Читать книгу: «Браконьеры», страница 3

– И другим тоже не надо, – согласился Максим, поворачиваясь к ним спиной.

Показалось, что в окне соседского дома заколебались занавески. Но уже темнело, и Максим решил, что принимает желаемое за действительное.

У дома его встретил встревоженный Пахомыч.

– А я ужо хотел к тебе на помочь бечь.

Максим невольно улыбнулся:

– Да всё в порядке, я только посоветовал им не шуметь.

– А они?

– Вникли.

Пахомыч с сомнением посмотрел на дом, где во дворе толпился народ и слышалась ругань, но Максим не стал его убеждать и прошёл в дом.

На этот раз уснул он быстро.

Синдор
29 июня, утро

Вставать рано после вчерашнего алковозлияния не хотелось, но Охлин заставил себя открыть глаза, добрался до туалета вполне цивильного вида и пришёл в себя. Поморщился, вспомнив вчерашнюю стычку с молодым мужиком, приехавшим к соседям хозяина, принявшего охотничью команду на постой. Подумал с привычной злобной убеждённостью, что после охоты он заставит Еремеева разобраться с наглецом, легко уронившим сержанта-телохранителя.

Пуфельрод, Еремеев и егерь уже ждали генерала у вертолёта.

Главный охотовед Синдора протянул Охлину двуствольное ружьё «SLX 692 Gold» итальянской фирмы «Fair», калибра 12 на 76². Ружьё было проверено и заряжено, а его убойная сила позволяла бить кабанов и лосей на приличном расстоянии.

– Лесник видел сохатого у зимника, – сказал егерь, – хотя уверяет, что лось исчез. Брешет скорее всего. Чуть подальше, к озеру, живёт ещё парочка рогатых. Но прошу маму не бить.

– Как получится, – пожал плечами Еремеев.

– Посмотрим, – проворчал Охлин, чуя просыпающийся охотничий азарт.

– Пешком пойдём?

– Ещё чего, заводите мотор.

Пилот включил двигатель.

Было раннее утро, солнце только-только вызолотило верхушки деревьев, хутор оцепенел в сонной тишине, но никого не обеспокоило, что после рёва вертолётных двигателей проснутся все. Охотники давно отучились думать о других.

Через три минуты вертолёт взлетел.

Стали видны полосы тумана в низинках, нитка рельсов узкоколейки сместилась назад, пошло редколесье, сверкнула излучина речушки, за ней раскинулся смешанный лес, перемежаемый логами и полянами.

– Не так быстро, – сказал Охлин недовольно, всматриваясь в проплывающий под винтокрылой машиной пейзаж; ноздри генерала трепетали, он чувствовал эманации добычи.

Вертолёт сделал круг радиусом в пару километров, пошёл на второй.

– Лоси где?

– Сейчас будут, – заверил Пуфельрод, жестами показывая пилоту, куда лететь.

В кустах мелькнуло что-то серое.

– Левее!

Вертолёт пошёл боком, и стал виден бегущий лось. Чуть в стороне мелькнуло несколько животных помельче, скорее всего кабанья семья.

– Стреляйте! – азартно выкрикнул широкоротый Петро, на лбу которого красовался синяк от полученного удара.

Охлин прицелился и внезапно заметил стоящего за кустами человека в пятнистом комбинезоне, с трубой видеокамеры или фотоаппарата на плече.

– Чёрт! – Генерал опустил ствол ружья.

Лось шастнул вправо, ближе к незнакомцу, исчез.

Вертолёт завис над прогалиной в лесу, пригибая воздушной волной от винтов кусты и ветки деревьев.

Человек в камуфляже поднял голову, посмотрел на вертолёт с открытой дверцей, из которой выглядывал генерал с ружьём, повернулся и скрылся за деревьями.

– Что там? – сунулся к дверце Пуфельрод.

– Лося ищите!

Вертолёт снова двинулся по кругу, пугая зверей и птиц. Однако лося нигде не было видно, словно он утонул в болоте. Лишь дважды сквозь листву деревьев мелькнул человеческий силуэт: фотограф бежал по лесу, ловко прячась под ветвями сосен и купами лещины.

– Вот мля! – в сердцах бросил Пуфельрод. – Сквозь землю он, что ли, провалился?

– Там кто-то возится, – показал рукой егерь.

Еремеев шлёпнул ладонью по плечу пилота, показал рукой, куда лететь.

Вертолёт развернулся, на бреющем прошёлся над полосой сосняка, едва не касаясь вершин колёсами, вылетел к речке.

На берегу стоял бурый мишка весьма внушительных размеров и смотрел на винтокрылую машину, подняв голову.

Охлин навёл на него свою двустволку.

– Не убьём, – отсоветовал егерь, – калибр маловат.

– А если подлетим ближе?

– Убежит.

– Тогда садимся в сотне метров, хочу завалить.

Вертолёт рухнул на лес, словно пилот решил разбить машину и угробить всю компанию. Но маневр закончился благополучно, вертолёт сел недалеко от берега, не зацепив деревьев.

Еремеев выругался.

– Полегче, ас хренов, не картошку везёшь!

Выскочили из кабины с ружьями в руках, бросились по берегу в ту сторону, где медведь собирался полакомиться рыбой. И наткнулись на человека в необычном камуфляже – серо-бело-зелёно-жёлтом.

– Эй, ты кто? – позвал незнакомца остановившийся капитан.

Незнакомец, возившийся со своей устрашающего вида видеомашиной, оглянулся.

Окрестности Синдора
29 июня, утро

Ольга не позвонила, и Максим слегка расстроился, так как уже выстроил в мечтах воздушный замок будущих отношений и поверил, что все сложится.

– Сам позвони, – посоветовал проницательный Пахомыч, когда они вышли ранним утром из дома, и Максим вгляделся в окна соседней хаты.

– Пусть спит, – с сожалением проговорил Одинцов. – Не все девушки любят настырных парней.

– Тогда неча пялиться на ихние стены.

Прошли мимо, одетые по-походному: на Максиме была модная сизая ветровка с искрой и джинсы, на ноги он натянул взятые специально походные непромокаемые кроссовки; лесник же всегда по лесам ходил в старом брезентовом плаще и сапогах. Оба надели головные уборы: Пахомыч кепку, Максим серую бейсболку с длинным козырьком.

Оружия Пахомыч не взял, хотя ружьё у него было.

Максим тоже вооружился только ножом, взяв его с собой из Сыктывкара. Нож был специальный, из особого сорта стали с нарощенным с помощью нанотехнологий прочнейшим «алмазным» слоем, закалённый, острый, и мог протыкать даже кевларовые бронежилеты. Кроме того, он был идеально уравновешен, и его можно было применять для метания на значительное расстояние.

Прошагали мимо крайней усадьбы, по территории которой бродили поселенцы, собираясь на охоту.

– Поинтересовался бы, кто это к нам припёрся, – кивнул на них Пахомыч. – Охота по закону запрещена, а они будто не слышали об этом.

– Плевали они на законы, – поморщился Максим. – Вернусь в Сыктывкар, выясню, кто балуется, прикрываясь званием генерала.

Перебрались через насыпь узкоколейки, углубились по тропинке в лес, уже пронизанный трелями проснувшихся птиц.

Было прохладно, не более плюс пяти градусов, между деревьями ещё висели полосы тумана.

Максим заметил несколько грибов-зонтиков, шагнул к ним, но Пахомыч остановил:

– Не суетись, белых наберём, рыжики есть, подосиновики.

– Зонтики тоже классные грибы, особенно молоденькие. Я из них отбивные сделаю.

– Согласен, но так мы полдня прошастаем по лесу, если начнём отвлекаться на всякие мухоморы.

– Зонтик – не мухомор.

– Ну, родственник съедобный.

Через полчаса вышли к речке, прошлись вдоль берега, свернули к югу.

Пахомыч остановился у бугра, почти спрятанного завалом соснового бурелома.

– Берлога. Медведица исчезла, а ейную мелюзгу надо бы в зоопарк сдать.

Максим обошёл берлогу, посветил фонарём в отверстие на вершине бугра, принюхался к запахам.

– Не потревожено.

– Вот и я о том же, – кивнул лесник. – Шёл туда – медведица была, иду обратно – нету. Куда девалась, непонятно, однако пугать её здесь некому.

– А фотографа где встретил?

– Тут неподалёку, дважды. Получается, что медведица пропала после того, как я её встрел.

– А лось?

Пахомыч сдвинул пальцем кепку.

– Не помню. Хотя должон был позже пропасть, после встречи.

– Странно.

– Ага.

– Покажи, где он стоял.

Они двинулись от берлоги к низинке, переходящей в болото.

Где-то в паре километров от них послышался нарастающий гул вертолётных винтов.

Оба остановились, прислушиваясь.

– Летят охотнички, – проворчал Пахомыч. – Интересно, найдут кого или нет? Я предупреждал егеря, что лоси ушли, волки тоже.

Вертолётный гул отдалился.

– К зимнику полетели.

– Хрен с ними, они нам не приятели и не родственники.

Двинулись вдоль низинки, остановились у муравьиной кучи.

– Вон там он стоял, между соснами.

Максим сосредоточился на восприятии «невидимого», порыскал между деревьями, нашёл несколько свежих отпечатков подошв на траве, на слое опавших сосновых иголок и на мху. Отпечатки были странные, с рифлёным рисунком каких-то иероглифов, и пахли чужеродно.

– Что откопал? – подошёл к нему Пахомыч.

– А ты разве не видишь? Ты же лесник.

– Не подначивай, лесник я, да не охотник и не следопыт. Вижу, отпечатки ненашенские, на берегу такие же.

– Да уж, следы странные.

Послышался нарастающий гул вертолёта, слева над деревьями мелькнули сине-белый корпус, гул стал отдаляться и ухнул куда-то вниз, будто винтокрылая машина провалилась в яму. Стало тихо.

– Упал он, что ли? – пробормотал Пахомыч.

Максим прислушался к своим ощущениям.

– Вроде бы нет. Пошли посмотрим, они где-то недалеко, в полукилометре сели.

– Сдались они тебе!

– Не нравится мне…

– Что? Команда?

– Мистика.

– Какая мистика? – не понял старик.

– Просто так звери не пропадают. Их либо браконьеры убивают либо ловят для продажи. В нашем случае происходит нечто необычное, согласен? Следов-то и в самом деле никаких нет, кроме отпечатков фотографа.

– Никаких.

– А отпечатки его подошв вообще невозможно идентифицировать. Такую обувь не носят ни китайцы, ни японцы, ни американцы, зуб даю. Ладно, разберёмся.

Максим определил предполагаемое место посадки вертолёта, быстро направился в ту сторону, лавируя между деревьями и валежником.

Пахомыч поспешил за ним, позавидовав лёгкости, с какой племянник передвигался по лесу.

Минут через двадцать вышли к ровной прогалине между деревьями и кустарником, тянувшейся к реке длинным языком.

Вертолёт стоял на краю прогалины, двигатель не работал, винты не вращались.

Максим остановился, принюхиваясь и приглядываясь к мирному пейзажу, достал бинокль.

– Странно… никого… и пилота не видно.

– Может, на берегу сидит, рыбу ловит?

– Пилоты, как правило, свои машины без присмотра не бросают. Пошарь по берегу, я вокруг полазаю.

Пахомыч устремился было к берегу речушки, однако заметил мельканье пёстрых пятен в кустах за прогалиной и присел в траву, почуяв непонятное опасение.

Ветки ольховника перестали качаться, пёстрые пятна исчезли.

Пахомыч посидел на корточках, млея, вглядываясь в пляску листьев до рези в глазах, потом рысью, пригибаясь, догнал Максима.

– Там кто-то ворочается в кустах!

Максим прижал палец ко рту.

– Постой здесь, никуда не ходи.

Пахомыч оглянулся, спиной ощущая чьё-то незримое присутствие, а когда повернулся к спутнику, никого не увидел. Одинцов словно в воздухе растворился. Лишь на траве осталось стоять его грибное лукошко.

Сухих сучьев здесь, в редколесье, было мало, поэтому бесшумный бег удался.

Максим сделал небольшой крюк и вышел к излучине прозрачной, как слеза, реки, берег которой в этом месте был каменист и свободен от кустарника. Фотографа он увидел сразу.

Высокий, как баскетболист, незнакомец в пятнистом балахоне стоял у комля упавшей лиственницы и смотрел на хорошо видимый с этой позиции вертолёт. Точнее – смотрел на человека, кружащего вокруг вертолёта.

Максим выругался про себя: старый пень! сказал же – жди!

Но это был не лесник.

Вертолёт осматривала недавняя знакомая Ольга, отказавшаяся давеча идти утром по грибы. Одета она была в защитного цвета куртку со множеством кармашков и такие же штаны, на ногах красовались высокие, чуть ли не до колен, отсвечивающие перламутром сапожки, волосы накрывал такого же оттенка берет. И весь этот модный комплект назывался на армейском языке КОНЗ-12ТС – костюм особого назначения защитный для операций в тайге и на Крайнем Севере. Или на жаргоне спецназа – «лягва». Разработанный с помощью нанотехнологий он мог делать хозяина практически невидимкой.

Ни фотографа, ни Максима Ольга не видела, а почему оказалась в месте посадки вертолёта охотников, да ещё одетая в «лягву», недоступную для простых смертных, догадаться было сложно.

Фотограф направил на девушку тубус своего навороченного аппарата.

Максим испытал всплеск тревоги.

Слишком нестандартными были обстоятельства, связавшие множество не касающихся друг друга событий, в результате которых соединилось в один узел знакомство самого Одинцова с охотниками, исчезновение животных и появление фотографа и Ольги в «лягве». Случайными такие события быть не могли, майор знал это совершенно точно.

Рефлекс сработал раньше сознания.

Трёхсантиметровый камешек удобно лёг в ладонь, вырвался на волю серебристой рыбёшкой и попал фотографу в затылок.

Раздался тихий изумлённый всхлип, фотограф клюнул носом, часть берега с кустами и проплешинами песка исчезла.

Ольга оглянулась… и растворилась в воздухе!

Фотограф тоже оглянулся – на камнеметателя, пригнулся и тоже исчез.

На противоположной стороне поляны шевельнулись ветки тальника, появился Пахомыч с двумя лукошками в руках. Ольгу он, судя по всему, не встретил.

– Максим!

Одинцов метнулся к тому месту, где стоял фотограф, ошеломлённо уставился на шрам, проделанный в береговом откосе неизвестным способом. Фотографа нигде не было видно. Он тоже умел быстро бегать и скрытно передвигаться, что говорило о неплохой подготовке этого типа.

– Никого? – задал вопрос лесник, напрочь не понимая ситуации.

Максим прислушался к тишине вокруг и вдруг понял, что и в самом деле никого они не найдут. Охотники исчезли не сами по себе, им помогли исчезнуть, как помогли исчезнуть крупным зверям в лесу. И свидетелем этого процесса являлся таинственный фотограф.

Или виновником, пришла пугающая мысль.

Максим двинулся к старику.

– Никого не видел?

– Никого, прошумело где-то, и всё. – Старик заволновался: – Что будем делать? С меня же спросят.

– Ты-то тут при чём? Но звонить в райцентр придётся.

Одинцов посмотрел на пустой вертолёт и решил не говорить леснику о появлении Ольги. Пахомычу этот факт был ни к чему, а у самого Максима появлялся козырь в рукаве, который можно было предъявить в случае необходимости.

Хутор Синдор
29 июня, полдень

Сначала на хутор примчался из посёлка серо-синий «газик» Синдорского отделения внутренних дел, привёз троих полицейских, которых Максиму и Пахомычу пришлось вести в лес, к месту посадки вертолёта.

Оказалось, главным охотником был генерал Охлин, начальник хозяйственного управления МВД Сыктывкара. Поэтому в полиции и поднялась паника, когда пришло известие о пропаже всей охотничьей команды.

Максима и Пахомыча допросили и отпустили. Оба дали одинаковые показания: пошли по грибы, наткнулись на вертолёт, обнаружили отсутствие пассажиров и пилота, обыскали окрестности в радиусе километра (что было правдой) и позвонили в УВД.

О встрече с фотографом Максим умолчал.

Фотограф, одетый в странный камуфляж неизвестного образца и обутый в ещё более странные ботинки с иероглифической подошвой, вёл себя так подозрительно, что об этом стоило доложить командованию. Что Максим и сделал, позвонив начальнику оперативной бригады полковнику Сидорину.

– Не лезь, – посоветовал ему Сидорин, – пусть сами разбираются, куда подевался их генерал.

Максим попытался объяснить полковнику странности происшествия, обрисовал вид и поведение фотографа, но Сидорина не заинтересовал.

– Это не наше дело, – отрезал суровый командир ОРБ. – Поехал отдыхать – отдыхай, не суй нос куда не надо.

Максим подумал и решил последовать совету. В голову ничего путного не приходило, кроме того, что фотографа невозможно было отнести к обычному туристу, увлекающемуся красивыми пейзажами. Да и пропажу полосы берега длиной в десять метров объяснить ничем было нельзя. Хотя она и укладывалась таинственным образом в русло гипотезы о пропаже лесных обитателей: берегового откоса просто не стало! А звери просто исчезли!

Однако ловить в лесу неизвестного в камуфляже, проявлявшего интерес к животному миру, одному было непросто, и Максим решил поговорить об этом с Ольгой, тем более что она была на месте происшествия, проявив не менее необычный интерес к вертолёту.

– Пошли завтракать, – махнул рукой Пахомыч, у которого испортилось настроение. Он был уже не рад, что пригласил племянника в гости аккурат в то время, когда высокому начальству из Сыктывкара вздумалось поохотиться в здешних местах.

Максим его понял, обнял за плечи.

– Да всё в порядке, дядь Коль, найдутся охотнички, небось к Синдорскому озеру махнули пешком, погнали лося. Покрутятся менты, найдут.

В глубине души он далеко не был уверен, что охотники найдутся, но причин их пропажи не знал и подозревал нехорошее, хотя, в чём это нехорошее проявляется, представить не мог.

«Газик» местного УВД остался на хуторе. А вскоре после того, как полицейские вернулись из леса, оставив охрану, прилетел ещё один вертолёт – «Ми-8», доставив взвод полиции особого назначения. Видимо, пропажа пяти человек во главе с генералом из центра заставила губернское начальство включиться по полной программе.

Хутор окружили, в домах начались обыски и допросы жителей, способных прояснить обстоятельства дела.

Дошла очередь и до хаты Пахомыча.

Одинцовы завтракали, когда внезапно дверь в горницу с грохотом открылась, ударилась о стену, и в комнату ворвались три могучих богатыря в камуфляжных комбинезонах, с масками на головах, навели на сидящих за столом стволы пистолетов-пулемётов «Кедр».

– Ни хрена себе! – сказал лесник ошарашенно. – Вам чего надо?

– Руки! – повёл стволом «Кедра» один из спецназовцев.

– А ноги не надо? – иронически осведомился Максим.

– Руки за голову, я сказал!

Максим неуловимо быстрым движением метнул большим пальцем колечко солёного огурца, и оно влипло прямо в рот крепышу, видный сквозь прорезь маски.

Крепыш инстинктивно прихлопнул огурец ладонью.

Послышались смешки: коллеги оценили пикантность ситуации.

– Ах ты, паскуда! – сделал угрожающее движение к Максиму крепыш.

Максим встал, прокачивая спектр эмоций гостей: те явно не собирались стрелять, но любили побравировать и поиграть оружием.

– Отставить, Ковальчук! – раздался чей-то скрипучий голос, и в горницу вошёл глыбистый мужчина в синем блескучем гражданском костюме без галстука. У него была складчатая шея, покатые плечи борца и серебристый ёжик волос. В этом он был похож на полковника Сидорина: у того тоже наличествовал серебристый ёжик волос.

– Вы хозяин? – воткнул он в Пахомыча взгляд маленьких водянистых глаз.

– Ну, я, – кивнул Пахомыч, встал с достоинством. – А вы кто такие, гости непрошеные, шумные?

Седой пропустил вопрос мимо ушей.

– Мы ищем генерала Охлина.

– Да хоть самого генералиссимуса Сталина, мы при чём?

– Этот ваш собутыльник ссорился с подчинёнными генерала.

Пахомыч озадаченно пригладил усы пальцем.

– Ссорился? Не может быть! Он всё время был со мной.

– Нам доложили.

– Путаете вы чего-то, господин хороший. Это мой родич, а не собутыльник, как вы тут изволите выражаться. Я отвечаю за него, как за самого себя.

Седой смерил свободно стоящего Одинцова изучающим взглядом.

– Идёмте с нами!

– Это с какого бодуна? – усмехнулся Максим.

Глаза седого сузились.

– Вам лучше не задираться, господин драчун. Вы находитесь под подозрением.

– В чём?

– В пособничестве.

Максим невольно засмеялся:

– В пособничестве кому? Местной фауне?

– Инициаторам похищения генерала.

– Чего? – удивился Пахомыч.

– Бред! – пожал плечами Максим. – Множество свидетелей скажут вам, что я приехал вчера и контактировал только со своими родственниками. Ищите тех, с кем общался ваш генерал.

– Вы тоже с ним общались, не отрицайте. Ребята, берите его.

Два комбинезона двинулись к Одинцову.

Он вытянул в их сторону руку, не зная, смеяться ему или плакать. Чугунная уверенность командира ОПОНа в непогрешимости своих выводов забавляла и одновременно раздражала, но и подчиняться им не хотелось.

– Стойте, где стоите! Для задержания по такому делу нужны доказательства. Я тоже где-то служу и у меня свои начальники, которым не понравится ваше самоуправство. Не знаю, кем вы себя считаете, товарищ в костюме, но уверяю вас, длиться это будет недолго.

– Посмотрим, – равнодушно бросил седой, поворачиваясь к Максиму спиной. – Выводите.

Спецназовцы снова двинулись к Одинцову.

Он хотел было достать удостоверение офицера ГРУ, но Пахомычу заломили руку за спину, он охнул, и сознание Максима сдвинулось в край оперативных решений, требующих мгновенной реакции.

Первый бугай, которому в рот залетел ломтик огурца, получил удар в ухо и улетел в угол горницы, по счастью не задев стола и банкетки со стоящей на ней вазой с цветами.

Второй крутанулся вокруг своей оси и рухнул лицом в пол, подтвердив название проведенного приёма – «грязелиз».

Третий отпустил Пахомыча, цапнул пистолет-пулемёт, но воспользоваться им не успел. Максим дёрнул его за руку к себе и подставил кулак, ставший непреодолимой преградой. Сбитый ударом здоровяк грохнулся на спину, развалив хлипкую табуретку.

Максим шагнул к первому спецназовцу, начавшему подавать признаки жизни, нанёс удар сверху вниз, в челюсть, подобрал пистолет-пулемёт, направил на седого, успевшего только оглянуться и поднять брови.

– Имя, звание?

– Что?!

– Глухой? Имя, звание!

– Капитан Посвитлый… Альфред Свиридович… второй батальон ОПОН…

– Какого дьявола вы устраиваете тут комедию с задержанием?! Кто вас вызвал?!

– Демченко… капитан Синдорского ОВД… нас предупредили. – Седой полиловел, начиная осознавать своё положение.

– О чём вас предупредили?

– О бандитах…

– Кто предупреждал?

– Охлин звонил… вчера…

– Идиотизм! Он же всего лишь хозяйственник в лампасах, а вы мчитесь из Сыктывкара ловить бандитов!

– Верните оружие.

– Дозвонюсь до своих и верну.

– До каких своих?

Максим хотел сказать, что он майор спецподразделения ГРУ, но в это время в сенях раздался шум, голоса, дверь распахнулась, и в горницу вошла Ольга в джинсовом костюмчике. Оглядела лежащих и стоящих мужчин, усмехнулась, кинув взгляд на пистолет-пулемёт в руках Одинцова, посмотрела на седого.

– Вы тут старший?

Капитан ОПОНа дёрнул щекой, почесал за ухом, буркнул хмуро:

– С кем имею честь?

Ольга достала малиновую книжечку, раскрыла, сунула ему под нос.

– Всё ясно?

Седой позеленел.

– Э-э-э…

– Забирайте своих костоломов и займитесь делом!

– Он конфликтовал с…

– Я разберусь. – Ольга повернулась к Максиму. – Отдайте им оружие.

Максим протянул «Кедр» вставшему опоновцу.

– Идите! – повелительным тоном проговорила девушка.

Седой кивнул.

Спецназовцы потянулись к выходу, бросая красноречивые взгляды на Одинцова. Поймав взгляд Ольги, командир группы заторопился, подтолкнул последнего бойца в спину, вышел.

В горнице остались Пахомыч, застывший в ступоре, Ольга и Максим.

– Что вы ему показали? – полюбопытствовал Одинцов.

Ольга посмотрела на Пахомыча. Лесник пришёл в себя, засуетился, оглядел комнату, всплеснул руками:

– Мать честная, грязи нанесли сколько, меблю поломали, придётся Графовну звать.

Он скрылся в сенях.

– Какая разница? – ответила девушка. – Судя по всему, вы тоже человек неординарный, коль смогли уложить трёх богатырей ОПОН.

– Вы не ответили на вопрос.

– Первый вы.

– Я майор ГРУ Одинцов, подразделение «крес».

– Понятно. Я майор Валишева, УЭК ФСБ.

– Понятно. Я видел вас у вертолёта.

– Странно, я вас не заметила.

– А фотографа заметили?

– Нет.

– Он был там, как раз в тот момент, когда мы с Пахомычем шли к вертолёту.

– Вас послали специально? Из-за того, что здесь происходит?

– Понятия не имею, что здесь происходит. Мне позвонил дядя Коля, а я как раз собирался в отпуск, вот и махнул сюда, в тайгу. Всё остальное произошло не по моей воле и не по моей вине.

– Мало верится.

– Так ведь и я могу то же самое сказать про вас.

– Я при исполнении.

– Верю, да и командуете вы не хуже сержанта, майор Валишева. Практика большая?

Ольга прикусила губу.

– Мне ещё вчера следовало бы догадаться, по тому как вы разбирались с командой этого генерала.

– Честное слово, – Максим прижал к груди ладонь, – я здесь совершенно случайно! Если бы не звонок Пахомыча, отдыхал бы где-нибудь в Крыму или у друзей в Астрахани. А кстати, что здесь происходит на самом деле, если ваше руководство послало сюда агента?

Ольга прошлась по горнице, разглядывая остатки табурета, повернула к двери.

– Это не ваши проблемы.

– Уже мои. Я не хотел заниматься этим делом, но теперь намерен отыскать фотографа и выяснить, что он ищет.

– Рекомендую этого не делать.

– Почему? – прищурился Максим. – Боитесь за меня? Или за него?

Ольга покачала головой:

– Мне придётся вызвать оперативную группу.

– Не рано? Что вы им скажете? Какие факты предъявите, кроме факта пропажи зверья и охотников?

Девушка задержалась на пороге, колеблясь.

– Вы точно не посланы параллельной конторой по этому делу?

– Говорю же вам, я сам по себе. Странно, что вас послали сюда по столь неуважительной причине, как пропажа крупного зверя.

– Вы не всё знаете.

– Чего я не знаю?

– Поговорим позже. Хотя я не уверена, что вам необходимо знать причины моей командировки.

– Я могу помочь.

– Я справлюсь.

– Зря вы так, – проговорил Максим с непоказным сожалением. – Одной вам не справиться, как и мне, впрочем. Лес здесь густой, да и болот до фига. Предлагаю пойти в лес и поискать фотографа вместе. Он – ключ ко всем проблемам, уверен.

– Нас туда не пустят. Эти архаровцы начнут искать пропавших, поднимут шум, а главное, перекроют зону поиска. Уверена, фотографа уже и след простыл.

– Есть одна идея. Если фотограф и в самом деле имеет какое-то отношение к исчезновению охотников, он тоже не сунется близко к вертолёту.

– Правильно.

– Зато, если он шастает по здешним лесам с определённой целью…

– Какой?

– Звери. Не зря же они начали пропадать? Мистику оставим в стороне, пока не вскрылись настоящие причины процесса, но в реальности звери исчезают, и фотограф на сто процентов связан с этим процессом.

В глазах Ольги зажёгся огонёк интереса.

– Допустим, ты прав. – Она перешла на «ты». – Действительно есть факты, что фотографа видели… – Она снова прикусила губу.

– Где?

– Неважно… в других местах.

– Говорила бы уже всё. – Он тоже перешёл на «ты». – Всё равно решать проблему придётся вместе.

– В Приамурье начали исчезать тигры… и в Китае. На других континентах – другие хищники, крокодилы, львы, пятнистые кошки. По статистике за месяц исчезли сотни, если не тысячи зверей, преимущественно хищников.

Максим присвистнул.

– Ничего себе масштаб!

– Ты хотел предложить идею, – напомнила она.

– Надо искать фотографа на других участках Синдорского района.

– Почему?

– Думаю, охотники попались ему случайно, они ему не понравились…

– И он их перестрелял, – иронически закончила Ольга.

– Не знаю, выстрелов слышно не было. Так вот, здесь живут и другие лоси, а также медведи и волки. Если он не набрал заданного количества, он, весьма вероятно, будет искать зверей и подальше от Синдора.

– Мыслишь креативно, – усмехнулась девушка, сразу став милой и простой. И этот её облик так не вязался с реальным положением вещей (ничего себе – майор ФСБ, агент по особым поручениям!), что Максим невольно раз веселился.

Но Ольга этого не заметила, занятая своими мыслями.

– Ты знаешь ареалы проживания лосей?

В горницу вошёл Пахомыч.

– Убрались, слава богу! А ты крут, племянничек, я только глазами похлопал, как ты их уложил!

– Он знает, – указал на лесника Максим.