Это надо же, в самый их приезд в часть случилось такое. Хотя с другой стороны и хорошо, что они только что прибыли. По крайней мере, на них никакого подозрения не падет. Они ведь с Угольком не знали ни цели поиска, ни маршрута. Да и все время находились в казарме. Это видели все разведчики из других взводов.

Хотя от осознания этого на душе легче не становилось.

Тем не менее, молодой организм взял свое. Сон пришел незаметно. Но верно. Мурат погрузился в него весь без остатка.

Проснулся от громкой команды дневального:

– Рота! Подъем!

Открыв глаза, машинально посмотрел на часы. Они показывали восемь часов.

Часы у него были наградные. Еще с армейских будней. «Командирские» со светящимся циферблатом и стрелками. И другими наворотами. Поэтому и ночью свободно можно было узнать время без специальной подсветки. К тому же они были противоударные и водонепроницаемые. В этом он имел возможность убедиться уже неоднократно. С механическим заводом. И шли идеально точно. Как швейцарские.

«Это ж надо, так долго спать. И вообще, что-то сегодня поздновато поднял нас дневальный».

Внезапно он четко вспомнил ночные события. Все встало на свои места. Поэтому его не удивило то, как тихо без особого энтузиазма поднимались со своих кроватей разведчики. По внешнему виду большинства из них было заметно, что они не выспались. Но встали все до единого.

Умывшись холодной водой из – под уже давно проржавевшего крана, почистив зубы, Мурат, уже сидя на койке, побрился электробритвой. Освежился дезиком. Оделся и вслед за другими бойцами вышел во двор.

Солнце уже светило вовсю. Все сверкало в его ярких лучах. Вокруг было светло, красиво и тихо. Казалось, никакой войны нет, и не было никогда. По крайней мере, здесь. А ведь совсем не далеко отсюда располагалась передовая линия обороны ополченцев. Вчера днем и особенно вечером, да и ночью не много, были слышны залпы артиллерийских орудий, перестрелка, глухие раскаты взрывов.

Вспомнил про ночной бой их товарищей. О потерях.

Теперь же все замерло. Тихо, как в преисподней. Так считал Стрелок. Хотя сам там и не был. И знал об этом только со слов других. Впрочем, и они тоже там не были. Поэтому удивительно как-то, откуда все знают, как там все налажено.

– В две шеренги становись! – скомандовал Порох.

И, выждав, пока все выполнят его команду, продолжил таким же командирским зычным голосом:

– Направо! В столовую, шагом марш!

Перекусив тем, что подготовили повара, рота вернулась в казарму. Все занялись своими делами. Некоторые просто лежали, глядя в потолок. Некоторые резались в карты, но, как говорил в свое время его ротный, «без фанатизма и энтузизизма». Кто – то в дальнем от Стрелка углу у выхода из казармы тихо бренчал на гитаре, явно фальшивя. Это определил даже Мурат, у которого не было особого музыкального слуха. Но был обыкновенный, человеческий.

В воздухе витал дух безысходности, отстраненности от реальной жизни. От жизни вообще. Как будто она остановилась, замерла и раздумывает двигать ли ей вперед или оставаться на месте.

Никто не говорил о случившемся. Но чувствовалось, что каждый думал об этом. Правда, что именно думал каждый, оставалось загадкой.

Время тянулось медленно. Никто из начальства не приходил к ним. Никто не требовал что-то делать. Скукотище!

Так прошло не менее трех часов.

Внезапно громкий голос дневального нарушил это безмятежное царство скуки и ожидания чего:

– Рота! Выходи строиться!

В казарме все задвигалось, зашевелилось. Буквально за считанные секунды все пришло в движение. Разведчики один за другим выскакивали из казармы во двор. Многие одевались уже на ходу.

Когда они без дополнительной команды построился в две шеренги, к ним вышли Вихрь и Радист. Других командиров взводов не было.

Судя по лицам командиров, Мурат решил, что они в эту ночь практически не сомкнули глаз. Выглядели устало и понуро. Даже не понуро. А как-то отрешенно. Но голос командира роты, как всегда, был спокойный и уверенный:

– Товарищи! Друзья! Нас постигло горе. Неожиданное и в то же время ожидаемое. Слишком уж мы в последнее время расслабились. Видимо, посчитали, что противник уже не сможет сделать против нас ничего действенного. Нужно со всей ответственностью признать: мы переоценили свои силы. Все мы. И командование. И каждый из нас в отдельности. Конечно, будут сделаны выводы из случившегося. Мы постараемся повторно не допустить такого, – он приостановился и осмотрел строй разведчиков. – Но факт есть факт. И ничего уже не сделаешь. Погибли наши товарищи. Те, с кем мы делили радости и преодолевали невзгоды. Кто еще вчера сидел с нами за одним столом, дышал одним с нами воздухом. Воздухом свободы и будущей победы. Но они не дожили до нее. Вечная память погибшим.

Он снял с головы фуражку, склонил голову и замер.

Хотя команды не было, но все сняли головные уборы. И также замерли в строю.

Командир поднял голову, одел фуражку на голову и продолжил все тем же размеренным тоном:

– Ребят никто уже не вернет. Мне еще предстоит разговаривать с теми родственниками, которые приедут забирать их тела. А это очень трудно. Поверьте мне на слово.

Он сделал небольшую паузу, снова обвел взглядом строй и только потом продолжил:

– Если у кого есть конкретные предложения по изучению ситуации либо о путях исправления ошибок, прошу ко мне в любое время дня и ночи. Без стеснения и заморочек. Даже, если мысли будут фантастическими. Все равно, милости просим. А теперь у командования будет предложение: нам нужно пять бойцов для того, чтобы проверить весь путь группы из второго взвода и постараться установить причину провала операции. Только исследовать. В бой не вступать. По крайней мере, по возможности. Ведь группа будет малочисленная. При возможности взять «языка». Это было бы очень хорошо. Даже преотлично! Добровольцы могут собраться у моего кабинета после построения. Разойтись!

Вместо того, чтобы разойтись, вся рота, двинулась следом за командиром к дверям его кабинета в казарме. Около самой двери произошла давка, так как каждый норовил пройти туда первым. При чем, что самое удивительное, все это действо происходило молча. Никто не проронил ни слова. Никто не ругался, не доказывал, что именно он должен пойти в поиск с этой группой. Все молча, применяя сноровку, проталкивались сквозь толпу к двери кабинета командира.

Это было удивительно! Ведь каждый прекрасно понимал, что такой поход может стоить ему жизни. Если не всех членов группы, то одного – двух уж очень вероятно. Но, казалось, что никто не думал в это время о себе лично. Ведь, в конце концов, все эти ребята приехали защищать не своих родных, не свою, по большому счету, Родину. И такой подъем! Это при том, что никто не обещал им за такую «работу» золотые горы.

Тем не менее, вся рота толпилась у кабинета командира и во всех коридорах и помещениях около него. Никто добровольно не собирался уступать.

Новички не отставали от других. По крайней мере, Стрелок посчитал бы за честь попасть в эту группу. Да, и Уголек, по его деятельным стараниям протиснуться между разведчиками к двери в кабинет, всем своим видом показывал, что он согласен с другими и готов идти в разведку хоть сейчас.

Через некоторое время Радист пригласил в кабинет одного из разведчиков, счастливчика, как считали остальные разведчики, который оказался первым у двери. Пробыл там боец не долго. Вышел из кабинета расстроенным.

– Мимо кассы, – махнул он рукой и, понуро опустив голову, поплелся прочь.

За ним по очереди в кабинет потянулись остальные. Новички также не уходили. Хотя надежда попасть в группу таяла с каждым бойцом, который радостно выходил из кабинета и сообщал, что его взяли. Таких выбранных было уже четверо.

Но вот все разведчики, кроме новичков, пройдя через кабинет, разошлись по своим делам. Перед дверью остались только Стрелок и Уголек.

– Интересно, кого из нас возьмут? – спросил Уголек.

По его тону было видно, что он уже потерял надежду, что возьмут его.

Они стояли рядом и размышляли, каждый о своем. Как вдруг дверь кабинета открылась, и в коридор выглянул Радист.

– Вы остались вдвоем? – оглядев коридор, он не то спросил, не то просто констатировал факт.

– Тогда заходи ты, – комзвода обратился к Угольку.

Тот не заставил себя долго упрашивать и быстренько прошмыгнул в кабинет.

«Надо же, опять не повезло! Выберут его, кого же больше. Больше-то некого», – беспомощно подумал Стрелок.

Посидев одиноко у окна, он собрался уже уходить. Как внезапно дверь в кабинет открылась, и оттуда вышел Уголек.

Выглядел он ужасно. Как будто танком проехались по нему. Угрюмо посмотрев на Стрелка, он чуть ли не со слезами на глазах сказал:

– Скорее всего, это ты будешь пятым. Больше конкурентов у тебя нет. И почему такая несправедливость? Наверное, мне нужно было идти после тебя. Хотя…, – он не договорил.

Махнул безнадежно рукой и побрел к своему лежбищу.

В дверях кабинета появился Радист. По всему его виду было заметно, что он уже устал бегать и приглашать разведчиков в кабинет. Поэтому он устало скомандовал:

– Заходи.

В кабинете, куда, наконец, вошел Стрелок, находилось три командира. Один из них был заместителем Патрушева. Его Мурат видел в первый свой день на этой земле. Фамилию или позывной того тогда не называли, поэтому он их и не знал. Были, естественно, Вихрь и Радист, которых уже хорошо знал разведчик.

Вообще в Мурате боролось два человека. Один страстно желал попасть в эту группу и показать с самого начала в боевых условиях все, на что он способен. Но второй человек в нем же побаивался участия в этой операции. Во-первых, потому, что у него еще мало опыта в такого рода действиях не на учениях, а в реальной жизни. Ведь у тех ребят, которые погибли, было гораздо больше боевого опыта, чем у него на данном этапе. Во-вторых, он переживал, что не сможет проявить себя, как следует. Показать, все, на что он способен. И тогда ему будет трудно воевать бок о бок с настоящими разведчиками. Это уже больно ударяло по его самолюбию. А он был по-своему, как и многие из нас, самолюбив. Не доводя, конечно, это до абсурда.

– Вы добровольно хотите участвовать в операции? – резко спросил замкомандующего.

– Так точно.

– Вы отдаете себе отчет в том, что операция опасная?

– Так точно. Я, может быть, и выгляжу молодо. Однако я не мальчик и прекрасно понимаю всю опасность операции. Но считаю, что я подготовлен для выполнения, в том числе, и таких действий. Готов использовать все свои навыки разведчика – десантника для выполнения поставленной задачи. Не подведу. Обузой в группе не буду.

Заместитель командующего взглянул на Вихря и Радиста. Те кивнули в знак согласия.

– Хорошо. Ваше непосредственное командование доверяет Вам. Даже с учетом того, что Вы еще не участвовали ни в одном поиске у нас. У меня тоже возражений нет. Идите. Готовьтесь. Перед выходом Радист вместе с командиром Вашей группы проведет детальный инструктаж.

– Разрешите идти?

– Идите.

Стрелок повернулся, как положено через левое плечо на 180 градусов и вышел из кабинета.

Уже находясь в казарме, проходя по проходу между кроватями, он замечал внимательные и в то же время подбадривающие взгляды разведчиков. При этом никто не лез к нему с расспросами. И так все было понятно.

Расстроенный Уголек сидел на своей кровати. При появлении Стрелка он поднял голову и внимательно посмотрел на него. И то ли спросил, то ли констатировал факт:

– Значит, я оказался прав?

– Да. Иду с группой.

Только теперь Мурат по-настоящему понял, что для него нашлось дело, ради которого он так долго сюда добирался.

«Все будет тип-топ. Ведь мы тоже не руками деланные, как говорил ротный. Постараемся. И все будет хорошо. Тем более, что именно сейчас мне нужно действовать. Иначе действительно захирею».

Убедив себя еще раз в том, что все будет нормально, он разделся и улегся на кровати.

День пролетел довольно быстро. Наверное, это потому, что практически все время до ночи Стрелок проспал. На него просто навалился сон. Даже не сон, а какое-то сонмище, которое захватило в свои нежные и в то же время сильные объятия все его существо и не отпускало ни на минуту. Он спал, спал и не мог оторваться от кровати. Даже на обед не ходил. Хотя свозь сон смутно слышал, как Уголек звал его идти в столовую. На него навалилась такая лень, что он предпочел оставаться голодным, чем вставать и идти куда-то.

Глава третья. Первое задание.

Проснулся он, скорее даже не проснулся, а очнулся из небытия, только тогда, когда его растолкал Порох.

– Пора собираться.

Это прозвучало, как команда вставать и готовиться к операции.

Полежав еще несколько секунд, Стрелок резко встал, оделся, обулся и пошел к старшине, чтобы получить закрепленное за ним табельное оружие. Старшина молча выдал автомат, подсумок и три магазина снаряженные уже патронами. Тут же протянул ему две гранаты. От неожиданности Стрелок даже остановился в приеме оружия. Но потом быстро сообразил, что идет за линию фронта. Никто никогда не знает заранее, что может там пригодиться, а что будет балластом. Поэтому он взял гранаты. И, тут же удивился еще раз. Старшина протянул ему кинжал в ножнах с широким ремешком.

– Прикрепишь ножны на ремень, – не ожидая вопросов по этому поводу, сказал немногословный старый вояка.

На гражданке такой кинжал запросто признали бы холодным оружием, за ношение и хранение которого может наступить определенная ответственность. Здесь же и теперь он был необходимым оружием разведчика.

В отношении гранат Мурат несколько призадумался. Раньше во время службы ему приходилось вооружаться гранатами. Конечно, он тренировался с ними. Бросал на дальность и по конкретным мишеням. Но то были все учебные гранаты. Только однажды он бросал боевую гранату. Правда, это происходило на учебном поле, а не в боевых условиях. Вот так, чтобы идти в разведку и иметь при себе боевые гранаты, такого с ним еще не было. Поэтому он толком не знал даже куда их лучше положить, чтобы с одной стороны не потерять, а с другой – иметь возможность в любой момент использовать по назначению.

Кстати, одну гранату, а именно РГН, то есть ручную гранату наступательную, он знал. Именно ее он бросал во время тренировок в армии. А вот вторую держал в руках впервые.

Дневальный, видимо, заметил, что он с интересом разглядывает гранату. Потому, что неожиданно подсказал:

– Это РГО, другими словами ручная граната оборонительная. Она гораздо эффективнее, чем «лимонка» Ф-1. Поверь мне на слово. Такие штучки хороши при установке растяжек. Бери, может, сгодиться. Вообще-то носят их в брезентовых сумках, как ты знаешь. Но таковых у нас никогда не было, нет и сейчас. Поэтому все ребята носят их в карманах. И ничего.

Так он и сделал. Положил гранаты в карманы куртки.

Еще Мурат вспомнил слова старшины их роты ВДВ о том, что перед выходом на боевое задание лучше не наедаться. Только не большой перекус. А еще лучше действовать натощак, если операция продлится не долго. Иначе ночью, особенно под утро будет клонить ко сну. К тому же в случае ранения в живот будет легче переносить боль, если там будет поменьше пищи.

Стрелок решил идти в разведку вообще голодным. Тем более, что не чувствовал этого самого голода. Хотя не ел с самого утра. Сказывалось нервное напряжение от ожидания предстоящих событий. Ведь это была его первая боевая, а не тренировочная операция.

Сдав старшине все свои документы, накинув на себя полученный у него же маскировочный халат в спокойных зеленоватых тонах с переливами, Стрелок вышел во двор.

К тому времени уже стемнело. Но было еще тепло. Воздух за день прогрелся хорошо. Тепло, казалось, не хотело никуда уходить. Стрелок понимал, что жара скоро спадет, станет легче дышать. А, значит, и передвигаться. Это будет им на руку

Во дворе на импровизированных скамейках из не расколотых березовых чурок уже сидели двое разведчиков, которые шли вместе с ним в поиск. Он догадался об этом по их маскхалатах, как у него и наличию оружия. Да, в общем – то, больше во дворе никого и не было.

Мурат тоже присел на одну из чурок. Сидели молча. Каждый думал о своем.

Через некоторое время собралась вся группа. Только теперь Стрелок узнал конкретно с кем идет в поиск. Ни у кого никаких вещей, кроме оружия и фляжек с водой, не было. Даже сухого пайка не выдали.

Только у одного из них, с позывным Кит, как догадался Стрелок, старшего группы была еще планшетка. Что находилось в ней, он не видел. Только догадывался, что там карта местности, где они будут осуществлять поиск.

Но вот, наконец, к ним вышел Радист. Разведчики, не сговариваясь, без всякой команды встали и построились в одну шеренгу.

– Все готовы? – Скорее для собственного успокоения, спросил командир. – Хорошо. Тогда разъясняю вашу задачу. Нужно как можно более скрытно пройти через передовую, и проследовать по маршруту предыдущей группы. Сам маршрут указан на карте, которая находится у старшего группы, Кита. Нужно изучить местность в месте боестолкновения группы с противником. Если будет что-либо обнаружено, доставить в штаб роты. Пройти по маршруту и проверить его безопасность. При возможности взять «языка». Самое основное: выяснить была ли засада временной или долговременной. Иными словами командование на основе результатов, которые вы достигнете, должно решить случайно засада оказалась на пути группы или нет. Конечно, велика опасность, что противник опять устроил засаду на этом маршруте. Хотя, это маловероятно. Я считаю, что он не станет рассчитывать на то, что мы наступим на одни и те же грабли дважды. Но сбрасывать со счетов возможность повторной засады мы не можем. Всем все понятно?

– Так точно, – за всех ответил Кит.

– Тогда, с богом. Возвращайтесь с победой и все здоровыми. Кит, командуйте.

– Группа! Направо! Шагом марш!

Пятерка разведчиков тихо вышла за ворота и растворилась в темноте. Хотя они были еще на своей территории, но старались не шуметь. Нечего привлекать внимание. Не известно, кто захочет посмотреть, кто именно и куда направляется.

Шли гуськом не быстро, но споро. Не останавливаясь. Не замедляя шаг.

Стрелок оказался в группе предпоследним. Впереди шел разведчик с позывным Философ. Следом за ним – Грек и Кит. Замыкал процессию Карась.

Стрелок знал всех разведчиков из группы только наглядно. Практически ни с кем до этого не общался. Хотя и жили в одной казарме. Питались в одной столовой. Стояли в одном строю.

Видимо, Философ хорошо знал маршрут движения. Поэтому вел группу уверенно. Не рыская по сторонам. Вначале они незаметно для своих пехотинцев – мотострелков, а потом и для противника на передовой перешли линию фронта. Никого не встретили и не видели. Судя по всему, и их никто не видел и не слышал.

По мере того, как группа все дальше и дальше углублялась в тыл противника, предстартовое волнение молодого разведчика постепенно улеглось. Если до этого с момента выхода группы с территории разведывательной роты он машинально выполнял все то, что делали его более опытные товарищи, то теперь он уже осознанно двигался, одновременно осматривая местность, где они оказались, внимательно прислушивался к звукам, которые доносились со всех сторон. А в лесу их, как обычно, множество. Даже ночью.

Только примерно через полтора часа Кит разрешил сделать привал. Разведчики от усталости повалились на землю.

Сверившись с картой, старший группы знаками собрал всех поближе к себе.

– Дальше двигаемся двумя группами, – голос Кита звучал не громко, но твердо и уверенно. – Впереди, как и сейчас идут Философ и Грек. Мы втроем движемся следом на расстоянии примерно метров двадцати – тридцати. Замыкающий – Карась. Двигаться осторожно. Лучше перестраховаться, чем нарваться на засаду. Идем с остановками. Спешить не надо. Судя по карте, до места боестолкновения нашей предшествовавшей группы с противником осталось метров шестьсот – семьсот.

Обращаясь конкретно к Философу и Греку, он сказал:

– Смотрите по сторонам внимательно. Вы – наши глаза и уши. В случае опасности подадите знак криком совы. Это поручается тебе, – он взглянул на Грека.

– Ясно. Не в первой.

– В случае опасности прокричишь один раз. В случае, если что-то найдете – два раза.

– Не волнуйся, командир. Прорвемся. Мы не подведем.

– Тогда оружие привести в боевое положение и вперед!

Грек с Философом двинулись первыми. Остальные направились следом.

К этому времени вокруг установилась тишина. Даже птицы успокоились и не трещали в ветвях вековых деревьев. Тишь, да благодать. Казалось просто не реальным появление здесь вооруженных людей. Но разведчики прекрасно понимали, что обманчивая тишина в один момент могла разорваться градом пуль и даже мин в их сторону. При чем, смертельных для них мин и пуль.

Лес был не густой. Поэтому свет Луны проникал до земли.

Таким образом, прошли примерно с полкилометра. Никого и ничего интересного. Нервы у всех, как натянутая на лук тетива. Все без исключения пристально всматривались в темноту, оглядываясь по сторонам прислушивались.

Вдруг впереди прозвучал крик совы.

«Значит, впереди опасность. Может противник?» – пронеслось в голове Стрелка.

Кит, а за ним и остальные разведчики упали на землю и замерли. Но вокруг тишина.

– За мной по – пластунски, – тихо скомандовал Кит. И первым пополз в ту сторону, куда прошли передовые разведчики и откуда звучал сигнал об опасности. Стрелок и Карась последовали за ним.

Стрелок старался теснее, как только позволяли движения ползком, прижиматься к земле. Действовал инстинктивно из предосторожности. Хотя и прекрасно понимал маловероятность того, что она скроет его от пуль противника. Но так было спокойнее и придавало уверенности, что останешься живым.

Впереди, как впрочем, и справа и слева, ничего не было ни слышно, ни видно. Но опасность была. Только пока она была скрыта от их взора. Ведь не стали бы ребята так просто шуметь, предупреждая об опасности. Что – то тут не так.

Как долго они продвигались, таким образом, Стрелок сказать не мог. Не до этого было.

Внезапно двигавшийся впереди троицы Кит остановился и поднял вверх руку. Это был сигнал остановиться. Оба разведчика замерли. Впереди ощущалось какое-то движение.

Неожиданно из темноты появилась ползущая по-пластунски фигура человека в маскировочном халате.

– Это я.

Стрелок определил по тихому голосу, что это – Грек.

– Ну? – также тихо спросил Кит.

– Впереди примерно метрах в ста отсюда кто-то есть. Слышен приглушенный разговор. Мы с Философом подползли к ним поближе. Если не ошибаюсь, разговаривают двое. Но сколько там человек сказать не могу. Не видно.

– Думаешь, засада?

– Скорее всего. А чего тогда скрываться? Да еще ночью. Да еще так далековато от жилья.

– Согласен. Но почему они разговаривают, если в засаде?

– Не знаю. Может, оборзели, и уверены, что никого здесь сегодня не будет. Или под кайфом.

– Тогда зачем засаду устроили?

– А черт его знает. Они оба по звукам рядом друг к дружке. Ни справа, ни слева от них ничего и никого не видно и не слышно.

– Они в одном месте или в цепи?

– Такое впечатление, что в одном.

– Сделаем так: ты с Философом останешься на своей позиции. Ожидаете нас. Смотрите, а главное слушаете внимательно. Ты, – Кит повернулся к Карасю, – проползешь метров сто влево. А ты, – он обратился к Стрелку, – также проверишь на сто метров вправо. Затем возвращаетесь ко мне. Я буду здесь. Если все нормально, будем брать «языка». Другого случая может не представиться. Вперед!

Разведчики расползлись в разные стороны.

Стрелок прополз, по его мнению, даже больше, чем сто метров. Ничего подозрительного не заметил и не услышал. Поэтому вернулся к Киту и тихо доложил ему.

А тут и Карась подполз. У него тоже никого в той стороне не было.

Кит молча пополз вперед. Разведчики последовали за ним. Долго искать Философа и Грека не пришлось. Тем более, что при их приближении Грек дважды прокричал по – совиному.

– Все по-прежнему, – тихо доложил Философ. – Правда, такое впечатление, что теперь говорит только один. А куда делся второй, не знаю. Ветерок от них в нашу сторону. Поэтому и слышно кое-что. Правда, слов не разобрать. Хотя чувствуется русский говорок с матом.

В этот момент Стрелок реально услышал впереди чуть различимый голос. Действительно, как ему показалось, говорил только один человек. По крайней мере, второго голоса не было слышно. Да, и то, скорее всего, это было бормотание какое-то. Вслушавшись получше, он даже уловил несколько слов по фене.

«Вот те раз! Зэк, что ли? Но бормочет он по-русски. Это точно».

Судя по звукам голоса говорившего, он располагался примерно в сорока – пятидесяти метрах впереди притаившихся разведчиков…

Неожиданно бормотание прекратилось.

Группа замерла в напряженном ожидании.

Прошло несколько томительных минут. Неожиданно разговор возобновился. Точнее, судя по голосу, опять говорил только один. Второго не было слышно. Так, что это был монолог, а не диалог.

– Берем «языка», – скорее прошептал, чем сказал голосом Кит, – Будем считать, что их там двое. Я и Карась подползаем к яме. Каждый берет по человеку. Я – правого, ты – левого. Философ, обойдешь яму справа, а ты, Грек, – слева. Смотрите в оба. Стрелок прикрывает нас сзади. Стрелять только в крайнем случае. Не верится мне, что они оставили здесь только двоих. Еще есть где-то поблизости. Только мы их не нашли. Двухминутная готовность. Слушать всем. Философ и Грек, вперед!

Оба разведчика поползли в разные стороны, в обход того места, откуда слышался голос. Остальные некоторое время оставались на месте.

«Как же подобраться незаметно к яме? Пускай один, но сохраняет бдительность, – думал Мурат. – Вот бы сейчас стать невидимкой, как в том фильме про человека – невидимку. Тогда было бы легче подобраться к противнику и захватить его врасплох. А еще лучше, невидимкой подлететь к ним. Тогда сто процентов будет успех операции».

Он так и не понял до конца, в связи с чем, у него появились такие ассоциации, такое желание стать летающей невидимкой. Скорее всего, это было подспудное стремление помочь товарищам наказать противника за содеянное, отомстить за смерть товарищей. Все это и подвигло его на такие помыслы.

Никогда ранее ему и в голову такое не приходило. Даже, когда три раза подряд смотрел этот знаменитый американский фильм. В самые трудные моменты в его жизни, а такие были, он не думал об этом.

У него появилось какое – то не понятное чувство, что с ним происходят метаморфозы. Пока еще не понятные. Не осознаваемые.

Взгляд Стрелка случайно упал на левую руку, которая была выдвинута вперед и держала автомат.

Он не сразу сообразил, что не видит ее, да и автомат тоже. Разведчик ощущал и руку, и автомат в ней, и ремень от автомата, которым он перехватил за запястье, чтобы покрепче удерживать оружие. Но не видел их.

У него всё похолодело внутри.

Мурат видел все непосредственно вокруг него. Но не видел руки и автомата. Несколько секунд назад видел. А теперь нет.

Медленно, еще не осознавая такого своего положения, он перевел взгляд на другую руку, на живот, а потом на ноги. Их не было. Точнее они были. Он их ощущал, как обычно. Но не видел.

«Что со мной?» – скорее удивленно, чем испуганно, подумал наш герой.

Как в замедленном кино Стрелок начал потихоньку, стараясь не шуметь, двигать руками и ногами. Казалось, что проверяет, есть ли они на самом деле или их нет. Они были на своих местах. Они двигались. Он все ощущал. Правда, все его тело и автомат были не заметны для его взгляда.

Тут, как озарение, в его голове мелькнула одна шальная мысль. Шальная и несусветная. Не поддающаяся никакому объяснению, толкованию и здравому осмыслению мысль:

«Я же стал невидимкой!»

Эта мысль ошарашила его. Она просто не воспринималась его мозгом.

Но постепенно она все реальнее начала осознаваться им, как реальность.

Даже пот прошиб разведчика от всего этого.

«Значит, я – невидимка! Что же теперь будет со мной? Что мне теперь делать с этим?»

Естественно, что никто ему на эти дурацкие вопросы ответа не давал. Да, и не смог бы дать. Ведь никто его не видел. Во-первых, потому, что он был невидим для человеческого глаза. А, во-вторых, на него никто не обращал внимания потому, что он был сзади всех, а все его боевые товарищи были заняты своими делами.

Мурату показалось, что прошла целая вечность, пока он понял, хоть как-то, как говорил один его знакомый, «с большего», осознал, что случилось с ним. На самом деле промелькнуло несколько секунд. Но какие они были длинные!

Только после этого он стал ощущать и наблюдать за происходящим вокруг него.

Разведчики, посланные в разведку Китом, вернулись. Теперь все они постепенно, стараясь быть не заметнее, потихоньку ползли по направлению к яме, где предположительно сидели солдаты противника. Предположительно в яме, по той простой причине, что до сих пор никто из них не видел этого противника. Все только слышали раньше переговоры, а теперь бормотание одного человека.

До ямы оставалось еще метров двадцать, когда Кит поднял вверх руку. Все замерли.

Стрелок также вначале решил, что последует за командиром. Но потом одна сумасбродная мыслишка в его голове поменяла все его планы. Он решил попробовать воспользоваться тем, что невидим.

«Вот еще лучше было бы, чтобы я летал!»

Не успел он подумать об этом, как все его бренное тело стало легким – легким, просто невесомым. И он, сам не заметил, как взлетел примерно на три метра над землей.

Вначале он испугался того, что произошло. У него даже перехватило дыхание. Мелькнула даже мысль, что больно будет падать с такой высоты. Но, он не падал, а парил.

Постепенно приходя в чувство, Мурат решил меньше раздумывать и разлагольствовать на эту тему, а больше действовать. Времени было в обрез. Очень скоро Кит подаст команду на атаку. Тогда он не сможет вмешаться в ход действий разведчиков и помочь им.

Сверху ему было все видно, как на ладони. Благо луна помогала ему в этом, как могла. И она старалась.

«Как в кино», – мелькнуло в голове Стрелка.

Он отчетливо видел, что почти прямо под ним лежали разведчики его группы. А на некотором расстоянии впереди от них располагался окоп.

Да, да, окоп, а не яма. Это он определил по насыпанному вокруг него брустверу из земли и камней.

«Для круговой обороны», – почему – то мелькнуло в голове Стрелка.

Как прикинул разведчик, в окопе свободно могли разместиться человек десять. При необходимости там можно было организовать круговую оборону. Глубина этого фортификационного сооружения почти в рост среднего человека. Стенки окопа тщательно вертикально обрезаны.

Ошибиться десантник не мог. Ведь за время службы он повидал разные окопы в большом количестве. Да и самому пришлось покопаться в земельке, оборудуя укрытия от мнимого (учебного) противника.