Читать книгу: «Интервью в чёрно-белом цвете», страница 2

5

Артём Карпов, мужчина дородный и флегматичный, не смея присесть, более часа подпирал плечом стену своего кабинета. Начальник Управления технологического развития Горводоканала, он, Артём, являлся непосредственным начальником главспеца Травкина, погибшего на дежурстве, и готов был, в соответствии своей должности и обстоятельствам, принять на себя громы небесные. А «громы» эти в лице гендиректора Ракитина, оккупирующего кабинет и рабочее кресло Артёма, ощутимо набирали обороты. Примчавшись из центрального офиса с заботливой секретаршей, гендиректор экстренно проводил собственное дознание: как такое стряслось и кто допустил? Артёма Карпова шеф покамест демонстративно игнорировал, но можно было заключить пари на то, что «допустил» именно он, никто иной.

Гендиректор в свои пятьдесят пять внешностью и манерами походил на университетского профессора. Высокий и подтянутый в безукоризненно сшитом костюме-тройке. Густая шевелюра, седеющая на висках. Приятный низкий голос, богатый обертонами. В данный момент голос этот нервировал машиниста грейфера Букина, обслуживающего участок сортировки крупногабаритного мусора. Букин, коренастый хмурый парняга, держался перед начальством стойко, если не сказать вызывающе. Заступая в утреннюю смену, именно он обнаружил главспеца, плавающего среди мусора лицом вниз, и теперь Букин проклинал в душе́ свою невезуху.

Сутулясь в кресле, гендиректор смотрел, как инквизитор.

– То есть ты шёл к своему грейферу, заметил его, но в воду не полез. Интересно почему? Насморк подхватить боялся?

– Я говорил ментам: выглядел он как мертвяк. – Машинист взирал на свои башмаки. – Сколько повторять, Олег Тимофеевич? По кругу ходим.

– Послушай, Андрей…

– Тридцать лет я Андрей. Прессовать будете – уволюсь. Работу найду хоть завтра.

Возникла пауза. Два охранника за спиной Букина напряглись в ожидании команды.

Гендиректор возвёл глаза к потолку.

– Кому ты нужен, прессовать тебя. Просто я понять пытаюсь, был ли хоть какой-то шанс… – Голос его дрогнул. – Ладно, иди. Толку он тебя как с козла молока.

– Это, по-вашему, – буркнул машинист, выходя.

Охранники двинулись было следом, но гендиректор произнёс:

– Борис Иванович, минутку.

Оба развернулись у двери, уставившись на босса. Один пожилой, невзрачный, короткостриженный. Второй – чернобровый красавец богатырских размеров. Одеты в форму с логотипом Горводоканала.

Гендиректор потёр пальцами седеющий висок.

– Ничего подозрительного не замечали? – обратился он к пожилому охраннику. – Может, на станцию кто-то посторонний проник?

– Мышь не пробегала, – заверил чернобровый молодец.

Пожилой зыркнул на него, однако, смолчал. И гендиректор сказал ему доверительно:

– Борис Иванович, мне хотелось бы исключить любую дерьмовую возможность. Это ж беда какая!

Пожилой охранник прокашлялся.

– За мышь, конечно, не поручусь, мало ли… – произнёс он. – Может, что-то я проморгал. Давно здесь работаю – и на старуху бывает, сами понимаете… У Артёма Сергеевича небось тоже имеются ко мне нарекания. Все мы ошибаемся.

Безмолвный начальник Управления технологического развития, оторвав от стены затёкшее плечо, пробормотал:

– У меня никаких нареканий.

– И на том спасибо, – в пояс поклонился пожилой охранник.

Молодой не сдержал ухмылки.

Гендиректор хлопнул по столу:

– Не юродствуйте, Борис Иванович! Дело слишком серьёзное!

– Я не юродствую, Олег Тимофеевич. Просто не знаю, что вам сказать.

Повисло молчание. Затем гендиректор плеснул кистью руки:

– Всё, не задерживаю. Соблюдайте обычный режим. – И когда дверь за охранниками закрылась, столь же раздражённо обратился к Артёму Карпову. – Ты тоже погуляй. Извини, что занял твой кабинет. Скоро свалю.

Шагнув к двери, Артём нерешительно поинтересовался:

– И какие будут оргвыводы?

– Насчёт тебя, что ли? – скривил губы гендиректор. – За херовую технику безопасности объявлю выговор в приказе и премию срежу. Чтоб служба мёдом не казалась.

– Только и всего? – расправил плечи Артём.

Гендиректор вздохнул.

– За кого ты держишь меня, Карпов? За дракона? Я и сам на твоём месте обосрался бы… – Тут в кармане у него заверещал мобильник. Гендиректор извлёк его, взглянул на дисплей и вновь плеснул ладонью: – Гуляй, Карпов. Скажи там Светке, пусть кофе сварганит. – Когда Артём вышел, Ракитин торопливо на звонок отозвался: – Да, Илья Михайлович. Слушаю. – И слушал он минуты две, тщетно пытаясь вставить слово: – Илья Михайлович, тысячу раз пардон, но… Ей-богу, Илья Михайлович… – Наконец гендиректор гаркнул: – Илья, мать твою! Хер с ним, с тендером: у меня главспец погиб! Такой парень – энтузиаст, умница, один целого отдела стоил! Я просто в шоке… – В этот момент пышнотелая молодая блондинка внесла на подносе кофейник с круассанами. Вслед за ней вошёл зампрокурора и прикрыл дверь. – Извини, Илья Михайлович, ко мне стражи порядка. Перезвоню. – Ракитин сунул мобильник в карман пиджака.

Зампрокурора по-свойски уселся нога на ногу. Несколько мгновений царила тишина. Блондинка-секретарша в платье, демонстрирующем округлые колени и литой бюст, вопросительно воззрилась на шефа. Тот произнёс радушно:

– Думаю, Николай Захарович, тоже проголодался.

Секретарша, выходя, одарила визитёра улыбочкой:

– Вам кофе или чай?

– Кофе. Без сахара. – Зампрокурора блеснул очками ей вслед. – И где берутся такие ценные работницы?

– Места надо знать, – буркнул гендиректор. – Ну, чем ещё огорошите?

С ответом Николай Захарович помедлил. Сперва достал платочек и промокнул лоб.

6

Рита Володина прохаживалась по вестибюлю административного корпуса, сердито поглядывая на часики. Сотрудники водоканала, проходящие мимо, таращились на неё, как на экзотический плод в ящике с опилками. Такое внимание к себе Рита воспринимала как естественный радиационный фон, а вот хамское опоздание сперматозавра из прокуратуры её бесило. Договорились через полчаса – и где же этот милый шалунишка?

Скуки ради Рита задержалась у доски объявлений. Взгляд её нечаянно упёрся в листок формата А4, подписанный гендиректором Ракитиным О.Т. «Нравственно-этический кодекс работника Горводоканала», – прочла заголовок Рита и с возрастающим интересом принялась читать ниже: «Вступая в коллектив работников Горводоканала, я осознанно принимаю следующие правила:

«1. Добросовестно и с полной отдачей я тружусь на благо предприятия. Горводоканал – мой родной дом, где обо мне заботятся и меня защищают. И заботясь о своём доме, я работаю в нём хорошо».

Рита просто глазам не верила. Таких правил оказалось пятнадцать:

«2. Я дорожу честью своего предприятия, отстаиваю его интересы, забочусь о его позитивном имидже и безупречной репутации.

3. Сотрудничаю с другими учреждениями и организациями, если это не наносит вред Горводоканалу.

4. Поддерживаю стратегию и приоритеты, выработанные руководством предприятия.

5. Соблюдая дисциплину, субординацию и нормы делового общения, я отделяю своих родственников и друзей от своих руководителей и подчинённых. Даже если это одни и те же люди, я отношусь ко всем в равной степени одинаково…»

Тут Рита не выдержала. Воровато оглядевшись, она сорвала с доски листок, сложила вдвое и спрятала в сумку. И в этот момент за спиной услыхала голос зампрокурора:

– Извиняюсь, дела задержали. Наши с вами общие в смысле.

Вздрогнув, Рита обернулась.

– Николай Захарович! Вы подкрадываетесь, как вампир!

– Стараюсь, – улыбался зампрокурора. – Именем закона.

– Ха-ха, смешно! – сверкнула глазами Рита. – А я тут даже в туалет не смею отлучиться!

Зампрокурора с достоинством поправил очки.

– Зато, Маргарита, генеральный примет вас немедленно. Третий этаж, кабинет начальника Управления. Там на двери табличка.

– Николай Захарович, – журналистка застегнула пуговицу на его пиджаке, – вы не вампир, вы типа фея. Мне жутко с вами повезло.

– А мне – с вами. – Зампрокурора протянул ей пластиковую карточку. – Будете уходить, отдайте это на вахте. И насчёт ресторана… Я заказал столик в «Арагви» на полвосьмого.

«Недомерок похотливый», – подумала Рита и театрально закатила глаза:

– Предвкушаю!

– Куда за вами заехать?

– Никуда. Встретимся у входа. – Она двинулась через вестибюль. – Пока-пока, Николай Захарович!

Зампрокурора её нагнал.

– Вам не туда, Маргарита. Вам к лифту.

– Сперва в туалет, – отрезала Рита. – Если описаюсь перед начальством, это воспримется как подхалимаж. – Она зацокала каблучками, держа направление.

Сопровождать её зампрокурора не решился.

7

Гендиректор Ракитин сидел в кресле и доедал круассан, прижимая к уху мобильник. Стоящая за спиной секретарша массировала ему область шеи. Прожевав Ракитин произнёс в трубку:

– Я-то в теме, Илья Михайлович. А ты, похоже, не врубаешься… – Прикрыв мобильник ладонью, он шикнул через плечо: – Полегче, связки порвёшь. – Затем простонал в телефон: – Да понял я, понял. Займусь этим завтра же. А сегодня, повторяю, ситуация экстремальная.

Секретарша выдохнула шефу в затылок:

– Блин, Каретников – просто клещ.

Погрозив ей кулаком, гендиректор постарался свернуть разговор:

– Объяснить могу, разумеется. Но не по телефону… Да, готов подскочить в течении часа. Если ты на месте… Лады, Илья, жди. – Отсоединившись, Ракитин изобразил, будто расколошматит сейчас мобильник о стену.

– Не мужик – пиявка, – посочувствовала секретарша, накрыв грудью плечо шефа.

В дверь постучали, и на пороге возник журналист Могилевич с портфельчиком. На долгое мгновение все застыли, затем секретарша ринулась наперехват:

– Кто разрешил?! Выйдите немедленно!

– Простите, я без разрешения. – Могилевич указал на свой бейджик и, словно в танце, деваху обошёл. – Олег Тимофеевич, не могли бы вы пять минут посотрудничать с прессой? Надеюсь, к пользе нашей взаимной.

Цепким взором Ракитин зафиксировал безукоризненный костюм журналиста, дизайнерскую сорочку и модельные туфли, после чего приветливо улыбнулся.

– Ну, если к пользе…

– Наглость какая! – не отступила секретарша. – Передохнуть не дают!

Загорелое лицо Могилевича оставалось невозмутимым, лишь губы слегка скривились.

Гендиректор побледнел от гнева.

– Светлана, оставь нас, пожалуйста. Спасибо заранее.

– Как скажете! – огрызнулась секретарша. Но дверь за собой прикрыла бесшумно.

Ракитин со вздохом развёл руками.

– Распустил я их, каюсь… Странно, что вы представляете «Наблюдатель». Меня предупредили, что из «Наблюдателя» зайдёт молоденькая девушка.

Могилевич пожал плечами.

– Я не девушка, точно.

– Уж вижу. – Гендиректор указал на стул. – Прошу.

Игорь сел, положив портфель на колени.

– Вопроса у меня всего три. Ответите – и меня здесь нет. Договорились?

Потерев седеющий висок, гендиректор всмотрелся в бейджик журналиста.

– Ах, ну да. Вы тот самый Игорь Могилевич – опасный, как гремучая змея. Для коррупционеров, разумеется.

– Не только, – уточнил Игорь.

Гендиректор улыбнулся с прищуром.

– И что вас привлекло к нашему трагическому, но отнюдь не резонансному случаю? Ведь дело здесь не в вашем, так сказать, амплуа, верно?

– Амплуа я решил сменить: надоело, – доверительно сообщил Игорь. – Хочу написать о превратностях жизни главспеца. С вашей помощью, Олег Тимофеевич, если не откажете.

Взгляд Ракитина пронизывал, как рентген, но голос прозвучал благодушно:

– С одной стороны, мне как-то даже лестно, с другой…

Прервал его шум за дверью, завершившийся появлением Риты Володиной, на плече которой едва ли не висела секретарша. Застыв при входе в кабинет, они образовали эффектную скульптурную группу. «Куда вы прёте?!» – шипела притом блондинка, и рыжая в ответ сверкала глазищами: «Ручонки уберите, мне назначено!» Затем обе умолкли, резко разъединившись: секретарша захлопала ресницами в сторону шефа, а Рита воззрилась на Могилевича, будто увидела призрак.

Гендиректор скривил губы.

– Вот, наконец, и девушка. Двое из «Наблюдателя».

Игорь кивнул.

– У нас в редакции свои заморочки. Мы их уладим, проблем не будет.

– Поверю на слово, – улыбнулся Ракитин, на которого внешность Риты произвела впечатление не меньшее, чем костюм Могилевича. – Сделаем так. – Гендиректор взглянул на часы. – Времени у меня в обрез, поэтому вы, – обратился он к Рите, – приедете в центральный наш офис, там поговорим. Если, конечно, вы, – покосился он на Игоря, – уладите свои заморочки.

Рита испепелила Могилевича взором.

– Уладим, мало не покажется! – И распахнула глаза на Ракитина. – Когда мне приехать, Олег Тимофеевич?

Секретарша фыркнула.

Гендиректор улыбнулся.

– Хоть завтра. Созвонитесь со Светланой, – кивнул он на секретаршу, она всё устроит. Надеюсь, вы не подерётесь.

Секретарша пробормотала, что не обещает, после чего обе девушки хмуро покинули кабинет.

Ракитин потянулся в кресле.

– Ну, как я это разрулил?

Могилевич показал большой палец.

– Мастерски. Могу я задать свои три вопроса?

– Только в темпе, – вздохнул гендиректор. – Как вам удалось оказаться здесь столь оперативно, вы, конечно же, сохраните в секрете.

– Само собой, – подтвердил Игорь. – Вопрос первый. Могу ли я побродить по ИТЦ и поговорить с сотрудниками, хорошо знавшими Травкина?

Брови гендиректора приподнялись.

– Вообще-то, господин журналист, у нас режимное предприятие. Бродить кому попало здесь не положено.

Игорь чуть подумал.

– А если в сопровождении? Олег Тимофеевич, меня интересуют взаимоотношения покойного с коллегами по работе. В этой области, полагаю, Горводоканалу скрывать нечего.

Гендиректор также подумал.

– В сопровождении, пожалуй. На сколько дней вам выписать пропуск?

– Недели на три?

– Ничего себе! Вы что, роман писать собираетесь?

– Олег Тимофеевич, судите сами. Кого-то из сотрудников я застану не сразу. Чьи-то слова придётся проверять. Чего-то я просто не пойму и обращусь, если позволите, к вам за разъяснениями. Три недели – срок небольшой.

Ракитин барабанил пальцами по столу.

– Ещё и разъяснения вам подай. Ладно, допустим. Озвучьте следующей ваш вопрос.

Игорь перевёл дух. Оставшиеся вопросы значения не имели и были нужны лишь для отвода глаз.

8

Куст боярышника у входа в административное здание почти распустил кружевные листочки. За кустом этим, словно хищник в засаде, щуря серо-зелёные глаза, притаилась Рита Володина. Золотистые её волосы, собранные в «конский хвост», казалось, излучали электричество. А неподалёку, на тротуаре, хлопотунья-бабуля кормила голубей, кроша сдобную булку. Голуби клевали с достоинством. «Народ охренел! – подумала Рита. – Заголовок для статьи». За этими наблюдениями она едва не проморгала спустившегося с крыльца Могилевича. Шагнув из-за куста, Рита заступила ему дорогу.

– Что ты вообще творишь? Звёздной болезнью маешься?

Могилевич оглядел её, будто видел впервые.

– О чём вы?

– Это моё расследование! – притопнула каблучком Рита. – Моё, понял!

Могилевич стоял, покачивая портфельчиком.

– Простите, но я значительно вас опережаю. Так уж получилось. Разумеется, вы вправе объяснить это моей «звёздной болезнью», глобальным потеплением или падением курса рубля. Могу я идти?

Рита слегка опешила, что случалось с ней нечасто.

– Ах, пардон! – сказала она. – Ты со мной на «вы»: дистанцию держишь. Конечно, я всего лишь провинциалка из Твери – амбиций выше крыши, но достижений пока никаких.

– Так и напишут на вашем надгробии, – подхватил Могилевич. – Трогательная история, берущая за душу.

Щёки Риты вспыхнули, и румянец растёкся по лицу, поглотив веснушки возле носа.

– Слушай, звезда журналистики… Задание мне дал Фролов, сколько ещё повторять…

– Вот с Фроловым и разбирайтесь, – парировал Могилевич. – Посоветуйте ему сослать меня в Тверь, дабы уравнять шансы. Если заартачится – включите своё неотразимое обаяние.

Рита глянула на него с прищуром.

– До чего же хочется набить тебе морду.

– Не сейчас, – изобразил поклон Могилевич. – Если других проектов у вас не заготовлено, разойдёмся по углам. – Он зашагал к бордовому «вольво», качая портфельчиком.

Сквозь толчею голубей Рита в ярости ринулась к своей машине. Перед ней голуби, не желая взлетать, разбегались как тараканы.

9

Троица в салатовом «сузуки» следила за экспрессивным общением Риты с Могилевичем. Близнецы на заднем сидении опустили на лбы капюшоны и потянулись к бейсбольным битам. Один из них, с синяком на скуле, простонал:

– Неужели я никогда ей не вдую? Хоть разок!

Брат пихнул его локтём.

– Колян, сконцентрируйся. – И обратился к парню за рулём: – Ну чё, Славик, погнали? Айн, цвай, драй – и нас нет.

Но Славик, мусоля зубочистку во рту, с приказом медлил.

– Народу многовато, – буркнул он, оглядевшись. – И менты маячат.

– И ветер, бля, дует, и деревья качаются, – подхватил тот же близнец, следя за тем, как Могилевич садится в машину. – Долго будем суходрочкой тут заниматься?

Славик старался проявить терпение. Старался изо всех сил.

– Порой, Вова, полезно и подрочить, – заметил он, включив зажигание. – Мне велено отправить в госпиталь. Без шухера. Если запалимся, виновата моя жопа. Врубаешься? – Славик вырулил на дорогу.

Вова хмуро промолчал. А близнец его, с синяком на скуле, таращась на отъезжающий «ауди» Риты Володиной, с тоской проговорил:

– Не за той тачкой, мужики, тащимся. Гадом быть.

Комментариев на эту реплику не последовало. Салатовый «сузуки» с тонированными стёклами, держа расстояние в три-четыре машины, покатил за «вольво» Могилевича.

10

Игорь не спеша ехал в правом ряду, прокручивая мысленно разговор с гендиректором. Встреча прошла, в общем-то, без сюрпризов, и план действий вполне определился. Сбивал с толку лишь салатовый «сузуки», назойливо маячивший в хвосте. Стоило Могилевичу изменить скорость или перестроиться на поворот, «сузуки», будто приклеенный, выполнял тот же манёвр. «Это не ракитинские, – рассудил Игорь. – У Ракитина пока нет оснований. Да и времени на эту хрень практически не было. Тогда кто?» Тут в кармане пиджака затренькал мобильник. Когда Игорь отозвался, в ухо плеснул бодрый женский голос:

– Ой, Игорёк, как я рада! Ты уже в Москве?

Игорь поморщился.

– Да, Вика, я в Москве. В данный момент за рулём.

– Ой, ну извини. Я просто хотела сказать, что в Самаре у нас проливной дождь, и я… счастлива, что мы с тобой познакомились.

Резко перестроившись, Игорь нырнул под жёлтый свет и помчался по широкой улице. В зеркале заднего вида маячил тот же «сузуки».

– Простите за откровенность, – ответил Игорь в трубку, – но ваших восторгов я не разделяю. Притом рискую угодить в ДТП. Мелочь, конечно…

– Ой, что я за дурёха! Перезвоню позже. Целую. – Голос пропал.

Игорь меж тем фиксировал в зеркале неотвязный «сузуки». Работа явно топорная. Не профессионалы. Или нагло давят на психику. Но какого хрена?

Игорь свернул на заправку и, выстояв маленькую очередь, залил полбака бензином. «Сузуки» скромно притулился в сторонке. Записав номер машины, Игорь покатил дальше. «Сузуки», конечно же, устремился следом.

Демонстрируя беспечность, Могилевич притормозил у «Ароматного мира», где купил бутылку французского коньяка. «Сузуки» терпеливо ожидал у выезда с парковки, причём экипаж его никак себя не обнаруживал. Стоило, однако, Игорю тронуть «вольво» с места, хвост его тоже мешкать не стал. Всё это походило на игру для слабоумных.

На шоссе Могилевич резко повернул вправо, помчался по знакомому переулку и через подворотню въехал в широкий двор. Двор этот, тенистый и тихий, венчали две арки, открывающие пути на две пересекающиеся улицы. Миновав одну из арок, Игорь проехал метров двести и оказался на прежнем шоссе. Но уже без хвоста. Для страховки он ещё поглядывал в зеркальце, однако «сузуки» исчез.

Вскоре Могилевич въехал в другой тихий двор, где припарковался у лестницы, ведущей в полуподвал с бронированной дверью. Сбежав по ступенькам, Игорь набрал код на цифровой панели и вошёл внутрь. По коридорчикам, похожим на лабиринт, он прошагал в спортивный зал, хорошо освещённый и проветренный, притом оборудованный без излишеств. Четыре боксёрских мешка, разновеликие гантели, турник и тренажёр для качания пресса. И разумеется, несколько матов, плотно сдвинутых для отработки приёмов рукопашного боя. Кроме того, оставалось пространство для коротких пробежек. Не спортзал – мечта. К тому же здесь имелись раздевалки со шкафчиками, душевые кабинки и стиральная машина с сушилкой. И владелец всего этого хозяйства, одетый лишь в трусы-боксёры, тренировался сейчас в одиночестве.

Среднего роста, мускулистый в меру, он подпрыгивал на матах, крутя обратное сальто в воздухе. Оборот за оборотом непрерывно, без видимых усилий. Казалось, мужик парит в невесомости, но в теле его ощущалась мощь артиллерийского снаряда. Ничуть не запыхаясь, он обратился к вошедшему Игорю:

– Переодевайся. Я думал, ты в Самаре.

– Прилетел ночью. – Сняв обувь, Могилевич сел на скамью у стены. – Привет, Машина Для Убийств.

– Здоро́во, Клеветник России. Тренироваться будешь или глазки строить?

Они чуть заметно улыбнулись друг другу.

– Сегодня пропущу.

– Тогда зачем пришёл?

– По привычке. Переоценил, похоже, свой бойцовский дух.

Они помолчали. Владелец спортзала пригладил свои короткие, мокрые от пота, волосы. Грубоватое лицо его с живыми серыми глазами выразило тревожное внимание.

– Ух ты. Может, расскажешь?

– Что рассказывать, Гриша? Я в таком дерьме, что от меня смердит за километр. Ты, видать, нюх потерял. – Могилевич встал и направился к двери. – Теперь, мать твою, буду исправлять то, что уже не исправить. Стезя такая. – Он влез в туфли.

Владелец спортзала уточнил деловито:

– Я понадоблюсь?

– Наверняка. – Игорь завязал шнурки. – Со дня на день.

Тут в дверях возник усатый атлет в таких же трусах, как на владельце зала. Глаза молодца задиристо поблёскивали и мышцы прямо-таки играли, когда он плечом подвинул Могилевича.

– Не стой на проходе, газетчик. Делом займись.

Владелец зала глянул на вошедшего исподлобья. Игорь ткнул пальцем в рельефную грудь молодца:

– Тренируй мозги, Лёша. Хоть раз в неделю. – С этими словами он вышел.

Лёша огрызнулся вслед:

– Свои мозги проверь, умник!

Владелец зала шагнул на сдвинутые маты.

– Работать будем или языки чесать?

Усач также встал на маты.

– Конечно, тебе, Гриша, видней. Но я бы его ограничил… – Фразы он не завершил, ибо в результате молниеносного броска рухнул на спину. – Гринь, ты чего? – произнёс он ошеломлённо.

Владелец зала отчеканил:

– Капитан Лапин, не раззевайте варежку. Работаем броски.

Изогнувшись в прыжке, капитан Лапин встал на ноги и принял боевую стойку.

– О’кей, майор Агапов. Но лично я отрабатываю удары. А вы, товарищ майор, если хотите…

Неуловимым движением майор Агапов бросил капитана через спину и, когда тот (уже не столь проворно) поднялся, душевно предупредил:

– Работать удары, Лёха, не советую. Неподходящее у меня настроение.