Двойной сюрприз для блудного папочки

Глава первая. Варя

– Не прохлопай свой шанс, Варя. Не повторяй маминых ошибок. Ты же не хочешь остаться одна с двумя детьми? – Строго выговаривает мама по телефону.

Я лишь глаза закатываю, радуясь, что она меня не видит.

– Мам, хватит, – прошу устало. У меня нет желания снова начинать этот пустой разговор.

– Что «хватит»? Тебя Паша с утра тоже просил: «Варя, хватит», но ты как обычно никого не слушаешь. Вот куда ты пошла?

Паша – мой вроде как жених. Папа отстегнул ему приличный кусок своего бизнеса, так что теперь Паша изо всех сил изображает «счастливого будущего мужа», который не побоялся большой ответственности и благородно подобрал чуть ли не с улицы «порченую» меня. Во всяком случае, мама уверена, что именно на улице я бы и оказалась, не появись в моей жизни Паши и не согласись он стать будущим отцом моей «случайной» двойни.

В итоге всё свелось к тому, что я переехала в его – а по сути купленный нам моим отцом – дом, и теперь Паша проявляет заботу. Если запрет выходить из дома можно считать заботой. Но мама в нём души не чает, так что и я должна, по её мнению.

– На работу я пошла, мама, – стараюсь дышать спокойно и никак не показывать своего недовольства. У мамы радар на малейшие изменения в моём голосе, одно неверное слово и я снова стану неблагодарной дочерью.

– На какую работу? – Не теряет она возможности возмущенно повысить голос. – Варя, тебе рожать со дня на день, тебе нужен покой! О какой работе идёт речь?

Морщусь, отмахиваясь от желания просто отключиться. С мамой так нельзя, она меня всё же вырастила и потратила на меня кучу денег, здоровья и нервов.

– Мама, у меня срок через одиннадцать недель, – напоминаю ей, понимая всю тщетность – всё равно не запомнит. – Успокойся пожалуйста. Это хорошая работа. Детское книжное издательство. Если им понравятся мои эскизы, они возьмут меня на должность художника. Ну, или редактора.

С представителем «Ракурса» мы обменивались деловыми письмами больше месяца. Под напором Паши и подговорённой им мамы я несколько раз действительно думала о том, чтобы не заниматься ерундой. Не тратить время, нервы и силы на работу, а готовиться к непростой жизни матери. Детей у меня будет целых двое, так что это будет то ещё приключение.

А потом я поняла: если и совершать последние глупости, то только сейчас. Потом на это уже попросту не будет времени.

– Ты занимаешься бесполезной ерундой, – мама, как обычно, даже не пытается меня понять. Они с папой развелись, когда мне было три, и с тех пор мама уверена: все проблемы у неё от отсутствия мужчины. Был бы рядом мужик, не было бы проблем.

Мы можем спорить с ней хоть до следующего утра, и всё равно обе останемся при своём. Чтобы не тратить нервы, я интересуюсь её делами, а затем аккуратно сворачиваю разговор. И отключаюсь, выслушав ещё одну порцию обвинений в неправильной жизни.

С мамой иногда бывает сложно. Иногда она кажется мне невыносимой, а иногда невероятно раздражает, но это не значит, что из-за этого я буду любить её меньше.

Для меня она – Важный Человек. Одна из них.

Главный офис нужного мне издательства раскинулся на трёх верхних этажах одной из центральных офисных высоток. От моего дома до этого места не так уж и далеко, но я всё равно радуюсь тому, что догадалась выйти пораньше.

Во мне растут два маленьких человечка, из-за чего я сама с недавних пор стала напоминать елочный шар – большой и, судя по ощущениям, очень хрупкий. А ещё медленный и постоянно устающий. Даже с запасом времени я добираюсь до места впритык к назначенному времени.

Внутри меня встречает улыбчивый молодой охранник, неожиданно поздравляет с будущим пополнением, а заодно хвастается тем, что и сам месяц назад стал папой очаровательной малышки. Я невольно улыбаюсь его такому искреннему счастью.

А потом безжалостно давлю печаль в зародыше, но предательская мысль всё равно проскальзывает в голову: «Мои дети вряд ли увидят так же сияющие от счастья глаза Павла».

Мужчина доводит меня до лифта и самолично вдавливает кнопку вызова. Дверки открываются мгновенно, а я, поблагодарив его улыбкой, переваливаясь захожу внутрь.

Мне наверх. На самый верх.

Глава вторая. Варя

Внутри просторно, но я всё равно пугливо сжимаю руками стальной поручень. Не могу отделаться от ощущения, что стены сдавливают. Что, если сейчас лифт остановится? Я, наверно, сойду с ума к тому времени, когда меня вытащат.

К счастью, ничего плохого не происходит, и до верхнего этажа я доезжаю вполне спокойно.

Дверки с тихим гудением открываются, я делаю шаг и останавливаюсь. Здесь всё такое светлое, что пару мгновений я не могу отличить пол от стен, а стены – от потолка. Кажется, будто я оказалась в центре снежка, только очень тёплого, уютного и вызывающего невольную улыбку.

– Здравствуйте, – с профессиональной улыбкой на губах подаёт голос девушка за белоснежной стойкой. А потом выходит из образа и улыбается шире и искреннее. И, понизив голос, с тихим восторгом интересуется: – А у вас кто?

Шутка про пельмешки актуально всегда, но сейчас я улыбаюсь, осторожно кладу руку на живот, с которого она не сводит сияющего взора, и отвечаю:

– Девочка. И мальчик.

– Двойня! – С таким детским восторгом восклицает она и улыбается широко-широко сначала моим малышам, потом и мне самой. А потом вспоминает, что она вроде как на работе, немного выпрямляется и всё так же тепло спрашивает: – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– У меня встреча, – я подхожу ближе и кладу на стойку пухлую зелёную папку. – Собеседование на должность художника.

– Варвара Михайловна? – Понятливо кивает она. – Ермакова?

Я киваю в ответ и терпеливо жду, пока девушка найдёт что-то в компьютере. Её пальцы быстро-быстро стучат по клавиатуре, а взгляд направлен чётко на экран.

– Ермакова, – задумчиво тянет она и перемещает правую руку с клавиатуры на мышку, чтобы колёсиком прокрутить страницу. – Варвара… Нашла! Ермакова Варвара Михайловна. Вас уже ожидают, вы мо…

Договорить она попросту не успевает, потому что в это самое мгновение тишину пустого коридора прорезает удивлённое, почти изумлённое:

– Варя?!

Я невольно замираю, потому что этот «живой» голос с характерной хрипотцой и взрывом самых разных эмоций в интонации забыть попросту невозможно. Даже если бы мне очень-очень захотелось, просто – невозможно.

– Варя! – Удивление сменяется негодованием, неверием, возмущением.

Даже раньше, чем я медленно поворачиваюсь, я точно знаю, кого увижу в том конце коридора.

Минин Егор Денисович.

Отец моих двойняшек.

Я словно безумная качаю головой, пытаясь избавиться от подсунутого сознанием изображения. Это неправильно. Этого не может быть.

Но Егор стоит там, в десяти шагах от меня, всё такой же высокий, в безупречном сером костюме и с обаянием, что мягкими упругими волнами расходится вокруг него. Даже с этой смесью самых противоречивых чувств на лице он продолжает оставаться чертовски очаровательным.

Он не изменился. Ни капли. Кажется, даже его тёмные ухоженные волосы не отрасли ни на волосок за эти полгода.

У него всё такие же широкие брови под цвет волос, нос с горбинкой и щетина на щеках и квадратном «тяжёлом» подбородке. И бронзовый загар с тёмными чётко очерченными губами и выпирающим кадыком. Родинку на правом виске не видно, но я уверена, что и она на своём законном месте.

Я чувствую себя выброшенной на берег рыбой, потому что стою, смотрю на него распахнутыми глазами и не могу вымолвить ни слова, будто кто-то закрыл мой рот невидимой рукой.

Частенько я представляла нашу встречу. Расписывала в подробностях, как я буду выглядеть и как будет потрясён он, когда мы случайно где-нибудь столкнёмся. Я была спокойна, потому что точно знала: это просто маленькие глупые мысли. Мы с ним не можем столкнуться вот так – случайно и стремительно.

Голова идёт кругом от складывающейся ситуации. Как в каком-нибудь дурном фильме: она залетела после одной ночи, а он ни сном, ни духом.

Когда я немного отхожу от потрясения, единственное моё желание – развернуться, уйти и больше никогда не появляться в этом здании. Понимаю, что это банальная трусость, но практически не могу сопротивляться этому порыву.

К несчастью, Егор возвращает себе самообладание быстрее, чем с этим справляюсь я. Пересекает коридор быстрым широким шагом, останавливается вплотную от отступившей меня и, нависая сверху вниз грозным воплощением самого себя, хмуро говорит:

– Здравствуй, дорогая. Или будет правильнее сказать «дорогие»?

Глава третья. Егор

Просто: о-хуеть.

Это подарок судьбы, не иначе. Девушка, с которой полгода назад мы провели весёлую ночь, сейчас стоит передо мной… и нервно поглаживает заметно увеличившийся живот.

Судьба, извини, что не верил в тебя. Теперь я обязан тебе по гроб жизни.

Конечно, существует неплохой шанс того, что дети внутри Варвары – не мои, но врождённая интуиция шепчет об обратном. Можете считать это чуйкой, отцовским инстинктом, да хоть экстрасенсорным озарением.

Я практически уверен: они принадлежат мне.

И это не может не радовать.

На самом деле, наше расставание было чистой случайностью. Просто одна не в меру наглая особа взяла и сбежала на утро, оставив меня одного. В то утро я понял, что чувствовали все те оставленные мною в номерах дорогих отелей девушки. Должен признать, непередаваемые ощущения.

Она сбежала, оставив мне только своё имя и явно случайно забытый кружевной бюстгальтер. Я мысленно усмехаюсь, вспоминая ящик комода, в котором продолжаю хранить чужое бельё. Я себя даже маньяком первое время чувствовал.

И вот она передо мной. Сбежавшая красавица, таинственная незнакомка, неизвестная Варвара. Да ещё и с подарком!

Не знаю, как у всех нормальных мужиков происходит процесс переосмысления жизненных ценностей. Год назад меня просто шарахнуло по башке пониманием: хочу карапузов. И женушку-красавицу.

Задрало появляться дома раз в пару дней, чтобы тупо поспать. Достала эта звенящая тишина и гуляющая по коридорам пустота. Хочу слышать детский смех в своём доме, спорить с женой, чья очередь сменить подгузники, а потом сидеть и выбирать: борьба для сына и пение для дочери или, может, наоборот? Почему бы и нет.

И всё бы ничего, нашёл себе жену, завел детей и живи счастливо. Так бы я, наверно, и поступил, но ворвавшаяся в мою жизнь полгода назад незнакомка накрепко прикипела к образу моей будущей жены. Очаровательной большеглазой и златовласой жены.

Внутри которой мои дети. Сразу двое. Мне не нужны слова и даже анализы, я просто уверен.

Но на всякий случай всё равно щурюсь, пытаясь не улыбаться так довольно, и подчёркнуто грозно спрашиваю:

– Ты всё-таки подрезала ту резинку?

Она вспыхивает и за две секунды краснеет вся – от проколотых ушек до вздёрнутого кончика носа. С шумом тянет носом воздух и смотрит на меня со сверкающим в глазах возмущением. Она ужасно маленькая и очаровательная со своими длинными медовыми косами и – особенно – с выпирающим животом. Он просто огромный, и сначала я подумал, что она вот-вот родит, но потом подслушал их с Дианой разговор и немного успокоился.

Её реакция на мои слова сейчас лишь подтверждает очевидное:

– Они мои, – провозглашаю то, в чём и так не сомневался, награждаю Варю победным взглядом и улыбаюсь, уже представляя, как этот сопящий колобок будет путешествовать по комнатам моей квартиры.

Но она снова удивляет. Громко фыркает, а потом поднимает руку и суёт мне прямо под нос свой миниатюрный кулачок.

Где же ты пряталась от меня эти шесть месяцев, очаровашка?

Глава четвёртая. Варя

Мысли в голове путаются, словно кто-то погрузил их в густое ягодное желе.

Мне сложно осознать происходящее. Что он только что сказал? Почему он уверен, что дети его? И почему от воспоминаний о том, как собственнически звучало его «они мои», у меня внутри разливается что-то странное и совершенно точно неправильное?

Нет. Просто нет. Во мне говорит ревнивая мама, но это мои дети. Хочется закрыться руками от окружающего мира и особенно от Минина, лишь бы он не заявлял никаких прав на моих детей.

Его детей.

Наших.

Я знаю, как растут дети в семьях таких, как он. И я знаю, кем они потом вырастают.

Поэтому моя реакция вполне адекватна:

– Извините, – я опускаю руку, отворачиваюсь от Минина, фальшиво улыбаюсь девушке за стойкой и стягиваю свою папку, – вы мне не подходите.

Делаю шаг обратно к лифту, следом ещё два торопливых и вздрагиваю, едва на плечо ложится тяжёлая мужская ладонь. Егор не позволяет мне скинуть её, а после ещё и обходит меня, намертво загородив своей фигурой путь.

Боже, почему он такой высокий?

– Варь, а ты куда? – Спрашивает он грозно, но я вижу, как подрагивают уголки его губ в улыбке и как сверкают светло-голубые, небесного цвета глаза.

– Домой, – отвечаю заторможено, чувствуя себя на его фоне какой-то непривычно маленькой и беззащитной. Но мне почему-то не страшно, скорее даже наоборот.

– К нам домой? – Вскидывает он бровь.

Почему-то вместо негодования я ощущаю лишь смущение и страх, подбивающий меня как можно скорее унести отсюда ноги. Вот только тонкий голосок где-то под черепной коробкой шепчет о том, что так просто меня никто не отпустит.

Я отступаю на шаг и нервно сглатываю под его внимательным, превосходяще-насмешливым взглядом. Выпрямляю спину до тянущей боли в пояснице, распрямляю плечи и спокойно смотрю на Минина.

– Это не твои дети, Егор, – говорю ему медленно, но голос предательски тих и глух.

И, естественно, Минин совершенно мне не верит. Он лишь улыбается в ответ на мои слова, а затем выразительно играет бровями в сторону девушки за стойкой.

– Поговорим наедине?

Стыдно подумать, что у нашего разговора есть свидетели.

– Нет, – выпаливаю я тут же и делаю ещё шаг назад.

Егор пожимает плечами и наверняка замечает, как я опускаю на них взгляд: сначала на левое, затем через небрежно расстегнутый ворот белоснежной рубашки на правое.

Я не назову его огромным, но тренажёрный зал наверняка забит в его GPS в графу «контрольные точки» между домом и работой.

– Диана, сходи на обед, – вдоволь насладившись моим вниманием, мягко просит он девушку за моей спиной.

Я торопливо отворачиваюсь, но краем глаза успеваю заметить его довольную улыбку.

– Конечно, Егор Денисович, – соловьём щебечет Диана и уже через секунду стоит рядом с нами, преданно глядя на мужчину снизу вверх большими сияющими глазами. – Вам что-нибудь нужно?

– Нет, – коротко отрезает он, даже не взглянув на неё.

И молчит всё то время, пока Диана дожидается появления лифта, а затем уезжает на нём куда-то вниз.

Я и сама не против избавиться от лишних ушей, как не возражаю и против того, чтобы мы прямо сейчас разъяснили все моменты. Чем быстрее он от меня отвяжется, тем будет лучше для всех нас.

К сожалению, у Егора на этот счёт иные мысли.

– Они мои, не отрицай, – его голос звучит спокойно, а на губах вновь играет уверенная улыбка, но я всё равно слышу в глубине его голоса непробиваемо твёрдую сталь.

Невольно сглатываю под его пронзительным, пробивающим до позвоночника взглядом.

– И не думала, – говорю честно, прижимая папку с рисунками к груди, словно она была моим щитом.

– А почему пыталась сбежать? – Он медленно, словно загнавший глупую добычу в ловушку хищник, делает шаг ко мне, продолжая пронзать своим выразительным взглядом.

Хотела бы я знать ответ на этот вопрос. А ещё очень хотелось бы не реагировать на него так остро, словно я вся – сплошной оголённый нерв.

Не говорить же ему о том, что мне банально страшно?

– Мне ничего от тебя не нужно, – медленно проговариваю я, продолжая пятиться спиной вперёд, не упуская при этом Егора из виду. – Та ночь была простой случайностью, я всё понимаю и ни на что не претендую. Я запишу детей на другое отчество, не волнуйся, они о тебе и не узнают никогда. Ну, то есть, о тебе, как об их отце. Я не буду ничего от тебя требовать, так что, пожалуйста, можно я пойду?

Под конец мой голос предательски глохнет, потому что взгляд, направленный на меня Егором, не оставляет места ни для каких положительных мыслей. А пространство – места для дальнейшего отступления.

Егор появляется рядом как-то неожиданно быстро и близко, опускает ладони на стойку по обе стороны от моего лица, склоняется и выдыхает прямо в губы тихое:

– Повтори.

Глава пятая. Егор

Нарисованная воображением Варька, что с растрепанными косами и в забавных пушистых носках топает по комнатам моего – читай «нашего» – дома, вдруг замирает, поднимает голову и тычет в мою сторону «факом». Ауч.

Словно коленом по яйцам – именно такой эффект у её слов. Даже сам не ожидал.

Я не злюсь, в голове летает лишь одна одинокая мысль: «Что?». Просто что, блять? Мне не послышалось, она действительно только что очень красиво послала меня нахер?

– Повтори, – прошу ещё раз, когда Варька испуганно вжимает голову в плечи и молчит. Мне просто нужно убедиться в том, что я не ослышался.

Хотя какой в этом смысл, вообще непонятно.

Резко мотаю головой и подаюсь ближе к своей, однозначно, будущей жене. От неё вкусно пахнет: мёдом с корицей, а ещё каким-то цветочным шампунем. Я ловлю одну из её толстых мягким кос ладонью и подношу ближе к лицу, чтобы, не сводя взгляда с её глаз, с шумом втянуть воздух носом и окончательно убедиться: это действительно волосы пахнут.

– Очаровашка моя, – говорю медленно и уверенно, – ты, видно, не поняла, малыш: я не собираюсь отказываться ни от наших детей, ни от тебя.

Она смотрит с таким ярким возмущением, что я не могу удержаться и быстро чмокаю её в кончик покрасневшего носа. И не отхожу, потому что точно знаю: сбежит. Вот прямо сразу, едва возможность появится.

– А если я хочу отказаться от тебя? – Осторожно спрашивает она, поднимает руку и утирает нос, будто я его запачкал. Ещё и морщится так совершенно забавно.

– Увы, – вздыхаю громко и деланно грустно, – такой возможности не предоставляю.

Она втягивает в рот и закусывает нижнюю губу. Так просто и привычно для неё, и так крышесносно для меня. Я невольно опускаю взгляд на её губы, кручу в голове те далёкие стёртые воспоминания и думаю: с тех пор её губы стали другими на вкус? Да и вообще, какой этот вкус на самом деле? Может быть, просто больное воображение нарисовало мне то, что я хотел видеть, и целуется на деле Варя так себе.

Я склоняюсь с понятным даже ребёнку намерением, в последний момент замечаю, как моя очаровашка тихо выдыхает и приоткрывает нежный ротик…

И вдруг – удар! Резкий болезненный удар, в этот раз ни разу не словами, а куда как ощутимее – коленом!

– Ой! – Выдаёт эта мерзавка и неловко отскакивает в сторону, пока я сжимаю руками стойку и пытаюсь громко не ругаться, согнувшись, как дебил, почти пополам. – Ой, Егор, прости, пожалуйста! Я такая неловкая! Не знаю, как так получилось… Тебе нужно лёд приложить, я сейчас!

И раньше, чем я успеваю хотя бы элементарно разогнуться, сбегает от меня по служебной лестнице.

Вот… зараза!

Не знаю, насколько это нормально, но после её выходки меня тянет только на ржач. Это наша вторая встреча. И это второй раз, когда она сбегает от меня.

Я не догоняю, хотя и тянет. Понимаю, что сейчас её это только лишь напугает. Беременным же нельзя пугаться? И волноваться. Вроде, об этом постоянно везде говорят, хотя не скажу, что до этого момента меня тянуло узнать хоть что-то о беременности.

А сейчас подбивает.

Но вместо этого я приваливаюсь лопатками к стойке, достаю телефон и набираю Михаила – давнего друга и главу моей службы безопасности по совместительству. Детское книжное издание – для души, а для галочки и общего семейного дела строительная индустрия.

Мишка отвечает после второго гудка, а когда я в двух словах обрисовываю ему ситуацию, ржёт так громко, что вздрагивает появившаяся в том конце коридора Галя. Они с Дианой подружки, так что я совершенно не удивляюсь её появлению.

– Сейчас подключу Лёху, – обещает Миша, называя имя моего системного администратора – лучшего из лучших, этот парень способен найти какую-либо информацию и какого угодно человека всего за пару минут. – И посмотрю на эту твою девочку. Должен же я знать, как выглядит единственная на весь мир женщина, что врезала по яйцам самому Минину.

И он снова громко ржёт, никого и ничего не стесняясь.

– Найди мне её, – бросаю в трубку, когда смех утихает, – дом, окружение, увлечения и даже предположительные имена для будущих детей.

– Ты псих, – хмыкает Миша в трубку, – ещё что-нибудь?

За что ценю его, так это за готовность в любое время дня и ночи без лишнего мозгоёбства сделать так, как я прошу.

– Записывай.