Рок. И посох в песках оружие. Том второй. Западня

В рядах наёмников, поднялся гомон…

– А, мы сохраняли своих, столько времени?! Что теперь нам делать с ними? – подвёл черту Матос, – Так может, пришло время исправить мою оплошность? Отправить их в Аид?

Матос, отошёл от пленных, проводя рукой к ним, как бы приглашая всех, принять участие в расправе.

– В Аид! В Аид! – подхватила толпа, ринувшись к заложникам, на ходу обнажая мечи.

Через мгновение, Гиксон и его приближенные были окружены оголтелой толпой наёмников… был слышен стон избиения… приглушенные крики, озверевшей своры убийц… Неистовство толпы, достигло своего апогея!..

Когда, рёв утих и злость схлынула с людей, потерявших связь с собственным рассудком, и толпа отхлынула от места казни, в центре лежали бесформенные комки тел… Это все, что осталось от несчастных заложников.

Матос, с удовольствием, смотрел на результат призыва в своей речи! Он вдруг ощутил какое-то необъяснимое удовольствие, от сознания того, что может управлять этой сворой бездушных, живых тел, которые были введены им в это состояние…

– На кресты, то, что осталось от них! – произнёс он, своей страже.

Толпа с рёвом и восторгом, подхватила его слова и, вскоре, на крестах стало болтаться то, «что» раньше называлось людьми… Матос кивнул страже, и та вновь привела новую партию пленных… Над ней также завыл вихрь смерти, исторгая из себя самую лютую злость, что может родиться в человеческой среде, злость озверевшей толпы!

…Матос смотрел на это с чувством удовлетворения. Он ощущал себя Богом! Способным одним словом, спровоцировать свою армию на растерзание любого неугодного… Он поднял голову и посмотрел на крест с Гиксоном и, вдруг, лицо его изменилось!.. То, что он увидел, поразило его и поставило в тупик! Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от того, что увидел, но видение его не изменилось! Тогда, он с усилием потёр глаза и, вновь, вгляделся в стоящее перед ним распятие!

…Солнце светило ему в глаза, находясь прямо над крестом… Матос прищурился, всмотревшись в крест ещё раз!.. Перед ним, высился тяжёлый, окровавленный крест распятия, но тело на нем отсутствовало?! … Матос в страхе отступил от него на шаг…

– Ты, что, Вождь? – услышал он голос колдуна Корфы.

Матос, повернулся к нему, приходя в себя. Он взглянул на Корфу, на его раскрашенное колдовской краской лицо, в его бесцветные глаза! И, смотря в зрачки колдуна, медленно приходил в себя, прокручивая в голове увиденное ведение… Немного, успокоившись, он перевёл свой взгляд с глаз колдуна на его лицо и, о ужас! Это было лицо уже не Корфы! Это было лицо Гиксона?!… Матос, отшатнулся от него с обезумевшим взглядом!.. Голова его, внезапно, закружилась, и он свалился у самого подножия креста Гиксона…

Глава 3

Ганнон покинул лагерь Гамилькара. Ещё, вчера, он приказал собраться своей свите и вооружённой охране. Исчезновение дочери, сделало его раздражительным и нетерпеливым к чужому счастью. Он не мог смотреть на дочь Гамилькара Саламбо, не вспоминая свою Лейлу. Наверное, именно поэтому, меж ним и Гамилькаром, вновь пробежала тень. Ганнон стал стремиться к самостоятельным действиям и торопился в Карфаген, где он хотел провести расследование измены Сарафа и, заодно, проинспектировать свою отдохнувшую армию, как Наместник Ливии. Гамилькар, как протектор города, не стал препятствовать ему в этом! Вот именно это, так ранило Ганнона! Что, Гамилькар имея право забрать у него командование армией, унизительно для Ганнона, продолжал терпеть его командование ею! Это унижало его и рассматривалось как насмешка Баркидов! Этим, Барка, якобы, демонстрировал всем, что способен одерживать победы, не смотря на нытье находящегося рядом Ганнона! А его неудовольствие, действительно, определялось каждодневным нытьём! Он, все время, был чем-то недоволен! То, Гамилькар остановился у одного из городов, на очень, как ему казалось долгий срок, вместо того, чтобы преследовать врага! То, неожиданно, выяснялось, что Гамилькар переформировывает совет этого города, в котором остановился пополнить провизию! Для него это означало, только одно – Гамилькар усиливает в провинциях свою партию! То, Гамилькар проводит советы, не пригласив на него Ганнона, тем самым показывая прямое игнорирование ветви рода Ганнонов!.. Каждый день, Ганнон, находил повод и тысячи причин, продемонстрировать своё недовольство! Наконец, терпение Гамилькара, лопнуло, когда Ганнон, пришёл к нему на совет, окружённый своей свитой, которую развернули и отправили восвояси!..

– Что, ты себе позволяешь? – орал Ганнон, войдя в ставку, – Мое положение в армии, равное твоему! Ты выставляешь меня посмешищем, перед моими командирами!

– А, что для тебя важнее? Твоё положение или польза и результат в войне с мятежниками? – повернул к нему голову Гамилькар.

Голос его был спокоен и ровен.

– У нас утечка информации из лагеря! – продолжил Барка, – уже дважды, наши отряды для сбора провизии, были атакованы крупными силами врага?! Их там ждали!

– Ну и что? Ты готов обвинить в нападениях на свои обозы моих людей? Точно также, я, могу обвинить и твоих!? Где доказательства? – тем же голосом, продолжал Ганнон.

– Мне некогда, собирать доказательства! – отвернулся от него Гамилькар, и кивнул Теоптолему, давая тем самым знак сменить тему обсуждения, на менее значимую, – Мне, намного легче, сузить круг посвящённых в свои планы! А, предательство вскроет время! Как, вскрыло оно намерения Сарафа, которому ты доверял больше всех!

Эти слова, уязвили самолюбие суффета до глубины его души, как и не прикрытый кивок своему заместителю о смене темы!

– А, ты, не доверяешь уже и мне!? У которого на этой войне исчезла дочь, из-за нерасторопности твоего трибуна-латинянина!

Именно этот возглас, вывел Гамилькара окончательно. Он, резко обернулся к суффету.

– Придержи язык, Ганнон! Так он заведёт слишком далеко! Не забывай, что находишься в армии наёмников! Антоний, отдал свою жизнь, защищая твою дочь! И она любила его, всем своим чистым сердцем! Я это видел собственными глазами! А, пронзил её мечом, твой доверенный спаситель! Которого, ты, видел своим зятем! Не надо делать лицо, будто бы этого никто не видел и не понимал! Весь Карфаген, говорил об этом! Мне, написал об этом Ганнибал Корт! Я не знал об этом в силу того, что отсутствовал в городе, долгое время! И эти твои планы на судьбу Лейлы, кончились для неё очень плачевно! К моему огромному сожалению, ибо, клянусь светлым взглядом Астарты, я желал ей только добра и счастья!

Ганнон опустил голову, после этих слов Гамилькара. Он, какое-то время, стоял задумавшись.

– Я, надеюсь, ты не обвиняешь меня, в том, что я мог поддерживать мятежника? – спросил Ганнон, уже совсем другим тоном.

– Поддерживать ты его не мог! Об этом никто не говорит. Но, закрывать глаза, на некоторые его попытки изменения политического статуса управления нашего города, ты мог и делал это! Кто поддержал проект, во вхождение в совет Ста Четырёх, представителей совета Магнатов? Не ты ли?! Гамилькон, твой родной брат, послал тебе письмо, где все обстоятельно объяснил, о том, что этот совет создала сама царица Дидона! Что в него, входили лишь прямые потомки ветвей царского рода и не надлежит, превращать его в представительский совет, всех слоёв города! Но, ты не внял словам, даже, собственного брата! И в итоге, в совет попали рода переселенцев, которые прибыли в город пятьдесят – сто лет назад! Какие ценности они могут принести в город, которому восемь с половиной веков? Тобой руководил свой личный интерес! И все эти пляски вокруг тебя, этой Касты Жрецов Молоха? Что может тебя с ними связывать? Что, ты хочешь добиться от их поддержки, и главное, чего хотят они от тебя? Ведь они напрямую были связаны с Сарафом? Помнишь битву у Утинских холмов? Забыл?..

Ганнон опустил голову, не отвечая Протектору города.

– …Отправляйся в Карфаген, Ганнон! Займись делом! Каким, я думаю, ты сам найдёшь? А, если хочешь помочь в войне с мятежниками, то всегда есть тысячи способов сделать это! Ганнибал Корт, собирает армию у Карфагена! Запишись в неё в качестве тысячника! Послужи отчизне не интригами и кознями, а мечом и копьём! Это очистит твой разум и даст возможность, сделать, что-то полезное для города после войны!

Эти слова, о тысячнике в армии Ганнибала Корта, разожгли лютую ненависть к Баркиду, в сердце Ганнона. Лицо Наместника Ливии, налилось желчью и гневом. Дыхание перехватило…

«– Меня, суффета Карфагена, Наместника Ливии, простым тысячником в армию Ганнибала? Это неслыханная наглость! И, кто мне говорит это?! Человек, чьи бывшие наёмники разоряют мою страну?! Это я должен подозревать и не доверять, а не он?! А, вместо этого, я подвергаюсь унижениям!»

Тщеславие, полностью разъевшее душу суффета, заставило, помутнеть и разум, а после, развернуться от Гамилькара и выйти из зала совета…

…Он ехал в середине своей свиты, которая была окружена многочисленной охраной. Наместник Ливии возвращался в Карфаген, потеряв дочь и потеряв свою провинцию… Это терзало его душу, и раздумье по этому поводу, не покидало голову суффета всю дорогу…

«– Как, бесславно я возвращаюсь в город! – думал он, – Моё возвращение подобно, возврату, обанкротившегося торговца! И, ничего, кроме усмешек и ехидных ухмылок, ждать не приходится… Я, слишком быстро поднялся до своего уровня! Заработав, побочно моему возвышению, кучу недоброжелателей! Да! Теперь, все недоброжелатели и завистники, поднимут голову! Та часть Магнатов, что напрямую была связана с Сарафом, убежала в Утику! Но, некоторые затаились! Надо найти их! Этим я подниму свой пошатнувшийся авторитет! Да, но что моя провинция оказалась гнездом восстания мне, конечно же, припомнят! Как я этого не заметил? Сараф – подлый человек! В одном, мы сошлись с Гамилькаром! Его тело недостойно, даже, возвращения в город! Поэтому, его клюют вороны у пещер! А как он мостился под меня! Какие намёки мне бросал! И, если честно признаться, я во многом шёл ему навстречу! Да, я уловил ту линию в его речах, что указывала на его намерения в будущем изменить структуру управления городом! Он смог найти мою слабую сторону! Подлая змея! И в тот день, когда мои слоны рассеяли ливийскую пехоту компанца Спендия, именно он потащил меня в Утику, оторвав от армии, которая ночью подверглась разгрому! Да, и там, вместе с ним, был Капитон! И, прав Гамилькар, вся это возня Касты и Сарафа подозрительна? Что их связывало? Это первое, что нужно выяснить по приезду в Карфаген?! То, что Капитон ненавидит Баркидов, это знают все! Храм открыто враждует с Баркидами много веков! Но, что связывало Касту и сына предателя Бомилькара, на распятии которого и настояла сама Каста? Ведь, поэтому, Сараф должен был испытывать лютую ненависть к Касте? Но её не было! Или была, но глубоко скрытая? Сараф, оказался человеком хитрым и скрытным…»

Ганнон, неожиданно для себя, поймал себя на мысли, что почти не думает о пропавшей дочери.

«– Странно! Мой разум не как не хочет понять, что её нет со мной? Мне, кажется, что она где-то находится рядом, со мной?! Как находилась все эти годы своего взросления. А я, не больно-то интересовался ею, после смерти её матери! Я привёл молодую жену и о ней, почти, не вспоминал. Отдав её на попечение множественных наложниц – нянек! Меня занимала, как и сейчас занимает, политическая карьера! Жизнь нашего города! Я просто, не мог раздваиваться! Да и дети, родившиеся от второго брака, требовали хоть какого-то внимания! Никто не вправе обижаться на меня, что я кому-то отдал своё предпочтение! Что я, любил кого-то больше других! Все для меня были одинаковы! Да, и видел я их редко! Это вина не моя, а особенность одной из сторон моей жизни! Но, у меня ещё есть две дочери! Но так, случилось, что Лейла, цветок такой красоты моей жизни, отрезан от меня, и может быть, навсегда?.. Но больше свободы, такой какую я дал Лейле, мои дочери не получат! Хватит! Вот результат, отхода от традиций семьи! Двум другим, я сам выберу мужей! Свобода, которой воспользовалась Лейла, может быть, и довела её до погребального костра?! Да и, что бы было, если бы она связала свою жизнь с этим трибуном?! Для меня ничего! А, при её замужестве здесь, открывались бы определённые горизонты!.. Но, нет! Все же я забываю, что в свете наступившего мира с Римом, там бы мне тоже могла светить определённая выгода, в свете торговых отношений! Хотя и здесь, Баркидам мерещатся заговоры! Гамилькару кажется, что римляне связаны с нашими немытыми мятежниками?! Он просто безумец! Он живёт местью за свою жену! Слабак! Сколько жён, ещё можно было привести в дом, в его-то годы расцвета мужской силы? Мудрая Танит, отняла его разум в этом вопросе и правильно сделала! Уже и так, больно много отпрысков его рода в Карфагене! Если подумать, что ещё один утонул с матерью, то мне кажется, Танит, следует подумать, ещё об одном внезапном случае смерти его наследников!.. Ой, что за мысли проскальзывают в моей голове?! – Ганнон встряхнул головой, почуяв раскаянье, – А тому, что утонул, исполнилось сейчас бы двадцать один год! Представляю, кого бы воспитал этот безумец, если его дочка Саламбо, обращается с мечом, намного ловчее, чем с заколкой для волос! Да, он сейчас горд! Пристроил дочь в род царей Нуммидии!.. Одел ей собственноручно царский венец!.. И, когда он все это провернул? Да! На то он и Баркид! А Сараф меня подвёл! Ой, как подвёл!..»

Ганнон, ещё долго, предавался размышлениям, совершенно, забыв об участи своей пропавшей дочери… Он, двигаясь верхом, перебирал варианты своего выступления в совете суффетов, подбирая ряд тезисов, которые собирался озвучить в первоочередных задачах на этот год и преодолению безграничной власти Гамилькара. В его голове возник план совершено другого характера!

«– Он обмолвился о Ганнибале Корте! Это очень интересно! Надо перетащить его в свой лагерь приверженцев! Для этого надо открыть ему доступ к формированию, более мощной армии, что формирует он сейчас!.. И пусть командует ей сам, но формально, я буду стоять за его действиями! Пусть остаётся стратегом, но к формированию армии, я тоже буду иметь отношение! Победу мы разделим вместе! На, а поражение? Поражение, будет полностью его! Я останусь в стороне! Надо передать ему, командование моей остаточной армии, что находится под началом Афокла! Вот мысль! Тем, самым я сниму с себя ответственность за будущие поражения, если таковые последуют! А я займусь расследованием дел Сарафа и Касты! Это они отняли мою победу на Утинских холмах! Они лили мне в уши яд лицемерия, который дал такие обширные всходы! Они, расписывали моё триумфальное будущее, после победы! Капитон, был с Сарафом, когда его, как побитую собаку, Гамилькар отправил на гемиоле из Гераклеи!.. Вот тоже вопрос! Ах, Лейла, Лейла!..»

Впереди показался разъезд всадников. Ещё издалека, отряд определил его принадлежность. Это были всадники Карфагена! Они неслись навстречу отряду Карфагена, на полном аллюре… Ганнон, на всякий случай, остановил свой отряд и построил охрану, широким фронтом к приближающимся всадникам. Всадники сблизились… Первый из них, остановился перед фронтом охраны Ганнона. Он, погарцевав на своём неспокойном скакуне, крикнул:

– Я рад приветствовать суффета Ганнона! Не видели ли вы, отряд вооружённых людей, замеченных местными ливийцами, в этих местах, не далее, как вчера, после третьей стражи?

– Нет. Мы не видели никаких вооружённых людей! Вы первые, кого мы встретили в пределах, земель Карфагена! А, какому отряду, вы принадлежите, стратег? – ответил и спросил Ганнон.

– Мы, летучий дозор, Ганнибала Корта! Препятствуем движению обозов «логова змей» и их соглядатаев! Также, разрушаем их связи друг с другом, встречая и уничтожая, их гонцов!

«– Вот! – подумал Ганнон, – Судьба на моей стороне! Она помогает мне! Я искал Корта, а Корт сам пришёл ко мне!»

– А, где твой военачальник, стратег? – спросил он вслух.

– Он находится в двадцати стадиях от Приона! Там его лагерь!

– Тогда веди нас к нему! Мне надо срочно встретиться с ним! – Ганнон, решил не откладывать реализацию своего плана, а действовать по примеру, Гамилькара – быстро и точно!

– Хорошо, следуйте за мной! – ответил всадник и повернул свою лошадь…

Глава 4

В свете развивающихся событий, нам, Дорогие читатели, надо вернуться к одному из наших забытых героев нашего повествования, Ганнибале Корте. Мы, потеряли его из виду, когда он начал формировать свой отряд в три тысячи всадников Карфагена, для отражения возможного появления разрозненных отрядов «гнезда змей» вблизи провинции Карфагена. Корт энергично искал пути противодействия, разрастающемуся мятежу в провинциях, собирая своих единомышленников и патриотично настроенную молодёжь в отряды, которые своими рейдами почти перекрыли движение мятежников у границ провинции города торговли. За короткое время, он сформировал отряд в тысячу всадников и отправился с ним по окрестностям, громя застигнутые врасплох отряды врага. В большинстве своём, его всадники были зажиточными горожанами и ремесленниками, которые в «лихую годину» для их города, по собственной воле взялись за оружие, чтобы оградить свой город от неприятеля. Для начала этот отряд взял в свой ежедневный объезд, непосредственный округ около города, но с увеличением отряда, увеличивалось и подконтрольная им площадь провинции, куда мятежники и беглые рабы, уже боялись сунуть свой нос, так как подвергались безжалостному уничтожению. Ко всему, Корт начал создавать сеть своей агентуры, для отслеживания отрядов мятежников и в этом ему активно стали помогать жители соседних городов и крупных поселков, которые на своей шкуре, почувствовали руку мятежников, которые выгребали их закрома, готовя фураж и провиант для отступающих армий Вождей мятежа. Вскоре, Корт знал о приближении какого-то отряда или обоза «змей» из сообщений от самих жителей. И заранее успевал расставить им капкан, из которого, редко кто вырывался…

Свои отряды, Ганнибал, формировал, беря за основу Священные отряды конницы Бирсы. Здесь, задействовалась и экипировка, и тактика ведения сражений. Вооружение, он получил из складов Бирсы, а также, Диархон привёз ему несколько тысяч комплектов снаряжений, полученных в качестве трофеев в предыдущей войне. Но эти комплекты были для пехоты и Корт усиленно создавал пехоту, тренируя её у Приона!

Совсем за короткое время, Ганнибал Корт, ограничил проникновение «летучих» отрядов Дуффа, даже у границ провинции! Все соседние города, вздохнули облегчённо, чувствуя вернувшуюся законность города Торговли, как иногда называли Карфаген. Сообщение прибрежных городов вновь приобрело довоенную активность. И численность отрядов Корта увеличилась за счёт тех городов, которые поняли, что продолжающаяся война, в конец разорит семьи ремесленников в этих городах. А Корт, переняв тактику мятежников, уже вышел за пределы провинции и стал громить их обозы у тех городов, которые контролировали они сами. Имя Корта, до этого в Карфагене, почти не звучавшее, стало приобретать известность и многие из политиков города стали искать с ним встречи и предлагать ему поддержку!..

…Корт прибыл в Карфаген, после того, как получил весточку от Гамилькара о разгроме врага у соляных озёр и просьбы ограничить передвижение врага у Приона. Корт сразу подумал, что в голове у Гамилькара возник какой-то план и решил, как можно быстрее, выполнить его просьбу. Он прибыл в город, чтобы ускорить формирование пехоты, нужной ему в противостоянии с пехотой врага. Заодно, он закончил формировать ещё одну туллу всадников, которая прошла обучение в цитадели Бирсы…

Добровольцев, вступить в ряды отрядов всадников к Корту было намного больше, чем он мог себе это позволить, так как не хватало лошадей и снаряжения.

– Нам надо попасть к начальнику складов Бирсы! Или к начальнику гарнизона цитадели! – говорил Корт, шедший вместе с молодым номархом по имени Адонибал, – Вчера я передал Совету суффетов всю сумму, собранную гражданами города, для платы за получение экипировки всей туллы, следующего обучения!

– Тогда, нам лучше срезать путь! И пройти, через апельсиновую рощу у храма Милгарта! Этим мы избавим себя от прохода по торговой площади Трёх Улиц, и избежим расспросов горожан о войне! – заметил Адонибал.

– Верно! Ты прав, мой Друг! Мы так и сделаем!

Корт и его товарищ, свернули с площади Совета суффетов и углубились в паутину небольших улочек и переулков городских кварталов Старого города. Этот квартал, был окружён прохладными, тенистыми садами, воздух в которых благоухал различными ароматами цветущих растений и кустарников. Идти по этой благоухающей прохладе, было намного приятней, чем по заполненной торговым людом площади, которая была очень людна в это время. Во-первых, Корт и его молодой товарищ избегали городского зноя, который разогревался на раскалённых камнях площадей и отражённого, от морской глади гавани, сырого, разогретого дневными лучами, воздуха. Во-вторых, многочисленность бассейнов немного спасала от жары обитателей города, но возле них, сейчас, было особенно многолюдно. Всего этого и избежали наши знакомые… Двигаясь по тенистым аллеям, они встречали здесь, среди этой благоухающей зелени, в это время, лишь редких прохожих и городских садовников, кои осуществляли уход за садами города. Садовники занимались своим обычным, привычным для них делом – обрезкой, расчисткой насаждений от засохших, заболевших ветвей плодовых деревьев, кустарников, культурных реликтовых растений. Они совсем, не обращали внимания на проходивших мимо них прохожих, занимаясь своей работой. Так, Корт и Адонибал, преодолели ту часть пути, кою должны были пройти по благоухающей аллее, и свернули к стоящему на небольшой возвышенности храму, который виднелся над кронами деревьев, блистая своим красочным портиком. Это и был храм Милгарта – покровителя торговли города! Храм этот очень любили в городе. Также, как и Бога, в честь которого он был возведён. Поэтому, вокруг храма были высажены аллеи цитрусовых деревьев, которые тянулись к самому холму Бирсы! Сам холм был окружён цитаделью, имеющей все фортификационные сооружения – высокие крепостные стены, башни, мощные ворота! Цитадель перестраивали несколько раз, увеличивая высоту крепостной стены, башен и крепость её бастионов… И теперь это была неприступная цитадель в центре города имевшая внутри несколько главных храмов города, коим город поклонялся с самого своего основания… Здесь были храмы Танит и Бааля. Последним был возведён храм Молоха. Он стоял в сторонке от двух своих предшественников, располагаясь вблизи от крепостной стены, которая смотрела на выходящий глубоко в море мыс Крама, с расположенными на нем верфями строительства галер и маяком на его самом «носу», на высокой скале. Эти два маяка – один на холме Бирсы, другой на Краме, как бы смотрели друг на друга. А с залива, в ночное время, кораблям было очень удобно ориентироваться по ним при заходе в порт из открытого моря! Храмовые постройки внутри Бирсы дополняли различные хозяйственные постройки, в которых располагался Арсенал, зернохранилища, казармы, а также манеж и тренировочные площадки военной направленности. Здесь проходили своё обучение конные и пехотные отряды «священников». У подножия холма были возведены казармы не только для конницы, но и казармы для слонов, рассчитанных на численность помещавшихся в них на не менее ста обученных гигантов!..

Корт и его товарищ прошли внутрь построек холма, миновав ворота Бирсы. В дневное время они были открыты, и горожане беспрепятственно могли войти в Бирсу, для посещения своих основных храмом покровителей Богов. Корт же шёл к военачальнику гарнизона Бирсы. Они проходили вдоль длинных построек Арсенала, когда услышали, как их кто-то окликнул. Корт повернулся на окрик.

– Клянусь мудростью и рассудительностью Бааля, я только сегодня вспоминал тебя, Ганнибал! – из тени раскидистого дуба вышел человек на вид уже преклонного возраста, но совсем не сгорбленного прошедшими годами, – Я, хотел поговорить с тобой до твоего отъезда из Карфагена, Ганнибал!

В ответ на слова и встречу этого человека, на лице Корта так же загорелась приветливая, тёплая улыбка. Его лицо, также, выражало радость от встречи.

– Гамилькон! Как и я рад встретить тебя! Мы шли с Адонибалом, узнать пришёл ли приказ военачальнику гарнизона о выдаче нам экипировки на ещё одну набранную туллу всадников? Деньги мы уже передали в казначейство Бирсы!

– Пришёл, мой друг! Я сам его принёс из Совета суффетов! – Ответил, улыбаясь Гамилькон.

– Так вот по какому поводу ты здесь?! – оба собеседника сблизились, приветствуя друг друга наклоном головы.

– И поэтому тоже! – подтвердил Гамилькон, – Я зашёл сегодня в Совет и увидел этот приказ! Но так как я знаю, что он может пролежать там до завтра, решил сам его доставить по назначению, тем более что мне это по пути!

– Спасибо, дорогой Гамилькон, что оказываешь нам такое содействие! – поблагодарил бывшего суффета Корт.

– Я не тебе его оказываю и не себе. Это нужно всем нам и Родине! К сожалению, я старею и уже не могу послужить отчизне на крупе лошади с тяжёлым копьём или мечом! На лошади я могу находиться не более двух часов – спина даёт о себе знать! Годы, проведённые на море и сырость, сказались на моем здоровье. Но сердце рвётся в бой! С каким бы удовольствием я вступил бы в твой отряд! Но понимаю, зачем тебе старый скрипящий суставами человек?!

– Полно тебе, хулить себя, Гамилькон. – улыбнулся Ганнибал, – Все знают, что в искусстве езды на лошади тебе мало найдётся равных. И даже, сейчас, ты легко можешь посостязаться с любым молодым наездником!

– Да, это так! Но время, что я проведу в седле для меня уже преодоление себя самого и возраста. Это уже тяжело для меня и от этого никуда не уйдёшь и ничего не поделаешь, мой дорогой друг, Ганнибал! Боги отвели человеку определённое время крепости его тела! И оно служит ему лишь небольшой срок, превращаясь со временем в прах! Только разум служит человеку дольше мускульного тела, но и тот в старости начинает чувствовать недостаток в притоке крови и её составляющих. А от этого стареющие люди, часто впадают в детство! Здесь, мы не властны над временем. И должны об этом задумываться все чаще и чаще, с приходом каждого следующего года нашей жизни! Только тогда, есть возможность, поразмышлять и правильно оценить свои поступки в течение всей жизни. Такова воля Богов и их промысел.

Гамилькон о чем-то с сожалением вздохнул.

– Ну, твоя жизнь была наполнена смыслом служения своему городу, дорогой Гамилькон! Ты всю жизнь, как и Гамилькар Барка, отдаёшь своему городу все лучшее что в тебя есть! – ответил Корт, его лицо выражало огромное уважение к этому человеку, – Нашу молодёжь надо воспитывать, ставя в пример, тебя и Гамилькара!

– Я служил городу на ратном поле и в сражениях на море – не щадя своего живота. Это правда. Но, мог сделать большее. Мог. Я много ошибок совершил, Ганнибал. Много!..

– Но, от них, как и от плохих попутчиков, можно избавиться, только находясь в пути! Не совершая движения, пусть даже и в неправильную сторону, ты не определишь сразу нужных, необходимых тебе попутчиков! А также, среди них, не отличишь очень полезных от просто нескучных, но пустых людей! Поэтому, все люди совершают ошибки и будут их совершать впредь! Также, как их совершают и Боги! Не стоит корить себя за промысел Богов! – уважительно поддержал Гамилькона, Ганнибал Корт, – Ты лучше скажи, вторую причину нахождения тебя на Бирсе?

Гамилькон повернулся к конной площадке, что была скрыта аллеями насаждений.

– Вторая причина находится сейчас на манеже. Пойдём, посмотрим на неё! Тем более, вы сродни друг другу по любви к оружию, лошадям и данному имени при рождении! – Гамилькон взял Ганнибала за локоть, и они направились в тень аллеи.

Пройдя заросли до конца аллеи, они вышли к манежу, где на огромном овале площади шло обучение всадников. На манеже было около сотни всадников…

– Так, ты, уже начал обучение ещё одной моей туллы, несмотря на то, что она ещё не в полном составе?! – изумлённо выдохнул Корт, – Вот это приятная неожиданность, Гамилькон! Я ведь не далее, как вчера проводил в неё набор молодёжи и вот они уже на лошадях! Замечательно!

– Ты этого не знал, но я, тоже, не сидел без дела и добрал твою сотню храбрецов! Так что это уже полная тулла и, с сегодняшнего дня, она начала подготовку поочерёдно по сотне всадников! Это ребята крепкие телом и душой! Они смелы и тверды в своём стремлении отстоять свой город! Они готовы выносить все тяготы и лишения военной службы и доказать наёмникам, что в этом городе тоже живут воинственные и твёрдые волей люди! Доказать в этой глупой, никому не нужной войне, коя грозит разорением нашей стране! Я их подготовлю уже через две декады! Можешь поймать меня на слове!

– Спасибо, Гамилькон! Я, ломал голову, где, мне быстро найти 84 всадника, чтобы окончить формирование этой туллы?! Спасибо, Гамилькон! Но, не тяжело ли тебе, мой дорогой, старший товарищ, будет обучать их в таком плотном ритме? – Встревожился Корт.

– Наоборот! Все наоборот, мой дорогой Ганнибал! Я чувствую себя востребованным в это не простое время! Мне так приятно просыпаться по утрам с мыслью о задаче, что помогает мне чувствовать себя не разваливающимся на части стариком! Подготовка туллы дело очень серьёзное! Они должны чувствовать локоть друг друга, несмотря на то, что они верхом на своих скакунах! Тулла в бою должна быть как единый организм! Я и сам, вместе с ними, двигаюсь строем, задавая ритм и обучая не утомлять коня раньше времени, до схватки, где все будет зависеть от состояния лошади!..

Корт слушал старого адмирала и восхищение этим человеком переполняло его.

«– Вот истинный патриот своего города! – думал он, – Столько пережить лишений, столько похоронить сограждан в предыдущей войне и войнах, что происходили раньше, в которых он тогда служил в коннице, и сохранить в себе такой мощный запал любви к Родине, что заставляет отдавать все свои оставшиеся силы, без остатка, борьбе с новым врагом! Да!..»

– Отлично, дорогой Гамилькон! Клянусь ловкостью Астарты, лучше тебя, их никто не подготовит! Как хорошо, что в нашем городе есть такой человек!.. – Вслух отозвался Корт.

В это время, мимо них, на двух нуммидийских скакунах, пронеслись по манежу два невесть откуда взявшихся юнца! Одеты они были в берберскую абу, которые скрывали их лица, так как они зафиксировали её на шее, как это делают берберы в песчаную бурю… Гамилькон резко обернулся к ним.

– Стойте, стойте! – Закричал он им и махнул рукой. На его лице, проявилось неудовольствие увиденным…