Крах. 1991 год. Телефонный начальник

© Виктор Ааб, 2018

ISBN 978-5-4490-6292-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КРАХ

Простым людям, сынам Отечества, бесследно растворившимся в пучине перестройки…

Совпадение имен, фамилий и названий местности носит случайный характер.

Часть первая. РЕФЕРЕНДУМ

Глава 1. Всё – с чистого листа

Наверное не найдёшь в стране маленького человечка, подростка, да и взрослого тоже, для которого встреча Нового года не являлась бы самым любимым праздником, более любимым даже чем день рождения. Всеобщая приподнятость, праздничная суета и волнующее, трепещущее, бьющееся под ложечкой ощущение приближающейся новизны. Это не только Новый год пришёл – это новая жизнь пришла, жизнь с чистого листа. Рубикон перейдён. Всё плохое, страшное и неприятное позади, а там – с каждым оторванным календарным листком – ближе и ближе – неизведанное, счастливые дни, исполнение желаний, полнота новой, задуманной в светлый праздник, гармоничной жизни.

И ерунда, что сегодня не произошло ничего необычного – завтра, непременно, случится, сбудется – завтра… завтра… – целый год впереди, и… – потекли дни…

Самое продолжительное время праздника – у детворы. Радость от наряжающегося к торжеству садика, школы, города, радость от приближающихся каникул, радость от вида одетой в прекрасный наряд и излучающей счастье ёлки, от новогоднего подарка, от наступивших каникул, от беззаботности и полной свободы действий. Гуляй – не хочу, и погода нипочём, что нам мороз и ветер, когда энергия рвётся наружу, когда поёт душа!

Есть где разгуляться. Огромный, на всю центральную площадь, снежный городок выстроен в усладу детворе. Сказочная крепость, отгородившаяся от мира выложенными из ледяных кирпичей стенами, сказочные герои, замки, башни и лабиринты – всё изо льда, сверкающего, притягательного, расцвеченного огнями. И главная примечательность – горки, маленькие, побольше, огромные…

Самая высокая расположилась прямо на центральной улице, выбрасывает отважившихся скатиться с неё на уличный простор смельчаков. И ещё десятки метров, скользя по инерции, по теперь уже ровной ледяной глади, и постепенно теряя скорость, приходят они в себя от захолонувшего в начале спуска душу страха, тут же изгнанного восторгом. Радуются от преодоления себя, от остроты ощущений, оттого, что всё обошлось, что страхи не оправдались и они сами невредимы, и кости целы. И вновь, неудержимо тянет повторить спуск опять, ещё и ещё…

Самый востребованный предмет – санки-ледянки, плоский лист пластмассы, подсунул под себя, и неудержимо понесли вниз, в бездну, только грохот и свист ветра в ушах. Смельчаков много, и мальчишек и девчат. Как на штурм, нетерпеливо подталкивая друг друга, по лестнице, устремляются дети к вершине искусственной горы. Взобравшись, мешая друг другу, толпятся у спуска, снова и снова устремляются вниз, вольно или невольно, кучей малой, увлекают вместе с собой оробевших, ввергают в ужас родителей, решившихся отпустить, одного, – своё чадо, на покорение горы.

Пешеходы отважившиеся пересечь накатанную ледяную улицу на, казалось бы, приличном от спуска расстоянии, то и дело шарахаются от потерявшего скорость, но всё равно, на излёте выскочившего, неумолимо надвигающегося, очередного завершающего спуск сорванца, угрожающего столкнуться, сбить с ног и увлечь за собой.

Детский азарт передаётся взрослым, навевает воспоминания, заражает желанием, плюнуть на всё и тоже, вместе с детворой – на гору, в детство, вниз! Но накопленная с годами солидность и чувство собственной важности удерживает от безрассудного порыва, маскирует маска равнодушия на лице будоражащее душу желание, и лишь загоревшиеся глаза выстреливают искорки восторга, вспыхивающие от созерцания бесшабашных и смелых поступков детворы.

…Потолок ледяной, дверь скрипучая… – несётся над городком, оглушая окрестности, разудалая песня. На казахском языке, на русском… С утра до позднего вечера, в будние дни, в субботу и воскресенье звучит призывная праздничная музыка.

Без участия связистов и тут не обошлось. Важную, ответственную задачу выполняет радиоузел, обеспечивая трансляцию, озвучивание мероприятия. Всё в рамках строго очерченных границ – по расписанию, сроками обозначенному в письменной заявке культурного ведомства. С магнитофонных кассет, им же предоставленных, и им же, ведомством, несущим ответственность за транслируемое в городское пространство содержимое.

Жёстко отвергнуто желание организаторов детского праздника всю полноту работы по озвучиванию переложить на плечи связистов. Сторожилова и сама строго проинструктирована и работников предупредила

– Идеология, не наш вопрос, мы только качественно усиливаем звук.

Впрочем, исполнять и организовывать эту работу, да и обязанности начальника цеха, на этот раз довелось инженеру Юмакулову. Для Натальи Ивановны новый год начался с болезни – с почками непорядок.

Фарух Тагирович – политически человек подкованный, и дело своё знает. Лично отслеживает расписание и ход трансляции, всё он понимает с полуслова, чувствует остроту и неопределённость идеологического фона в стране – знает: к примеру, песню Талькова – «Родина моя, ты сошла с ума…», и подобных ей, выпускать в эфир на площадь нельзя. И обязанности начальника цеха радиоузла давно уже ему по плечу.

Начать год с чистого листа! Присутствуют такие намерения и у кабельщиков в линейно-кабельном цехе. Похоже, летнее время прошедшее в колебаниях, шатаниях и брожении, в обстановке, когда взаимоотношения с руководством цеха, с администрацией предприятия балансировали на грани утраты доверия, когда сомневалось руководство в честности их труда, большинству из кабельщиков, тоже, не пришлось по душе.

Попытки некоторых из них, пользуясь аномально дождливым летом и осенью, внести и закрепить желанный хаос в работе сети, хаос, в общей неразберихе которого легко удавалось бы, в личных интересах, «таскать из огня каштаны» – вынуждать администрацию платить им всё больше и больше, не увенчались успехом. Пережито смутное время.

А ведь всё было в руках бригады. Совершенно непредсказуемые, неожиданные по интенсивности, продолжительности, и настырности атаки природы на сеть требовали адекватного и своевременного противодействия. Кому как не конкретным специалистам, однажды уже пережившим подобное виделось это воочию и гораздо раньше, чем начальству над ними стоящему? И последствия от несвоевременного принятия мер для сети, за состояние которой они непосредственно отвечают и это её состояние своим трудом, своими руками обеспечивают – ведь прорисовывалась опасность в их сознании, чутьём профессионалов, чётко.

Их глаза первыми видели, что творит, где исподтишка, а где явно, природа с их сетью. Их руки, их, и только их, первыми натыкались на разрушающую телефонные соединения влагу в местах негерметичности кабельных муфт. Они первые обнаруживали эти места и отмечали потенциальную вероятность роста их количества, угрожающего, в случае непринятия своевременных мер, в геометрической прогрессии, мелкими очагами, распространиться на всю сеть. И каждый из этих мелких очагов, в силу специфичности кабельной работы, потребует потом, на устранение, отвлечения практически такого же времени, как и на любое крупное повреждение. Сил и средств – поменьше, а времени – соизмеримо! Дефицитного времени…

Понятно было, – спокойного, размеренного, неторопливого труда кабельщиков уже не хватало. Требовалось напрячься, отбросить благодушие, мобилизоваться, быстрее думать и шевелиться, соображать, принимать нестандартные решения и работать, работать… Работать не просто, а с учётом остроты момента – более споро и качественно.

Надо было не посчитаться со временем, самим усилить предупредительно-профилактическую работу, – самоотверженность проявить. Самостоятельно, без подсказки – каждому члену бригады действовать.

Не собрались, вовремя не мобилизовались, не проявили самостоятельности и хозяйской хватки. Вместо того, чтобы усилить слаженную, скоординированную работу, – разменялись на мелочи, распылили силы, размежевались, и не единым кулаком, а растопыренными пальцами – всё лето и осень, без особой инициативы, через подталкивания, затыкали многочисленные бреши в прохудившейся сети.

Позволили, ими же выбранным бригадирам, склонным к пьянке, через неё, проклятую, дискредитировать себя самих и труд всей бригады. И Беккеру, и Крылову – позволили! Стали работать сами по себе, нельзя сказать, чтобы ни шатко, ни валко, но и без особой заинтересованности, без искорок и блеска в глазах, по прямым указаниям начальника цеха и его заместителя. Дали многочисленные поводы думать опять о себе, как о ненадёжных партнёрах по труду. Посчитали достаточным, в условиях природной аномалии выполнять свою работу в обычном режиме. Не перестроились!

На длительное время, на три с половиной месяца, позволили агрессивно напирающей природе свести на «нет», до незаметности, результаты своего, обычного труда, позволили ей, наступающей, пока сама не обессилела – поражать и поражать мелкими, но болезненными для абонентов, повреждениями всё большее количество точек на их сети. В результате, не смогли и перестали своевременно реагировать на новые очаги повреждений, а стали хронически всюду не успевать.

Вели кабельщики войну с природой, но отстаивали надёжность и прочность сети обычными силами и методами, а требовалось открыть «второй фронт» за счёт сил самомобилизации и самоотверженности. Не открыли! Мало того, как бы, между прочим, демонстрировали пораженческое бессилие перед превосходящими силами природы.

И в результате, вплывало и периодически проскальзывало, через их действия, подозрение у администрации: – какой там «второй фронт»? А не накапливаются ли, среди них намерения, совершенно противоположного свойства, которые постепенно исполнят они, горе-партнёры, нанося мелкие колотые раны, исподтишка, тыкая бездействием, как ножом, в спину сети, дождавшись удобного момента. Добавив разгильдяйства и пофигизма вступят в союз с природой и совместно нанесут сокрушительное поражение, в кои годы, казалось бы, прочно утвердившейся сети, с приемлемым для пользователей качеством и стабильностью.

Крамольные мысли, некрасивые, от проявившейся, собственной, неожиданной подозрительности, в стыд вгоняющие – но у меня они возникали.

Не созрели ли в кабельщиковых душах, каждая из которых в отдельности – потёмки, в предвкушении вожделенной денежной выгоды, опасные предательские намерения, которые дождались момента и могут быть приведены в действие?

Эту постыдную, а поэтому, хорошо маскируемую мысль, как я ни пытался изгнать из себя, – полностью изгнать не смог, пока не пошли на улучшение дела, навеянное, приходилось иметь в виду, учитывать и принимать упреждающие меры для недопущения подобного развития событий.

Высокий моральный дух – совсем не пустое понятие. Был опасный период, когда в кабельной бригаде он пошёл на убыль, но к счастью, до критического уровня так и не опустился. Руководство не позволило, твёрдо держало линию. Просчёты в работе допущены, угроза стабильности существует, но держаться надо, – это, безусловно, временное явление, временное…

Через новые решения, через встречи с людьми, через беседы и активное, личное неравнодушие, через совместный поиск путей из сложившегося, никто не отрицает – трудного положения, поддерживался в кабельном цехе бодрый дух. Укреплялся деловитый настрой людей, и постепенно, постепенно, но наступил момент, и вновь проклюнулись, и снова, заметными стали результаты труда.

Незримое противостояние в душах людей, делавших одно общее дело, состояние недосказанности, висевшее в воздухе, пошло на убыль. Три с половиной месяца продолжалась борьбы за живучесть сети в условиях подвешенной неопределённости и спало напряжение лишь после того, как сбавила природа напор. И вот, постепенно, чаша весов перевесила в сторону заметного заживления нанесённых телефонной сети ран и увечий.

Природа, больше чем хотелось бы, покуражилась своим всемогуществом, но и на этот раз отступила перед, пусть – через сомнения, но непрекращающимся сопротивлением связистов, перед их несгибаемостью, упорством и профессионализмом.

Не выступив единым кулаком, протранжирив время, допустив рассогласованность действий, отсутствие воли и равнодушие к адекватному и своевременному противодействию природе, – каждый, и я в том числе, внеся своё, ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ, поспособствовал тому, чтобы в конечном итоге проиграли все. На коротенькое, всего лишь в три с половиной месяца, время, и в то же время – ставшее в восприятии таким продолжительным, и изматывающее мучительным. В конечном итоге – добились связисты победы, а сами себе, персонально, проиграли!

Проиграли, каждый, – кто в чём, – расплатились за своё действие и бездействие, недополученными заработками, выговорами, испорченными и впустую затраченными нервами, взаимной подозрительностью, неверием и недоверием. Тревогой, неуверенностью, разочарованиями да мало ли ещё чем…

Всем было плохо, а особенно – кабельщикам.

И ещё, пострадали невинные абоненты, регулярно оплачивающие услуги связи. Через несостоявшиеся разговоры, через прерванное общение, через невозможность своевременно вызвать помощь, через несбывшиеся намерения. Их, в течение трёх с половиной месяцев, попадающих в списки сводок, заменяющихся, вызволенных из числа владельцев телефонных номеров, находящихся на повреждении, было – в среднем, до ста пятидесяти человек в день. Целых три месяца!

Много, конечно, – но это далеко не паралич связи в городе. Город не чувствовал борьбы связистов со стихией, город жил обычной жизнью. Персонально столкнувшись с проблемами на своей телефонной линии, понимая трудности связистов, переживая с ними капризы и сюрпризы природы, абоненты не роптали – они терпели.

Полностью восстановили сеть кабельщики! Всё те же, в тех же лицах, такие как есть.

– Крылов Евгений, Глущенко Василий, Беккер Андрей, Полкопин Юрий, Полудняк Саша, Цехменструк Александр и блудный сын, вернувшийся в сентябре, Виктор Чурсин – на неопределённое время опять завязавший с систематической пьянкой.

И ещё – водители, по совместительству научившиеся исполнять работу монтёра, так необходимые кабельщикам «на подхвате» – Пыж Леонид, Винтер Фёдор, Халафов Хафизулла. Вместе – 10 человек. Они, только они, и никто другой!

В их руках находится самый сложный, самый капризный, и самый неустойчивый к воздействиям окружающей среды, количеством в добрых семьдесят тысяч проводов, километрами протяжённый, в кабельные оболочки упрятанный, участок сети. И они, только они, несмотря ни на что – вновь привели его в надлежащее состояние.

Им помогали, на них «давили», ими управляли, их ругали и наказывали, их подбадривали и осторожно поощряли. Но допустили прорехи на сети своими непродуманными действиями – они! И привели в порядок сеть своими руками – только они!

Закончился летний кошмар. Третий месяц все процессы на сети своевременно и полностью контролируются. Повреждения, конечно, случаются, но сейчас их количество колеблется в пределах двух – пяти за сутки. Идиллия!

Впереди, точно, ещё целых три месяца спокойной жизни. До начала очередного весеннего паводка, – времени более чем достаточно, чтобы вновь подготовиться к нему, к очередному летнему сезону во всеоружии, встретить и провести неблагоприятный для кабелей период достойно, без досадных срывов.

А пока нужно всем честно и трезво осмыслить уроки ушедшего в историю сезона, сделать полезные выводы. Нужно своевременно «подстелить дорожки», прочертить маршруты, исключающие возможность кабельщикам с регулярной неизбежностью обязательно наступить на одни и те же грабли, которые всегда больно бьют – и по их же лбу, и по их же карману. Сделать так, чтобы как можно меньше неприятностей возникало у пользователей сети.

Новый год почти распавшаяся бригада кабельщиков самостоятельно, без подсказки со стороны, твёрдо решила начать с чистого листа. И есть что использовать для обновления – свой же опыт! Опыт бригадной работы – когда самими же, в бригаде, всё согласованно решалось во благо общего дела и во благо каждого члена бригады – честно, без дураков. Сравнили, сопоставили – единой бригадой работать – выгоднее.

Вот только, с претендентами на роль бригадира – дефицит. Почти все кабельщики попробовали себя в этом деле, и каждый, по-своему – опростоволосился. Подумали, почесали затылки – без бригадира, как ни крути, не получится бригадной работы.

И обнаружили, есть ещё резерв – последний, – есть среди них член бригады, не испытавший ещё на шкуре своей бригадирства. Правда, молчаливый, тихий, предпочитавший серединки держаться, замашки лидерские никак не проявляющий, но и в отстающих быть замеченным явно не желающий. Хороший, добрый работяга – сам себя за свой профессионализм, уважающий, и кабельную работу добротно делающий. Не шибко желает быть на виду, и даже наоборот, но всё равно, выделяется среди других. Сутью природной выделяется – огненно-рыжей, густой, кудрявящейся шевелюрой на голове, бесчисленными конопушками, усыпавшими и лицо, и руки, и всё тело. Вася Глущенко – рыжий, рыжий, конопатый, прямо из знаменитого мультфильма – это точь в точь, про него!

Я не очень верю, что бригадир из него хороший получится. По мне, он немного на рохлю смахивает. Решительности в нем маловато, хотя твёрдость суждений и мнение своё на бригадных собраниях, бывает, уверенно демонстрирует.

Но край – нужен кабельщикам бригадир! В конце концов, они выбирают, это их дело.

Да и какие, собственно, потери понесены будут от того, что очередной из них попробует возглавить бригаду? Пусть пробует, делом и проверится, лишь бы согласился. Ведь понимает же Вася Глущенко, не облегчает ему жизнь бригада – только усложняет.

Бригада уговаривать умеет. И помощь обещает и беспрекословное подчинение… Вася ошарашен вниманием и, похоже, вырос в собственных глазах. А чем он, собственно хуже других? – Не Боги горшки обжигают! Подумаешь – покомандовать придётся! В армии сержантом был – получалось! Он польщён доверием бригады, и уговоров особых ему не требуется, он соглашается. К тому же – прибавка бригадирская к зарплате для семьи лишней не будет.

С чистого листа практически без повреждений, осмысленно заново возродившаяся, вступает в новый трудовой год бригада. Начальник цеха Шмидт Александр Семёнович доволен, ему теперь полегче будет.

Я тоже доволен. Перед глазами стоит образ Водоватова Ивана Андреевича, одного из самых лучших прорабов ПМК-7, который много объектов внутрипроизводственной телефонной связи в совхозах и колхозах области построил. На совесть построил, с запасом прочности на десятки лет вперёд! Такой же огненно-рыжий и конопатый – очень похож на него Вася Глущенко.

Вспоминается Ивана Андреевича история. Был простым монтажником, неповоротливым и леноватым увальнем считался. И вот, случайно, временно за бригадира остался, и… проявил характер. Сноровку проявил, деловитость, и талант руководителя. Да так, что вскоре в прорабах оказался. А потом, и в лучших, – до самой пенсии. Требовательным был, но легко с ним работалось людям.

Получится из Васи Глущенко бригадир, не получится – жизнь покажет…

Глава 2. Отношения с руководством

Довольно сложно складываются у меня отношения с руководством областного Управления связи. Сухие и деловитые – только по производственным вопросам пересекаются и ничего лишнего, ничего личного.

Помощники свыше, хоть и коллеги-связисты, в управлении городской сетью, в том виде как они эту помощь представляют, мне не нужны. Все проблемы, недоработки вверенного мне коллектива, просчёты, пути устранения недостатков, достаточно очевидны – всё это живёт во мне и занимает подавляющую часть моей жизни. Висит тяжелейшей ответственностью, – перед людьми, перед собственной совестью. Душа генерирует искреннее желание успешно исполнять порученное и побуждает к действиям.

Из практики знаю, – покритиковать, поддеть, попытаться в дела сети вмешаться, особенно по части установки телефонов, дать указание ничем реальным не подкреплённое – на это всё управленческие горазды.

Но большей ответственности за реальное состояние сети, чем я, как начальник ГТС, никто из них не несёт и не желает нести. Давно понял, так почему-то сложилось – пользы от их вмешательства никакой. Помощи никакой – одни проблемы лишние и дополнительная головная боль.

В самое трудное для себя время – в 1986 году я пытался и у главного инженера Управления, и у заместителя начальника по капстроительству, и у главного экономиста, поддержку и помощь получить. Кроме пустой критики, ничего не значащих советов, неисполненных обещаний, властных и, как правило, совсем не логичных, идущих вразрез с действующими правилами требований, особенно по установке телефона, тому или иному лицу, – ничего не получил, а ведь как нуждался тогда.

Все, при обращении к ним, нейтральные лица делали, и относились ко мне как к утопающему в своих собственных проблемах, наверное, всё-таки, и с их помощью, в своё время возникших, и накопившихся на телефонной сети. Утопающему, который самостоятельно должен выловить и уцепиться за «свою соломинку», и удержаться на ней, и не утонуть. А если и утонет – не шибко переживать будут, «свято место» пусто не бывает – другой найдётся.

Прогибаться, льстить, угодливость проявлять – не в моих правилах, хотя трудно с такими установками жить. Ну что ж, – крепче буду!

А трудностей не боюсь, по жизни, никогда не прятался от них. Всё у меня есть, чтобы все их преодолеть, и знание, и ум и опыт, и энергия, и стремление что-то хорошее в жизни людям сделать – не за «сытную жизнь», а для души, по убеждению.

А значит, и сам справлюсь с делом, которое мне поручено. И пока силы имею, вмешиваться, на данном отрезке жизни в МОЕ дело, за которое несу персональную ответственность, никому не позволю, на чины не глядя. Они – замы управленческие, делают своё дело, – я в их дела не вмешиваюсь и на их должности не зарюсь. Сам тоже своё, мне порученное дело делаю, может быть даже более важное по значимости, чем их. Сам со своим коллективом и справляюсь.

Реально решить что-то в пользу ГТС может только начальник Управления – Фенин Андрей Алексеевич. Вот с ним и работаю.

А раз так – кроме него, желание вмешиваться в дела ГТС, может быть и излишне жёстко, но у всех его замов отбил. Помощи не жду, но и вмешиваться в дела ГТС не позволяю.

Поняли сложившееся положение дел замы – гибкость проявляют и подчёркнутый нейтралитет. Не помогают, но явно, в открытую и не мешают.

Планы, правда, накручивают – на всю катушку. Это – в их руках!

Единственный человек в руководящей команде Фенина, который относится ко мне с явной симпатией, – это главный бухгалтер Управления связи Коберштейн Ирина Зигфридовна. Может потому, что я принял по рекомендации Пильниковой Надежды Васильевны на работу механиком гаража её зятя – Гончарова Николая Сергеевича. Взял – и не пожалел.

На редкость старательным, трудолюбивым, профессионально подготовленным специалистом оказался Николай. Тактичный, с людьми прекрасные контакты наладил, с отнюдь непростыми характерами шофёрской братии, с их нравами, взаимопонимание нашёл – без понуканий и нытья важную для сети работу выполняет. Дисциплину в гараже без суеты и шума на уровне держит.

Заметил – на городской телефонной сети везёт мне на механиков, за транспорт отвечающих. Олишевский Иосиф – примечательный след и хорошую память о себе оставил. Нынешний, – Гончаров – не хуже ничуть! Везёт, тянет ношу свою.

Ирина Зигфридовна явно симпатизирует мне и сочувствует. Мимо её уха и ока не проходят мои, совсем не простые, взаимоотношения с замами Управления связи. Она видит как трудно и непросто отстаивать мне интерес ГТС перед вышестоящей структурой.

Изредка я забегаю, при случае, беседую с ней, – пар выпускаю. Казалось бы, вся логика возникшей проблемы, призванной быть разрешённой с помощью специалистов Управления, высвечена, убедительно разложена в мою пользу – а решению не поддаётся. Особенно это просматривается в части обоснованности плановых показателей, нормативов отчислений…

Бывает, в досаде изливаю ей недоумение и обиду. Вроде бы умею ладить с людьми – а в этом здании как на стену натыкаюсь.

Она не тот человек, чтобы вмешиваться во взаимоотношения других. Она настоящий скромный бухгалтер, полностью закопавшаяся в цифрах, дебетах, кредитах и балансах. Ирина Зигфридовна и разговаривает как-то коряво, не предложениями, а обрывками фраз, на языке с врождённым неизжитым немецким акцентом. Тихая женщина – выслушает меня, разведёт беспомощно руками, и явно опасаясь, как бы не подслушал кто наш разговор, наверное, это у неё со времён репрессий на немцев осталось, полушёпотом твердит

– Виктор Васильевич, а что вы удивляетесь, что вам трудно найти взаимопонимание в Управлении у замов? Ваши же подчинённые часто их и настраивают против вас!

Я отмахиваюсь, – не очень это похоже на правду. Разве что от экономиста Мурносовой подобное можно ожидать, – а больше и не от кого.

Ну ладно, Мурносова – она может повлиять на линию моих взаимоотношений с главным экономистом Управления Кислицыной Тамарой Борисовной, хотя хорошего и в этом мало, но почему чисто технические специалисты – главный инженер, к примеру – всё время скромно, как-то втихушную, уходит от поддержки моих предложений?

Ирина Зигфридовна, заговорчески – мне смешна всегда эта её манера, – подмигивает

– Э-э, не скажите! Кислицына – дружит с главным инженером, и имеет на него большое влияние, против любого настроить может…

Ну, вот. Там – Мурносова, тут – Кислицына, – прямо цепочка злодеев прорисовывается! То ли бред, то ли, правда… Я просто, вежливо проглатываю информацию. Но главному бухгалтеру – благодарен. Всё-таки выговорился, сочувствие получил, правда, с встречной порцией смутной, теперь уже ею внесённой сумятицы в мыслях, но выслушан был… – и полегчало.

А по прямой бухгалтерской работе помощи мне от Ирины Зигфридовны не требуется. Пильникова когда это надо, получает её в полном объёме без моего участия, работает с Ириной Зигфридовной в тесном взаимопонимании. Такая же педантичная, тщательная и обязательная в мелочах, ведь бухгалтерские цифры не терпят приблизительности, Пильникова в учёте – как рыба в воде. С дебетом и кредитом нашего предприятия – и в этом я неоднократно имел возможность убедиться – всё в полном порядке.

Ирине Зигфридовне в начале января исполнилось пятьдесят пять лет. Достигши пенсионного возраста, ни дня не согласилась работать она больше. Поговаривают – в Германию собирается с семьёй уезжать. Сейчас сделать это можно всё легче и легче. Её дело.

В церемонии проводов на пенсию, вручили мы ей от ГТС достойный подарок, пожелали благ. Пусть живёт в своё удовольствие, свободной пенсионной жизнью. А в бухгалтерской жизни ничего не изменится. Придёт на её место новый человек.

Пильникова – достойный и уверенный в своём профессионализме человек, коммуникабельный – найдёт общий язык с любым.

В один из дней Надежда Васильевна взволнованная и явно не в себе, с лицом раскрасневшимся пятнами, влетает в кабинет и делится, как гром с неба, свалившимся на неё предложением

– Виктор Васильевич, меня только что вызывал к себе Фенин. Он предложил мне занять должность главного бухгалтера Управления связи, – вместо Коберштейн…

Вот новость так новость! Меня охватывает растерянность, сковывает досада, злостью заведённое сердце бешено гоняет по телу кровь. Запылали жаром щеки, ощущение, как в лоб дубинкой получил, – интересно, как я сейчас выгляжу?

Ах, Фенин, Фенин – ну почему подобные вопросы он решает таким странным образом, почему ставит меня своими манерами в двусмысленное положение? Он со всеми руководителями так поступает, или только со мной?

Или он думает, что Надежда Васильевна со мной не поделится, и лучше будет если восприму я это, после того как она согласится с его предложением, просто как свершившийся факт – не имея возможности уже влиять ни на что.

Но ведь она же поделилась…

Знал бы я заранее – и вёл бы себя адекватно. А так – неудобно чувствовать себя растерявшимся перед подчинённым человеком.

Новость ошарашивающая, сногсшибательная и всё-таки я быстро с собой справляюсь, беру себя в руки. Мысли разные, от просто взбалмошных, до панических, отступают на второй план, сознание проясняется, возвращается способность трезво мыслить. Я с трудом подыскиваю слова, медленно, осторожно формирую то, что нужно сказать.

Он же прав, по существу прав этот Фенин, лучшего бухгалтера ему не найти. Пильникову, как достойную замену себе, ему же Ирина Зигфридовна явно и порекомендовала. Но мне-то без надёжного и верного помощника, что делать?..

Главного бухгалтера, здесь на ГТС, претенденты на его место в спину не подталкивают. Мне-то что делать, из кого замену искать? Фенину проще. У него поля для манёвра больше. Но он остановился на кандидатуре опытного и во всех отношениях, подготовленного бухгалтера – Пильниковой. И на Городскую телефонную сеть сам найдёт и назначит, в свойственной ему манере, и согласия моего не спросит. Тёмную лошадку. Назначит, и будь добр – срабатывайся!

Вот такая от него «помощь». Как будто мало у меня проблем по технической части, осталось! Для полноты их, на полную катушку, только главбуха умыкнуть и не хватало! Вроде и взял я себя в руки, а обида на Фенина и жалость к себе не отступает, всё равно захлёстывает.

Ну что услышать от меня хочет мой главный бухгалтер? Радости за её успех, бодрого оптимизма, широкого жеста? Мол, ты соглашайся, Надежда Васильевна – повышение по службе не каждый день предлагают, когда ещё такой шанс получить более ответственную и более интересную, да ещё и выше оплачиваемую работу представится? Да и мне от вашего повышения по службе польза будет – глядишь, и сподручнее станет в Управлении вопросы решать, активный союзник среди помощников Фенина появится. Ведь не понаслышке же, а через собственный опыт, познали вы очень непростую жизнь Городской телефонной сети. Все проблемы-заморочки её, годами не решаемые – знаете, в том числе и те, решение которых от воли Управления связи зависят. Глядишь, с вашим участием, в новой должности, – сдвинем с места, хотя бы некоторые из них. Ведь за предприятие, налаживанию работы которого многие годы и вы отдали, – волей-неволей переживать будете, весомая частичка жизни вашей, ведь тут останется. А мы, – что мы? Уж как-нибудь выкрутимся из очередной кадровой трудности…

А может услышать желает, что без неё мне совсем плохо будет? Надёжного, верного сотрудника лишаюсь – единомышленника в подлинном смысле этого слова, опереться на которого без сомнений могу в самом сложном деле. Компетентного специалиста, – умеющего соглашаться, когда совпадёт взгляд на положение вещей, и умеющего твёрдо отстаивать свою линию, если вразрез куда-то в замыслах повело, с сомнительными и не очень просчитываемыми последствиями. Особенно, если это соблюдения финансовой дисциплины касается. Педантична и честна. Тверда как кремень в собственной убеждённости. А если не согласится с доводами моими, то так, что обидеться и разозлиться на неё трудно. Ходячая счётная машина, в которой все составляющие расчёта, чётко состыкованы друг с другом и строго по полочкам разложены. Всё может просчитать, что касается деятельности ГТС – и доходы и расходы, и прибыль, с учётом всех, даже самых мелких нюансов – прямыми расчётами – и на близкую, и на дальнюю перспективу, с учётом всех эксплуатационных приобретений и потерь.