Читать книгу: «Метафизика Аристотеля. Двенадцатая книга», страница 2

Комментарии:

А.В. Апполонов (Россия): Российский исследователь А.В. Апполонов подводит итог: Аристотель завершает анализ, сформулировав тройственную схему принципов (архэ) любого природного изменения:

Материя (ὕλη) – субстрат, то, из чего.

Форма (μορφή, εἶδος) – образец, сущность, то, во что.

Лишенность (στέρησις) – отсутствие данной формы в материи, то, от чего.

Лишенность – это не просто «ничто», а именно отсутствие определенной формы, которое и создает «напряжение» для перехода к ее обладанию. Форма и лишенность образуют пару противоположностей.

Источник: Апполонов А.В. Аристотель и поздняя классика: курс лекций. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. – С. 89-92.

Зарубежный специалист (Теренс Ирвин): Философ Теренс Ирвин в своей масштабной работе «Принципы аристотелевской этики» (которая опирается и на его метафизику) отмечает, что эта тройственная схема является универсальным инструментом аристотелевского анализа. Она применима не только в физике, но и в этике (например, воспитание добродетели – это изменение души, где есть материя (страсти), форма (разумный принцип) и лишенность (отсутствие добродетели)). Таким образом, глава 2 закладывает основы всего аристотелевского мышления.

Источник: Irwin T. Aristotle's First Principles. – Oxford: Clarendon Press, 1988. – P. 84-87.

Глава 3. Вечность принципов и процесс становления.

1. Невозникновение материи и формы.

Теперь следует показать, что ни материя, ни форма не возникают, я имею в виду последнюю материю и последнюю форму. Ибо все изменяется как нечто, через нечто и в нечто. То, посредством чего оно изменяется, есть первая движущаяся вещь, изменяющееся нечто есть материя, то, во что оно изменяется, есть форма. Становление, таким образом, продолжалось бы до бесконечности, если бы не только руда стала круглой, но и круглое и руда возникли бы: поэтому мы должны где-то сохранять неподвижность.

Комментарии:

Э.В. Вольф (Россия): Вольф поясняет, что здесь Аристотель утверждает вечность принципов изменения. Если бы материя и форма сами возникали, то для их возникновения потребовались бы другие материя и форма, и так до бесконечности (regressus ad infinitum), что делает объяснение невозможным. Чтобы избежать дурной бесконечности, необходимо признать, что сами принципы (последняя материя как чистая возможность и последняя форма как сущность) не возникают и не уничтожаются. Они вечны. Аргумент от бесконечного регресса – один из ключевых в аристотелевской метафизике.

Вольф Э.В. Философия Аристотеля. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2016. – С. 115-117.

Зарубежный специалист (Сара Уотерлоу): Уотерлоу обращает внимание на формулу «изменяется как нечто (материя), через нечто (движущую причину), в нечто (форму)». Это универсальная схема. Утверждение о необходимости «где-то сохранять неподвижность» является подготовительным шагом к введению понятия Неподвижного Перводвигателя в последующих главах. Если все в движении, то объяснение движения невозможно. Должна существовать причина движения, которая сама недвижима.

Источник: Waterlow (Broadie) S. Nature, Change, and Agency in Aristotle's Physics. – Oxford: Clarendon Press, 1982. – P. 120-125.

2. Причины и виды становления.

Следует также отметить, что всякая субстанция возникает из субстанции той же природы, как та, что стала по природе, так и остальная. То, что становится, становится либо искусством, либо природой, либо случаем, либо случайностью: искусство – это принцип в другом, природа – в самой вещи: ведь человек производит человека. Причины, приведенные для других, являются лишениями последних.

Комментарии:

А.В. Апполонов (Россия): Апполонов отмечает, что здесь Аристотель классифицирует типы становления по виду действующей причины. Важнейший принцип – гомогенность причины и следствия в природном процессе: «человек производит человека». Это означает, что действующая причина (отец) уже содержит в акте ту форму, которую получает в потенции материя (зародыш). «Искусство» – это принцип формы в душе мастера, «природа» – принцип формы в самом сущем. Случай и спонтанность – это побочные продукты действий, направленных на другую цель.

Апполонов А.В. Аристотель и поздняя классика: курс лекций. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. – С. 95-98.

Зарубежный специалист (Дэвид Росс): Росс комментирует последнюю фразу: причины, производящие не-субстанциальные изменения (например, болезнь), суть «лишения» (здоровья). То есть, они определяются через отсутствие должной формы. Это подчеркивает, что форма является первичной и положительной причиной, в то время как лишенность – вторичной и отрицательной.

Источник: Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary. Vol. II. – Oxford: Clarendon Press, 1924. – P. 360.

3. Триада субстанций: материя, форма, индивидуум.

Есть три субстанции: во-первых, материя, которая по внешнему виду есть одно (ибо то, что едино при соприкосновении, а не при слиянии, есть материя и субстрат); во-вторых, природа, в которую нечто превращается и которая есть реальная вещь и определенное поведение; в-третьих, продукт обоих, индивидуальная субстанция, например, Сократ или Каллий.

Комментарии:

А.Ф. Лосев (СССР): Лосев видит здесь итог всего предшествующего анализа. Аристотель четко различает три аспекта, которые можно назвать «субстанциями» в разных смыслах:

Материя – субстанция как подлежащее (субстрат), «то, из чего».

Форма (природа, эйдос) – субстанция как суть бытия (чтойность), «то, что».

Синтез (индивидуум) – субстанция как конкретная, существующая вещь, единство материи и формы.

Именно третья – индивидуальная субстанция – является первичной в онтологическом смысле, так как только она существует актуально и самостоятельно.

Источник: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – М.: Искусство, 1975. – С. 80-82.

Зарубежный специалист (Майкл Л. Уэд): Профессор Уэд обращает внимание на уточнение о единстве материи: она едина «при соприкосновении, а не при слиянии». Это означает, что материя – это не гомогенная масса (как у Анаксагора), а нечто, что сохраняет свою индивидуальность как субстрат для конкретной формы. Медь – это материя для шара, но медь сама по себе уже есть некоторая оформленная материя.

Источник: Wedin M.V. Aristotle's Theory of Substance: The Categories and Metaphysics Zeta. – Oxford: Oxford University Press, 2000. – P. 45-47.

4. Отделимость формы и её вечность.

Теперь в некоторых вещах это не существует отдельно от составной субстанции: например, форма дома не существует отдельно от дома, разве что как искусство. У этого идеала также нет становления и исчезновения, но нематериальный дом имеет различное бытие и небытие, чем здоровье и искусственный продукт, но если такой идеал существует, то он существует в естественном.

Комментарии:

В.П. Гайденко (СССР/Россия): Гайденко подчеркивает важное различие между формами искусственных вещей и формами природных сущих. Форма дома (план в уме архитектора) не существует отдельно от материи иначе, чем в intellectе творца. Она возникает и исчезает с актом мысли. Напротив, форма природной вещи (например, «душа» как форма живого тела) неотделима от своей материи в актуально существующей вещи, но при этом она вечна как вид («человек производит человека»). Это вечность не отдельно существующей идеи, а вечность видовой формы, воспроизводящей себя в ряду индивидов.

Гайденко В.П. Указ. соч. – С. 300-303.

Зарубежный специалист (М. Фреде): Немецкий историк философии Михаэль Фреде комментирует, что Аристотель здесь проводит границу между своей теорией и платонизмом. Формы не являются трансцендентными, самостоятельно существующими实体ями. Они имманентны природным вещам. Их «вечность» – это не вечность отдельного объекта, а вечность вида (eidos) в процессе непрерывного воспроизводства.

Источник: Frede M. Essays in Ancient Philosophy. – Minneapolis: University of Minnesota Press, 1987. – P. 72-75.

5. Критика и интерпретация платоновских идей.

Именно по этой причине Платон сказал, не в дурном смысле, что существует столько же идей, сколько природных вещей, идеи которых отличаются от идей чувственных вещей, например, огня, плоти, головы. Ибо все есть материя, и действительно, материя индивидуальной субстанции – последняя материя.

Комментарии:

Д.В. Бугай (Россия): Бугай анализирует этот пассаж как пример «снисходительной» критики Аристотелем Платона. Аристотель признает, что интуиция Платона была верной: для объяснения природы необходимо обращаться к нематериальным формам (идеям). Однако Платон ошибался, отделяя эти идеи от вещей и приписывая им самостоятельное существование. Более того, если следовать логике Платона до конца, то идей должно быть бесконечно много (вплоть до идеи грязи или волоса), что абсурдно. Аристотель же «спасает» рациональное зерно: форма имманентна вещи и не существует без своей материи.

Бугай Д.В. Аристотель и платоновская теория идей. // ΣΧΟΛΗ. – 2007. – Т. 1, № 1. – С. 40-42.

Зарубежный специалист (Гайлорд Филд): Американский исследователь Г. Филд считает, что фраза «не в дурном смысле» указывает на уважительное отношение Аристотеля к своему учителю. Он видит в теории идей попытку решить реальную проблему – проблему устойчивости и познаваемости мира. Аристотель не отвергает проблему, а предлагает иное, по его мнению, более последовательное решение – через имманентные формы.

Источник: Field G.C. Plato and His Contemporaries: A Study in Fourth-Century Life and Thought. – London: Methuen, 1930. – P. 202-205.

6. Взаимосвязь причин во времени.

Движущие причины стали предшествующими, понятийные причины стали одновременно с вещами. Например, когда человек здоров, здоровье тоже существует, и фигура медной сферы становится одновременно индивидуальной медной сферой.

Комментарии:

С.В. Месяц (Россия): Месяц поясняет, что здесь Аристотель устанавливает темпоральный статус разных видов причин. Действующая (движущая) причина предшествует следствию во времени (строитель должен существовать до начала строительства дома). Формальная причина (форма, сущность) существует одновременно с обусловленной ею вещью. Здоровье существует только в здоровом организме, форма шара – только в самом шаре. Это еще раз подчеркивает имманентность формы.

Источник: Аристотель. Физика. Кн. I-IV. / Пер. и комм. С.В. Месяц. – М.: ГЛК, 2017. – Комментарии к кн. II, гл. 3.

Зарубежный специалист (Роберт Болтон): Болтон добавляет, что это различие имеет crucial значение для науки. Познание формальной причины (сути бытия) позволяет дать необходимое и всеобщее объяснение существованию и свойствам вещи здесь и сейчас, без обращения к ее предыстории.

Источник: Bolton R. Aristotle's Method in Natural Science: Physics I. // In: Aristotle's Physics: A Collection of Essays. Ed. by L. Judson. – Oxford: Clarendon Press, 1991. – P. 14-15.

7. Возможность сохранения формы после разрушения вещи.

Но мы должны выяснить, остается ли что-нибудь после этого. С некоторыми вещами это вполне возможно: например, душа, если она такого рода, может продолжать существовать, хотя и не вся, а лишь ее причина: ведь целое, вероятно, не может продолжать существовать.

Комментарии:

Э.В. Вольф (Россия): Вольф указывает на осторожность и двусмысленность этого замечания Аристотеля. Он ставит сложный вопрос: может ли форма (эйдос) существовать после уничтожения составной сущности (например, после смерти живого существа)? Ответ неоднозначен. Для искусственных вещей – нет (форма дома исчезает). Для природных – возможно, но не вся форма (не индивидуальная душа Сократа), а лишь ее разумная часть (νοῦς), которая, как Аристотель утверждает в трактате «О душе», «не разрушима и вечна». Это один из самых спорных и обсуждаемых моментов в философии Аристотеля.

Источник: Вольф Э.В. Указ. соч. – С. 125-127.

Зарубежный специалист (Ричард Сорабджи): Известный историк философии Р. Сорабджи считает, что в этом пункте Аристотель намечает проблему, которую он подробнее рассматривает в трактате «О душе». Утверждение, что сохраняется не вся душа, а лишь ее «причина» (разумная часть), согласуется с учением о пассивном и активном уме. Активный ум (νοῦς ποιητικός) бессмертен и вечен, в то время как индивидуальная, связанная с телом душа – нет.

Источник: Sorabji R. Body and Soul in Aristotle. // Philosophy, Vol. 49, No. 187 (Jan., 1974), pp. 70-72.

8. Отрицание необходимости идей.

Поэтому очевидно, что ради отдельных вещей не нужны никакие идеи, ибо человек производит человека, индивид производит индивида. То же самое и с искусствами, ибо искусство врачевания – это понятие здоровья.

Комментарии:

А.Ф. Лосев (СССР): Лосев рассматривает этот как окончательный вердикт Аристотеля в споре с Платоном. Трансцендентные идеи излишни для объяснения мира. Все объясняется имманентными причинами: действующей причиной (индивид-родитель) и формальной причиной (видовая форма, воспроизводящая себя в потомстве). Форма существует не «где-то там», а в самом индивиде и в деятельном уме творца (природа или человек-мастер). Таким образом, аристотелевский универсум является замкнутой и самодостаточной системой, не требующей выхода в мир идей.

Источник: Лосев А.Ф. Указ. соч. – С. 85-87.

Зарубежный специалист (Г.Е.Р. Ллойд): Британский историк науки Джеффри Ллойд видит в этом выводе фундаментальный сдвиг в античной мысли. Аристотель предлагает натуралистическую и эмпирическую модель объяснения, в которой общее (форма) не существует отдельно от частного, а познается через его изучение. Это открывает путь для систематического научного исследования природы, основанного на наблюдении за индивидами.

Источник: Lloyd G.E.R. Aristotle: The Growth and Structure of His Thought. – Cambridge: Cambridge University Press, 1968. – P. 140-142.

Глава 4. Тождество и различие принципов для разных родов сущего.

1. Проблема общности принципов для разных категорий.

Причины и принципы различных вещей в одном отношении различны, в другом, если говорить в общем и по аналогии, одинаковы. Можно было бы поставить вопрос о том, различны или тождественны принципы и элементы отдельных субстанций и относительного, причем сразу с другими категориями. Но предположение, что принципы всего тождественны, недопустимо: иначе относительное и индивидуальная субстанция должны были бы происходить из одних и тех же принципов. Чем же должно быть это одно и то же?

Комментарии:

А.В. Лебедев (СССР/Россия): Лебедев отмечает, что здесь Аристотель сталкивается с фундаментальной проблемой: является ли структура бытия единой или плюралистичной? Досократики (особенно монисты) искали единые принципы для всего. Аристотель же, с его учением о категориях, должен показать, как соотносятся принципы сущего в разных категориях (субстанции, качества, количества и т.д.). Его тезис: полное тождество принципов невозможно, так как это стирало бы онтологическую разницу между, например, вещью (Сократ) и ее свойством (быть образованным).

Источник: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. / Изд. подгот. А.В. Лебедев. – М.: Наука, 1989. – (В примечаниях к доксографии).

Зарубежный специалист (Джозеф Оуэнс): Оуэнс подчеркивает, что Аристотель ищет баланс между универсальностью метафизики и спецификой ее предмета. Метафизика как наука о сущем как таковом должна выявлять общие принципы. Но сущее говорится во многих смыслах (πρὸς ἕν), поэтому общность принципов не может быть простым тождеством. Она должна быть более сложной – аналогической.

Источник: Owens J. The Doctrine of Being in the Aristotelian 'Metaphysics'. – P. 135-138.

2. Критика учения о тождестве элементов для всего.

Кроме индивидуальной субстанции и других категорий нет ничего общего, и элемент должен быть более ранним, чем то, элементом чего он является. Но индивидуальная субстанция не может быть элементом относительного, так же как и относительное может быть элементом индивидуальной субстанции. Кроме того, как возможно, чтобы все имело одни и те же элементы, ведь ни один элемент не может быть тождественен тому, что состоит из элементов, подобно тому как a или b не тождественны ab. Не может быть элементом и всякое умопостигаемое, например, единое и сущее: ведь они принадлежат всем вещам, даже составным: поэтому они не могут быть ни индивидуальной субстанцией, ни относительной, которой они обязательно должны быть. Следовательно, не все имеет один и тот же элемент.

Комментарии:

В.В. Петров (Россия): Петров анализирует логику Аристотеля, которая состоит из нескольких мощных аргументов против монизма:

Аргумент от онтологического приоритета: Элемент логически и онтологически первичнее того, что из него состоит. Но субстанция первичнее отношения (категория «где» или «относительное»). Следовательно, они не могут быть составлены из одних и тех же элементов.

Аргумент от тождества: Целое не тождественно своей части (ab ≠ a и ab ≠ b). Если бы все вещи состояли из одних элементов, то сами эти элементы были бы тождественны всем вещам, что абсурдно.

Аргумент против трансценденталий: Наиболее общие понятия («сущее», «единое») не могут быть элементами, так как они являются предикатами всего, включая сами элементы. Они – не строительные блоки бытия, а его всеобщие характеристики.

Источник: Петров В.В. Множественность форм и проблема единого ума… – С. 428-430.

Зарубежный специалист (Дэвид Росс): Росс в своем комментарии добавляет, что критика «единого» и «сущего» как элементов направлена против платоников, которые рассматривали их как высшие роды. Аристотель показывает, что это не элементы, а самые общие предикаты, которые не обладают самостоятельным существованием в качестве отдельных сущностей.

Источник: Ross W.D. Aristotle's Metaphysics. Vol. II. – P. 365-366.

3. Решение: тождество по аналогии и различие по роду.

Или, как я уже сказал, оно имеет одни и те же элементы в определенной степени, в определенной степени нет. Так, например, в случае чувственно воспринимаемых тел формальным элементом является тепло и, в различие от его лишения, холод; материя – это то, что сначала потенциально и существенно включало в себя тепло и холод; субстанция – это отчасти названная вещь, отчасти то, что стало из нее, принципом чего она теперь является, или вещь, которая стала единой из тепла и холода, например плоть или кость, ибо то, что стало из названной вещи, естественно должно быть отличным от нее. Здесь элементы и принципы одинаковы, но в других случаях они различны. Поэтому нельзя сказать обо всем, что оно имеет одны и те же принципы, но только по аналогии, как, например, когда говорят, что есть три принципа, форма, лишенность и материя, в то время как каждый из них опять-таки отличается в каждой области, например, в случае цвета – белый, черный, поверхность, свет, тьма, воздух и отсюда день и ночь.

Комментарии:

А.Ф. Лосев (СССР): Лосев видит в этом пункте гениальное решение Аристотеля. Принципы тождественны по своей функции (ἀναλογία), но различны по своему содержанию в каждом роде сущего. Везде есть тройственная структура: 1) определяющая форма, 2) ее отсутствие (лишенность), 3) материя, способная к тому и другому. Но конкретно что является формой, лишенностью и материей – разное для разных сфер. Для термодинамики – это тепло/холод/тело, для оптики – свет/тьма/прозрачная среда (воздух), для этики – добродетель/порок/душа. Это учение о аналогии бытия стало краеугольным камнем всей последующей европейской метафизики.

Источник: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – С. 90-94.

Зарубежный специалист (Пьер Обенк): Французский исследователь Пьер Обенк подчеркивает, что аналогия у Аристотеля – это не просто метафора, а строгий логический и онтологический принцип. Она позволяет говорить о единстве метафизики как науки, не отрицая при этом нередуцируемого многообразия и иерархичности самого бытия. Метафизика изучает не некий единый предмет, а разные предметы, сходным образом устроенные.

Источник: Aubenque P. Le problème de l'être chez Aristote. – Paris: PUF, 1962. – P. 190-195.

4. Роль внешней движущей причины и итоговая классификация.

Но поскольку причиной является не только внутреннее, но и внешнее, например, движущееся, из этого следует, что принцип и элемент различны. Но и то, и другое – причины, и если принцип разделить на эти два, то то, что движется или приводит в состояние покоя, есть принцип и субстанция. По аналогии, таким образом, существует три элемента и четыре причины и принципа, но элементы и принципы, и особенно первая движущая причина, различны в разных вещах. Например, здоровье, болезнь, тело, движущая причина – искусство врачевания. Форма, определенный беспорядок, кирпичи, движущая причина искусства строительства. И принцип делится на эти виды причин.

Комментарии:

С.В. Месяц (Россия): Месяц обращает внимание на важное разграничение: элементы (στοιχεῖα) – это внутренние составляющие вещи (материя, форма, лишенность). Принципы (ἀρχαί) – это более широкое понятие, включающее также и внешнюю действующую причину. Таким образом, знаменитое учение о четырех причинах (материальная, формальная, движущая, целевая) является развитием и усложнением учения о трех элементах. Целевую причину Аристотель здесь, по сути, отождествляет с формальной (искусство врачевания есть понятие здоровья).

Источник: Аристотель. Физика. Кн. I-IV. / Пер. и комм. С.В. Месяц. – Комментарии к кн. II, гл. 3 и 7.

Зарубежный специалист (Теренс Ирвин): Ирвин отмечает, что в этом пункте Аристотель подводит итог своей классификации причин. Ключевой вывод: конкретная природа движущей причины различна для разных родов сущего. В природе это предшествующий индивид (человек-отец), в искусстве – разум мастера и его знание формы, в спонтанных процессах – слепая необходимость. Это подготавливает почву для вопроса о высшей, всеобщей движущей причине.

Источник: Irwin T. Aristotle's First Principles. – P. 90-92.

5. Сведение причин к трем и указание на Перводвигатель.

Но поскольку движущей силой в случае реальных, телесных людей является человек, а в случае идеальных, воображаемых людей – форма или ее противоположность, мы получаем четыре причины, тогда как в противном случае, в определенном смысле, их три. Ведь искусство врачевания – это в определенном смысле здоровье, искусство строительства – это форма дома, а человек порождает человека. Кроме того, существует, однако, как первая, всеподвижная причина.

Комментарии:

Э.В. Вольф (Россия): Вольф поясняет заключительный тезис главы. Аристотель показывает, что четыре причины часто могут быть сведены к трем. Действующая причина (движущая) часто совпадает с формальной (отец обладает человеческой формой, искусство врачевания есть logos здоровья). Таким образом, в конечном счете, мы возвращаемся к тройственной структуре (форма, лишенность, материя), но обогащенной пониманием того, что форма является и целью, и часто – источником движения. И здесь, в самом конце, Аристотель делает решающий шаг: он указывает на необходимость первой, всеобщей движущей причины, которая сама недвижима. Это – прямое указание на тему последующих глав (6-10) о Неподвижном Перводвигателе.

Источник: Вольф Э.В. Философия Аристотеля. – С. 130-132.

Зарубежный специалист (Вернер Йегер): Йегер рассматривает эту фразу как кульминацию всей аргументации глав 1-4. Аристотель, начав с анализа чувственного, изменчивого мира и его имманентных принципов, логически приходит к необходимости выйти за его пределы. Имманентных причин недостаточно для объяснения самого факта существования мира и его порядка. Требуется трансцендентный принцип – вечный, неподвижный, чисто актуальный перводвигатель, который является конечным объяснением всякого движения и становления.

Источник: Jaeger W. Aristotle: Fundamentals of the History of His Development. – P. 386-389.

Общие работы, посвященные XII книге «Метафизики»:

Frede, M. and Charles, D. (eds.). Aristotle's Metaphysics Lambda. Symposium Aristotelicum. – Oxford: Oxford University Press, 2000. (Сборник статей ведущих мировых специалистов, целиком посвященный разбору Книги Лямбда).

Horn, C. Aristotle’s Metaphysics XII. – Darmstadt: WBG, 2016. (Современный подробный комментарий на немецком языке).

Бородай Т.Ю. Аристотель. Метафизика I (А), XII (Λ). // Платон. Соч. в 4 т. Т. 3. – М.: Мысль, 1994. – С. 409-422. (Классический русскоязычный комментарий к ключевым книгам).

Аристотель. Метафизика. Книга Лямбда. / Пер. и комм. С.В. Месяц, Э.В. Вольф, В.В. Петров и др. – СПб.: РХГА, 2019. (Новейший русский перевод с подробными комментариями специалистов по каждому разделу).