Читать книгу: «Контролер. Человек из будущего», страница 5

Глава 9

Океанолог не понял или не захотел понимать, на глазах буквально расцвел, явно работа скучная, а тут такой подарок, можно блеснуть эрудицией, сказал с апломбом:

– Не найдется файла с картой морского дна восточного побережья?.. Или западного, если попадется первым… Да, сразу на экран. На главный. Спасибо, очень хорошее разрешение. Позвольте…

Он подошел к стене, подвигал в воздухе пальцами, увеличивая отдельные участки изображения, чувствуется опыт и знание темы, эрудированный парень, к тому же посвятивший себя изучению морского дна с удовольствием, а не потому, что кому-то надо.

Все, по-моему, тоже заметили, что океанолог свою работу любит не за жалованье, когда он сказал с апломбом:

– Беда в том, что достаточно подрыва всего одной-единственной мины, если расположить ее в зоне разломов Сан-Андреас, Сан-Габриель или Сан-Хосинто!

– Почему так? – спросил с настороженностью в голосе Сигурдсон.

Океанолог покровительственно сообщил:

– Там земная кора тонюсенькая, а магма, соединившись с океанской водой, усилит мощь взрыва в десятки раз!

Кто-то в зале отчетливо выругался. По некоторым лицам я понял, это ухватили моментально, но Сигурдсон, хоть тоже вроде бы понял, но поинтересовался больше для других:

– Что это даст?

Океанолог радостно сообщил:

– Высота цунами будет уже от полутора километров до двух! Представьте волну полнейшего разрушения, что сметет все живое и все постройки на расстояние свыше двух тысяч километров!

По некоторым лицам я понял, генералы пытаются вспомнить, сколько тысяч километров от восточного побережья до западного.

Океанолог продолжил с радостным энтузиазмом:

– Пары горячей воды возгонятся в атмосферу и тут же, охладившись, обрушатся чудовищными ливнями, что уничтожат всякую жизнь и разрушат все оставшиеся постройки в пустыне или в горах!

Генералы с мрачной яростью обратили на меня взоры. В эти мгновения показались в самом деле похожими на символ Штатов, кого-то из стервятников, вроде белоголового орлана.

Я ощутил невысказанные вопросы, покачал головой.

– Насчет разломов можно не беспокоиться. Этот проект был отвергнут. А знаете почему?

– Из свойственного Советам милосердия, – сказал Сигурдсон саркастически.

– В Советах тоже были прагматики, – напомнил я. – Это саму революцию делали романтики, как и всегда, все революции их рук дело, но романтики править не могут, а взявшие власть прагматики мыслят… э-э… прагматично.

– Закладывают мины? – спросил Сигурдсон с тяжелым сарказмом.

– Одни окружают нашу страну военными базами, – ответил я, – другие в ответ минируют побережье Штатов. Ответ адекватен!.. Именно адекватен, потому никаких закладок по разлому.

Я кивнул океанологу, тот понял насчет брошенного ему мяча и сказал уже с меньшим апломбом ученого:

– Проект мог быть отвергнут именно из-за тектонической активности, инициированной взрывом. Почти наверняка проснется Йеллоустонский вулкан. Верно я говорю?

Я кивнул.

– В точку.

Он сказал чуть бодрее:

– Обратная волна наверняка смоет Европу. Что для Советов хорошо, так это…

– Советов уже нет, – напомнил я. – Есть Россия, что вас радует меньше, я понимаю.

– Да-да, – сказал он торопливо, – это я так, по привычке. У нас многие еще так говорят.

– Отвыкайте, – посоветовал я. – Россия крепче орешек, чем были Советы. Кое-кто из вас уже понимает, почему.

– Это видим, – сказал от стола Дуайт, – так почему отказались?

Океанолог пояснил:

– С Европой смоет и весь НАТО, что для России хорошо и даже приятно, все любят подарки, однако сильно повредит и двум-трем регионам самой России. Хотя, конечно, Россия находится гораздо выше, чем Европа, та уже и сейчас кое-где ниже уровня моря.

– Спасибо, – сказал я вежливо. – Хороший и точный ответ. Как видите, руководство России даже не рассматривало такой катастрофический сценарий.

Сигурдсон, похоже, выразил мнение всего генералитета в зале, когда спросил едко:

– В самом деле не рассматривали?

– Не слишком дотошно, – уточнил я. – Одно дело, стереть с лица Соединенные Штаты, если слишком уж будут нарываться, другое дело – Европу с двумя-тремя нашими регионами… Но я не знаю, откуда такая тревога? Это же вариант на самый крайний случай! Вы же сами уверяете, что Штаты не собираются нападать на Россию? И что военные базы не будут придвигаться все ближе и ближе?

Они переглянулись, на лицах справедливое негодование. Одно дело, когда они придвигают свои военные базы с ракетно-ядерным вооружением к кому-то на границу, другое – когда кто-то приближается с ядерной дубиной в руке к их землям.

Дуайт сказал дипломатически:

– Мистер Лавроноф, вы должны нас понять. Вы хоть и прибыли совсем по другому поводу, но именно вы любезно сообщили такую страшноватую весть… потому мы никак не можем перейти к теме борьбы с международным терроризмом…

– К теме глобальных катастроф, – уточнил я. – С международным терроризмом пусть борются другие структуры, старые и ленивые.

– Но почему же…

– А где результат? – спросил я. – Вы люди военные, потому можем говорить откровенно, не так ли? Мы в России не образец поведения, понимаю… да и нет таких образцов!.. но когда находим тварей, жаждущих уничтожить человечество или хотя бы его немалую часть, то давим их самих, как тараканов. Без суда и следствия, так как насчет их судеб просто не может быть двух мнений.

Дуайт проговорил с достоинством:

– У нас правовая система. Даже для таких людей. Никто не может быть приговорен без суда и следствия.

Я покосился на генералов, они дипломатично промолчали, а я, высказывая их зажатое в кулак мнение, поинтересовался:

– А когда идет война, вы каждому солдату на той стороне предъявляете обвинение по суду?..

Генералы посмотрели на меня с интересом, а Дуайт сказал мрачно:

– То война…

– С террором идет война, – отрезал я и покосился на генералов, вроде бы начинаю набирать очки. – Беспощадная!.. Тем более с замышляющим уничтожать нас целыми странами.

Сигурдсон сидит с каменным лицом, молчит, как две рыбы об лед, но чувствую, как от него идет волна понимания.

Дуайт прислушался к зажиму на ухе, сказал с облегчением:

– Фрэнк Вачмоуг и Крис Реншоу уже прибыли. Оба возглавляют в своих городах Центры по изучению рисков глобальных катастроф!.. Сейчас они входят в лифт.

Генерал Сигурдсон произнес жирным голосом:

– Полагаю, им для обсуждения своих проблем лучше выбрать более уединенное помещение. А мы здесь пока подумаем над сложившейся ситуацией. В более репрезентивном кругу.

Дуайт повернулся ко мне.

– Мистер Лавроноф?

– Да, – ответил я. – С удовольствием.

Он посмотрел на меня хитро, мы вышли в коридор, там шепнул едва слышно:

– Хорошо я вам подыграл?

– Даже замечательно, – пробормотал я. – Я поверил, что все искренне.

– Я искренне, – ответил он с сокрушенным видом, – но умом понимаю, что на это время демократию нужно отложить.

Я смолчал, на мой взгляд, именно демократия привела наш мир к этому расцвету, но в нынешних условиях в самом деле придется ограничить в ее вольностях, а потом отложить, и, полагаю, доставать вольности из того пыльного чулана уже не придется.

Из лифта вышли двое в гражданском и одетые с некоторым бунтарством в цветные рубашки с короткими рукавами и брюки с укороченными штанинами, что не закрывают щиколоток.

Дуайт кивнул мне, я пошел с ним рядом навстречу гостям. Более рослый протянул руку Дуайту, угадав в нем старшего, потом мне.

– Фрэнк Вачмоуг, – представился он. – Что же у вас такое стряслось?.. А это существо со мной рядом Крис Реншоу. Вы не смотрите, что он такой… он вообще-то разумен.

Дуайт посмотрел на обоих, напряженное лицо чуть дрогнуло в подобии улыбки.

– Ребята, как я вижу, вас сдернули с рабочих мест и не покормили в дороге? Тогда пойдемте в зал совещаний через кафе. Здесь это близко…

– На стыке корпусов, – сказал Фрэнк, показывая, что бывал здесь, знает. – Как и везде, чтобы сэкономить площадь. Прекрасная идея! Я в самом деле готов стол сгрызть, если не принесут быстро подкормиться.

Его напарник сказал в нерешительности:

– Может, пусть нам в зал принесут кофе и бутерброды? Чтобы не терять время?

Фрэнк воскликнул:

– Ты чего? Здесь знаешь какие цыпочки ходят?.. После президентского указа насчет заполнения квоты для женщин сюда набрали с вот такими!.. Все равно из них понятно, какие работники, так хоть пусть своим видом радуют и поднимают… ну да, настроение.

Дуайт посмотрел на меня, я понял, кивнул.

– Мне добавочная чашка кофе еще никогда не мешала.

В ресторане я с ходу заказал кофе, Дуайт велел принести и ему, но, глядя, как уминают бифштексы Фрэнк и Крис, разохотился и заказал нам еще и по бутерброду с сыром.

Фрэнк ест быстро, запивает красным вином, его в очередной раз объявили полезным, как и белое, а настоящий американец всегда держит нос по ветру и соблюдает тренды, Крис пожирает медленно и безостановочно, как комбайн силос.

Мы с Дуайтом наслаждались кофе, цэрэушник тоже из тех нормальных, для кого кофе никогда не бывает много.

– Это здорово, – сказал Фрэнк с набитым ртом, – выходит, и в России начали задумываться над такими проблемами?

Я смолчал, Дуайт ответил с усмешечкой:

– Кто-то из великих вроде бы сказал, что русские долго запрягают, но потом их не остановить?

Фрэнк спросил с живейшим интересом:

– Это как?

– Русские уже запрягли, – объяснил Дуайт. – И поехали… Нам придется догонять. Но сейчас мы сами тормозим миссию, с которой прибыл доктор Лавроноф. Он прибыл по установлению контактов и обмену информацией, а тут…

Крис только зыркнул над тарелкой, а Фрэнк сразу спросил живо:

– Что-то случилось? Я заметил, все какие-то нервные…

– Странно, да? – спросил Дуайт. – Когда нервничают генералы, все страна прячется под столы. Потому их учат быть всегда спокойными и величественными.

– Зря нервничают, – ответил я успокаивающе. – Вы, как коллеги и даже соратники, поймете лучше. Я имею в виду: мне коллеги, не генералам.

Фрэнк кивнул.

– Да, это точнее. Соратники.

– Принимаю уточнение, – сказал вяло Крис. – Вообще ученые… один народ и одна нация. И даже одна вера.

– В чем бы, – сказал я, – и как бы наши страны ни соперничали, сейчас у нас один враг. Стопроцентный враг как для вас, так и для нас. Разумеется, и для остального человечества, хотя оно нас интересует меньше, простите за откровенность.

Глава 10

Они слушали внимательно, даже грубую шутку проглотили с таким видом, словно от русского ничего не ждут иного, но на лицах скрытая заинтересованность и чисто человеческое желание демократов понять, что обломится им лично.

Фрэнк поинтересовался с прежней настойчивостью:

– А что случилось? Нас оповестили еще вчера, но у вас возникли какие-то непредвиденные сложности…

– Не у меня, – ответил я. – Здесь… хотя да, сообщил я.

– А что…

– К нам не имеет отношения, – успокоил я.

Дуайт сказал с невеселой усмешкой:

– Но чашки поставьте, а то вдруг обольетесь. У меня и то руки дрогнули, а сердце ушло в пятки. Доктор Лавроноф?

Я кивнул и продолжил несколько деревянным голосом:

– Просто еще в древние времена Хрущева наш академик Андрей Сахаров предложил Лаврентию Берии, который тогда курировал наши атомные проекты, смыть Америку вообще с лица земли. Гигантская волна пришла бы со стороны Атлантики и смыла, как пыль на асфальте, Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон и чертов Пентагон.

Оба застыли, глядя на меня остановившимися глазами. Наконец Фрэнк прошептал:

– Это… это всерьез?

– Такие были времена, – сказал я успокаивающе. – Правда, сейчас еще хуже, но это не важно, мы же привыкли?..

Дуайт пробормотал:

– Человек ко всему привыкает. Даже странно… где предел?

– Если всего одну, – сказал я, – но достаточно мощную бомбу расположить на западе, то цунами с той стороны разрушит Сан-Франциско, Лос-Анджелес и остальные тамошние города.

– Боже правый, – пробормотал Крис так, словно воскликнул.

– На побережье Мексиканского залива, – закончил я, – будут уничтожены Хьюстон, Новый Орлеан и прочее-прочее, а самое главное – на берег выбросит сотни подводных лодок из бухты и доков, все стоящие на приколе авианосцы и вообще весь флот.

Крис поинтересовался, сам как будто не веря тому, что произносит:

– Все порты и морские базы на западном и восточном побережье будут разрушены?

– Целиком и полностью, – подтвердил Дуайт с язвительной любезностью.

Я кивнул.

– Академик Сахаров считал это морально приемлемым, у нас такая особая интеллигенция. Правда, Капица, Тамм и другие величайшие ученые всячески отговаривали его от такого людоедского поступка. Но окончательную точку поставил командующий военно-морским флотом Советского Союза, который заявил, что отказывается принимать на вооружение то, что уничтожит и мирное население. Это к тому, что какие у нас интеллигенты, и какие меднолобые. С моральными принципами.

Фрэнк спросил шепотом:

– Но… мины все-таки поставили?

– Намного позже, – сказал я успокаивающе.

Он посмотрел исподлобья.

– А что это меняет?

– Никто не собирался их ставить, – пояснил я. – Но когда ваши военные базы начали приближаться к России, охватывая ее в кольцо, тогда наконец и командование военно-морскими силами сочло приемлемым ответом начинать закладку атомных мин.

Я почти видел, как на Фрэнке вздыбливается звериная шерсть, а во рту выдвигаются волчьи клыки.

– Мы защищали, – сказал он, повышая голос, – своих союзников!

Я ответил так же ровно:

– А когда вы начали у наших границ размещать пусковые установки для ракет с ядерными зарядами, то военные переменили свою точку зрения, гуманисты сраные, и даже начали поторапливать ученых. Так что, да, закладка атомных мин предельной мощности прошла именно тогда. Быстро, слаженно и с готовностью применить как только, так сразу.

– Оружие Судного дня? – спросил Фрэнк.

Я покачал головой.

– Что вы, что вы!.. В поисках Оружия Судного дня будем участвовать и бороться мы с вами. Я имею в виду, искать и уничтожать террористов нового поколения. А эти атомные мины у вашего побережья – пустяк, сметут с лица планеты всего лишь Америку. Уверяю вас, на популяции человеческого рода это не отразится. Почти не отразится.

Судя по их лицам, такое заверение почему-то совсем не успокоило. Крис пробормотал устрашенно:

– Всего лишь Америку… Хорошо сказано.

– Да, – подтвердил я. – А основная масса человечества не пострадает! Правда, здорово?

Оба смотрели на меня угрюмо, что-то мой оптимизм совсем не вдохновляет, а если это русские так шутят, то в жопу таких шутников… но когда у обоих берегов пояс из атомных мин, то и в жопу послать как-то рискованно.

– Вам это хорошо говорить, – буркнул Фрэнк. – А мне кусок в горло не лезет.

– Запейте, – посоветовал я. – Здесь прекрасное вино из самой Шампани. Не думал, что встречу, хотя на военные расходы в Штатах вбухивают самые огромные деньги, верно?.. Вообще предлагаю не отвлекаться на такую ерунду, как эти мины. В конце концов, мы с вами работаем над решением проблемы глобальных катастроф! А минами пусть занимаются люди попроще. Военные, разведчики, правительство…

Дуайт недовольно хрюкнул в чашку, допил остатки и отодвинул на середину стола.

– Да, конечно, вы же белая кость. Вообще-то я сразу, доктор Лавроноф еще летел над Атлантикой, разослал приглашения главам наших комитетов по изучению катастроф.

– Могли бы и пораньше, – сказал Фрэнк с неудовольствием. – А то бросай все, бегом на аэродром!

Дуайт развел руками.

– Но так как доктор Лавроноф прилетел без всякого согласования… мы только после его прилета поняли, почему такая спешка. Да и наших специалистов не удалось вот так сразу сорвать с мест. Все либо не могут оставить на помощников, либо в экспедициях…

– Но с нами доктора Фрэнк Вачмоуг и Крис Реншоу, – сказал я бодро, – а они крупнейшие специалисты.

Фрэнк сказал с неловкостью:

– Да ну ладно…

– Доктор Вачмоуг, – добавил я, одновременно просматривая Интернет, – опубликовал великолепнейший доклад о рисках генетических экспериментов, он размещен в журнале Science за январь этого год, а доктор Реншоу впервые свел таблицы рисков в одну схему, которую сразу же приняли на вооружение во всех наших учреждениях… в ваших, кстати, тоже.

Оба выглядели обрадованными, удивленными и польщенными, Фрэнк пробормотал:

– Спасибо за оценку… Работа Криса в самом деле помогла проталкиванию нашего дела в сенатских комитетах. Им только картинки и понятны, а он расписал все так, что и младенцы поймут.

– А твоя, – ответил Крис, – побудила создать еще один комитет по оценке рисков, связанных с экспериментами в генетике… Доктор Лавроноф, я просто уверен, что наше руководство будет целиком за более интенсивное вмешательство в эти… проблемы. В решение этих проблем.

– Отлично, – сказал я с облегчением. – Именно за этим я и приехал.

– Что предлагаете?

– Мы должны установить надежный канал по обмену информацией. Потому что, как ни крути, а основная тяжесть ложится на плечи России и Соединенных Штатов. Вижу, сэр Дуайт хочет уточнить, что не на плечи России и Штатов, а на плечи Штатов и в некоторой степени России, но хочу напомнить, что мы уже начали выжигать эти гнезда по всему миру. Пусть у нас меньше сил, но мы уже воюем с мировым злом, а вы все еще запрягаете.

Дуайт сказал примирительно:

– Не так важно, кто начал раньше. Вы правы, мы должны обмениваться информацией. Не сомневаюсь, у нас ее больше, но отдаю вам должное, вы нанесли удары сразу же. Быстро и решительно. У нас же гири в виде многочисленных сенатских комиссий и прочих-прочих комитетов по контролю над военными.

Фрэнк сказал с некоторой завистью:

– Вам в России везет. Последние руководители страны либо из КГБ, либо из военных, потому у вас все исполняется быстро.

Лицо Дуайта стало отстраненным, некоторое время прислушивался, что ему передают прямо в ухо, потом вздохнул и сказал мрачно:

– Сейчас сообщили, завтра в расширенном заседании нашего комитета примет участие генерал Барбара Баллантэйн. Из сенатского комитета по контролю за нашими действиями.

Я нервно дернулся.

– А это еще кто?

– Чума, – ответил Дуайн невесело. – Гроза военного бюджета. Она и есть глава по расходованию бюджетных средств в армии. И вообще надзирает за нами так, словно мы в концлагере.

– Эх, – сказал я. – А без нее никак?

– А куда денемся? – буркнул он.

– Но вы же армия! И секретные службы!

Он покачал головой.

– Хотите, чтобы нас обвинили в подготовке международного заговора с целью захватить власть?

– Чего-чего? – перепросил я, не веря своим ушам.

Он объяснил раздраженным голосом:

– У нас демократия, рты всем не заткнешь. А любителей проверять чужие карманы у нас поощряют.

Фрэнк буркнул:

– В России тоже к тому идет.

– Там КГБ правит всей страной, – напомнил Дуайт. – На таких условиях и я бы не отказался. Но когда приказы нам отдают вздорные бабы…

Он осекся под строгим взглядом Криса, поспешно улыбнулся, сводя все к шутке, но все равно у меня осталось впечатление о нарочито допущенном как бы проколе, чтобы намекнуть мне на некую общность наших позиций насчет крепкой руки на посту главы государства.

Я спросил с вежливой настороженностью:

– А насколько у нее много власти?

– Больше, – сказал Дуайт невесело, – чем у нас.

– Ого!

– В смысле, – добавил он, – без ее разрешения и чихнуть нельзя.

– А она… специалист?

Он посмотрел на меня в изумлении.

– Шутите? Она политик. А политики не бывают специалистами.

– Это специалисты подковерной борьбы, – уточнил Фрэнк. – Кому подставить ногу, кого ударить в спину, подсунуть компромат, пустить слушок… Кофе был великолепен! Я готов.

Крис поднялся следом за ним, мы с Дуайтом вышли из-за стола. День начался неплохо, как мне кажется, хотя с мелкими шероховатостями и трениями.

Посмотрим, как пойдет дальше.

Дальше пошло, как ни странно, намного лучше. У Фрэнка и Криса материала собрано столько, что моей группе набирать еще сто лет, но в Штатах таких центров по оценке катастроф десятки и работают не первый год.

Я просматривал, охал и ахал, хотя, конечно, практически все уже просмотрел в инете раньше и сделал выводы, но мне обязательно нужно ссылаться на что-то, не раскрывая себя, потому наконец сказал в изумлении и восторге:

– Коллеги, это просто чудо. У вас такие наработки… Сэр Дуайт, вы видите, насколько риски велики?.. Вот здесь вот-вот рванет, а вот отсюда эпидемия не позже чем через две недели пойдет сперва по штату Небраска, а потом захватит соседние и оставит… несколько миллионов трупов…

Дуайт остро взглянул на Фрэнка.

– Это верно?

Фрэнк, в свою очередь, посмотрел на меня.

– Я бы сказал, дорогой Дуайт, мы все встретили в лице доктора Лавроноф крупнейшего специалиста. Он сразу выявил самые больные места…

Я уточнил:

– Самые больные вообще-то Айова и Миссури….

Фрэнк кивнул.

– Да, верно, я неточно выразился. Это не самые больные, а те, которые вот-вот… В то время как Аризона и Невада приведут к масштабной катастрофе где-то через полгода.

Дуайт выругался.

– И что руководство?

Фрэнк потемнел лицом, а Крис ответил непривычно для его мягкого лица злым голосом:

– Я бы посоветовал вам срочно продать недвижимость, если у вас есть в Калифорнии, забрать оттуда семью, уговорить покинуть хотя бы на время близких друзей… Остальное население, как догадываетесь, обречено на гибель с нашей политикой все досконально прорабатывать в сенатских комитетах и подкомитетах.

Я сказал с сочувствием:

– Вообще-то закон о предварительном слушании в комитетах и подкомитетах очень хорош и правилен, позволяет избежать неверных и просто поспешных решений, но сейчас все ускорилось и все ускоряется… Время другое, нужны другие законы.

Дуайт огрызнулся:

– Своей стране указывайте!

– Вы правы, – ответил я мирно. – Время другое для всех стран, и законы должны меняться везде. Кто не успеет, тот погибнет. Давайте выделим еще несколько самых явных и… понятных для тех, кто решает. А дальше сэр Дуайт понесет своему руководству, а оно, видимо, президенту.

– Если не побоится, – сказал Фрэнк невинно.

Дуайт сказал недовольно:

– Это у вас так. Сразу президенту, а он своим приказом, а то и просто телефонным звонком велит найти и уничтожить. Тем более когда вы уже нашли.

Я сказал со вздохом:

– Ребята, не нападайте на меня. И на Россию. Вы в свое время, якобы борясь с Советским Союзом, на самом деле желали, чтобы он существовал как можно дольше, постепенно слабея и слабея. Мы же, следуя вашей логике, должны поддерживать нынешний строй Штатов и всю уже неэффективную систему. Но мы хотим вам добра…

– А почему таким угрожающим тоном? – спросил Фрэнк.

Я кивнул, показывая, что шутку понял, сказал как можно более убедительнее:

– Те из нас, россиян, кто критикует вашего президента за слабость и нерешительность, на самом деле жаждут более активных действий Америки! Да, новый может попереть и против России намного активнее нынешнего, но по нашим прикидкам все же вместе с Россией ударит по настоящим врагам. Те к тому времени станут еще сильнее и наглее, потому опасности для человеческого рода возрастут. И Америка увидит, кто враг на самом деле.

– Это верно, – сказал Фрэнк невесело, – позвольте познакомить еще и вот с этими материалами…

Но в его сдержанном голосе я уловил гордыню, есть чем побахвалиться перед русскими, у которых пока только-только начал работать первый центр, а в Штатах их уже с десяток, и собирают материалы не первый год.