Читать книгу: «Я хочу его», страница 2

Книги для меня как щит. Пока читаю – все нахуй отваливает: и боль одиночества, и шум собственных демонов.

Сегодня взяла роман Салли Торн «Мой любимый враг». Вообще-то это книга Яна. Он отдал ее мне после одной переписки: Назаров рассказал про роман, который только что закончил, я сказала, что тоже бы такое прочитала, а на следующий день его книга уже была у меня в руках. С тех пор прошло месяцев шесть, если не больше, и этот томик перекочевал на мою книжную полку.

Удобно устроившись в гостиной на кресле, я успела прочитать первые главы и почти поверила, что страницы перекроют шум в голове. Но скрюченные черные пальцы сомкнулись вокруг моей шеи, когда зазвонил телефон.

«Мамзель»,– прочитала я, чувствуя как ноют фантомные рубцы на сердце.

Свежи были воспоминания нашего с ней разговора, который случился пару недель назад. Я позвонила ей в отчаянии, тяжело дыша от волнения, и жаждала услышать слова любви, слова поддержки, которые могли бы смягчить боль. Но мои ужасы оказались встречены холодной стеной равнодушия. Мое сердце, давно изуродованное разочарованием, разорвали в клочья.

– Не занимайся дуростью, и в конце концов, возьми себя в руки, Петра!

– Если я умру, ты хоть тогда вспомнишь обо мне? – спросила я, глотая слезы.

Спроси, как у меня дела. Выслушай меня, пожалуйста.

– Не неси чепухи.

– Я серьезно, мама. Если меня не станет, ты хоть немного будешь сожалеть?

– Нет, зачем мне жалеть слабого и безответственного ребенка?

Я не просила ее жалеть меня, мне было интересно будет ли она сожалеть о прошлом, когда не была рядом со мной. Стала бы она винить себя, что не уберегла или не помогла мне? Она вообще стала бы обо мне думать чуть дольше, чем пишет короткое сообщение?

Нет, не станет. Помнишь, что она тебе ответила?

– Встретимся на похоронах, – прошептала я, убирая телефон подальше, чувствуя, как бешено бьется сердце.

С раннего детства как-то в голове сложилось, что переживаниями не стоит делиться. Как-то само собой пришла мысль, что не нужно никого обременять.

Я редко жаловалась и никогда не беспокоила ее по пустякам, только однажды вопреки всему, я настойчиво пыталась до нее дозвониться, когда в свой день рождения не получила поздравления от мамы. Я хотела доказать сестре, что мама занята на работе, но она помнит про меня.

– Петра, мне некогда! – кричала она в трубку, когда я несколько раз пыталась до нее дозвониться. – Если что-то срочное свяжись с моим секретарем, понятно? Я сама тебя наберу, когда ты мне понадобишься. Я имею ввиду, когда у меня будет свободное время, – поправилась она, тяжело выдохнув.

– Прости, не буду отвлекать, – сказала я, с тяжелым сердцем вслушиваясь в гудки.

– Я была права, – Станислава едко улыбнулась. – Она забыла про тебя, Петя, – смеясь, сестра залезла пальцем в мой праздничный торт и слизав крем, оставила еще одну бороздку.

– Вкусно? – спросила я, кивнув на ее липкие пальцы.

– Да, – ответила она, демонстративно окуная палец в нежный крем. – Ой прости, кажется я его подпортила, но ничего страшного, – Станислава ударила меня по плечу грязной рукой, – ты ведь одна, никто не увидит, какой торт ты съешь.

– Тогда сожри его сама, – я взяла торт и залепила его в лицо ничего не подозревающей Станиславе, которая упиваясь своим триумфом надо мной, не заметила, как я подкралась сзади.

Скверные чувства были свежи и я до боли стиснула челюсти, когда услышала:

– Привет, доченька. У меня немного времени, я быстро.

– Привет, – не хотя отвечаю я, прикрывая книгу. – Я слушаю.

Перезванивала ли мама после сложного разговора? Нет, она даже не написала. Мама жила в мире, в котором умалчивание приравнивалось к решению. Зачем звонить на следующей день после странного разговора и спрашивать, что это было, если можно позвонить намного позже и вообще сделать вид, что разговора и не было?

– Пожалуйста оставь ключи у Веры Степановны, – вторые ключи от квартиры у меня, мама никогда их не забирает.

– Зачем? У Дани же есть свои,– я не собиралась встречать ее а аэропорту, за трансфер отвечает муж сестры.

– Я не знаю, когда приеду. Разве я не говорила, что у меня поставили командировку? – она тяжело вздыхает, когда я молчу. – Теперь сказала.

– Хорошо, это все? – с надеждой спрашиваю я и ненавижу себя за это. Я готова простить многое, лишь бы немного побыть в паутине любви.

– Да, – не скоро отвечает мама, затаившись на той стороне. – А ты ничего не хочешь сказать?

Хочу!

– Нет.

– Как дела в академии? – спрашивает мама, переборов себя. – Ты участвуешь в гала?

– Если утвердят, значит участвую, – я не хочу говорить про учебу.

– Что значит «если»? Хорошенько потрудись Петра, чтобы утвердили. Ты прекратила давать уроки? Достаточно времени уделяешь репетициям?

– Да, мы с Алекс постоянно в классах торчим.

– Я не услышала ответа про уроки, – мама не унималась. – Ты ушла из студии?

– Ушла, но вернусь, когда сессия закончится, – сидеть на шее у матери мне не нравилось.

Мне претила мысль зависеть от нее, поэтому со второго курса мы с Алекс работаем в танцевальной студии «Ритм». Преподаем и ставим хореографии для разных мероприятий. Денег получаем не очень много, но достаточно, а учитывая, что мне не надо платить за жилье, средств на жизнь хватает.

– Ерундой страдаешь, лучше бы в театр устроилась. Тебе ведь предлагали.

– Мам, не начинай. В театре неудобный график, – в очередной раз говорю я. – Я не хочу пропускать пары за копейки.

– За то служила бы искусству, а не крутила жопой перед богачами, – недовольно бросила она, цокнув языком.

– Это было один раз.

В танцевальной студии, где мы с Алекс работаем, есть свой коммерческий коллектив «Феникс». Они работают на мероприятиях. Я с ними выступала всего один раз, и то как замена. Мама об этом узнала случайно и по сей день попрекает.

– Упертая, никогда меня не слушаешь.

– Я слушаю, – только ты ничего не говоришь, мама, только упрекаешь.

– Ладно. Не отлынивай от репетиций, Петра.

– Я не отлыниваю.

– Значит недостаточно работаешь, раз тебя еще не утвердили.

– Мама, я постоянно в академии, – выдавливаю я из себя, чувствуя, как начинает закипать гнев на дне промозглой ямы.

– Петра, если ты до сих пор не утверждена, значит, ты недостаточно занимаешься в академии, и твои репетиции недостаточно помогают,– добавила она безразлично. – Я все сказала. Пока.

Мама быстро отключилась, не дав мне возможности ответить. Как всегда – для нее это был очередной разговор в тягость, который нужно было закончить как можно скорее.

Ее «пока» прозвучало как, захлопнувшаяся перед носом дверь. Ей неинтересно меня слушать. А может, даже страшно: вдруг я я снова начну «давить»на нее своей «дешевой манипуляцией».

– Недостаточно…– повторила я за ней, и будто в груди вдруг стало тесно. Дыхание сбилось, сердце зашлось в панике. Оно било в ребра так, что я ощущала каждый тяжелый удар в кость.

Я недостаточно работаю. Я делаю недостаточно.

– Да что она вообще знает?! – срываюсь я, вскакивая на ноги, роняя книгу на пол.

Паника накрывает тело. Я чувствую, как огромный вал накатывается на меня. Мое дыхание сбивается, воздуха не хватает – будто легкие сжали в тиски.

На ватных ногах плетусь в ванную, хватаюсь за раковину и роняю голову вниз, не в силах удержать ее на своей тонкой шее. Я пытаюсь сделать вдох, но захлебываюсь, будто глотаю огня.

Включаю ледяную воду, хочу сделать глоток, но меня выворачивает, едва капли касаются разбухшего языка.

Закрываю глаза, стараюсь сосредоточиться на дыхании, но место этого чувствую только агонию, рвущую изнутри. Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Это случилось снова.

– Нет, нет, нет, – прошептала я сама себе, дрожащим голосом. – Это не должно так быть. Я не должна чувствовать себя так. Я не должна…, – слова застряли в горле.

Резко поднимаю голову и встречаю в зеркале свой страх. Я испуганно отшатываюсь назад, когда вижу, что отражение пытается мне что-то сказать. Оно шевелит губами. Меня пробирает до сильной дрожи, ведь я молчу.

Я молчу. Зеркало говорит.

Но я ничего не слышу. Меня предупреждают, а я не слышу.

Настал час теней. Час одиночества.

С этой неумолимой тьмой я снова осталась одна.

Глава 2: Выхода нет

Погрязнув в своих мыслях, я не сразу заметила подсевших ко мне на скамейку Альберту и Прасковью. Подметив, что Леры с ними нет, я хотела было спросить у них, куда она снова делась и долго ли еще эта девчонка будет от нас бегать, но не стала: Пашка в хорошем настроении, а если я заговорю о Лере, она может принять это на свой счет.

– Опять ничего не ешь? – сходу спрашивает Прасковья.

– Забыла приготовить обед, – вру я в ответ, натягивая рукава толстовки до самых костяшек.

Девочки думают, что я на строгой диете, а я каждый раз придумываю оправдания, чтобы не беспокоить их. Хотя было бы чем. Подумаешь, в холодильнике еды нет, с кем не бывает? Скорее всего с ними, да и пофиг.

– Уроды, – громко и внезапно ругается Аля, пугая Пашку, которая от неожиданности чуть не перевернула свой контейнер с едой. Паша укоризненно глянула на Алю, но та этого не заметила, во все глаза уставившись в свой смартфон, лежащий у нее на коленке.

– Кто? – спрашиваю я, чуть поддавшись вперед.

– Инквизиция, – ответила она, недовольно цокнув языком. Я не понимаю, как они тебя нашли. Мы даже подписаться не успели – возмутилась она, передавая мне телефон свободной рукой.

– Значит кто-то из вас шпион, – в шутку говорю я, но девочки не отшучиваются, а молча хмурятся.

– Может в полицию заявление написать?

– Очень смешно, – ответила я, перехватывая телефон в руки. Оказывается Лера скинула Але пост, где отметили мой новый аккаунт.

С одной стороны, хорошо, что девочки общаются, с другой стороны плохо, что их общение ограничивается пересылкой мемов и постов с моим именем.

«Охота на ведьм» – это паблик возомнивший себя сплетницей, стал витриной местных «шкур» для общественного порицания, а их владельцы именуют себя инквизицией и никак иначе. На мой взгляд слишком пафосное название для паблика со сплетнями, но кого мое мнение волнует? Никого.

Мнение мое может и не волнует, а вот моя личная жизнь – очень. Мне даже прозвище дали – чокнутая ведьма. Я их главная «ведьма», спасибо, что не верховная.

Какое-то ебанутство, и меня поражает, что сотни тысяч людей следят за этим бредом. Они меня ни интересовали, я просто знала, что где-то существует эта «инквизиция» устраивающая порку точками и запятыми. Обратила я внимание на этих охотников почти семь месяцев назад, когда получила первое уведомление с отметкой моего аккаунта. Я открыла публикацию, прочитала название страницы, не поверила ни фото, ни своим глазам и отправила жалобу.

«Ошибка», – подумала я не узнав себя на фото девушки в паблике.

Я не придала этому значения до нового уведомления. Во второй раз инквизиторы нашли мое реальное фото на одной из студенческих вечеринок, но опубликовали уже в другой социальной сети.

Почувствовала ли я что-то? Скорее нет, чем да. Я игнорировала их присутствие в своей жизни, будучи в сети это гораздо проще, чем в реалиях. Обо мне шептались, косо смотрели и снимали исподтишка, что доставляло неудобства.

Я закрыла все свои аккаунты, чтобы они мне не писали комментарии и гнусные сообщения с предложением потрахаться, но сдалась и все удалила.

Будучи танцором я активно вела свои странички еще со школы и у меня собралась аудитория, которая как я думала на моей стороне.

Ошибка думать за других.

Я сидела в очереди в банке, когда получила сообщение от старого знакомого с которым мы познакомились на одном из фестивалей, где я выступала с ансамблем. Общались редко и всегда говорили только про танцы. Он знал, что я учусь в Санкт-Петербургской академии хореографии и музыки им. М. Мусоргского*, хотел перевестись к нам и задавал много вопросов про свой уровень. Присылал много видео со своих концертов и спрашивал, каковы его шансы. Не имею понятия с чего вдруг он решил, что я эксперт, но мне было не сложно посмотреть и сказать, что все в порядке, пробуй переводиться.

И вот приходит от него сообщение с видео, без задней мысли я включаю его и не сразу понимаю, что на экране его монитора, что мелькает в кадре – открыта последняя публикация из этого паблика с моим видео.

«Зачем?», – думала я, игнорируя подозрительные звуки шуршания на фоне. – «Хочет показать, что там публикации со мной? Беспокоится, что меня я стала их главной чокнутой ведьмой?»

Разумеется, он беспокоился. Нет.

Это было видео с дрочкой на то самое видео со мной. Он ничего не говорил, были слышно лишь тихие стоны тонувшие в хлюпающих звуках, а когда в кадре появился член в мужской руке, я выронила телефон.

«Конченый ублюдок!», – кричала я у себя в голове.

Чувствуя, что меня сейчас стошнит, я выбежала на улицу, успев схватить только сумку. Остановившись у фонарного столба, я склонилась над урной, когда меня затошнило и опустилась на корточки, когда меня вырвало. Судорожно втягивая воздух горящими легкими, я испуганно вздрогнула, когда ко мне подошла женщина в красном пальто.

– Вы в порядке? – обеспокоено спросила женщина, помогая мне подняться. – Возьмите, – она протянула мне влажную салфетку и телефон, который остался на полу.

– Спасибо, – прохрипела я, вытирая рот салфеткой. – Наверное съела что-то не то. – С тяжелым сердцем я забрала телефон и сунула в сумку, чувствуя, что меня снова мутит.

– Может скорую вызвать или позвонить кому?

– Нет, не нужно, я посижу немного и все пройдет, – ответила я, утирая слезы. – Все в порядке, спасибо.

– Пейте побольше воды, – сказала она напоследок, после того, как помогла мне добраться до скамейки. Женщина дала мне еще одну салфетку и только потом ушла.

[14:10] Ваня: *видео*

[14:40] Петра: тебе пиздец

[14:41] Петра: ты проебался

Я хотела переслать видео инквизиции, но сделала бы для них инфоповод, поэтому обошлась малой кровью. Видео снятое для меня получили и его мама, и его девушка и даже его руководитель ансамбля. Я без особых усилий нашла нужных мне людей в отметках на его странице и отправив видео-открытку, удалилась со всех площадок.

Если бы удаление аккаунтов приносило нам освобождение, мир мог бы вздохнуть с облегчением. Но это не так. Даже удалившись, мы все равно вновь оказываемся в этой социальной паутине – через собственные профили или чужие.

Выхода нет.

А я оказалась в паутине социальных сетей, из которой невозможно выбраться.

– Где они это берут? – возмутилась Паша, нависнув надо мной. – Или может нейронка*? Девушка уж сильно похожа, тебе не кажется?

– Похожа, но, – Альберта задумчиво нахмурилась, – это возможно? Может…

– Эта девушка не я, если ты намекаешь, – резко отрезала я, не дав договорить. – Я не знаю, искусственный это интеллект или кто-то сильно заморочился поисками моей внебрачной сестры, мне знать не хочется.

На видео – сидящая между двух парней девушка, страстно целуясь с одним, свободной рукой удовлетворяла другого парня, активно работая в его штанах, пока тот запустив руку под ее одежду, грубо сжимал грудь.

– У тебя есть сводная сестра?

– Конечно, это разве не у всех? – я смотрю на Альберту, та хлопает глазами и поглядывает на Пашку, которая смотрит на нее в упор с мыслями: ты серьезно или прикидываешься?

– Она шутит, Аля, – сказала Пашка вслух.

– Это сарказм, нет у меня никакой тайной сестры, – мне хватает тех, что есть. – Может мне сделать табличку с надписью «сарказм»?

Пашка улыбнулась, а Аля шлепнула меня по ноге, недовольно качая головой.

– Почему тебя не волнует «Охота на ведьм»? – снова спросила Альберта, забирая свой телефон. – Тебе определенно кто-то мстит.

– Мне все равно.

– Не верю.

«Я тоже», – хотелось мне ответить, но я промолчала. Большую часть времени я не думаю о травле. Я смирилась и привыкла, что это есть в моей жизни.

Подруги озабочены тем, что вокруг меня появились различные слухи из-за «инквизиции», но те, кто чешут языками за моей спиной, не видят разницы между фото со мной и фото с девушкой, сильной похожей на меня.

О чем мне беспокоиться?

– Альберта, мне правда не интересно и я не хочу об этом говорить. У нас есть более важные вещи для обсуждений и размышлений.

– Какого цвета сделать маникюр? – невинно предположила Аля, игриво хлопая глазками, вводя нас в тупик. – Кажется табличка теперь нужна мне. Так о чем ты?

– Вот кукла, – недовольно буркнула Пашка, качая головой. – Я кажется знаю, что тебя беспокоит. Видела утром, как Вах-Вах поймала тебя у кабинета. Что она хотела?

– Как обычно, – запугивала. – Напомнила, что у нас скоро смотр. Если хореография окажется сырой, Виктор не включит нас в программу гала-концерта.

– Вот догадывалась, что она от тебя хотела, но услышав – все равно расстроилась, – Паша со злостью бросила вилку. – Что с ней не так?

– Кажется я знаю, – заговорщики поделилась Аля шепотом.– Случайно узнала от Кати, что Вахнина из-за Ирки зацепилась с Караре.

– Она не прошла отбор?

– Да и теперь Татьяна Николаевна беспокоится, что из ее группы никто не выступит на гала.

– Может из группы ее любимчиков? – уточнила я.

– Тоже вариант, в любом случае нам надо поднажать, – согласилась Пашка, дохрумкав свой салат из свежей зелени.

– Мы можем остаться сегодня вечером после пар, если хотите.

– А разве у тебя нет репетиции с Алекс?

– Не уверена, – сказала я. – Сегодня у нас знакомство с новым партнером. – Я все еще надеюсь, что это не Андрей. Я согласна танцевать со Славой, но не с этим выродком. – Даже если и будет, то недолго, – на первых репетициях я им не нужна. Пусть сначала обучит его своей части хореографии, а потом уже будем отрабатывать в паре со мной. – Или вы заняты?

– Ну, у меня были планы с Андреем, – тихо проговорила Паша. Она встретила укоризненный взгляд Али и тяжело вздохнула. – Мы не виделись уже две недели, но я могу отменить наши планы, если нам удастся собраться всем вместе.

– Вот и прекрасно. А теперь вернемся к тебе, – я почувствовала облегчение, думая, что все уже закончено, но, кажется, зря. – Петра, солнышко, ты хочешь нам что-нибудь рассказать?

– Нет, а должна? – на мгновение я даже задумалась, что возможно мне действительно было нужно о чем-то рассказать.

– Должна, Петра, должна, – настаивала Прасковья, хитро прищурив глаза. – В пятницу ты пришла на вечеринку к Яну, но потом я не видела ни тебя, ни этого парня. Вы были вместе?

– Бред, – громко рассмеялась Аля, привлекая внимание проходящих студентов. Я не сказала ничего в ответ и молча продолжила есть бутерброд, которым со мной любезно поделились. – Или нет? Петра, ты серьезно спала с Яном?

– Нет, я сделала это шутя, – девушки не оценили мой юморной порыв и уставились на меня с недоумением. – Мы правда будем об этом говорить? Было и было, с кем не бывает?

– С тобой не бывает, – сдержанно отметила Паша, намекая на мои принципы. – Ты не спишь с парнями из нашей академии.

– Я знаю, – до сих пор не понимаю почему пошла вопреки своим правилам.

– Впрочем, не важно. Ты уже большая девочка, и знаешь, что делаешь.

Я должна остаться довольной, что мы плавно съехали с табуированной темы, но особо удовольствия я не испытала.

А ты можешь?

– Тебе еще не известно, кого Алекс нашла на свое место? – неожиданно спросила Альберта, явно пытаясь замять паузу в разговоре. – Я знаю, что Андрей отказался.

– Нет, я еще не имею понятия кто это, – радостно ответила я. – Если Дрон отказался, – ура, – то это либо Слава, либо Денис.

И тут до меня дошло, чем могут быть опасны для нас слова Татьяны Николаевны. Если Караре в этом году ужесточил правила отбора, то сейчас все заняты своими номерами и никто не станет рисковать своим местом ради танца Алекс.

– Выступление с бывшим, это сюр, Петра, – засмеялась Прасковья, отвлекая меня от мыслей. – С чего ты взяла, что это будет Слава? С Денисом понятно, он участвует только в групповом танце.

– Алекс интересовалась нет ли у меня чувств к Славе, которые могут нам помешать, – она спросила об этом в воскресенье днем, и, когда я задала встречный вопрос, а зачем ей это, она нагло промолчала. – Хотя, лучше бы это был Денис, он быстрее учит хореографию. Славе нужно больше времени. А почему Андрей отказался?

– Сказал, что слишком сложно. Он показал мне отрывок и это в стиле Алекс: красиво, но очень сложно.

Алекс подготовила целую историю с тонкой эмоциональной нитью, связывающей нас со зрителем. Наш танец сложен не только с технически, но и эмоционально.

Если ты не сможешь передать нужные эмоции, то никто не поймет сути, насколько бы красиво ты не танцевал.

Я не смогла и Алекс вытаскивала меня со дна эмоционального оцепенения. Без Алекс никто не сможет помочь мне выбраться оттуда, особенно Андрей.

Хоть я должна быть профессионалом и уметь танцевать с кем-угодно, я хочу выбирать пока у меня есть эта возможность.

– Алекс на самом деле гениальна, – восхитилась Паша, двигаясь в сторону. – Я как-то подглядела за вами, иначе и не узнать, чем вы заняты.

Почувствовав легкую вибрацию в кармане, я достала телефон и, увидев сообщение от Алекс, быстро пробежала глазами по тексту и не отвечая подруге, принялась собираться.

[12:20] Алекс: Я нашла тебе партнера

[12:21] Алекс: Если интересно кто этот несчастный, приходи в 301

[12:23] Алекс: БЕГОМ!!!

– Мне надо бежать, – сообщила я, спрятав телефон в карман куртки. – Если что, скажите, что меня вызвал Караре, хорошо?

Девушки согласно кивнули, и я вернулась в академию.

Поднявшись на третий этаж, я направилась к залам, где Алекс должна была встретить меня с новым партнером. Она не сказала кто это, но после того, как Альберта сообщила, что Андрей отказался, мне уже все равно, кто бы это мог быть.

Отсутствие выбора не позволяет.

Заметив Алекс, я помахала ей, мол прибежала. Та вытянула большой палец вверх и отошла в сторону класса, а я пораженно замерла, когда увидела Яна Назарова, прислонившегося к стене.

Какого хрена?

– Удивлена? – спросил Ян, когда я, миновав студентов у окна, подошла к ним. – Поверь мне, я не менее удивлен.

– Удивлена-удивлена, – спешно ответила я, догоняя Алекс, уже вошедшую в пустой класс. – Скажи, что он здесь для того, чтобы помочь с музыкой.

– Он здесь не за этим, – сказала Алекс, обернувшись ко мне. – Я думала тебе все равно с кем танцевать.

– Андрей отказался потому что хореография сложная, и ты привела вокалиста? Где логика, Алекс? – спросила я, недоумевая.

– Если бы я изначально знала, что Ян свободен, с Андреем я бы даже не разговаривала, – Алекс недовольно поджала губы и обиженно отвернулась. Подруга расстроилась, что я не доверилась ей. – Мало кто знает, но Ян изначально поступал на хореографический факультет.

– Серьезно? – удивленно спросила я, оборачиваясь к парню. Ян снял бежевый джемпер и глянул на меня через плечо, согласно кивнув. – Что помешало?

– Оказалось, я пою лучше, чем танцую, – Назаров нагло улыбнулся, убрав руки в карманы светлых брюк.

– Петра, он шутит, – сразу вмешалась Алекс, заметив мое возмущение. – Ян отлично танцует, и ты сама скоро убедишься в этом. Вы начнете совместные репетиции на следующей неделе.

– А если серьезно?

– Поздно заметили, что курс заполнен, – ответил он, подходя к нам. – Я слишком хорош, чтобы от меня отказываться, поэтому мне предложили пройти прослушивание на вокальное направление с возможностью заниматься танцами, как дополнительно направление.

– Ян универсальный артист, Петра.

– Караре в курсе?

На мгновение мне пришла мысль , что художественный руководитель вернет Алекс с небес на землю, потому что очень рискованно брать Яна, который когда-то там должен был поступать на хореографическое направление, вместо того, чтобы взять танцора, который уже поступил и проходит обучение.

Даже если Ян талантлив, уровень его подготовки отличается от остальных, и этим нельзя пренебрегать. Но чем думает Алекс?

– В курсе, – она снова обернулась ко мне. – Ты мне доверяешь?

– Да, – коротко, лаконично и я правда ей доверяю, но возможно после этого стану чуть меньше.

– Хорошо, – Алекс расслабленно улыбается, будто прошла рубеж, который ее сильно беспокоил. Я не хочу, чтобы она из-за меня беспокоилась. – Я отпросилась у Татьяны Николаевны с пары, поэтому давай быстро расскажем ему суть и ты можешь бежать обратно.

– А меня почему не отпросила?

– Не зли ее лучше, пожалуйста. Ян, ты посмотрел, что я тебе скинула?

– Я успел послушать, но видео еще не посмотрел. На каком языке они поют? – спрашивает Ян, подключая телефон к аппаратуре, чтобы включить музыку.

– На корейском. Надеюсь, у тебя нет с этим проблем, как были у Петры?

– Вот, что ты стрелки переводишь? Иногда люди ошибаются и заметь, я признаю, что была неправа.

Лера до сих пор не может простить мне, что я, когда-то на первом курсе, нелестно высказалась о творчестве южнокорейских исполнителей. Алекс никак не отреагировала, потому что она знает меня – пока я сама не передумаю, переубедить меня невозможно. Она не переубеждает, просто ждет подходящего момента осознание и потом подъебывает: «а помнишь?»

Но Лера, не понимая этого, старалась убедить меня в том, что я не права. Ничего путного не вышло и мы разошлись на том, что каждый остался при своем мнении. Так оно и продолжалось до одного случая.

У Альберты бабушка живет за городом, и она предложила на Новый год приехать отдохнуть к ней. Нас должна была отвезти старшая сестра Али и она попросила в общий чат скинуть музыку, чтобы составить общий плейлист. Я отправила пару песен и благополучно забыла о том, что скидывала каждая из нас, пока сидя в машине не стала напевать – do you, do you.

– Тебе нравится? – ехидно поинтересовалась Лера.

– Ага, – ответила я, продолжая отбивать ритм ногой, не ожидая подвоха. – Будь собой, мне нравится. Кто это?

– Позже узнаешь, – ответила она, хитро улыбаясь.

Так я познакомилась с RM, и остальными участниками BTS. В принципе и с другими южнокорейскими группами.

– О чем вы рассказываете в танце? – спросил Ян. Я кивнула в сторону Алекс и посмотрела на подругу, которая явно размышляла о том, как объяснить словами то, что Ян должен показать. – Про любовь?

– Да, – ответила Алекс, неопределенно махнув рукой. – В хореографии я задумывала два смысла: порочная любовь и больная любовь, – она смотрит на меня, а я делаю вид, что не понимаю о чем она говорит. – Хореография состоит из трех частей. В первой части зритель видит танец молодого человека Хорхе, расстроенного расставанием с любимой Сильвией.

– Ты им дала именам? – усмехнулся я, радостно смотря на Алекс.

– Конечно, это же персонажи. Имена – это часть их истории. Итак, продолжаем – во второй части, самой продолжительной, мы показываем историю влюбленных Хорхе и Сильвии, которые разошлись.

– У разбитого тебя, ясно. А третья часть – это откровение Сильвии?

– Верно мыслишь, – Алекс положила руку на плечо Яна и покосилась на меня, мол смотри, я ведь была права. – Изначально, был только дуэт и не было сольных частей, но Петра начала задавать вопросы, которые вдохновили на продолжение.

Я слушала песню, которую выбрала Алекс, смотрела на ее прошлую хореографию и думала, а почему Сильвия играла с Хорхе? И 3 ли на самом деле разбит?

Что у них произошло?

Задав эти вопросы Алекс, я поставила ее в тупик. Она, так же как и я, не знала ответов. Озадаченная моими вопросами, Алекс молчала, пока в комнате фоном звучала основная композиция номера.

– Может у нее были причины уйти? – предположила я, пытаясь помочь подруге найти ответы.

– Сильвия не играла? Петра, я не знаю, все может быть, но в тексте песни ясно говорится, что для нее это была игра.

– Это всего лишь слова, – тихо ответила я, думая, что зазря загоняюсь ненужными вопросами. – Но знаешь, было бы не плохо, если бы мы показали чуть больше, чтобы было интереснее и более чувственней. У тебя потрясающий язык тела и если ты попробуешь добавить драмы или что-то подобного, представляешь, какой будет реакция?

– От тебя то слова не дождешься, то не заткнуть. Петра, с чего вдруг тебя понесло?

– Ни с чего, просто за каждым словом стоит причина и иногда она отличается от той, о которой мы говорим вслух. – Мы расстались со Славой, потому что он решил, что я изменила ему. – Что если игра о которой Сильвия ему говорит, это лишь слова, что должны отвернуть Хорхе от нее? Что если эта игра спасательный круг?

– Для нее?

– Нет, для Хорхе. Что если Сильвия начала сходить с ума?

– Или может поняла, что портит ему жизнь?

Алекс понимала, откуда растут ноги, но ее фантазия разыгралась и от правды не осталось ничего.

Когда решение было принято, то дело оставалось за малым – подобрать музыку для сольных частей Сильвии и Хорхе, которая хотя бы отдаленно подходила лирикой.

И как-то так легли карты, что я вдохновилась песней одного из участников BTS. Это была вторая песня, которая зацепила меня после того, как я стала знакомиться с таким неоднозначным направлением, как к-pop.

У нее было говорящее название – Lie, и я без задней мысли предложила ее Алекс, которая в противовес предложила – Evil Meets Boy. С натяжкой, но лирика все-таки немного подходила к той истории, которую мы придумали, поэтому выбор остановили на песнях Чимина и Хосока.

– Это любовная история наоборот. – Ян должен понять нашу идею с Алекс. – В самом начале номера мы видим конец их любовной истории, потом наблюдаем середину и в самом конце видим их начало.

– У меня вопрос, – воодушевленный Ян, задумчиво потер затылок, бросая неоднозначные взгляды на Алекс. – Почему ты танцевала мужскую партию?

– Я думала, он про имена спросит.

– Это был второй вопрос. Ты меня опередила, Петра.

– Что касается партии, – задумчиво проговорила Алекс, закусив нижнюю губу, – потому что я могу себе позволить? Не ищи тайного смысла, Ян, – спокойно ответила она, выдержав взгляд Назарова. – Мне просто стало интересно, смогу ли я отыграть мужского персонажа. Отсюда кстати и имя. Я придумывала персонажа, которого мне надо отыграть. Музыка изначально была другая, но я привыкла к этим именам, поэтому оставила их.

– И как? Ты смогла?

– Смогла, – она задорно подмигнула Яну, а тот широко улыбнулся ей в ответ.

– Прекрасно вошла в роль, – подтвердила я. – Ты же знаешь, что мы танцуем с завязанными глазами? – Ян тяжко вздыхает, но кивает.

– А чья была идея? – интересуется он.

– Ее, – Алекс гордо кладет руку мне на плечо.

Эту фишку с повязками мы хотели использовать с девочками, но после некоторых попыток поняли, что нас слишком много. Менять хореографию не было времени, проще было избавиться от задумки.

– Я могла и не приходить, – Алекс со всем справилась без меня. – Напиши мне вечером, как прошло.

***

Собрав растрепанный хвост заново, я села на коврик на полу и посмотрела на Альберту. Она упрямо продолжала танцевать свою часть хорегографии, пока все отдыхали.