Читать книгу: «Мелодия дождя», страница 14

Мелодия дождя Глава 21

Любовь – это сладкий сон, навязчивый бред с яркими визуальными галлюцинациями, это горячечная иллюзия, порождающая невообразимый сонм фантомов, которые невозможно увидеть, но легко прочувствовать всеми органами восприятия реальности.

Любовь – это эйфория, мания, гипноз, который невозможно изобличить до той поры, пока не рассеется хитроумный морок, призванный запутывать доверчивое сознание, искушать и дразнить лукавыми побуждениями восприимчивую, уязвимую для химического контроля и причудливых фантазий плоть.

Но это одновременно эгоистичное явление: влюблённого интересуют лишь собственные переживания, хотя, кажется, что оба забывают о себе.

Сражённый наповал вирусом любви человек истово прислушивается к себе, прощупывает изнутри изумлённую фантазиями сознания душу, и ждёт ответа: сладко ли мне, любо ли!

И вдруг на вершине искреннего восхищения, когда образом любимой или любимого заполнен до отказа весь объём жизненного пространства, происходит системный сбой, крушение иллюзий, в которые успел вжиться, которые стали частью тебя.

Внезапно появляется равнодушие к тому объекту, который боготворил, внимание резко переключается на кого-то иного, чей облик становится более важным, более необходимым.

В расцвеченную яркими красками сказку неожиданно  врывается разрушительной силы ураган, сметающий всё на своём пути.

От былой взаимности остаются лишь тлеющие головешки.

Весьма непросто справляться с коварством или лицемерием в любви. Особенно, когда сценарий легкомысленного поведения возлюбленных повторяется раз за разом по одинаковому, с незначительными изменениями деталей размолвки сценарию. А ты неопытен, излишне эмоционален и очень-очень молод, чтобы понять, что это не катастрофа – урок, который должен пойти впрок.

Боль утраты день ото дня усиливается, желание бороться с непреодолимыми обстоятельствами тает, оттого, что воспалённые эмоции искажают реальность. Создаётся впечатление, что жизнь вообще потеряла смысл.

Так невыносимо жестоко способна болеть лишь вероломно растоптанная любовь.

Сладкие и горькие переживания первой, и второй первой любви, забыть невозможно, вспоминать мучительно, тягостно, но блуждающее во тьме беспомощности сознание не способно освободиться от чувственных переживаний, поскольку они успели затронуть глубинные душевные струны.

Леонид пытался убедить себя, что счастье непременно вернётся, что ему тоже рано или поздно должна улыбнуться судьба.

Мила, девочка, с которой Леонид познал первые чувственные эмоции, в соавторстве с которой сочинил первый, самый неожиданный, с увлекательным сюжетом, обилием трогательных событий, наивными откровениями, пропитанный насквозь духом оптимизма и восторженным бескорыстием том романа о большом романтическом приключении под названием Любовь, неожиданно воспылала нешуточной страстью к лучшему другу!

И это накануне решения о том, чтобы соединить судьбы в единое целое.

События происходили стремительно. Изменить их было невозможно.

Оставалось лишь наблюдать за тем, как два самых важных, кроме родителей, человека, цинично крадут его будущее.

Столь же неожиданно закончилась и другая любовь. Алина, с которой он рука об руку перешагнул из беззаботной юности во взрослую жизнь, с которой жил как с женой на съёмной квартире, изменила свою и его судьбу одним махом – уступила циничным домогательствам преподавателя, чтобы получить зачёт

Регистрация брака с ней была отложена на несколько месяцев, до осени, по единственной причине – необходимость заработать средства на торжество,

В итоге – беременность, свадьба. Мужем, естественно, стал не Лёнька.

А какие были чувства, какая любовь.

Удивительное явление – жизнь. Шагаешь по ней уверенно, бодро, воодушевлённый безграничными возможностями цветущей молодости, с восторженным энтузиазмом строишь будущее, рвёшься вперёд.

И вдруг кто-то третий дерзко перехватывает управление твоими достижениями, запросто присваивает то, во что не вложил даже капельки жизненной энергии, и пользуется, полагая, что имеет на это право.

Леониду повезло. После двух подряд катастроф в любви он встретил девушку, которая смогла залечить душевные раны, возвратила его к полноценной жизни.

Катенька стала для него всем: радугой, солнцем, светом, воздухом и смыслом жизни.

На последней учебной паре Лёнька сказался больным, удрал, чтобы прикупить чего-нибудь вкусненького для любимой: очень хотелось устроить для неё приятный сюрприз.

Юноша прибежал в общежитие переодеться, а там Алина, не очень приятная весточка из прошлой жизни – коварно предавшая любовь невеста, которая ожидала в конце коридора, где они обычно встречались прежде.

Воспоминания о тех событиях до сих пор были болезненными. Видеть её, будоражить воспоминаниями недавнее прошлое, особенно теперь, когда почти затянулись кровоточащие раны, было неприятно.

Сделать вид, что рад видеть? Так ведь совсем нет. Да, она всё такая же красивая, соблазнительная, стильная, но с некоторых пор совсем чужая.

Чувства перегорели, почти стёрлись из памяти под влиянием новых, не менее романтичных событий.

– Здравствуй, Лёнечка. Нам срочно надо поговорить.

– И тебе не хворать, Алина. Не могу сказать, что обрадован встрече. Если можно, обозначь тему беседы в двух словах. Ты ведь знаешь, я сентиментален, впечатлителен, полностью освободиться от любовных чар не успел, но уверен, что справлюсь. Зачем ты здесь?

– Соскучилась. Правда-правда соскучилась. Ты был моим… самым первым мужчиной, в какой-то мере учителем. Такое не забывается. Мне есть о чём вспомнить. Ты лучший в моей жизни, ты – моя несбывшаяся мечта. Жаль, честно жаль, что пришлось так некрасиво расстаться. Так вышло. Сама не ожидала от себя подобного поступка.

Случается в жизни так, что приходится идти против желания, даже против воли. Но я не плакаться пришла, и не прощения просить. Любовь, и всё, что с ней связано, в прошлом, повернуть события вспять невозможно. Да… но жизнь продолжается. Появились новые обстоятельства… так сказать, непреодолимой силы. Нехорошая весточка из прошлого. Тебя она тоже касается… вот.

– Ты мечтала жить лучше всех, ну… ведь получила то, чего добивалась, пусть не в полном объёме, и всё же. Что опять не так! Сама ведь сделала выбор не в мою пользу, теперь ковыряешь незажившую рану. У тебя теперь есть, кому разгребать обстоятельства, даже самые непредвиденные, самые болезненные.

– Я тоже пыталась забыть о тебе. В моей новой жизни волнующие воспоминания могут оказаться опасными. Я ведь не хозяйка столичных апартаментов, скорее приживалка. Вот… почти справилась с образовавшейся невесомостью, с противоречивыми ощущениями, с обострёнными чувствами, а оно вон каким боком вышло… даже не знаю, с чего начать. Сама не могу понять, что к чему, но разбираться придётся. И тебе тоже.

– Алина, если можно, яснее и короче. Не разделяю твоей ностальгии, по прошлому. У меня теперь иные романтические предпочтения, другая жизнь. Ты в неё не вписываешься.

– Раньше ведь как у нас понятно всё было, Лёнь, до Мирошникова. Ты тогда всё по полочкам разложил, на десяток лет вперёд свою и мою жизнь распланировал. Моя вина, что расстались, – слов нет. Думаешь, я моментом воспользовалась, сама к нему в объятия прыгнула! Так нет, он к стенке меня припёр, можно сказать, изнасиловал. Сначала морально, потом физически. Я не жалуюсь, пытаюсь объяснить, чтобы не виноватил меня зазря.

– Даром стараешься, я вычеркнул твой образ из жизни, стёр его за ненадобностью, сжёг воспоминания, развеял прах по ветру. Нет тебя в моей жизни, нет. Как, Алина, было-то, что было, к чему ты клонишь, хочешь добить!

– Не было бы повода, не было бы тебя в моей жизни, не стала бы терзать. Мне-то чего теперь делать, как поступить?

– Что у тебя не так! Мирошников на горячем поймал?

– Вот и я думаю, что теперь-то не так, Лёнечка, сама не догоняю. Мистика какая-то, не иначе.

– Хотелось бы ясности. Если думаешь, что я тебя прощу – не надейся. У меня теперь другие отношения, и другая невеста. Она настоящая, любящая, верная… не в пример тебе.

– Меня когда-то тоже невестой звал… и что! Мы предполагаем, а создатель располагает. Там, наверху, за нас всё заранее решили. Можно, конечно, ножонками сучить, пузыри надувать, но судьбу не изменить. Обидно, что у нас не срослось. Теперь и вовсе всё непонятно стало.

– Это мне должно быть обидно… мне! Давай, Алина, успокойся, и объясняй по порядку, доступным языком. Ну, называл невестой, дальше что, ты сама всё разрушила! Приехал из стройотряда и застал вместо невесты жену… чужую жену, беременную от своего педагога, которому отдалась не по любви даже, за зачёт… в ум не заходит, как можно столь дёшево себя оценить!

– Я сына ему родила, Коленьку. Славный мальчуган. Ты знал?

– Теперь знаю. Поздравлять не хочу. Всё, о чём мечтала, сбылось, Достаток, столичная прописка, муж с положением, светская популярность, и всё такое. Мне-то чего пытаешься предъявить, не пойму!

– Не этого я хотела, Лёнечка… не этого! Совсем наоборот. Я хотела жить как леди. Чтобы дом – полная чаша, чтобы комфорт, уют, творческая обстановка, столичные возможности. Свобода, деньги… и всё такое. Всё рухнуло… а причина… причина – ты, понимаешь – ты!

– Конечно я, кто ещё мог подложить тебя под Мирошникова! Я ведь мазохист, любитель острых ощущений. Хватит бредить, Алина. Пришла зачем! У меня совсем другая жизнь – обычная, студенческая, с комфортом в конце коридора и стипендией, которой тебя только напугать можно.

– Виктор Петрович, муж мой – человек состоявшийся, зрелый, с аналитическим складом ума. Во всём любит порядок. Скоро год как мы вместе вполне счастливо живём. Жили. Я уже ко всему привыкла, а он – нет!

– К чему такое длинное предисловие, притирайся, приспосабливайся, ублажай. Любишь кататься – люби и саночки возить. Он хоть и старик, но всё одно – мужчина.

– Я бы рада развлекать да обхаживать, но тут, понимаешь, Лёня, проблемка нехорошая нарисовалась. Мирошников чего-то там вычислял, графики строил, консультировался со светилами медицины, фотографию сына передал для идентификации родства аналитикам, и всё такое. Совпадение с антропометрическими данными матери пятьдесят процентов, с отцом меньше десяти. Посоветовали ему генетическую экспертизу провести.

– Зачем ты всё это мне рассказываешь, нет желания копаться в ваших семейных проблемах! Ушла, с ним и разбирайся. Совет да любовь… всё, некогда мне!

– Экспертизу он заказал. Нажал на кнопочки, знакомых подключил. Как на иголках подпрыгивал. Все нервы себе и мне в клочья порвал. Криком исходит теперь, таблетки глотает горстями. Коленька-то мой беспокойным родился: всё время кричит, а у Виктора Петровича докторская диссертация в процессе реализации. Волнуется он, переживает, возраст всё же. А ребёнок ни спать, ни работать не даёт. Витя няньку с опытом работы с беспокойными детьми нанял, а всё без толку. Кажется, он меня больше не любит.

– Алина, я сейчас уйду, будешь беседовать с форточкой, или с дверью. Мне действительно некогда. Любит – не любит, это к ромашке, не ко мне. Сделай так, чтобы любил. Соблазни. У меня невеста голодная, а ты, хрен знает о чём, бормочешь. Не касается это меня, не ка-са-ется, ясно!

– Не волнуйся ты так. Когда невеста узнает, в чём дело – совсем аппетит потеряет.

– И что же за дело у тебя такое, что моей невесте настроение испортит!

– Не у меня, Лёнечка, у нас с тобой. Видно на роду нам написано друг за другом как ниточка с иголочкой следовать.

– Каждому суждено к чему-то или кому-то привязанным быть. Только ты год назад ту ниточку собственными зубками перегрызла, когда “махнула не глядя” любовь и верность на зачёт по профильному предмету, и столичную прописку.

– Тебе, дорогой, похоже, замуж меня всё же взять придётся. Судьба так распорядилась! Мистика, дорогой, но факты – штука упрямая. Похоже, Коленька – твой сын. Как-то так получается.

– Не смеши мои коленки. Это могло случиться, обычным порядком. Могло. До свадьбы нашей оставалось всего два месяца. Сама перечеркнула всё хорошее.

– Откуда было знать, что я от тебя беременна!

– Тпр-р, ну-у… с этого момента подробнее. Экспертиза твоей вменяемости понадобится, или нет! Зрачки вроде в норме, взгляд осмысленный. Не дури!

– Ага, занервничал. Так я и думала.

– У тебя минута… если ничего толкового не услышу – ухожу!

– Напрягся, Лёнечка, разволновался, любимый. Переживаешь, сомневаешься, нервничаешь. Значит, чувствуешь, что неправ.

– В чём, интересно, моя перед тобой вина?

– Экспертиза показала, что не Виктор Петрович отец ребёнка. Вот и думай. Я была девственницей, когда у нас любовь случилась, так ведь?

– Допустим.

– Ах, так! Намекаешь, что я имитировала непорочность, так, по-твоему!

– Однозначно, нет. Тогда у нас было всё по-честному. Тогда, но не сейчас. Ты блефуешь.

– Вот именно – по-честному. Кроме тебя и Мирошникова у меня мужчин не было. Догадайся с трёх раз – кто папа Коленьки, если не Виктор Петрович?

– Конечно Мирошников, кто же ещё?

– У него на руках акт генетической экспертизы. Его отцовство исключено в принципе, чего нельзя сказать про твою причастность к зачатию сына. Вот! Моя сексуальная связь с тобой – факт бесспорный. Муж подаёт на развод, требует немедленно освободить жилплощадь. Ты просто обязан будешь содержать меня и ребёнка, если в суде будет доказан факт нарушения пунктов брачного договора, а в перспективе оформить отцовство, и взять меня в жёны. Так будет правильно.

– Алина, согласен я, что положение твоё незавидное. Столица разжёвывает таких мечтательниц как ты, живьём, и не морщится. С грудным младенцем остаться практически на улице – врагу не позавидуешь. А как насчёт алиментов? И вообще, ты знала, что ребёнок не от Мирошникова?

– У меня голова опухла от скорбных дум. С тобой мы предохранялись, причём довольно серьёзно. Я просто на сто пятьдесят процентов была уверена, что залетела именно от него, потому, что тебе никогда вольностей не позволяла, вот… но факты, куда их засунуть! Я теперь вообще ни в чём не уверена, голова пухнет от неопределённостей. Кто знает, что может случиться на самом деле, что не может. Словно во сне всё происходит.

– Ты про непорочное зачатие или про виртуальный секс, с трагическими последствиями? Смешно. Меня не интересуют подробности твоих интимных интрижек. И всё же… извини, что копаюсь в пикантных подробностях, но я, если не бредишь, попадаю не меньше, если в твоих словах есть хоть капля правды.

Получается, что я намеренно обманул любимую девушку, без пяти минут жену, хотя точно знаю, что не делал этого. Мы с ней  обсудили каждую мелочь, обнулили события, произошедшие до начала серьёзных отношений, наметили перспективы, определили правила общежития. А тут ты со своим невыносимым бредом, который преподносишь как реальный факт.

– Но, ты ведь понимаешь, я тоже не стала бы рисковать. Этот ребёнок, который, кстати, не входил в мои планы на ближайшую пятилетку, для меня тоже стал не особенно приятной неожиданностью. Я вообще хотела сделать аборт. Мирошников не позволил. Наследника захотел, обрадовался. Светился весь от счастья.

– Давай попытаемся разобраться спокойно. Разложим события по полочкам. Я уехал в стройотряд в июне, так?

– Лёня, чего ты там собрался изучать, расследовать, всё уже разложили и сопоставили без нас. У меня не было других партнёров в постели, кроме тебя и его. Материнство, сам понимаешь, большая проблема, которая переворачивает мечты о красивой жизни вверх тормашками. Оно мне надо было! Моя неожиданная беременность – драматическая случайность, досадное недоразумение. Но я не об этом, Коленьку люблю, по-своему. Слава богу, что не сделала глупость.

Мирошников в тот день… когда всё случилось, был ужасно настойчив, возбудился не на шутку, а я боялась отчисления. Не было у меня желания очутиться опять на исторической родине – в нищете, без каких либо перспектив. Время подумать было, но решение не сопротивляться обстоятельствам было спонтанным.

Соображалка у меня толком не работала – вот, честное слово! Конечно, тебе неприятно слышать такое, понимаю. Но Коленька уже есть… живой, настоящий, скорее всего – твой. Можешь познакомиться со своим сыном, если хочешь, потрогать, в руках подержать. Сердце подскажет. Я сама, если честно, в шоке. Хотела вырваться из убогости, а получается – напрасно старалась, только глубже в дерьмо окунулась.

– Алина, не перебивай, дай сосредоточиться. Я приехал в столицу в конце августа. Тебя не видел два месяца, так?

– Я пила противозачаточные таблетки, гормональные. Излияния внутрь не допускала. С тобой, потом с ним, с Мирошниковым, была предельно осторожна. Кроме того, самого первого раза с ним, развитие событий которого я при всём желании не могла предусмотреть. Он завершил эротическую процедуру, не успев начать. Переволновался, да и женщин, похоже, не имел, неизвестно, сколько времени, может быть никогда. Мы на эту тему не общаемся. Он вообще человек скрытный. Плюс возраст. Я почти сразу пописала в баночку, чтобы смыть без остатка непрошенных гостей. Не должно было тогда ничего случиться. Не мо-гло! А я забеременела.

– Мне совсем не обязательно знать подробности вашего блуда, и того, как ты использовала баночку. Просто слышать противно. Интим, Алина, предполагает некую личную тайну. Ты ещё расскажи подробности – как, куда, сколько. Пожалуйста, давай обсудим нашу общую, к сожалению общую, проблему. Хочу до конца понять, в чём кроется подвох, а он есть. Я уверен. Нужно найти ошибку и исправить, только и всего.

– Почему ты думаешь только о себе! Меня выслушай. Наш первый с мужем секс случился прямо в аудитории, на экзаменационном столе. Мирошников настоял на незащищённой близости. Врочем, вру, не думала я ни о чём, он – тоже. Наверно боялся, что ничего не почувствует, не сможет дойти до финала. Я довольно долго сопротивлялась, это его ещё больше раззадорило. Он так возбудился, что начал угрожать отчислением. Мне проще было отдаться, чем выдержать психическую атаку. Я себя не оправдываю, в мозгу на больших оборотах работал арифмометр. Что было – то было. Каюсь. Корысть победила. Но это было тогда, а мы говорим о том, что происходит сегодня.

– Мне не сложно было бы тебя выслушать, при наличии основательной причины. Пока я её не вижу. Ты столько времени жила с другим человеком, теперь пришла ко мне со странными требованиями. Чего хочешь-то, только честно, откровенно? Неужели думаешь, что я смогу после подлости и предательства с тобой жить? Даже думать об этом не хочу.

Чувствам необходимо, чтобы им не позволяли остыть. Их нужно взбивать и расчёсывать, массировать, дразнить. Я тебя больше не хочу, брезгую. Понимаешь ты это! У меня есть невеста, почти жена. Её я по-настоящему люблю. Если Коля действительно мой сын, что абсолютно нереально, я готов о нём позаботиться.

Но с тобой жить в любом случае не собираюсь, не надейся. Давай всё же вернёмся к нашим баранам. Коля родился семнадцатого мая. Если я папа, значит, плод развивался одиннадцать месяцев. Я не специалист в акушерстве, но такого просто не может быть. Согласна? Я ведь человек – не верблюд. Больше говорить не о чем. Человеческому зародышу природой предписано находиться в утробе девять месяцев. Двести семьдесят дней и он становится человеком. Ты родила человеческого детёныша или монстра?

– Лёня, сомневаюсь, что ты веришь в возможность непорочного зачатия. Твой сын – реальный, не виртуальный. Ау, не беси меня, я и без того схожу с ума!

– Мой!? Тебе не совестно пользоваться такими грязными трюками!

– Извини, конечно, но одной мне его не потянуть. Отец – не Мирошников. Делай выводы,  убейся об стенку, или докажи обратное. Я оперирую фактами, а у тебя только эмоции, и несуразные доводы. Не прокатит.

– Если предположить, чисто гипотетически, что я отец, исходя из продолжительности беременности, ты – не женщина, скорее самка лошади, то есть кобыла. Нет, барсучиха. Или слониха, жирафиха, наконец. Это они могут плавать в амниотических водах так долго. Я, соответственно – конь в пальто, но сейчас больше похож на оленя с ветвистыми рогами. Согласись, эта ситуация абсурдна сама по себе. Как биолог тебе говорю. Моё отцовство – бред сивой кобылы. Не тащи меня в свою грязную конюшню. Не позволю ещё раз разрушить свою жизнь, усвоила!

– Сивой, пегой – какая разница, если у Мирошникова на руках убойные факты! Я что, так похожа на умалишённую, зачавшую сына в беспамятстве, или на наркоманку со стажем! С зелёными человечками не знакомилась, порочащей меня связи не имела, так и знай! Умей принимать удары судьбы, будь мужчиной.

– Так и я не жеребец, милая девочка. Как хочешь – отцовство признать не могу, и не желаю. Так и передай своему коню. Красиво твой Мирошников устроился – и рыбку съел, и от косточек хочет избавиться.

– А мне что теперь со всем этим делать прикажешь! Меня, значит, отымели по очереди два похотливых самца, но, ни тот, ни другой, не признаются в отцовстве. Где я была, скажи на милость, в момент оплодотворения? Мирошников дал две недели, чтобы уладить дела и съехать с родовой жилплощади.

– Ну да, ты же говорила что-то о брачном контракте. Раз отец не он, значит, ты нарушила один или несколько пунктов соглашения. Соответственно, остаёшься с носом. Красивая комбинация. Сама себя перехитрила. А не могли генетики ошибиться? Хотя… даже в таком случае он не имеет права вас выгнать. Ты же не собачка – законная жена. Родила в браке. Борись, доказывай. Меня уволь. Я даже плюнуть в твою сладкую дырочку не мог в тот пикантный момент, когда встретилась твоя мечтательная яйцеклетка с чьим-то жутко возбуждённым сперматозоидом.

– Пошляк! Генетики не ошибаются. Я читала акт экспертизы. Совпадений в наследственных кодах практически нет.

– Мирошников мог подкупить экспертов. Наигрался в любовь и семью, пресытился молодым телом, устал. Возраст таки ого-го, а ты – девочка в соку! Захлебнулся, захотел избавиться… от тебя, и от сына разом. Соблазнить глупую студентку – одно,  содержать, тем более делиться – совсем другое. Cui prodest? Cui bono? Короче, девочка – ищи, кому выгодно. Я вне игры.

– Вот только не надо абсурдных инсинуаций. Виктор Петрович – человек глубоко порядочный, интеллигентный. Как ты можешь такое о нём думать!

– Ага! Злой дядька выгоняет невинную девочку из дома с грудным ребёнком на руках, вынуждает  идти жить к бывшему любовнику, чтобы взял на содержание, потому, что в прошлом их некоторое время связывала постель. При этом отвергнутая супруга так мила, так покорна и покладиста, что не имеет к тирану ни-ка-ких претензий.

Забавная порядочность, просто парадоксальная. Объясни популярно – почему я должен тебя, беспринципную девочку интимных без комплексов, а порядочная дама ни за что не решилась бы обменять добродетель на грёбаный на зачёт, пожалеть, гробя тем самым собственную судьбу, молодость и будущее! Пошла по рукам – отвечай за неразборчивость. Это твоя личная ответственность.

– Потому, Лёнечка, я с тобой об этом говорю, что ты – родной отец моего сына. Съел!

– О, как, па-бам-м-м! Сейчас станцую от счастья. Сальсу, ламбаду, что круче? Нет – ча-ча-ча. Чей отец… сама-то веришь в эту чушь! Вынашивать плод почти год? Как связаться с Книгой рекордов Гиннесса, не в курсе? На этом можно неплохо заработать.

– Я уже ничего не понимаю… и понимать не хочу!  Я ни во что не верю. Но экспертиза, чёрт возьми… с подписями и печатями, на гербовой бумаге. И я… ещё унижаюсь тут, хотя имею полное право стукнуть кулаком по столу.

– Честно скажу – не представляю, чем тебе помочь. У меня впечатление, что Мирошников тебя разводит. Женился на старости лет, понял, что силёнок не хватает молодую бабёнку в тонусе держать, решил обрубить концы, потому, что жить стало неуютно, утомительно. Мне нужно подумать. С Катенькой посоветоваться. Что-то во всей этой истории… странное, нелогичное. Состыковать такие заморочки без поллитры не получается. Зловещая тайна, короче, покрытая мистическим мраком.

– Да, пожалуйста! С кем угодно советуйся. Только мне параллельно, какие отговорки вы с ней выдумаете. Деваться тебе, голубок, всё равно некуда. Если ты о нас не позаботишься, придётся заявление в суд подавать. Не с голода же нам помирать. Ты отец – ты и думай. И не смей отрицать, что до знакомства с тобой я была невинна!

Сказать, что это была беда, боль? Конечно, была, но…

Может быть, это ещё не сама катастрофа, а лишь её прозрачная тень? Ничего ведь ещё не ясно. Сомнения появились, информация к размышлению, и только. Нужно доказать, или опровергнуть, но делать что-то необходимо. Иначе Катенька, милая девочка, этого не переживёт.

Голова шла кругом, отчаяние стучало в виски. Лёнька слышал, как хрустит корка наста, которым покрывается душа, помещённая неожиданной новостью в холод и стужу.

Пришла, наговорила всякого!

Ну и что с того!

Да, бред, форменный бред!

Если бы её слова были абсолютной правдой, Алина разговаривала бы не так. Она не советовалась бы, а истерила, требовала. Хотя для неё, если вдуматься, эта новость тоже сюрприз. Неожиданность из разряда убийственных неприятностей.

Всё, к чему девчонка стремилась, а ведь Алина практически ухватила ту самую Синюю Птицу за хвост, и на тебе – с вещами и дитём на выход.

Пичалька, однако!

Ей ведь тоже несладко, это надо понять.

А Лёньке каково!

Милка – первая юношеская любовь, ушла к лучшему другу без объяснения причины. Потому что поманили вольной трактовкой любви.

Пережил эту беду.

Было невыносимо больно, хотелось наложить на себя руки: пересилил, выстоял.

Алина, невеста, накануне свадьбы полетела как бабочка на огонёк свечи на поиски призрачного счастья к состоятельному старику, за банальным достатком, не считаясь ни с чем. Конечно, она ничего конкретного Лёньке не обещала, лишь позволяла себя любить, но ведь поверил… и в любовь поверил, и в искренность чувств, и в верность.

Жестокость её поступка потрясла.

Выдержал и это.

Откуда парню было знать, что жизнь настолько цинична!

Девушки непредсказуемы: думают одно, говорят другое, а замуж бегут за третьих, потому лишь, что там им грезятся закрома с несметными припасами. Как в сказке про Дюймовочку.

Того, что зажиточный крот подсчитает каждое зёрнышко, они не догадываются. Да и бог с ними. Жизнь одна, никого нельзя винить за желание съесть больше. Аппетит у всех разный.

Лёнька с этими неприглядными страницами судьбы смирился, девчонок своих в душе давно простил. Вот только они его отпускать не собираются.

Сначала Милка напомнила о себе, помощи просила, теперь Алина затеяла тёмную игру с непонятной целью.

Венька долго сидел в библиотеке, искал ответ на вопрос – может ли человеческий ребёнок родиться через одиннадцать месяцев после зачатия. Оказалось, что это довольно распространённое, подробно описанное и многократно задокументированное в практическом акушерстве явление.

Судиться, доказывать правоту, потому что этого просто не может быть! С кем, с собственным ребёнком, а доказательства где?

А если Коля действительно его сын?

Лучше бы об этом не знать.

Лёнька по гороскопу Водолей, у него развитая интуиция. Не чувствует он родства с этим ребёнком и всё тут.

Нет в душе радости. Отсутствует напрочь.

Чужой он, этот загадочный Коля, чужой.

Возможно, хорошенький, наверняка забавный, симпатичный карапуз, но не свой.

Алина была уверена в том, что Мирошников – настоящий отец, когда давала согласие на свадьбу. Не стала бы она влезать в безнадёжную авантюру, рискуя всем. На неё это совсем не похоже. Она – девочка продуманная, расчётливая и совсем не дура.

Впрочем, проблема сейчас совсем не в ней. То, что Алина попала, как кур в ощип, ясно и без того. Её мечты разом рухнули, как хлипкий карточный домик. Что делать ему, Лёньке, как распутывать свой личный клубок непримиримых противоречий?

Необходимо рассказать обо всём Катеньке, обязательно рассказать. Если подобная информация выплывет со стороны – исправить ситуацию будет невозможно. Она – девочка гордая.

Откровенность во всём, как договорились. Разрушать с таким трудом налаженные отношения Лёнька не хочет и не может.

Как преподнести удивительную весть, с чего начать повествование, поверит Катя ему или нет, смог бы он сам рассуждать трезво, услышав столь нелепую новость?

На эти вопросы юноша ответить не мог.

Слишком неожиданная ситуация, и до чёртиков обидная.