Читать книгу: «Эгнор», страница 4

Она вздрогнула, удивленно посмотрела на меня и заулыбалась.

— Наконец-то! Рон приносил лингвор? Достал все-таки. А я пилила его: давай учить постояльца языку, а он все отмахивался — подожди, говорит, скоро лингвор обещали, не путай его, на чистую лучше усвоится. Как я устала! Живу с гостем, а поговорить не с кем. Ты не думай, я не болтушка какая, но все равно поговорить иногда страсть как охота. Я же одна здесь. Спасибо, Рон заезжает, да деревенские иногда заходят, перекидываемся парой слов. Ой! Ну вот, заболтала, — и весело засмеялась, — давай знакомиться. Я Агна Римпис, знахарка.

— Егор. — Я тоже невольно улыбался, глядя в смеющиеся серые глаза Агны.

— Просто Егор?

— Да, Рон попросил ничего про себя не рассказывать, извини.

— Даже так! Ладно, — по тону было понятно, что Рону придется несладко, — будто я не знаю, что ты из портала вывалился. А мне что можно тебе рассказывать?

Тут уже засмеялся я:

— Все! Введи меня в курс дел. Про графство, про соседние страны, про людей, про все, что знаешь. Представь, будто я ни о чем не имею ни малейшего понятия. Совсем.

— Знаю я немного, и последние сплетни до меня поздно доходят, ты ж понимаешь, — засмущалась она. — Давай сядем за стол, я сейчас принесу перекусить.

Принесла медовый сбитень и пирожки с грибами. Мы сели за стол. Начала, как лектор, мне оставалось только направлять.

— Наше графство Флок, маленькое и очень спокойное. Граф никого из соседей не принимает, ни с кем не воюет. Он бы вообще в монастырь ушел, но епископ Парсен не дает. Как же! Такого лакомого куска лишиться, сынок-то графа церковников не слишком жалует, потому и живет в столице. Столица наша Русток, и герцогство так же именуется. Герцог — сюзерен нашего графа. Вот тот воюет постоянно, с соседними баронствами. Они пока вольные, а у герцога губа не дура, хочет под свой вассалитет их подвести, но пока безуспешно. Недавно вытребовал у графа почти всю дружину, а у нас степь рядом. Не дай Спаситель кочевники налетят!

Ты кушай, кушай, или не вкусно? Дальше? Деревень в графстве не много, около двадцати, хуторов число — не знаю, я не мытарь. Народу тоже не знаю сколько… может, тысяч двадцать, включая и старых и малых. Город один — Гаранд, да какой город — городок, тысяч пять жителей — разбежались многие. Там же и замок графа.

Да церковники большую власть взяли! Жгли налево-направо: и чернокнижников, и просто на чье имущество лапу наложить. А народ? Народ у нас набожный всегда был. Храмы в каждой деревне и часовенки в хуторах, а недавно и монастырь открыли, это уже епископ. Начинали костры в деревнях закладывать, но тут народ возроптал. Да нет, до бунтов не дошло — пожаловались в герцогство, и церковников поприжали.

Живут в целом хорошо, грех жаловаться. Землю арендуют у графа и еще налоги платят. А какие бы ни были — все равно большие! Церковь Спасителя. Нет, не являлся никакой «сын Божий», что ты! Я тебе лучше легенду из «священных свитков» перескажу, как помню:

 
И жили люди все лучше и лучше,
И маги великие были среди них.
И ленились люди все больше и больше,
И перестали молиться и жертвовать Богу,
И забыли законы его, и погрязли в грехах,
И возгордились маги, возомнив себя равными Богу,
И призывали в мир демонов, из чужих миров,
И сами ходили по мирам чужим,
И создавали чудовищ богомерзких.
И не стерпел Бог,
И наслал на землю и огонь, и потоп,
И изверглись вулканы, и низверглись горы,
И погибли все маги и многие люди.
И впали выжившие в дикость.
И напомнил Бог законы свои,
И впредь повелел соблюдать их
И сказал, что придет сам, как Спаситель,
И спасет души праведные,
А неправедные низвергнет демонам.
И спасенные будут жить вечно
И в блаженстве и в радости,
А у демонов гореть в пламени вечно, не умирая.
 

Вот примерно так. У нас все это в детстве учат. Сама-то? Даже не знаю… руины вон по всей земле лежат, и творится в них непонятно что, но и богатств и артефактов, какие нашим магам не снились, — полно, а что в те времена случилось — кто знает. Может, и Бог наказал, а может, и сами древние маги доигрались. Мы же только недавнюю историю знаем, а кристаллы с записями, что в руинах находят, расшифровать не могут. Только схемы с заклинаниями используют, и то не все. А не работают многие, или секрет какой неизвестен.

Демоны? Чернокнижники их призывают, те им силы дают, но, говорят, душу забирают. И маги с ними борются, и церковники молитвами изгоняют, Спаситель им тогда силу дает. А самих чернокнижников сжигают, а то живучие они. — И вдруг она внимательно посмотрела на меня. Что-то решила: — Нет, не вижу в тебе черноты, да и Рон тебя проверял.

Нечисть появляется, но сама не видела. В основном животные измененные, но бывает и не пойми что, и магией некоторые владеют. Это все рядом с руинами. Рон лучше расскажет, он же охотником был, в руины ходил вместе с мужем моим покойным. Ты не думай! Мы с Роном только недавно сошлись, а мужа я уже пять лет как потеряла. Детей Спаситель не дал. И у магов-лекарей была, бесполезно. Служители говорят, что в наказание мужу за руины, но я не верю: вон у других охотников и семьи, и дети, это Рон всю жизнь бобылем.

Он из благородных: младший сын бедного барона из дальнего баронства. Наследство ему не светило, и какая-то несчастная, романтическая история случилась, не говорит, паршивец, какая, — Агна любовно улыбнулась, — так вот, ушел из дома на службу в войско какого-то графа, дослужился до полусотника и ушел в наемники. Там, случалось, и сотней командовал, а потом в охотники пошел. Два года уже как остепенился и устроился у графа егерем. Из-за меня, конечно! Я же местная, а мы переписывались с ним после мужа… он мне тело его привез… тогда и познакомились. — Она отвела грустный взгляд в сторону. — У них, у охотников, закон такой — семьям помогать, вот он и высылал мне деньги. Ну и я в ответ письма писала. А под конец и приглашать стала. А что, графство тихое, егерь требовался, а так как граф не охотится, то работы, считай, и нет. Только зверям не давай расплодиться и следи, чтоб без графского разрешения лес не рубили и не браконьерничали, вот и вся служба. Только платит, скряга, мало, поэтому и не шел никто. А Рон взял и согласился, для его возраста служба. Ему уже за шестьдесят. Да, да, это выглядит он на сорок, да и здоровьишком Спаситель не обидел, — слегка смутилась Агна. — Ну все, хватит на сегодня.

Она встала, потянулась.

— Пойду травки Славке подберу, скоро прийти должна. Так что в доме сиди. Ужин принесу.

— Слушай, а книги у тебя есть? Желательно по истории или по магии.

— А ты разве маг? Ну конечно, маг Жизни, да?

Я пожал плечами, всем видом показывая, что вопрос к Рону. Она ехидно произнесла:

— Рыцарский роман устроит? Больше ничего нет.

Пришлось соглашаться и на это. Хотелось просто проверить, умею ли я читать. Помимо полезной информации, конечно.

Книга оказалась вполне привычного вида и открывалась в «правильную» сторону. Толстая. Переплет плотный, по виду из кожи. Без замочка. Потертая. Листы бумажные, толстые, желтоватые. Шрифт крупный, печать неровная, и буквы похожи на прописные. Страницы не пронумерованы, но, судя по толщине книги, страниц на двести крупного шрифта. Книга называлась «Любовь и верность», автор Магдалус ор’Ромус. Дворянин, что ли? Не западло им, значит, если так. Как оказалось, читать мне было трудно: буквы все знаю, но слова и тем более словосочетания не залетают сразу, а приходится осмысливать с непривычки. Почти по слогам. Но ничего, дело тренировки. До ужина успел прочитать едва одну треть.

Дело происходило в империи Иверия за тысячу лет до падения Варгуса (уточнить, какой сейчас год), в этой самой столице. Тогда и страсти были сильнее, и любовь вернее, и подлецы подлее, и вообще все было возвышенней. Жил тогда благородный рыцарь Ролдус, и полюбил он благородную деву Изольну, но злодей-чернокнижник тоже на нее глаз положил. Создал ужасного дракона (я офонарел, когда понял это слово), и тот унес ее в черную башню. Рыцарь, естественно, кинулся спасать. Начал мочить врагов. Например, одного злого мага зарубил, защитившись амулетом. Я сделал зарубку на память.

И пока все, ужин подоспел.

Кормили уже давно по-человечески, без всяких бульончиков и отваров. Была каша типа гречневой с маслом, мясные нарезки и зелень. И вино! Ужинали вместе с хозяйкой.

Из красивой напевной речи хозяйки я понял, что на дворе стоит июнь две тысячи девятого от падения Варгуса. Была такая империя в незапамятные времена: «От моря до моря». И как водится, распалась и была завоевана кочевниками. Тогда же вошла в силу церковь Спасителя, а из бывшей империи образовалось много независимых карликовых государств с единым языком и религией. В виде небольшой страны на побережье Западного океана сохранилась и сама империя с тем же гордым названием Иверия и с той же столицей — Варгусом. Там, как я понял, периодически собирается «конклав» епископов для выбора Первого секретаря Собора Епископов и Совет Глав Государств для… не знала она для чего. Никаких «папских» полномочий у Первого секретаря не было, он больше финансами заведовал. Видимо.

А за высокими Северными горами находилось обширное царство Батвия, государство чернокнижников, где «души демонам продавали и людей резали налево-направо». Для магической «силы», как я уже понял. Как оно существует уже несколько тысяч лет с такими порядками, Агна не знала и не задумывалась над этим, а мне вот стало любопытно.

Больше всего меня, привыкшего к нашим описаниям Средневековья, поразила практически всеобщая грамотность населения. Оказалось, что при всех храмах Спасителя есть школы, куда в обязательном порядке ходят все дети. Объяснялось это просто: у любого человека лет в шестнадцать — двадцать мог открыться Дар. «И что, такого дылду учить читать и писать?» — не удержался я. Агна поразилась моему удивлению и спросила: «А у вас разве не так?» Здесь и газеты во многих городах выходили.

Дар мог быть разной силы, и возникал он далеко не у всех. Например, моя хозяйка была видящей, то есть обладала самым слабым Даром. Она видела ауры и формирующиеся заклятия, немного «чувствовала силу», но сама управлять стихиями не могла, поэтому и пошла в знахарки — знание аур растений, людей и животных очень помогали ей в этой профессии.

Дар, как понятно из контекста, местное название способности к магии.

— Все, хватит. Стемнело уже. Спокойной ночи, Егор.

— Спокойной ночи, Агна.

Как опухла моя бедная голова от обилия сведений! И вина давно не пил. Спать, только спать.

С утра, позавтракав, начал тренировку. Ходил, приседал, нагибался, растягивался. Попрыгал и поотжимался — еще тяжело, но все легче и легче. Это радовало. До чертиков захотелось на улицу. Месяц взаперти! Плюнул на запреты: «Авось никто не увидит» — и вышел на крыльцо.

Свежий воздух просто опьянил! Стояла утренняя прохлада, роса только сошла. Хорошо-то как! Спустился на травку, до ужаса потянуло разуться, но стерпел. Двор небольшой, почти весь занят двумя строениями из некрашеных досок: летняя кухня, над трубой которой курился дымок, и сарай. Агна, наверное, где-то в них. А кругом лиственный смешанный лес черт его знает из каких деревьев. Кустов почти нет, зато «трава по пояс». Тихо шумит листва от свежего ветерка, и яркая, сочная зелень кругом.

Подумал: «Я люблю тебя, лес!», и он мне ответил. Легкое, почти незаметное шевеление крон, колыхание травы. Мне словно передалось вековое спокойствие и безразличное добродушие. На секунду ощутил себя частью целого, и сразу отпустило: «Вот и верь после этого лесу» — и в голос весело рассмеялся.

— Я люблю этот мир! Эй! Я даже не узнал, как тебя зовут! — прокричал от избытка чувств.

«Э-г-н-о-р», — прошелестела листва.

«Здравствуй, глюк!» Вот это накатило! Что значит месяц без свежего воздуха, надо нарикам знакомым рассказать, и упал на траву, раскинув руки. Хорошо, как в трансе. Даже лучше. Как будто я есть целый Мир, пусть даже на секунду. Непередаваемо!

— Ты что орешь! Зачем вышел! — подбежала разъяренная Агна.

— Как называется этот мир?

Ничто не портило настроение.

— Что?

— Как называется этот мир?

— Ты о чем?! — И ответила, уже успокоившись: — Да так и называется — Эгнор, что ты меня пугаешь?

Точно! Я же знал: по-иверски «мир, как земля и пространство, планета» звучит как Эгнор. То же, что по-русски Земля. Я успокоился и немножко расстроился.

— Не могу уже взаперти. Видишь, силы есть, заниматься надо на свежем воздухе.

— Послушай, — ласково обратилась ко мне Агна, — мы договаривались, что, пока ты у меня, из дома не выходишь. А потом Рон заберет тебя и увезет в такое замечательное место, где можно хоть сутками гулять! Пойдем домой, я вина дам. — И потянула за руку.

— Агна, все. Я уже выздоровел. Отпусти. — Я встал. — Может, пробегусь в лесу вокруг дома?

— Будь серьезней, что ты как маленький. Иди в дом. Мы все сильно рискуем. Я за вином.

Я потянулся со вздохом и изящно поклонился.

— Для вас все, что угодно, моя госпожа. — Развернулся и взбежал на крыльцо. — Прощай, свобода! — И зашел в дверь.

Агна смотрела мне вслед и улыбалась. Вдруг резко нахмурилась: «Не к добру такие перепады, как бы, не дай Спаситель, беды не вышло» — и пошла за вином.

Время приближалось к полудню. Я сидел и читал «Любовь и верность», попивая неплохое вино. Рыцарь с невероятными трудностями подбирался к башне чернокнижника, попутно мысленно сочиняя сонеты любимой. И тут услышал стук копыт нескольких лошадей. Встал, открыл погреб и подошел к окну во двор. Осторожно выглянул и замер, готовый в любой момент сорваться. И снова стал собранным, как тогда, дома, «потом разберусь», отогнал промелькнувшую мысль о навязчивости такого состояния. Агна вышла из летней кухни. Звук приближался. «Куда вышла!» — и со злостью вцепился в подоконник, чтоб не выбежать самому. Во двор влетел Рон с двумя оседланными лошадьми.

— Агна, Егор, собирайтесь. Все вопросы потом.

Спрыгнул и обнял Агну.

— Агнушка, слава Спасителю, ты не в лесу, пожалуйста, быстро переодевайся и бери самое необходимое. Возможно, мы сюда не вернемся. Ну что ты, родная, все будет хорошо! Только сейчас надо поспешить. — И поцеловал оторопевшую Агну. — Егор!

Я уже был на улице. Мне и брать было нечего. Джинсы, футболка, кроссовки, ремень. Кобуру с запасной обоймой Агна выбросила. Она уже очнулась и забежала в дом.

Действительно молча. Рон был одет по-военному: под курткой кольчуга, на перевязи слегка изогнутый узкий меч в простых ножнах, кинжал. К седлу был приторочен арбалет и какие-то вьюки. Навьючены были и две оставшиеся лошади. Рон хмуро посмотрел на меня и махнул рукой:

— У тебя же ничего нет.

— Я верхом не умею!

Он замер. Резко шагнул ко мне и чуть нагнулся, глядя прямо в глаза.

— Ничего, привяжу к седлу, — произнес раздельно, а я ужаснулся, увидев плотно сжатые губы и холодные неподвижные глаза. Явно злой и взведенный, как пружина. Таким я его еще не видел.

— Еду брать? — Агна была одета в такой же, как у Рона, костюм, набитая холщовая сумка через плечо и кинжал на поясе.

— Бери, только быстро. — И уже мне: — Садись на вороного, он спокойней, — и взял коня за уздечку.

Я, конечно, видел ковбойские фильмы. Взялся за луку седла одной рукой, потом представил, как буду садиться, и перехватился другой. Точно так же с ногами. Вставил нужную ногу в стремя и со второго раза забрался. И этот считается спокойным конем! Рон подтянул стремена по размеру и связал мне ноги длинной веревкой под животом коня. Потом что-то сделал с седлом, и передняя лука опустилась вперед.

— Ложись на гриву, обними коня за шею и держись крепче. Да отпусти поводья, они тебе не нужны.

Я послушно выполнил эти распоряжения.

«А ведь, пожалуй, не упаду… да что, в конце концов, случилось?! От кого бежим? И Агну тоже берем», — подумал, но промолчал, помня взгляд Рона.

Мы тронулись в путь. Сначала шагом, потом рысью и, наконец, легким галопом. Вскоре свернули на лесную дорогу и поехали медленней. А потом мне стало не до отслеживания пути. Бедная моя задница!

Глава 5

Ехали долго. То галопом, то рысью, иногда шагом. Самое противное рысью — я матерился сквозь зубы и боялся разжать руки. Наконец запахло рекой, и через несколько минут мы вошли в воду и пустили коней шагом. Я осмелился и выпрямился и чуть не взвыл! Пришлось тут же поднялся на стременах — немного полегчало, но нужно было держать равновесие — не расслабишься толком. Так и ехал дальше: поднимаясь и опускаясь на стременах. Руками вцепился в гриву. Повод за длинный ремень был привязан к седлу Рона. Лошади тяжело дышали и норовили попить воды. Всадники их сдерживали. Ехали вдоль берега по мелководью вниз по течению. Река была спокойной и неширокой. Другой берег, правый, был крутой и заросший кустарником. Встречались песчаные обрывы.

— Рон! Если ты не объяснишь, что случилось, я не знаю, что с тобой сделаю! И не дай Спаситель, причина будет несерьезной! Из-за чего я должна бросать дом и менять свою жизнь?

— Из-за него. — Рон кивнул в мою сторону. Хоть это и так было ясно, но я вздрогнул от неожиданности и внутренне напрягся. — А если конкретно: я убил помощников Спасителя.

— Что?

— Сегодня утром ко мне прискакали три помощника, все в боевом облачении. Старший — главный пес епископа. Двое вошли, один остался у лошадей. Спросили, зачем мне понадобился лингвор. Я не нашелся что ответить и сказал, что они, видимо, ошиблись или их ввели в заблуждение. Старший объяснил, что мальчишка, сын почтенного купца Матвуса, на занятиях в храме похвастался перед приятелями, что держал в руках настоящий древний амулет. Служитель-преподаватель заинтересовался и оставил его после уроков. Тот служитель оказался помощником, они часто работают под видом обычных служителей или вообще нецерковников, и он выяснил, что мальчишка передавал мне по заданию отца амулет и что это лингвор. Уж очень характерно выглядит. Допросили Матвуса — тот подтвердил, это же не криминал. Я, конечно, просил сохранить все в тайне, но не осуждаю: если допрашивают помощники, это серьезно. Пусть даже без пыток. Что же он сам лингвор не привез, — с досады Рон стукнул кулаком по бедру, — эх, вечно у него дела!

Так вот. Старший опять у меня спрашивает, но теперь уже — где чернокнижник. Я испугался. Помнишь, я говорил, почему не сдал тебя графу? — обратился прямо ко мне и, не дождавшись ответа, продолжил: — Был у меня друг, тоже охотник. Разбогател, остепенился и зажил с семьей в Гаранде. Хороший особнячок купил рядом с графским замком. А тут епископ в силу вошел. Стал приглашать помощников со всех земель, а они отнюдь не аскеты, вот и решили под свою резиденцию этот особняк забрать. Родни влиятельной у друга не было, поэтому его просто объявили чернокнижником и сожгли вместе с женой, а детей — по монастырям. Я стоял в толпе на площади и смотрел, как их сжигали. Выл от бессилия! — Он сжал руками луку седла, аж пальцы побелели. — Если бы не Агна, натворил бы глупостей.

Агна грустно вздохнула и покачала головой. Рон замолчал на минуту, успокаиваясь.

— Испугался и молчу. И чувствую, как злость во мне закипает. А тот, видимо, любил людей пугать и страхом их наслаждаться, продолжил: «А знаешь, что положено за укрывательство чернокнижника?», медленно так произносит, мне в лицо смотрит и улыбается. И видимо, злость мою узрел. Отскакивает и кричит второму: «Вяжи!» Тут я почувствовал, как сила колыхнулась. А дальше уже не думал, заметил только, что второй в меня «сеть» из «деревяшки» кинул. Откатился в сторону, метнул второму кинжал в шею, старшего мечом второго зарубил. С третьим пришлось повозиться. И зачем он в дом забежал? Ну и дисциплина у них, совсем распустились. Его задача была ноги унести, если что не так, и доложить кому положено. Да, и «главный пес» поторопился, не узнал про меня ничего и поехал всего с двумя воинами и без мага. Амулетов даже не захватили.

Агна слушала молча и все больше и больше хмурилась.

— Эх, Рон, Рон. Что же ты наделал! Куда нам теперь? Помощники уже по всем соседям сообщили про тебя и про Егора!

— И про тебя, Агна. Слишком многие про нас знали. А если были у тебя с обыском, то наверняка поняли, что Егор у тебя скрывался. Наверняка помощники будут охотиться на нас троих.

Я был раздавлен. Из-за меня жизни Агны и Рона поломались, их рано или поздно ждет костер. Никуда не приткнуться, вечно в бегах. Быстрая связь, как я понял, здесь была, а церковь — межгосударственная. Может, сдаться местным магам? Пусть изучают, а самому выторговать у них защиту для Рона с Агной? Вполне здравая мысль, не вечно же мне у них камнем на шее болтаться. А смогут ли вообще маги защитить от церкви? И примут ли они какие-то условия от меня? Мне бы добыть что-нибудь для торговли с магами. Ничего я еще не знаю! А как неудобно перед Агной и Роном! Нянькаются со мной, и ведь не бросят.

Мое самоедство прервал возглас Агны:

— Так кони церковные, что ли?

— Дошло? — улыбнулся, наконец, Рон. — Не переживай, меток нет, я проверил. Нам скоро на ту сторону. — И показал рукой на удобный спуск к воде на правом берегу. Метров через двести.

Мне развязали ноги. Переправились без проблем и доехали до ближайшего лесочка на правом берегу. Если в графстве в основном были леса, то здесь уже лесостепи, а далеко на горизонте, в туманной дымке виднелись горы. На севере.

Привал! Я с удовольствием размялся и упал на траву. Ныло все тело. Особенно ноги и то, что пониже. Там же все и горело. Спина мокрая от пота, и, по-моему, напекло голову: голова слегка болела и кружилась. Агна смочила мне ее водой, стало полегче. Перекусили пирогами с грибами и запили водой. Отдыхаем. И мы, и кони — им ослабили подпруги.

— Чего такой смурной, Егор? — спросила Агна.

Я открыл глаза.

— А что, есть повод радоваться? Бежим вон куда-то…

— Да не переживай, Рон что-нибудь придумает. Я вот уже успокоилась… почти.

— Вот именно, что Рон! — Я рывком сел, не обращая внимания на боль. — Ро-он! — протянул с сарказмом. — У вас вся жизнь из-за меня наперекосяк, а я должен быть спокойным? И «Рон что-нибудь придумает», — передразнил Агну, — а я что, без головы? Или совсем маленький? Вы тут нянчитесь со мной, кормите-поите, постельку мягкую стелете, убиваете из-за меня, бежите из родных мест неизвестно куда, и я должен быть спокойным? Вы от каждого человека шарахаться станете! А я… спокойненько следовать за вами и прятаться за дядю Рона. Да я же просто свалился вам на голову и все поломал! — Выплеснул эмоции и упал обратно в траву. — Не надо было меня подбирать. Так было бы лучше для всех. — И закрыл глаза. До чего муторно на душе! И высказал не все, и не совсем то, и неохота больше ничего говорить. И думать. И действовать.

— Высказался? — спокойно произнес Рон. Я промолчал. — А теперь послушай меня. Я прожил долгую жизнь и повидал всякого. Ходил в руины. Встречался с чернокнижниками, убивал их. И я умею думать. Вся наша жизнь после древних застыла на тысячи лет, и нет просвета. Страны грызутся друг с другом, и знаешь из-за чего? Конечно, за власть и территории, но главное — за места силы. Нашим миром по большому счету правят маги, и это не плохо и не хорошо, это так есть. Есть еще чернокнижники. Они тоже маги, но используют не силу стихий, а силу человеческих душ и заемную от демонов. Что это за демонская сила, я не знаю, не встречался, но старые охотники встречались и рассказывали: люди падают беспамятные, а потом встают и идут убивать собратьев, и волны ужаса вокруг. Защиты почти не действуют.

Это у нас чернокнижников преследуют все кому не лень, и то их не становится меньше, а даже наоборот. А по ту сторону гор, — он махнул рукой на север, — не верят в Спасителя, и чернокнижники там процветают. А почему? Да потому, что они практикуют человеческие жертвоприношения и получают силу, и силу огромную. Пока наши стороны в равновесии, но скоро, боюсь, они пойдут сюда. Их силы ограничены только жертвами.

С демонами непонятно. Похоже, они пробивают порталы в наш мир, но только с нашей помощью, вернее, чернокнижников-демонологов, и делятся с ними силой. И им тоже нужны души. Возможно, демоны — наша главная опасность.

Рон попил из фляжки и продолжил:

— А кто идет в чернокнижники? Слабые маги, жаждущие силы, которым наплевать на других людей и которые не боятся продать свою душу. Таких много и у нас, а там, — Рон махнул рукой на север, — таких воспитывают.

К чему это я все? Однажды пробивается к нам портал из другого мира без всякого нашего участия. И появляется человек. Чужой, даже с соответствующим именем, — Рон усмехнулся, — но человек. По ауре — не маг, но со способностями мага Жизни и другими странностями. И меня вдруг поднимает что-то ни свет ни заря, и я еду спасать чужака. Заметь, я не люблю рано вставать, и особенно мне не хотелось помогать ищейкам графа, и я собирался даже задержаться. Почему же случилось так, а не иначе?

Рон встал.

— Я не верю в Спасителя, каким его объявляют церковники, но я верю в Бога Нашего Мира, чье имя забыто. И я верю, что ты пришел по Его воле, пускай ты сам этого не осознаешь, а значит, у НАС есть задача! Какая — узнаем в свое время.

Он сел.

— А помощникам я отомстил и душу отвел. И не жалею. Прости меня, Агна, я не ожидал, что все так случится. Ни в коем случае не хотел вмешивать тебя и подвергать опасности, но случилось то, что случилось. Это провидение, никто не виноват. И еще знай: я люблю тебя. — И после этих слов замолчал, как отрезал.

Мы все сидели и молчали. Каждый о своем. Лично я был просто ошарашен речью Рона. Никаких мыслей не было. Молчание прервала Агна. Тихо произнесла:

— Спасибо тебе, Рон. Я тоже ни о чем не жалею, — и уже громче, посмотрев на солнце: — Через три часа закат, где будем ночевать?

— Отъедем подальше от реки, во-он в тот перелесок. И поближе к дороге будет.

— А зачем нам дорога, разве не надо, наоборот, по лесам прятаться? — безразлично спросил я у Рона, подходя к коню и находясь еще под впечатлением сказанного.

— По дороге ехать быстрее, и лошади целее будут, а движение здесь небольшое, можем даже никого не встретить. Сейчас не осень. И страна уже другая — герцогство Бармат. Даже если местные помощники и получили разыскную на нас, то торопиться не будут: графских помощников Спасителя не любят и всю бюрократию запустят медленно. Искать, конечно, будут, но вяло. Так что проедем спокойно.

— И куда?

— Есть одно место в предгорьях, и мы с тобой пересидим там какое-то время, пока Агна не съездит кое-куда. — Все это время он подтягивал мне седло. — Надеюсь, без привязи доедешь? — И засмеялся. — До соседнего лесочка, не переживай.

Доехал я практически стоя в стременах. Разбили лагерь, Агна приготовила горячую похлебку из вяленого мяса. И стемнело. Спать готовились в накидках помощников.

— А что, дежурить не будем? — спросил я.

— Я раскину сторожку, — ответил Рон.

И я снова с восхищением смотрел, как создается заклинание: вокруг его рук закрутилось оранжевое облако и постепенно из него сформировалось кружевное плетение. Оно как бы вращалось вокруг сомкнутых рук и вдруг резко засветилось, тоже оранжевым, и Рон раскинул руки. Между ними из клубка развернулась сеть, поднялась и, расширяясь все больше, накрыла пространство метров двести в диаметре и, опустившись, почти погасла. Только зная, что она есть, можно было ее заметить. Все это произошло очень быстро, меньше чем за минуту.

— Ух ты! — восхищенно воскликнул я.

— Заметил? — удивился Рон. И я кивнул. — Пошли спать.

С рассветом встали, позавтракали чем бог послал, а бог послал: местный аналог чая — цурка (вкусный) с медом и сухарями, и начали меня переодевать. Рон, оказывается, собрал наиболее необходимые вещи от помощников, не только универсальные накидки — плащ-палатки. Кроссовки заменили на вполне подошедшие по размеру кожаные сапоги. Джинсы оставили, за неимением других штанов. Раздевать мертвецов Рон не стал, да и в крови они были. Поверх футболки надел на меня свою запасную рубаху навыпуск и перепоясал трофейным поясом с кинжалом и кучей всякой мелочовки в мешочках. Перевязь с узким мечом — стандартным воинским, сверху накидка и шляпа — серого цвета с небольшими полями из материала, похожего на фетр. Тоже вроде как обычная, универсальная. Зачем-то один из помощников возил ее с собой. И я готов. Вполне местный житель. Молодой, бедный, благородный, короче, д’Артаньян. Только лошадь не зеленая. А благородный, потому что десять классов на роже написаны, ну, примерно так мне Агна объяснила и подровняла немного бородку, которую успел отрастить. «Я же ни разу не смотрелся здесь в зеркало!» — подумалось само собой. И волосы длинные выросли.

Рон тоже «замаскировался», накинув на себя накидку, и стал учить меня ездить на лошади, вернее, объяснил основы и показал на примере. Я раза с третьего повторил все точно. Кстати, седалище за ночь зажило. Собрались и поехали.

Освоение теории не заменяет практики. Это я подтвердил собственным задом, пока ехали, но все-таки ехал сам! Хорошо, конь у меня смирный, хоть и гордой вороной масти. Через час выехали на дорогу и взяли курс на север легкой рысью. Я терпел и падать не собирался.

Никого не встретив, в полдень возле небольшой речки устроили привал. Пока Агна собирала перекусить, Рон начал учить меня фехтованию. Кхм, пока просто быстро выхватывать меч, ни в чем не путаясь. Оказалось, довольно сложно. Но вроде освоил. Я вообще быстро учусь в этом мире. Перекусив, прилегли отдохнуть в тени деревьев.

— Рон, а если просто сдать меня магам в обмен на вашу защиту от церковников? Пусть изучают. Докопаются до чего-нибудь и покажут чернокнижникам с демонами где раки зимуют! А?

Рон задумался, собираясь с ответом, Агна, со снисходительным выражением лица, мол, что взять с больного, качала головой.

— Видишь ли, ты не знаешь наших магов. Большинство из них, которые около власти, надутые индюки, упивающиеся собственной силой, и им наплевать на остальной мир, пока их самих не коснется. Другая часть — одержимые ученые, и им тоже наплевать на окружающее, но уже с другой стороны, и власти у них, естественно, нет. Есть умные политики, не князья, конечно, — церковь запрещает магу быть правителем, а советники, министры и т. д., — они бы да, с удовольствием заполучили бы тебя, но в основном чтоб другим не достался. В принципе их устраивает нынешнее положение дел. И заметь, ни при каких ситуациях лично тебе хорошо не будет. И нам тоже, успокойся! Конечно, я не один такой понимающий, есть и другие, — добавил он, немного приподнявшись, — в том числе и классические маги из академий, но власти у нас, к сожалению, а может, и к счастью — кто знает, нет. В любом случае с собой тебе разбираться нужно только самому. Я и другие маги тебе в этом поможем. Подожди немного.