Домовой. Нечистая призма, хрупкая грань

Пролог

Пролог основан на реальных событиях

Об этом случае мне рассказала подруга детства. Однажды она заехала ко мне в гости после долгого перерыва. Дела, разъезды, семейные хлопоты – как водится у людей за тридцать, встречи с лучшими друзьями могут случаться редко. Однако тем и хороша настоящая дружба: сколько ее ни маринуй, вкус задушевных бесед всё тот же.

Наконец, оказавшись у меня на кухне, вооружившись кружками душистого чая и проговорив несколько часов, мы добрались и до этой истории. Началась она с как всегда энергичного возгласа: «А, кстати! Я же не рассказывала!» – что обычно звучат об очень интересных фактах из жизни. Но продолжилась как-то странно… «Месяц назад я, кажется, столкнулась с потусторонним…» – проговорила подруга. На лице была лёгкая улыбка, но глаза выдавали неподдельный страх.

Вот что она мне поведала…

***

Дело было в городе Пушкино дома у моего ухажёра. Вернулись поздно. Много гуляли по парку. Сентябрь выдался красивым и тёплым, как никогда. Зайдя в небольшую уютную квартиру, поняли, что остались без сил. В общем, избегая лишних хлопот и задумок, сразу же легли спать.

Завтра рано утром на работу. Ехать из Пушкино в Москву, так что подъем был запланирован ранний, а будильник заведен за час до привычного сигнала. Было хорошо засыпать в новом месте с налëтом приятной усталости после длительной вечерней прогулки.

Проснулась. Лежу с открытыми глазами и пытаюсь привыкнуть к полутьме. Сквозь шторы едва пробиваются первые отблески света. Ощущение странное, я точно не сплю, но совсем не могу пошевелиться. Руки онемели, голова не слушается – ни повернуть, ни поднять. Только глазами могу вертеть.

«Что происходит?! Почему я застыла? Сонный паралич», – подсказывает сознание. За миллисекунду мозг рационально мыслящего человека пытается все объяснить и отсрочить панику, накатывающую, как липкий и душный сироп.

Но тут я вижу Его, и все разумные доводы обращаются в прах. Рослая фигура почти в потолок закрывает дверной проём, что расположен позади. Чёрный контур огромного тела слегка подрагивает, будто кто-то разлил бутылëк чернил размером с огромный котёл, и эта тëмная субстанция зависла в воздухе, нарушая все законы физики. Длинные руки болтаются широкими плетьми вдоль тела, ноги то ли сомкнуты, то ли их вообще нет, а размах слегка покатых плеч широкий, прямой, как чёрная кавказская бурка. И большая голова овальной формы. Ни ушей, ни рта, ни носа – всё то же чернильное пятно, но глаза имеются. Чëрные жуткие впадины темнее самого лица, глубже, проницательнее. Они следят за мной.

Я беззвучно кричу каждой клеткой тела, но все еще не могу пошевелиться. Только мои несчастные глаза метаются по комнате из стороны в сторону, изучая пространство. Вот вчерашняя обстановка: шкаф рядом с дверью по левую руку, комод перед кроватью, телевизор над ним, все также лежащий справа от меня и самозабвенно спящий молодой человек, а ещё явившееся невесть откуда Нечто.

Он стоит у изножья кровати с моей стороны. Я точно понимаю, что это существо мужского рода. Он не говорит со мной, будто заранее вкладывает в голову это знание. Мне хочется вскрикнуть, дотянуться до лежащего рядом со мной парня, разбудить его в панике, чтобы прогнал этот страшный сон.

Не сон – ужас наяву.

Даже веки не слушаются меня, чтобы поскорее закрыть их и прекратить эту страшную пытку. «Если Он сделает хоть шаг в мою сторону, я тут же рехнусь», – понимаю. Все, что мне остаётся – послать существу сотню мысленных телеграмм: «Стой, где стоишь! Не смей приближаться!» – и надеяться на их скорейшее получение адресатом. О чудо, Он слышит меня. Послушно стоит на месте, всё также неподвижно изучая. А я продолжаю прощаться с жизнью от страха.

Потом внезапно просыпаюсь от пронзительного сигнала. Я не знаю, чем заполнить пробел в моей голове между кошмарным существом и противным будильником. Вскакиваю, как заведенная ключиком игрушка, начинаю тормошить друга и сбивчиво рассказывать о своем предрассветном видении. Спросонья парень хмурит брови, пытаясь разобрать мою речь, но потом его лицо проясняется пониманием и следом кривится в снисходительной улыбке.

– Так это же домовой!

– Что?! – глаза мои расширяются от удивления, как пятирублевые монеты.

Какие такие чернющие домовые размером под потолок, спрашивается?! Это же милые создания, как лохматый чумазый Кузя из советского мультика. В недоумении повторяю другу описание увиденного существа.

– Ну да, наш домовой приходил к тебе познакомиться, – отвечает парень. – Ты так не переживай. Он не трогает. Я его видел несколько раз. Он не добрый, но и не злой. Просто наблюдает.

***

– С той ночи я долго отходила…

Чай в кружках уже остыл. Подруга завершала рассказ, а я слушала, затаив дыхание и не смея её прервать.

– Даже несколько вечеров подряд боялась засыпать у себя дома, но существо больше ко мне не приходило.

– Ты узнавала что-то еще об этом… явлении? – я слегка поëжилась, пытаясь подобрать слово.

– Да, конечно. У таких явлений всегда есть научные объяснения. Искала похожие истории и упоминания в Интернете. Изучила статьи про сонный паралич. Говорят, такое может случиться даже со здоровым и трезвым человеком. Длится это секунды или минуты, у всех по-разному. А еще иногда сопровождается галлюцинациями: можно увидеть то, чего на самом деле нет.

– А как же реакция твоего парня? Он правда видел тоже самое? – я не унималась, беспокойно натирая указательным пальцем край стола.

– Я не знаю. Серёга мог пошутить надо мной. Иногда он перебарщивает. Ну, знаешь… – она закатила глаза и фыркнула. – В общем, я до сих пор точно не могу сказать, есть ли у этого разумное объяснение, но могу утверждать: это был не сон. Я была в сознании, ощущала своё тело, посылала ему сигналы, но оно было мне неподвластно. Это было очень страшно.

– Да-а-а… – затянула я, не зная, что добавить.

Уже с полчаса резвые мурашки играли в догонялки с мерзким холодком по всему телу. А еще закрадывалось осознание, что этой ночью я очень долго не усну. Да, конечно, описанный образ казался странным, пугающим, необычным для домового и логичным для чего-то потустороннего, но ошарашило до чëртиков меня вовсе не это.

Я отчетливо помнила, как друзья нашей семьи, молодая женатая пара, проживающая по иронии судьбы в Пушкино, недавно рассказывала историю о том, что они освятили квартиру. Сделано это, по их словам, было совсем не из-за внезапно снизошедших знаков веры и, уж тем более, не из прихоти.

Сначала жена начала просыпаться среди ночи или под утро. Она в панике металась по комнате, будила мужа, вопила, что видит чёрное нечто и в этот момент не может пошевелиться. Раз, два. Муж отмахивался, что ей приснилось, слегка подшучивал над беспокойной благоверной. А потом Его увидели оба, испытав идентичные чувства. Проснулись на утро в немом испуге и, не сговариваясь, пошли в храм просить помощи у батюшки. С тех пор это больше не повторялось.

Я также отчетливо помнила, как мы с домашними слегка иронизировали над этой историей. В самом деле, бывает же. У нее яркие ночные кошмары. Она его накрутила, он и поверил – впечатлился. Мы тогда припомнили, что наши друзья любят мистические истории и рассуждения о заговорах, и не приняли их рассказ всерьёз.

Однако в тот вечер, сидя на кухне с подругой, я поражалась тому, как совершенно незнакомые между собой люди могли так точно описывать облик существа, его поведение и свои идентичные ощущения. Пытаясь справиться с волнением от услышанного, я раздумывала, стоит ли говорить об этом немыслимом совпадении. Ведь где та тонкая грань между научными фактами и псевдонаучным вымыслом? Грань между реальностью и еë обратной стороной? И кто способен еë пересечь?

О собственных мыслях решила лучшей подруге не говорить. Меньше знаешь – крепче спишь.

1 (Он)

В голове назойливо мелькает фраза из книги по психофизиологии, которую приходилось читать когда-то в прошлой жизни: «Сон – естественная потребность человека». О нормальном сне я и думать забыл, несмотря на то, что хочется просто закрыть глаза и отключиться. Выйти из эфира, потому что съемочная площадка напоминает сериал по мотивам книг Лавкрафта. Однако я зажат в тиски полной депривации без каких-либо физических последствий. Сейчас это воспринимается как чья-то нелепая, ужасная шутка.

Мне остаётся лишь истязать мутным взглядом окно в квартире многоэтажки, тёмной глазницей выходящее на ярко освещённый проспект. Вид из него до боли напоминает мне школьный физический опыт с призмой. Когда белый свет, содержащий всё сущее, преломляется на лучи разной длины от красного до тëмно-фиолетового цветов. Возьмем это сравнение с дисперсией света за основу, так будет проще… Не знаю для кого. Просто нужно уложить это в том, что осталось от моей головы.

В изредка проезжающих по проспекту автомобилях люди спешат по своим неотложным ночным делам. Они ни о чём не подозревают, потому что их глазу доступна самая короткая красно-оранжевая часть спектра. Следующие за ней – жёлтый и зелёный – уровни чувств и энергии видят животные, однако даже им недоступны самые тёмные цвета гаммы. Кто же я такой, если их вижу? В моей никудышной жизни с мерзким звуком щёлкнул выключатель, и я вдруг узрел все разом, дотянулся до белого света.

Прервав внутренний монолог, подмечаю, что опять завис. Мысли – это всё, из чего я состою, если не брать в расчёт зверский голод. Отрываюсь от окна и угрюмо смотрю на часы: 2:39 – в это время мне всегда неспокойно.

Грузно разворачиваюсь в сторону хозяина дома. Сейчас меня невозможно увидеть, даже если включить свет. Тени с улицы скользят по периметру давно знакомой комнаты и отплясывают танцы на одеяле светлого оттенка. Ни одна тварь не посмеет подобраться ближе, пока я здесь, а вот мой старый друг сегодня не один. Это значит, что добыча будет лакомой.

Меня влекут сны девушки. Они разливаются тёмно-зеленой аурой по комнате и подрагивают, отдаваясь всполохами криков. Ночной кошмар. Каждая новая вибрация пробуждает во мне неутолимое желание, поэтому я бесшумно приближаюсь, впитываю сон, словно губка воду, и снова погружаюсь в себя. Раздумываю, стоит ли сейчас рисковать и разрывать Грань.

Я питаюсь энергией чувств и эмоций, преимущественно страхом. Сопутствующая энергия менее питательна, а вот направленная на меня – отлично насыщает. В древние времена человек почитал подобных мне духов, умел выходить на связь добровольно и отдавать им сильную энергию уважения. С приходом науки в жизни людей многое изменилось. «Страх – это всё, что у нас осталось», – говорит об этом Главный.

Порой мне становится по-человечески жаль своих перепуганных подопечных. Такова необходимость, чтобы выжить, как бы странно это ни звучало в моей ситуации. Это состояние требует трансформации, ведь Главный доходчиво предупредил: либо пройдешь испытание, либо растворишься во тьме Вселенной. Какое испытание – он так и не потрудился объяснить.

Вероятно, очень скоро я растеряю все свои человеческие мысли, однако пока что прежний я здесь. По какой-то непозволительно глупой или непостижимо умной задумке мироздания мне не чуждо все людское, хотя человеком я уже не являюсь.

Я тот, кого до смерти боятся, но, признаться, мне и самому безумно страшно. Ведь самое ужасное, что может постичь душу: бесперспективность сущего и неизвестность грядущего. Одна небольшая деталь усугубляет эту ситуацию: кажется, по всем мыслимым и немыслимым признакам я попал в Ад на Земле.

Поток энергий вырывает из раздумий о себе и обращает моё внимание на обитателей комнаты. Молодой человек лет тридцати пяти, к которому я часто прихожу, видит пресный серовато-синий сон про трудности на работе. Мы с ним не чужие.

Как только я перешел Грань рядом с ним, тут же вспомнил своего старого-доброго друга, будто кусочек детальки из яркой мозаики встал на место чёрного полотна моей прошлой жизни. Пока это всё, что у меня есть, поэтому я постоянно возвращаюсь к этому человеку в надежде, что сложатся новые фрагменты памяти. Копаясь в его сознании, нахожу бесчисленное множество воспоминаний и людей. Всё гадаю, кем из них мог быть я. Пока безрезультатно. Отчётливо слышу его мысли, когда выхожу за Грань, и, увы, не могу ничего сказать сам.