Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков

Конечно, и другие новозаветные тексты, Евангелия и послания тоже укоренены в Ветхом Завете – трудно понять историю Иисуса Христа и Его весть в их глубине, если не знать о Священных Писаниях древних евреев, повествующих об истории народа Израильского, об учениях пророков, мудрецов и книжников. Но если детали евангельских повествований без знания Ветхого Завета будет понять «трудно», то Апокалипсис – просто невозможно: вся книга буквально соткана из ветхозаветных образов, переплетающихся друг с другом в уникальные смысловые узоры.

Апокалипсис наглядно иллюстрирует христианское учение о неразрывном единстве Нового Завета с Ветхим. Новый Завет вырастает как результат многовекового пути, на протяжении которого Бог открывал Себя людям израильским. В свою очередь Иисус Христос открывает истинное значение событий этого длительного пути, открывает глубинный смысл изречений пророков; именно Иисус является ответом на искания израильских мудрецов, на чаяния ветхозаветных верующих. Таким образом, чтобы понять Новый Завет, нам необходим Ветхий, и наоборот – чтобы понять Ветхий, нам необходим Новый. И Апокалипсис являет собой сплав Ветхого и Нового Заветов – говоря обобщенно, на языке Ветхого выражено провозвестие Нового.

Во время написания Апокалипсиса члены христианских общин вполне хорошо знали ветхозаветные писания, так что сориентироваться в «лабиринтах» образов Апокалипсиса было для них не столь сложно^[7]. Значит, если современные читатели внимательнее познакомятся с ветхозаветными текстами, то они смогут прочитать Апокалипсис совершенно другими глазами. Вызывает восхищение, как невероятно емко и умело небольшой текст Апокалипсиса из 22 глав собирает воедино великое множество разнообразных ветхозаветных текстов.

Духовная польза от изучения Апокалипсиса, получаемая при определенной подготовке

Однако кто-то может возразить следующее – если в последней книге Библии мы вновь как бы возвращаемся к Ветхому Завету, не является ли это неким шагом назад? Ведь неслучайно Ветхий Завет нуждается в толковании через Иисуса Христа: известно, что во многих ветхозаветных книгах есть моменты, которые можно превратно понять – описания жестких действий израильтян и Самого Бога, «священной войны», призывы к Богу осуществить возмездие и обрушить кары на головы провинившихся.

Например, у современных христиан массу вопросов вызывают принцип «око за око, зуб за зуб» (Лев 24:20) и описание губительных «Египетских казней», согласно книге Исход 7–10. И эти мотивы вновь встречают нас в Апокалипсисе – невозможно отрицать, что целый ряд его видений изображают масштабное разрушение и суровое возмездие. Может быть, этот текст и по своему духу более «ветхозаветный» (в негативном смысле), чем подлинно новозаветный? И может быть, для нас тогда будет более продуктивным не тратить усилия на изучение Апокалипсиса, а сосредоточиться на других новозаветных книгах, которые возвещают любовь, мир и прощение – причем возвещают явным недвусмысленным образом, а не как-то «таинственно» и «прикровенно»?

Это замечание, конечно же, имеет под собой основу, и в настоящей книге мы не раз будем возвращаться к обсуждению «спорных» моментов, встречающихся в Апокалипсисе. Однако на вдумчивое прочтение Апокалипсиса нас может вдохновить пример древних и современных комментаторов, для которых главным в этой книге было многоплановое откровение об Иисусе Христе и которые ощущали на ее страницах веяние Духа Божия, Духа любви, мудрости и силы. Лично у меня есть двое знакомых, которые именно через прочтение Апокалипсиса пришли к христианской вере.

Несомненно, обилие ветхозаветной образности представляет собой вызов для читателей, но если читатель не остановится на первом впечатлении «чуждости» книги, а продолжит внимательно размышлять над текстом, сохраняя намерение найти ценное христианское смысловое зерно, то тогда откроется, что все непростое содержание книги преображается благодаря свету Иисуса Христа, активно действующего в повествовании. По выражению современного толкователя книги, «в этом смысле последняя книга Библии повторяет весь ход библейского откровения – если читать ее вне Христа, то получится нечто „ветхое“, но если понимать ее в контексте Евангелий, в ней будет прослеживаться удивительное единство и последовательность библейского откровения»^[8]. В отношении Апокалипсиса очень уместно вспомнить слова апостола Павла, что «буква» Писания останется мертвой без животворящего Духа, Который сообщает верующим смысл, как бы снимая с текста покрывало (2 Кор 3:16).

Итак, неоспоримо, что восприятие Апокалипсиса требует определенной подготовки, однако необходимость некоторых усилий не должна становиться поводом отказаться от попыток познакомиться с этой новозаветной книгой. И этот труд будет вознагражден – читатели убедятся в поверхностности связанных с ней негативных стереотипов. Апокалипсис никоим образом не является «эзотерической» литературой для «посвященных» и «избранных». Как мы уже подчеркивали, главной «тайной» Апокалипсиса является откровение об Иисусе Христе – а Сам Иисус желает, чтобы весть о Нем была открыта для всех и каждого.

Родственность Апокалипсиса произведениям искусства

Почему можно утверждать, что одного прочтения текста Апокалипсиса от начала до конца не будет достаточным, чтобы «понять» его? Во-первых, образы Апокалипсиса происходят из малознакомой нам историко-культурной среды, и поэтому мы нуждаемся в знакомстве с толкованиями и комментариями, ориентирующими нас в тексте.

Есть еще вторая важная причина – символический образный язык Апокалипсиса родственен средствам искусства, живописи и поэзии, и его художественная выразительность создает большое пространство духовных смыслов книги, которые могут открываться всякий раз по-новому. Образный язык Откровения Иоанна Богослова на протяжении веков привлекал и вдохновлял множество художников и скульпторов; бесспорно, Апокалипсис оказал огромное влияние на изобразительное искусство, в особенности европейское. Искусствоведы (среди них отечественный исследователь С. Багдасарова, недавно составившая книгу-сборник иллюстраций на Апокалипсис с кратким комментарием) утверждают, что буквально каждый стих Апокалипсиса так или иначе проиллюстрирован в мировом искусстве^[9]. Можно назвать многочисленные книжные миниатюры, мозаики Санта Мария Маджоре и Санта Прасседе в Риме, витражи парижской часовни Сент-Шапель, собор Нотр-Дам в Амьене, гобелены Анжерского Апокалипсиса, старинные фрески храмов Новгорода, Ростова Великого и других. Широко распространенные изображения Христа как Агнца/ягненка, Христа-Вседержителя/Пантократора и «Альфы и Омеги» также имеют своим истоком образы Апокалипсиса.

Все эти разнообразные художественные произведения показывают, какой силы вдохновение рождалось под воздействием данной книги. Богатый символический ряд Апокалипсиса можно сравнить с музеем – можно войти внутрь него и долго рассматривать это переливающееся многообразие. Как уже было сказано, к книге Апокалипсис люди часто обращаются на рубеже эпох и в моменты кризиса, однако отнюдь не только тогда – произведения искусства на мотивы новозаветного Апокалипсиса рождались во все эпохи.

Тема 2. Краткая характеристика Апокалипсиса как литературного произведения

Примеры ветхозаветных аллюзий в Апокалипсисе

Мы уже сказали, что Апокалипсис уникален в плане своей композиции – он содержит больше отсылок к Ветхому Завету, чем любая другая новозаветная книга. При этом важно, что в Апокалипсисе никогда не приводятся цитаты из ветхозаветных текстов – в отличие, к примеру, от Евангелий, в которых нередко цитируется фрагмент из ветхозаветной книги со словами «да сбудется сказанное пророком…». Но весь текст Апокалипсиса просто насыщен аллюзиями на ветхозаветные тексты, органично вплетающимися в повествование. Подобных аллюзий исследователи насчитывают в тексте Апокалипсиса от двухсот до шестисот^[10]. Большинство значимых текстов Ветхого Завета так или иначе представлены в Апокалипсисе, однако организующее значение для всего идейного замысла Апокалипсиса имеют шесть ветхозаветных книг:

• Бытие (в особенности повествования о сотворении мира и грехопадении);

• Исход;

• книга пророка Иезекииля;

• книга пророка Исайи;

• книга пророка Даниила;

• книга пророка Захарии;

• книга пророка Иоиля.

Перечислим лишь несколько примечательных аллюзий.

Присутствие ветхозаветных аллюзий в тексте Апокалипсиса

Во всех христианских комментариях – древних и современных – Апокалипсис воспринимается в преемственной связи с ветхозаветной традицией.

Плод «вдохновения свыше» и серьезной литературной работы

Немало людей считает, что Бог сообщает Своему избраннику откровение в конкретных формулировках, и тот сразу записывает его как бы «под диктовку». Однако в таком случае книги всех библейских пророков должны были быть в сущности одинаковыми по стилю, а это не так – в текстах ярко заметен отпечаток личности авторов. К тому же все современные исследователи Апокалипсиса единодушно отмечают, что повествование выстроено в высшей степени продуманно, с четкой структурой и композицией, с разного рода обрамлениями и «перетеканиями» разделов друг в друга, с «введением» персонажей в повествование и их последующим «выведением» (ярчайший пример такого «появления на сцене» и «сошествия со сцены» – образ Вавилона).

Причем детальная литературная обработка просматривается как на уровне отдельных стихов, так и целых разделов. Так что более вероятно, что создание Апокалипсиса можно представить не как запись «монолога» Бога, а как «диалог» Бога и человека, как своего рода ступенчатый процесс. Узрев видения, Иоанн размышлял над ними и осмыслял увиденное через призму Писания – Ветхого Завета, – и затем уже составил дошедший до нас текст. Так что Апокалипсис как письменный текст отражает и увиденное Иоанном, и его собственное осмысление увиденного, и его литературное мастерство.

Из множества ветхозаветных нитей слагается уникальное целостное произведение. При этом зачастую в одном стихе переплетается несколько нитей, идущих от разных ветхозаветных текстов. Опять же можно спросить, осознанно ли автор нанизывал друг на друга целые ряды аллюзий или же неосознанно, по вдохновению? Некоторые исследователи предполагают, что его память была настолько пропитана языком и идеями Ветхого Завета, что эти соединения происходили как бы «сами собой». Другие же считают, что Иоанн включал каждую отсылку намеренно, давая некоторый «сигнал» своим читателям, сведущим в ветхозаветных текстах.

Если верно последнее, то можно задать вопрос в развитие темы: хотел ли автор, чтобы читатели обращались к соответствующему ветхозаветному месту и каждый раз старались связывать отрывок Апокалипсиса с более широким ветхозаветным контекстом? К примеру, образ агнца/ягненка встречается в Исх 12, Ис 53:7 и Иер 11:19 – должны ли читатели по замыслу автора знать все эти тексты, чтобы объемно и многогранно понять смысл видения Иисуса как Агнца? Точно ответить за автора мы, конечно, не можем, однако современные библеисты считают такой «комплексный» подход весьма плодотворным.

Апокалипсис как произведение апокалиптического жанра

Как было показано, Апокалипсис опирается на книги ветхозаветных пророков, и в приведенной выше краткой таблице было заметно, что особенно много аллюзий приходится на те разделы ветхозаветных пророческих книг, которые повествуют о «видениях». В частности, это вторая часть книги пророка Даниила (Дан 7–12), отдельные главы книги пророка Исаии (Ис 24–27; 60–66) и пророка Иезекииля (Иез 1–3; 9; 26–27; 37–48), а также отдельные главы книги пророка Захарии. Литературная форма «видений» была подхвачена и развита в иудейской литературе «межзаветного» периода (III в. до Р. Х. – I в. по Р. Х.), возникло множество произведений подобного плана. Так что новозаветный Апокалипсис возник совсем не на «пустом месте» – он вырос в лоне развитой иудейской традиции, которая в те времена была у всех на слуху и продолжила пользоваться уважением и в христианской среде^[11]. В библейской науке был сформулирован термин «апокалиптический жанр»^[12] – к этому жанру причисляются и указанные выше фрагменты библейских ветхозаветных книг, и самостоятельные иудейские и христианские произведения. Как можно догадаться, название этому жанру было дано учеными именно по заглавию новозаветного Апокалипсиса/Откровения.

Характерной чертой «апокалиптических» произведений является повествование о небесном «откровении» божественных истин, которое получает особенный верный Богу человек. Это откровение, как правило, дается в форме символических видений с использованием фантастической образности, причем особенно много символизма связывается с ангелами, животными и числами. Тайновидцам раскрываются таинства небесного мира. Другой распространенной чертой произведений апокалиптического жанра является изображение финала мировой истории, когда Бог искоренит все зло этого мира, возродит Свое творение, дарует награду праведникам и воздаст грешникам по делам их. Подробнее об особенностях апокалиптического жанра, его примерах и его соотношении с пророческими текстами мы будем говорить в следующем, втором уроке.

Апокалипсис как пророчество

С литературной точки зрения Апокалипсис является ярким представителем апокалиптического жанра. Сам же автор определяет свою книгу как «слово пророчества» – «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего» (Откр 1:3). Апокалипсис есть творение пророка (Откр 22:9) и единственная книга Нового Завета, именующая себя «пророчеством». Данная формулировка отсылает нас к ветхозаветным пророческим книгам, но не только – по свидетельству апостола Павла, во многих раннехристианских общинах присутствовал «дар пророчества» (1 Кор 12:28–29,14:22–33).

Здесь необходимо пояснить, что собственно означает «пророчество» в библейском словоупотреблении. Современные люди под «пророчеством» обычно понимают предсказание будущего. Однако при ближайшем рассмотрении такое понимание можно назвать весьма ограниченным.

Библейские пророки не говорят о далеком и туманном будущем. Это ни в коей мере не «астрологи», предсказывающие наступление благоприятных и неблагоприятных событий – как будто те записаны заранее и должны совершиться независимо от действий людей. Библейские пророки зорко видели тенденции политической и социальной ситуации своего времени и говорили о необходимости сделать выбор «здесь и сейчас» – они выражали убеждение, что будущее напрямую зависит от свободного выбора людей.

Книга пророка Ионы особенно ярко иллюстрирует, что пророки не возвещают о «неумолимо грядущих» событиях, – они понимают, положение еще можно изменить. Иона предрекал жителям Ниневии бедствия из-за их умножившихся преступлений, но ниневитяне искренне раскаялись, и Бог отменил бедствия. Яркие слова об этом звучат в книге пророка Иеремии: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему. А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его; но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его» (Иер 18:7–10).

Поэтому произносимые пророками пророчества укоренены в ситуации настоящего и обращены к современникам, к конкретным людям, с целью вызвать их отклик в настоящем, а не «когда-нибудь». И прозрение будущего не было самоцелью – Бог открывал некоторые картины грядущих событий с целью указать людям Свою волю. «Пророчество являет в образной форме волю Божию и призывает читателей к активному участию в осуществлении Божественного Промысла»^[13]. Приведем другие определения пророчества – «живое и действенное слово Божие, обращенное к конкретным людям в ожидании их деятельного отклика»^[14]; «применение слова Божия к ежедневной жизни слушателей»^[15]. Последнее определение очень близко известным нам характеристикам новозаветных пророков – они истолковывали Священное Писание смело и творчески, прилагая его непосредственно к своей аудитории, как опытные духовные наставники^[16].

Главной задачей пророков было передать людям глубинный смысл происходящих событий, от имени Бога призвать богоизбранный народ к изменению жизни и покаянию, предостеречь или ободрить его. Пророки были поставлены Богом, чтобы, по выражению книги Иеремии, «разрушать и созидать, искоренять и насаждать» (Иер 1:10). Здесь очень важна последовательность – нужно очиститься от старого, чтобы создать место для нового, и главной целью является именно созидание («строить и сажать»). Глас пророков часто звучал в переломные моменты истории – так, Амос и Осия призывают жителей Израильского царства к покаянию перед нависшей угрозой разрушения Израильского царства Ассирией; Иеремия пророчествует жителям Израильского царства перед Вавилонским пленом; Иезекииль уже обращается к иудейским переселенцам, живущим на чужбине; в книге Исайи предсказывается радостное возвращение на родину из плена. Итак, становится понятным, что пророки обличают, утешают и призывают к действиям.

Все это справедливо и в отношении новозаветного Апокалипсиса. Его автор, Иоанн, именующий себя пророком (Откр 1:3; 10:7; 22:7,9), «не намеревается точно „предсказать“ будущее, но скорее пробудить своих адресатов от духовного сна и духовной лености и напитать их надежду посреди сложных испытаний – именно так делали библейские пророки более древних времен»^[17].

Таким образом можно понять и другую специфическую особенность Апокалипсиса – Апокалипсис есть послание.

Апокалипсис – послание конкретным адресатам

Согласно тексту Иисус Христос передает Иоанну Свое откровение, чтобы тот донес его до других христиан. Процитируем первые стихи книги, говорящие о «цепочке» передачи откровения: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел» (Откр 1:1–2). Далее Иоанн повествует, что он был «в Духе» в день Господень, и услышал голос Христа, Который прямо сказал, ктó является адресатом передаваемого Иоанну откровения: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию» (Откр 1:11; ср. 1:4)^[18].

Итак, Апокалипсис адресован конкретным христианским общинам, находившимся в семи городах Малой Азии (ныне территория Турции): это Эфес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия и Лаодикия. В начале книги Откровения – во 2-й и 3-й главах – содержится большой раздел так называемых «посланий семи церквам», сообщенных Христом Иоанну. Этот факт красноречиво свидетельствует о том, что содержание Апокалипсиса не относится только к грядущему «концу» или к абстрактной «вневременной реальности», но укоренено в исторической ситуации своего времени. Поэтому Апокалипсис важно читать в контексте «настоящего» для Иоанна и его адресатов.

Есть и другие черты, роднящие Апокалипсис с построением новозаветных посланий, в частности со структурой посланий апостола Павла: в начале книги присутствует пожелание семи церквам «благодати и мира» (Откр 1:4), и последний стих Апокалипсиса тоже содержит пожелание благодати: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами» (Откр 22:21). Таким образом становится понятно, что не только «послания» 2-й и 3-й глав, но и вся книга в целом обращена к христианам семи церквей Малой Азии.

Итак, мы знаем место, куда был направлен Апокалипсис, но в какое именно время он был написан? Сам текст Апокалипсиса не содержит прямых хронологических указаний, разве только «намеки» в непрямой форме, которые, однако, допускают несколько вариантов привязки ко времени. Однако есть внешние свидетельства ранних церковных авторов о датировке Апокалипсиса (в частности, священномученика Иринея Лионского II в. по Р. Х.)^[19], которые принимаются большинством современных библеистов. Итак, согласно традиционной версии, «настоящим временем» для Иоанна и его первых читателей был конец I века по Р. Х. – приблизительно 95 год, завершение правления императора Домициана.

Тема 3. Исторический контекст написания Апокалипсиса и его влияние на содержание

Четыре исторических события I века по Р. Х., важных для понимания повествования Апокалипсиса

Перечислим основные события и процессы, характеризовавшие исторический контекст времени написания Апокалипсиса, и затем опишем их более подробно:

1. 64 г. – первые гонения на христиан, инициированные императором Нероном.

2. 70–72 гг. – подавление римлянами иудейского восстания, штурм Иерусалима и разрушение Храма римскими войсками.

3. После 70-х гг. – учащение конфликтов между иудеями и христианами и последующее размежевание.

4. 81–96 гг. – правление Домициана и последующее развитие культа римских императоров.

Основные исторические реалии, окружавшие жителей городов Малой Азии того времени, – власть Римской империи, разрушение Иерусалима, первые гонения на христиан

К концу I века по Р. Х. весь огромный Средиземноморский регион был подчинен власти Римской империи. Римская цивилизация, находившаяся на высочайшем уровне развития, распространяла свои достижения и свое влияние на множество провинций далеко за пределами Италии и одновременно соединяла в себе богатства покоренных народов.

Сказанное в полной мере относится к Малой Азии и ее городам – Эфесу, Смирне, Пергаму, Фиатире, Сардису, Филадельфии, Лаодикии, – где находились христианские общины, которым была адресована книга Откровения. Со времен завоевания Александром Македонским и до присоединения к Римской империи Малая Азия страдала от многочисленных войн. Поэтому жители малоазийских провинций ценили полученные ими от римлян преимущества: войны велись только на удаленных границах; постепенно прекращалось пиратство, разбой на торговых путях существенно уменьшился, и торговля могла процветать. Такие достижения вызывали у жителей восхищение величием и могуществом Рима. Рим считался «вечным» городом, который будет стоять во веки веков и власти которого не будет конца.

Однако владычество Римской империи имело негативные стороны. Некоторые группы населения были недовольны выплатами высоких налогов в римскую казну. Немало литературных источников того времени обличали поддерживаемую силой оружия политику Римской империи, основанную на тирании и экономической эксплуатации жителей провинций. Любые восстания против власти Рима подавлялись жестоко, и подозрения в оскорблении величия императора были чреваты репрессиями. В 70 году полководцы и будущие императоры Веспасиан и его сын Тит подавляли восстание иудеев в Палестине. Кровопролитная осада Иерусалима завершилась победой римлян; в ходе боевых действий город подвергся огромным разрушениям, а великолепный Иерусалимский храм погиб в огне. Эти события поистине стали национальной трагедией иудейского народа.

В середине 60-х годов христиане также испытали на себе давление со стороны империи. В более ранние времена, в 40–50 годы, трений с римскими властями не возникало, – к примеру, апостол Павел как миссионер активно пользовался преимуществами римской инфраструктуры и законов и выражал гордость, что он римский гражданин. В Деяниях апостолов не упоминаются конфликты с римскими чиновниками; основным актуальным вопросом для христиан того времени было выстраивание отношений с иудеями. Рим был вполне толерантен к национальным культам покоренных народов, и христианство изначально воспринималось как ответвление иудаизма – дозволенной римлянами древней национальной религии (ср. Деян 18, история с проконсулом Галеоном). Но во второй половине I века в христианских общинах стали преобладать уверовавшие из языческих народов, и римское государство уже начало гораздо четче различать христиан и иудеев. Иудеи в свою очередь активно отмежевывались от христиан, и это тоже создавало напряженность. Римские власти обратили внимание, что христианство является новым религиозным течением и притом наднациональным, не ограничивающимся конкретным народом, – эти факторы вызывали подозрения римлян. Более того, ночные собрания христиан служили дополнительным поводом для возникновения слухов и домыслов. Христиане собирались для чтения Писания, общих молитв и совершения таинств, но люди «внешние» видели в этом что-то подозрительное. Если сами христиане называют свои собрания «тайной», то что же такого «тайного» там может происходить?..

Это нарастающее подозрительное отношение к христианам нашло масштабное выражение в несправедливом обвинении христиан в поджоге Рима (64 г.). Христиан обвинил император Нерон. Ходили слухи, что Нерон сам приказать поджечь город, чтобы насладиться величественным видом пылающего Рима, сходным с пожаром легендарной Трои. От Нерона вполне можно было ждать чего-то подобного. Хотя он был весьма популярен среди простого народа и в восточных провинциях империи, Нерон был известен своей жестокостью и убийствами множества высокопоставленных римских граждан; в их числе – родная мать Нерона Агриппина, его наставник, известный философ Сенека, его сводный брат Британник, жена Нерона Октавия^[20], любовница Сабина Поппея. Гонения Нерона 64 года стали первыми масштабными гонениями в истории христианской Церкви^[21]. По свидетельству историка Тацита, схваченные в Риме христиане подверглись мучениям и смерти. Некоторые отголоски гонений могли прокатиться эхом и по другим имперским провинциям. Излишне говорить, что эти гонения стали шоком для христиан-современников и последующего поколения. Но самое тяжелое было в том, что преследования христиан римскими властями могли продолжиться и в будущем, и причиной этого стал распространявшийся культ императора.

Развитие культа римского императора и его значение для христиан

Как и многие другие государства античного мира, Римская империя выражала свою власть в религиозных категориях. К концу I века по Р. Х. политическая сфера оказалась неразрывно сплетена с религией – политическая лояльность гражданина Римской империи выражалась через обожествление императора и религиозное поклонение ему. В прежней римской республике такого нельзя было и представить, но это явилось историческим результатом превращения республики в обширную империю и развития соответствующей идеологии. Начиная с Юлия Цезаря, «первые люди» римского государства начали поощрять «божественные» почести в свой адрес. Если убитого заговорщиками Юлия Цезаря сенат постановил почтить титулом divus («божественный»), то его племянник Октавиан при жизни принял титул augustus («Август» – «священный») и после смерти также был торжественно провозглашен «богом».

Для жителей Малой Азии «божественные» притязания императоров не казались чем-то из ряда вон выходящим – в этом регионе подобное обожествление властителей практиковалось еще с эллинистических времен. В то время как в Риме религиозное поклонение императорам производилось в основном после их смерти, в Малой Азии правящие императоры уже при жизни чествовались как боги. Уже в 29 г. до Р. Х. в Пергаме, согласно решению совета всей провинции Малая Азия, был построен первый храм, посвященный Октавиану Августу и богине Роме^[22]. В 23 г. по Р. X. римский сенат дал разрешение на постройку в Малой Азии второго подобного храма, посвященного правящему императору Тиберию, и в соревновании городов за эту честь возведения храма победила Смирна. Также и в других городах малоазийцы по своей инициативе строили многочисленные посвященные императорам храмы – как относительно небольшие алтари, так и достаточно крупные храмовые комплексы. Император почитался как властитель мира, гарант всеобщего благоденствия, стабильности и справедливости^[23]. Следует сказать, что императорский культ легко уживался с древними культами многочисленных языческих богов, которые не теряли своего значения для сплачивания общества (торговые и ремесленные гильдии, как правило, имели своего особого бога-покровителя). Нередко происходило соединение культов – римский император рассматривался как живое воплощение какого-либо бога^[24].

Ко времени написания Апокалипсиса культ императора «набирал обороты» и постепенно входил в свою развитую стадию – в конце I века император Домициан дал понять подданным, что его следует именовать титулами «господин/господь и бог наш» (dominus et deus noster).

Большинство языческого населения ничего не имело против; обычные граждане воспринимали именование императора богом скорее как дань уважения или как формальность, ведь они почитали самых разных «богов» и их земные воплощения. А образованные люди уже не верили в древние истории о множестве богов, выясняющих отношения друг с другом, – эти люди искали «духовную пищу» не в религии, а в философских учениях. Но для христиан вопрос «божественности» императора был в высшей степени серьезен – христиане верили, что есть только один Бог-Творец и один посредник между Богом и людьми, Иисус Христос (ср. 1 Тим 2:5). Поклониться императору как богу, если император всего лишь человек, будет ложью и предательством истинного Живого Бога. А Господь, Господин, Владыка – это Сын Божий Иисус Христос, воскресший из мертвых и воссевший одесную Бога (Мк 16:19). На это собеседник из язычников мог возразить: а что это за Господь, Который был распят римскими властями на кресте? Сила и слава римских императоров гремят по всему миру, подтверждаются столь явными многочисленными достижениями; Рим принес народам стабильность и благополучие на долгие десятилетия. А что сделал ваш «Господь», в чем заключается его власть?

Идеологическая атмосфера того времени, казалось, создала прямое противостояние между Иисусом Христом и римским «Кесарем». И из-за этой идеологической поляризации вера христиан становилась неким красным огоньком, на который постепенно наводились прицельные взоры огромной имперской «машины». Вопрос поклонения императору усугублялся недавно прошедшими гонениями императора Нерона. Поэтому христиане могли ощущать себя как меньшинство, беззащитное перед мощью огромной империи. Оказываясь «на обочине» римской цивилизации, христиане яснее видели негативные стороны имперской власти – за блистательным величием римской государственности скрывалось стремление контролировать все сферы жизни подвластных Риму людей, готовность жестоко подавлять любое несогласие. Христиане не знали, какое будущее их ждет, если они останутся верны своей вере; отказ участвовать в обрядах поклонения императору грозил обвинением в политической нелояльности и ограничением гражданских прав. А при отказе почитать языческих богов-покровителей ремесленных гильдий христиане-ремесленники рисковали серьезно пошатнуть свой экономический и социальный статус. Как сориентироваться, на что опереться в такой ситуации?