– Я верю в «Пожирателя материи», когда мы на сборщике, мы смотрели в бездну, я чувствовал, что кто-то оттуда на меня смотрит. Очень неприятное чувство, словно голый сидишь, и тебя изучают. А еще никогда так не боялся пустоты и всех этих звёзд вокруг, они здесь какие-то особенно холодные.

– Ай, трусишка, настоящие докеры ничего не боятся!

RK-187B2 картинно нахмурился, вспоминая то признание, а потом, словно речь идет о чем-то другом, сказал:

– Ну и это тоже. Вот что я вспомнил: отец рассказывал, что однажды видел корабль-призрак, вернее его видел один из команды ученых, чей корабль отцу в спешке пришлось латать. Так тот говорил, что пропал один из кораблей ученых в этом секторе, а тот вроде как пытался отыскать следы «Пожирателя материи», ученые старались определить уровень его активности. Ты слушаешь?

– Да, думал просто про прах деда. Говори!

– Выяснилось, что последняя активность объекта фиксировалась около тысячи лет назад. Астрономы также обратили внимание на эти особенности и выяснили, что плотность материи уменьшается по мере приближения к центру, и наиболее концентрированная плотность материи черной дыры не только располагается в середине ядра, а вокруг него тоже. Заметить излучение от «Пожирателя материи» можно только тогда, когда он питается. Поэтому отсутствие излучения не говорит об отсутствии самого пожирателя.

Рейк громко задышал, выступил пот, а потом, посмотрев на индикатор куба еще глубже, расстроился, так как тот показывал только три процента заряда. И серьезно посмотрев на парня, спросил:

– Так что еще ученый сказал? Корабль-призрак как себя проявлял?

RK-187B2 тоже смотрел то на куб, то на пролом перед собой, где что-то опять промелькнуло и, словно в трансе, отгоняя страхи, проговорил:

– Ученый считал, что «Пожиратель материи» сейчас неактивен, либо его активность слишком мала для обнаружения современными приборами. Корабль-призрак выходил на разных частотах и просил о помощи, но судя по сигналу, он был за границей запретной зоны. Отец говорил, один специалист по пьяни ему рассказал, что ученые размышляют и над другой гипотезой исчезновения «Пожирателя материи», возможно, его отбросило гораздо дальше – за….

Глава X. Улей.

21 мая 2027 года.

Земля. Подземная гробница. Улей.

Сергей Чирков, позывной «Шрам».

Шрам стоял и разглядывал арку входа в пещеру, где стены были исписаны палочками и черточками, а вверху хорошо сохранившейся символ змеи, пожиравший собственный хвост. Арка входа была украшена человеческими символами, поклонявшимися существу с головой Сокола. Рядом стоял Отец. Сэт и Арес также изучали древние письмена. За спиной у них осталась пещера, где сталагмиты и сталактиты, переливаясь тысячами разноцветных огней, отражались в подземном озере, словно в зеркале. Не решаясь заговорить, Шрам долго смотрел в длинный коридор, откуда доносились пугающие звуки, создающие ощущение, что стонут сами стены. С потолка свисала странная растительность, напоминающая лианы, фосфоресцирующие огоньками, но они давали мало света. По ощущениям проход вел в еще одну пещеру, наподобие той, в которой они находились. В конце туннеля можно было разглядеть, что там висел Дрон. По распоряжению руководства научно-военного комплекса «Немезида», со слов Пастыря, дроны обрушили все ведущие сюда туннели и их остатки. Они будут расстреливать боекомплекты до полного опустошения. Пастырь уже давно не выходил на связь, видимо цепь ретрансляторов из дронов была нарушена и похоронена под тоннами породы.

– Шрам, мы идем? – спросил Отец.

– Что за звуки, ты их тоже слышишь? – сказал Шрам.

– Все слышат, – ответил Сэт.

– Мне тоже не по себе, но проверить и взорвать проход надо, – сказал Арес.

– Как там сказал Адад: «неудачные эксперименты перерабатываются в биомассу»?

– Что тебя смущает, Шрам, почему замерли?

– Я видел мир, где смолкли голоса Сэта, Ареса и твой тоже, Отец. Оторванные руки. Разбитые черепа, мертвые, не моргающие глаза. Я стою над вашими телами, смотрю в последний раз и ухожу из этого места, где вы останетесь навеки. Но когда я поднимаюсь на поверхность, чтобы шагнуть домой к жене и детям, там оказывается только необъятная пустота, выжженная земля и горы изуродованных взрывами мутантов. Остатки былой славы нашей цивилизации, а теперь пыль бетонных многоэтажек – вот что ждёт меня в будущем.

Сэт и Арес переглянулись, а Отец подтолкнул Шрама сделать первый шаг:

– Твои видения не всегда беспочвенные, но речь сейчас не о будущем, а о настоящем. Ты сдержал свое обещание, мы приблизились к кораблю, и не твоя вина, что запустить его ты не можешь. Мы все ошибаемся.

Сэт и Арес переглянулись и сказали в один голос:

– Шрам, мы готовы умереть за тебя, без преувеличения у человечества появился шанс хотя бы понять, за что это нам.

– Братья правы, Шрам. Мы все сделаем, чтобы ты вернулся к семье, но ты должен понимать, что нет на земле безопасного места и просто отсидеться не получится и, жертвуя тут собой, ты обеспечиваешь им будущее.

Шрам не улыбался, его глаза блеснули, когда он услышал это откровение. Он уже хорошо понимал эту семью и знал, что они держат свое слово. Он понимал все, но принимать не хотел, тем более столько ответственности, в разы увеличившейся со встречи с Голиафом, вдруг взвалилось на него, он не был к этому готов. Кивнув, он пошел вперед, выставив перед собой автомат, готовый применить его в любую секунду. Группа спокойно прошла весь проход и, у входа в большую пещеру дрон рухнул, мигая индикатором отсутствия заряда. Пещера была большой, потолок терялся на высоте с девятиэтажное здание. К одной из отвесных стен был прикреплен скелет, покрытый серебристым металлом, существа с вытянутой квадратной головой, похожей на футуристического робота из мультфильмов, без ног, высотой с пятиэтажное здание. По его телу ползали небольшие паукообразные существа с уже знакомыми длинными отростками щупалец. В центре пещеры над полом зависла полусферическая капсула с мухоподобным существом, размерами с легковой автомобиль с фасеточными глазами. Существо было старым, из его тела торчали разные приборы, почти над головой висели емкости с золотистой жидкостью. Перед капсулой висели голограммы, в виде надписей и символов. Щупальца соединяли между собой капсулу, паукообразных существ и коконы, которые были расположены по всем стенам, почти до уровня висящего скелета. Сергей подошел к ближайшему кокону и рассмотрел в нем человека, а в следующем уже был подражатель, немного подрагивающий. В этот момент ближайший человек открыл глаза, и Шрам отступил назад, увидев хитиновое жвало, плохо прикрытое частью человеческого лица. Это был мимик. Самое отвратительное существо, по мнению Шрама, выглядевшее как человек, но с хитиновым скелетом, обычно убивавшее исподтишка. Не раз он слышал их крики боли и зов о помощи в мертвом городе, зазывавших глупых героев.

Можно было догадаться, что, судя по разным размерам коконов, здесь было собрано большинство видов мутантов. Наверное, венцом могли стать гибридные особи, которые встречались реже и были на порядок опаснее просто мутантов. Шрам представил процесс перерождения и мутации, в ускоренном виде происходившие тут и понял, что подобных залов куда больше, чем он мог себе представить. Даже на первый взгляд коконов было более трех сотен и это, как показалось Шраму, был не предел. Люди, которые еще не потеряли облик, стонали и шевелились, превращаемые постепенно в биомассу, которые паукообразные существа наносили на каркас скелета и впрыскивали в коконы с мутантами. Мутанты же при получении дополнительных биовеществ лишь вздрагивали. Но были Паучки, ползавшие по скелету, они, получив сигнал, переставали двигаться и замирали на своих позициях. Существо, похожее на муху, зашевелилось, купол стал прозрачным и голограммы тоже едва видимые, а потом на куполе появились волны, преобразовавшиеся в звук:

– Сергей! Разве ты не узнаёшь меня, Сергей? Не узнаёшь своего старого товарища, я та самая падла, Адад.

Лицо Шрама исказилось злостью, и он рявкнул:

– Распределились! Держим секторы! Отец, минируй тоннель. Пару зарядок отправь к этой твари. Вот же мерзость живучая.

Все занялись делом, ни одно существо даже не дернулось, Отец быстро достал взрывчатку и стал ее монтировать на проем, повернувшись к Шраму, сказал:

– К чему опять слушать этот бред, опять время тянет?

Голова зашевелилась, жвала заходили ходуном, и Адад быстро выпалил:

– Ни в коем случае не надо меня взрывать, у меня есть к вам предложение. Я всего лишь служу улью, я хочу выжить.

– Мы просто тебя с этой херней на стенах взорвём и все! Не стоит стараться.

Сэт, убив пару паукообразных существ, бросил под ноги скелету заряд и стал приближаться к капсуле, намереваясь и на нее установить заряд. Пару паучков сорвались с места, но Арес их тут же прибил молотом. Шрам тоже не стоял на месте, он стал, прицелившись, убивать дальних паукообразных существ, взрывающихся брызгами, словно напившиеся кровью комары. На них не было хитиновой брони, и вообще они не похожи были на боевых существ. Их убийство приносило Шраму чистое удовольствие, схожее со стрельбой в тире. По куполу опять пошли волны, а Сэт ловким движением прикрепил заряд на капсулу, отчего та чуть выше воспарила в воздухе и мерзкий голос, синтезированный с высокими женоподобными нотками, проговорил:

– Всего пару минут, и ты поменяешь свое мнение, мы готовы тебе предложить сделку!

– Тебе нечего предложить, не слушаем его, шустрее давай, предчувствия у меня нехорошие!

– Мы знаем, где «Ковчег», там твоя семья! Мы начали штурм ковчега! Ты готов дальше слушать?

– Говори! – гневно бросил Шрам.

– Так получилось, что твой друг Артем с позывным «Принц» случайно кое-что у нас забрал. Очень важное существо, которое он забрал с собой, мы хотим вернуть, а «Ковчег» под угрозой.

– Ты блефуешь! Опять бред несешь! Причем тут моя семья?

– Важно понимать, что в большей степени ни причем, но случайно они тоже могут пострадать. Как видишь, я не сбежал, а продолжил работу и дождался тут тебя!

Шрам сильнее сжал автомат и сказал:

– Конечно, ты остался. Тоннели разрушены, бежать некуда, Дроны тебя бы перемололи в фарш, если бы увидели признаки агрессии. Так что ты удачно тут затаился!

Отец, вернувшийся из прохода, зажег огнемет и, подмигнув Шраму, сказал:

– Не слушай его, он просто хочет тебя обмануть, если бы у него было хоть что-то, то он бы об этом сказал, давай я его просто сожгу.

– Ты прав, спасибо за информацию. «Ковчег» – непреступная крепость, вам он не по зубам, даже если вы забросаете его телами мутантов. Жги его, Отец.

Отец, не торопясь пошел к капсуле, а Адад чуть привстал в ложе, не веря происходящему, замахал головой и на капсуле опять пошли круги. Его сорванная речь уже казалась панической, походившей на женский крик с нотками металлических скрипов:

– Вас предали, двери сами откроются в нужный момент.

Отец остановился, кажется, информация была полезной, и он сам спросил:

– Кто, нам нужно знать все? Говори!

Шрам и сам удивился голосу отца, в котором звучали стальные нотки, видно было, что он не терпел предательства.

– Сергей, твою семью не тронут, я прослежу и пойду с вами, обещаю.

Сергей тоже понимал все, но верить и тем более поддаваться скрытой угрозе не хотел и поэтому рявкнул что есть мочи:

– Не смей мне этим угрожать, а то я лично буду медленно отрезать по кусочку от твоей плоти, и ты запоешь, как соловей. Кто?

– Твое руководство!

– Ты опять врешь! Жги его, Отец.

Огненный фонтан обдал слегка купол и паукообразные существа, сидевшие по всему своду, как капли, упали вниз, корчась от боли и разлетевшись брызгами, ударились о землю. Заглушенный писк раздался внутри капсулы, но пламя даже следа не оставило на ее поверхности. Адад был взволнован, чувство, которое он позабыл, ворвалось в его разум панической атакой. Ведь он тоже смертен, лишь только воины его рода могут стойко выдерживать любые испытания, а он больше ученый и смерть привык видеть глазами своих марионеток. Шраму показалось, что вот-вот и он сломается, надо добавить боли и мучений.

– Я сдаюсь, все расскажу, – закричал Адад.

– Ну, хватит причитать, говори уже.

– Я вижу, я тебя заинтересовал, но какие бы имена тебе не сказал, ты бы мне все равно не поверил. Так?

– Юлит, – сказал Отец и обдал его огнем, в этот раз стараясь зацепить капсулу. Биологические отростки старались потушить огонь, часть обгорели, на капсуле появились очаги возгораний, которые без основного пламени погасли сами собой, а запах жареного мяса вызвал лишь спазм желудка. Адад вертел головой, произнося слова на неизвестном языке, прошло полминуты, и он, успокоившись, произнес:

– Зачем продолжать меня жечь, если я уже говорю все, что надо.

– Тебе никто не верит, и думается, что под пытками ты перестанешь вести свою игру, а Отец – человек с чутким чувством правды, живой детектор, вот и делай выводы.

– Я все понял, факты нужны неопровержимые, предлагаю заложить фундамент доверия с легко проверяемых фактов.

– Говори уже! Твоё словоблудие заставляет нас сомневаться в правильности диалога с тобой.

Адад, перебирая мерзкими отростками, словно антеннами на голове, заискивающе произнес:

– Сюда и в следующий зал скоро ворвутся прислужники Господина.

– Это и так понятно! Это все?

– Нет, я могу переместить разум вашего мутанта в организм с минимумом мутаций, я покажу!

Все замерли, словно услышали о волшебстве, до Шрама не сразу дошел смысл, что тот предлагает переместить сознание Сестры в новое тело. Отец задумался и произнес:

– Мне хочется в это верить, но эта падла что-то не договаривает!

Сэт прорычал, словно зверь:

– Показывай!

Шрам тоже кивнул головой, и один из паукообразных существ подбежал к кокону и быстрыми движениями начал разрывать прозрачную пленку. Через пару минут паук вытащил из кокона девочку. Подбежал второй, и вдвоем они поволокли не очень аккуратно ребенка к Отцу. Положив ребенка на пол, паучки отползли за капсулу, и Адад произнес:

– Скелет, что вы видите на стене, это тоже сосуд для сознания. Девочку тоже можно использовать как сосуд, времени мало, мы заключаем сделку?

– Твои условия? – спросил Шрам

Переношу сознание Мутанта в тело этой девочки, выхожу с вами отсюда, помогу сдерживать орду, вот все условия, одни плюсы для вас!

Что потом, Адад?

– Потом заключим еще одну сделку! Когда выберемся.

Арес в два прыжка очутился у капсулы, посмотрел на ребенка и сказал:

– Надо спросить Сестру, пусть она решает! За обман расплата будет мгновенная!

– Пусть она решает! – сказал Отец

– Я за, могу быстро сбегать, – сказал Сэт.

Адад победоносно сел в кресле и произнес, успокоившись:

– Лучше пусть Сергей сходит, заодно спросит нового друга Кварка, для чего вас так охранял Господин?

– Он не сказал, ты знаешь зачем?

– Адад знает, зачем они помогли нам в древности и оставили флот, рассказать?

Отец серьезно посмотрел на Шрама и, потушив пламя огнемета, сказал:

– Шрам, Голиаф скажет тебе, что некоторые знания сейчас бесполезны, пока он на нашей стороне, лучше не лезть в дебри истории!

На насекомоподобной голове заиграли отростки, и Отец мог поклясться, что тот чувствовал превосходство и некую легкую радость.

– Так мне рассказать? Или дождётесь от Кварка информацию.

Лицо Шрама посерело, и он произнес:

– Чтобы мы не услышали тут, нет смысла это передавать дальше, так что говори, а мы уже решим, стоит ли эта информации внимания или нет!

Адад привстал в ложе и медленно стал говорить, словно пробуя каждое слово на вкус:

– Люди – лишь сосуд, набор запасных частей для Кварков и задача была вырастить эти сосуды так, чтобы они выдержали новых носителей, и были уже не столь хрупкие. Эта была бы покорная раса запасных сосудов для носителей Кварков, чей срок подошел к концу, может рабов, воинов или слуг, все, что вы можете себе представить, но не равных их величию и могуществу.

Шрам знал, что ненависть – это пламя; но пламя нуждается в топливе, а топливо – это как раз информация, но информация его не шокировала, наверно, сказывалось нервное перенапряжение нескольких последних недель. Даже если бы ему сказали, что сотни поколений его родственников служили Кваркам, его бы вряд ли это тронуло, так как прошлое должно оставаться в прошлом, а фактов, принципиально указывающих на это нет, да и может это им и нравилось. Но для себя он сделал заметку, что об этом стоит подумать, а неудачная манипуляция Адада лишь подтвердила его мысль, что Голиафа они боятся. Для себя он решил порадоваться представлением для единственного зрителя и, улыбаясь, произнес:

– Ты самый лучший кусок внеземного дерьма, что я встречал, не устаю в этом убеждаться! Ты, правда, думал, что такие мысли нас не посещали, ладно не скучай, я скоро вернусь!

Поговорив с Сестрой и кратко пересказав суть дела, Шрам проводил ее взглядом. Там и без него справятся, подумал он и направился вверх по тоннелям, что создавал корабль в породе. Рядом с Голиафом стояла Камико, она что-то усердно ему рассказывала и не обращала внимания на жар, что источал корабль. Камико упорно старалась быть ближе к Голиафу, при этом ее рот не закрывался, лишь изредка она закашливалась от испарений. Жар, судя по клубам пара, шел приличный, и там, где корабль только что прошел, поверхность была красной и ровной, напоминая обожжённую керамику, хотя уже остывшие фрагменты круглого тоннеля меняли цвет в зависимости от породы. Шрам не разбирался в горнодобывающем деле и решил начать разговор с вопросов, которые ему сейчас казались уместными и, не расшаркиваясь, он спросил в лоб:

– Есть риск обрушения тоннеля, Голиаф? Не упремся ли мы в водонесущий слой?

– Нет, я все просчитал. – коротко ответил Голиаф, не поворачиваясь.

– Есть риск, что скоро тоннели раскопают? и твари ворвутся сюда, нам в этом случае отходить сюда к тоннелю? Мы хотим взорвать вторую пещеру с коконами.

– Хорошо. Отходите сюда.

Шрам сделал паузу, выстраивая в голове порядок мыслей, но потом махнул рукой и решил сказать прямо:

– Нашли Адада, заключили с ним договор о переносе сознания из тела Сестры в сосуд – тело девочки. – Шрам, не задумываясь, акцентировал внимание на слове сосуд, как будто мог прочитать мысли Голиафа, но не получив никакой реакции, продолжил говорить.

– Голиаф, это правда, что мы для вас просто пустые сосуды, Адад подкинул такую мысль?

Голиаф оторвался от виртуального экрана, что висел перед его лицом, развернулся и, спокойно посмотрев в глаза Шраму, произнес:

– Что бы делать правильные выводы, ответь на мои вопросы, только честно.

– Хорошо, я буду честен, – Шрам почувствовал себя словно на экзамене, а Голиаф уже повернулся к виртуальным экранам и продолжил:

– Ваш вид с самого появления на этой планете уничтожал друг друга, совершенствуя способы убийства себе подобных?

– Да. – сказал Шрам

– Если бы у тебя была возможность уничтожить вид более достойный, чем ваш, желавший занять ваше место, ты бы его уничтожил?

– Да, наверное!

– Считаешь ли ты нормальными существа, которые улаживают разногласия, жертвуя своими детьми?

– Не считаю. К чему эти все вопросы, Голиаф?

– Рекрут, немного терпения. Считаешь ли ты нормальным убивать за ресурсы: за нефть, минералы, за землю, которые не созданы вами и в них нет дефицита?

– Да, наверное, ненормально!

– Почему в вашем мире человек, который тратит свою жизнь на благие дела и заботу о ближнем, умирает без благодарностей и воспоминаний. Но стоит принести смерть, и миллиарды будут вспоминать его имя спустя тысячелетия и сотни поколений?

Шрам смутился от глубины задаваемых вопросов, являющихся болезненными для человеческого общества, но, не желая врать, он продолжил:

– Ну, у нас ужасная репутация всегда предпочтительнее безвестности. Хватит, это не оправдывает вашего желания сделать из нас что-то другое.

– Это печально, процесс уже необратим, моей вины тут нет.

– Это не печально, я рад, как никогда! – Шрам изобразил быструю улыбку, обнажая все зубы.

– Ирония или сарказм? У нас таких нет понятий, поэтому скажу прямо. Рекрут, снабжать маленьких, самовлюбленных человечков технологиями, которые могли гораздо раньше убить вас, мы не стали! Няньку в виде кораблей и пару сотен воинов оставили!

– Знаешь, что? Вы нашу историю всю видели и сотни других историй дикарей похожих на нас, что не могли вмешаться и оставить знания, культуру. Да вообще много чего Вы могли с Вашими технологиями, но Вам на самом деле плевать на человечество!

– Не совсем так!

– А как? Тебя больше заботит ваш сбрендивший ИИ, что решил на нашей планете вывести новый вид или хрен его знает, что он задумал на самом деле.

– Рекрут, наши цели сходятся в точке уничтожения ИИ, пока это главное для тебя, по возможности хочу выяснить судьбу своих собратьев на этой планете.

– Надеюсь сейчас с парочкой жалких человечков ты ощутил всю никчемность вашего вида, что подверг вымиранию другой вид. Думаешь, твои собратья еще живы, да тебе просто повезло, что мы оказались тут!

Голиаф развернулся, Шрам подняв голову и пристально уставился вверх, стараясь казаться чуточку выше, а не просто разговаривать с мощным торсом. Молчание нарушил Голиаф и, стараясь стать чуть ниже, сгорбился и сказал:

– Возможно, ты прав, моего вида больше не существует, но миры, которые мы завоевывали и подчинили нашим законам, после жили в гармонии тысячи лет! Я воин, который завоевывал, проливал кровь, расширял пределы империи и провел без войны всего несколько лет и ради чего?

– Я не знаю, Голиаф, просто говори.

– Я, как все наши воины, хотел процветания нашего вида, а сейчас хочу устранить то зло, что принесли наши технологии вашему виду, но я не помогу, даже если очень сильно захочу!

Шрам постарался выдержать безразличный взгляд, напряг желваки и выпалил:

– Думаешь, я забыл, как ты объявил себя Богом при первых секундах знакомства, а сейчас ты чего-то не можешь, смешно! Да я все понял, когда мы тебя освободили!

– Шрам, ты не пытаешься взглянуть на все происходящее с моей точки зрения, не смотришь на то, чего боишься увидеть!

– Я не боюсь смотреть. Хочешь, чтобы я понимал тебя, расскажи больше!

– Я получил много косвенных доказательств, что сейчас «Пожиратель материи», враг, которого мы победили, готовится восстать из мертвых. Тогда происходящее на вашей планете покажется детской шуткой перед грядущим апокалипсисом галактического масштаба.

– Кто это? Еще миллионы сбрендивших ИИ?

– Нет, это совсем иное, иди к своим и забери Камико, а то меч и огонь менее разрушительны, чем болтливый язык этого существа.

– Мы не договорили, Голиаф!

– Все потом, идите!

Камико, молча слушавшая разговор, вдруг радостно воскликнула:

– Синдзимаэ! Срам, он меня слушать! Я все рассказать.

Шрам нахмурился, взяв за локоть Камико, тихо сказал:

– Он еще все записывает, так что много не обещай!

– Срам, Мико тоже воин! – и от нахлынувших чувств Камико быстро поцеловала Шрама в щеку с недельной щетиной, потом поежилась, показывая, что он колючий, и пошла за ним.

Шрам немного улыбался, но легкость от глупой странной девушки, которая идет за ним, улетучилась, в тот миг, когда они вышли к Ададу и остальным. Мико замерла у арки, разглядывая письмена, капсула была пуста, и Адад стоял рядом с ней, проводя манипуляции на виртуальном экране. На полу лежали два кокона, соединённые капсулой, над которой колдовал Адад, все сгруппировались рядом. Мерзкие отростки поддергивались, а паукообразные существа стояли, замершие возле двух коконов. Шрама начала тяготить услышанная информация, а наступающее безразличие пугало его еще больше. Он знал, что за таким безразличием обычно теряется ясность восприятия реальности, что была с ним все время и не давала место ни страху, ни расслаблению. А сейчас все стало вторично. Новые вопросы крутились в голове, не давая сосредоточиться, он смотрел и не видел, думал и не понимал. Набатом в его голове звучал вопрос «Почему они только сосуд, откуда в них эта природная жадность и злость?». И лишь паукообразная тварь, вскрывшая один из коконов, выдернула его из раздумий. В происходившем вокруг чувствовались эмоции, Отец куском ткани вытирал перепачканное лицо девочки и приводил ее в чувства. Арес нервно перекидывал оружие с одной руки на другую о чем-то думая, наверно считая, что и он сможет остановить начавшиеся мутации в его организме. Но этот дружный праздник не мог так радостно кончиться. Шрам чувствовал напряжение, которое, словно кисель, сгущается над отрядом. Шрам взвел автомат и стал прислушиваться к внутренним чувствам, стал искать источник тревог, как вдруг второй кокон с бывшим телом Сестры взорвался ошмётками частей кокона, брызги буро-красной жидкости скрыли от него на секунду всю картину. Невольно он заморгал и, время словно замедлилось для Шрама, так как он увидел причину нехорошего предчувствия. Один лишь взгляд на воинственно настроенное существо, что заняло тело Сестры, и он все понял. Не в силах разорвать расстояние между ними и предупредить остальных, Шрам дает длинную очередь в убегающего Адада. Он старался свести траекторию пуль с его головой, но тот ушел с линии огня, и уже полностью освободившееся существо в теле Сестры сделало первые быстрые выпады острыми, как бритва, конечностями. Прыжок, удар, и голова Сэта взрывается, как переспелый арбуз, накрывая стоявших рядом кровью с серыми ошметками. Тело Сэта еще не успело упасть к ногам отца, как тварь сместилась и в ту же секунду молниеносным движением отрубила руку Отцу. Крик боли, фонтан крови, и, как подкошенный, Отец падает в ноги Аресу, все это время стоявшего в оцепенении. На бледном лице Ареса отразилась гамма чувств, которые он не смог даже осознать, но рефлексы сработали сами. Он, быстро сократив дистанцию, отбивает следующую атаку твари, нанося пару ложных выпадов своим молотом, встает между Отцом, корчившимся на полу и тварью, старающейся оттеснить Ареса и добить Отца. Отражая грозные удары, Арес лишь парировал, в какой-то момент он перестал делать ложные выпады, боясь навредить существу. Его можно было понять, сознание, привыкшее видеть в этом существе что-то родное не могло поверить происходящему. Даже пара удачно выпущенных пуль, оторвавшие жвала на лице существа, и неестественный рык не смогли вывести Ареса из ступора.

Шрам не выдержал и закричал, надрывая связки:

– Посмотри ей в глаза, это марионетка Адада, это не Сестра, спаси ребенка!

Новое попадание в окровавленную морду заставило пятиться назад и, прикрывая морду, тварь отступила. Арес же не смог ее ударить молотом в секунды замешательства от попадания пуль, а лишь проводил взглядом. Тварь, очухавшись, быстрыми прыжками ускакала к завалам в туннеле, почти там же нашелся сбежавший Адад, окружённый пауками на манер живого щита.

Арес со словами «твою мать» бросил молот и упал на колени перед телом брата. Шрам быстро осмотрел девочку и, не придя к какому-то ясному плану, продолжил поливать из автомата прячущегося Адада, окружившего себя марионетками.

– Мико, прижми раны Отцу, быстро! – почти не смотря в ту сторону, прорычал Шрам.

– Арес, вставай, ты мне нужен, не время горевать!

Отстреляв рожок, Шрам сорвал кибердоктора и быстрым движением приложил к шее Отца. Все было понятно без слов: бледные губы, лужа крови, на лице – безумная улыбка, в уголках губ – кровавая пена. Тонкий протяжный писк кибердоктора о критической ситуации, а также звук десятка инъекций. Шрам разочарованно бросил взял на картину умирающего Отца и немного охрипшим голосом произнес:

– Ну ты где, Арес, помоги Отца поднять, не тупи, может Голиаф поможет!

Отец рывком убрал руку Камико и прошептал:

– Уходите, я все! – глаза Отца закатились, мелкие конвульсии прокатились по его телу. Шрам отвел взгляд.

Не сказать, что Шрам привязался к Отцу, но новый рожок он с трудом вставлял в автомат, сверля глазами Адада. Прилив ненависти выдергивал из уныния, и лишь желание убить за своих заволакивал его разум. Передернув затвор, он опять безуспешно старается попасть в прячущуюся тварь, но расстояние и мутанты не дают делать прицельных выстрелов, поглощая своими телами пули. Руки не слушаются, и заклинивший патрон выводит Шрама из тупой ярости. Камико вытерла руки от крови, в ее глазах читается скорбь. Она старается подобрать правильные слова, но часть стены возле завала обрушивается, не дав произнести ни слова.

– Прорыв! Надо уходить! – кричит Шрам, стараясь заглушить рев мутантов.

Твари, сметая друг друга, вывалились из тоннеля, разбрасывая куски обрушившейся стены. Паразиты, мутировавшие собаки, изменившиеся до неузнаваемости люди, мимики и подражатели, подстегнутые невидимыми кукловодами, стали заполнять пространство. Шрам, видя их поток, бросил затею попасть в Адада и, дернув Ареса за руку, поднял его с колен, затем рывком притянул к себе и, срываясь на крик, скомандовал:

– Соберись, тряпка, ты им не поможешь, надо уходить!

Но Арес был растерян, и Шраму пришлось отвесить ему оплеуху:

– Твоя самая главная задача унести Сестру! Ты понял, Арес! Уходим!

Вроде услышал, он поднимается и берет ребенка на руки, Шрам переводит взгляд на тело Отца. У того не было шансов, кроме оторванной руки, есть пару колотых ран, пробитые легкие, возможно, что-то еще из органов.

– Уходим! – кричит Шрам, доставая из нагрудного кармана детонатор. Камико достала меч и одним ударом умудрилась перерубить нападавшего резвого мутанта. Остальные же твари не пытались нападать поодиночке и начинали образовывать полукруг, чтобы напасть со всех сторон разом. Осознание того, что они в ловушке, словно кипятком обдало Шрама. Твари вот-вот просто растопчут и разорвут еще не пришедших в себя бойцов. Шрам инстинктивно отшагнул назад, обводя взглядом все окружающее пространство, что уже все больше и больше походило на огромный растормошённый муравейник.

Судьба не лишена иронии, и в тот момент, когда Шрам уже был готов отправить в кучу мутантов пару гранат, он встретился взглядом с Ададом, который протискивался среди прущих мутантов через образовавшийся проем. Эта короткая встреча глазами передала Шраму его страх и радость, это придало ему сил. Шрам, не отрывая взгляда, стараясь перекричать весь шум, прокричал так, чтобы его позыв можно было понять, даже не услышав:

Ты не уйдешь, падла, я всех твоих сородичей положу тут, дай мне чуток больше времени! – и уже не стараясь кричать, а уже шепча словно мантру, Шрам продолжил:

– Пока ты падла протискиваешься среди мерзких созданий, успев мне изрядно нагадить, мой организм уже переваривает три горошины мутагена. А это значит, что у меня появилось время обдумать сложившуюся ситуацию. Мои рефлексы, мысли и все остальное разогнались по максимуму, и теперь я жду только выхода всей этой энергии, покойся с миром, падла!