Крах. 1991 год. Телефонный начальник

Это касается не только бухгалтерской, но и экономической стороны вопроса. Не будь у меня экономиста Мурносовой – всё, что требуется по экономической работе, Пильникова, в лучшем виде, и без неё представит. Наоборот же, у Мурносовой, аналогично – никак не получится, да и в расчётах экономист Мурносова полностью на цифры главного бухгалтера опирается.

Показатели и прогнозы экономиста через наработанную виртуальную динамику вырисовываются.

Показатели главного бухгалтера – через конкретную, жизнью проверенную, оценку процессов в цифрах, которые прощупать можно, и которые «не вырубишь топором».

По мне бы – так я, вообще, объединил бы бухгалтерскую службу с экономической, и приоритет возглавить её, – главному бухгалтеру бы отдал. Может быть, тогда и планы нам спускаемые вышестоящей организацией более к жизни приближенными были бы.

А сейчас, – сомневается, возможно, ждёт мой главбух, что уговаривать её остаться буду. Так ведь это тоже неправильно по отношению к ней будет.

Нет, пусть сама решает, её выбор!

– Надежда Васильевна, если честно, я рад за вас, у вас всё получится, и вы несомненно, с новой работой справитесь, да и трудностей особых, с учётом вашего трудолюбия и опыта, на новом месте вы не найдёте. Всё так…

Но честно и то, что Городской телефонной сети, и мне, конечно, без вас несладко придётся. Сами решайте… Время-то, подумать Андрей Алексеевич выделил?

– Да, выделил, но совсем мало – день!

– Ну, – дня хватит…

Она всё-таки ждала от меня определённости, и хоть все поняла, по моему выражению лица – этого ей оказалось недостаточно. Ждала чёткой, конкретной, в словах выраженной позиции по этому вопросу, она всё ещё продолжает ждать чего-то от меня, но зависший в глазах вопрос натыкается на повисшую в кабинете паузу и… всё!

– Думайте, Надежда Васильевна, думайте – вы всё сама можете просчитать. Плюсов в предложении очень много, но есть и минусы.

Взволнованность Пильниковой постепенно рассеивается. Краснота сходит с лица, розовеют и растворяются пятна на щеках и шее – пришёл в себя человек, принял обычный вид, но растерянность продолжает сквозить из неё и озабоченность. Из-за необходимости делать выбор самой – казалось бы, – такой очевидный, и, похоже, совсем не простой для неё.

– Хорошо, Виктор Васильевич, я подумаю…

Дня на размышления Пильниковой не понадобилось. Фенин рано приходит на работу, и тут же, следующим утром, она мне сообщает, что опять, только что, побывала у Фенина, и что отказалась от выдвижения на новую работу!

Мне почему-то казалось, что так и произойдёт.

– Надежда Васильевна, и какие же мотивы самыми весомыми для вас оказались при принятии решения?

– Ай, мне моей работы и на ГТС достаточно, а в Управлении – коллектив склочный…

Склочный, не склочный – не знаю, но ко многим из них, действительно, «просто на козе, не подъедешь!» – управленцы «высокого» ранга…

– Не передумаете, пока не поздно ещё?

– Не передумаю! Андрей Алексеевич не шибко расстроился, уговаривать не стал, только хмыкнул обескуражено. Уговаривать, не в его правилах. Понятно – и без меня обойдётся.

Я не скрываю своей радости. Мне сейчас поддержка Пильниковой очень нужна, очень…

По поводу, всё-таки, странного отказа Пильниковой от заманчивого предложения Андрей Алексеевич со мной так ни единым словом и не обмолвился…

Глава 3. Очередной конфликт

Опять драки не миновать. С упорством, достойным лучшего применения, разжигается на предприятии очередной конфликт, призванный обозначить недовольство коллектива действиями его руководителя. В который уж раз!

В конце концов, это уже не смешно и начинает надоедать. Они, все конфликты подобного рода, провалом и посрамлением для зачинщиков до сих пор оборачивались, но всё равно, подлые плоды взращивают. Поскольку, от случая к случаю, если коллектив выказывает недовольство своим руководителем – нет дыма без огня, – наверное, следует его всё-таки, заставить укротить управленческий пыл, к порядку призвать. Научить, не совать нос – куда не требуется.

Требуется, не требуется – кто определяет?

Цель подобных конфликтов очевидна. Не качеством, так количеством сформировать, у кого следует, сомнение – а достоин ли, быть руководителем тот человек, который провоцирует у подчинённых бунты против себя? Может, заменить его пора настала? Ведь дыма без огня не бывает…

Давно уже ясно, у кого вызываю я в коллективе своём, такое стойкое неприятие, кому мешаю развернуться в подлую, корыстную, полную мощь, кто вопреки разумной логике, всё старается ущипнуть и ущипнуть исподтишка, нервишки пощекотать начальнику, пусть мелко, но напакостить.

Неугомонная Мурносова – работаю с ней абсолютно также как со всеми, дистанцирован от неё также как от других, требовательность и контроль её работы также как за работой других, осуществляю. Правда, вникаю в суть её экономической работы, с учётом возможности её профессионального влияния на формирование материального положения практически любого работника, более пристально, чем ей хотелось бы, но это моё неотъемлемое, как первого руководителя, право. Я им пользуюсь. Вопросы неудобные задаю, своё видение по распределению фонда оплаты труда отстаиваю, бывает, с предложениями её не могу согласиться…

Не чувствует себя Мурносова полновластной хозяйкой в сфере распределения заработанных коллективом материальных благ, вот уже добрых пять лет, с моим вниманием к сфере её интересов, не чувствует всевластности своей. Казалось бы, привыкнуть должна, смириться, – ан нет, – не может, не может перешагнуть через свой авантюрный характер.

И гораздо худшее для неё зло – успешный руководитель, чем, если бы был на моем месте не совсем в себе уверенный и не такой профессиональный. И совсем не важно, что шли бы дела на предприятии совсем плохо. Ведь во времена руководства Телеграфно-телефонной станции другими руководителями, практически развалившими устойчивую работу телефонной связи в городе – она упивалась красноречием, была на виду, блистала экономическим профессионализмом и по существу, ни за что не овечала.

Ей то что? Экономист свою работу и на хороших, и на плохих предприятиях, как правило, выполняет без особых к нему претензий и спроса. Весь спрос, в случае плохой работы предприятия – с него, с первого руководителя. И лавры экономисту, в случае хорошей, – не очень светят. Можно пренебречь.

В другом, через прямое влияние на распределение средств, через формирование окладов, зарплат, подходов к стимулированию труда, объективных и не очень, в зависимости от отношения к конкретному человеку, – если плохой руководитель – преимущества у экономиста вырисовываются. У такого экономиста, в характере которого лидерство, авантюрность и моральная нечистоплотность, в одном теле уживаются. Все эти качества в полной мере у Мурносовой присутствуют.

Я всё стараюсь благородство проявлять – ну повздорили, разобрались, забыли и дальше пошли. Ну, повздорили, на пустом месте бурю в стакане воды разыграли – выпустили пар, моральным уроком на будущее ограничились и разошлись. Каждый на своём месте работать призван и должен свои, предписанные должностными инструкциями, обязанности исполнять. Схлестнулись, определили, откорректировали границы взаимоотношений в работе и разошлись. С кем не бывает…

Но сколько можно! И всё об одном же! Сколько можно – ведь на нервишки мои и без «чудачеств» Мурносовой колоссальные нагрузки каждодневно сваливаются, а ведь они, нервишки-то – не железные. Сколько можно! Мне – расстройство, а с неё – как с гуся вода…

В Комитет народного контроля на меня, как на недостойного руководителя, жалобы были. В прокуратуру – инспирировались. В областное Управление связи, мелкие и покрупнее – по словам Фенина – с избытком!

Теперь вот, жалоба в горком партии пошла. На грубое и несправедливое, с моей стороны, отношение к цеху радиоузла.

Понятно кто кукол за верёвочки дёргает, но видно, перестаёт в ногу со временем Валентина Васильевна идти. Не дошло до неё ещё, что городской комитет партии стремительно теряет власть, что отнято у него отменой шестой статьи Конституции право неограниченной власти, что не может Коммунистическая партия уже бесцеремонно вмешиваться в дела коллективов.

Хотя, – это где-то не может! В нашем городе инерционность мышления ещё долго преобладать будет, и хоть партия приспосабливается, новые методы нарабатывает – как с их помощью удержать власть, – на деле, власть эту вовсе и не теряла, и в полной мере ею пользуется.

В городском комитете партии, как руководитель, я на хорошем счету, но письмо пришло и на него надо реагировать.

Разобраться с жалобой на «узурпаторское» моё поведение очередному специалисту по идеологии поручено. В последнее время очень уж часто на постах горкомовских сменяются люди.

Специалист удивляется странности недовольства коллектива, наслышана обо мне, очень хорошо ко мне относится и не понимает – зачем буча затеивается.

– Виктор Васильевич, ну что вы со своим коллективом сами не разберетёсь? Коллектив радиоузла – он ведь достойно работу свою выполняет, не следует его обижать. Может, внимания к их проблемам больше уделить надо?..

– Разберусь, Роза Ахметкалиевна, конечно же разберусь, и с вниманием к ним, поверьте – всё в порядке. Гласно разберусь, не келейно. И тянуть не буду с этим. Завтра же соберу Совет трудового коллектива, приходите, поприсутствуйте, вникните в суть – выводы и сделаете. Разберусь…

– Хорошо, приду, непременно приду.

Ну что ж, у меня появилась хорошая возможность ещё раз расставить акценты. Пояснить людям, что же спровоцировало конфликт, насколько серьёзна почва для конфликта? Я уже научен опытом. Это, очередная попытка экономиста сотворить много шума из ничего. Вызвать головную боль у руководителя во взаимоотношениях с коллективом, переключить его внимание на дополнительные проблемы, непродуктивные, раздражающие и болезненные для его души. А то – слишком уж суёт нос свой любопытный в сугубо экономические дела. Всё ищет недостатки в экономической работе. А у кого их нет? Незамеченными оставить хочется их Мурносовой – свои ведь…

Я, действительно, всё глубже погружаюсь в экономические вопросы.

Набирает обороты хозрасчёт. Новые методы работы в условиях самофинансирования и самоокупаемости – это всё не пустые слова. За ними требование дня сегодняшнего – тщательно учитывать всякую копейку, заработанную и потраченную, искать и отрабатывать новые пути по увеличению доходности предприятия, анализировать упущенные возможности. Через полученную в итоге прибыль, конечную прибыль, после всевозможных отчислений в вышестоящую организацию и налоговые органы, остающуюся в полном распоряжении предприятия, оцениваются результаты труда. Прибыль эта и определяет материальные возможности коллектива, Очень важно оптимально использовать механизмы, формирующие в итоге фонд материального стимулирования (оплаты труда), фонд социального и экономического развития.

Значительна роль экономиста в безошибочном владении и применении новых экономичных методов работы на производстве. Некогда по сторонам посматривать, на частности отвлекаться и мух ловить.

Год прошедший очень тяжёлым и напряжённым оказался. Возросло количество перерасчётов по абонентской плате за неработающий телефон. Потери доходов, в том числе и по непредвиденным, из-за природных капризов, причинам, заставили искать дополнительные источники прибыли через более тщательный учёт расходов, через новые, ранее не достаточно изученные и не принятые к использованию, возможности её формирования.

По итогам года мы пролетели по двум позициям. Неправильно отразили в отчётах, а потому, потеряли возможность увеличить прибыль за счёт средств, дополнительно заработанных на коммунистических субботниках, и кроме того, допустили значительный рост сверхнормативных запасов собственных оборотных средств, в том числе и материалов, отрицательно отразившийся на конечной прибыли.

Не смертельно конечно, по отношению к общим итогам года, но обидно. Все подводные камни заранее были известны, было время для манёвров, согласований с Управлением связи – а упустили. Экономист прошляпил, особенно в части сверхнормативных запасов. Откуда их превышение – когда весь год по материалам, по кабельной продукции по элементарным трубкам к таксофонам острый недостаток ощущался? Трубки по-прежнему безбожно воруют, с мясом от телефонов-автоматов отрывают, а запасных – нет! Весь год от снабженцев предприятие на голодном пайке сидело, работать нечем было – а в итоге – резкое превышение норматива…

А норматив, насколько отражает реальность? Может быть, он и устарел вовсе, давным-давно, может перерасчёт настоятельный его требуется. За этим обязана была следить и разобраться с этим экономист, – должна была! И хоть рабочее место её не в кабельном колодце находится, под дождём, капающим за шиворот холодными каплями, – прошляпила!

Самому пришлось вникать, глубже копаться в экономических вопросах, убедился сам в просчётах, а мер и рвения на их исправление от экономиста не увидел. Объяснений потребовал – сначала устных – реакции должной не увидел.

Ну не захотела понять Мурносова, что она тоже – качеством своего труда, прямо может, или зарабатывать, или терять прибыль, и обязана отвечать за упущенное на своём рабочем месте, в том числе и в дисциплинарном порядке, как кабельщик, как монтёр. Хотя, где это видано, чтобы экономист на производстве за недостатки в работе выговора получал? Нонсенс! В любом деле, всегда вокруг все виноваты – кроме экономиста.

Но ведь всё идёт к тому, что прорехи в экономической работе заметны для производства. И это чувствует экономист. Но болото своё, в котором безраздельно хозяйничает, ворошить не хочет, и любопытных вглубь подпускать не желает.

Поводом достаточным для организации очередной кампании против своего руководителя, на сей раз, Мурносова посчитала некоторые оценки и мои открытые, прямые, критические высказывания по поводу работы цеха радиоузла, в которых акцентировался недостаточный вес его труда в общей структуре доходов и расходов Городской телефонной сети. Может быть, режущие слух радистов, но прагматичные и правдивые цифры были озвучены.

Как всё, от копейки до копейки, разложено и взаимоувязано в бухгалтерском балансе, и главное – понятно бухгалтеру, так, вес этих цифр, вклад каждого цеха, бригады, иного подразделения в реальное финансовое состояние предприятия – понятны должны быть начальнику цеха, бригадиру. И очень даже хорошо – если и рядовому работнику, его личный вклад в общее дело понятен будет, тоже.

Хозрасчёт, самофинансирование – не пустые слова. Они диктуют острую необходимость определить действительное место и роль каждого работника в формировании общей структуры конечной прибыли предприятия.

Понятно, фонд оплаты труда, – он формируется и зависит от объёма эксплуатируемых основных средств, в денежной оценке оборудования и сооружений, которые собственно, обеспечивают обработку и передачу информации. Но он, а также и другие социально значимые фонды, – от величины дохода, который приносят эти самые эффективно, или неэффективно используемые основные средства – тоже зависит. От всего, что формирует объем продукции. И как ни крути, – подавляющая доля доходов, на которые собственно, и живёт предприятие, привносится в общую копилку линейно-кабельным цехом и цехом АТС.

Доля доходов цеха Радиоузла составляет чуть более двадцати процентов.

Порядка семидесяти тысяч радиоточек проводного вещания разносят по квартирам горожан важную информацию о событиях в стране и в мире, дают возможность наслаждаться произведениями музыкального искусства, позволяют прослушивать литературные и театральные постановки. Доступно проводное вещание практически всем горожанам, и предоставляется по минимально возможной цене. 50 копеек в месяц – цена за работу радиоточки в квартире.

Хорошо людям, пользующимся радиовещаниям, но предприятию, – не очень. Важна роль проводного вещания в общественной и политической жизни, но не разживёшься на такие деньги. На голые оклады и мизерную премию работникам радиоузла, конечно, хватит…

Но ведь экономическая ситуация в стране, и город наш не исключение, продолжает ухудшаться. Дорожают на глазах продукты, товары первой необходимости, нехватка их начинает ощущаться. Чтобы как-то это нейтрализовать, чтобы не отразилось это в сторону ухудшения жизни работников – предприятию больше доходов требуется получить, чтобы потом, часть их, в виде дополнительных премий, пустить на заработную плату.

А коли возможностей получить эти дополнительные доходы гораздо больше, и весомее они, на поприще расширения услуг телефонной сети – то было бы правильно, если бы коллектив радиоузла, находил возможность помогать иногда линейно-кабельному цеху, заработать дополнительные доходы, не ухудшая, конечно, качества работы радиотрансляционной сети. Ведь дополнительные премии из общей копилки – фонда заработной платы, в равной мере, как на всех остальных, так и на работников цеха радиоузла распространяются.

А резервы у радистов есть. Ведь помогают они, причём добровольно, и без дополнительного разрешения, строителям ПМК-7, при радиофикации вновь построенных домов. И удовлетворённый при этом, их личный материальный интерес, который явно присутствует, – на работников ГТС в целом не распространяется. Ну, разве что – дополнительными радиоточками по 50 копеек абонентской платы за штуку.

Мне не нравится, когда линейно-кабельный цех, в тяжелейших условиях вытащивший из летнего прорыва напрягшуюся от давления природы телефонную сеть, получал в результате, тычки и затрещины в виде выговоров и потерянных премий. Поделом конечно, но ведь при этом, реальными плодами их труда, занимая по существу позицию стороннего наблюдателя, пользовался, в полной мере, цех радиоузла. В виде дополнительных премий и других выплат за регулярные победы во внутрицеховом Социалистическом соревновании, из общего, в большей степени, заработанного имевшими привычку «бедокурить» монтёрами и кабельщиками линейно-кабельного цеха.

И всё по «правилам экономики», на страже которых бдительно и бескомпромиссно стоит мой экономист! Что-то не так в такой «экономике»! Явной несправедливостью сквозит – и это, постоянно беспокоит меня. Что-то удалось подправить, но по большому счету – экономист – не помощник мне в этих вопросах. По большей части – «агрессивный» оппонент.

Казалось бы, беспроигрышная с её стороны точка зрения

– Каждый имеет свои обязанности и каждый, в первую очередь, свои обязанности должен исполнять! И если достойно исполняет, то в полной мере, достойно – и зарплату получать должен. Ставка монтёра линейных сетей радиоузла и ставка монтёра телефонной сети – одинакова. Значит, и зарплата их не должна различаться! Да и вообще, как это с точки поддержания дисциплины на производстве выглядит – пьяниц и прогульщиков защищать?

Что тут скажешь? Ну, во-первых, линейно-кабельный цех не состоит сплошь из пьяниц. А во-вторых, если эти «пьяницы» реально более весомую продукцию выдают, чем их, во всех отношениях «более сознательные» коллеги-радисты, то и получать они, по конечному результату труда, более высокую зарплату должны – в полном соответствии с законами истинной экономики. В конечном итоге…

Не сходятся в этом раскладе концы с концами у моего экономиста.

Есть вопросы, на которые я подсознательно знаю ответ и вижу решения – но один, без экономической службы, без общего понимания сути этих решений всеми, кто имеет отношение к руководству предприятием – в дело пустить их, не могу.

А как же с коэффициентами, которые при сравнении условий труда этих работников, при выявлении разницы, полагается вообще-то учитывать? При определении разницы за потребительскую ценность конечного продукта? За разницу в интенсивности и условиях труда работников, производящих её? За разницу в объективной надёжности эксплуатируемых средств, в том числе и конструктивной?

Я хочу принимать во внимание всё это – но подводит, и в первую очередь, самого себя, неосознанно как-то, линейно-кабельный цех. И я сам, в одиночку, без поддержки с их стороны, не имею права дать повод экономисту обвинить меня – руководителя предприятия, в потакании нарушителям дисциплины. Не имею…

А вообще – не кажется ли, что, объединив в одном предприятии цеха, с совершенно различающейся весовой категорией, – «коня и трепетную лань» – под одну стандартную рамку оценки труда подстраивает их экономика?

Тонкий вопрос, деликатный. Не обидеть бы радистов, ведь труд каждого из них нужен и почётен. Важна, очень важна и нужна людям работа радиосети, ответственную идеологическую составляющую в плодах своей продукции несёт. Но ясно же, что донором ей приходится городская телефонная сеть!

Не сумеет только за счёт лично заработанных средств, в условиях хозрасчёта и самофинансирования, полноценно обеспечить себя радиоузел. Ведь для поддержания на достойном уровне затратной линейной сети радиофикации – уйма средств требуется. По 50 копеечек с носа нужных денег не наберёшь! Можно дополнительные возможности для зарабатывания средств попробовать, рекламу, объявления, например, в перерывах вещательной сетки гонять… Но как рассчитать стоимость такой услуги? Неизведанна тропа, и стоит ли игра свеч?

Понять это надо – и в первую очередь – коллективу цеха радиоузла. Но не могут, а может быть, и не хотят. Чванятся они своим передовизмом, и подкрепляют его «победами» в справедливом ли – ещё вопрос – соревновании «коня с трепетной ланью». Соревновании – заведомо неравноправном!

Любые мои попытки разобраться, раскрыть и понять, всем вместе, суть проблемы, выработать справедливые компромиссы – натыкается на неприятие.

Вот и сейчас – «я не уважаю их труд»… «я придираюсь к ним»… «принижаю важность их работы»… Плохой я для них начальник. И вообще – лучше было бы, если бы их цех вывели из состава ГТС и объединили с междугородным и телеграфным цехами Управления связи А ещё лучше – сделали бы отдельным предприятием.

В этом – суть жалобы. Не понимают, чудаки, что последнее их желание – прямой путь к их банкротству в нынешних условиях.

Кто же так пудрит мозги идеальной оценкой работы подразделения начальнику цеха радиоузла – Сторожиловой Наталье Ивановне? Ведь совсем не глупый же она человек, а ловится на удочку. Возмущена до предела, и обижается. Налицо, идеальный труд ею возглавляемого коллектива, – а начальник критикует!

Экономист Мурносова и пудрит – по праву лучшей подруги.

Надоело всё это, надоело! И не идёт сон ночью…

Совет трудового коллектива собирается оперативно – сразу с началом рабочего дня. В расширенном составе. Присутствуют представители всех цехов, всех профессий – монтёры и кабельщики, бригадиры и инженеры, начальники цехов, представители профкома, администрация, в полном составе. Люди переговариваются между собой – дескать, кто-то опять очередную жалобу, теперь уже в горком, написал. Открыто недоумевают, кто будоражит в очередной раз предприятие? И чего людям неймётся, чего не хватает?..

От Управления связи пришли Конаков Михаил Леонидович, – главный инженер, и председатель областного профсоюза работников связи – Ситникова Полина Ивановна. К назначенному времени, без опозданий – все и собрались. Раз жалоба поступила в городской комитет партии – её представителю и инициативу в свои руки брать.

Роза Ахметкалиевна информирует о причине собрания. Она банальна. У части коллектива появились претензии к руководителю. Зачитывать письмо она не будет. В зале присутствует большинство членов коллектива – дадим возможность открыто недовольным, эти претензии высказать, обсудим их и примем решение…

По залу гудит-шелестит ропот, – правильно! Кто написал – пусть открыто и выступит. Люди оглядываются, ищут смельчака из лагеря недовольных, и когда он находится и встаёт – упирают в него взгляды. Он встаёт, перебивает начальную робость и нерешительность, и по ходу, обретая уверенность, направляется к трибуне.

Я тоже не свожу с него взора. Гляжу – и обида захлёстывает. Не ожидал!

Трибуном и обличителем выступает, от имени коллектива радиоузла, прекрасный работник, опытный профессионал, инициативный и исполнительный, – бригадир ремонтной бригады радиоузла Шершнев Валерий. Он, запинаясь, вытягивает слова, из явно не им, заготовленной на листке бумаги, речи, говорит об обидном отношении к радиоузлу со стороны администрации, о чрезмерной и незаслуженной критике действий начальника цеха со стороны начальника ГТС…

И вдруг, из глубины зала, прерывает его и разносится, среди так и не утихшего общего гула, голос

– Валера, да уймись ты, ладно бы кто другой, действительно обиженный, жаловаться вышел! А ведь на костюме твоём парадном, места свободного не найдёшь – куда ни глянь либо орден, либо медаль висит! Ты-то чем лично обижен?..

И взрывается смехом зал…

Я так и не уловил – кто прервал оратора. Шершнев, он как на стену наткнулся, – пробормотал ещё что-то, махнул рукой и заторопился к месту, с которого встал.

Мелькнуло в голове – а ведь люди всё замечают! И сейчас, в точку попал, реплику бросивший из зала, кто-то из кабельщиков. Так мне показалось.

Шершнев действительно хороший работник. Справедливо и заслуженно вниманием обласкан. И «Почёный радист» и неоднократный «Победитель республиканского и других соревнований», и избранный в качестве единственного, от всей области, связиста-делегата – недавно вернувшийся со встречи с первым Президентом Казахстана, организованной в Алма-Ате. Пожалуй, нет на предприятии более отмеченного вниманием человека. Я с ним – первый всегда здороваюсь.

Что же вредного в моей повседневной работе, для предприятия, вопиющего безобразием и неприемлемого, нашёл он? Я, как и любой человек, конечно, не лишён недостатков, но всё-таки – не имею таких, за которые должен быть открыто заклеймён перед коллективом.

Эх, Валера…

Не удержалась от эмоций, вскочила и хрипотцой отдающим, звонким голосом затараторила Юртабаева Асия Хасановна

– Товарищи, да сколько можно! То совсем ещё недавно Боровик Любовь Ильинична жалобу организовала, теперь вот – цех радиоузла перенял эстафету. Я знаю, это их Мурносова настрополила! Всё неймётся ей, не нравится, что контролируется обстановка на предприятии со стороны начальника, что дела в общем идут хорошо. Вот и баламутит людей! Видно не может сама вволю разгуляться…

Сколько можно! Не позволим, не дадим в обиду нашего начальника, – запинается оборванной фразой на излёте, садится и… – вновь гудит зал…

– Товарищи, тише, тише, не нужно реплик с мест! Если хотите выступить – выйдите к трибуне. Всем желающим дадим слово – Роза Ахметкалиевна с помощью подключившегося Журбы Владимира Яковлевича – с трудом успокаивает расшевелившийся эмоциями зал.

Достигнута, наконец, относительная тишина и Полина Ивановна Ситникова, обращаясь непосредственно к Сторожиловой, просит огласить конкретные факты притеснения работников радиоузла со стороны руководителя предприятия.

– Наталья Ивановна, только не надо воды – факты, факты…

Сторожилова, – она же – начальник цеха! Поняла, годами испытанный трюк – словами рядовых рабочих, высказать «безобразия, чинимые руководителем предприятия» – не проходит, на сей раз. Она – начальник цеха! Кому как не ей, не за спины монтёров прятаться, а самой, создающей и контролирующий общий настрой в цехе, и высказать открыто накопившиеся проблемы? Начальник цеха – это ещё и обязанность за всё, происходящее в цехе нести ответственность. Здесь, перед людьми – не отвертишься!

Она сидит рядом с Мурносовой, демонстративно отстранённая от работников радиоузла. Но она, же не глупая, она ловит возмущённые, укоризненные, недоуменные взгляды большинства, она видит опущенные от чрезмерного к ним внимания, головы своих, смущающихся подчинённых, она чувствует отчуждённую атмосферу в зале.

Сторожилова не может не понимать, что подставила цех. Зачем?.. Ради кого?.. По чьей прихоти?.. С какой целью?.. Ей – неуютно.

Делать нечего, медленно поднимается, налившаяся краснотой блондинка, пунцовая лицом, до синевы – бормочет

– Нет, нет, не надо на трибуну, я с места…

Она, мнётся, она подыскивает слова, она умеет формулировать мысли и она говорит.

– Ну… никто не отрицает, что Виктор Васильевич, хороший, грамотный руководитель. И связь в городе наладил… и зарплата у нас растёт… и программа «Жильё-91» близится к завершению. Но… но… вот… – бывает… грубо разговаривает на планёрках, голос повышает… обвиняет, что не помогаем мы цеху ГТС. Что мало денег, зарабатываем… А у нас своей работы – выше крыши! Задыхаемся…

И вдруг, выдаёт

– А вообще… – лично у меня к руководителю особых претензий нет. А то, что письмо написали – ну, не знаю… может быть, и не надо было.

Ей больше нечего сказать, и она возвращается в зал, и ей некуда сесть, кроме как опять, рядом с Курносовой, но она – совсем неглупая женщина, дала своим выступлением понять, что это не её «игра»…

В принципе, всё понятно. Но к трибуне подходит ещё один представитель радиоузла – Юмакулов Фарух Тагирович – он же парторг, и председатель Совета трудового коллектива – всё, в одном лице.

– Наталья Ивановна, но ведь и вы с монтёрами на утренних планёрках не в стихах речь ведёте, да и видят люди, как, бывает, чуть ли, не матами выгоняете их с территории к месту работы! Я понимаю, – женщине трудно мужским коллективом, грубыми мужиками без крепкого словца руководить. Но как же вы можете тогда в грубости других обвинять?

Я тоже постоянно присутствую на планёрках Виктора Васильевича. Да, присутствует в словах и решениях руководителя требовательность и твёрдость! Но матерки… это уж точно, с уст его не сыпятся, и уж вам-то, давно пора научиться различать, где – грубость, а где – требовательность.

И вообще, многим в цехе радиоузла не нравится, искусственно вами поддерживаемая, атмосфера нагнетания конфронтации с руководством и политика постоянной обособленности цеха от общих дел. В конце концов, – мы одно предприятие, и если требуется помогать друг другу, и руководитель требует делать это – надо помогать!

Хватит! Кончать надо коллектив постоянно не по существу будоражить. Забот ведь и у предприятия – выше крыши, как вы выразились, – да и серьёзные события сейчас в стране происходят. Не до пустяковых распрей…

Юмакулов, он смелый человек. Юмакулов, несёт на плечах дополнительную общественную нагрузку, напрямую работает с администрацией предприятия, и не только.

Но ведь он не может осознавать, что по бренным делам – быть лишённым премии за пустяковый просчёт в работе, получать и отчитываться об исполнении заданий по своей непосредственной работе, от оценки на работе его действий, – он полностью от Сторожиловой – прямого своего начальника, зависит. Ещё раз убеждаюсь – смелый, честный, и принципиальный человек – Юмакулов.