Последняя крепость, в которой сторонники самодержавия и во главе их «Союз Русских Людей» пытаются защищаться от нападений конституционалистов, поднимает знамя национальной самобытности русского народа, которому будто бы до такой степени несвойственны западно-европейские государственные формы, что он ни в каком случае не может их воспринять. Самодержавие и православие, так проповедует «Союз Русских Людей», составляют органическую принадлежность русского народа, утратив которую он неизбежно утратит и всю свою национальную физиономию, а этого он никогда и ни за что не согласится сделать. Что касается православия, то существование многочисленных религиозных сект чисто рационалистического характера, ничего общего не имеющих с православием, и широкое их распространение могли бы навести на основательные сомнения в верности этого положения, но касаться этого вопроса не входит в мою задачу. Крупная ошибка сторонников самодержавного строя состоит в том, что конституционные формы, взятые сами по себе, представляются им чем-то специфически-чуждым русскому народу. Между тем в этих формах так же мало национального, как в паре или электричестве. Ведь, на самом деле, они суть нечто иное, как общие нормы, в которые каждый народ укладывает свое специальное содержание, являющееся результатом его исторической жизни. То же самое в ближайшем будущем предстоит русскому народу. Что самодержавие сыграло громадную роль в создании русского государства, не подлежит никакому сомнению, что оно утвердилось в России прочнее, чем где-либо, этому причина совокупность целого ряда экономических, этнографических, бытовых и географических условий, рассматривать которые здесь не место и не время. Но из этого никак не следует, чтобы самодержавие, вопреки мировому закону жизни, состоящей из постоянной смены одних форм и явлений другими, было чем-то стоящим вне категорий пространства и времени: вечным, незыблемым, неизменным. Не мешает помнить, что такие убеждения в известных случаях могут быть и не безопасны. Если Фридрих-Вильгельм IV Прусский поплатился за них только ужасом мартовских дней, то Карл I Английский и Людовик XVI Французский заплатили за них жизнью. Попытки ограничения царской власти проходят через всю русскую историю XVII, XVIII и XIX в.в. Стоит вспомнить царствование Василия Шуйского, «кондиции», предложенные Анне Ивановне, проект конституции Сперанского при Александре I, революционное движение декабристов, чтобы убедиться что конституционные начала вовсе не так чужды русскому народу, как это желают доказать сторонники неограниченной монархии. И, наконец, тот самый царь, Михаил Федорович, на которого так любят ссылаться защитники самодержавия как на типичного носителя этого великого, в их глазах, принципа неограниченной власти, врученной ему самим народом, в действительности был избран на известных, хотя и не вполне историей выясненных, ограничительных условиях и полным Самодержцем сделался только в 1025 г. т. е. после 12-ти лет царствования. Все реформы Александра II, в их совокупности, составляют нечто иное, как постепенное, систематическое, хотя и очень медленное строительство конституционного государства, которому до сего времени недоставало лишь окончательного завершения. Строящийся дом, остающийся долго без крыши, начинает портиться: стены выкрошиваются, деревянные части гниют и покрываются плесенью. То же самое происходит и в государственном строительстве: примером может служить наш суд и наше земство. Поэтому не о том следует жалеть, что самодержавному строю в России наступает конец, а о том, что он слишком долго существовал, что он пережил сам себя и из начала деятельного и созидательного обратился в тормоз развития национальных творческих сил. Отсюда сначала глухое, но затем все более и более обостряющееся недовольство всем порядком вещей, недовольство правительством, не желавшим считаться с тем, что русский народ давно перерос свои политические формы, отсюда глубокий разлад между народом и властью, последствия которого так тяжко сказываются в событиях последнего времени. Это прекрасно понимают все конституционные политические партии, а поэтому они так горячо и приветствуют манифест 17-го октября, проведение в жизнь которого, кроме всех ожидаемых от него благ, только и может создать необходимое для всякого государства сильное и опирающееся на народное доверие правительство. Не хочет понять этого только «Союз Русских Людей», и в этом его непонимании кроется между ним и конституционными партиями коренное разногласие, устранить которое было бы полезно для обеих сторон.