Читать книгу: «Вне времени и пространства», страница 4

Космический сон о юности

Над Гоби призраки-драконы

Поныне реют по ночам.

Ужель не слышите вы стоны

В монгольских юртах тут и там?

Вновь оживает Шуанчензе

(На самом деле – Цзюцюань).

Шипящей щукою из пемзы

Летит в космическую рань

До пересохшего Лобнора -

Восточный ветер Дун и Фэн.

И синь монгольского простора,

Мерцает трепетно, как тлен.

И цепенеют страх и горе,

И дышит пламенем дракон,

И я, охрипший, в Ханхонгоре

Кричу, кричу в ларингофон.

Доска объявлений о деньгах

* * *

Для чего родился ты на свете?

Быть рабом наёмного труда?

И на этой на солнечной планете

Не познаешь счастья никогда?

* * *

В Рио-де-Жанейро ведь когда-то,

В белом ты появишься. Тогда,

Знаю, будто в чём-то виноватый,

Пригласишь друзей своих туда!

* * *

Ничего случайно не бывает,

Помни, все случайности любя:

Если вдруг Удача выпадает,

Этот случай только для тебя.

* * *

Деньги делают не руки,

Деньги делают Умы,

Не от лени, не от скуки.

Будут деньги, будем мы!

* * *

Время – деньги, деньги – время,

Хоть гадай, хоть не гадай:

Если бросил в сроки семя,

Будет в сроки урожай…

* * *

Какие мечты согревали

На улицах стылой Читы!

О чём Вы годами мечтали,

И живы ли Ваши мечты?

* * *

Хоть всё рассчитаешь насквозь,

Но как растяжима «Авось!»

И вот ты опять на задворках

В прежних портках и опорках…

* * *

Ни бе, не ме, ни кукареку,

Ни в чем, никак и никогда…

Нельзя без знаний человеку

Освоить практику труда.

* * *

Здравствуй, Бендер, друг мой закадычный,

Где твои исполнились мечты?

Может быть, к деньгам я непривычный,

Но трудяга щедрый, как и ты!

* * *

Может, ничего сейчас не значу,

Я, пославший знак твоей судьбе.

Но однажды вспомнишь ты Удачу,

Что случайно выпала тебе.

* * *

Если будешь каждый день

Делать одно Дело,

Навсегда поборешь лень.

Начинай же смело!

* * *

Дело мастера боится?

Мастер дела не боится?

Мастер учится на деле

Долго, долго. В самом деле.

Помним

Границы закрыты. И вьюга

Дороги к друзьям замела,

Но помним ещё мы друг друга,

И память о дружбе светла.

Ведь мы никому не обуза,

Мы братских народов семья.

На страшных руинах Союза,

Мы помним друг друга, друзья.

В марте

Над встревоженной степью и лесом

То ли дым, то ли птицы летят.

Падший ангел парит вместе с бесом?

Может, рай, может ад посетят?

Кто их знает? Какие дороги

Вдруг сольются в неведомый путь?

Может счастье дошло до порога

Иль беда к нам спешит завернуть?

Кто в азарте, на старте, на карте?

Кто сумеет создать благодать?

Подожди! Вновь весна. Лучше в марте

Ни о ком, ни о чём не гадать…

В райцентре

На улице райцентра, у раймага

Старик читает серую газету.

Он нищ и пьян. И буквы на бумаге

Ведут его, дрожа, по белу свету.

Но видит он за каждым словом – слово,

(Быть может там решение Совета),

Он сохранит газету внукам снова…

Не зная, что им не нужна газета.

Они давно в пучинах интернета,

Им гаджеты, конечно, лучше книги,

Им гаже гадов Думы и Советы,

Политика и прочие интриги…

Они живут давно за океаном,

Богаче, может, нашего района,

И утешают плоть Аристофаном,

Переходя на Публия Назона…

Но дед им отправляет бандероли,

Исправно шлёт районные газеты.

И в письмах говорит о Мотороле,

А также о решениях Совета…

По весне

На реке помертвел уже лёд,

Он не зимний теперь, ноздреватый.

Человек собирался в поход,

Но теперь не пойдёт, виноватый.

Знает он, что чревато теперь…

Лучше гор – только кресло с диваном.

И закрытая плотная дверь,

Монитор с недобитым романом,

Где себе и другим на беду

Человек переносит поклажу:

Он по тонкому, тонкому льду

Каждый день тащит вздор или лажу.

Разве лёд может треснуть слегка?

Может был перегружен поклажей.

Только вынесла летом река

Его труп с ноутбуком и лажей.

Семя упавшего древа

Какие отмерены вёрсты,

Чтоб здесь утвердить рубежи.

Бурятские сопки, как сёстры,

Где русские были мужи.

Какие звучали наречья

Под небом родимой земли,

Исчезнув в туманах Трехречья,

На сопках маньчжурских вдали.

Как будто бы всеми заклятый,

Ведь с прошлым разорвана связь,

Стоит, накренясь, Абагайтуй,

Разора и срама стыдясь…

Стоят мои сёла, стыдливо,

Униженно, взгляд отводя.

Кто может, живите счастливо.

А я не могу. Мне нельзя…

И слышу такие напевы,

Такую знакомую речь.

Я – семя упавшего древа,

Сумевший всё древо сберечь.