Грязная Гарди

Глава 1. «Не давайте ему денег!»

Поезд громыхал, пыхтел и выпускал клубы черного дыма, медленно вползая в пограничный тоннель, по другую сторону которого Гарди ждала новая жизнь. Прошлое ожидало забвение, будущее не сверкало яркими красками, но обещало подарить силы начать все заново.

Наследство свалилось на голову Гарди в тот момент, когда она всерьез думала о том, чтобы переступить черту. Границу перейти ей все же предстояло, но в буквальном смысле. Усадьба тетки, оказавшейся не только бездетной, но еще и богатой, находилась в соседней стране, настолько закрытой и настолько маленькой, что для Гарди, с трудом окончившей старшие классы и половину колледжа, она почти не существовала. В прессе королевству с труднопроизносимым названием внимание не уделялось, и Гарди ни за что бы о нем не вспомнила, если бы на горизонте не замаячило неожиданное гражданство. Вид на жительство у соседей хотели получить многие, мечтавшие о тихой жизни на природе, но единственным способом перебраться в страну было приобретение земли, которая, увы, продавалась настолько редко, что мечта казалась неосуществимой. Наследство же и вовсе было чудом.

Обо всем этом Гарди узнала уже в поезде, читая путеводитель. Читала она редко и сейчас с удовольствием и удивлением отмечала, что процесс ей нравился. Дома – как она еще по привычке называла Старый Город, в котором родилась и прожила свои двадцать пять лет, на чтение времени не было. В школьные годы приходилось выживать, а потом она начала работать, и работа отнимала все – не только время. Гарди потрогала языком пустое место, где когда-то у нее имелся зуб, и еще раз порадовалась, что дырку не видно. Зуб был коренным.

Зато теперь не нужно было ломать голову, где взять денег на стоматолога. Вместе с домом тетка оставила приличную сумму, часть которой Гарди собиралась потратить на королевских стоматологов. А может, и косметологов тоже. Сломанный на заре карьеры нос придавал ей ненужную теперь суровость. И волосы она отрастит – длинные, чтобы в косы заплетать. А покрасить их можно в черный или вообще осветлить. Нынешний неопределенный оттенок, отливающий ржавчиной, следовало оставить в прошлом. Грязная Гарди со сломанным носом, выбитым зубом и тусклой щеткой коротко стриженных волос должна была остаться по эту сторону тоннеля. Новая Гарди будет чистой, красивой, необыкновенно женственной, очень богатой и непременно счастливой. К счастью – вот, куда вез ее поезд.

Железный змей полностью вполз в тоннель, втянув хвост, в котором находилось купе Гарди, и отражение девушки в карманном зеркальце померкло. Может, оно и к лучшему. Тяжелый профессиональный грим, который она использовала на работе, оставил следы в виде ранних морщинок, от которых Гарди тоже намеревалась избавиться. Лампочка над столом включилась, пару раз мигнула и засветила тусклым, неровным светом, отражая ход ее беглых мыслей. Пассажиров предупреждали, что в тоннеле предстоит ехать не меньше часа, и Гарди, отложив зеркальце, вновь взялась за путеводитель.

На последней странице она нашла информацию о месте, где жила тетка. Голубой Ключ – название, не говорившее ни о чем. Поселение располагалось на плоскогорье за несколькими лесными массивами, отделявшими поселок от ближайшего города. У города имя было покрасивее, хотя произнести его было сложно. Однако Гарди его запомнила – Альбигштайн. Причина была весомая – она собиралась туда переехать. Жизнь в лесу в окружении коров и огородов в ее планы не входила.

Адвокат, который сообщил о наследстве и который должен был встретить ее на вокзале, заверил, что проблем с продажей усадьбы не возникнет. Несколько местных уже интересовались ценой и заявили о намерении купить землю. Гарди оставалось только приехать и вступить в право наследования. Согласно местным законам, для этого ей нужно было перешагнуть порог дома, владелицей которого она стала.

Если бы не этот нюанс, Гарди ни за что не отправилась бы в такую даль. Ей не терпелось начать поиски квартиры где-нибудь на окраинах Альбигштайна. Привлекать внимание местных покупкой дорогого жилища в центральных районах не хотелось. Вкупе с деньгами, которые она могла получить за дом, у нее на руках собиралась неплохая сумма, которая должна была ей помочь ничего не делать хотя бы пару месяцев. С тех пор как Гарди стала работать, слово «отпуск» в ее жизни и словарном запасе так и не появилось, а выходные присутствовали в виде редких неполных дней, которые она тратила на сон. Пара месяцев безделья должны были помочь восстановиться и понять, чем ей заниматься дальше. Гарди стояла на перепутье стольких дорог, что от их переплетения рябило в глазах.

Из страниц путеводителя выпал конверт с документами, которые прислал Дерек, так звали адвоката. Фотография усадьбы была сделана настолько скверно, будто перед фотографом стояла цель – замаскировать дом, чтобы его никто не узнал. На мутном снимке едва виднелся темный силуэт здания, снятого против солнца. Похож на раскрытый гроб, подумала Гарди и перевела взгляд на фотографию тетки, прикрепленной к бумаге с описанием дома. Полная пожилая женщина смотрела сурово и ничем не напоминала мать Гарди – рахитичную, высушенную наркоманку с вечной пьяной улыбкой на узком лице, обтянутом тонкой кожей. Мать выросла в приюте, и Гарди была уверена, что родни у них нет, ведь отец, которым мог быть любой из клиентов матери, таковым не считался. Проституция была бы вершиной карьеры Гарди, если бы не случайно подвернувшаяся работа.

Итак, у нее была тетка, которая вспомнила о сестре на пороге смерти. Сейчас было тяжело ворошить прошлое, да, наверное, и не нужно, хотя вопросы еще долго будут ползать в голове Гарди, нарушая с трудом наведенный после работы порядок. Знала ли тетка о сестре-наркоманке при жизни? И если да, почему ни разу не попыталась вытащить ее из той зловонной дыры, в которой прожила мать, и где начала свою жизнь Гарди? А может, она пыталась, только плохо? Как бы там ни было, но она определенно не знала, что ее сестра умерла.

Гарди тупо уставилась на имя матери, вписанное в графу, где указывался наследник. Согласно законам королевства с трудным названием, если наследник был уже мертв, право наследования переходило к ближайшему родственнику – то есть, к ней. Странно, но имя матери ничего не вызывало. Там, где в сердце отводилось место для тоски, любви, печали, у Гарди было пусто. Эта пустота была еще одной причиной, почему жизнь следовало начать заново. У Грязной Гарди заполнить сердечную дыру шансов не было.

Свет из окна неожиданно резанул по глазам, и Гарди вздрогнула – час пролетел незаметно. Она прилипла к стеклу, намереваясь не пропустить ни малейшей детали своей новой жизни, но мимо поезда проносились лишь ели. Наверное, там были и другие хвойные деревья, но Гарди со школы знала, что с иголками вместо листьев – это определенно, елки, а что до других деревьев, то запоминать их ей всегда было сложно. Первым делом куплю энциклопедию и буду читать по странице в день, решила девушка. Ей вдруг захотелось стать не только красивой, но и умной.

Она принялась листать путеводитель, намереваясь выискать что-нибудь о местных деревьях, как дверь купе распахнулась.

– Ты одна? – хамовато спросила высокая девица в ярком красном пальто, которое слишком плотно облегало рослую фигуру. – Я из соседнего купе, у меня там полка обвалилась, проводник разрешил к тебе подсесть.

– Я одна еду, – насупилась Гарди, специально выкупившая все места в купе, чтобы насладиться одиночеством, которое в прошлой жизни было недоступной роскошью.

– А теперь с соседкой, – осклабилась девушка и плюхнулась на сиденье напротив. – Расслабься, всего полчаса до станции. Ты же в Голубом Ключе выходишь, верно?

Гарди нехорошо прищурилась, но осадить нахалку не успела.

– О, мой бог! Да я же тебя знаю! – закричала девица и, сняв черные очки, загораживающие ей пол-лица, принялась тыкать ими в Гарди. – Как ты здесь оказалась? Ты меня преследуешь?

– Могу задать тот же вопрос, – процедила Гарди, тоже узнавшая попутчицу. Настроение, витавшее в облаках счастья, покатилось вниз, да с такой скоростью, что быстро нагнало тоску, еще не успевшую далеко уйти и вернувшуюся в один миг.

– Я местная, – с гордостью ответила Кровавая Сальвия, – а вот ты – точно не из наших.

Она ткнула в Гарди пальцем с ярко накрашенным ногтем, и той пришлось сжать зубы, чтобы сдержать эмоции. Плохая привычка, с которой следовало расстаться. Зубы надо было беречь. Но как тут перейдешь к здоровому образу жизни, когда эта самая жизнь постоянно подкидывает испытания. Встреча с Кровавой Сальвией в одном купе было тем еще вызовом судьбы.

– Расслабься, – ухмыльнулась девица, прочитав мысли Гарди на ее лице. – Я с работой завязала. У меня в Альбигштайне свой бизнес, хочу к нему вернуться. Цветы и украшения для королевской семьи – звучит круто, правда? Между прочим, у меня эксклюзивная лицензия. Если нужен будет букетик, обращайся. А тебя что сюда принесло?

Гарди мрачно уставилась в окно, не желая поддерживать беседу со вчерашней противницей. И совать нос в свои дела она тоже не позволит.

– А, – протянула Сальвия понимающе, – наследство. Что ж, поздравляю, редкостная удача. Земля в Голубом Ключе дорогая, хватит и на квартиру в центре, и на машину, и даже на мои услуги. У меня муж занимается городскими домами, обращайся, не подведу. Подберем квартирку, что надо.

Гарди досадливо спрятала среди бумаг не вовремя выглянувший лист нотариального документа с большим титулом «Наследство». Однако слова нежеланной соседки ее удивили. Не верилось, что у такой женщины, как Сальвия, мог быть муж. Интересно, как он выглядел? Такой же доминант, как супруга, или наоборот, тряпка, которой она протирала обувь? Только ради этого стоило воспользоваться предложением – посмотреть на ее мужика. А потом написать бывшим коллегам, а еще лучше прислать фото, чтобы потрясение было не только у нее.

Гарди поймала себя на мысли, что по-прежнему думала о работе, о коллегах, о Старом Городе большую часть времени. С этим нужно было что-то делать.

Поезд дернулся и начал тормозить. Приближалась станция «Голубой Ключ» и ее новая жизнь. И тогда Гарди заставила себя сделать то, на что Грязная Гарди из Старого Города была просто не способна. Она улыбнулась Кровавой Сальвии.

– Спасибо, я подумаю. У тебя есть визитка?

– Конечно, дорогая, вот, возьми, – девица протянула тонкий кусочек картона, пахнущий фиалками. – Только учти, телефонной связи в твоем поселке нет, разве что на станции. Там вообще с цивилизацией плохо. Лет десять назад в местных лесах нашли какой-то ценный минерал, который настолько важен, что во всем округе запретили использование технологий. Его для биотоплива используют, но я в этом ничего не смыслю. Раньше королевство закупало топливо у соседних стран, а последние десять лет живет на свои ресурсы. Никаких машин, водопровода, интернета, электричества, кстати, тоже нет. Твой путеводитель еще об этом не знает, его выпустили до того, как нашли «золотое молоко» – так тот минерал называют. Кто видел, говорят, что выглядит очень мерзко. Думаю, в Альбигштайн ты приедешь очень скоро.

Гарди присвистнула.

– Ну и дела. Адвокат мне ничего не сказал. Мало того, что это на краю света, так еще и без удобств? Почему же земля так дорого стоит?

– Голубой Ключ входит в число трех областей, где продажа земли вообще возможна, – терпеливо объяснила Сальвия. – Вся остальная территория принадлежит королевской семье, и за ее аренду ты будешь платить такие деньжищи, что люди, мечтающие о фермерстве, предпочтут купить свой клочок земли, пусть и дорого. А так как первые две области закрыли эту опцию еще год назад, то остался только Ключ. Твое наследство купят уже на вокзале.

– Ваша остановка, – в купе заглянул проводник, и Гарди поднялась. Багажа у нее не было, в новую жизнь она собралась налегке.

– До скорой встречи, – кивнула ей Кровавая Сальвия, и Гарди кивнула в ответ. Возможно, новая жизнь уже началась, ведь в прошлом подобный разговор никак не мог состояться.

– Держи!

Гарди уже выходила, когда Сальвия кинула в нее книгу. Девушка поймала том на лету и взглянула на обложку. «Мифы и правда о нечистой силе» было выведено золотыми буквами на черном фоне.

– Я ее уже прочитала, а тебе в Голубом Ключе она пригодится, – Сальвия подмигнула, – вдруг ты захочешь там задержаться?

Так Гарди и вышла – с двумя книгами в одной руке (путеводитель, хоть и старый, она решила забрать с собой) и маленькой сумкой с документами в другой. Заканчивался май, но в Старом Городе он всегда был похож на март, поэтому по привычке она взяла с собой теплый плащ, под который надела свитер и плотные брюки. Гарди холод не любила и предпочитала немного попотеть, чем потом мерзнуть. Однако легкий ветер, погладивший ее по лицу на перроне, был настолько теплым, что Гарди впервые пожалела о том, что в ее гардеробе никогда не было платьев. Воздух пах травой, солнцем, летом. В таком мире нужно ходить либо в платье, либо вообще нагишом.

Она была единственной пассажиркой, покинувшей поезд на станции «Голубой Ключ». До тех пор, пока железная змея, громыхая вагонами, разгонялась по рельсам, Гарди стояла с закрытыми глазами. Ей хотелось, чтобы судьбоносная встреча с Голубым Ключом состоялась в торжественной тишине первозданной природы. Поезд был, определенно, лишним. А если вспомнить, что он уносил с собой Сальвию, частицу ее неприятного прошлого, то стоило непременно дождаться его исчезновения.

Наконец, громыхание колес растворились в звенящей тишине, и Гарди широко распахнула глаза. Мир вокруг не изменился. Высокие ели по-прежнему окружали ее со всех сторон, солнце клонилось к зениту, летняя мошкара, невидимая пассажирам поезда, не стеснялась о себе напоминать.

На перроне Гарди оказалась не одна. Рядом с будкой для продажи билетов, в которой никого не было, на перевернутой коробке сидел парень, который, завидев вышедшую из поезда Гарди, подскочил и протянул ей букет самых странных цветов, каких она видела в жизни. Их необычная форма не напоминала ни один известный ей цветок. Впрочем, они были красивы, а больше от растения ничего и не требовалось. Сам парень тоже был ничего. Невысокий, но крепкий и поджарый, с упрямым подбородком и темными, чайного цвета глазами – Гарди такие нравились. Незнакомец улыбался, и она улыбнулась в ответ, поймав себя на мысли, что за последний час улыбалась чаще, чем за последний год.

Встреча была, безусловно, приятной, хотя Дерек мог бы и предупредить, что пришлет за ней своего сына. Если в Голубом Ключе жили такие красавцы, то Сальвия могла оказаться права. Вдруг Гарди, действительно, захочет задержаться?

– Спасибо, тронута, – пробормотала Гарди, принимая букет.

Парень почему-то не сразу выпустил его из рук, но потом все же разжал пальцы и пробормотал:

– Пять монет.

– Что? – не поняла Гарди.

– Букет стоит пять коронов, – повторил незнакомец, краснея и пряча глаза.

А вот с лица Гарди краска, наоборот, схлынула.

– Так вы не от Дерека? – спросила она, с трудом подавляя желание запустить букетом в красавца.

– Могу уступить за три корона, но это хорошие цветы, и они стоят все пять, – упрямо продолжил свое парень. – Это полевые аквилегии, очень свежие, я их утром собрал.

Ах ты проходимец несчастный, разъяренно подумала Гарди и тут увидела повозку, запряженную лошадьми, которой правил старичок в шляпе. Он приветливо махал ей рукой и довольно быстро приближался к станции. Если бы не Сальвия, предупредившая о местных чудачествах, Гарди непременно бы испытала культурный шок.

– Не давайте ему денег! – еще издалека закричал Дерек, а это был именно он, ее адвокат. – Проваливай отсюда, Кир, и как только совесть позволяет всякие сорняки уважаемым дамам предлагать. Еще небось и целый корон просил.

При появлении адвоката парень приуныл, и Гарди внезапно поймала себя на мысли, что хочет этот букет. Ей понравились аквилегии – пусть Дерек и называл их полевыми сорняками. А раз она была теперь дамой с деньгами, то почему бы не позволить себе причуду. Очевидная бедность местных бросалась в глаза. Рубашка на Кире была чистой, но рукава на локтях были штопаны столько раз, что ткань в тех местах была похожа на паутину. Сапоги и вовсе оставляли желать лучшего – и как только каблуки не отвалились?

– Держи, нищеброд, – сказала она, протягивая монеты, – купишь себе новую обувку.

Парень не обиделся. Взял деньги, сунул ей в руки цветы и, не поднимая головы, исчез в хвойных зарослях.

Уже трясясь в повозке и слушая неумолкающую болтовню Дерека, который говорил обо всем, что видит, Гарди испытала укол совести и поняла, что ее перерождение случится нескоро. Новая она ни за что не назвала бы неудачливого продавца цветов нищебродом, то были слова Грязной Гарди, а значит, ей предстояло много работы. Она окунула лицо в цветы и с наслаждением втянула тонкий аромат. Аквилегии пахли домом.

Глава 2. Наследство

В исторических фильмах, которых Гарди в своей жизни видела не так много, люди часто ездили на повозках, запряженных лошадьми. Выглядели они романтично, а вот как себя чувствовали при этом пассажиры, она узнала только сейчас. Впрочем, Гарди сомневалась, что ее вид можно было назвать романтичным.

Старик усадил ее в повозку рядом с мешками с почтой и двумя бидонами, от которых несло мочой. Дно телеги густо покрывало сено, в котором ползали толпы насекомых, присоединившихся к воздушной нечисти, атакующей Гарди еще с вокзала. Кусала ли мошкара только ее или старика тоже, она не знала. Дед сидел грузно и плотно, лишь изредка пошевеливая рукой с поводьями. А вот слова лились из него непрерывным потоком. Если бы Гарди еще понимала, о чем он говорит: незнакомые фамилии, термины, брань и наставления. Через час она догадалась, что речь шла о политике.

На Дереке был какой-то странный кафтан, с виду теплый, но он даже не вспотел. В отличие от Гарди, которая глубоко жалела, что не надела топ или майку под свитер, который можно было бы снять. С нее текло ручьями и, наверное, пахло тоже не очень приятно. Как она ни старалась отодвинуться, но, казалось, что запах мочи из бочек пропитал ее всю – с головы до ног. Наконец, Гарди не выдержала и вклинилась в стариковский монолог:

– Что вы в них везете? В этих бидонах?

– Моченые грибы из Хлопушек, – гордо сообщил Дерек, – те самые. Сегодня в Ключе праздник начала лета, они его всегда весело отмечают. Меня тоже пригласили, не с пустыми же руками ехать.

– Из хлопушек? – недоуменно переспросила Гарди.

– Хлопушки, – поправил ее старик, – ударение на первый слог. Это соседняя деревня. Я заезжал по делам и успел купить последние два бидона. Один поставлю на стол, второй увезу домой в город. Редкостная удача, скажу я вам. Таких грибов больше нигде не собрать.

При мысли, что содержимое еще и едят, Гарди затошнило. Неженкой она не была и разной вони перенюхала в жизни достаточно, но грибочки смердели так, что забыть о них быстро вряд ли получится. Первым делом надо всю одежду перестирать, решила Гарди. И самой вымыться, прежде чем с людьми разговаривать. Она хотела спросить Дерека о загадочном минерале, положившим конец цивилизации в Голубом Ключе, но неожиданно задала совсем другой вопрос.

– А пять коронов это много?

– Он взял с вас пять монет? – удивился старик. – Вот жулик! Обязательно расскажу Гойдону, пусть прибавит их к его арендной плате. Это же обдирательство!

– Не надо никому ничего рассказывать, – поспешила вставить Гарди, уже догадавшаяся, что ее облапошили. Кстати, цветы поездку не пережили. Через полчаса пути они поникли и стали похожи на тонкие тряпочки.

– Я сама виновата, сообразить надо было. А кто такой Гойдон?

– Ас Гойдон – хороший, толковый парень, – кивнул своим мыслям Дерек. – Он у них сейчас вместо старосты. В Голубом Ключе типа как местное самоуправление, хотя они юридически городским подчиняются. Но традиции всегда значат больше. Прежний староста говнюк был порядочный, вот и покарали его высшие силы, свалился с лестницы у себя дома и года четыре уже лежит без сознания. Если бы он помер, то Ас давно бы старостой стал, а пока тот живой, только помощником быть может. Кстати, он неженат, молод и красив. На твоем месте, девушка, я бы к нему присмотрелся.

Ответ родился мгновенно, но так как Дереку он бы точно не понравился, Гарди прикусила язык. С местными пока была рано ссориться.

– Ты сказал, что этот Кир платит ему аренду?

– Асу половина поселка платит аренду, – вздохнул старик. – Не всем везет, как тебе. Ему принадлежит большая часть земель в Голубом Ключе. Бьюсь об заклад, что твою усадьбу он же и выкупит. А от Кира держись подальше. Он теперь понял, что у тебя денюжки водятся и будет пытаться еще какие-нибудь цветы сунуть.

– Он цветы выращивает? – спросила Гарди наугад.

– Какое там! – фыркнул Дерек. – Цветами у нас Молионы занимаются, достопочтимое семейство, и со статусом у них все в порядке. Не на полях рвут, что, кстати, незаконно, а свои выращивают. Все кроме роз у них есть. Зато какие георгины! Я супруге букет в прошлом году у них покупал.

– Почему кроме роз? – машинально спросила Гарди, разглядывая гигантские тополя, под сень которых нырнула дорога. Ели, к счастью, кончились, а то она уже думала, что они будут преследовать ее до самой усадьбы. И хотя домов еще видно не было, но стали появляться луга и пашни, говорившие о том, что люди где-то близко. За тополиной аллеей, среди которой петляла дорога, виднелись еще цветущие фруктовые сады, и стало понятно, чем так тонко и ароматно пах воздух. Досаждающая мошка исчезла, зато появились комары, которые оказались куда опытнее мошкары – приземлялись метко, кусали больно, улетали быстро. Но было и хорошее: Гарди перестала потеть. Кроны тополей защитили от палящего солнца, и оставалось только мечтать, чтобы дорога и дальше тянулась в тени.

– Розы – это дорого, – туманно ответил Дерек и перевел тему. – Я у вас там книжку видел про нечисть. С чего это вы вдруг интересуетесь? Слыхали что-нибудь?

Гарди неопределенно махнула рукой. Вспоминать о Сальвии не хотелось, но подарок бестии из прошлого никуда не делся – лежал на сумке рядом с путеводителем, а глазастый адвокат его подметил.

– Знакомая в поезде сунула, – буркнула она, не желая вдаваться в подробности. – Хотите вам дам почитать? Мне оно ни к чему.

– О, нет-нет, – неожиданно запротестовал дед, который переходил то на «ты», то на «вы». – Вы эту книжку обязательно прочитайте! Видимо, ваша знакомая знала, что вы в Голубой Ключ едите, раз ее дала. Предупрежден, значит, вооружен, так говорят.

– Вас послушать, так в Голубом Ключе ведьмы с вампирами живут, – вздохнула Гарди. – Я во все это не верю.

– И правильно делаете, – одобрил Дерек. – Но книжку все-таки почитайте. Не знаю, что там насчет ведьм, но вот уже месяц в поселке черт знает что творится. Ас мне на прошлой неделе жаловался, что у него ночью на крыше большую жабу видели. Все соседи подтвердили, а по утру от ее брюха вмятина на крыше осталась. А саранча! Ну какая может быть саранча в начале мая? Кукуруза только-только взошла, как стая непонятно откуда налетела и до земли все уничтожила. Пришлось заново сажать. Вроде саранчи больше не было, но откуда она тогда взялась? И про Кира я вас тоже не случайно предупреждаю. Его мать была ведьмой, это можно сказать, научный факт. Как померла, сыну свое злодейское знание передала. И ведь правда. Если что недоброе происходит, Кир там непременно рядом крутится. Нехороший он человек. Не покупайте у него ничего. Мне ваших денег не жалко, а вот вы мне симпатичны. Грустно будет, если вы от его чар пострадаете. Я так думаю, вы уже пострадали. Признайтесь, он вам понравился? Нормальному человеку в здравом рассудке Кир понравится никак не может. Грубиян, первый хулиган на деревне, молчун вечный. И нищебродом вы его верно назвали. У него за душой – ни монеты. Мать ему кучу долгов за землю оставила, он за них до конца жизни не расплатится. Своей земли у него тоже нет, живет на арендованной, платит раз через раз, а когда за долг примется – никому неизвестно.

– Хм, – протянула Гарди, злясь на старика за то, что своими баснями он лишь подогрел интерес к первому человеку, встретившему ее в новой жизни. – А семья у этого Кира есть? Ну, кроме матери.

– Один он живет, – мрачно сдвинул брови Дерек. – На самом краю поселка, почти в лесу. К людям редко выходит, только, если продать, что в лесу нашел. Местные платят ему, потому что боятся. Не купишь у него ягод, так он тебе пасеку подожжет. И еще говорят, будто он оборотень. Ему уже почти тридцать, а его ни разу с бабой не видели. Оно и верно, конечно. Какая нормальная женщина с ним сойдется? Все это странно.

– Действительно, – согласилась Гарди. – Кир вроде не урод. На вид он младше кажется.

– Ведьмовы чары, – Дерек сплюнул. – Как приедем, попроси у бабки Тусии травок от сглаза, мне кажется, Кир тебя приворожить пытался. Может, от кого услышал, что богатая наследница едет, так надумал свои денежные проблемы с твоей помощью решить.

– А другие интересные люди в поселке есть? – попыталась поменять тему Гарди, чувствуя, что сплетен про Кира на сегодня ей хватит. Дереку не понравилось, что она его перебила, и до самого Голубого Ключа они ехали в молчании.

Домишки появились внезапно. Тополиная аллея закончилась изумрудным плоскогорьем, откуда открывался вид на обширную долину, прорезанную двумя нитями рек и усыпанную человеческими строениями. Какие-то дома утопали в садах и едва виднелись за амбарами и сараями, другие одиноко торчали посреди пашен, третьи стояли по окна в траве. На возвышенности у левой реки раскинулось какое-то общественное здание – то ли церковь, то ли почта, то ли местное самоуправление. Белокаменный квадрат увенчивался площадкой, похожей на вертолетную. Но так как Голубой Ключ и авиация были несовместимы, то вариантов имелось множество. Впрочем, общий вид поселка оказался не настолько древним и отталкивающим, каким она его представляла.

Едва они миновали первый дом, как Гарди накрыл густой, опьяняющий аромат цветущих садов. Она чувствовала его и раньше, но теперь деревья находились на расстоянии вытянутой руки, так как некоторые участки примыкали напрямую к дороге. Низкие плетеные изгороди стояли не везде. Большинство домов огорожено не было, а естественными границами участков служили заросли кустов и полотна огородов, густо засаженных молодой зеленью. Воздух на станции еще сохранял запах поезда, здесь же он был совсем иным – пьяным, свежим, свободным. Гарди, привыкшая к смогу Старого Города, настолько увлеклась «вдыханием», что не сразу обратила внимание на слова Дерека, к которому снова вернулась привычная говорливость.

– Надо же, ни души, – изумился адвокат. – Обычно ребятня еще на Брусничной сопке встречает. Это место за тополями, откуда мы с вами приехали. Ну, точно к празднику все готовятся. А ваше наследство – вон, на холме у Бурлистой речки. Там земли побольше будет, не то, что у этой бедноты.

На взгляд Гарди, домики мимо которых они проезжали, бедными не выглядели – все аккуратные, с уютными двускатными крышами и бревенчатыми стенами, но когда она увидела то, о чем говорил Дерек, то поняла разницу.

Усадьба тетки возвышалась на небольшом холме и сразу бросалась в глаза. Крепкая чугунная решетка встречала резными воротами и тянулась вдоль зарослей диковинных кустов с красными цветами, исчезая в лесу. Кусты и деревья скрывали большую часть дома, прячущегося в глубине сада, однако массивная крыша и многочисленные окна второго и третьего этажей, равнодушно глядящих на поселок, говорили, что этот дом всем остальным – не ровня. Белокаменные стены были увиты чем-то похожим на плющ, да так густо, что казалось, будто строение ощетинилось чешуйками.

Пока Дерек возился с ключами у решетки, Гарди оглядывалась. Ближайшие соседи находились через небольшое поле и реку с мостом, и ей это понравилось. Лес с другой стороны отсутствие соседей гарантировал. От ворот хорошо просматривалась вся дорога до самого центра поселка. Далеко впереди по грунтовке топал человек, которого Гарди узнала по выцветшей рубашке, еще сохранившей следы синего цвета.

Дерек сказал, что от станции в поселок вела лишь одна дорога, а значит, либо Кир прятал лошадь в кустах и, обскакав их по лесу, первым добрался до деревни, либо он ходил очень быстро, раз сумел обогнать повозку. Как бы там ни было, но он оказался в Голубом Ключе раньше них, и Гарди нахмурилась. В мистику она не верила.

Это же местный житель, одернула себя девушка. У него наверняка сотни знакомых троп в лесу, которые значительно сокращают дорогу. И все-таки удаляющаяся фигура Кира не давала покоя. Наверное, из-за зря потраченных пять корон, на которые, как она узнала, можно было купить козу.

Гарди торжественно вошла в ворота, проследовала по потрескавшейся дорожке к массивному крыльцу и перешагнула порог. Дерек с не менее торжественным видом пожал ей руку и объявил, что теперь усадьба по закону принадлежит ей. Уже по дороге к дому Гарди поняла, что не все так радужно, как выглядело в описании наследства. Видно было, что тетка не занималась ни домом, ни садом как минимум года три, что Дерек и подтвердил.

– Да, здесь все запущено, – вздохнул он. – Алисия в последнее время жила затворницей, всех работников уволила и никого к себе ни пускала. Поговаривали, что у нее случилась серьезная болезнь головы, надо было ложиться в больницу, но ехать в город она отказалась. Так у себя дома и померла.

Гарди молча обвела взглядом огромный вестибюль, витую лестницу и открытую галерею второго этажа, во мраке которого виднелись силуэты закрытых дверей. Столько комнат она не видела даже в борделе, где работала мать, а он считался крупнейшим в городе. Стены внутри дома были выкрашены в практичный серый цвет, а пол покрыт чем-то похожим на бетон – и это была первая странность, которая бросалась в глаза. Внешний вид особняка предполагал панели из натурального дерева на стенах и, как минимум, паркет на полу. Гарди присела и поцарапала покрытие ногтем. Оно было твердым и следов на себе не оставляло.

– Одно из причуд Алисии, – Дерек присел рядом. – Пару лет назад она заказала дорогостоящий ремонт дома, я сам привозил ей рабочих из города. И был поражен, когда в результате увидел это, – он показал рукой на пол. – Какая-то смесь бетона и асфальта, говорят, везли контрабандой из Старого Города, так как у нас подобные вещи запрещены. И от мебели она тоже избавилась, продала за бесценок Асу Гойдону. На кухне остался только буфет, стол и плита. Весь последний год она прожила в комнате для слуг, которая примыкает к кухне. В ней и померла.