерировали нужный контент в социальных сетях, где постепенно, но неуклонно начало нарастать недовольство протестующими. Постепенно сформировалась ситуация, когда достаточно было только кому-то известному призвать их выступить против «бездельников, неудачников и извращенцев» (как их там нарекли), как люди готовы были сами выйти на улицу и принять участие в разгоне недовольных социалистов.

Таким образом, против социалистов начали работать социальные технологии и социальная инженерия…

Этот процесс тоже был управляемым со стороны объединившихся местных элит, естественно.

Власти поняли, что скоро всё это может перейти в гражданские столкновения.

Но… гражданских столкновений не может и не хочет допустить ни власть, ни элита. Точнее, они не хотят столкновений в крупных размерах.

В случае серьёзной угрозы элиты проявляют полную солидарность.

Поэтому кто-то смог объяснить такому прямо совсем независимому и непонятливому судье необходимость отмены временного запретительного судебного приказа о разгоне протеста.

Разумеется, наши органы разведки не видели в этом движении ни малейшей перспективы, и мы изначально точно знали, чем всё закончится, о чём информировали своё руководство и по линии Вильте, и я по своей тоже.

Ни во время протестов, ни после них никто не обвинял Россию во вмешательстве.

Всё закончилось как-то очень мирно.

В любом случае задолго до событий на Украине под общим названием «Майдан» обе наших разведки отлично знали технологию подавления протеста в полном объёме. Всё держалось на разведке, агентуре, всех видах психологии и социальной инженерии и, самое главное, на деньгах.

Мы часто в это время общались с Лаурой. Это было необходимо, поскольку Ричард в этот период тоже начал с ней часто общаться, много советоваться по вопросам ведения дел, и в основном он внимательно прислушивался к ней. Мне нельзя было расслабляться, напротив, я почувствовал какие-то ещё не вполне определённые риски для себя. В любом случае отходить от бизнеса я не хотел.

Лаура общалась со мной вполне нормально, но чувствовалась некая небольшая натяжка между нами.

Это означало, что тема объяснения перед Лаурой насчёт одной моей просьбы всё ещё оставалась актуальной, и после того, как у неё закончилась деятельность по социалистическому активизму, мне критически важно было с ней объясниться.

Тогда, ранее, попросив Лауру поискать информацию на украинскую чиновницу Светлану и её близких родственников без объяснения причин, я породил в ней неоднозначные чувства. Начав сотрудничество со мной, Лаура, возможно, не понимала, что не только она будет реализовывать свои интересы, передавая мне информацию. Позднее она впервые наверняка поняла, что если даже не хочет что-то делать, то придётся, поскольку теперь уже от меня никуда не деться. Но меня категорически не устраивал такой силовой вариант взаимного сотрудничества. Нужно было как можно быстрее переломить эту ситуацию и создать максимально доброжелательные и добровольные взаимоотношения, при этом желательно поднять их на новый уровень взаимного доверия.

В очередной раз запросил своего начальника, подробно разъяснил ситуацию и просил ускориться, несмотря на то что был уверен в том, что они там и так всё отлично понимают, потому что имели план реализации полученной через меня от Лауры информации. Тогда я не знал никаких деталей плана, но почти сразу у меня появились догадки общего характера.

Буквально через несколько дней после окончания операции «под чужим флагом», от наших пришло сообщение, чтобы я предупредил Лауру о том, что скоро она получит результативную информацию положительного характера и что ей необходимо набраться терпения.

Но этой информации долго не было, а терпение и долгое ожидание само по себе создавало ненужные риски.

И вот мне сообщили о необходимости предупредить заранее Лауру о том, что скоро появится информация, касающаяся её злейших врагов, чтобы когда она действительно появится у Лауры из её источников или даже публично, то не возникло подозрений, что с моей стороны это подгонка своих мнимых заслуг под уже свершившееся событие.

Получил имя и фамилию того, о ком должна появиться информация. С удовольствием сообщил Лауре и сказал ей ждать.

С её стороны это вызвало бурю положительных эмоций, она не выдержала, бросилась мне на шею, долго не отпускала и в итоге… расплакалась. Пришлось мне её успокаивать.

Вот что значит сладкое чувство холодной и расчётливой мести.

В итоге мы по-настоящему напились, почти по-русски, разговаривали и спорили, обсуждали многое, особенно бизнес, но непосредственно этой темы не касались. Она сама этого не хотела и мысленно (как я понял) была в предвкушении праздника.

И всё же в конце встречи, когда мы были уже в изрядном подпитии, она сказала, что под переданной мною фамилией подразумевался человек, по её мнению, ответственный за то, что уголовное дело о смерти её сына не расследовано, она была уверена в его продажности в бытность полицейским, в его связях с теневыми менеджерами наркоторговли в зоне ответственности его полицейского подразделения. Пожаловалась, что он совершенно недосягаем для безопасного возмездия.

До этого момента я остерегался проявлять интерес к деталям всего того, что связано с мыслями Лауры о мести. Теперь не проявить интерес – это значит породить подозрения в моём безразличии. У меня же была цель убедить Лауру в том, что я человек, способный к нормальным человеческим эмоциям и сопереживанию. Поэтому начал задавать вопросы.

Лаура поверхностно, без особых подробностей пояснила, каким образом этот человек саботировал полицейское расследование, связанное со смертью её сына. С её слов, он поручил заниматься этим делом совершенно немотивированному и уставшему полицейскому, которому оставалось совсем немного времени до пенсии. Этот человек был настолько задолбанным жизнью и службой, что почти открыто проявлял полное безразличие ко всему, кроме того, был феноменально тупым и очень зависимым от своего начальника. При этом он был очень ловким бюрократом, так как формально совершал все действия, что подтверждал окружной прокурор, который проводил проверки по жалобам адвоката Лауры.

Сейчас у Лауры нет ко мне вопросов о подробностях и деталях, поскольку она выделила во всём этом главное для себя, а остальное для неё потеряло какое-либо значение. Кроме того, отсутствие подобных вопросов демонстрировало её деликатность и осторожность, понимание границ безопасности. Она просто ждала новость о «мести доброй воли», предвкушала её.

Через несколько дней я получил ссылку на официальное сообщение Министерства иностранных дел России, посмотрел текст наших дипломатов следующего содержания:

«Россия развивает взаимодействие со странами Западного полушария в сфере борьбы с наркобизнесом. Российские представители принимают участие в качестве наблюдателей в работе сессий СИКАД. В 1996 г. в Вашингтоне состоялся обмен мнениями между директором Правового департамента МИД России с исполнительным секретарём СИКАД. Россия имеет межправительственные соглашения о сотрудничестве в области борьбы с наркобизнесом с Аргентиной, Боливией, Бразилией, Колумбией, Коста-Рикой, Кубой, Мексикой, Панамой, Чили и рядом других латиноамериканских стран».

Эта ссылка не предназначалась для Лауры, она предназначалась только мне и, по замыслу моего командира, должна была дать мне направление для размышлений.

У меня зародилось подозрение о способе мести, но Лауре ничего не говорил.

Она ждёт. Лишь обратил внимание, что среди стран, с которыми Россия ведёт непримиримую борьбу с наркотиками, много стран Латинской Америки, но США и Канады нет.

Через несколько дней ещё одна ссылка пришла, на сей раз на Государственный департамент США, суть которой в том, что проблема незаконного оборота наркотиков – одна из острейших в Западном полушарии нашей планеты. В этом районе земного шара расположены страны – производители наркотиков, их потребители и транзитные страны…

В релизе Государственного департамента США, на который пришла ссылка, речь шла о том, что борьба с незаконным производством и транспортировкой наркотиков является одним из ключевых элементов отношений государств Латинской Америки с США. Ряд стран (Боливия, Колумбия, Мексика и др.) подписали с США двусторонние документы о стратегии сотрудничества в данной сфере, для этого созданы комиссии высокого уровня. С карибскими и некоторыми центральноамериканскими странами заключены соглашения о преследовании американскими спецслужбами наркопреступников «по горячим следам» в их территориальных водах и воздушном пространстве. США предоставляют существенную финансовую и техническую помощь для борьбы с наркобизнесом…

Далее в релизе Государственного департамента США сообщалось, что:

«По Закону об иностранной помощи 1961 г. президент США ежегодно до 1 марта представляет в конгресс доклад о "сертификации" сотрудничества государств в борьбе с наркобизнесом…

Межамериканская комиссия по контролю за злоупотреблением наркотиками (СИКАД) осуществляет содействие в организации межгосударственного сотрудничества по таким основным направлениям, как борьба с нелегальным производством и оборотом наркотиков, сокращение их потребления; развёртывание реабилитационных, образовательных и профилактических программ; реализация проектов альтернативного развития…»

В общем, обычная стилистика дипломатов, на которую я впервые в жизни посмотрел очень серьёзно и с практической точки зрения.

Последней ссылкой мне рекомендовали обязательно поделиться с Лаурой. Сделал это незамедлительно. Лаура, естественно, тут же возрадовалась тому, что дело связано с наркотиками, проронив какую-то невнятную фразу, в составе которой было слово «карма».

Сопоставил первое сообщение со вторым, отметил пересечение на площадке СИКАД, где Россия «в качестве наблюдателя» принимает какое-то там, на мой непрофессиональный взгляд, участие в чём-то, не поймёшь толком в чём. Риторика российской дипломатии – это отдельная тема, но не моя и враждебная моему восприятию.

Ещё через несколько дней получил ссылку на сообщение в одной из бостонских газет о том, что:

«Руководителю исполкома профсоюза полицейских в районе … 65-летнему … предъявлены обвинения в предполагаемой контрабанде синтетических опиоидов в США из разных стран с целью их распространения…

На домашний адрес было отправлено 72 партии товаров с пометками «Сувениры для свадебных вечеринок», «Рубашки», «Подарочная косметика», «Шоколад и сладости», «Пищевая добавка», «Товар для здоровья»» из таких стран, как Гонконг, Перу, Эквадор, Чехия, Боливия, Венгрия, Индия, Украина и Сингапур. На самом деле это были запрещённые наркотики, утверждают прокуроры округа…»

Догадывался, что Украина здесь вовсе не случайна.

Также упоминалось, что власти США информацию о преступнике получили благодаря сотрудничеству в рамках СИКАД от одной из стран Латинской Америки и… Украины.

Не успел я как следует осмыслить эту новость, как мне позвонила Лаура. Она буквально вопила от радости, ликовала, неадекватно восторгалась и без конца благодарила меня.

Я не мог остановить этот слишком бурный поток радости и благодарности, хотя перебивал и оправдывался в том, что я тут совершенно ни при чём. Но всё было бесполезно.

Очевидный прокол на неуёмных эмоциях.

Но всё-таки не считал это чем-то очень уж опасным, потому что в конце потока эмоций она, видимо, придя немного в себя, сказала, что благодарит меня именно за моральную поддержку, за то, что я настоящий патриот своей страны, единственный человек среди её друзей и знакомых, который всегда верил в силу американского правосудия, силу и справедливость нашего государства, сумел поддерживать эту веру и в ней на протяжении долгого времени.

Я сопоставил эмоции Лауры с тем, что было написано в справке, заботливо присланной мне превентивно, без моего запроса, в которой раскрывались некоторые общие характеристики такого явления, как женская месть.

В ней писалось о том, что женщины опасны не только своим коварством, но и злопамятностью. В справке говорилось:

«Не стоит думать, что дама забыла обиду. Последняя будет жива в ней до тех пор, пока не прольётся кровь врага. И чем более эта тенденция поддерживается культурными традициями страны, тем более изощрённой и жестокой становится женская месть».

Примеры приводились, и очень убедительные.

Одним из самых ярких примеров мстительности женщины европейской цивилизации и христианского мировоззрения является широко известная история княгини Киевской Ольги. За убийство супруга женщина похоронила живьём одну делегацию древлян, а затем сожгла вторую. Историки считают, что было три последовательных акта мести нарастающим итогом. При этом Ольга сначала любезно приняла этих людей и даже истопила для них баньку по старинному русскому обычаю. Закончился визит древлян их мученической смертью. Так «гостеприимно» она встретила сватов от племени, не пожелавшего платить дань и уничтожившего её любимого мужа. Напоследок мстительная княгиня сожгла целый город. После этого, согласно большинству источников, княгиня Ольга приняла крещение в Константинополе. Ольга почитается как святая в Православной церкви с эпитетом «Равноапостольная».

Это про месть не только русских женщин, это история про интернациональную месть женщин европейской цивилизации.

Мой командир помог мне, очень расчётливо и цинично рассчитав все психологические особенности женской мести и долговременный (практически вечный) эффект её использования. Женщины, в отличие от мужчин, могут реагировать на обиду и обман импульсивно, но женщины часто выбирают «отложенную» месть.

Командир, несомненно, учёл и некоторые особенности психологии женской мести, такие как осторожность, злопамятность, предпочтение «мести с автографом».

Спустя несколько часов встретился с Лаурой и пояснил, что именно информация по украинцам, предоставленная ею, помогла якобы выйти на этого бывшего полицейского, а с бывшим полицейским никто не хочет связываться, поэтому его участь – это предстать перед американским правосудием на основании материалов, предоставленных по международным каналам, которые невозможно будет спрятать или проигнорировать.

Настигшее этого продажного полицейского возмездие, причём законное, было очень мощным подтверждением, что не стоит Лауре мне задавать лишних вопросов, потому что слишком убедительной была работа органов государства, и, конечно, раскрытие таких связей с моей стороны невозможно, ведь очевидно, что я всё равно не скажу, кто и как по моей наводке сделал эту важную работу.

Вместе с тем Лаура не могла видеть никаких иных вариантов, кроме тех, которые указывали, что украинские источники денег и документы о них, которые она мне передала, – это дела, связанные с незаконным оборотом наркотических средств. Она должна была сама прийти к выводам о том, что предоставленная мне информация использована для борьбы с теми наркоторговцами, которые отказались платить кому-то из криминального мира, неизвестному, загадочному, с кем я имею тайную связь.

Мои связи и возможности для Лауры должны быть незримыми и загадочными. Одновременно с этим должно прийти понимание, что со мной ей лучше не просто не ссориться, а очень хорошо и крепко дружить с целью личной выгоды и использования моих возможностей в дальнейшем.

Мои возможности для Лауры материализовались, но приёмы и способы зарабатывания денег по полученной мною от неё информации – это не её дело. Уверен, что на самом деле она искренне не имеет ни малейшего желания хоть что-то знать по этому направлению и с удовольствием дистанцируется от моих скрытых делишек криминальной (по её мнению) направленности.

После этого эпизода я смогу без всяких объяснений запросто запрашивать у Лауры то, что мне нужно, а не просто действовать по предоставленной мне по её единоличному решению информации и только в её интересах. Принцип контрактной и равноправной зависимости. Этот принцип взаимозависимости я уважал и уже отлично понимал, что для неё он тоже является полностью приемлемым.

Только сейчас наши взаимоотношения с Лаурой стали такими, как мне хотелось, стали сбалансированными и взаимовыгодными во всех смыслах.

Хороший итог.

Два эпизода операции «под чужим флагом» слились воедино, за информацию по украинской чиновнице я полностью рассчитался с Лаурой. Вместе с тем Лаура, безусловно, понимала, что, предоставив мне нужную информацию, она стала моим соучастником в неких ей неизвестных и скрытых от чужих глаз нехороших делах.

Теперь мы оба ещё больше заинтересованы во взаимной личной безопасности друг друга. После этого она с удвоенной силой будет следить за моим благополучием. Но для того, чтобы у неё не возникло каких-либо радикальных мыслей о моём бесследном исчезновении или тому подобных, я сказал ей прямо, что о наших с ней тайных обязательствах знает один человек во Вьетнаме, без участия которого проделать всё это было бы невозможно.

Думаю, что Лаура поверила, что такой человек есть в реальности – это безусловно, но также, думаю, она была уверена, что этот человек может находиться где угодно, но только не во Вьетнаме: Лаура – умный человек.

Моё участие в операции «под чужим флагом» более чем скромное, почти нулевое. Однако в основе была информация, добытая моей агентурной группой. Без неё ничего бы не вышло.

И что интересно?

Впервые прямо на моих глазах в операции принял участие и наш МИД, наши дипломаты.

Официально подсвеченный по официальным каналам украинский след был очевиден, хоть и в числе других, впрочем, это вполне естественно. Не знаю, остались ли у Лауры какие-то сомнения, но, скорее всего, ей уже были совершенно безразличны вопросы о технологиях, которые я использую. Ясно одно: они никогда не будут мною раскрыты. Естественно. Главное, она впервые достигла цели, и результат можно было видеть. Вся эта радость благодаря мне, что очень и очень важно для наших будущих дел. До знакомства со мной Лаура лишь мечтала о мести и не видела никого, кто мог бы ей помочь сделать всё так, чтобы никто не мог догадаться о её причастности.

Тогда я ещё не знал, что Лаура вскоре обратится ко мне с просьбой подумать над тем, чтобы этому бывшему продажному полицейскому устроить в тюрьме невыносимые условия отбывания наказания, а после чего она захочет однажды позвонить ему в тюрьму и сказать что-то очень горькое для него. Но свой разговор она захочет начать со слов:

– Ну что, сидишь? Сиди. Тебе очень тяжело будет выжить в этой тюрьме. Твой конец не будет быстрым, даже можешь не молить Господа Бога об этом. Я сумею растянуть себе удовольствие.

Это настоящая женская месть – типичная «месть с автографом».

В этой её просьбе я ей непременно откажу. Впрочем, она сама сможет найти нужные ей связи по этому направлению, это всего лишь вопрос денег.

Эта операция в моей части выглядела как идеальная по методологии и по исполнению.

Как и требовало от меня моё руководство: сошёлся с кем-то, пообщался, нашёл общие интересы, снял информацию, передал информацию нашим, при необходимости передал информацию в обратном направлении. Выглядит несложно, если делать не самому, а чужими руками. А что за этим всем обычно стоит, знают лишь немногие.