Читать книгу: «Тутанхамон и Я», страница 4

– Ха – ха – ха – ха! – Удовлетворённо рассмеялся Фараон. По нему было видно, что он очень доволен тем эффектом который произвела его шутка на пресс-секретаря. Потом закашлялся, затрясся всем своим могучим корпусом. В эту минуту могло показаться, что кресло под ним не выдержит и развалится. Так продолжалось около минуты. Потом смех Фараона иссяк и осталась только благодушная улыбка на его лице. Вот он отдышался, сладко затянулся, выпустил дым из своих лёгких и очень миролюбиво, милостиво глядя на Серёгу сказал:

– Да не расстреляем мы тебя, не расстреляем… вот был бы жив Фараон С***н – он бы расстрелял. А мы не расстреляем.

– А за что же ему меня расстреливать о мой, Фараон? – промямлил пресс-секретарь.

– С***н? – на мгновение задумался Тутанхамон, – он бы нашёл «за что!» Время было такое, – всё также миролюбиво и ласково произнёс он.

Глава XI

Серёга продолжал нервно курить постепенно приходя в себя после всего того, что с ним произошло за последние двадцать минут. Оба они, как-то, незаметно для себя окунулись в свои мысли и не сразу обратили внима-ние появившуюся перед ними ладную женскую фигуру. Женщина ласково произнесла:

– Добрый день о мой, Фараон, не желаете чаю или кофе? – потом она повернула своё красивое лицо в сторону пресс-секретаря и недоумённо, сурово, мельком, взглянула на него.

Сергей Николаевич тут же загасил свою сигарету в пепельнице. И глубоко извиняющимся взглядом, как кролик на удава, уставился на неё. Но женщина уже больше не обращала на него никакого внимания. Всё её внимание было приковано к Фараону. Появление женщины вывело Тутанхамона из его дум и он стал с интересом рассматривать женщину. Потом произнёс:

– Что-то лицо мне ваше знакомо… вы давно здесь работаете?

– Вот уже час о мой, Фараон. – Ответила она на его вопрос красивым голосом.

– Новенькая что ли? – Продолжал интересоваться Фараон.

– Ну, как… новенькая, – несколько растерялась женщина, – я с тех пор, как майора получила так теперь всегда при вас о мой, Фараон. Вот дома у вас за вами ухаживаю. Виктории Петровне на кухне помогаю. Напоминаю вам чтобы вы лекарства вовремя принимали.

– Зина, ты что ли? – изумлённо произнёс Фараон, – извини, не узнал тебя в форме официантки… А боржоми у нас есть?

– О мой, Фараон, у нас всё есть! – повеселев ответила Зина.

– Тогда принеси бутылочку боржоми и два стакана, – после этих слов Тутанхамона Зина красиво удалилась.

Фараон затушил бычок в пепельнице и немного помолчав сказал Серёге доверительным тоном:

– Понравился ты ей, Сергей.

– Кому мой, Фараон? – Несколько удивлённо произнёс пресс-серетарь.

– Ну, Зине нашей. Видел, как она на тебя посмотрела. Глаза её, прямо, так и сверкнули.

Оказывается Тутанхамон, находясь в своих «думах» ничего не упускал из вида. И, как ему показалось, он, в полнее возможно, засёк начало некой интрижки между его соглядатаем Зиной и его новым пресс-секретарём. Фараон остался доволен собою. Быть в курсе всего – было его коньком. Ему нравилось всё за всеми подмечать, считывать информацию с лиц людей, разбираться в людских душах и сердцах. Он знал, понимал, что только благодаря этим его способностям, которыми так щедро наградила его природа, и ещё какой-то нечеловеческой интуиции которой, возможно, сам Господь Бог одарил его, он и смог столько лет продержаться у власти. Он был доволен собою и вдруг.

– Так это мой, Фараон,.. жена моя. – Как-то буднично произнёс Серёга.

– Как жена? – Ошалело переспросил его Тутанхамон.

– Ну… жена. – Уловив раздражение в голосе Фараона в растерянности произнёс Серёга.. Хорошее настроение Тутанхамона сразу куда-то улетучилось.

И в несколько расстроенных чувствах он продолжил.

– И что… расписаны вы с ней? – продолжал раскручивать это дело Фараон.

– А как же мой, Фараон, конечно расписаны. Как все советские люди. – Продолжал чуть ли оправдываясь пресс-секретарь.

Тут вошла «официантка» и поставила на журнальный столик бутылку боржома и два стакана. Потом полезла в карман небольшого фартука и извлекла из его кармана открывашку. Затем ловко открыла бутылку и разлив напиток по стаканам удалилась. Во время всей этой процедуры Тутанхамон с нескрываемым любопытством рассматривал Зину. После того, как жена ушла Серей Николаевич, как-то, напрягся. Несколько подался всем корпусом в перёд, к Тутанхамону, и глубоко уважительным тоном спросил у того:

– О мой, Фараон, а можно вас спросит?

– Спрашивай, – несколько равнодушно ответил Тутанхамон. Но это его равнодушие было всего лишь маской за которой он сейчас постарался спрятать своё истинное настроение. Ему вдруг стало не по себе. Он опять окунулся в океан своих мыслей. И самая главная мысль была та, что так его сейчас раздражала, расстраивала и не давала ему покоя, что Зина, его Зина! жена этого щегла!!! – «Почему она, вдруг, моя? Ведь у меня с ней ничего не было!» – Но он и сам сейчас не смог бы себе этого объяснить: почему он вдруг решил, что имеет какие-то права на неё. Почему она его… Просто он привык к ней за все те годы, что она была рядом, подле него. Как привыкает человек к кошке или собаке в своём доме. А когда животное умирает или сбегает то сразу образуется какая-то пустота в доме и в душе у человека. Сразу становится чего-то не хватать. И человек ощущает эту пустоту всем своим существом. Вот и Фараон сейчас также ощущал в душе, неожиданно образовавшуюся, какую-то нехорошую пустоту. Какую-то грусть, тоску которая снедала, расстраивала его. Ему казалось, что он сейчас, вдруг потерял, что-то своё. Несправедливо утратил то, что ему по праву принадлежало. – «И далась же мне она!», – пытался вразумить себя Тутанхамон.

Просто он привык, за свою жизнь к тому, что он считал себя, и как говорили про таких как он, видным мужчиной. Да, он привык к женскому вниманию. Особенно в после военные годы, когда мужиков остро не хватало и он, что называется, был "нарасхват". А теперь, а теперь он старик… И бабы достаются молодым. А ведь он подкатывал к ней когда Виктории Петровны не было рядом. – «Как глупо я наверное выглядел в тот момент?» – с досадой подумалось ему. И ещё сейчас Фараон удивлялся тому, что вот сегодня, в свои-то годы(!) он всё ещё может быть способен на страсть и даже на ревность. «Вот старый дурень, на что ты рассчитывал? Она молодая, а ты? На кой чёрт ты ей нужен? Конечно же такая женщина не может быть одинокой». – Ругал себя Тутанхамон и всё равно продолжал расстраиваться, продолжая ревновать чужую жену к её же мужу.

– Мой, Фараон, – как-то по заговорщицки спросил его Серёга, – а первый в мире, наш, космонавт космосе был?

После такого(!) вопроса мозги Тутанхамона, неожиданно для него самого, вынырнули из океана мыслей сегодняшнего дня и глубоко погрузились в океан его прошлого.

Фараон не спеша взял пачку сигарет со стола, достал одну, засунул её себе в рот и было потянулся за зажигалкой. Но Серёга был начеку. Предвидя действия Фараона он молнией схватил зажигалку, чиркнул ею и весёлым огоньком подпалил конец его сигареты. Фараон глубоко затянулся, выпустил клуб дыма и никакими эмоциями на своём лице не выразил своего признания Сергею Николаевичу за его учтивость.

– Ю***а-то? – небрежно переспросил он, – Ю***а был. После этих слов Тутанхамон замолчал и уставился в пустоту перед собой. Как бы собираясь с мыслями. А потом как рубанул по мозгам Сергея Николаевича!

Глава XII

– Я в место него должен был лететь. – Сказал он, и как показалось Серёге, как-то просто, буднично. Как какой нибудь врачь озвучивает установленный им диагноз своему пациенту. И если бы сейчас у Сергея Николаевича во рту были вставные челюсти то они непременно бы упали на пол к его ногам.

– Да, – произнёс Тутанхамон уже входя в роль рассказчика и главного героя того исторического события, – обоих нас готовили. Я первым номером шёл, а он вторым значит, на подстраховке, так сказать, был… да. – Фараон затянулся и глубокомысленно выпустил дым. Потом задумался и в это время Серёге показалось, что Тутанхамон обдумывает: что можно ему рассказать, а что нет. Что бы опять не подводить человека под расстрел. – И вот назначили день старта. Я уже на чемоданах сидел, – продолжил Тутанхамон, – и тут меня вызывает к себе Хрущ… Ну, зашёл я к нему в кабинет, поздоровался. Думал, что он мне хочет, перед полётом, счастливого пути пожелать. А он как-то так… странно смотрит на меня, смотрит, как будто первый раз в жизни меня видит. А потом и говорит:

– Тутанхамон. – Ну, я ему отвечаю:

– Да, Н***а С***ч! – Бодро так ответил. По нашему, по-космонавтски. А он мне:

– Улыбнись! – Ну, тут, конечно же, надо прямо сказать: огорошил он меня своим приказом. Но я не растерялся и спрашиваю у него:

– Зачем, Н***а С***ч? – А он мне, знаешь ли, с решимостью в голосе:

– Улыбнись, Тутанхамон, да пошире. Это тебе партия приказывает! – Ну, чего только не сделаешь, когда тебе партия приказывает. Я и улыбнулся ему во все свои тридцать два… А он подошёл ко мне значит, уставился ко мне в рот, и внимательно, так, стал разглядывать, что там у меня, а потом и говорит:

– Нет, Тутанхамон, ты не полетишь! – Ну, тут меня, как будто, из ушата холодной водой облили. Стою я, значит, толком ничего понять не могу. Потом пришёл в себя и решил прояснить эту ситуацию до конца. И спрашиваю его:

– Н***а С***ч, разрешите вам задать вопрос, как коммунист коммунисту? – Он отвечает:

– Спрашивай, Тутанхамон. – По нему было видно, что он подготовился к серьёзному разговору со мной. И тут я задаю ему свой вопрос прямо в лоб, прямо без всяких хитростей и низко… низкопоклонничества:

– Почему, Н***а С***ч? Чем я перед вами, перед партией провинился? – Ну, тут он меня и обе… обескуражил своим ответом:

– Тутанхамон, я знаю ты верный сын партии. И я тебе доверяю, как самому себе. Уверен: партия и я можем во всём на тебя положиться. И никто, как ты годишься для этого исторического полёта. Но… видишь ли… в чём тут дело. Среди товарищей есть мнение и я не могу с ними не считаться. Так вот что… Ты свои зубы в зеркало видел? – Ответил он мне вопросом на вопрос. Я ему тогда растерянно, так, кивнул головой, не понимая: "Причём тут зубы, к чему он клонит?" – А он продолжил: «Тогда ты должен знать, что зубы у тебя все прокуренные, желтые и на многих кариес. А если ты в космос слетаешь и благополучно от туда вернёшься… то счастливая улыбка, от того, что ты жив остался… до конца твоих дней не будет сходить с твоего лица. А по твоим зубам, Тутанхамон, люди во всём мире будут судить об уровне стоматологии и качеству зубного порошка у нас в стране. А судя по твоим зубам у нас ни того, ни другого нет. Да и улыбка у тебя рабоче-крестьянская… Так что пускай Ю***а летит. У него все зубы один к одному, как жемчуг. И улыбка у него голливудская!»

– Так и сказал: «Голливудская». Ну, тут надо честно сказать: такого удара, под дых, я давно не получал. Но удар я всё же выдержал. Сказалась фронтовая, боевая закалка. Я сразу понял: "Это всё Семён с Климом под меня «копают»". Ревновали они меня к Хрущу, что он меня к себе приблизил, как наиболее из всех толкового и перспективного товарища. А на них, старых пердунов он так вообще уже никакого внимания не обращал. Прошло их время… Да, так вот… И всё же я решил побороться с точкой зрения, так сказать, «товарищей». Решил им дать, так сказать, «незримый бой». Хоть я и знал о партийной дисциплине, и всецело поддерживал её и исполнял… не выдержал, всё же, и вспылил! – Тутанхамон так увлёкся своим повествованием, что он, даже, местами, рассказывал свою историю, что называется, в «лицах». – «Н***а С***ч, дорогой, давай всё же я полечу! Ю***а он что? Пацан! Что он в жизни понимает! Другое дело я! На фронте политруком был!»

– Хрущ посмотрел на меня так по отечески, ласково, а потом положил мне на плечё свою правую руку и говорит: «Вот именно, что политруком… Да пойми ты, Тутанхамон! Что там в космосе есть, что там делается даже сам К***в (это, в то время, самый главный конструктор ракет) толком не знает. А вдруг там и вправду Господь Бог есть? И вот прилетишь ты к нему туда. И возьмёт он тебя за жабры тёпленького и за всё с тебя спросит!.. А ты ведь знаешь, что с нас коммунистов есть за что спросить… И всю душу из тебя вытрясет!.. Политруком он был… может вспомнишь, как на фронте, после твоих речей, люди на верную смерть шли? То-то. Так что пускай Ю***а летит. У него душа чистая. Я его дело хорошо изучил… А ты дома сиди, целее будешь».

Тутанхамон, замолчал. По нему было видно, что он устал. Потом, немного отдохнув, после очередной затяжки, он продолжил:

– Ну, тут, я ему и говорю: «Спасибо тебе дорогой Н***а С***ч, что спас ты меня и душу мою. Вот не зря ты у нас руководитель партии и государства!» – А он знаешь, что мне ответил? – «А то». – Говорит. Только и сказал: «А то»…

На секунду Фараон задумался а потом продолжил:

– Вот так Ю***а и стал первым. А я потом, после беседы с Хрущом, отправился в отряд космонавтов. Надо мне там было кое-какие вещички дособирать. Там, мы, с Ю***й и встретились. По его лицу я понял, что он уже знает о решении Хруща, его первым в космос запустить. Посмотрел он на меня чистым, ясным… но каким-то, слегка, извиняющимся взглядом и хотел уже было что-то сказать. Но я опередил его, и говорю ему: «Ну что ж, Ю***а, раз тебе первому выпала честь проложить человечеству дорогу в космос – ты и поезжай! Удачи тебе». – А он, после этих моих слов, после моих пожеланий ему, обнял меня по-сыновьи и говорит мне: «Я вам, дорогой Тутанхамон, из корабля привет передам!» – И улыбнулся мне своею голливудской улыбкой. Ну, потом мы ещё, с ним, немного поговорили о наших космонавтских делах, а затем расстались. И каждый пошёл своею дорогой… А он действительно мне потом привет из корабля передал. Помнешь, что он сказал, после того, как К***в ему счастливого пути пожелал?

– Конечно мой, Фараон, – встрепенулся Серёга, – весь мир знает эти его знаменитые слова: «Поехали!» – говорит.

– Да, весь мир знает. И только мы, с ним вдвоём, знаем что этим своим «Поехали», он мне привет передал.

Глава XIII

Фараон замолчал и по его молчанию пресс-секретарь понял, что его повествование на эту тему окончено. Тутанхамон полностью откинулся на спинку кресла и сейчас удовлетворённо отдыхал. Как отдыхает какой нибудь человек после проделанной им тяжёлой работы.

А Серёга… Сергей Николаевич сейчас чувствовал себя одним из избранных людей в этой стране. Он, почему-то, ясно понимал, что об этой своей истории, возможно о самой главной истории в своей жизни, Фараон никому раньше не рассказывал. Ведь о таких сокровенных вещах, как о не сбывшейся мечте, о не осуществлённых надеждах, которые больно засели где-то в глубине души, повседневно не говорят. И не «изливают душу» первому встречному. Для этого нужно особое настроение и особый повод. И место, чтобы вывести эту часть своей жизни, «часть» которая столько лет не даёт покоя, из глубины своей души на свет божий. Вывести чтобы стало, дальше, легче жить. Так вот значит и пришло это время. И именно он Сергей оказался тем самым человеком перед которым Фараон решился раскрыть свою душу и сердце. Выбрав его из сотен, а может быть и тысяч других людей которые прошли перед его глазами после того замечательного разговора с Г***м.

Пресс-секретарю очень хотелось поблагодарить Тутанхамона за его такой откровенный рассказ, которым он его одарил сейчас. И он стал подыскивать нужные, не какие ни будь дежурные, а такие слова чтобы наиболее глубоко выразить этому человеку свою признательность и благодарность за его откровенную беседу с ним. И наконец Сергей Николаевич произнёс:

– Вот послушал вас сейчас, о мой Фараон, и как будто бы второе высшее образование получил! – Чуть с придыханием сказал пресс-секретарь.

– А то. – Еле ворочая челюстями ответил ему Тутанхамон.

Вдруг в дверь комнаты отдыха осторожно, несмело постучали. Фарон взглянул на дверь. Серёга всё понял и метнулся к двери. Открыл её. На пороге стоял большой друг Фараона Ч***о. Увидев перед собою незнакомого человека он несколько растерялся, вдруг он ошибся комнатой и попал не туда? Серёга тоже растерялся неожиданно, в живую, увидев перед собой крупного партийного деятеля, одного из руководителей страны. Которого он раньше видел только на портретах и на экране телевизора. За фигурою худого Сергея Николаевича Ч***о разглядел развалившегося в кресле Фараона, и не смотря на то, что он был Ч***о (!) спросил у незнакомого ему молодого человека:

Глава XIV

– К Фараону можно?

– Костя, входи! – бодро произнёс Тутанхамон услышав хорошо ему знакомый голос.

– Я поздороваться зашёл мой, Фараон, – сразу же, с порога, заговорил с Тутанхамоном его большой друг Ч***о. Тутанхамон протянул ему свою руку и Ч***о, в обе свои ладони, заключил ладонь дорогого и близкого ему человека.

– Присаживайся, боржоми будешь? – как радушный хозяин спросил Фараон.

– Спасибо мой, Фараон, с удовольствием, – ответил Ч***о хотя он в принципе не употреблял этого напитка, потому что у него от боржоми была изжога, – ещё раз с днём рождения вас, мой Фараон! Крепкого вам здоровья… – он ещё было что-то хотел сказать но тут Тутанхамон перебил его:

– Да, здоровья нам всем не помешает. – И тут, вдруг, опять вспомнив Зину, продолжил: – Да, были когда-то и мы рысаками. «Вот чёрт, никак она у меня из головы не выходит!» – Посетовал на себя Тутанхамон.

– Какую хорошую песню дети исполнили, – продолжил Ч***о, – всё в ней вы правильно изложили. И что хлеба у нас много, и угля много добываем, и про тяжёлую индустрию, вы, там правильно подчеркнули и что вы себя на работе не жалеете, мой Фараон. И…

Тут в дверь опять слегка постучали. Ч***о осёкся. Потом она открылась и без приглашения в комнату отдыха вошёл Министр обороны , в гражданском костюме.

– Ещё раз с днём рождения дорогой, Фараон! – рявкнул он по-военному с порога.

– Входи, Дима, присаживайся, – по Тутанхамону было видно, что он рад оказаться в компании близких ему людей. Министр обороны присел на свободное кресло.

– Детишки какие молодцы! А? Какую песню исполнили про нашего атамана! – продолжил восторженно Министр обороны. По лицу Тутанхамона было видно, что эта шутка пришлась ему по душе, – особенно про ракеты правильно спели. Это будет хороший сигнал для американцев. – Продолжил уже поделовому Министр обороны. – Правильно, мой Фараон, что вы таким вот образом послали им наше предупреждение. А то мы всё любезничаем с ними, политесом занимаемся. А сегодня вот раз! и вы им прямо в лоб заявили: «Да, много у нас ракет! Если что… жахнем! Мало не покажется». Пусть теперь от страха обсераются. Я даже думаю…

Тут в дверь опять кто-то постучал и в комнату, друг за другом, вошли сначала Министр внутренних дел , а за ним Председатель КГБ. «Вот это день сегодня! – подумалось Серёге, – раньше я их только на мавзолее всех видел. А сегодня они, ну прямо, как «тридцать три богатыря» все тут выстроились.

– Добрый день, Фарон, – друг за другом поздоровались они с Тутанхамоном. Свободных кресел в комнате больше не осталось. И Серёга подумал, что ему не пристало сидеть в такой ситуации. Он встал и примерно на метр отошёл от кресла которое занимал. Чтобы освободить место для кого ни будь из них. Потом Министр внутренних дел и Председатель КГБ также, по очереди, «опять» поздравили Тутанхамона с днём рождения. «Наверное они его сегодня уже поздравляли, – подумалось пресс-секретарю, – может быть по телефону… или виделись уже?»

Потом Министр внутренних дел занял освободившееся кресло и с широкой улыбкой обратился к Тутанхамону:

– Отличный концерт сегодня мой, Фараон. А песня какая красивая!Давненько я не слышал таких песен. А то всё про любовь, да про любовь. А тут раз! Боевая, надо прямо сказать, песня. Всё в ней правильно изложено. И что народ вас любит и армия, и силовые структуры. И про галеры толково подмечено. И что вся страна на вас держится я целиком и полностью поддерживаю. Да и весь советский народ это знает. Право, я думаю, эта песня народной станет. – После этих слов Министра внутренних дел все остальные присутствующие товарищи в комнате одобрительно закивали головами.

И вдруг от всей этой обстановки, в которой сейчас находился Фараон, от всего того, что с ним сегодня произошло, от всех тех эмоций которые ему довелось сегодня испытать он почувствовал себя как-то по особенному.

Блаженство снизошло на лик Тутанхамона. И в туже секунду вошло в его душу и сердце. Лишь изредка, в жизни человека, Господом Богом посылается ему состояние блаженства. Человек значительно чаще в своей жизни встречается с радостью, счастьем, испытывает удовлетворение от чего-то. Или даже испытывает эйфорию. Но вот блаженство… когда на душе и в сердце становится так сладко, что мозги отключаются от реального мира, в котором прибывает человек… и будучи ещё живым, он чувствует, как его мозг сливается со вселенной. Как ангелы своими губами делают ему массаж, одновременно, всего тела. Когда мозги человека покрываются мурашками… такое случается с человеком очень редко. А некоторые так вообще, за всю свою жизнь, ни разу не испытали этого состояния.

А вот Тутанхамон, прямо сейчас, прибывал в этом состоянии. И ему было так хорошо, так хорошо!.. От чего глаза его стали влажными и несколько слезинок скатилось по его щекам. Наблюдая эту картину никто из присутствующих не понимал: почему Фараон плачет? Что для этого могло послужить поводом? Может быть они сказали что-то не то? И это могло так расстроить горячо ими любимого человека? Но вот что каждый из них, в эти минуты, хорошо понимал, что ни с какими вопросами сейчас к Фараону лезть не следует, нельзя его беспокоить. Потому что по его лицу всё же было видно, что он сейчас не с ними. Что он вот, как бы здесь и в тоже время как бы и отсутствует. Товарищи, как в той детской игре «замри», замерли и с почтением уставился на Тутанхамона. И если бы сейчас в комнате летали мухи то было бы слышно, как они весело жужжат своими крылышками.