Читать книгу: «113», страница 6

___ЭПИЛОГ___

Перед последней частью своего рассказа Джим немного передохнул. Я и не торопил: всё-таки он болтал без умолку больше часа. В том, что некоторые другие части этой истории были мне известны намного лучше, чем Джим представлял… в этом я ему так и не признался. Впрочем, зачем?..

Но возвращаясь к рассказу Джима… он не на шутку встревожился, увидев сигнал Билла, и даже подумал сбежать – однако, услышав выстрелы, поспешил на помощь компаньону.

Дверь кабака открылась, и Джим на миг замешкался – ожидая, что сейчас выйдет Билл – но в следующий миг показался незнакомый парень с оружием. Джим выстрелил и отбежал за стену. Потом обогнул заведение и посмотрел в маленькое окошко, со стороны заднего двора: бармена не было, тело Билла лежало на полу, другой бандит стоял с пистолетом наготове – Джим приставил дуло к стеклу, прицелился и… БАМ! Бандит упал.

Вдруг со стороны двери раздалось два выстрела: видимо, тот, которого Джим «встретил» у входа, был ещё жив – и зачем-то выпустил две пули в воздух. Вскоре стало ясно зачем… Вдалеке, на дороге, показалось движение. Джим выругался и теперь уже без раздумий побежал в сторону леса. Он задержался, переступая через корягу, и тут началась пальба. Ещё человек пять – вооружённых – направлялись в его сторону. Джим стал уходить за деревья, по возможности отвечая на выстрелы. Шальная пуля ранила его в правую ногу.

Он снова выругался, стиснул зубы и, прижав рану рукой, продолжил бежать. В какой-то момент магазин опустел – Джим на ходу вытряхнул его, но, поскольку достать другой оказалось проблематично, предпочёл сменить ствол. Продолжил отстреливаться, не сразу заметив, что преследователи остались позади. Но даже заметив, делал то же: отстреливался и бежал. Пока совсем не углубился в лес… На следующий день Джим, волоча за собой раненую ногу, уже брёл по просёлочной дороге – рассказывая, он так и не сумел припомнить, как оказался там.

Однако шёл по этой дороге Джим долго… Повязка из обрывка брюк разболталась, и кровь то и дело выплёскивалась из раны. Но Джим всё шёл. Как он говорил в самом начале – и как повторил после – пару раз терял сознание, падал. Но, очевидно, вставал и продолжал путь. Он довольно подробно описал пейзажи, которые видел, но сказать наверняка, действительно видел он это по пути или же просто вспоминал когда-то увиденное – сказать наверняка сложно. Джим и сам не смог бы.

То же касается людей, которые встречались ему. Если некоторые: например, женщина с кирпично-красной кожей и уверенным взглядом (мать Джима), мужчина со впалыми глазами и запущенной бородой (отец), Уоллес, Билл – если все они явно были галлюцинациями, поскольку уже почили, то вот один образ, со слабой надеждой предположил Джим, мог и не быть видением. По крайней мере, о её смерти ничего не было известно… девушка с собранными в пучок волосами и глазами цвета свежей корицы, девушка, чьё имя Джим так и не узнал.

Он всё шёл. Вслух проговаривая свои бессвязные мысли, проклиная свою глупость, свою неосмотрительность – он не счёл нужным дословно пересказывать это… Джим брёл по дороге, пока не вышел к кабаку (или бару). Где повстречал меня. Я помог Джиму с раной, накормил, напоил и выслушал его историю – сделал то же, что для других посетителей. И, к собственному удивлению, даже больше: позволил остаться на ночь. Не могу до конца объяснить, почему я проявил особую щедрость по отношению именно к этому парню… Я рассчитывал, что утром Джим меня покинет, но он позавтракал, потом отдохнул, потом пообедал, снова отдохнул – и так просидел до вечера…

______________________________________________________

– Спасибо, – поблагодарил Джим, вероятно, наконец собираясь уходить. Он встал из-за стола и протянул старику монету. – Этого вряд ли хватит. Но у меня больше ничего нет.

Владелец кабака подался, было, за платой, но на полушаге остановился. Странное смятение читалось в морщинистом лице. Старик несколько минут тупо смотрел на Джима.

Затем хмыкнул. Махнул рукой.

– Оставь. Она тебе ещё пригодится.

Джим, пожав плечами, убрал монету в карман.

Владелец кабака тем временем выдвинул ящик и задумчиво пробежал глазами множество металлических кругляшков – иногда не совсем круглых – с самыми разными чеканками. Со свидетельствами самых разных напастей и приключений. И снова… по морщинам прошла рябь смятения.

– Значит, городок где-то поблизости? – спросил Джим. – Ну, тот, который на юге от ранчо Уоллеса.

– Да. Как я сказал, ещё день ходьбы по дороге.

Джим кивнул. Осмотрел повязки, проверил карманы и пояс, похлопал себя по животу – казалось, попрощается и покинет кабак. Но Джим задал ещё один вопрос, странный:

– Скажи, я хороший человек?

Старик медленно поднял глаза. Поскрёб щёку.

– Я бы ответил, что нет ни хороших, ни плохих людей, но этот ответ тебя вряд ли устроит… – вслух подумал он. – Виноват ли ты в том, что твоя жизнь сложилась, как сложилась? Отчасти – да, отчасти – нет. Стоило ли убивать без разбору стольких людей? Пожалуй, нет. Можешь ли ты оставить все эти трупы в прошлом, пойти в будущее другим путём? Пожалуй, да.

– Что значит «другим»? Отказаться от убийств? Стать частью очередной общины?

– Совсем отказаться от убийств вряд ли получится. А общины не вечны. Сложно сказать, какая из них продержится достаточно долго, а какая – развалится завтра поутру.

– Вот и я про то.

Старческая ладонь рассекла воздух.

– Не ищи в моих словах верный рецепт. Всего я не знаю. Просто даю примерный расклад… В конце концов жизнь – твоя.

– Да… ну, спасибо и на том. Слушай, могу я тут ещё ночь перекантоваться?

– Ты же вроде хотел в городок попасть. До него всего-ничего осталось.

– Знаю-знаю… Просто нога… да и… – Джим опустил глаза в пол.

– Что?

– Ничего. Неважно… Давай так. Я щас выйду, поброжу, оценю свои силы. Если надумаю тут заночевать – вернусь.

Старик вздохнул.

– Ладно. Я пока приберусь перед закрытием… Постой, – окликнул он уже подавшегося к двери Джима. И протянул руку. – На всякий случай.

– Ага.

Они попрощались. Старик, с загадочной полуулыбкой, долго провожал парня глазами – даже когда тот уже покинул пределы кабака… Затем отдающий эхом лет голос что-то прошептал.

Мир снаружи постепенно наливался вечерними соками. Солнце уже закатывалось – последние лучи золотили гравий на южном направлении дороги. Как бы намекая… Но Джим проигнорировал намёк. Под монотонное жужжание мух опустился на обочину. Прикрыл глаза.

Не было похоже, что Джим горит желанием отправиться в путь. Впрочем, необходимость отгонять насекомых вполне могла объяснить кислую физиономию…

Прошло немного времени, и с севера, где-то за спиной Джима – он, вероятно, не сразу уловил – зашуршала лошадиными копытами и заскрипела колёсами телега.

– Том!

Несколько бродяг предстало удивлённому взору Джима, когда он повернул голову. В том числе Дерек, радостно махавший перевязанной рукой – на вид парень был ещё хуже прежнего. И патлатый с гитарой, привлекавший особое внимание соседей – также особо отмеченный в Джимовом сознании, судя по выражению его лица.

– Ты как тут? – под утомлённое «Тпр-р-р!» бродяги на передке спросил «друг Джима».

Тот пожал плечами.

Указал, было, на бар, но, глянув по направлению собственного пальца, медленно опустил руку. Рот, начавший, было, фразу, так и застыл – открытый… Бара не было. Будто вообще никогда.

– А мы прямиком с ранчо, – продолжал Дерек. – Два дня без остановок ехали. Ну и заварушка там была. Ух! Хотя ты, наверное, видел… Из наших больше никто не выбрался. И Фрэд, и Ал, и Моника – все полегли. Гхм, да… К слову… это там что, тоже трупы?

Джим снова крутанул головой. В нескольких шагах от него лежали – под одеялом из мух – тела двух парней. Взявшиеся словно из ниоткуда… Спинами они были привязаны к жерди: вероятно, не так давно трупы сидели. А ещё, вероятно, при жизни они были бандитами.

Мертвецы, к тому же, аккуратно убитые и слабо разложившиеся – не самая пугающая картина. И явно привычная Джиму. Тем не менее, в его взгляде что-то дрогнуло. Волнение. Или даже самый настоящий страх… Глаза забегали – будто в поисках опоры – по окружающему пейзажу.

Среди бродяг тоже поднялось беспокойство.

– Что здесь случилось? Это ты их, Том? – вопрошали смешавшиеся в один голоса. – Неужели где-то рядом засада?

Джим только растерянно пожимал плечами. Изо рта маленькими порциями выходил воздух – не давая места словам. Ноги – абсолютно неподвижны. Основания кистей упёрты в землю, пальцы переплетены с травой. А живот, грудь и лицо – активно пульсируют. В таком состоянии Джим провёл бесконечно долгую минуту…

Затем раздался голос патлатого:

– Спокойно. Эти ребята уже не причинят нам вреда, а вокруг нет больше ничего подозрительного. Давайте для начала осмотрим тела.

Слова подействовали на бродяг. И, как ни странно, на Джима. Он, всё ещё не в себе по виду, подполз к трупам. Поднял одного – и вдруг застыл на лице покойного. Округлил глаза, сощурил, затем снова открыл во всю ширь. Губы Джима почему-то скривились в подобие улыбки. Дыхание начало успокаиваться, а сердцебиение затихло… Под левым глазом бандита была крестовая отметина. У второго красовалась такая же.

Закончив с осмотром тел, Джим пробормотал:

– «Нащупать путь», – и чему-то усмехнулся.

– Ну, что там? – поинтересовался Дерек.

– Порядок. Думаю, это что-то типа подарка. Подарка на прощание.

– Но кому? И от кого?

Джим оставил трупы и подался назад, к бродягам.

– Волноваться не о чем. Лучше скажи, куда вы направляетесь.

– Помнишь, ты спрашивал про городок на юге? Так вот, оказалось, Мэнни знает, где это.

– Верно, – подтвердил патлатый, – я знаю. И теперь мы думаем туда наведаться. Если хочешь – запрыгивай. Ещё на одного места хватит.

Джим ответил без долгих раздумий:

– Хочу, – и забрался в телегу.

Раздалась другая команда: «Но-о-о!» Опять зашуршали копыта. Заскрипели оси. Тренькнула струна – вторая, третья. И вот, вместе с телегой по дороге потекла музыка. Песня с простой, но гармоничной мелодией. С незатейливыми, но в меру поэтичными словами. Несинхронно исполняемая множеством голосов.

It’s knowin’, that your door is always open

And your path is free to walk,

(…)

That makes me tend to leave my sleeping bag

Rolled up and stashed behind your couch.

And it’s knowin’, I’m not shackled

By forgotten words and bonds

And the ink stains, that are dried upon some line,

(…)

That keeps you in the backroads

By the rivers of my memory –

It keeps you ever gentle on my mind.

«Заплёванное» облаками небо готовилось принять ночь. Горы гнали к закату свою ломаную линию. Деревья тёмно-синими чёрточками тянулись ввысь и тянули по земле тени. Всё находилось в застывшем движении. И умиротворённо звучало в аккомпанемент… Шумела не видимая за лесом река. Шелестел ветерок. Щебетали птицы…

It’s not clingin’ to the rocks and ivy

Planted on their columns now, that bind me.

(…)

Or something, that somebody said –

Because they thought, we fit together walkin’.

It’s just knowing, that the world will not be cursing

Or forgiving, when I walk along some railroad track

and find,

(…)

That you’re movin’ on the backroads

By the rivers of my memory –

And for hours you’re just gentle on my mind.

Проигрыши заполняли разговоры бродяг. В которых, пусть не очень активно, участвовал и Джим. Дав короткий ответ, он отворачивался, а Дерек крал следующие реплики. Впрочем, сопротивления друг не встречал. Джим был занят тем, что смотрел по сторонам. Иногда назад… вероятно, на кабак, которого уже не было. Или на ранчо, которое было, но слишком далеко. А может, на саму дорогу. На ползущие по ней колеи.

Одно можно сказать точно: большую часть времени Джим смотрел вперёд. Смотрел с улыбкой. И чуть слышно подпевал.

Though the wheat fields and the clotheslines

And the junkyards and the highways come between us

(…)

And some other woman’s cryin’ to her mother,

‘Cause she turned and I was gone…

I still might run in silence, tears of joy might stain my face

And the summer sun might burn me ‘til I’m blind.

(…)

But not to where I cannot see you walkin’

on the backroads

By the rivers flowing gentle on my mind.

I dip my cup of soup back

From a gurglin’

Cracklin’ cauldron in some train yard.

(…)

My beard, a rough’nin’ coal pile,

And a dirty hat pulled low across my face.

Through cupped hands ‘round the tin can

I pretend to hold you to my breast and find,

(…)

That you’re waiting from the backroads

By the rivers of my memories –

Ever smilin’, ever gentle on my mind.

Знакомясь с произведением (с чьей-то историей), помните: если вы что-то поняли, но не поняли что, если действие имеет мотив, но мотив этот отдаёт абсурдом, если упоминаются высшие силы – скорее всего произведение (чья-то история) является по сути притчей.

– #@?*%$&! В. В.