Читать книгу: «В моей шкуре», страница 2

Ника

С чего начать выходной? Теперь я – свободный человек, и вполне могу позволить себе СПА-центр, например. Давненько я не приводила свою мордашку в порядок, да и не только. Чёрт, мне уже за тридцать, я не замужем, а кожа на бёдрах дряблая и в пупырышках, так что обёртывание морскими водорослями будет весьма кстати.

СПА – как много в этом звуке для сердца нашего слилось.

С этими приятными мыслями открыла глаза и уставилась в потолок. А денег у меня хватит?

Ладно, об этом можно потом подумать. Весь кайф выходного в чём? Правильно! Можно выспаться. Хотела повернуться на бок и зарыться в подушку, чтобы ещё часок вздремнуть, но между ног как-то неприятно зачесалось. Потянула туда руку и… минутный ступор.

Что это ещё за шарики?

Медленно помяла их в руке, а потом поняла, что чувствую эти шарики так, будто они принадлежат моему телу. Волнение в груди нарастало так бурно, сердце билось так часто, что вот-вот выпрыгнет. Набралась смелости и ногой сбросила одеяло. Не знаю, дышала ли я в тот момент, но знаю, что очень долго смотрела на то, что было передо мной. Медленно, очень медленно осознавала, какие же они волосатые! Дрожащей рукой, кстати, такой же волосатой, потянулась к сорочке и резко задрала её.

Хотела кричать, но звук застрял где-то в горле. Это шок? Это шок!

Трусики треснули по швам, ткань выпирала.

Знаете, что мне хотелось сделать в тот момент? Набрать попкорна и посмотреть все фильмы ужасов мира, потому что они, по сравнению с тем, что я увидела, мультики для малышей!

Борясь с приступом паники, побрела в туалет и долго-долго рассматривала себя в большом зеркале над раковиной, которое давало возможность разглядеть себя в полный рост. Оказывается и сорочка треснула по швам.

– Мамочки, – произнесла я, пока ещё своим голосом, хотя и с хрипотцой.

На меня в отражении смотрело существо, лицо которого было покрыто щетиной трёхдневной давности. У Ромы так всегда было. Она очень колючая и вызывала раздражение. Это «нечто» смотрело на меня с таким же любопытством и осторожностью, как и я на него. В какой-то момент стало противно глазеть на это существо в моей одежде, так что я содрала её с себя и обернула полотенцем бедра. Там пока я не готова была что-либо разглядывать.

Я, что, теперь мужчина? – возник, скорее всего, риторический вопрос.

Выпрямилась, выпятила грудь вперёд. Мускулистый, на груди совсем мало волос. Глаза карие, выразительные. Нос прямой, обычно это люди страстные и темпераментные. Подмигнула ему, а он мне. Потрогала волосы на голове – жёсткие. Красавчик.

Но это было временное помутнение рассудка, потому что когда я подумала о своём теле, паника вернулась. Хотелось заорать от ужаса, что я нахожусь сейчас в чужом теле.

– А моё тогда где? – спросила я отражение в зеркале. Похоже, оно тоже ничего не знало.

Постаралась успокоиться, вспомнила о Новопасите и вышла из туалета в спальню.

Артём.

Мальчишка вылупил на меня глазки и не знал, что сказать, поэтому выдал сконфуженное:

– Ой.

Андрей

– Чувствуешь запах?

Мы с Виолой принюхались к воздуху.

– Оладушки! – в один голос закричали и понеслись на кухню. Я по дороге подтягивал чёртовы трусы, чтобы не свалились.

Сеструха подлетела к плите и выключила огонь. Из сковороды валил дым – обугливались пять вкуснейших лакомств, так что я по-быстрому открыл окно, иначе задохнёмся. Виола смела несостоявшиеся оладушки в урну для мусора, а сковороду бросила в мойку и открыла кран. Струя воды вызвала громкое шипение, а из посуды шёл густой пар. Вздохнул с облегчением и потянул руку к готовому оладушку, так как от стресса всегда в животе урчит. Но неожиданно получил по руке, затем воззрился на сестру.

– Ты чего? Я голодный!

– Кто ты такая? И что здесь происходит? – поспешила забросать меня вопросами Виола.

Стукнул себя полбу. Как я мог забыть?

А когда вновь заговорил, понял, что голос стал совсем женский.

– Я сам бы хотел в этом разобраться. Но как видишь, я твой брат… душой.

Виола, видно, прибывала какой-то момент в шоке, изучала меня, сведя брови почти вместе, щупала волосы – а они оказывается черные и длинные. Мерзость! Трогать женщин я люблю, но не на себе же!

Виолетта девушка умная и талантливая, способная преуспеть в любом деле. Её достоинства и положительные черты я мог бы перечислять до вечера. Моя сестра активная, трудолюбивая, щедрая, а главное, оптимистичная особа с бурной фантазией. Но я, увы, не плод её воображения и боюсь, что весёлый нрав Виолы увял, как лютик, который по идее долго не вянет.

Осмотрев меня с ног до головы, Виолетта, наконец, сделала шаг назад и сложила руки на груди, прищёлкнув языком:

– Да-а-а… дела.

– Сам в шоке…

– Где мой брат?

Что?! Как она может не верить в то, что я перед ней? Мы же родная кровь, как-никак, хоть и разница у нас в девять лет.

– Да здесь я… никуда не делся.

– Как доказывать будешь?

Она спятила?

– Какие доказательства, Виол? Вчера вечером уснул мужиком, проснулся… – посмотрел на себя и поморщился. – Вот этим. Можно оладью? Или помру от голода…

– Нет!

– Ладно… Тогда, что ты хочешь услышать? Я – Андрей Фалев, мне тридцать шесть…

– Уже нет.

– Что?

Виола прошла к плите и включила чайник, затем начала накрывать на стол. Я видел, как у неё дрожали руки в тот момент, когда открывала новую пачку с чаем. Пыталась осмыслить произошедшее… Что ж, дам ей время. Сам в шоке.

– На вид тебе не больше тридцати, может меньше. Погоди. – Сестра скрылась у себя в спальне, а вернулась с бельём и халатом. – Вот, переоденься, а то стоишь сиськами наружу. Стыдобище!

Тяжело вздохнув, взял у Виолы одежду и пошёл у себя переодеваться. Но не прошло и минуты, как крикнул сестре:

– Виол!

– Чего ещё?

– Как эта хрень застёгивается?

И секунды не прошло, как Виола вбежала ко мне в спальню, а увидев на мне непонятно как надетый бюстгальтер разразилась громким, я бы даже сказал истерическим, хохотом.

– Ну чего… да, черт возьми, я умею расстёгивать эти вещи, а вот надевать их никогда не помогал! – яростно бросил я и отвернулся в сторону, притопывая ногой.

– Вот же свалилась ты мне на голову, брат-мутант! – ещё посмеиваясь, сказала сестра, затем резким движением развернула меня к зеркалу и натянула лямки на плечи. – Сначала чашки к груди прикладываешь, потом лямки, а застегнуть по инерции сможешь. Потом ещё несколько способов покажу… – она задумалась. – Надеюсь, это временно.

– Значит, ты мне веришь? – улыбнулся широченной улыбкой, отметив белые зубы и заострённые клыки. Хм… у меня не такая челюсть. Но девчонка симпатичная.

– Верю или не верю… Какая разница? Деваться всё равно некуда. Пошли завтракать.

Ника

– Зайду потом, извините, – стыдливо залившись краской, проговорил Артёмка и развернулся к выходу.

Как там бывает во всех этих фильмах, где вдруг объявляется случайный свидетель? Пока я не открыла рот, мой брат будет думать, что видел моего любовника… А если расскажет родителям?

– Стоять! – грозно приказала я, услышав басистый выразительный голос, даже прокашлялась.

Артём сообразительный и очень умный мальчик, и не потому что носит очки, а потому что умеет делать выводы и рассуждает, как взрослый человек. Нашей семье есть кем гордиться, а значит, у меня есть шанс прибегнуть к его помощи.

– Закрой плотно дверь и иди, сядь сюда, – сказала я, подзывая брата к моему мягкому уголку, где я любила отдыхать после тяжёлого рабочего дня, читая журнал или лайкая фотки в «Фотограме».

Артём подчинился, хотя мне показалось, что на его лице затаился страх. Не хотела я пугать ребёнка, но родители меня уж точно не поймут. Мама, если увидит чужого мужчину в своём доме, метлой прогонит и, чего доброго, полицию вызовет. Не нужны мне проблемы.

– Я знаю, это прозвучит странно, очень странно… чёрт! – Мой голос дрожал, я хотела плакать. Но надо взять себя в руки и говорить. – Артём, ты веришь в мистику?

– Вы меня знаете? – ответил мальчик вопросом на вопрос.

– Конечно, знаю! С рождения!

– О…

Ладно, тянуть нет смысла.

– Тёма, – начала я, собираясь с мыслями, потом стала поглаживать брата по плечу. Он знает этот мой жест, должен понять. – Тёмочка, это я – Ника, твоя сестра.

Он с любопытством уставился на меня, потом усмехнулся, что заставило меня сделать то же самое.

– Дяденька, вы сумасшедший?

Вот теперь я готова была разрыдаться, но не знала, как это будет выглядеть со стороны. Наверное, предпочла бы быть сумасшедшей, но в своём теле, чем вот так сидеть перед братом и доказывать наше родство.

Встала и подошла к полке с поделками Артёма. Каждый год на день рождения он дарил мне что-то сделанное своими руками.

– Этот самолётик ты подарил на моё двадцативосьмилетие. А в прошлом году ты решил порадовать меня таким вот ёжиком, – говорила я, беря поделки в руки. – Я даже помню, что ты мне сказал, когда вручал подарок.

Артём с интересом смотрел на голого мужика в полотенце, который с сентиментальной мягкостью рассказывал о подарках сестры. Глупо, знаю…

– Ты сказал, что этот ёжик гораздо лучше Ромы, – закончила я.

Артём долго думал, глядя на меня в упор, затем что-то прикинул в голове и спросил:

– Ну, и как ты превратилась в мужчину?

Я улыбнулась.

– Ты мне веришь? Веришь?

– Не знаю, но… – братик пожал плечами. – Твоя жестикуляция и манера говорить остались. А ещё… походка. Ты даже не стоишь как папа ровно, широко расставив ноги, а переминаешься с одной на другую, как… девчонка.

Да! Я не ошиблась, что брат сделает свои выводы!

– Вот и славно. А теперь, сделай одолжение, – кивнула я, присела к Артёму и негромко произнесла: – Залезь в папин шкаф и добудь для меня одежду. Не надену же я платье! Ах, да! И посмотри, чем занимается мама.

В шпиона мой брат любил поиграть, поэтому немедленно пошёл выполнять задания.

Глава 3

Андрей – она

Остался последний оладушек, Виола придвинула мне тарелку. Только уже по тому, как я поедал любимые оладьи, сестра могла убедиться, что это не обман. Завтрак прошёл в молчании – ни мне, ни Виоле не хотелось портить аппетит разговорами. Это в какой-то мере дало возможность осмыслить произошедшее.

Невольно сестра тихо вздохнула и встала, чтобы налить нам ещё чай.

– Ну, и что делать собираешься в таком виде? – вопрос был с издёвкой.

– Понятия не имею. Поможешь?

– С чего это?

Уставился на Виолетту, пытаясь понять: она серьёзно или это у неё чёрный юмор такой.

– Ты же моя сестра…

– Только ты уже не мой брат. Мать моя честная, к двадцати семи годам получила сестру, да ещё и нянькаться придётся.

– Вот спасибо тебе большое! – вспылил. – Век не забуду! Если бы с тобой приключилось такое, я…

– Ладно-ладно, не распыляйся. К счастью, сегодня воскресенье, мы оба свободны, поэтому есть время что-нибудь придумать. – Она поставила передо мной чай, после чего придвинула варенье – клубничное, из деревни. – Всё же лучше, чем если бы ты того…

– Кого? – выпучил глаза, понимая, что сестрица имела в виду.

– Ну, если бы ты концы отбросил.

– Типун тебе на язык!

Девушка захихикала и села на свой стул.

– Если ты проживёшь в обличии женщины несколько месяцев, то узнаешь, что такое ПМС и красные дни, – сказала она и откровенно рассмеялась. – Хочу посмотреть на это!

– Что такое ПМС?

– Не важно пока… Может, оно тебе и не понадобится. Найдём шутника и заставим вернуть всё на место.

– Где только нам его искать… – уныло произнёс я.

– Об этом мы подумаем потом. Сейчас надо решить, как тебе завтра на работе появиться.

Стоило Виоле напомнить о работе, как тут же в голове пронеслась вся моя жизнь. Став девчонкой, я рисковал потерять всё, а ведь как замечательно складывалось: получил часть акций, потеснил Бесова; стал свободным, так как расстался с Ксюхой. А теперь… Что же это получается? Могу остаться у разбитого корыта?

Вцепился мёртвой хваткой в руку сестры.

– Я не могу сейчас лишиться работы. Помоги мне или я пропал!

– Полегче, – высвобождаясь, буркнула сестра, сдунула чёлку со лба и потянулась к телефону. – Своих не бросаем. Для начала подыщем тебе имя.

– Имя? Зачем имя?

– Хочешь быть госпожой Андреем Фалевой?

Вздохнул. А это ведь только начало. Ещё ПМС этот у меня из головы не выходит.

– Окей… Какое имя предлагаешь?

Сестра загуглила список женских имён, открыла нужный сайт и хмуро прочитала все имена. Про себя, конечно. Затем спросила:

– Ты какое имя предпочитаешь?

Дёрнул правым плечом.

– Не знаю. На моё пусть похоже будет.

– Так… Есть Ада, Адель, Аида, Адина…

– Они и близко с Андреем не стоят.

– Ох ты какой! У женщин нет имён, начинающихся на «Анд». Есть Анжелика, Ангелина, Анфиса… О, хочешь быть Анфиской? Мяу!

Виола издевалась, а я оставался абсолютно серьёзным.

Анфиской звали кошку нашей бабушки. Мы в детстве любили её в бабушкину шаль заматывать, а она там дрыхла. Милая котейка была, но до той поры, пока не нагадила в ту самую шаль. Мы сами ни черта не поняли, как так получилось. Спала Анфиска себе в тёплой пушистой шали, а потом вдруг вырываться стала. Виола её крепче к себе прижала, и давай качать. Когда игра надоела, мы кошку отпустили, но плохо пахнущий подарочек, оставленный на прощанье, нам боком вышел. С тех пор Анфиску мы не забываем.

– Давай дальше, – кивнул на список.

– О! Есть Дарина. Смотри, в этом имени присутствуют все буквы из твоего, только в другом порядке.

– Что за имя такое?

– Персидское имя, означает «владеющая дарами».

– Не пойдёт! – Я встал и прошёлся к окну. Лифчик впился в кожу так, что дышать стало невозможно. Как они его носят? Виола продолжала тем временем читать имена из списка, но они казались мне полной хренью. А потом я вдруг вспомнил: – Мама, кажется, хотела дать тебе другое имя… Не помнишь – какое?

– Нелли.

– Вот! Буду Нелли Фалева. Это же временно!

На том и порешили. Виола предложила отличную байку, которую я поведаю завтра всем своим коллегам и… я и есть начальник, хоть и частично. Выгнать меня уж точно никто не сможет. А дела я и в женском теле смогу вести. Как-никак, голова никуда не делась. Работает, как и прежде!

Ника – он

Чего стоило нам выбраться из дома! Это просто какой-то кошмар! Был бы обычный будний день, так нет же, сегодня воскресенье, а значит никто никуда уходить не спешил.

Все утро мы с Артёмом слушали мамино песнопение под звуки несмолкаемого пылесоса. Папа на всю громкость врубил новости – нудятину какую-то. Солнечный день! Нет бы сводить маму в парк… Ах, ну да, они же поругались вчера. А если быть честнее, то мама не разговаривала с папой.

Но это ещё не все неприятности на сегодня. Дважды мама стучала в дверь моей комнаты. В первый раз, чтобы разбудить, а во второй – пропылесосить. Я просто боготворю тот день, когда папа решил врезать замки в двери наших с Тёмой комнат. «У вас должна быть своя личная жизнь», – сказал он тогда, укоризненно поглядывая на маму. И правильно! Она же никогда не стучала. Когда Артёмка стал старше, то начал стесняться переодеваться перед ней, и не раз говорил: «Ма, а если я голый буду?»

«Ой, – отмахивалась она, – как будто я вас голыми никогда не видела! Кто, по-твоему, какахи твои подтирал, а?»

Маму было не переубедить, вот тогда-то папа и решился сделать нам подарочек.

Когда пылесос стих, Тёма на разведку пошёл. Через час сообщил, что мама отправляется в церковь, а папа в зале перед телеком похрапывает. Самое время уходить. И как назло, выход из дома – только через дверь. Можно было бы и через окно, если бы не одно маленькое «но». Нет, меня не пугала высота второго этажа. Наш дом снаружи отштукатурен белой известью, имеет окна с подзором, а между ними идёт довольно широкий карниз, так что, сами понимаете, наступить есть на что. Меня не радовала перспектива свалиться в кусты крыжовника, а потом отдирать колючки от пятой точки. Тем более, что задница «арендованная».

Ожидая знака Артёмки, пригладила рукой волосы, поправила воротник на куртке, «хозяйство» ещё мешало прилично – рука так и порывалась залезть в штаны и оторвать то, что мешается между ног.

Вошел Артём.

– Всё. Мама ушла, а папа спит. Можем идти.

– Отлично, – хихикнула, а потом заметила, что брат поморщился. «Я не женщина. Не женщина. Я мужчина», – как мантру повторяла про себя эти слова.

– Стой!

– Ну что ещё?

– Сумочку дома оставь.

Опустив взгляд, уставилась на свою любимую сумку из коричневой замши.

– Но там все необходимые вещи. Куда я их дену?

Артёмка надул щеки и немедленно выдохнул.

– Растолкай всё по карманам.

Что у меня в сумке? Помада – не нужна. Тушь – не нужна. Прокладки – туда же в ненужное. Из всего содержимого в карман отправились ключи от дома, мобильник и пара рублёвых купюр. Ужасно осознавать, но я на мели.

Очутившись за пределами дома, мы остановились, оба думая над тем, что же мне обуть. Папины ботинки оказались маловаты, так что стояла я сейчас на холодной земле в носках.

– У тебя деньги есть? – поинтересовался брат, почёсывая затылок.

– Я должна только завтра получить… э… должна была…

– Ясно. У меня тут недалеко друг живёт… – Артём указал на соседний квартал. А я, тем временем, смотрела на невысохшие лужи на асфальте. – Пойдём, может быть, у его отчима найдутся старые ненужные ботинки.

– Старые и ненужные? – поморщилась.

– Если тебя устраивают носки, то-о…

– Ладно! Пойдём уже… Точнее, ты иди, а я в скверике подожду, на скамеечке. Холодно в носках по сырой земле шлындать.

На том и порешили. Артём отправился добывать мне мужскую обувь, а я села на скамейку и достала телефон, чтобы отправить Таньке сообщение.

ВЕЧЕРОМ БУДЬ ДОМА. СЛУЧИЛОСЬ СТРАШНОЕ.

Нажала на «отправить», а потом услышала:

– Эй, красавчик!

– Это вы… мне? – спросила, покрутив головой. Рядом никого не было, только старичок на соседней лавке с газетой пристроился. Тот ещё красавчик! Блондинка обращалась точно не к нему.

– Тебе, а кому же ещё! – Она села рядом, закинув ногу на ногу. – Огонёк есть?

– Нет.

– Не куришь? – Девушка изучила меня оценивающим взглядом, а я ноги поглубже под лавку спрятала. – Хорошо. Мало сейчас мужчин без вредных привычек.

Пришла ответная эсэмэска от Тани:

НЕ ПУГАЙ.

Не обращая внимания на блондинку с незакуренной сигаретой в руке, уткнулась в телефон.

ВСЕ РАССКАЖУ ПРИ ВСТРЕЧЕ.

– Тебя как зовут хоть? – спросила приставучая девица.

– Вероника, – бросила в ответ, но вмиг дошло, что сказала. – То есть Ника. То есть…

– Ты голубой?

– Н…нет… Наверно.

– Псих! – вякнула блондинка и поспешила убраться от меня подальше.

Когда вернулся Артем с парой кроссовок не лучшего качества, но моего размера, рассказала про блондинку и её попытку познакомиться.

– Мне имя какое-то нужно, – сказала я, нагнувшись, чтобы завязать шнурки.

– Тут и думать нечего – Коля.

Выпрямилась, потрясла ногами, походила – нормально, удобно, тепло.

– Почему сразу Коля? Ненавижу это имя.

– Всё просто, сестрёнка…

Артём замолчал, так как дедок странно покосился на нас.

– Я хотел сказать «братишка», – громко исправился он, затем подцепил меня под локоть и повёл к дороге. – Коля – это сокращённо от Николай, так? Но Николай можно сократить до «Ник», верно? А Ник и Ника совершенно не отличаются друг от друга.

– Ты – гений.

– Знаю, – нескромно ответил мой брат. Затем у него возник следующий вопрос: – Мне вот что непонятно: куда твоё тело делось?

Самое странное, что я об этом ещё толком не думала.

– Куда-куда… Оно точно у него, – показала на себя.

– А он где? Кто такой?

– Ну, извини, тело он мне без документов отдал. Откуда же мне знать, что это за чудо-юдо и где оно водится.

Мы вышли к нашему району. Пока я понятия не имела, что делать дальше. Опять пришло сообщение:

ПОСЛЕ КОСМЕТОЛОГА Я АБСОЛЮТНО СВОБОДНА. В ШЕСТЬ БУДУ ДОМА.

– Где его искать, ума не приложу, – продолжила мысль, после того, как убрала мобильник в карман куртки.

– Чем смогу – помогу, – ответил Артём, прищурившись от яркого солнца. Скоро снег выпадет, так как воздух наполнился морозной свежестью. Ранняя зима в этом году, подумалось мне. А потом послышался знакомый голос.

Мама!

– Артём! А ну быстро иди сюда! Сколько раз тебе говорить, чтобы не заговаривал с незнакомцами на улице. Бегом домой! Сейчас всё отцу расскажу, будет тебе новая приставка, – на всю улицу кричала мама. Почуяв в её голосе злость и строгость, Тёма решил не спорить, а пойти с ней.

– Созвонимся, – бросила брату на прощанье и, закутавшись в куртку, провожала взглядом.

Мама дождалась Артёма, а потом погрозила мне кулаком:

– Чтобы рядом с сыном тебя больше не видела!

Она кричала что-то ещё, но я решила быстрее уйти. Как бы хотелось проснуться, а потом рассказать этот сон маме и вместе посмеяться. Когда мы сможем ещё раз так сидеть за одним столом? Теперь у меня нет дома, нет семьи и нет работы. У меня нет ничего, даже документов. Я – никто. А ещё через некоторое время в моем мозгу закрепилась мысль, что мне действительно негде жить.